"Тайное желание" - читать интересную книгу автора (Арчер Джейн)

Глава 22

Весь следующий день Корд с Викторией провели в дороге.

Семейства Винсентов и Кордова были соседями. Длинная граница между их владениями проходила через территории Аризоны, где находилась большая часть угодий Винсентов, и Нью-Мексико, где располагалось Кордова-ранчо. К последнему, кроме земель южнее Силвер-Сити, относились также долина возле Хилы и простирающееся к северу нагорье с серебряными рудниками.

Корд показывал рукой на хорошо знакомые межевые знаки, излюбленные места для лагерных стоянок и луга с пасущимися стадами коров. Здесь он проводил много времени с матерью, здесь познакомился с историей и обычаями апачей. Заглядывая глубже в его детство, Виктория все больше понимала, что его привязанность к семейным корням и земле была гораздо сильнее, чем ей представлялось раньше. В который раз она осознала, что открывает в нем еще одну грань, столь же близкую ее душе, как и все прочие.

Ближе к закату, когда небо покрылось темными прожилками, сквозь которые пробивались яркие оранжево-красные и малиновые лучи, они подъехали к двум старинным каменным столбам. Ограда и ворота из кованого железа были покорежены, их накренившиеся створки свободно болтались на петлях. На уцелевшей решетке наверху была видна вычеканенная надпись: «Ранчо Кордова». Они беспрепятственно проехали через ворота и пыльной дорогой проследовали дальше.

Чем ближе они подъезжали, тем напряженнее становился Корд. И когда дорога поползла вверх по пологому склону, от напряжения он сжал челюсти. Неожиданно с холма, откуда все просматривалось на многие мили, взору предстала огромная усадьба. Уходящее солнце бросало отсвет на правую сторону дома, отчего чернеющая громада окрасилась оранжевым заревом.

– Проклятие! – воскликнул Корд. – Такое впечатление, словно все еще горит.

– Не надо туда смотреть, Корд, – сказала Виктория, принимая его боль почти так же близко к сердцу, как собственную утрату. Она не могла поверить, что их промедление повлекло столь страшные последствия. Действительно, правая сторона дома казалась объятой пожаром. Но большая часть усадьбы выглядела нетронутой.

– Как я могу не смотреть? Я столько раз видел это во сне, но каждый раз приезжал вовремя и спасал их. Если бы в тот раз я не уехал, если бы я был где-нибудь поближе, если бы только…

– Корд, сейчас бесполезно терзать себя, – сказала Виктория. Она замолчала, видя, как он напряженно всматривается в дом, но спустя секунду нерешительно спросила: – Ты сам обнаружил их?

– Да. Через несколько дней.

Виктория почувствовала, как у нее неприятно засосало под ложечкой. Страшно представить, что он там увидел. Обугленные тела своего отца и матери Алисии. Или то, что осталось от них после нашествия диких зверей.

– И других тоже убили?

– Да. Там было настоящее побоище. Ковбои пытались защитить усадьбу и спасти дом, но что они могли сделать против такой прорвы. К тому же люди Красного Герцога хорошо подготовились. Сколько крови было пролито. Некоторым удалось убежать, но они боялись возвращаться. Мне пришлось разыскивать их. С тех пор здесь никого не осталось. Когда я уезжал, дом был пуст.

– Я понимаю твои чувства, Корд. Это ужасно, приехать и застать свой дом в таком виде.

– После похорон я больше не возвращался. Сегодня первый раз. Я не думал, что будет так тяжело. Все-таки времени прошло порядочно. Но я ошибся. Мне все кажется, что сейчас я войду в дом и снова увижу их всех. И наверное, до конца дней я буду проклинать себя, что не сумел оказаться рядом и помочь им.

– Корд, ну что бы ты сделал, даже если бы был здесь?

– Я бы…

– Ты не смог бы в одиночку одолеть такую банду. Тебя тоже убили бы – и кто тогда стал бы спасать Алисию? Кто еще мог проникнуть в логово Красного Герцога. Кто? Можешь ты мне ответить?

Корд молчал, напряженно всматриваясь в усадьбу.

Они подъезжали все ближе и ближе. Тем временем последние лучи солнца медленно угасали на почерневшей стороне дома.

– Возможно, – начал Корд после долгой паузы, – ты попала в точку, но…

– Ты спас Алисию, – перебила его Виктория. – Я уверена, что твой отец предпочел бы, чтобы ты остался жив и помог выжить его дочери, чем быть погребенным вместе с ним в семейном склепе.

