Джейн Энн Кренц Сладкая судьба

Глава 1

– Я не вижу.

– Не волнуйтесь, миссис Валентайн. С вашими глазами все в порядке. – Джесси Бенедикт заботливо склонилась над хрупкой фигурой на больничной койке и похлопала по руке, сжимавшей простыню. – Вы неудачно упали, у вас трещины в нескольких ребрах и сотрясение мозга, но глаза в полной сохранности. Откройте их и взгляните на меня.

Ирэн Валентайн открыла блекло-голубые глаза.

– Ты не понимаешь, Джесси. Я потеряла способность видеть.

– Но вы же смотрите прямо на меня. Вы ведь видите, что я здесь стою? – Джесси снова забеспокоилась. Подняла руку. – Сколько пальцев я вам показываю?

– Два. – Седая голова миссис Валентайн беспокойно заметалась по подушке. – Ради Бога, Джесси, я говорю совсем о другом видении. Как ты не понимаешь? Я не могу видеть.

Джесси наконец сообразила, о чем речь, и ее глаза расширились в тревоге.

– Ох, нет! Миссис Валентайн, вы уверены? Откуда вы знаете?

Пожилая женщина вздохнула и снова закрыла глаза.

– Я не могу объяснить. Это как перестать различать запахи или ничего не чувствовать при прикосновении. Милостивый Боже, Джесси, это как слепота. Вся моя жизнь в этом, и теперь я потеряла все.

– Это из-за того, что вы ударились головой. Наверняка. Как только вы поправитесь, все будет по-прежнему. – Джесси посмотрела на нее и подумала, какой маленькой и хрупкой выглядит миссис Валентайн без своего яркого тюрбана, пышных юбок и звенящих бус, которые она так любила.

Миссис Валентайн лежала неподвижно, все еще сжимая в кулаке простыню. Джесси даже показалось, что она уснула.

– Миссис Валентайн? – прошептала Джесси. – Вам плохо?

– Не падала, – пробормотала миссис Валентайн.

– Что вы сказали?

– Не падала с лестницы. Меня столкнули.

– Столкнули! – Джесси снова пришла в ужас. – Вы уверены? Вы кому-нибудь об этом говорили?

– Пыталась. Не желают слушать. Говорят, я была одна в доме. Джесси, что мне делать? Как с офисом? Кто там?

Джесси распрямила плечи. Это ее шанс, и она его не упустит.

– Я обо всем позабочусь, миссис Валентайн. Ни о чем не беспокойтесь. Я ведь ваша помощница, верно? Помощники для того и существуют, чтобы следить за всем в отсутствие босса.

Миссис Валентайн снова на короткое время открыла глаза и с сомнением посмотрела на Джесси.

– Возможно, будет лучше, если ты закроешь офис на пару недель, дорогая. Видит Бог, не так уж много у нас клиентов.

– Ерунда, – решительно возразила Джесси. – Я вполне справлюсь.

– Джесси, я вовсе не уверена. Ты всего лишь месяц у меня работаешь. Ты еще многого не знаешь в моем деле.

В этот самый момент в палату вошла сестра и многозначительно улыбнулась Джесси.

– Пора заканчивать визит. Миссис Валентайн должна отдохнуть.

– Понимаю. – Джесси еще раз похлопала по тонкой руке, сжимающей простыню. – Я приду завтра. Не волнуйтесь об офисе, миссис Валентайн. Все будет отлично.

– Ох, милочка, – вздохнула миссис Валентайн и снова закрыла глаза.

Бросив последний взгляд на бледную женщину на больничной койке, Джесси вышла из палаты. Она остановила первого, кто, на ее взгляд, мог быть официальным лицом.

– Миссис Валентайн считает, что ее столкнули с лестницы у нее в доме, – заявила она. – Полиции об этом известно?

Врач – молодой, энергичный с виду человек, сочувственно улыбнулся.

– Между прочим, известно. Первое, что им было сообщено, когда ее нашли. Но мне сказали, что не обнаружено никаких следов взлома. Похоже, она просто потеряла равновесие на верхней ступеньке и скатилась вниз. Такое случается, знаете ли. И особенно часто с пожилыми людьми. Можете поговорить с полицейскими. Они уже написали отчет.

– Но она уверена, что кто-то был в доме. И этот кто-то столкнул ее.

– В случаях сильного ушиба головы пациент часто теряет память и не помнит, что на самом деле произошло во время несчастного случая.

– Это необратимая потеря памяти? Врач кивнул:

– Как правило. Так что, если там кто и был, она вполне может этого не помнить.

– Дело в том, что миссис Валентайн не совсем обычный человек, – начала Джесси, но потом решила, что молодому врачу вовсе не интересно выслушивать рассказ о психических способностях миссис Валентайн. Медики вообще крайне неодобрительно относились к таким вещам. – Ладно, это не важно. Спасибо, доктор. Увидимся позже.

Джесси развернулась и поспешила к лифту, раздумывая над тем, что ждало ее в офисе. Привычным жестом заправила прядь волос за ухо. Густые, коротко подстриженные черные волосы казались пышной шапкой на ее голове. Длинные ресницы обрамляли слегка раскосые зеленые глаза и подчеркивали тонкие черты лица, придавая Джесси экзотический, странный, почти кошачий вид.

Эти кошачьи черты усиливались ее гибкой фигуркой, от которой так и веяло энергией, не важно, двигалась она или сидела в кресле. Черные джинсы, черные сапоги и пышная белая блузка – сегодняшний туалет Джесси вполне подходил к ее внешности.

Нахмурившись, она нетерпеливо ждала лифта, чтобы спуститься в вестибюль больницы. Ей предстояла куча дел, ведь она временно несла ответственность за «Консультации Валентайн». И первое, что ей предстояло сделать, это отменить назначенное свидание.

Эта мысль принесла ей одновременно и облегчение, и некоторое разочарование. На этот вечер ей удалось сорваться с крючка.

Но она не была уверена, что ей этого так уж хотелось.

