"Побещай мне рассвет" - читать интересную книгу автора (Грегори Джил)

Глава 13

Белинда медленно пробуждалась с мечтательной улыбкой на губах. Не открывая глаз, она протянула руку, чтобы дотронуться до Джастина, но ее пальцы почувствовали лишь прохладную простыню. Белинда раскрыла глаза и села.

Джастин стоял возле кровати, бордовый халат облегал его великолепное тело. Улыбнувшись, он поднес к губам фарфоровую кофейную чашку.

– Хорошо ли тебе спалось, любовь моя? – спросил он.

– Чудесно, – ответила Белинда, и лицо ее засияло. – А тебе?

– О да! Я редко спал лучше. Правда, сон мой длился меньше обычного, поскольку одна ненасытная особа делила со мной ложе.

Она рассмеялась:

– Наверняка какая-нибудь порочная девчонка. Держись подальше от таких. Они ужасные бесстыдницы.

– Да, все так говорят.

Джастин подошел к дубовой горке, на которой стоял серебряный поднос с двумя фарфоровыми чашками, сахарницей, кувшинчиком для сливок и сверкающим кофейником.

– Выпьешь кофе, Белинда? Миссис Гэвин все нам принесла.

– О да. Пожалуйста. – Она зевнула, деликатно прикрыв рот ладонью. – Миссис Гэвин просто сокровище, правда? Она давно у тебя?

– Без малого шесть лет. Ее муж входил в мою команду, а сейчас служит счетоводом у меня на плантациях. Я без них двоих как без рук.

– А ты, похоже, крепко сдружился со всеми членами команды, – заметила она, подтягивая одеяло к подбородку, – ранним весенним утром в спальне было прохладно. – И многие из них продолжают работать на тебя в Виргинии?

– Большинство. По-моему, мы необычная компания. Человеку, который прежде вел такую своеобразную жизнь, очень трудно найти свое место в жизни обычной. Мы действуем как единая слаженная команда и понимаем друг друга с полуслова. Так что я очень рад, что бывшие моряки работают теперь на меня. К тому же, – сказал он, передавая ей чашку с дымящимся черным напитком, – все они преданы мне. Преданность – самое ценное качество. И оно заслуживает вознаграждения.

Джастин присел на кровать. Взгляды их встретились, и они улыбнулись друг другу.

– Доброе утро, любовь моя. – Хриплый голос Джастина был исполнен нежности, и сердце у Белинды запрыгало, как сумасшедшее.

– Доброе утро. – Ее взгляд таил в себе невысказанное желание.

Джастин отбросил одеяло и восторженно-изумленно воззрился на ее обнаженное тело. Потом, оставив кофе стынуть, они вместе забрались в постель. Белинда прильнула к его груди. Руки Джастина осторожно исследовали и ласкали каждый дюйм ее тела. Этим утром они предались любви неторопливой и нежной. Белинда смутно улавливала свежий морской бриз, задувающий в комнату, мягкий шелест золотых портьер на окнах. Даже простыни, словно паруса под легким ветром, трепетали вокруг них. Лицо Джастина, такое мужественное, полное жизни, склонилось над ней.

В этом утре ощущалась какая-то легкость, расслабленность и нега. И тело ее будто омывало теплыми волнами. Тихонько мурлыча, она водила пальцами по мышцам, перекатывающимся на спине Джастина. Он ласкал языком ее грудь, и кончики сосков твердели. Белинда и Джастин наслаждались друг другом, раззадоривая, пробуя на вкус, позволяя своим чувствам выплескиваться наружу, а немного погодя она грациозно скользнула на его могучее тело и улыбнулась, глядя ему в глаза. Ветерок обдувал ее обнаженную спину. Его теплые руки лежали у нее на груди. Утреннее солнце потоками мягкого золотистого света заливало комнату и согревало их сплетенные тела. Они слились воедино, изгибаясь, вытягиваясь, соединяясь – на один прекрасный миг вечности.