Корд наконец посмотрел на нее и чуть заметно улыбнулся.

– Ты даже не представляешь, насколько ты похожа на него. В своих рассуждениях. Он сказал бы мне то же самое, точно таким же голосом и с теми же интонациями. Ты права. Отец захотел бы именно этого. Поехали. Поклонимся их праху.

Дом на Кордова-ранчо был построен по тому же образцу, что и у Винсентов, но фасад его был больше украшен зеленью. Сейчас все эти кусты, декоративные растения и цветы, оставшиеся без ухода, начинали чахнуть, а многие уже погибли без полива. Дом вместе с прилегающей лужайкой имел заброшенный вид, словно сама природа торопилась вернуть себе то, что некогда ей принадлежало. Вдоль потемневших разрушенных стен с правой стороны дома уже потихоньку карабкались вверх свежие побеги виноградной лозы.

– Должно быть, здесь было очень красиво, – сказала Виктория, всей душой желая как-то утешить Корда, хоть и не верила, что ее слова помогут. – Я уверена, эту часть дома можно восстановить.

Корд не отвечал. Он просто остановил лошадь и, оставаясь в седле, смотрел на дом. Нескончаемые секунды ползли медленнее черепахи. Наконец он пристально посмотрел на Викторию и сказал:

– Сколько ни думай, былого не вернешь. Откладывать дальше невозможно. Пойдем в дом.

Виктория кивнула и быстро развернула лошадь, пока он не передумал. Ему нужно было встретиться с душами своих близких. Хорошо, что она поехала с ним. Трудно вообразить, как бы он вернулся сюда один и созерцал все это в полном одиночестве. Конечно, он и так приехал бы, и ему хватило бы сил справиться. Но все равно она была довольна, что сейчас находилась рядом с ним и своим участием облегчала его бремя.

Корд спешился и, не обращая внимания на нее, словно сомнамбула, медленно направился к обгоревшему торцу. Виктория в тревоге поспешила за ним. Он ступил в руины. Дерево и камни крошились у него под ногами, но он, казалось, ничего не замечал. Все более беспокоясь за него, она приблизилась к нему и взяла его за руку. Однако он по-прежнему ничего не видел вокруг себя, целиком сосредоточившись на доме.

Виктория шла рядом, ничего не говоря, не желая вмешиваться, зная, что ему нужно пообщаться с душами усопших. Он спас свою сестру. Он разбил команчей. Он остановил Красного Герцога, оставалось только отловить его в Мексике. Но он не сумел ничего сделать для своего отца и матери Алисии. Они пали от руки Красного Герцога, и ничто не могло вернуть их обратно – даже самое сильное желание, мечты или фантазии. И теперь Корду предстояло последнее испытание.

Отрешенный от всего мира, он бродил среди руин. Глядел на почерневшие стены и пол, окрасившиеся в лучах заката в кровавый цвет, и, казалось, видел в них что-то свое, незаметное постороннему глазу. Вероятно, это было то, что находилось здесь раньше, – мебель, знакомые предметы, люди. Она никогда не увидит их, потому что все это исчезло навечно, разрушенное Красным Герцогом и его команчами.

Неожиданно Корд обернулся и схватил ее. Он с силой притянул ее к себе, словно в ней была надежда на спасение. Он держался за нее, будто она одна могла вытащить его обратно из ниоткуда – из темноты, засасывающей все глубже в пучину, где его поджидали тени погибших.

Виктория прижала его к себе и гладила по спине.

– Все хорошо, Корд, – ласково говорила она, – все хорошо. Ты должен отпустить их. Ты сделал все, что мог. Теперь они знают это. Ты освободил сестру, отомстил за отца и его жену. С триумфом вернулся домой. Что еще ты мог сделать? Ничего.

Внезапно она ощутила влагу у себя на щеке и поняла, что он плачет. Вероятно, он впервые позволил себе это, с тех пор как застал своих близких мертвыми. Она была тронута. И глубиной его переживаний, и самим фактом, что он позволил ей стать свидетельницей его переживаний. В порыве чувств она еще крепче стиснула его, готовая оградить от всех бед, пока он вновь не обретет силу. Ее сердце переполняла любовь к нему, и она была готова сделать что угодно, чтобы остаться с ним навсегда.