В последнее время ей часто приходилось испытывать странные, смешанные чувства, и чем дальше, тем запутаннее все становилось. Инстинкт подсказывал ей, что, пока Сэм Хэтчард присутствует в ее жизни, осложнений ей не избежать.

Джесси быстро шла вниз по улице, громко стуча каблуками по тротуару. Стоял чудесный день, конец весны, если, разумеется, не обращать внимания на желтоватый смог, нависший над Сиэтлом. В этом городе, считавшемся одним из самых красивых и удобных в стране, было не принято говорить о смоге. Вместо этого предпочитали вспоминать о редких солнечных днях. И то верно, следующий же дождь унесет смог. К счастью, почти всегда в Сиэтле лил дождь.

Кроны растущих вдоль дороги деревьев смыкались над головой зеленым навесом. Быстрорастущий город со все увеличивающимся числом высотных домов вытянулся вдоль сверкающего залива Эллиотт. Паромы и танкеры сновали по голубой глади, подобно игрушечным лодкам в пруду. Сквозь туман Джесси с трудом различала Олимпийские горы.

Солнце слепило глаза. Джесси сунула руку в черную сумку, которую носила через плечо, и вытащила оттуда темные очки. Солнечные дни – такая редкость на северо-западном побережье Тихого океана.

Путь до тихой улочки, где располагался офис, занял у Джесси минут двадцать. Крошечная фирма находилась в маленьком двухэтажном здании в нескольких кварталах от больницы, где лежала миссис Валентайн.

На входной двери висело объявление, рассказывающее о том, какие услуги предлагала Ирэн Валентайн. И еще изображение малиновки – то была марка небольшой, еще не вставшей на ноги фирмы, торговавшей компьютерными программами, тоже располагавшейся в этом здании. Джесси открыла дверь и вошла в темноватый холл.

Дверь с матовым стеклом справа открылась. Оттуда высунулась взъерошенная голова тощего молодого человека. Было похоже, будто он спал в одежде, что, кстати, отнюдь не исключалось. На нем были джинсы, кроссовки и белая рубашка с короткими рукавами и пластиковым пакетом в кармане, полным ручек и разнообразных инструментов. Он уставился на нее через очки в роговой оправе, часто моргая от яркого света. За дверью тихо урчали компьютеры и странно светились экраны дисплеев. Джесси улыбнулась.

– Привет, Алекс.

– А, это ты, Джесси, – сказал Алекс Робин. – А я-то надеялся, что клиент. Как там миссис В.?

– С ней все будет нормально. Синяки и сотрясение мозга. Врачи собираются продержать ее в больнице пару дней, а потом она немного поживет у сестры. Она скоро поправится.

Алекс рассеянно поскреб голову. Светло-песочные волосы местами сильно топорщились.

– Бедная старушка. Повезло, что не убилась. Как насчет конторы?

Джесси уверенно улыбнулась:

– Я буду за нее, пока она болеет.

– В самом деле? – Алекс снова моргнул. – Ну, ладно… всего наилучшего. Если что нужно, только скажи.

Джесси сморщила нос.

– Что нам нужно, так это несколько хороших клиентов.

– То же самое и мне. Слушай, может, нам стоит рекламировать наши совместные услуги? – Алекс ухмыльнулся. – Робин и Валентайн. Консультации компьютерных экстрасенсов.

– А знаешь, – заметила Джесси, поднимаясь по лестнице, – не такая уж плохая мысль. Совсем неплохая. Я подумаю.

– Да ладно, Джесси, я пошутил, – крикнул Алекс ей вслед.

– И все же тут есть явные возможности, – крикнула Джесси в ответ уже со второго лестничного пролета. Она сунула ключ в замочную скважину на двери с надписью «Консультации Валентайн». – Я даже уже девиз придумала: «На вас работают интуиция и интеллект».

– Забудь. К нам притащатся все психи города.

– А какая разница, если они будут оплачивать счета?

– И то верно.

Джесси вошла в несколько запущенный, но уютный офис и бросила сумку и солнцезащитные очки на диван, обитый выгоревшим ситцем. Затем прошла через комнату к огромному старомодному столу и схватила телефонную трубку. «Лучше с этим покончить, пока я не потеряла мужество», – сказала она себе.

Она бросилась в большое деревянное вращающееся кресло и положила ноги в сапогах на стол. Кресло завизжало, протестуя, когда она наклонилась вперед, чтобы набрать номер личного телефона своего отца в «Бенедикт фастенерз».

– Офис мистера Бенедикта. – Голос казался бесплотным, так сдержанно и исключительно профессионально он звучал.

– Привет, Грейс, это Джесси. Папа у себя?

– О, привет, Джесси. – В голосе поубавилось профессионализма и послышалась приятная фамильярность – результат долгого знакомства. – Он здесь. Но, как водится, не велел его беспокоить. Тебе надо с ним поговорить?

– Пожалуйста. Скажи ему, что это важно.

– Секунду. Посмотрю, что можно сделать. – Грейс замолчала.

Еще через несколько секунд в трубке послышался рокочущий голос ее отца. Он, как всегда, казался недовольным, что его отвлекли от дел.

– Джесси? Я как раз работаю над новым контрактом. Что тебе?

– Привет, папа. – Она подавила машинальное желание извиниться за то, что оторвала его от работы. Винсент Бенедикт работал всегда, так что любой звонок, когда бы он ни прозвучал, отрывал его от работы и раздражал.

Джесси уже давно пришла к выводу, что, если она не примет меры, ей придется извиняться при каждом разговоре с отцом.

– Хотела только сказать, что у меня кое-что изменилось, – начала она, – и я не смогу сегодня вечером поужинать с Хэтчем и Галвэями. У меня тут сложная ситуация, папа.

– Черта с два, – прогремел Бенедикт. – Ты мне дала слово, что поможешь Хэтчу развлечь Галвэев. И ты чертовски хорошо знаешь, насколько важно, чтобы ты там была. Я же тебе еще в начале недели объяснил. Галвэи должны видеть, что мы выступаем одним фронтом. Это же бизнес, черт побери.