Это восхитительно – просыпаться таким образом, решила для себя Белинда. Более того, она не стала бы возражать, если бы они провели в постели целый день, да только тут в дверь постучали, выведя их из состояния блаженной умиротворенности.

– Проклятие! – Джастин нахмурился и чмокнул ее в шею. – Кто там?

– Саймон, – донесся отрывистый ответ. – У меня есть новости.

Джастин мигом соскочил с кровати и завернулся в халат, а Белинда стыдливо прикрылась простынями.

Она напряженно прислушивалась, когда Джастин, чуть приоткрыв дверь, приглушенным голосом разговаривал с пришедшим, но так ничего и не разобрала. Когда Джастин наконец затворил дверь и повернулся к ней, она увидела, что его безмятежное настроение исчезло без следа. Видимо, услышанное не слишком его обрадовало.

– Что случилось? – спросила она, отбрасывая со лба спутанные локоны. – Какие-нибудь неприятности?

– Нет, ничего такого, из-за чего тебе стоило бы беспокоиться, – ответил Джастин, при этом, казалось, думая о чем-то своем.

Он подошел к окну и выглянул на улицу. Выражение лица у него было холодное, отсутствующее. Белинда почувствовала: он не желает посвящать ее в свои проблемы. Ее собственное радостное настроение тоже улетучилось, холод пронизал ее тело. Выскользнув из постели, она застыла в нерешительности. Немного погодя Джастин повернулся к ней.

– Тебе лучше вернуться в свою комнату и одеться, – произнес он отрывисто. – Миссис Гэвин поможет тебе искупаться. Чуть позже мы встретимся в гостиной.

– Джастин. – Она подошла к нему и тронула за руку. Он не шелохнулся. – Что с тобой? Что-нибудь не так? Пожалуйста, не скрывай от меня – что бы это ни было.

Джастин посмотрел на нее. Лицо его по-прежнему было хмуро. Он протянул руку и погладил ее огненный локон, потом наклонился и быстро поцеловал в губы.

– Иди, Белинда, – сказал он. – Мы поговорим позже.

Видя, что он по-прежнему удручен и не намерен обсуждать с ней свои проблемы, она вышла, превозмогая обиду. Прошлой ночью Белинде казалось, что ее ожидает одно лишь счастье, но теперь сомнения и чувство неопределенности снова вернулись к ней. Джастин опять стал для нее чужим, и она чувствовала себя одинокой и обездоленной.

Миссис Гэвин уже находилась в ее спальне. Она раскладывала одежду на кровати, на которой этой ночью никто не спал. Воду для купания уже налили в большой чан, и из него поднимался пар. Когда экономка посмотрела на нее, Белинда вспомнила, что на ней нет ничего, кроме простыни. Ей стало стыдно.

– Б-благодарю вас, миссис Гэвин. Мне больше ничего не нужно, – запинаясь произнесла она, чувствуя, что краснеет с головы до пят.

К ее изумлению, маленькая женщина улыбнулась с обычным радушием:

– Хорошо, мисс. Позвольте заметить, я очень рада вашему возвращению. Вчера я так за вас беспокоилась! Подумать только – вы сбежали, едва встав после болезни. В жизни не видела ничего подобного.

– Я… я прекрасно себя чувствую, – пролепетала Белинда. – О болезни и думать забыла.

– Слава Богу. Ну а теперь поскорее приводите себя в порядок. У меня есть для вас вкусный, горячий завтрак. И не волнуйтесь.

– Благодарю вас. Вы очень… добры. – Белинда изумленно смотрела вслед миссис Гэвин. Какая необычная экономка! Молодая женщина проводит ночь в постели ее хозяина, и после этого с ней обращаются как с королевой. Ни колких насмешек, ни насупленных бровей, ни ехидных взглядов исподтишка. Как будто подобные происшествия – обычное дело, как будто в этом нет ничего из ряда вон выходящего.