Виктория поспешила прогнать эту мысль, потому что сейчас нужно было думать не о себе. Корд нуждался в ее поддержке, и нужно было воскрешать его дух. Она слегка отстранила его от себя и заглянула в его глаза, влажные от слез. Потом мягко поцеловала в губы.

– Пойдем на другую половину. Здесь мы уже достаточно нагляделись.

Корд кивнул и доверился ей. Она выбирала дорогу между развалинами, уводя его от черноты пожарища к элегантному убранству, подпорченному копотью и водой, но указывающему на былое величие усадьбы. Так же как у Винсентов, здесь все несло на себе печать веков. В гостиной отчасти сохранилась прекрасная обстановка: мебель, темно-синие бархатные гардины на покосившихся карнизах и остатки серебряного чайного сервиза с пробоинами от пуль. Все эти уцелевшие вещи являли собой доказательства того, что некогда реально существовало и могло вновь возродиться.

Виктория вздрогнула и потянула его вперед. Смотреть на это – все равно что общаться с тенями предков, подумала она. Корду больше не нужно их видеть. Она ступила в холл и увидела красивую винтовую лестницу красного дерева. Идти или не идти? Уже начинало темнеть. Скоро им понадобятся свечи. Нужно будет подумать о пище и позаботиться о лошадях. Пока она собиралась с мыслями, Корд немного пришел в себя.

– Я очень любил бывать здесь, – тихо сказал он.

Виктория взглянула на его лицо. В глазах у него больше не было слез, но ясно виделась глубокая печаль. Нужно было что-то сделать для него, но что?

– Действительно красивый дом, Корд. У тебя есть своя комната?

– Наверху.

– Почему бы нам не подняться туда?

Корд улыбнулся, взял ее за руку и повел наверх. Дойдя до конца лестницы, он посмотрел вниз, затем свернул налево. Они прошли по коридору мимо трех дверей. Возле четвертой на правой стороне Корд остановился, снова улыбнулся Виктории и толкнул дверь.

Они вошли в просторную комнату. Корд закрыл за ними дверь. Зажигая лампу на туалетном столике возле кровати, он обернулся к Виктории. Она улыбнулась ему, а затем окинула глазами комнату. Жилище Корда выглядело по-мужски строго: темные деревянные панели, кожа и всюду темно-вишневые тона. Возле большого окна стояло удобное кресло-качалка с потертой кожей на спинке и сиденье, рядом – стол с разложенными книгами.

– Мне нравится твоя комната, Корд, – сказала Виктория. Она повернулась к нему, обводя рукой широкую кровать с балдахином и покрывалом цвета бургундского.

– Я рад, что ты здесь. – Корд помедлил немного и добавил: – Но вообще-то я нечасто плачу.

– У тебя были причины для слез.

– Все равно мне не хотелось бы, чтобы ты считала меня слабым.

– Как я могу так считать после всего того, что мы прошли? Кроме того, плакать может позволить себе только тот мужчина, который очень уверен в себе.

Корд посмотрел на нее с лукавой улыбкой:

– Я стану еще увереннее, если ты сделаешь мне один подарок.

Виктория улыбнулась в ответ и легонько коснулась губами его губ.

– А ты уверен, что способен его принять?

– Сейчас увидим, – сказал Корд и порывисто обнял ее. Он долго не разжимал рук, словно боясь, что если сделает это, то потеряет ее навеки. – Я так хочу тебя, – сказал он, уткнувшись ей в волосы. – Ты даже не представляешь, как ты нужна мне!

Завладев ее губами, Корд быстро продвинулся дальше. Он начал буйствовать языком внутри ее рта, подобно алчному разбойнику, будто этим поцелуем мог покорить ее и навсегда сделать своей.

Прикосновение его губ и рук, запах и ощущения от его тела постепенно разжигали в ней желание. Она слабо стонала. Наконец хлынувшее лавиной тепло заставило ее обвить Корда за шею и пропустить пальцы сквозь его густые волосы. Она хотела придвинуться к нему как можно ближе, поглотить его и быть поглощенной им. Она жаждала соединиться с ним и стать частью его.

– Чепс, услада моя, – простонал Корд, вытаскивая шпильки из ее прически. Волосы буйным каскадом обрушились вниз и рассыпались у нее по спине. Он протянул руки, упиваясь их мягкостью, вдыхая их аромат, и мягко целовал ее в глаза, нос, щеки, пока не приблизился ко рту. Тогда он остановился и начал легонько покусывать ее за нижнюю губу.

