"Игры вчетвером" - читать интересную книгу автора (Мур Джейн)ГЛАВА 2Джеф уставился на нее, как загипнотизированный кролик на удава. Джо поняла, что он судорожно пытается придумать какую-нибудь спасительную ложь, но шок лишал его элементарной изворотливости. Нервно поправив волосы, он грузно опустился на стул напротив нее и сделал попытку спасти ситуацию: – Джо, я ее не знаю, честное слово, – пролепетал он с жалким видом. – Попробуй еще раз, – потребовала Джо вдруг севшим голосом. Джеф опустил глаза. Будучи юристом, он прекрасно понимал, что такое неопровержимые улики. Ложь становилась бесполезной. Без всякой паузы и с лицом, на котором было написано: «Я не виноват, ты сама этого хочешь», он выдавил: – Я встречаюсь с ней около шести месяцев. Джо ужаснулась. «Шесть месяцев! Целых полгода! – стучало в голове. – Как это могло случиться? И именно со мной, Джоан Майлз? Этого не может быть!» Она чувствовала себя так, как будто очутилась в ночном кошмаре. Джеф молчал, отведя глаза. – Да, я люблю ее, – кивнул он наконец. У Джо от страха похолодели руки. Можно было бороться, если бы он сказал, что это просто несерьезная интрижка. Но со столь откровенным признанием ничего не поделаешь. Она проиграла все и разом. В голове кружились какие-то глупые вопросы, но прежде всего требовалось выяснить самый главный: – Кто она? Джо поразилась тому, насколько спокойно прозвучал ее голос. Страх перед тем, что ей предстояло услышать, почти парализовал ее чувства. Она ждала ответа мужчины, который вдруг показался ей совершенно чужим. Над его головой на стене висели семейные фотографии, скопившиеся за десять лет семейной жизни. Джеф обнимает ее, держа на руках новорожденную Софи, или играет с Томасом в футбол на пляже, они вчетвером уплетают пиццу. На всех снимках у них счастливые лица. – Я спросила, кто она? Джеф явно чувствовал себя как на иголках, нервно барабаня пальцами по столу. Джо знала, что он предпочел бы сейчас удрать и изложить все подробности в письме. Но она не могла позволить ему отделаться так просто. – Она одна из секретарш в нашей конторе. Голос Джефа звучал сдавленно, так как он неотрывно смотрел вниз – на кафель на полу. На тот самый кафель, на котором они страстно занимались любовью всего две недели назад. Перед этим они очень много выпили. Джо закусила губу, чтобы не заплакать. На секунду ей показалось, что Джеф сейчас улыбнется и скажет, что он пошутил. Но он сидел неподвижно. – О господи, так банально! Связь с секретаршей! С какой-то промокашкой! – вырвалось у нее. Она была близка к истерике. – Уверена, ты ей жаловался на жену, не способную понять тебя, или, что еще лучше, уверял, что я лежу, полностью парализованная ниже пояса. Она пыталась найти спасение в сарказме. Сколько мужчин страстно влюблялись в собственных секретарш и бросали семьи. Они с Рози презрительно называли таких секретарш «промокашками». Но с Джефом, как наивно считала она, такого не могло случиться. Он ведь порядочный человек. Это же он – ее Джеф, мужчина, которого она уважала и доверяла ему до такой степени, что вышла за него замуж и родила детей. Джеф покраснел. – Она не такая, Джо, поверь мне! Я люблю ее. Честное слово, я пытался воспротивиться чувству, но это оказалось выше моих сил. Я ничего не могу с собой поделать и не хочу больше притворяться. Это было бы несправедливо по отношению к тебе и детям. Дети! Слово упало, как топор на голову. – Ты хочешь сказать, что собираешься уйти от нас? – Голос у Джо как-то жалко сорвался. Она вдруг почувствовала себя совершенно обессиленной. Джеф встал, подошел к ней, опустился на колени и взял ее за руки. – Я должен уйти, Джо. Поверь, если бы я мог, я бы остался. Но не могу! Мои чувства вышли из-под контроля. Я не могу без нее жить. Он