Белинда сбросила простыню и, встав в чан, почувствовала внезапную скованность в мышцах. Тревожная мысль всколыхнула ее сознание, словно камень, брошенный в тихий ручеек. А что, если это и вправду в порядке вещей? Что, если «господин Гардинг» каждую ночь принимает женщин в своей постели? В таком случае невозмутимость экономки вполне объяснима. Тогда естественно, что старушка даже бровью не повела, когда Белинда вернулась из хозяйской спальни поутру, прикрытая одной простыней. Белинда вдруг почувствовала приступ дурноты. Неужели она всего лишь новая игрушка для Джастина? Неужели любовный пыл, который она видела в его глазах, – минутный каприз человека, привыкшего пользоваться услугами женщин, а затем бросать их? Все то счастье, которое она испытывала всего час назад, улетучилось, сменившись неопределенностью. Ощущение тайны и опасности, окружавших Джастина, интриговало ее с самого начала, теперь же оно вдобавок заставляло ее страдать. Она знала: ей необходимо добиться от него ответов сегодня, этим утром. Ей нужно проникнуть сквозь эту завесу скрытности – иначе она сойдет с ума. Нужно выяснить все раз и навсегда.

Немного погодя Белинда, исполненная решимости, спустилась по лестнице. На ней было лиловое платье из шелестящего органди, с атласными лентами, завязанными на талии и причудливо оплетавшими широкие рукава, которые охватывали запястья нежными кружевными манжетами. Ее огненные волосы были присобраны, но шелковистые пряди свободно падали ей на плечи. Фиолетовая лента, в тон платью, была вплетена в ее длинные густые локоны. На ногах – атласные туфельки. Хотя она и выглядела воплощением женственности, мысли в ее прелестной головке были отнюдь не безоблачными. Белинда была напряжена, взвинчена, но полна решимости выяснить все. Она сразу же заметила Джастина, восседавшего во главе стола.

При ее появлении он встал и смерил ее долгим, оценивающим взглядом. В его улыбке читалось величайшее удовлетворение.

– Ты просто восхитительна, Белинда. – Глаза его одобрительно скользнули по плавным изгибам ее тела, которые так соблазнительно очерчивало фиолетовое платье. – Вот как тебя следует наряжать, любовь моя. Как принцессу. А не как кухарку, которую из тебя хотел сделать твой кузен.

Белинда промолчала. Она, в свою очередь, изучала Джастина. И не могла прочесть в его холодных серых глазах ничего, кроме восхищения. И все-таки он тоже был напряжен. Она разглядела это за легкой непринужденностью его позы. Что-то переменилось в нем, положив конец той близости, что существовала между ними этим утром и на протяжении всей долгой, восхитительной ночи. Несмотря на комплименты, он держался чуть отчужденно. Между ними будто пролегла невидимая пропасть, которую Джастин не желал перешагнуть.

Белинда присела на стул. Сама мысль о еде внушала ей отвращение. Джастин тоже сел, не сводя с нее глаз.

– Ну, что теперь, Белинда? – спросил он, и она уловила в его голосе нетерпение.

Она выдержала его взгляд и негромко произнесла:

– Я совсем запуталась.

– То есть?

– Что на самом деле происходит между нами?

– А разве ты не знаешь, любовь моя? После этой ночи? После этого утра?

– Нет, не знаю.

– Довольно, Белинда. – В его голосе зазвучали резкие нотки. – Не прикидывайся дурочкой. Сегодня утром я не расположен к таким играм.