– Вот ты и ужинай с ними. – Джесси отодвинула трубку подальше от уха. Для ее отца не было ничего, абсолютно ничего, важнее бизнеса. К сожалению, она это уяснила с раннего детства.

– Это будет неправильно! – ревел Винсент. – Двое мужчин, развлекающих Этель и Джорджа Галвэев, – это больше будет напоминать деловое совещание.

– Но ведь, как ни крути, оно так и есть. Признайся честно, пап. Если бы это не было скрытым деловым совещанием, вы с Хэтчем и беспокоиться по такому поводу не стали бы, правильно?

– Не в этом дело, Джесси. Это должна быть светская встреча. И ты знаешь, черт возьми, о чем я говорю. Мы завершаем очень важную сделку. Хэтчу необходима спутница, а Галвэй должен знать, что я его стопроцентно поддерживаю.

– Но послушай, папа… – Джесси послышались жалобные нотки в собственном голосе, и она резко замолчала.

Бесполезно пытаться объяснить отцу, насколько ей не нравилось, когда ее заставляют встречаться с Сэмом Хэтчардом. Винсент ее доводов не поймет, равно как и сам Хэтч. Ведь они в этом случае хотели убить сразу двух зайцев. Хэтчард одновременно сможет заняться делами компании и поухаживать за дочерью президента.

– Твое присутствие – идеальное решение, – продолжал Винсент упрямо. – Галвэй знают тебя сто лет. Когда они увидят мою дочь с исполнительным директором «Бенедикт фастенерз», они будут уверены, что перемены в руководстве произошли при моей полной поддержке и в фирме ничего не изменится. Это важно, Джесси. Галвэй – человек старой закалки. Он предпочитает преемственность в своих деловых отношениях.

– Пап, да не могу я пойти. Миссис Валентайн сегодня покалечилась. Она в больнице.

– В больнице? Что случилось, черт побери?

– Она свалилась с лестницы. Как именно это произошло, я не знаю. У нее сотрясение мозга и несколько треснувших ребер. Она не появится в конторе несколько недель. Теперь я за все отвечаю.

– И кто заметит твое отсутствие? Ты сама говорила, клиентов у вас мало.

– Я ее новая помощница, я должна все наладить. Собираюсь разработать план рекламной кампании для нашего бизнеса.

– Боже милостивый. Поверить невозможно! Моя дочь работает над планом рекламной кампании для гадалки!

– Папа, мне надоело слушать всякие грубые замечания по поводу моей новой работы. Я серьезно.

– Ладно, ладно. Слушай, Джесси, мне жаль, что так вышло с миссис Валентайн, но я не понимаю, как это может повлиять на сегодняшнюю встречу.

– Но теперь все на мне, папа. Миссис Валентайн доверяет мне все наладить, а дел здесь невпроворот.

– Именно сегодня? – скептически поинтересовался Винсент.

Джесси с отчаянием оглядела пустой офис, потом уставилась на пустые страницы книги, где регистрировались визиты клиентов. Она попыталась отстоять свои позиции.

– Да, кстати говоря. Мне надо привести в порядок все дела и разработать мой новый план. Ты должен понять. Ты всю свою жизнь по двадцать часов в сутки работал. Точнее говоря, по четырнадцать.

– Будь разумной, Джесси. Управлять моей фирмой не то же самое, что работать в конторе у гадалки.

– И не называй ее гадалкой. Она – экстрасенс. И настоящий. Слушай, папа, здесь такой же бизнес, как и везде. – Джесси заговорила на тон ниже, стараясь уговорить отца. – Так что сделай мне одолжение и передай Хэтчу, что я вроде как занята и не смогу пойти с ним сегодня.

– Не выйдет. Сама ему говори.

– Пап, ну пожалуйста, этот мужчина действует мне на нервы. Я уже тебе говорила.

– Ты сама действуешь себе на нервы, Джесси. И без всякой на то причины, насколько я могу судить. Ты собираешься его сегодня подвести, а он на тебя рассчитывал, так что валяй, объясняйся с ним сама. И не жди, что я буду делать за тебя твою грязную работу.

– Ну перестань, папа. Сделай мне одолжение, а? Я тут и вправду увязла, и у меня нет времени его разыскивать.

– А никакой и нужды нет разыскивать. Он только что зашел ко мне в кабинет. Прямо передо мной стоит. Так что у тебя есть возможность сообщить ему, что отказываешься идти с ним за два часа до того, как он должен завершить важную сделку.

Джесси вся сжалась.

– Папа, подожди, пожалуйста…

Слишком поздно. Джесси в отчаянии закрыла глаза, услышав, как отец, прикрыв ладонью трубку, говорит с кем-то в кабинете.

– Это Джесси, – сообщил он. – Пытается увернуться от сегодняшнего ужина с Галвэями. Сам разбирайся. Ты же у нас теперь исполнительный директор.

Джесси застонала, сообразив, что трубку передали в другие руки. Она хорошо помнила эти руки, элегантные руки настоящего мужчины. Руки художника. Или воина.

В трубке послышался другой голос – низкий, спокойный и безмерно глубокий, как море в полночь. От звука этого голоса у нее по спине побежали мурашки.

– В чем дело, Джесси? – спросил Сэм Хэтчард с пугающим спокойствием.

Хэтчард все делал спокойно, хладнокровно и, как считала Джесси, эффектно. По его виду можно было подумать, что у него лед в венах, что он не способен на настоящие чувства. Но с первого же их знакомства Джесси интуитивно поняла, что этот вид обманчив.

– Привет, Хэтч. – Джесси сняла ноги со стола и машинально принялась накручивать телефонный шнур на палец. Прокашлялась и постаралась говорить спокойно и неторопливо: – Прости, что все так неожиданно, но у меня тут непредвиденные обстоятельства.

– Какие непредвиденные обстоятельства могут быть в конторе экстрасенса?