затравленно смотрел на жену, ожидая реакции. Но Джо была совершенно раздавлена тем, что услышала. Всегда яркая, веселая и независимая, еще у алтаря в церкви она думала, что «я» навсегда меняется на «мы». Тогда родился их союз. Сейчас она с ужасом поняла, что ее десятилетний брак оказался союзом только на словах. – Меньше всего на свете я хотел сделать тебе больно, – мягко произнес он, утыкаясь головой в ее колени, как маленький мальчик. Джо сидела прямо и тупо смотрела на склоненную голову мужа, не в силах осознать случившееся. – Но я знаю, ты справишься. Ты – сильная женщина. А она пропадет без меня. Она такая нежная и ранимая, – тихо сказал Джеф. Джо почувствовала, как, зарождаясь где-то в низу живота, по ее телу медленно растекается волна дикой, слепой ярости. Схватив кружку с недопитым кофе, она со всей силы обрушила ее на голову Джефа. – Проклятие! – заорал он, поднимая искаженное от боли лицо и прижимая руку к ране. Между пальцами сочилась кровь. – Ты что, сдурела, что, черт возьми, ты себе позволяешь? Но Джо вместо ответа схватила его за волосы и с силой, которой в себе не подозревала, толкнула мужа на пол. Не дав ему подняться, она вскочила и встала перед ним. Ее захлестывало бешенство. – Джо, пожалуйста... – Он поднял руки, как будто собираясь обнять ее, но она увернулась. Сильный удар отшвырнул его к двери. Джеф скривился от боли, но ее это не остановило. Подскочив к нему, она стала молотить его по груди кулаками, пока он не ухитрился схватить ее за запястья. Джеф не удержалась и упала на колени. – Подонок, подонок! – кричала она, рыдая и раскачиваясь из стороны в сторону. Джеф в ужасе замер. Джо знала, что он потрясен. Она никогда не была столь эмоциональной, ни разу не плакала перед ним, даже на собственной свадьбе. Вместо нее тогда рыдала, удивив всех, ее всегда уравновешенная мать. – Почему все матери плачут на свадьбах дочерей? – шепнул ей Джеф на ухо, когда они под громкие всхлипывания Пэм шли по проходу к алтарю. – Потому что они знают, что дочери выходят замуж за мужчин, похожих на своих отцов, – пошутила она в ответ. И вот через десять лет она рыдает у ног своего неверного мужа. Наклонившись, Джеф бережно подхватил ее под руки и помог встать. – Садись. Я сейчас приготовлю что-нибудь выпить, – сказал он и усадил ее на стул. Джо безучастно наблюдала, как он достает из шкафчика виски и наливает его в широкий стакан. «Забавно, – проносилось у нее в голове, – мужчины могут быть умными и коварными, умеют планировать войны и с успехом заниматься другими делами, но стоит появиться хитрой девице в мини-юбке, изображающей себя нежным цветочком, и они теряют способность думать и способны на любую глупость. Взять хотя бы этого, бросающего налаженную годами семейную жизнь и уходящего к той, которую почти не знает». Неожиданно в голове вспыхнула догадка. Она должна спросить. – Сколько ей лет? – Это к делу не относится. – Ради бога, Джеф, мы не в суде. Просто ответь на вопрос. – Двадцать три года. Стул громко скрипнул, когда Джо вскочила на ноги. Джеф отпрянул в страхе, что она вновь накинется на него. Но ей вдруг стало невыносимо находиться с ним рядом. Она пробежала холл и бросилась в гостиную. Джо слышала, что Джеф следует за ней. Щелкнул выключатель, заставив ее зажмуриться от яркого света, потом она обернулась к мужу. – Господи, двадцать три года! Ты что, действительно хочешь бросить меня и детей из-за какой-то сопливой шлюшки? – помня, что над ними спит в своей комнате Софи, прошептала она и без сил рухнула на диван. Джеф стоял в дверях. На воротнике рубашки алела кровь. – Она не шлюшка, Джо, – возразил он, приближаясь к ней. – На самом деле умная и порядочная девушка и очень переживает, что мы вынуждены причинить тебе боль. Но она не может от