– Это не игра, Джастин. Я говорю серьезно. Его серые глаза сузились, и по спине Белинды пробежала дрожь. Она мысленно представила его капитаном корабля, отдающим отрывистые команды во время боя, беспощадно сражающимся с врагами, одержимым одной лишь мыслью – не уступить. Он опасный человек, несущий погибель своим противникам. Неужели он ей враг? Белинде показалось, что он примеривается к ней, прикидывает, достаточно ли она сильна умственно и духовно, чтобы противостоять ему. Тоскливое, пугающее чувство! Ей больше не хотелось сражаться с Джастином Гардингом. Ей хотелось встать с ним рядом, разделить с ним его жизнь, надежды, мечты и поделиться с ним своими собственными. Но возможно ли такое? Способен ли этот человек с надменными манерами и суровыми, пронзительными серыми глазами на настоящую любовь? Или для него это всего лишь действо, фарс, который он разыгрывает с каждой женщиной, до тех пор пока не охладеет к ней и не бросит ради другой? Под его стальным взглядом Белинда почувствовала страх, но глаз все же не отвела. Недвижная, словно изваяние, она ждала его ответа.

– Я люблю тебя. – Его голос, резкий, холодный, разительно не соответствовал произносимым словам.

Пораженная этим контрастом, она глухо рассмеялась.

– Неужели? – язвительно спросила она. – Как странно! Как странно – ты утверждаешь, что любишь меня, а ведь тебе еще только предстоит ответить на все мои вопросы. Кому принадлежат эти красивые женские наряды? Почему миссис Гэвин так спокойно относится к тому, что я провела ночь в твоей постели? Почему ты выпроводил меня из комнаты, как только Саймон явился со своими таинственными новостями? – К ее досаде, на последних словах голос ее задрожал и осекся, но она перевела дух и в следующий миг справилась с собой. – И почему, уезжая из Сейлема, ты отказался взять меня в Бостон? Почему, почему, почему? Существует немало вещей, которые ты отказываешься обсуждать! Я имею право знать! – выкрикнула она и сердито смахнула непрошеную слезу. – Если ты в самом деле меня любишь, я имею право получить ответы на эти вопросы!

Джастин с такой силой оттолкнул стул, что тот опрокинулся. Он обогнул стол, схватил Белинду за руки и рывком поднял. Ухватив ее одной рукой за волосы, так что голова ее запрокинулась назад, он стиснул ее в своих железных объятиях и заглянул в перепуганное лицо.

– Какого черта, Белинда Кэди! Какого черта! Если ты все еще сомневаешься во мне после этой ночи, после этого утра, – тогда, возможно, между нами и впрямь нет никакой любви! – Он накрыл ртом ее губы, но в этом поцелуе не было ни любви, ни нежности. Злость переполняла его, и Белинда жалобно застонала от его беспощадного натиска. Наконец Джастин отпустил ее, глаза его прищурились. Голос звучал резко. – Я простил тебе то, что ты нарушила свое первое обещание, забияка. Но прошлой ночью ты поклялась кое-чем еще – и опять обманула мое доверие. Если ты и впрямь считаешь меня таким негодяем, как явствует из твоих слов, то я не стану тебя разубеждать. Более того, – он язвительно улыбнулся, – я дам тебе возможность до конца прочувствовать, какой я мерзавец. – Он толкнул ее обратно в кресло и грубо расхохотался. – Приятного тебе дня, моя любовь. Думаю, он на многое раскроет тебе глаза.

С этими загадочными словами он круто повернулся и вышел из столовой.

Белинда сидела неподвижно. Она была настолько подавлена, что даже не расплакалась. Сейчас она испытывала даже не гнев – просто никак не могла поверить, что Джастин обошелся с ней так грубо, так жестоко. Белинда почти полчаса просидела совершенно убитая, снова и снова восстанавливая в памяти ужасную сцену. Слабый голос нашептывал: «Ты потеряла его», на что другой голос насмешливо отвечал: «Ну и дурочка же ты – он тебе никогда и не принадлежал». Волна отчаяния, зародившаяся где-то в самой глубине ее существа, прокатилась по ней, и она содрогнулась. Вместе с этой дрожью пришла ярость – жгучая, клокочущая, слепая. Белинда схватила стоявшую перед ней фарфоровую тарелку и запустила ею в конец стола, туда, где еще недавно сидел Джастин. На какой-то миг она испытала облегчение от того, что фарфор разлетелся вдребезги.

