"Джунгли страсти" - читать интересную книгу автора (Барнет Джилл)

Глава 14

Лолли туго натянула нитку, перекусила ее пополам и положила нитку с иголкой на столик возле походной кровати. Потом вытянула перед собой черные брюки. Талия на них стала гораздо уже. Встав, Лолли натянула брюки на новое белье, которое ей выдали – мужское белье маленького размера.

Хлопчатобумажные кальсоны и майка – новые, со штемпелем правительства США. Хоть и маленького размера, они все равно были ей слишком велики. Майка огромными дырами провисала под мышками, а кальсоны оставались на месте только благодаря продернутой завязке на талии. После брюк настала очередь жесткой черной холщовой рубахи с длинными рукавами, которые сразу закрыли ей руки вместе с пальцами. Лолли принялась закатывать рукава, что было довольно трудно, так как вторая манжета все время падала и мешала ей.

Наконец ей удалось закатать рукава до локтей. Валик рукава получился такой тугой, что врезался в кожу, но по крайней мере руки теперь были свободны. Она заправила длинные полы рубахи в брюки и застегнула их на пуговицы.

Брюки оказались чуть-чуть туговаты, но это было лучше, чем раньше. Лолли, изогнувшись, посмотрела, как они сидят, и провела ладонями по боковым швам, которые теперь стали толще в тех местах, где она ушивала брюки, используя единственный шов, которому выучилась в школе, – вышивальный, с закрытым стежком. Оставалось только надеяться, что он не разойдется.

В брюках она чувствовала себя очень странно после тяжелых нижних юбок и платьев, которые всегда носила. Даже в ободранном коротком платьице, в котором она брела по джунглям, она чувствовала себя иначе. Лолли взглянула на свои ноги, обтянутые брюками. Ткань особенно тесно облегала бедра и ягодицы. Наверное, брюки сидели чересчур хорошо. Лолли раздумывала, не распороть ли шов, не переделать ли всю работу, но уж очень ей не хотелось возиться с шитьем, которое никогда не было ее любимым занятием. Она научилась только вышивать – монограммы, цветы и тому подобное.

Интересно, подумала Лолли, почему некоторые обязанности всегда связывают с женщинами, дамами в особенности. Мадам Деверо была очень строга насчет того, чем пристало заниматься даме, а чем – нет. По мнению Лолли, лишь немногие из подходящих занятий доставляли удовольствие. Танцы, например, она любила, но дамам приходилось ждать, пока мужчины соизволят пригласить их. Еще одно глупейшее правило, несомненно, придуманное когда-то высокомерными особями мужского пола. Здравого смысла в нем столько же, сколько в правиле о дамском аппетите – глупость, настоящая глупость.

Другим приятным делом была верховая езда, хотя брат Харрисон не позволял брать резвых лошадок, считая ее беспомощной. Он бы тоже выглядел беспомощным, если бы его заставляли ездить чуть ли не свесившись поперек лошади на скользком кожаном седле, зацепившись одним коленом за седельную луку. Лолли не могла взять в толк, как можно удержаться на лошади в таком положении. Лично ей не удавалось это ни разу.

Ее раздражало, что мужчины, видимо, считали своей единственной целью в этом мире управлять женщинами, а потом спасать их от последствий своего руководства. Бесполезное занятие.

Но таков был мир – им правили мужчины, по крайней мере, ее мир. В нем было пятеро братьев, которые с наслаждением командовали ею, а сами делали все, что им вздумается. И отец, который никогда не утруждал себя заботами о дочери и до сих пор не очень спешил увидеть ее. Теперь же она оказалась заточенной в лагере, полном мужчин, солдат, еще там был один янки, твердолобый, упрямый, невоспитанный, а такта и утонченности в нем столько, сколько в пушечном ядре.

Странный человек этот Сэм. Непробиваемый. Лолли вспомнила, как он отказался извиниться. Грубо. Обозвал ее ужасно. И все же что-то в нем интриговало ее. Наверное, из-за того, что у них такие разные жизни. Возможно, ее тянет к Сэму Форестеру потому, что она никогда не встречала таких людей, как он.