меня отказаться. Она любит меня. С судьбою не поспоришь. Это неизбежность. «Неизбежность, как же, – фыркнула она про себя. – Джеф превращается в высокопарного идиота, когда кровь приливает к низу живота». – Нет, Джеф, вполне возможно. Нельзя не заплатить за дом, могут выселить. И невозможно всегда оставаться молодым, все равно постареешь. Но не бросать же семью только потому, что какая-то смазливая вертихвостка положила на тебя глаз. На каждое его красивое слово о чувствах у нее нашлось бы с десяток убийственных ответов. Но она понимала их бесполезность – все равно это будет звучать, как речи озлобленной женщины, которую бросил муж. Они с Джефом больше не составляли единое целое. Теперь ее муж и другая женщина объединились против нее. Джеф бросился на защиту своей любовницы, когда она назвала ее шлюшкой. Джо представила, как Джеф и его подружка ужинают при свечах и в тысячный раз обсуждают его решительный разговор с ней. Как прикидывают, что она ответит и как поступит. Как подбадривают друг друга в надежде, что все утрясется. Как Джеф волнуется, поймут ли и простят ли его дети? И как потом утешают друг друга в постели. – Если она так переживает, что разрушает семью, и такая порядочная, так какого черта она с тобой трахается? Я тебе объясню почему, дорогой. Потому что это не ее двое детей остаются без отца! Джо не могла знать точно, о чем думал в этот момент Джеф. Но могла бы поклясться, что он представляет себя королем, жертвующим королевством ради великой любви. Слишком уж он был похож на великомученика, когда вот так уставился в потолок, кусая губы. Гнев Джо остывал по мере того, как она понимала всю безнадежность ситуации и неотвратимость его ухода. – Я всегда считала, что связи на стороне возникают, когда люди несчастны в семейной жизни. Но я что-то не замечала, что ты очень несчастен, – сделала она попытку найти с ним общий язык. – Я не показывал вида, надеясь, что у нас все наладится. Я действительно в это верил. Но мы никогда не говорили с тобой об этом серьезно. – Ты никогда даже не намекал на это... – Но я и не должен был этого делать, черт возьми! Любящие супруги чувствуют и понимают настроение друг друга без слов. – Возможно, – пожала плечами Джо. – А мы перестали чувствовать состояние друг друга. Мы давно уже жили под одной крышей как чужие люди. Вот поэтому я стал искать понимания на стороне. Моральную поддержку, что ли... – А может, секса? Ведь ты спал с ней, ища понимания и моральной поддержки, а? – Я не собираюсь отвечать на этот вопрос. – Мне и так все ясно. Джеф проигнорировал ее слова. – Постепенно я потерял к тебе интерес как к женщине, – произнес он давно заготовленную и отрепетированную фразу. – Ты была так увлечена своей работой, детьми, домашним хозяйством. Меня как человека ты просто перестала замечать. Джо вскочила на ноги, гнев вернулся к ней с прежней силой. Она чуть не задохнулась от злости. Годами она жила в вечной спешке, все дела лежали только на ее плечах! – Ты бы лучше заткнулся, подлец! Потому что именно на мне всегда был весь дом! Я кормила и укладывала детей спать, забивала продуктами холодильник. Стирала и гладила белье, убирала дом. И при этом работала. У меня не хватало времени даже на себя, не говоря уже о тебе. А что делал ты? Будил себя любимого по утрам и шел на работу, где молодая секретарша готовила тебе кофе и раздвигала ноги?! Джо перевела дыхание и посмотрела на Джефа. Он молчал. Да и что он мог сказать, ведь все сказанное – правда! Она успешно работала дизайнером по интерьеру, а он считал все это поначалу чем-то вроде хобби. Однажды он презрительно бросил: «Любой может подобрать краску для стены и развесить на них несколько картин!» Тогда они как раз купили дом и собирались делать ремонт. Джо уговорила