Из прихожей в комнату влетела миссис Гэвин.

– Господи, что же тут…

Белинда прошла мимо нее, слишком разгневанная, чтобы извиняться или что-то объяснять. Она взлетела по лестнице к себе в комнату и там с размаху плюхнулась на кровать.

– Я ненавижу тебя, Джастин Гардинг! – кричала она тонким голоском снова и снова, до тех пор пока у нее не застучало в висках, а лицо не залили слезы. Жалко, что кузен Джонатан не арестовал его и не высек!

Издав очередной яростный вопль, она мгновение спустя резко обернулась: в комнату ворвалась миссис Гэвин, бледная и расстроенная.

– Мисс, мисс, пожалуйста… что все это значит? Успокойтесь! Вы заболеете…

– О нет, я не заболею! Болеть из-за него? Нет, я не доставлю этому негодяю такого удовольствия! Я лучше умру! – надрывалась Белинда, совершенно не думая о здравом смысле.

Она подхватилась, проскочила мимо миссис Гэвин, пулей слетела вниз и выбежала на улицу через парадную дверь. Белинда совершенно не представляла, куда направляется, – просто мчалась куда глаза глядят, повинуясь неукротимому порыву. Но вдруг она налетела на невысокого жилистого человека с густыми русыми волосами. Он выставил вперед руки и схватил ее, когда она бежала по двору.

– Пустите меня! – закричала Белинда яростно. – Прочь с дороги!

– Одну минутку, госпожа! – воскликнул человек. Он оглядел ее с некоторым изумлением, и, понизив голос, спросил: – Куда это вы собрались, госпожа Кэди?

– Откуда вам известно мое имя? – спросила она, вырываясь. – И кто вы такой?

– Саймон Фостер. – Мужчина сорвал с головы коричневую фетровую шляпу. – Очень рад познакомиться, мэм. Джастин попросил меня Присмотреть за вами. После вашего вчерашнего бегства он решил больше не искушать судьбу. – Фостер подозрительно покосился на нее: – Так куда вы собрались? Разве вы не понимаете, госпожа, как опасно вам разгуливать по Бостону? Ведь вас разыскивают власти, и не только они. – Он кивком указал на сурового джентльмена в алом плаще и тяжелых ботфортах, который в этот момент проходил по Оливер-стрит, внимательно глядя по сторонам. – Совсем ни к чему привлекать к себе внимание – особенно с вашими рыжими волосами. Стоит вам показаться в городе, и кто-нибудь непременно вас опознает.

– Мне все равно, – бросила она, но при этом понизила голос и поглядела на человека в алом плаще. – Я не хочу быть узницей в этом доме! Тем более если моим тюремщиком будет Джастин Гардинг. Я скорее умру на Холме виселиц, чем позволю ему удерживать меня здесь для своей забавы.

Саймон бросил на нее быстрый взгляд:

– Не так уж все плохо, госпожа. Я в этом уверен. Давайте-ка пройдемся к конюшням и потолкуем немного. Вы можете поведать мне о своих горестях – я хороший слушатель. Моя сестра, когда у нее что-то не ладилось, всегда бежала ко мне излить душу. Положитесь на меня – я сделаю все, чтобы вам помочь.

Белинда, сама не зная почему, покорно отправилась за ним. Было в его простых, бесхитростных словах, в его открытом лице нечто располагающее к доверию. Теперь, немного поостыв, Белинда и сама поняла, каким безрассудством было для нее показаться на улице. Как заметил Саймон, ее рыжие волосы – слишком запоминающаяся примета, по которой в ней тотчас признают ведьму, сбежавшую из деревни Сейлем. Ей следует вести себя поосторожнее, а иначе она и вправду окажется на Холме виселиц. А Белинда – как бы она ни храбрилась на словах – этого очень боялась. Так что она позволила отвести себя к конюшне, небольшому строению, располагавшемуся за домом, возле векового дуба. В конюшне было темно и холодно. Среди нескольких лошадей, находившихся в стойлах, Белинда заметила жеребца, на котором обычно ездил Джастин. Саймон проследил за ее взглядом.

