"Дикая вишня" - читать интересную книгу автора (Уайтфезер Джейн)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Адам приехал в квартиру Сары в воскресенье днем. Он предварительно позвонил по телефону, и она ждала его, и все-таки Адам чего-то опасался. Он боялся выдать свое чувство, не хотел, чтобы Саpa догадалась о том, как легко она его воспламеняет. Адам изо всех сил старался придерживаться их соглашения о дружбе. Сара открыла дверь и пригласила войти.

– Что это ты приволок? – спросила она, с любопытством разглядывая коробку у Адама в руках.

– Просто мне захотелось кое-что тебе показать, – ответил он, надеясь, что поступает правильно.

Адам опустил коробку на пол и вытащил пристроенную в ее уголке узамбарскую фиалку. «Первый шаг в важном деле», – подумал Адам, вручая ей маленький цветок.

– Это тебе.

– Спасибо. Какая прелесть.

– Их выращивает моя домовладелица. – Экзотическая красота фиалок напоминала Адаму о Саре, но он это скрывал.

Адам встретил ее взгляд, и Сара прижала горшочек с цветком к груди. Этим душным летним днем она была одета в белую футболку и джинсовые шорты. У Сары были красивые ноги, темная кожа на коленях и щиколотках отливала медью, и таким, по представлению Адама, должно было быть все ее тело. Сара, все еще прижимая цветок к груди, первая отвела взгляд.

– Располагайся как дома, а я поставлю ее на подоконник.

Она направилась на кухню, где выбрала для фиалки самое подходящее место. Адам мог наблюдать за ней из прихожей. Волосы Сары были прямыми и темными, непроницаемыми, как полуночное небо.

И когда Сара двигалась, они слегка колыхались. Поскольку этот образ опять пробудил в Адаме желание, он переключил свое внимание на ее квартиру. Обстановка здесь была вполне современной: ковры цвета миндаля, бежевый диван и кофейный столик со стеклянным верхом посреди комнаты. На стенах были развешаны акварели приглушенных тонов: пенный прибой в сумерках, ваза с цветами на тонких и гибких стеблях, белая башня – простые, спокойные, симпатичные пейзажи, которые нравятся женщинам. Адам заметил маленькую корзинку с раковинами на кофейном столике и улыбнулся.

Внезапно его тело напряглось, зажженное голодным жидким пламенем. Мускулы живота свело в явном чувственном порыве, напряжение стало спускаться ниже, и это таило опасность. Надо было перестать хотеть ее, ведь он поклялся избегать этого томления.

Сара вернулась из кухни, и Адам пожалел, что он не из тех мужчин, которые могут найти утешение у другой женщины, упасть в постель с первым же теплым, вожделеющим телом, которое встретится на пути. Он хотел лишь Сару, хотел касаться только ее.

– Прости, – сказала она. – Я скверная хозяйка. Даже не предложила тебе выпить чего-нибудь холодного.

– Все в порядке. Мне ничего не надо. – Ничего, кроме одного: выбросить ее из своей головы, а этого явно не удастся сделать в ближайшее время. Он был здесь, в ее доме, и собирался попросить, чтобы она провела с ним отпуск, – ее, женщину, которую сам Адам едва знал.

Они уселись на диван, коробку, которую Адам принес, он теперь специально поставил на стол перед ними. Сара по-прежнему с любопытством рассматривала ее.

– Так что же ты хотел мне показать, Адам?

– Накопленный мной исследовательский материал, литературу, которую я скачал с сетевых сайтов или скопировал с книг.

– Об усыновлении?

Он мотнул головой.

– В основном о чироки. – Едва Сара нахмурилась, он продолжил, стараясь придать голосу беспечность: – Здесь есть информация и о Талеквах. Я позвонил в торговую палату, и вот что они мне прислали.

Он извлек из коробки большой белый пакет, на котором красовалась эмблема черно-белого пера. В пакете были проспекты о сдаваемых комнатах, ресторанах и школах, а также пара карт и фотографии мест отдыха.

Сара не шевельнулась. Адам открыл пакет и вынул из него брошюру.

– Сара, в августе я собираюсь в Талеквах. – На секунду замолчав, Адам поймал ее взгляд и слегка улыбнулся. – И я хочу, чтобы ты поехала со мной.

Сара перестала хмуриться и изумленно уставилась на него.

– Ты собираешься искать свою мать?