мужа оформить их спальню. Это стало проверкой его вкуса и воображения. Две недели он трудился по вечерам, запираясь в спальне, а уходя на работу, брал с собой ключи. Ни она, ни дети не могли ничего увидеть до окончания работы. Когда же такой день настал, он предварительно завязал ей глаза, и Джо было позволено оценить его произведение. Сняв повязку, она увидела стены, потолок и ковер – все одинаково нежно-розовое. – Очень розово, – только и смогла вымолвить она. Конечно, через пару лет вся розовость покрылась пятнами. Дети быстро привели комнату в надлежащий вид. Она переделала ее по-своему, и Джеф безоговорочно признал ее вкус и талант. К тому же дела ее шли успешно. Теперь она считалась модным, но при этом не очень дорогим дизайнером. Круг клиентов так расширился, что она выбирала только тех, кто жил поблизости. Джо стала популярной, особенно среди молодых работающих пар, которым некогда было самим что-то придумывать, но желавших жить красиво и стильно. Свою гостиную Джо богато оформила в красных и золотистых тонах. Она много времени потратила на подбор цвета и обстановки, ей хотелось, чтобы комната, в которой она с мужем будет проводить вечера, стала теплой и уютной. Сейчас это казалось насмешкой. – Ты любишь меня? – вдруг спросил Джеф, в упор глядя на нее. – Что ты имеешь в виду? – Вопрос застал ее врасплох. – Это не такой уж сложный вопрос, лапочка, – мягко сказал он. «Лапочка! Он не называл меня так уже много месяцев, а может, и лет», – подумала Джо, чувствуя, как в горле растет ком. – Конечно, я тебя люблю. Ты отец моих детей, – сглотнув, ответила она. Джо тут же поняла, что без этого добавления уже не может воспринимать их отношения. Джеф помрачнел. Он уставился на свои ноги. – Этого мало, Джо. – Он покачал головой. – Я не хочу жить с тобой только потому, что у нас есть дети. Забудь о них на мгновение. И скажи, ты действительно любишь меня по-настоящему и не можешь без меня жить? «Зависит ли от моего ответа будущее? Соврать или ответить правду?» – пронеслось у нее в голове. Она устало опустилась на диван. – Я не знаю, – честно проговорила Джо после некоторого раздумья. – Вот видишь, может, в этом наша проблема? Но в одном я уверен наверняка – она-то меня действительно любит. – Ох, ради бога, не надо громких слов! Она любит тебя сейчас, Джеф. А что будет, когда она завтра встретит двадцатичетырехлетнего красавца? Сравнивая твои поредевшие волосы, обрюзгшую физиономию и животик, твои проблемы с детьми и алиментами с его молодостью и свободой, она явно решит, что с нее достаточно романа с пожилым мужчиной. И ты останешься один и будешь локти себе кусать, что бросил семью ради какой-то вертихвостки! Джеф сел напротив нее в кресло и покачал головой. – Канди не такая, Джо. Она ничего не требует от меня и предоставляет свободу поступить так, как будет лучше для меня. У них накопилось столько серьезных проблем, требующих свободного обсуждения, но Джо не смогла сдержаться: – Канди? Так ее зовут? О господи! Похоже на имя какой-нибудь порнозвезды. – Это уменьшительное от Кандиды, – разозлился Джеф, краснея. Джо зло расхохоталась, чувствуя, что не может остановиться. – А я думала – от кандидоза. Что ж, я достаточно услышала сегодня! Моего мужа уводит женщина с именем, напоминающим грибковую инфекцию. Вполне соответствует ситуации, тебе так не кажется? Джеф напрягся. – Послушай, разве мы не можем попытаться обсудить все спокойно, без оскорблений? – с трудом сдерживаясь, сказал он. – Это еще одна наша проблема. Меня уже давно коробит твой цинизм, Джо. Ты стала грубой и жестокой. Джо проигнорировала его слова. Ей необходимо во что бы то ни стало достучаться до него. Шла борьба за семью, за детей и за ее будущее. Она постаралась взять себя в руки, сосредоточиться