Те несколько мужчин, с которыми она общалась дома, были джентльменами до мозга костей, с головы, хорошо ухоженной, до ног в начищенной обуви. Они были воспитанными, любезными, с приятными утонченными лицами. Сэм тоже был красив, но какой-то грубой красотой. Она представляла себе его лицо таким, каким впервые хорошенько разглядела в том закоулке. В глубине ее души в тот раз словно прозвенел колокол, предупреждая об опасности. Тогда она очень испугалась.

Теперь же чувствовала любопытство, ведь ни один из джентльменов, несмотря на всю их утонченность, воспитанность и приятную внешность, ни один из них не заставлял ее испытывать головокружение.

Сэму это удалось.

В нем было ужасно много гордости. Возможно, даже больше, чем у жителя Чарлстона, а это уже перебор. Она вспомнила, как попыталась поделиться с ним своей едой. Вот тогда его гордость и взыграла в полной мере.

Разговаривал он грубо, нарочито грубо, а ругался так, что хоть завтра мог предстать перед лицом дьявола. Он был таинствен и очень опасен. Наверное, трущобы сделали его таким, а может, это случилось из-за чего-то другого... из-за потери глаза, например? Сэм Форестер не был джентльменом, и все же... что-то в нем было. Сколько он ни вопил на весь белый свет, что она для него обуза, он ни разу не бросил ее, ни разу. Лолли вздохнула, размышляя, что бы это значило, и уговаривая себя не выдумывать лишнего.

Подперев голову рукой, она в сотый раз оглядела пустую комнатенку. Деревянный пол был сделан из какого-то грубого, шершавого дерева. Стены выкрашены, но цвет, если это можно было назвать цветом, был тускло-серый. В комнате стояли два деревянных стула, один – дубовый, колченогий, только с одним подлокотником, второй – темно-зеленого цвета. Надо же было выкрасить его именно зеленой краской, как будто на этом острове недостаточно зелени!

Если с цветом еще можно было как-то мириться, то с дырами в плетеном сиденье стула – нет. Лолли допустила ошибку, усевшись на этот стул, когда Сэм приволок ее в эту комнату и швырнул на кровать кое-какое постельное белье вместе с чистой одеждой. Она собралась молча наблюдать, как он топочет в комнате вроде буйвола, и опустилась на ближайший стул, чтобы устроиться с удобствами, пока он даст выход своему гневу. И тут же провалилась прямо до нижней перекладины, ее колени оказались прижатыми к груди. Даже если кто-нибудь разжег бы костер под ней, она все равно не смогла бы шевельнуться. Крепко выругавшись, Сэм вытянул ее из стула.

Смутившись от одного воспоминания об этом, Лолли уселась на твердую кровать и уставилась на толстые красные носки, лежавшие рядом с парой кожаных ботинок с длиннющими шнурками и множеством дырочек. Коричневая кожа была твердой как камень, без единой морщинки. Это явно были мужские ботинки, но такие маленькие, что казалось, придутся ей впору, и Лолли удивило, откуда Сэм их взял.

Пожав плечами: мол, ей все равно, Лолли натянула носки, надела ботинки, потом завязала шнурки и встала, чтобы проверить их в деле. Она сделала несколько шагов. Ботинки стучали по деревянному полу, как лошадиные копыта.

Следующие несколько минут Лолли топотала по маленькой комнате, пытаясь привыкнуть к ходьбе в тяжелых ботинках. Убедившись, что чувствует себя в них достаточно уверенно, она решила исследовать лагерь, не в силах дольше выносить своего заточения. В мгновение ока Лолли оказалась у дверей, открыла их и шагнула за порог, как раз в эту секунду из-за угла, в трех шагах от нее, вывернул Джим Кэссиди. По крайней мере, она решила, что это Джим Кэссиди, так как на его плече сидела большая черная птица.

Этот человек был очень высок, не такой мускулистый, как Сэм, волосы у него не были прилизаны, как в тот раз. Это были темно-русые волосы со светлыми прядками на макушке и сединой на висках. Брови у него были очень темные, от чего волосы казались еще светлее. Лицо, загорелое, с заостренными чертами, не вымазанное сажей, оказалось лицом настоящего красавца, каких Лолли еще не доводилось видеть. Она так и вытаращила глаза.

