"Барабаны зомби" - читать интересную книгу автора (Батчер Джим)Глава восемнадцатаяЯ прекрасно понимал, что Собиратель Трупов говорит это обо мне, и я понимал, что быть убитым очень неприятно. Я только не мог придумать, что бы мне такого сделать, чтобы помешать этому. Что-то с моей головой. Она отказывалась работать правильно. Какой-то оборванный, избитый человек появился в моем поле зрения, и я смог немного повернуть голову, чтобы рассмотреть его. Ох, блин, это оказался Ли Хань, вурдалак. У меня было нехорошее ощущение того, что он собирается сделать что-то очень неприятное, но он всего лишь сунул руку в карман моей ветровки и достал оттуда тоненькую книжицу, Erlking. Вурдалак отвернулся от меня и протянул книгу кому-то, кого я не видел. Послышался шелест переворачиваемых страниц. – Отлично, – произнесла Алисия. – Забери его с улицы и прикончи. Только быстрее. Он сильнее большинства. Я не собираюсь удерживать его тут весь день. Ах, да. Это Собиратель Трупов удерживает мой разум в плену. Из этого следовало, что она находится у меня в голове. Из этого в свою очередь следовало, что она прорвала-таки мою оборону. Одно то, что я сумел-таки собрать эти мысли воедино, немного укрепило меня. Голова начала проясняться, а по мере того как она делала это, боль в раненой ноге усиливалась. – Быстрее же, – произнесла она. Наконец-то в ее голосе зазвучало напряжение. Грубые руки схватили меня за шиворот ветровки. Я хотел бежать, но тело пока отказывалось меня слушаться. Тут меня осенило: если Собиратель Снов находится у меня в голове, она должна ощущать все, что ощущаю я. Включая жгучую боль в ноге. Когда вурдалак потащил меня назад, я не мог сопротивляться, но сумел-таки чуть повернуть бедра и подогнуть здоровую ногу. Я упал на тротуар – прямо на раненую ногу. Падение вогнало сюрикен чуть глубже, и весь мир вокруг меня побелел от боли. Алисия завизжала. Я услышал металлический лязг, словно она налетела на мусорный бак, и тут же мои руки и ноги вновь начали повиноваться мне. Вурдалак оступился: ну да, ведь он уже повредил ногу. Он оттолкнулся от стены и шагнул ко мне. Я крутанулся на спине и изо всех сил лягнул его по здоровому колену. Этому не совсем честному приему научила меня Мёрфи, и его эффективность не зависит только от голой физической силы. Вес вурдалака приходился на эту ногу, и удар пришелся точно куда надо. Послышался неприятный хруст, и он взревел от боли. На четвереньках, волоча раненую ногу за собой, бросился я прочь от него. Оглянувшись, я увидел за собой кровавый след на асфальте. В глазах мелькали звездочки, и я ощущал себя слабее голодного котенка. Весь мир шел кругом, так что я даже не пытался встать. Я выполз из темного переулка, пересек тротуар и оказался на залитой солнцем улице. Я слышал чьи-то крики. Где-то в паре кварталов от меня взвыла полицейская сирена. Несомненно, копы спешили к лавке Бока – кто-нибудь, да вызвал их, увидев вылетающего из фанерной двери вурдалака. Дайте им пару минут разобраться, что к чему, и очень скоро меня окружат ребята с серебряными бляхами, испытывающие сильное желание побеседовать с исчезнувшими ассистентами убитого профессора. Конечно. Только к тому времени я буду полторы минуты как мертв. Раненый вурдалак с перекошенным от боли и ярости лицом, хромая, ковылял из переулка по направлению ко мне. В распахнутой пасти желтели хищные клыки. Я услышал женский крик – не перепуганный, но полный ярости. В воздухе что-то просвистело, и топор – настоящий, черт подери, боевой топор – по рукоять погрузился в бок вурдалака. Солнечный блик от клинка ударил мне в глаз, оставив на сетчатке тающее красное пятно в форме древней руны. Удар швырнул вурдалака на тротуар, разбрызгав во все стороны фонтан зеленовато-бурой крови. В поле моего зрения возникла женщина в темном деловом костюме. Ростом больше шести футов, светловолосая, прекрасная какой-то холодной красотой. В голубых глазах ее полыхал боевой огонь, и лицо ее осветилось кровожадной улыбкой, когда она потянула из висевших на поясе ножен тяжелый трехфутовый меч. Остановившись между мной и вурдалаком, она нацелила острие меча на Ханя. – Изыди, падальщик, – прорычала она. Вурдалак вырвал