и стать как никогда убедительной и разумной. – Послушай, я понимаю, у этой девушки достаточно времени для тебя. Она молода, у нее нет семьи и детей. Она может ходить с тобой в кино, читать вместе с тобой книги, посещать вечеринки и заниматься любовью все вечера. Делать то, что делали мы, когда только познакомились. Но как только у нее появятся дети, она станет такой же занятой, как я. И с ней тебе будет не лучше, а просто по-другому. Я знаю, тебе сейчас в это трудно поверить, но, клянусь тебе, ради этого не стоит бросать своих родных детей. Джо с мольбой смотрела на него, в глубине души уже понимая, что проиграла. В глазах Джефа стояли слезы, но душой, казалось, он находился уже далеко. – Я не спорю, что ты права, но я не в силах отказаться от нее. Я никогда раньше не испытывал ничего подобного. Это как наваждение. Иногда я даже ненавижу себя за это, но не могу иначе. Мне необходимо быть рядом с ней. Лежа ночью без сна, я вспоминаю ее, принимаю ванну и мечтаю о ней, пока вода не остынет. И... – И ты при этом спал со мной, обманывая ее, правда? – прервала его Джо, не в силах все это выслушивать. Ее бесила собственная наивность. А она-то, дура, жалела его, так устававшего на работе. Устававшего, но не от работы. От молодой любовницы! Джо верила, что эта связь долго не продлится. Но при этом разрушит ее брак. Такая несправедливость просто угнетала. Но сильнее всего были злость и унижение. Она всегда верила в мужа. Ей казалось, что они смогут все пережить, что бы с ними ни случилось. И считала, что они будут вместе до самой смерти. Почему? Потому что имела два козыря на руках – детей, которых он обожал. Она настолько поверила в то, что он никогда не сможет уйти от них, что не обращала особого внимания на охлаждение отношений между ними. И вот допрыгалась. Самая банальная история – связь с молодой секретаршей, и все летит к черту! Как она могла так просчитаться? Джеф плакал, закрыв ладонями лицо. Она молча смотрела на него, на слезы вины и жалости к себе. Злость ее остывала. Она слишком устала, чтобы что-то еще чувствовать. И только саднило в груди от сдерживаемых рыданий и горечи. Любимый мужчина оказался таким глупцом. Джо вдруг увидела, насколько он постарел и обрюзг. Как же давно она не присматривалась к нему! Она вспомнила, каким он был, когда они только познакомились. Высоким, широкоплечим парнем с подтянутым животом. Слишком большой нос даже удивительным образом украшал его. А глаза! В них горела такая бездна желания, что она сразу поняла – их ждет полный страсти секс. Он был из породы обаятельных бабников. И она очень боялась тогда, что в один прекрасный день он просто исчезнет, оставив прощальную записку. Но Джеф всегда возвращался к ней. Потом они поженились. Их медовый месяц затянулся на целый год. Красивые, здоровые, уверенные в себе, они порхали с вечеринки на вечеринку в поисках развлечений. Затем она забеременела Томасом, и крылышки ее поникли. Джо очень изменилась тогда. Ей было тяжело морально и физически. Но еще тяжелее стало Джефу. Он ведь остался таким, как прежде. А вместо девушки, так весело проводившей с ним время, рядом оказалась вечно недовольная, обидчивая и плаксивая женщина, каждое утро проводившая над унитазом. Он изо всех сил старался угодить ей, но что бы он ни говорил и ни делал, ее все раздражало. Джо с трудом вернулась к настоящему. – Я по-прежнему люблю тебя, Джеф. Но не так, как тебе, наверное, хочется, – с грустью призналась она. Она понимала, что все ее слова бесполезны. Джеф уже готов уйти. Он способен, помахав на прощание жене и детям, упасть в объятия молодой и покладистой секретарши. Что ж, скатертью дорога! И вдруг Джо поняла, что ей даже жалко мужа. Джеф был похож на маленького, набедокурившего мальчика, не