– Стой, Джим! Курочка справа по борту! – Птица хлопнула два раза крыльями, выглянула из-за плеча хозяина и принялась буравить ее любопытными желтыми глазками.

Джим остановился.

– Тише, тише, хищница.

Лолли почувствовала, что краснеет.

– Ну как, еще многих сделала глухими за последнее время? – спросил он с улыбкой, обдавая ее пламенным взглядом.

Лолли пропустила вопрос мимо ушей, потому что ее внимание привлекло совсем другое – его глаза. Весьма странное чувство одолело ее, словно зеленые глаза этого мужчины могли видеть сквозь одежду. Он шагнул к ней. Она отступала до тех пор, пока не ударилась спиной о дверной косяк. Он сделал еще шаг.

– Ты выглядишь какой-то потерянной.

Опершись рукой о косяк, он склонил голову к самому ее лицу. Он ни разу не моргнул, веки даже не затрепетали, он просто пожирал ее глазами. У него были длинные густые темные ресницы и светло-зеленые глаза, в которых скрывалось что-то тяжелое, приземленное, но что именно – она не хотела узнавать. В этом мужчине полыхал настоящий огонь.

Через несколько секунд, показавшихся ей часами, проведенными в пекле, он прошептал:

– А что, если мне помочь тебе найти себя? Я даже позволю тебе, – он взял ее подбородок рукой и медленно провел по нему большим пальцем, – кусаться.

– О Господи! – Лолли вынырнула из-под его локтя, как безумная огляделась вокруг и завопила что было сил: – Сэ-э-э-м!

Птица взвилась и села на крышу лачуги, пронзительно крича:

– Насилуют! Ха-ха-ха-ха!

Джим тут же отпрянул...

– Чертовка! Где ты научилась так голосить? – Он затряс головой, словно пытался остановить звон в ушах.

Из-за угла как угорелый выбежал Сэм. Лолли кинулась ему на грудь и обвила его руками, как плющ чугунную решетку.

– Что, черт возьми, здесь творится?

– А? – Джим все еще тряс головой.

– Сэм здесь! В нем полно дерьма! Несите лопату! – прокричала птица со своего высокого насеста.

Из-за угла выбежало еще трое. У двоих в руках были мачете, а третий держал огромное широкоствольное ружье. Лолли судорожно вздохнула и уставилась на трех солдат. Тот, который принес огромное ружье, тут же нацелил его на нее. Она охнула и практически вскарабкалась на Сэма, глядя ему в лицо и пытаясь говорить:

– Я... он... мы... – Лолли ударилась в слезы.

– Черт! Кэссиди, ты осел.

– Что ты сказал? – Джим поморщился, как от боли.

– Сэм осел! Сэм осел!

– Я убью эту птицу, – проворчал Сэм. – Перестань плакать, Лолли. Он тебя не тронет.

Она зарыдала еще сильнее, не в силах остановиться, пока Сэм наконец не обнял ее сильными руками. Всхлипывание перешло в тихое сопение почти в ту секунду, когда она почувствовала теплоту его рук и осторожное поглаживание по спине. Она быстро утешилась на широкой груди.

– Это переходит всякие границы.

– Ничего не слышу. Что ты сказал? – заморгал Джим.

– Держись от нее подальше! – прокричал Сэм так громко, что Лолли подпрыгнула.

Она обернулась в кольце его рук и посмотрела на Джима, а тот смотрел на них, переводя взгляд с Лолли на Сэма.

– Так, все ясно. – Он с досадой посмотрел на Лолли. – Я ничего не слышу, зато вижу. Все ясно.

– И что, черт возьми, ты видишь? – крикнул Сэм над ее головой.

– Все в порядке, Сэмми, дружище. Я не собираюсь посягать на твою собственность. – Он ухмыльнулся.

– Сэм сражен наповал! – прокаркала птица, и Джим засмеялся.