– Хозяин поехал в карете, – произнес он поспешно, отвечая на непрозвучавший вопрос. – Этим утром он кое-кого встречает на пристани.

– Ну да – того самого таинственного гостя. – Белинда нахмурилась. Внезапно она взглянула на стоявшего перед ней человека, и до нее стал доходить смысл сказанного им чуть ранее. «Моя сестра, когда у нее что-то не ладилось, всегда бежала ко мне излить душу». Сестра Саймона. Элизабет Фостер, женщина, повешенная в тот день, когда Белинда приехала в Сейлем.

– Мне… мне очень жаль вашу сестру, – проговорила она вдруг, подняв на него свои огромные, полные тревоги глаза. – Я… видела, что они с ней сделали… Это было ужасно, и я хочу, чтобы вы знали… я вам очень сочувствую.

– Да, Джастин пересказал мне то, что вы об этом говорили. Спасибо вам. – Добродушное лицо Саймона исказилось от гнева. – Проклятые ублюдки! Повесить Элизу как ведьму! Да я в жизни не знал девушки более приветливой и доброй, чем она! Я вам вот что скажу, госпожа: окажись я там в нужный момент, спалил бы всю деревню дотла, но не дал бы Элизу в обиду!

– Я верю, вы бы это сделали, – кивнула Белинда. – Здесь нет вашей вины, Саймон. Откуда вам было знать, что там творится.

– Все это – настоящее сумасшествие! – пробормотал он, сжав кулаки. – Вот еще одна причина, по которой вам нужно поостеречься, госпожа. Если вы попадетесь, с вами сделают то же самое, а это станет большим горем для всех нас, особенно для Джастина.

– Для Джастина! – презрительно воскликнула она, уперев руки в бока. – Да он и бровью не поведет, если меня повесят или сожгут заживо! Если бы вы только слышали, что он мне говорил сегодня утром!

Саймон усмехнулся:

– Да, Джастин такой. Он бывает суровым. Но если он в настроении, то никто с ним не сравнится в великодушии. Случись с вами беда – и вы не найдете более подходящего человека для поддержки.

Саймон присел на табурет и принялся чинить истрепанную упряжь.

Белинда подошла поближе и, последовав его примеру, взгромоздилась на такой же табурет.

– Вы, наверное, хорошо его знаете, – предположила Белинда.

– Да, госпожа. – Он лукаво усмехнулся. – Я знал Джастина Гардинга всю свою жизнь. В Старой Англии мы держались вместе с мальчишеской поры. Я старше его на пару лет, но это никогда не имело значения. Он всегда был рослый, крепкий, смекалистый и водил компанию со старшими ребятами. Я еще не встречал человека, который бы его в чем-нибудь превзошел, – за это ручаюсь.

– Расскажите мне о нем, пожалуйста.

Попытавшись представить себе Джастина в юношеские годы, Белинда вдруг ощутила странное волнение. Несмотря на ненависть к нему, несмотря на жгучее желание отомстить за грубость, Белинда не могла упустить возможность разузнать о нем побольше. Если он сам не желает ей ничего рассказывать, почему бы не обратиться к кому-то другому? А Саймон Фостер казался самым подходящим для этого человеком. Она, затаив дыхание, ждала, откликнется ли он на ее просьбу, и облегченно улыбнулась, когда Саймон заговорил.