топор из своего тела и, чуть пригнувшись в оборонительной стойке, держал его теперь двумя руками. Потом осторожно, опасливо попятился. Взревел мотор, и ничем не примечательный серый седан свернул на тротуар в нашу сторону. – Изыди! – крикнула женщина еще раз, подняла меч и скользнула к вурдалаку. Ли Хань явно не жаждал этой встречи. Его нечеловеческое лицо перекосилось от страха, он уронил топор на асфальт и бросился обратно в переулок. – Трус, – с нескрываемым разочарованием выдохнула женщина. Она подобрала топор и повернулась ко мне. – Садитесь в машину. – Я вас знаю, – сказал я. – Мисс Гард. Вы работаете на Марконе. – Я работаю на Монок Секьюрити, – поправила меня женщина. Пальцы ее сомкнулись на моем запястье стальной хваткой, и она без видимого усилия вздернула меня на ноги. Раненая нога отозвалась на это нестерпимой болью, и я почувствовал, как стальное острие продолжает резать мои мышцы. Я стиснул зубы, стараясь не зарычать от боли. Гард бросила на меня одобрительный взгляд искоса и потащила меня к серому седану. Мне пришлось опираться на посох, но с ее помощью я доковылял-таки до машины и рухнул на заднее сидение. Чьи-то сильные руки помогли мне устроиться. Все это время взгляд пронзительных, ледяных глаз Гард шарил по переулку и улице вокруг нас. Как только я оказался внутри, она захлопнула дверцу, сунула меч в ножны и отстегнула их от пояса, чтобы они не мешали ей сесть в переднее пассажирское кресло. Серый седан съехал с тротуара, и место происшествия осталось позади. Водитель чуть повернул голову, чтобы покоситься на меня краем глаза. Впрочем, с такой бычьей шеей он и не повернул бы ее сильнее. Рыжие волосы его были острижены коротким ежиком, а еще его отличали плечи шириной с палубную надстройку и деловой костюм, явно купленный в магазине нестандартных размеров. – Хендрикс, – кивнул я ему. Он заглянул в зеркало заднего вида и насупился. – Я тоже рад новой встрече, – заверил я его. Потом, стараясь не обращать внимания на ногу, попробовал сесть поудобнее, стараясь при этом не смотреть на сидевшего рядом со мной мужчину. Собственно, я вполне мог обойтись без этого. Я и так знал, что там сидит мужчина ростом чуть выше среднего, лет пятидесяти пяти или шестидесяти, с начинающими седеть волосами, с обветренной, загорелой кожей бывалого яхтсмена и глазами цвета потертых долларовых купюр. Наверняка на нем костюм, который стоит дороже иной машины, и костюм этот сидит на нем безукоризненно. Наверняка он производит впечатление симпатичного, обаятельного дядечки, скорее, менеджера преуспевающей спортивной команды, чем гангстера. Впрочем, я сказал уже: Джон Марконе являлся самой могущественной фигурой чикагского преступного мира. – Вам это не кажется немного ребячеством? – поинтересовался он у меня не без иронии. – Сидеть и не смотреть на меня вот так? – Извините, – буркнул я. – День у меня такой хлопотный выдался. – Вы серьезно ранены? – спросил он. – Я что, очень похож на врача? – парировал я. – Вы похожи больше на труп, – заметил он. Я хмуро покосился на него. Он спокойно сидел, откинувшись на спинку кресла и глядя на меня. – Это что, угроза? – спросил я. – Если бы я хотел вашей смерти, – отозвался Марконе, – я вряд дл пришел бы к вам на помощь. Придется вам, Дрезден, признать, что я только что спас вам жизнь. Еще раз. Я закрыл глаза. – Расчет времени не совсем удачный вышел. – В каком смысле? – с легкой улыбкой спросил он. – В том смысле, что помощь подоспела только тогда, когда кто-то готов был уже прокомпостировать мой билет. Признайтесь, Марконе, это слишком похоже на расчет. – Даже мне порой приходится полагаться на удачу, – ответил он. Я покачал головой. – Я звонил вам меньше часа назад. Если это не расчет, как вы тогда нашли меня? – Это не он нашел, – подала голос Гард. – Это я, – она оглянулась через плечо на Марконе и нахмурилась. – Это ошибка. Ему на судьбе написано было погибнуть в том переулке. – Что толку в свободе выбора, если она не дает порой плюнуть в лицо судьбе? – улыбнулся Марконе. – Это неизбежно повлечет за собой последствия, – напомнила она. Марконе пожал плечами. – А что их не влечет? Гард снова повернулась лицом к ветровому стеклу