Джесси смутилась. Будь кто-нибудь другой на месте Хэтча, решила бы, что это шутка. Но она уже давно пришла к выводу, что у него чувство юмора начисто отсутствует. Она посмотрела на стену.

– Я не смогу помочь тебе развлекать Галвэев сегодня вечером. Мой босс в больнице, тут теперь все на мне. У меня куча дел, так что мне совершенно некогда. Мне, по-видимому, придется работать весь вечер.

– Немного поздновато менять планы, Джесси. Джесси откашлялась. Пальцы еще крепче сжали телефонный шнур.

– Мне очень жаль, но миссис Валентайн на меня рассчитывает.

– В этой сделке с Галвэем завязано слишком много денег.

– Да, я знаю, но…

– Джордж и Этель надеются увидеть тебя сегодня. Джордж это специально оговорил. Не знаю, как они расценят ситуацию, если ты сегодня не появишься. Они могут подумать, что я действую на свой страх и риск и у меня с твоим отцом разногласия, если я появлюсь один.

, Каждое слово, как невидимый гвоздь, забивающий ей выход к спасению, на который она так надеялась.

– Послушай, Хэтч…

– Если Галвэю покажется, что в «Бенедикт фастенерз» меняется руководство или что компания в тяжелом положении, он может отказаться от сделки. Мне крайне не хотелось бы терять этот контракт.

Джесси почувствовала, что ее загнали в угол. Это Хэтч умел делать превосходно. Она беспомощно огляделась.

– Может, папа с тобой пойдет?

– Это будет довольно неловко, как ты думаешь?

От холодной разумности этих слов Джесси еще больше занервничала. Ни один человек на земле не мог заставить ее так нервничать, как Хэтчард. Она продолжала крутить телефонный шнур и беспокойно раскачиваться в кресле.

– Хэтч, я понимаю, нужно было предупредить тебя заранее.

– И я уверен, что в этом вообще нет никакой необходимости. – Теперь Хэтчард говорил тихо. – Убежден, миссис Валентайн не рассчитывает, что ты станешь работать вечерами.

– Обычно – нет, но тут особые обстоятельства.

– Разве в самом деле есть что-то такое, что не может подождать до завтра?

Джесси в отчаянии уставилась на девственно чистый стол перед собой. Она никогда не умела врать. Когда ее спрашивали прямо, она всегда говорила правду.

– В таком деле трудно составить график.

– Джесси?

Она снова откашлялась. Она терпеть не могла, когда Хэтч сосредоточивал на ней все свое внимание. Слишком уж она уязвима.

– Да?

– Мне очень хотелось увидеть тебя сегодня.

– Что? – Джесси выпрямилась, как будто ее ударило электрическим током. От резкого движения шнур телефона натянулся, а аппарат свалился со стола со страшным грохотом.

– О, черт!

– Похоже, ты уронила телефон, Джесси, – заметил Хэтч, терпеливо дожидаясь, когда она снова сможет говорить. – Все в порядке?

– Да-да, все в порядке, – вздохнула она, распутывая перекрученный провод и возвращая телефонный аппарат на стол дрожащими руками. Она безумно злилась на себя.

– Слушай, Хэтч…

– Заеду за тобой в семь, – заявил Хэтчард таким тоном, будто он был в этот момент чем-то занят, что вполне могло быть.

Он часто делал два дела одновременно, причем оба, как правило, были связаны с бизнесом. Вот как теперь. Ухаживание за ней для него являлось частью бизнеса, и Джесси понимала это.

– Хэтч, я в самом деле не могу…

– В семь, Джесси. Теперь же, боюсь, мне придется извиниться. Мне нужно проглядеть некоторые окончательные цифры по сделке с Галвэем для твоего отца. Пока. – Он повесил трубку, о чем свидетельствовал тихий щелчок.

Джесси сидела на кончике кресла, тупо уставившись на трубку в руке, и слушала короткие гудки. Признав свое поражение, она положила трубку и опустила голову на сложенные на столе руки. Она должна была знать, что легко ей от ужина с Галвэями не отвертеться. То было неслучайное приглашение. Хэтч преследовал ее. Вслух никто ничего не говорил, но всем было известно, что он собирается на ней жениться.

Хэтчард ее завораживал. В этом надо было себе признаться. Но она понимала, что замуж за него ей выходить нельзя. Для Хэтча свадьба будет завершением еще одной деловой сделки. Этот контракт гарантирует ему пожизненно порядочный кусок «Бенедикт фастенерз», к чему он неустанно и стремился.

На данный момент ухаживание за Джесси было для Хэтча одним из первоочередных дел. Она знала, что, по крайней мере на какое-то время, она стала для него столь же важной, как иные его деловые маневры. Это крайне смущало ее. Не стоило отрицать, что он ей нравился, а в тех случаях, когда он уделял ей все свое внимание, она почти была готова совсем сдаться.

Мотылек, танцующий над пламенем.

Джесси закрыла глаза и представила себе мужчину, который не выходил у нее из головы вот уже два месяца. Его внешность вполне соответствовала его характеру. Стройный, мощный, но поразительно грациозный. Изящные, с длинными пальцами руки фехтовальщика, суровые, аскетические черты лица. Хорошее сочетание.

С самого начала она старалась убедить себя, что за холодным, вежливым фасадом нет огня, но ей это плохо удавалось. Все дело было в том, что, как в случае с воинами и святыми, женщина не могла разжечь этот огонь в Сэме Хэтче. Он горел лишь на пользу империи, которую Сэм намеревался построить на фундаменте «Бенедикт фастенерз».

В этих своих намерениях Хэтчард пользовался полной поддержкой Винсента и всех остальных членов семьи. Он помахал перед носами Бенедиктов соблазнительной приманкой: в обмен на часть процветающего провинциального предприятия, каким была компания «Бенедикт фастенерз», он обещал им вывести ее на международную арену. Главной продукцией компании были болты и гайки. Она поставляла великое их разнообразие строительным и другим компаниям. У нее имелся потенциал, позволяющий ей превратиться в гиганта в своей отрасли, в конгломерат, способный контролировать большую часть рынка. Только и требовалось, что найти человека с предвидением и предприимчивостью.