Когда он подвинулся к ушам и стал языком терзать чувствительные мочки, Виктория, вся трепеща, приникла к нему. Она перемещала руки сверху вниз по его спине, прижимая его к себе все крепче и крепче, пока не впилась ногтями. Ей требовалось от него большее. Она хотела его все сильнее и сильнее. Она любила его все глубже и глубже.

Неожиданно Корд оборвал поцелуй и быстро взглянул на нее. В его горящих глазах отражались страсть и жажда. Он принялся раздевать ее. Она помогала ему, умирая от желания поскорее избавиться от стеснявшей ее одежды и ощутить его тело. Наконец она осталась в одной сорочке. Тогда он с силой притянул ее к себе и начал ласкать ей грудь, сначала осторожно, потом все жестче, по мере того как его самого охватывало пламя.

Виктория чувствовала, как усиливаются жар и томление в теле. Стеная, умирая от безумного желания, она мечтала, чтобы он скорее утолил пожиравшую ее жажду и доставил ей долгожданное удовольствие.

– Корд, я хочу тебя, – прошептала она, когда он начал целовать ее соски через сорочку.

Он взял ее на руки и пошел к кровати. Откинув бордовое покрывало, он опустил ее на ложе, бережно, благоговейно, и с нежностью поцеловал в губы. После этого снял с нее сорочку и стал раздеваться сам. Он быстро сбрасывал одну вещь за другой, пока не предстал обнаженный – смуглый и мускулистый. В эти минуты он был подобен древнему вождю апачей, явившемуся удовлетворить свою плоть с покоренной им белой наложницей.

Но перед ним была наложница любви, а не войн – и потому она воздевала к нему руки, притягивала к себе и трепетала от прикосновения его твердого тела. Его запах действовал на нее возбуждающе. Она вздрогнула, когда Корд мягкими поцелуями приник к ее груди, поочередно задерживаясь у сосков, делая их тугими и чувствительными. А где-то глубоко внутри ее, в самом средоточии женской сущности, появился мучительный жар, который мог унять только он.

Виктория еще ближе привлекла его к себе. Ощущая его твердую горячую грудь, она вонзилась ногтями ему в спину под напором жестокой страсти, внезапно овладевшей ею, и принялась легонько покусывать его уши. Потом укусила сильнее, пытаясь своими проказами причинить ему возбуждающую боль и тем удовлетворить свою потребность установить над ним некую власть. Ей хотелось, чтобы он всегда принадлежал ей, чтобы они больше никогда не разлучались.

Они устроили шутливую борьбу. Катались по кровати, кусались и царапались, чем распаляли себя еще больше. Наконец Корд поднял ее над собой – и потом слегка опустил, так что она грудью касалась его лица. Он захватил губами сосок и принялся мучить ее. Она застонала и запустила пальцы в его густые темные волосы. Ее тело уже извивалось в сладкой агонии.

Тогда он медленно опустил ее бедра и глубоко вошел в нее, словно меч в ножны. В преддверии блаженства они остановились, смакуя муки неутоленного желания, предвкушая радость близящегося соития. И оба затрепетали, когда он начал двигаться. Он рывками погружался в нее, наращивая темп и вызывая в них обоих все больший накал страсти. Пик наслаждения приближался. Их тела и рты слились воедино в безудержном стремлении раствориться друг в друге.

Спаянные общим желанием, они вместе достигли высшего момента, но и после пережитого экстаза не размыкали объятий, не торопясь спускаться на землю.

Виктория, обессиленная, лежала, прижавшись к его груди. Он был соленый и горячий. Он был замечательный. Мужчина ее мечты. Она села и в упор посмотрела на него. В самом деле, Корд – мужчина ее мечты. Но найдется ли в его жизни место для нее? И есть ли в ее жизни место для него?

Он снова привлек ее к себе. Его дыхание уже выровнялось.

– Не уходи так далеко, – пробормотал он, осторожно убирая влажные волосы с ее лица. – И спасибо тебе.

– Это я должна благодарить тебя, – с улыбкой возразила она, не скрывая удовольствия от пребывания в его объятиях.

– Нет, я имел в виду за помощь. Мне была нужна твоя поддержка. Хорошо, что я вернулся сюда и что ты оказалась со мной. После этого мне захотелось остаться здесь.

– Корд?! Но как ты мог не хотеть этого?