и тряхнула головой. – Гордыня. Смертным этого не понять. – Объясните мне это, – попросил я. – Все совершают такую ошибку, но не я. Марконе покосился на меня, и в уголки глаз его сбежались морщинки. Это можно было бы назвать почти улыбкой. Гард повернула голову и одарила меня холодным взглядом, в котором можно было увидеть все, только не улыбку. – Давайте вернемся к той части разговора, когда вы сказали мне, чего вам нужно, – предложил я. – На светскую болтовню у меня нет времени. – А, – кивнул Марконе. – Подозреваю, вы каким-то образом оказались вовлечены в происходящие события. – Какие именно события вы имеете в виду? – поинтересовался я. – Ситуацию, возникшую в результате смерти Тони Мендоса. Я хмуро уставился на него. – И что вы хотите? – Возможно, я недостаточно ясно выразился. Я хочу помочь вам. – Угу, – выдохнул я. – Да. – Я говорю совершенно серьезно, Дрезден, – заверил он меня. – Я никому не позволяю причинять вред тем, кто на меня работает. Кто бы ни убил Мендосу, он должен понести за это наказание, и безотлагательно – вне зависимости от того, некроманты они или нет. Я зажмурился. – Откуда вам известно, что это некроманты? – Мисс Гард, – невозмутимо пояснил он. – Она и ее коллеги обладают воистину выдающимися способностями. Я пожал плечами. – Рад за вас. Но я не заинтересован в том, чтобы помогать вам в сохранении вашей империи. – Разумеется. Но вы заинтересованы в том, чтобы помешать этим мужчинам и женщинам прежде, чем они достигнут своих целей. Я снова пожал плечами. – Я этого не говорил. – Но я это знаю, – произнес он, и голос его сделался холоднее. Он посмотрел на меня в упор. – Потому что я знаю вас. Я знаю, что вы противостоите им. Я только хочу,чтобы вы знали: я не позволю им безнаказанно убивать моих людей. Я сердито посмотрел на него. Я не боялся встретиться с ним глазом. Такое случается между двумя людьми только однажды, а мы с Марконе уже заглядывали друг другу в душу. Сказав, что знает меня, он имел в виду именно это. И я видел его душу, и она оказалась ледяной пустыней – но упорядоченной и не без своих принципов. Если Марконе давал слово, он его держал. И если кто-то нападал на его людей, он обрушивался на нападавшего без колебаний, страха или сожаления. Это не делало его благороднее. Марконе имел душу тигра – хищника, защищающего свою территорию. Это делало его только решительнее и опаснее. – Я не наемный убийца, – сказал я. – И я на вас не работаю. – Я вас и не прошу, – возразил он. – Я просто хочу дать вам информацию, которая могла бы помочь вам в ваших усилиях. – Вы невнимательно меня слушаете. Я не собираюсь никого убивать ради вас. Он внезапно сверкнул зубами, ослепительно-белыми на фоне загара. – Но вы противостоите им. – Да. Он откинулся на спинку сидения. – Я видел, что вы делаете с людьми, оказывающимися у вас на пути. Я бы ставил на вас. Эта мысль, высказанная в такой вот форме, неприятно царапнула мне душу. Я не убийца. То есть, конечно, порой мне приходится драться. Иногда при этом погибают люди или нелюди. Но это не значит, что я подобие, скажем, Джека-Потрошителя. Время от времени мои отношения с различными обитателями потустороннего мира приобретают чертовски опасный характер, но и тогда я убивал всего-то… Я задумался и прикинул в уме. Я убил их больше, чем оставил в живых. Гораздо больше. В животе моем возникла неприятная пустота. Марконе смотрел на меня, полуприкрыв веки, и ждал. – Что вы хотели мне сказать? – спросил я его. – Не хочу зря тратить вашего времени, – отозвался он. – Задавайте вопросы. Я отвечу все, что смогу. – Многое ли вам известно о сделке, в результате которой убили Мендосу? Он побарабанил пальцами правой руки по колену. – Мендоса собирался уходить на пенсию, – сказал Марконе. – Это была его последняя операция. Я многим ему обязан за преданность, и по его просьбе я позволил ему действовать в определенной степени самостоятельно. – Он продавал что-то без вашего ведома? Марконе кивнул. – Содержимое старого сейфа. Мендоса наткнулся на ключ от него на распродаже. В переводе с воровского жаргона это означало покупку у контрабандиста или взломщика. – Продолжайте. – Ключ открывал старую банковскую ячейку, закрытую