Все в семье были убеждены, что Сэм Хэтчард именно такой человек.

Разумеется, вполне достаточно, что в этом был уверен глава фирмы, Винсент Бенедикт. А он поверил в Хэтчарда немедленно. Отношения, возникшие между этими двумя людьми, были глубокими и неизбежными. Джесси поняла это в первый же раз, когда увидела их вместе. Хэтч стал сыном, которого у Винсента никогда не было. И, следовательно, он как нельзя лучше подходил для того, чтобы расширить компанию, но в качестве мужа он, с точки зрения Джесси, не годился совершенно.

Сэму Хэтчарду было тридцать семь. Джесси решила, что пройдет еще по меньшей мере тридцать лет, прежде чем он смягчится. Она не собиралась ждать так долго. Не такая она дурочка.

Но ужасная правда, угнетавшая ее все эти дни, заключалась в том, что, хоть она и убегала от Хэтча, делала она это недостаточно быстро. Мотыльку страшно хотелось поиграть с огнем. Хэтч почувствовал ее слабинку и вовсю пользовался ею. Секрета тут никакого не было. Все в семье пользовались ее слабостью.

Наиболее трезвой частью своего мозга Джесси понимала, что, если она позволит себе попасть в лапы Сэма Хэтчарда, она окажется в браке невыносимо унизительном и несчастливом. Она повторит ошибку своей матери, ставшей женой Винсента Бенедикта. Она свяжет себя с одержимым, который никогда не найдет в своей жизни места для жены и детей.

В чувствах Джесси царил полный хаос. В последнее время, когда Хэтч заметно усилил свои ухаживания, она почувствовала, что все ближе и ближе к пламени, что не может сопротивляться, но не хочет сдаться, поскольку сознает, что это будет для нее катастрофой. Смех да и только. Она должна положить этому конец.

Она должна научиться говорить «нет».

Телефон зазвонил прямо ей в ухо. Джесси вздрогнула и откинулась на спинку кресла. Она машинально протянула руку к трубке, потом заколебалась, решив воспользоваться автоответчиком. Раздался щелчок, потом ее собственный голос, записанный на пленку, возвестил, что офис закрыт, но что на все звонки можно обязательно получить ответ, и потом послышался голос ее приятельницы Элисон Кент.

С той самой минуты, как Элисон стала биржевым маклером, ее голос приобрел жизнерадостные оттенки профессионального заводилы.

– Джесси, это Элисон из «Кейн, Картер и Пит». Перезвони мне, как только сможешь. Тут есть колоссальная возможность вложить деньги в новый продукт – масло для жарения, не содержащее жиров, но нам надо поторапливаться.

Джесси вздохнула, аппарат щелкнул и выключился. Для Элисон, новичка на бирже, каждая возможность казалась единственной в жизни, и Джесси старалась держаться от нее на расстоянии.

Следовало признать, что Джесси была полна энтузиазма, открывая свой счет, первый для Элисон, в фирме, где та работала. В голове появились мысли о внезапном богатстве, и Джесси даже подумывала, не стоит ли сделать игру на бирже своей работой. Но серия недавних потерь заставила Джесси взглянуть на Уолл-стрит потрезвее.

Ей до смерти не хотелось перезванивать Элисон, потому что если она это сделает, то весьма вероятно окажется с кучей акций компании, которая собирается выпускать обезжиренное масло.

Телефон снова зазвонил, и теперь Джесси услышала через автоответчик голос Лилиан Бенедикт. Теплый, приятный голос матери показался Джесси бальзамом для ее израненных нервов.

– Джесси? Это Лилиан. Просто хотела узнать, не было ли у тебя возможности поговорить с Винсентом насчет ссуды нашей фирме. Да, кстати, желаю тебе сегодня вечером хорошенько развлечься, дорогая. Надень маленькое черное платье с вырезом на спине. Ты в нем выглядишь потрясающе. Передай привет Хэтчу и Галвэям. Попозже перезвоню.

Еще щелчок – и тишина. Джесси знала, что даже ее собственная мать хочет толкнуть ее в объятия Сэма Хэтчарда.

Ситуация выходила из-под контроля. Джесси встала и принялась расхаживать по офису. До сих пор никто еще ни разу не произнес слово «брак» в ее присутствии, но не требовалось сверхъестественных способностей миссис Валентайн, чтобы понять, о чем думают все, включая Хэтча.

Месяц назад, сообразив, что происходит, Джесси едва не рассмеялась. Была твердо уверена, что справится с этой дурацкой ситуацией. Но сейчас она начинала пугаться. Вне сомнения, ее мягко, упорно и настойчиво толкали к союзу, который сто лет назад назвали бы своим настоящим именем, а именно: браком по расчету.

Если она не поостережется, то попадет в большую беду. Люди, играющие с огнем, часто оказываются в приемном покое с обожженными пальцами.

Джесси взглянула на часы и с огорчением увидела, что уже почти шесть. Придется поспешить, если она собирается вернуться домой и переодеться до того, как Хэтчард возникнет на ее пороге.

Хэтчард никогда не опаздывал.

Хэтчард пододвинул стопку компьютерных распечаток через стол поближе к Винсенту.

– Взгляни. Думаю, останешься доволен. Винсент, нетерпеливо хмурясь, посмотрел на бумаги.

– Разумеется. В таких делах ты просто волшебник. Никто лучше тебя не умеет составлять контракты.

'– Спасибо, – пробормотал Хэтч. И то верно, он прекрасно умел разрабатывать всякие проекты, такие, как, например, недавно завершенная сделка между «Бенедикт фастенерз» и «Галвэй инжиниринг»", но всегда приятно, когда тебя хвалят. Особенно Винсент Бенедикт.

Бенедикт все еще продолжал хмуро смотреть через широкий стол. Хэтчу пришло в голову, что глаза Джесси унаследовала от отца. Удивительно покошачьи зеленые, ясные и умные. Но во взгляде Джесси мелькала уязвимость, абсолютно отсутствующая у ее отца.