– О, он был непоседливым, отчаянным мальчуганом, несмотря на свое богатство и положение. Мой отец работал в городе серебряных дел мастером – совсем не чета Гардингам, и все-таки мы с Джастином крепко сдружились с тех самых пор, как научились ходить. Он никогда не кичился своим богатством, госпожа, а то вы ведь знаете, как это бывает. Нет, за ним никогда такого не водилось. Мы вдвоем попадали в разные передряги, иногда приходилось совсем туго, но всякий раз мы что-нибудь придумывали. – Он усмехнулся. – Ну конечно, случалось, что и попадало на орехи, но мы еще легко отделывались, если учесть, что мы учиняли.

Губы Белинды дрогнули в улыбке. Она вдруг почувствовала зависть к двум мальчишкам, вольготно резвившимся в английской глуши. Ее тоже всегда тянуло на игры и шалости, но девочкам подобные вольности не позволялись. Им полагалось сидеть дома, заниматься шитьем, читать молитвы и музицировать.

– Расскажите еще, – нетерпеливо попросила она.

– Ну, как и положено мальчишкам, мы выросли. – Саймон ухмыльнулся и поскреб свою жесткую бороду. – Я научился у отца работать с серебром, а Джастин приобрел повадки молодого джентльмена. Рос он славным парнем и готовился занять подобающее место в своем семействе. Все шло к тому, чтобы он женился на одной девушке, а потом… – Тут он поперхнулся, кашлянул и вытер рот тыльной стороной ладони. – Ладно, давайте это опустим, – поспешно произнес он. – Я буду очень признателен, если вы забудете про мои слова. А не то Джастин…

– Не важно, что скажет Джастин, – перебила его Белинда. – Расскажите мне об этом поподробнее. Джастин был помолвлен? – Отчего-то это Белинду встревожило, и глаза ее вспыхнули от ревности.

Однако Саймон был непреклонен.

– Нет, госпожа, об этом я говорить не стану. Если хотите услышать продолжение этой истории, вам придется слушать то, что я сам решу рассказать.

– Но, Саймон…

– Нет. – Он плотно сжал губы.

Какое-то время они пристально смотрели друг на друга. Белинда чувствовала, как в ней поднимается гнев. А потом вдруг, помимо своей воли, она улыбнулась:

– Ну хорошо. Продолжайте. Раз уж вы такой упрямый, не стану вас донимать.

Он удовлетворенно кивнул:

– Да, я упрямый. Джастин все время мне об этом говорит.

– Ну конечно, уж он-то в таких вещах разбирается, – промурлыкала она, и Саймон понимающе усмехнулся:

– Понимаете, госпожа, у Джастина возникли кое-какие… семейные проблемы. Он отказался от обеспеченного будущего, ожидавшего его в Англии, и вместо этого потратил все, что унаследовал от дедушки, на покупку собственного корабля. «Серая леди» – вот как он его назвал, а сам, соответственно, стал Серым Рыцарем. Да, госпожа, славные это были деньки. Мы были буйными и свободными, плавали по морям-океанам. Джастин предлагал наши услуги торговым судам, которые искали защиты от пиратов. Можно сказать, что мы воевали за них. А повоевать пришлось немало. Несколько раз мы едва не лишились корабля, но, как и в прежние времена, когда были зелеными юнцами, Джастин всегда вытаскивал нас из всех передряг.

– Значит, когда он покинул Англию, вы отправились вместе с ним, – негромко проговорила Белинда. – Почему? – Она наклонилась вперед. Глаза ее сверкали в полутьме конюшни.

– Он был моим другом. – Саймон пожал плечами. – Он нуждался во мне. Ему необходимо было иметь рядом здравомыслящего человека, хотя сам он в этом никогда бы не признался. После той обиды, госпожа, в нем появилось безрассудство. Он сражался как дьявол, и пил тоже. Он долго, очень долго искал себе погибели. Да, госпожа, выпали на нашу долю и черные дни. Одно время он был как полоумный – дикий, холодный и бессердечный, почище любого флибустьера. Но он справился с этим. Вот что нужно знать о Джастине Гардинге. В конечном счете он все преодолевает.