– Я понимаю, что она, возможно, больше не живет в Оклахоме, но у нее там до сих пор может оставаться семья. Ты ведь знакома с этим местом, Сара. Ты могла бы стать моим проводником.

– Я не думаю, что это такая хорошая идея.

– Я оплачу твой проезд.

Адам не позволил ей отвести взгляд и увидел, как затрепетали ее ресницы.

– И у нас будут отдельные номера.

– Меня волнует не…

Ее медная кожа покрылась румянцем, и Адам понял, насколько Сара застенчива, насколько невинно притягательна. И, сохрани его Господь, из-за этого он опять захотел ее.

Адам посмотрел в сторону, восстанавливая душевное равновесие. Его поездка не была капризом. Он не выдумал ее, как уловку, чтобы сблизиться с Сарой, он искренне полагал, что это прекрасное начало новой жизни для них обоих.

Он будет искать свою мать, а Сара – снова знакомиться со своими корнями. Ей нужно увидеть отца еще раз – попросить прощения, настоять на том, чтобы помочь ему.

– Тебе не обязательно принимать решение прямо сейчас. Просто пообещай, что подумаешь над этим.

– Адам, я не изменю свою позицию.

Он послал ей дружескую улыбку и пожал плечами.

– Все возможно. Но если и так, то я поеду один.

– Тебе следует бросить эту затею. Притвориться, что ты никогда не натыкался на эти бумаги по усыновлению.

– Я не могу. – Адам не сказал, а будто отрезал. – Мои приемные родители умерли, и я теперь совсем один. Мне нужны ответы на многие вопросы.

Адам поднял пакет с материалами о Талеквах и высыпал брошюры на стол.

Самая верхняя из брошюр бросилась в глаза Саре, и она прочла заголовок: «Путеводитель по историческим местам Талеквах». Адам хотел, чтобы она исполнила роль гида, вернулась в Оклахому на две недели. Он хотел, чтобы Сара вернулась домой.

От отвращения у нее пересохло в горле. Она не может вернуться. Не хочет возвращаться, особенно с Адамом. Он смущал ее, напоминая о звездных ночах в Оклахоме и воинах-чироки, о которых ей когда-то рассказывала мать.

Вызвав в памяти образ воина, Сара внимательно присмотрелась к Адаму. Его волосы были откинуты назад и убраны в конский хвост на затылке. Она никогда не видела его с распущенными волосами и даже не представляла, как он будет выглядеть, когда они рассыплются у него по плечам.

Адам зашуршал бумагами, которые были разложены у него на коленях, потянулся за картой и развернул ее.

– Где ты жила? – поинтересовался он.

Сара заставила себя посмотреть на карту.

– Вот здесь, – указала Сара, представив дружелюбные кварталы, где жил средний класс: дымок барбекю, который наполняет летний воздух воскресным полднем, детские велосипеды, беспорядочно брошенные на свежеподстриженных лужайках, подростки, которые возятся с подержанными машинами, стараясь их починить. – Они, бывало, приходили к нам и советовались с ним.

Адам оторвался от карты.

– Что?.. Кто?..

Сара опомнилась, сообразив, что разговаривает вслух сама с собой.

– Подростки, которые жили по соседству. Мой отец помогал им с машинами, чтобы они ревели громче или ехали быстрее – все зависело от того, какие усовершенствования были у них на уме.

Сара вздрогнула при этом воспоминании. Счастливые времена, когда ее мать была жива, а отец еще не утопил себя в водке.

– Твой отец, наверное, был хорошим автомехаником.

Сара пожала плечами.

– Полагаю, что да. – «Был» и вправду подходящее слово. Свою карьеру, как и все прочее, отец бросил на обочине. После смерти жены для Уильяма Клауда жизнь потеряла всякий смысл.

– Я правда хочу туда поехать, – заметил Адам. Сара внимательно поглядела на карту и увидела, что он говорил о Культурном центре чироки. – Ты когда-нибудь там бывала?

Сара кивнула, зная, что ей не избежать вопросов Адама. Ведь на его лице была написана такая неприкрытая жажда услышать хоть что-нибудь, что свяжет его с родовыми корнями.

– Моя мама рассказывала мне о Культурном центре, – наконец произнесла Сара. – Это было одно из ее любимых мест. Самое большое впечатление на нее производила молитвенная часовня. Она посвящена чироки, которые потеряли свои жизни на Дороге слез… – А теперь часовня напомнила Саре о ее матери, женщине, которая умерла с верой в мечту.