Лолли взглянула на Сэма в ту секунду, когда он посмотрел на нее, на его лице был написан ужас. Он выпустил ее из рук так быстро, словно обжегся, и отошел назад на два шага, на безопасное расстояние. Лолли тут же почувствовала, что ее охватил холод.

– Она мне не нужна, Кэссиди. Мне навязали ее на шею, чтобы я доставил ее домой к папочке целой и невредимой. – Он взглянул на нее, словно на змею, и обратил сердитый взгляд на друга.

Сердце Лолли упало. Ее унизило, что он так открыто выражает свою неприязнь, и в очередной раз обидело, что она для всех помеха. Лолли сглотнула глупые слезы, готовые снова брызнуть из глаз.

– Поэтому руки прочь. Это приказ. – Сэм кивнул на ружье с огромным стволом в руках у солдата. – Оружие прибыло. Мне нужна твоя помощь.

Воспользовавшись тем, что никто на нее не смотрит, Лолли быстро вытерла глаза, сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и подняла лицо. Один из солдат – кажется, его звали Гомес – улыбнулся ей и кивнул, как бы говоря, что все в порядке. Потом он вместе с остальными солдатами повернулся и ушел. Девушке стало лучше. Хоть она и не нравится Сэму, зато его люди относятся к ней с симпатией.

Джим оттолкнулся от стены деревянного бунгало и засвистел. Птица походила взад-вперед, покудахтала, но не покинула своего насеста.

– Ну же, Медуза. – Джим протянул руку.

Птица похлопала крыльями, снова засеменила по крыше, однако вниз не слетела.

– Что с тобой случилось? – Он недоуменно взглянул на свою любимицу, затем полез в карман рубахи и вытащил орех.

Птица не обратила на угощение ни малейшего внимания, пронзительно взвизгнула, потом свистнула и слетела с крыши прямо на голову Лолли. Та осталась стоять неподвижно, как дерево. Широко раскрыв глаза, Лолли прошептала:

– Она не клюнет?

– Если только меня, – ответил Сэм, не сводя взгляда с ее макушки.

– Кто-нибудь может снять ее? – прошептала Лолли, чувствуя, как птица переминается с одной лапки на другую.

Джим подошел к птице:

– Эй ты, иди сюда. Пойдем поможем Сэму.

– Ок! Поможем Сэму! В нем полно дерьма! Принесем ему лопату! – Медуза слетела с головы Лолли, и та облегченно вздохнула. Опустившись на руку Джима, птица тут же снова вспорхнула и оказалась на плече Лолли. Девушка замерла, пытаясь разглядеть ее краешком глаза. Птица потопталась, что-то пробормотала и, вытянув шею, взглянула на Лолли:

– Кто это?

Лолли посмотрела на Сэма, потом на Джима и наконец на птицу:

– Я Юлайли Грейс Лару.

– О-о-о! Красотка Юлайли Грейс Лару. – Птица склонила головку и ласково потерлась о подбородок Лолли.

Девушка удивленно расхохоталась.

– А как тебя зовут?

– Я Медуза. Я майна. А Сэм осел.

Лолли с улыбкой взглянула на Сэма. У того был очень недовольный вид, и ей стало смешно, оттого что взрослый человек мог так рассердиться на маленькую птичку. Сэм обратился к Джиму:

– Оставь эту проклятую птицу у нее. Ни одна из них не знает, когда заткнуться. Теперь пошли. – Он повернулся и зашагал прочь.

Джим пожал плечами и пошел было за ним, но, глянув в затылок Сэму, быстро обернулся.

– Позже, – сказал он достаточно громко, чтобы это ни для кого не было секретом.

– Черта с два! – проорал Сэм через плечо.

Джим нахмурился, ударил пару раз по уху и последовал за другом, хохоча во все горло. Лолли долго смотрела, как они уходят, потом повернулась и взглянула на майну.

– Что ж, теперь у меня есть компания.

– Рота, стой! – прокричала Медуза басом.

– Вижу, придется поработать над твоей речью. – Лолли повернулась и пошла обратно к бунгало. – Итак, Медуза, скажи: «Ян-ки...»