осознающего всей серьезности своего проступка. Он еще не осознает, какова будет его вина перед детьми. Да и поймет ли когда-нибудь? Сейчас он в состоянии думать только о сладости встреч с эдакой конфеткой Канди. Глупый, безответственный маменькин сыночек! Но Джо не могла не думать о Томасе и Софи. Даже сама мысль о том, как дети это переживут, убивала ее. Джеф поднялся. – Прости меня, Джо, – всхлипнул он и подошел к ней, порываясь обнять, но она увернулась. – Не надо. Просто уходи, – сказала она устало. Джо фыркнула. Как всегда, он ловко повернул ситуацию в свою пользу! Получается, она сама выгоняет его. – А какие еще могут быть варианты? – бросила она раздраженно. Но Джеф уже вышел из комнаты. Джо слышала, как он поднялся наверх, наверное, за вещами. Она окаменела, чувствуя подступающую к глазам предательскую влагу. И попыталась удержать слезы, чтобы больше не плакать перед ним. Но необходимость в этом отпала после тихо щелкнувшей входной двери. Маленький щелчок, навсегда изменивший ее жизнь. Обычно Джо любила вечера, когда Джеф еще не вернулся домой, а дети уже заснули. Она могла просто бродить по дому, наслаждаясь свободой и одиночеством. Но теперь это было совсем другое одиночество. Джеф больше не вернется, и она поежилась. В доме стояла тишина. Но не уютная тишина счастливого семейного гнездышка, а холодное безмолвие брошенного очага. Джо вышла в холл. Плаща Джефа не было на вешалке. Но его сапоги для загородных прогулок остались стоять рядом с детской обувью. Джо зачем-то взяла их в руки и прижала к груди. Опомнившись, бросила назад и, выпрямляясь, увидела свое отражение в зеркале. Она выглядела постаревшей. Безобразно старой. Выбившиеся волосы торчали в разные стороны. Под глазами залегли черные тени. Глаза, что некогда так очаровывали не только Джефа, но и других мужчин, потухли. В них угнездилась боль. «Ей двадцать три года, – вспомнила она слова Джефа. – А мне тридцать три, а сейчас я выгляжу лет на двадцать старше. Неудивительно, что он меня бросил». Слезы жалости к себе наконец свободно побежали по щекам, капая на старый свитер. Все, на чем держалась жизнь и чему Джо доверяла, рушилось, уходило у нее из-под ног. Ей хотелось завыть, забиться в угол и остаться там навсегда, но она не могла даже этого себе позволить. Она обязана держать себя в руках. Потому что через несколько часов проснутся дети, не подозревающие о том, как круто изменилась их жизнь за ночь. Вернувшись в гостиную, Джо посмотрела на часы. «Черт возьми, всего час ночи, – ужаснулась она. – Может ли Джеф позвонить утром и сказать, что передумал? Маловероятно, особенно вот так – сразу. Возможность провести целый день на работе вместе со своей любовницей помешает ему принять правильное решение. Все пропало, теперь Джоан Майлз – одинокая мать двоих детей. Задвинута на пыльную полку, где доживают век брошенные женщины, те, кому за тридцать...» Она больше не сдерживала себя, упав на диван, зарыдала, уткнувшись в подушку. Никогда раньше она не чувствовала такой боли, смешанной с обидой и злостью, и никогда не ощущала себя такой одинокой и преданной родным человеком. Минут через десять у нее высохли слезы, рыдания перешли в редкие судорожные всхлипывания. Удивившись тому, как быстро она успокоилась, Джо встала на ноги и остановила взгляд на фотографии Джефа, висевшей на стене, на которой он был так похож на американского киноактора Грегори Пека. Сорвав портрет, она швырнула его о стену. Рамка с треском развалилась, осколки стекла разлетелись по полу. Увидев улыбающееся лицо Джефа на полу, она подскочила и стала топтать его ногами, пока от фотографии не остались одни клочки. – Будешь знать, как бросать семью, – приговаривала Джо. Потом выключила свет и вышла из гостиной. |
||
|