с тысяча девятьсот сорок пятого года. В ней лежали произведения искусства, ювелирные изделия и прочие культурные артефакты. Я вопросительно изогнул бровь. – Награбленное во Вторую Мировую? – Так предположил Мендоса, – кивнул Марконе. – Он предложил мне несколько объектов из этого сейфа, а я в ответ позволил ему распоряжаться остальным по своему усмотрению. – Что вы получили из этого? – спросил я. – Двух Моне и Ван Гога. – Черт возьми, – я тряхнул головой. – А что случилось потом? Мендоса понемногу распродавал содержимое сейфа. Это продолжалось несколько недель, а потом он сообщил мне, что один из людей, к которым он обращался касательно одной древней книги, похоже, обладает способностями, выходящими за рамки обычных. – Он называл вам его имя? – спросил я. – Мужчина по имени Гривейн, – ответил Марконе. – Мендоса спросил моего совета на этот счет. – И вы рассказали ему, насколько сложные отношения у чародеев с техникой. – Помимо прочего, – кивнул он. – Но сделка продолжалась. – Похоже на то, – согласился Марконе. – После смерти Мендосы я попросил мисс Гард собрать информацию о происходящем в местных оккультных кругах. Я покосился на женщину и кивнул. – И она сообщила вам о том, что в городе активизировались некроманты. – Как только мы установили это, мы предприняли усилия с целью установить местонахождение этих личностей, в первую очередь Гривейна, но столкнулись с затруднениями. – Я могу выяснить, где они бывали, – возразила Гард, не оборачиваясь. – Или по меньшей мере места, где они использовали свои заклятия. – По всему городу разбросано несколько точек с повышенной концентрацией некромантской энергии, – сообщил я. – Это мне уже известно. Марконе положил ладонь на подлокотник. – Однако мне кажется, вам еще неизвестно, что минувшей ночью в Уэккере один из членов моей организации имел размолвку с представителями конкурирующей иногородней группировки. Имела место перестрелка. Моего человека смертельно ранили и бросили умирать. – Это не обязательно связано с некромантией, – заметил я, нахмурившись. – Но что послужило причиной энергетического пятна на этом месте? – Интересный вопрос, – согласился Марконе. Он достал из нагрудного кармана пиджака сложенный листок бумаги и протянул его мне. – Здесь записаны имена санитаров «скорой помощи», – пояснил он. – По словам моего человека, они первыми прибыли на место. – Он говорил с вами перед смертью? – спросил я. – Говорил, – подтвердил Марконе. – Собственно, говоря точнее, он не умер. – Вы, кажется, говорили, что он был смертельно ранен. – Совершенно верно, мистер Дрезден, – с непроницаемым лицом ответил Марконе. – Смертельно. – То есть, он выжил. – Хирурги в больнице графства Кук считают это чудом, случайным совпадением. Естественно, я сразу же подумал о вас. Я задумчиво потер подбородок. – Что еще он вам сказал? – Ничего, – сказал Марконе. – Он не помнит, что происходило после того, как увидел подъезжающую «скорую». – Значит, вы хотите, чтобы я поговорил с ребятами из «скорой». Почему вы сами этого не сделали? – поинтересовался я. Он изогнул бровь. – Дрезден. Постарайтесь не забывать, я все-таки преступник. В силу некоторых причин людям в форменной одежде несколько трудно открывать передо мной свои сердца. Я стиснул зубы: нога отозвалась на очередной толчок особенно острыми ощущениями. – Да, пожалуй. – Итак, – произнес он, – мы возвращаемся к моему первому вопросу. Насколько серьезно вы ранены? – Выживу, – буркнул я. – Вам не кажется, что вам стоит показаться врачу? Если рана недостаточно серьезна, мисс Гард, не сомневаюсь, придаст ей более убедительный вид. Секунду-другую я молча смотрел на него. – То есть, нужно мне это или нет, я направляюсь в больницу, да? – По счастливому совпадению мы как раз подъезжаем к больнице. Конкретно, к больнице графства Кук. – Угу. Мне кажется, рана достаточно глубока без дополнительного вмешательства, – я покосился на бумажный листок и сунул его в карман. – Наверняка там дежурит одна или две бригады «скорой». Вам, наверное, лучше высадить меня у их подъезда. Марконе улыбнулся – ртом, не глазами. – Очень хорошо, Дрезден. Примите мои глубочайшие сожаления по поводу вашей травмы. |
||
|