– Ты, должно быть, ужасно по ней скучаешь, – сказал Адам, словно читая мысли Сары.

– Да, но я научилась жить дальше.

– А по отцу ты хоть немного скучаешь?

Она с сомнением пожала плечами.

– Я полагаю, что скучаю по тому, каким он был раньше. Но теперь я понимаю, что это на самом деле был не он сам. Он старался быть таким, каким его хотела видеть мама. Она была из тех чироки, которые говорят на родном языке и придерживаются старых обычаев.

Адам секунду сидел молча, а потом заметил:

– Я ценю то, что ты мне обо всем этом рассказываешь. Я знаю, тебе это нелегко. Но я тоже прошел через суровое испытание. У меня сейчас такое ощущение, будто я стою снаружи и заглядываю внутрь. Я даже не знаю, следует ли говорить «коренной американец» или «индеец». – Он сгреб со стола проспекты и засунул их обратно в пакет.

«Он так упорно старается найти свое место в обществе, – подумала Сара, – этот совершенный, прекрасный мужчина».

– Я полагаю, ты тот, кого называют «городским индейцем», – сказала Сара и объяснила, когда он устремил на нее вопросительный взгляд: – Это тот, кто не был воспитан в резервации или согласно обычаям.

– Да уж, но я уверен, что существует много городских, кто знает о своей культуре больше, чем я.

– Не обязательно, есть много стариков, которые так и не передали старые обычаи по наследству. Они выросли с печатью индейца на лбу, и некоторые посчитали, что лучше будет избавить последующие поколения от такой судьбы. Так что с течением времени внимание к культурным традициям ослабло.

– Но времена меняются. Я читал, что теперь даже в колледжах обучают некоторым родным языкам. – Адам коснулся ее руки. – Я хотел бы, чтобы для тебя все изменилось к лучшему.

Сара задрожала, но не от холода. Жар, невероятное тепло охватило ее. «Он может все изменить к лучшему, – вдруг решила Сара, – если снова поцелует меня». Не в силах сдержаться, она склонилась к нему.

Адам тоже придвинулся ближе. Он проделал это медленно, осторожно, спрашивая ее взглядом, моля глазами о разрешении.

– Да, – прошептала Сара за мгновение до того, как его губы скользнули по ее рту.

Он был нежен, мягок. Он обвил ладонями ее талию и легко обнял ее. Сара не хотела закрывать глаза, не хотела потерять его из виду, но ее охватила истома, и она подчинилась этому чувству; ее веки, трепеща, опустились. Сара подняла руку и скользнула пальцами по его волосам – гладким, шелковистым, аккуратно завязанным в конский хвост.

Когда Сара стала гладить ладонями его затылок, Адам принялся нежно посасывать ее нижнюю губу, и делал это до тех пор, пока Сара не застонала и, схватив его за рубашку, не притянула еще ближе к себе. Они столкнули коробку, которую принес Адам, рассыпав бумаги и конверты на пол. Комната вертелась, как карусель, но Саре было наплевать на то, что ее чувства и разум кружатся в бешеном вихре. Единственным, что имело теперь значение, был Адам. Этот мужчина. Этот невероятный, совершенный мужчина.

Внезапно какой-то звук – громкий, настойчивый звон – резанул слух Сары.

Сначала у Сары мелькнула мысль, что это у нее в голове зазвенел предупредительный колокольчик, но, когда Адам подался назад, она поняла, что он слышит то же самое.

– Это телефон? – спросил он.

Сара оглядела квартиру, с трудом ее узнавая. Почему она никак не может сфокусировать взгляд и унять гулкое биение сердца?

– Я не знаю.

Снова зажужжал сигнал, и Сара вдруг сообразила.

– Это звонят в дверь. Кто-то пришел.

Наконец комната предстала перед глазами Сары. Сквозь жалюзи полыхало солнце, и Сара прищурилась на коробку, которую они уронили со стола. Вспомнив о проспектах из Талеквах, Сара выпрямилась. Адам хотел увезти ее в Оклахому, вернуть в мир, который она бросила.

О чем она думала, завлекая его и позволяя целовать ее?

– Мне надо подойти к двери, заметила она.

– Тогда я приберусь здесь.