Винсент приближался к шестидесяти. Подвижный, грубо сколоченный, с широкими плечами, доставшимися ему в наследство от долгой работы на стройках. Волосы седые, слегка редеющие. Вне сомнения, черты лица за годы несколько смягчились, но ястребиный нос и сильная, квадратная челюсть все еще напоминали о человеке, который всего добился сам, причем нелегко. Этот человек сам устанавливал свои жизненные правила, но он сам же их и придерживался. Если вы честны с Винсентом Бенедиктом, он будет честен с вами. Если вы его обманули, вы заплатите. И дорого.

Хэтчарду был понятен такой кодекс, потому что он и сам его придерживался. Он осознал, что это единственный путь, задолго до того, как вошел в мир бизнеса, понял это еще в трудном отрочестве и юности, когда настоящей работой считалось то, что ты делал собственными руками. Например, обрабатывал землю, строил дома или водил грузовик.

Эти законы внушили ему не только во время работы, но и после нее, в прокуренных ресторанчиках, где мужчина пьет пиво, а не белое вино, и где он учится разбираться в чувствах, слушая слова песен в стиле кантри.

Хэтчарду Бенедикт понравился сразу. Они мгновенно нашли общий язык, возможно, потому, что одинаково трудно пробивались в жизни. Винсент Бенедикт был одним из немногих знакомых Хэтчу людей, которых он уважал. Он также был одним из еще меньшего числа, чьего уважения Хэтчард хотел добиться.

– Ты ждешь, что Галвэй может сегодня передумать? – спросил Хэтч, когда заметил, что Винсента цифры на распечатках не интересуют.

– Нет. – Винсент побарабанил пальцами по столу – несвойственный ему беспокойный жест – и нахмурился.

– У тебя есть вопросы? – рискнул спросить Хэтч, недоумевая, что случилось. Бенедикт всегда говорил прямо.

– Нет, все выглядит нормально.

Хэтчард пожал плечами и открыл вторую папку, чтобы просмотреть в ней цифры. Он разглядел в фирме скрытый потенциал сразу же, когда Бенедикт воспользовался услугами его консультативной фирмы для подтверждения целесообразности сотрудничества с японской фирмой. Эта фирма недавно открыла завод в Вашингтоне, и ей требовались местные поставщики. Большинство не могли соответствовать высоким требованиям, предъявляемым японцами к качеству. У Винсента Бенедикта хватило ума сообразить, что будущее может принести большой доход, если он сумеет удовлетворить эти требования.

Хэтчард подсказал ему, как этого можно добиться, поскольку понял, что «Бенедикт фастенерз» – это как раз та зрелая и располагающая наличностью компания, какая нужна была ему в качестве фундамента для создания империи. Винсент продать компанию решительно отказался, но намекнул, что есть возможность сделки.

Винсент подписал с Хэтчардом контракт на год, назначив его исполнительным директором, и оба решили, что за это время сумеют оценить и ситуацию, и друг друга, а также перспективы на будущее.

Еще не успели высохнуть чернила на подписи под контрактом, как Бенедикт принялся сватать за него свою дочь.

Вскоре для Хэтча стало очевидно, что часть дела ему уступят лишь при условии, что она останется в семье. Альтернативы не имелось, но к тому времени Хэтчард познакомился с Джесси Бенедикт и решил, что цена не слишком высока. Более того, вся сделка представлялась удовлетворительной, с какой стороны ни погляди.

Разумеется, контракт с Галвэем был уже заключен. Сегодняшний ужин – чисто светское мероприятие. Оно закрепит отношения и покажет Галвэю, что с настоящего времени ему придется иметь дело с Сэмом Хэтчардом, новым исполнительным директором компании. Присутствие Джесси подтвердит, что передача власти состоялась с благословения Винсента.

– Она говорит, ты заставляешь ее нервничать, – внезапно проворчал Винсент.

Хэтчард поднял голову, все еще раздумывая о цифрах.

– Прости, что ты сказал?

– Джесси говорит, что ты заставляешь ее нервничать.

– Да. – Хэтчард снова вернулся к цифрам.

– Черт возьми, тебя это что, не беспокоит?

– У нее это пройдет.

– А почему она из-за тебя нервничает? – настойчиво спросил Винсент.

Хэтчард удивленно поднял голову.

– В чем дело? Ни с того ни с сего ты начал беспокоиться о своей дочери. Ей двадцать семь лет. Она вполне может позаботиться о себе.

– Не уверен, – пробормотал Винсент. – Двадцать семь лет, и до сих пор нет постоянной работы.

Хэтч слегка улыбнулся:

– Она находила разную работу, как мне известно. Только ни на одной не могла долго удержаться.

– Слишком уж умна, черт побери. – Винсент продолжал хмуриться. – Всегда была умной. Но она так часто меняет работу, что я уже и счет потерял. Нет цели. Поверить не могу, что она сейчас работает на эту чертову гадалку. Должен признаться, это последняя капля.

Хэтч снова пожал плечами:

– Не обращай внимания. Через пару месяцев она бросит и эту работу и пойдет трудиться в зоопарк.

– Хоть бы так. А то она чересчур уж серьезно относится к этой своей службе. Она там уже месяц, а энтузиазма прибавилось. Ее до сих пор не уволили, и это дурной знак. Обычно люди сразу начинают подумывать о том, чтобы ее уволить. На той работе с поющими телеграммами она едва продержалась две недели. Столько им понадобилось, чтобы понять, что она не может петь.

– Дай ей время.

Винсент подозрительно посмотрел на Хэтча.

– А тебя не беспокоит, что она скачет с места на место? Разве это не говорит о ее непостоянстве?

– Она остановится, когда выйдет замуж.

– Откуда ты знаешь? – взорвался Винсент. – Что вообще ты знаешь о женщинах и браке, чтобы выступать?

– Я был однажды женат. У Винсента отвисла челюсть.

– В самом деле? Что случилось? Развелся?