– Здесь все осквернено, Чепс. Куда ни погляжу, всюду мерещится Красный Герцог. Он надругался над этим местом. Убил моего отца и мать Алисии. И все это произошло в этом доме. Я не знаю, смогу ли я жить в нем дальше.

– Корд, эти воспоминания отойдут в прошлое. Мы вместе прогоним их.

– Как же мы это сделаем?

– Я пока не знаю. Хотя погоди, кажется, знаю! Мы устроим чудесный вечер.

– Каким образом?

– Алисия всем нас снабдила. У нас горы всего вкусного. Мы устроим праздничный ужин. Зажжем все лампы. Все, какие только есть в доме! Будем смеяться, петь, танцевать и предаваться любви. И тогда здесь не останется ни одного уголка для смерти и печали – только для жизни и веселья!

Корд привлек ее к себе и страстно поцеловал.

– Я не представляю, что бы без тебя делал.

Виктория улыбнулась.

– А вот это мы сейчас проверим, – сказала она со смехом и встала.

– Эй, а ну-ка вернись! Не оставляй меня одного. Ты куда собралась?

– Пойду зажгу несколько ламп и принесу еду. И ты вставай, лежебока. Поднимайся! Тебе тоже найдется работа.

Он заворчал, но продолжал улыбаться. Потом встал, натянул джинсы, а ей швырнул рубаху.

– Так и быть, бери. Пока обойдешься моей рубахой, а там посмотрим. Может, я найду, что и этого много.

Виктория нырнула в его рубаху, довольно улыбаясь окружившему ее обожаемому запаху.

Корд увел ее из спальни, и они стали обходить комнаты, зажигая все лампы и оставляя открытыми двери. Никогда еще она не видела такого очаровательного убранства и такой изящной мебели. Какое счастье, что дом сгорел не полностью. Торец можно будет восстановить, и тогда усадьба снова станет красивой.

Наконец весь верхний этаж засветился огнями, отогнав темноту ночи, отправив на покой призраков с их скорбями.

Виктория с Кордом спустились по главной лестнице. Из оставшегося без крыши сгоревшего крыла дома тянуло прохладным ночным воздухом. Корд было снова направился в тот конец, но Виктория потянула его назад. Она повела его во вторую гостиную – одно из тех мест, что сохранились в первозданном виде.

При свете ламп взгляду предстала прекрасная комната, выдержанная в сине-голубых тонах, обставленная изысканной мебелью в стиле королевы Анны. Обивка мебели – синий бархат и гобелен с голубыми розочками – гармонировала с цветом стен и портьер. Очарованная редкостной красотой отделки, Виктория восхищенно смотрела на Корда и улыбалась.

– Милорд, – торжественно произнесла она совсем на королевский манер, – не угодно ли пожаловать на чаепитие?

– Миледи, – сказал Корд почти с той же серьезностью, – боюсь, что сервиз украден.

Едва не падая от смеха, она прислонилась к нему, ища опору.

– Если вы, ваша милость, настолько слабы, – сказал он, – я полагаю, вас нужно срочно покормить.

– О, не только меня, но и бедных лошадей тоже. Нам-то здесь хорошо, а они… столько времени стоят голодные, непоенные и, наверное, думают, что мы их бросили. Ты не подумал о них? – Виктория смеялась, как никогда в жизни.

– Видно, ты слишком долго задержалась в моем обществе. Я не помню, чтобы ты говорила что-нибудь похожее, когда мы с тобой только встретились.

– Возможно. Но пока я не встретила тебя, я и не жила.

Корд вдруг стал серьезным.

– Это правда?

Виктория кокетливо улыбнулась и похлопала его по руке.

– Проведайте лошадей, сэр. Получите ответ, когда вернетесь.

– Ну вот, сразу командовать, – посетовал он и поцеловал ее в кончик носа. – Но у меня тоже есть для тебя поручения. Пока я буду заниматься лошадьми, ты бы принесла сумки и приготовила ужин.

– Согласна.

Виктория следом за Кордом вышла во двор. Она изумленно качала головой, глядя на усадьбу из темноты. Дом являл собой странное зрелище: обугленное крыло вдавалось в ночь нескладной бесформенной глыбой, а остальная часть сияла мягким светом верхних окон. Снаружи могло показаться, что все семейство в сборе и ждет гостей.

Корд остановился, обнял ее за талию и тоже посмотрел на дом.

– Ты права, Чепс. С освещением совсем другое дело. Хорошо, что мы зажгли лампы. – Он быстро поцеловал ее и стал совать ей в руки седельные сумки. – А теперь поторапливайся. Неси все в дом, чтобы мы могли приступить к празднеству.