Наступило непродолжительное молчание. Белинда поглядела на белые носки своих туфель и обхватила руками колени.

– В нем есть много такого, чего я не понимаю, – прошептала она. – Как мне быть, Саймон?

Внезапно во дворе началась суматоха. Захрустел гравий, звякнула упряжь. Она услышала голос Джастина, громко отдававшего распоряжения.

Белинда соскочила с табурета и бросилась к двери.

Саймон схватил ее за руку:

– Подождите, госпожа…

– Почему? – Она посмотрела на него удивленно. – Насколько я понимаю, Джастин вернулся. А вместе с ним – гость. – Она расправила плечи. – Я настолько же жажду встречи с таинственным гостем, насколько не хочу видеть вашего ужасного друга. Так что, пожалуйста, отпустите мою руку. Я сейчас…

– Нет, не нужно. – Голубые глаза Саймона расширились. – Пока не надо. У меня еще есть что вам рассказать… очень занятные истории.

– Саймон, в чем дело? Почему вы не хотите, чтобы я вышла? – спросила она недоуменно.

Он лишь покусывал губу, не говоря ни слова.

– Так в чем дело?

– Я… я просто подумал, что вам лучше переждать и поговорить с Джастином чуть позже, с глазу на глаз. Сейчас происходит нечто такое… что он наверняка захочет объяснить вам, госпожа. Если только вы предоставите ему такую возможность.

– Неужели? – Белинда вскинула подбородок. – Сомневаюсь, что Джастин Гардинг намерен что-либо мне объяснять. Он давно уже мог это сделать, если бы действительно хотел. Нет, – она убрала ладонь Саймона со своей руки, – с вашего позволения, я пойду в дом и встречу гостя Саймона. Возможно, он окажется интересным, любезным джентльменом, чье общество и манеры будут мне приятны. В любом случае по сравнению с Джастином они должны показаться восхитительными.

И она покинула Саймона. Он с досадой наблюдал, как Белинда открыла дверь конюшни и вышла на солнечный свет.

Слуга распряг лошадь и повел к конюшне, и Белинда поняла, что Джастин и его гость уже зашли в дом. Она двинулась дальше, отряхивая с юбок пыль. К ее досаде, оказалось, что юбки довольно основательно перепачкались, а в волосах у нее застрял пук соломы, от которого она тут же избавилась. Наконец она вошла в дом и двинулась в гостиную.

Попав туда, она сначала увидела Джастина. Он стоял возле изящного дубового стула, безупречно одетый – в белой рубашке с галстуком, серых бриджах и блестящих черных ботфортах. В руке он держал бокал с бренди. Увидев на пороге Белинду, он прищурился. Надменно тряхнув головой, Белинда перевела взгляд и сосредоточила свое внимание на другой присутствовавшей в этой комнате персоне, сидевшей рядом с Джастином у маленького, весело полыхающего камина. Глаза Белинды, еще мгновение назад сверкавшие так дерзко, поблекли – перед ней была женщина. Необычайно красивая женщина с золотыми волосами и умопомрачительными фиалковыми глазами, одетая в прекрасное розовое платье из шелка.

Белинда какое-то время глядела на нее в немом изумлении. Женщина выдержала ее взгляд и чуть приподняла брови, отметив растрепанный вид огненноволосой девушки. Она презрительно сморщила нос, но ничего не сказала. Тогда заговорила Белинда – сдавленным, охрипшим голосом.

– Кто… кто вы такая? – спросила она. Джастин едва заметно улыбнулся и, подойдя к ней, взял за руку.

– Проходи, Белинда, – предложил он в своей обычной, невозмутимой манере. – Мы как раз о тебе говорили. Я хотел бы познакомить тебя с госпожой Гвендолин Гардинг – моей невестой.