– Моя жена умерла.

Винсент был явно потрясен тем, что Хэтч, кого он считал другом или даже сыном, о котором всегда мечтал, ни разу не упоминал, что был раньше женат.

– О Господи… Мне очень жаль, Хэтч. Сэм посмотрел Винсенту прямо в глаза:

– Это было очень давно.

– Все равно. Мне очень жаль.

– Спасибо. – Хэтчард снова занялся распечатками. – Перестань беспокоиться о своей дочери. Я сам о ней позабочусь.

– Именно это я и хочу тебе внушить. Мне показалось, что она не хочет, чтобы ты о ней заботился, Хэтч. Она ведь не слишком тебя поощряет, верно?

– Тут ты ошибаешься, она по-своему очень даже меня поощряет.

Винсент тупо посмотрел на него:

– Разве?

– Да. – Хэтчард снова углубился в распечатки.

– Черт возьми, с чего ты это взял?

– Она нервничает в моем присутствии, – терпеливо пояснил Хэтчард.

– Я знаю, черт побери, именно это я и пытаюсь тебе внушить. Какого лешего?… – Винсент замолчал и недоверчиво посмотрел на Хэтча. – Ты считаешь это хорошим знаком?

– Очень хорошим.

– Ты уверен? У меня было две жены, и ни Конни, ни Лилиан никогда не нервничали в моем присутствии, – сказал Винсент. – У них обеих стальные нервы.

– Джесси другая.

– Тут ты прав. Никогда не понимал эту девчонку.

– Любопытное замечание, если учесть, что ты собираешься оставить ей свою фирму.

– Да, правильно, она единственная в семье, которой я доверяю достаточно, чтобы оставить ей компанию. – Винсент снова фыркнул. – Как бы там ни было, Джесси всегда будет делать только то, что пойдет на пользу фирме и семье. Это самое главное.

– Но она явно не испытывает к фирме интереса, да у нее и нет способностей, чтобы ею управлять, – заметил Хэтч.

– Именно поэтому я и ввел тебя в правление. Ты – идеальное решение проблемы. – Винсент внимательно посмотрел на него. – Так ведь?

– Да.

Без пяти семь Хэтчард осторожно поставил новый серебристо-серый «мерседес» на свободное место у здания на Капитолийском холме, где находилась квартира Джесси.

Он вылез из машины и машинально взглянул вниз, на свои начищенные до зеркального блеска ботинки. Затем поправил узел на скромном полосатом галстуке и одернул пиджак. Довольный своей внешностью, он направился к входной двери.

Хэтчард прекрасно сознавал, что одет строго и элегантно. Он всегда обращал внимание на такие детали, как ширина и цвет полосок на галстуке и форма воротничка сшитых на заказ рубашек. Делал он это не потому, что интересовался модой. Просто не хотел нечаянно ошибиться в таких важных вещах. В деловом мире многих встречали по одежке.

Хэтчард вырос в джинсах, сапогах и рабочих рубашках. Хотя он уже довольно долгое время вращался в деловом мире, он все еще не доверял собственным суждениям по поводу подходящего костюма, потому всегда старался быть осторожным.

Жена его, Оливия, научила его почти всему, что он теперь знал о респектабельной манере одеваться, предпочтительной среди американских крупных бизнесменов. За это он всегда будет ей благодарен. Тем более что больше ему ее благодарить не за что после всех этих лет.

Хэтчард взглянул на часы из стали и золота и нажал кнопку звонка у входа в старое кирпичное здание.

Когда он купил эти часы, его беспокоила их чрезмерная броскость. То же самое он чувствовал и в отношении «мерседеса». Но ему нравилось и то, и другое, и не только потому, что вещи эти были прекрасно выполнены и хороши в деле, но и потому, что свидетельствовали об успехе, которого Хэтчарду удалось добиться, хотя его отец-неудачник утверждал, что сыну никогда не суждено добиться ничего в жизни.

Когда Хэтчард бывал в философском настроении, что случалось крайне редко, он задумывался, а не стремился ли он к успеху главным образом потому, что хотел опровергнуть отцовское предсказание.

Золотые стрелки часов показали, что Хэтчард явился как раз вовремя. Хотя вряд ли стоило так стараться. Джесси имела привычку опаздывать, в чем Хэтч мог неоднократно убедиться, заезжая за ней. Он знал, что она сейчас носится по квартире, собирая ключи, проверяя, выключена ли плита, и включая автоответчик. «Все, что угодно, только бы отсрочить неизбежное», – хмуро подумал Хэтчард.

Услышав задыхающийся голос Джесси в домофоне, он снял палец с кнопки звонка.

– Кто это?

– Хэтч.

– О!

– Ты ждала кого-то другого? – вежливо поинтересовался он.

– Конечно, нет. Заходи.

Дверь зашипела, открываясь, и Хэтч вошел в холл. Он поднялся по лестнице на второй этаж и прошел через холл к двери Джесси. Легонько постучал, и она открыла, взглянув на него с легким раздражением.

– Ты минута ъ минуту, – пробормотала она Хэтчард игнорировал укол в ее тоне. Он удовлетворенно улыбнулся, одобрительно разглядывая ее обтягивающее черное вечернее платье, подчеркивающее талию и спускающееся чуть ниже колен.

– Привет, Джесси. Ты сегодня прекрасно выглядишь. Как обычно.

И это было действительно так. Ему всегда нравилось, как выглядела Джесси. Чувствовалось в ней что-то трепещущее, женское и таинственное. Глядя на нее, он почему-то думал о ведьмах, кошках, древнеегипетских принцессах.

Несмотря на всю экзотичность, в лице Джесси четко ощущались и ум, и глубокая женская уязвимость. И то, и другое нравилось Хэтчу. Он всегда предпочитал умных женщин. Глупые его раздражали. Но его удивляла своя реакция на уязвимость Джесси. Давно прошли те времена, когда ему хотелось защитить женщину, и это чувство со временем все слабело, даже в дни его брака с Оливией. Он не мог сам себе удовлетворительно объяснить, почему так реагирует на Джесси. Ведь она разительно отличалась от Оливии, была во многом полной противоположностью его покойной жены.