Адам встал на колени, чтобы собрать проспекты, и его голос был более низким и xpиплым, чем хотелось бы Саре. Пересекая комнату, она избегала его взгляда. Она не позволит себе снова посмотреть на него, попасть в плен этих гипнотических глаз или этого теплого, влажного рта. Сара все еще ощущала вкус его губ, и ее плоть все еще была охвачена жаром. Она помедлила у двери, вздохнув для успокоения. Может, с той стороны стоял какой-нибудь усердный юнец, который предлагает подписку на журналы, кто-то дружелюбный и надежный, кого она может пригласить в квартиру, чтобы использовать как щит между собою и Адамом.

Взявшись за круглую ручку двери, Сара приоткрыла створку.

– Слава богу, ты дома.

Вики Лестер вздохнула с явным облегчением. Она была соседкой Сары – беспечная женщина, которая сейчас выглядела непривычно измотанной. Сара отступила назад, приглашая Вики войти.

– У тебя все хорошо?

– Нет. Да… Я в порядке, но моя няня заболела.

– А где же девочки?

– В доме подруги, но мне скоро придется их забрать. – Вики повернулась, очевидно заметив мужчину в квартире. – Адам! Я и не заметила, что ты здесь.

Адам и Вики, конечно, были знакомы. Это она первая рассказала ему о Саре, а позже расспрашивала Сару о нем, допытываясь ее мнения об этом мужчине.

Адам встал рядом с Сарой.

– Я просто заглянул на минутку, – довел он до сведения Вики. – Так что там с твоей нянькой?

Вики отбросила с лица непокорный локон.

– Она заболела и не может приглядывать за моими дочерьми. А у меня на завтра назначен семинар в Аризоне. Я вылетаю сегодня вечером, если найду кого-то, кто посидит с девочками. – Она встревоженно вздохнула. – У моего босса будет припадок, если я пропущу этот семинар.

Сара сочувствовала тяжелому положению Вики. Эта тридцатипятилетняя разведенная женщина работала изо всех сил, стараясь обеспечить своих дочерей, тем более что их непутевый папаша уклонялся от алиментов.

– Я могу посидеть с девочками, – предложила она, прежде чем Вики попросила сама. – У меня выходные по воскресеньям и понедельникам.

Вики крепко стиснула Сару в объятиях.

– Ты просто ангел. Клянусь, я в долгу не останусь.

– Я тоже буду рад помочь, – вмешался Адам, – если, конечно, вы не против, чтобы такой здоровяк, как я, спал на вашем диване.

– Вы шутите? – Вики обняла и его. – Чем больше ответственных взрослых, тем лучше. – Она отпрянула назад и усмехнулась. – И я уверена, что мой диван выдержит.

«А как же я? – подумала Сара. Как я выдержу целую ночь в одном доме с Адамом?» Она взглянула на свой диван, где они с Адамом практически довели друг друга до изнеможения.

«Мы будем присматривать за детьми, напомнила себе Сара, – я ведь там буду не одна. Там будут две ясноглазые девочки. Насколько это опасно?..»

– Когда нам прийти? – спросили они у Вики. Не говоря уже о роли няньки, замечание насчет «нас» прозвучало странно интимно, словно они с Адамом были парой.

– В пять часов. На ужин в холодильнике есть запеканка, так что вам надо только разогреть ее. – Вики поправила сумочку. – Девочки должны быть в постели в восемь тридцать, но не обещаю, что они это сделают охотно.

– Не волнуйся, – успокоила ее Сара. – Все будет в порядке.

Еще раз поблагодарив. Вики ушла, и, едва оставшись с Адамом наедине, Сара четко осознала его мужское присутствие, величину его ладоней, мускулатуру рук, увидела, как перекатываются бицепсы, когда он двигается.

– Ты когда-нибудь видел детей Вики? – спросила она.

Он покачал головой.

– Нет, но она много о них рассказывала.

Сара пошевелила босыми ногами. Она не могла придумать, что еще сказать, и не знала в точности, куда смотреть.

Адам взглянул на часы.

– Мне надо идти. Встретимся у Вики в пять, хорошо?

– Хорошо.

Адам направился к дивану и поднял коробку со своими материалами о чироки.

– Пока, милая Сара. Увидимся.

Он опять ее так ласково назвал, и сердце заколотилось в груди. Она встретилась с ним взглядом.

– Пока, Адам.

Закрыв за ним дверь, она прислонилась к ней и медленно, очень медленно перевела дыхание.