Джесси – живая и изменчивая, Оливия же – вдегда спокойная и очаровательная. Старшая дочь Бенедикта оказалась вспыльчивой и взбалмошной. Оливия же всегда сохраняла хорошие манеры и изысканность. Джесси из тех женщин, которые сами ставят себе преграды на пути к мужчине, даже если и неравнодушны к нему. Оливия же нутром знала, как потрафить мужскому самолюбию.

Хэтчард был уверен, что сегодня Джесси заставит его ждать, поскольку злилась, что ее принуждали к этому свиданию. Еще больше она злилась на себя за то, что так и не удалось увернуться.

Оливию ему никогда не приходилось ждать больше двух минут, да и то лишь из-за того, что той хотелось надлежащим образом обставить свой выход. Она прежде всего понимала бы важность предстоящей встречи и всячески помогала бы Хэтчарду. Она очень заботилась о его карьере.

Джесси же на карьеру Хэтчарда было глубоко наплевать.

Хэтчард внутренне вздохнул, шагая через порог. Джесси отступила, придерживая дверь. Тут же она споткнулась о железную лошадку, которая не давала двери удариться о стену. Хэтчард успел протянуть руку и поддержать Джесси. Кожа ее показалась ему шелковой, и он почувствовал нежный дурманящий запах ее духов.

– Черт! – сказала она, глядя вниз. – Ты только посмотри, порвала колготки. Придется сменить.

– Никаких проблем. – Хэтчард сделал вид, что не слышит раздражения в ее голосе, и осторожно закрыл за собой дверь. – Я нарочно оставил в запасе несколько минут. Нас ждут в ресторане без четверти восемь.

Направляясь в спальню, она оглянулась на него через плечо:

– Ты же сказал в половине восьмого.

– Соврал.

Дверь спальни с грохотом захлопнулась, но не раньше, чем Хэтчард успел заметить глубокий вырез сзади на ее черном платье, который давал возможность полюбоваться довольно обширным участком ровной матовой кожи.

Хэтчард улыбнулся и оглядел уютную маленькую комнату. К его большому сожалению, ему не довелось проводить много времени в квартире Джесси, но, когда ему удавалось попасть к ней, он всегда любовался изящным, разноцветным убранством комнат.

Интерьер хорошо отражал переменчивость характера Джесси и ее порой странные пристрастия. Мебель в основном современная: стекло, черный металл, вычурные формы. На стенах – плакаты в рамках, поскольку у Джесси так часто менялись вкусы, что она не рисковала вкладывать деньги в дорогую живопись. «Плакат всегда можно выбросить, если надоест», – объяснила она Хэтчарду, когда он поинтересовался. Около окна – низкий стеклянный столик с коллекцией миниатюрных кактусов. Колючие, растения выглядели несколько странно в этом сыром краю, на северо-западном побережье Тихого океана. Когда Хэтч последний раз был у Джесси, на столе стояли папоротники. За диваном вся стена уставлена полками с книгами. Их диапазон простирался от работ по магии до самоучителя деловой женщины. Ни одной дешевой и широко распространенной среди женщин книги о том, как найти и удержать мужчину, – это Хэтчард отметил. Среди художественной литературы имелись книги всех жанров – от сентиментальных романов и научной фантастики до триллеров и детективов.

Единственное, что в мире Джесси было постоянным, так это ее безграничная преданность семье. Как заметил за эти два месяца Хэтчард, она во многих отношениях была душой и сердцем всего клана Бенедиктов.

Хэтчард высоко ценил в женщине преданность, вероятнее всего, потому, что сам в детстве так мало ее видел. Ему стало ясно, что если он войдет в семью Бенедиктов, то тоже сможет рассчитывать на преданность Джесси. Вся его тактика ухаживания основывалась на этом наблюдении.

Телефон на стеклянном столике зазвонил как раз тогда, когда Хэтчард собрался полистать книгу под названием «К новой философии в экологии». Он обратил внимание, что книга подарена Джесси на день рождения ее двоюродным братом Дэвидом.

– Сними трубку, Хэтч, – попросила Джесси из другой комнаты.

Хэтч снял трубку:

– Слушаю.

– Привет, – раздался жизнерадостный торопливый голосок. – Это Элисон из «Кейн, Картер и Пит». Мне нужна Джесси Бенедикт.

– Одну минуту. – Хэтчард положил трубку на стол, прошел через комнату и постучал в закрытую дверь спальни.

– Кто это, Хэтч?

– Похоже на брокера.

– О Господи, Элисон. И прямо сейчас. Я пряталась от нее весь день. – Джесси открыла дверь и расстроенно посмотрела на Хэтча. – Надеялась, что она меня до завтрашнего утра не поймает. Она пытается продать мне акции какой-то компании по производству обезжиренного масла. Ты что-нибудь о таком знаешь?

– Только то, что звучит совершенно неправдоподобно.

– Я тоже так думаю. Что мне ей сказать?

– Почему бы не сказать «нет»? – Хэтч вдохнул аромат, исходящий из спальни. Через приоткрытую дверь он видел угол кровати с белым покрывалом. На белом ковре валялись небрежно брошенные колготки.

– Ты не понимаешь, – в изнеможении произнесла Джесси. – Я не могу отказать Элисон. Она моя подруга, в этом деле еще только начинает, ей надо пополнять свой список клиентов. Она так старается, мне кажется, я должна ей помочь.

Хэтчард поднял брови, вернулся в гостиную и взял трубку.

– Джесси не интересуют акции компании по производству обезжиренного масла, – отчеканил он. Не обратив внимания на протестующее щебетание на другом конце провода, он спокойно повесил трубку.

Затем повернулся к Джесси, оторопело глядящей на него из холла, и мило ей улыбнулся.

– Нет ничего проще, чем говорить «нет».

– Уж я вижу. Надо будет запомнить твои приемы, – фыркнула она.