– Слушаюсь, сэр! – засмеялась Виктория.

Корд повел лошадей на конюшню, а она пошла обратно в дом. Вернувшись в синюю гостиную, она посмотрела, куда бы выложить продукты, которые Алисия дала им с собой. Между двумя небольшими диванами, обтянутыми синим бархатом, стоял низенький столик. Виктория решила накрыть его. Вместе с продуктами Алисия положила еще и скатерть с салфетками. Распаковывая сумки, Виктория буквально слюнки глотала. От ароматов всех тех изысканных блюд, что она открыла для себя на давешней фиесте, у нее разыгрался волчий аппетит.

Быстрее бы возвращался Корд, думала она, но его все не было. Виктория забеспокоилась и стала мерить шагами гостиную. От пребывания в полном одиночестве в таком огромном доме становилось немного жутковато. Она укоризненно покачала головой. Кого бояться в пустой усадьбе? Стоит только дать волю воображению, как в каждом углу привидятся покойники.

Оглянувшись, она увидела вошедшего Корда и вздрогнула. Он появился так тихо, что она не услышала ни малейшего шороха – не потому, что Корд каким-то чудодейственным образом превратился в призрак, просто это было у него в крови. И вообще, в доме не могло быть никаких привидений, укорила она себя.

Корд улыбнулся и, подойдя к столу, взял в руки небольшой позолоченный ящичек. Посмотрел с секунду и открыл крышку. Крошечные колокольчики начали вызванивать мелодию вальса. Корд поставил волшебную шкатулку на прежнее место и картинно простер руки:

– Позвольте пригласить вас на танец, мисс Виктория Мэлоун!

– Чепс, сэр, – поправила Виктория и, засмеявшись, пошла к нему.

Одним движением ноги Корд откинул дорогой ковер и освободил площадку для танцев. Виктория подошла ближе. Он заключил ее в объятия, и они сделали первый круг по комнате – медленно, чувственно, самозабвенно. Виктория с трепетом доверилась его рукам, безумно радуясь возможности смотреть ему прямо в глаза. Она ни минуты не сомневалась, что они с Кордом были бы идеальной парой.

Только сейчас Виктория поняла, как хорошо он танцует. Она растерянно заморгала. Корд танцевал как испанский гранд, а не как воин-апачи. «Так кто он в действительности?» – спросила она себя и сама же ответила. Он был тем, о ком она всегда мечтала. Стоило ли тогда удивляться, что он умел делать все на свете и быть кем угодно? И все у него получалось превосходно. В конце концов, так и должно быть. Разве ее идеал мог быть другим?

Улыбаясь, она вальсировала с ним, пока не закончилась музыка. Тогда они остановились. Дом сразу погрузился в тишину. Корд огляделся вокруг. В глазах у него появилась легкая тревога.

– Корд, ты должен думать только о хорошем. Вспомни прежние времена. Твои близкие, должно быть, хотели видеть тебя преуспевающим и счастливым. Наверняка твой отец желал этого.

– Чепс, я хочу показать тебе кое-что.

Корд взял ее за руку и быстро повел из комнаты в ту часть коридора, где они еще не были. Он распахнул дверь в темную комнату на задней половине дома, зажег несколько ламп и отступил на шаг, пропуская Викторию вперед.

– Это мое самое любимое место в доме, – сказал он, показывая рукой на комнату. – Мы с отцом подолгу сидели здесь.

Виктория вошла и, окинув глазами помещение, остановилась в изумлении. Это была огромная библиотека. Ее стены от пола до потолка были заставлены стеллажами с книгами. Посередине возвышался массивный дубовый письменный стол. Сзади стояло кожаное кресло. На столе стояли чернильницы, лежали бумаги и ручки, а также несколько книг с раскрытыми страницами, придавленными сверху пресс-папье. Стена напротив стола была занята широкой кожаной кушеткой. Судя по разложенным на ней стопам книг, кто-то занимался подборкой тематической литературы и был неожиданно оторван от этого занятия.

– Чепс, я должен сказать тебе, что я не тот, за кого ты меня принимаешь. Возможно, после того, что ты услышишь, тебе не захочется иметь со мной дело. И все же я скажу, потому что рано или поздно ты все равно узнаешь. Я примерно представляю, что тебя привлекает в мужчинах. Ты увидела человека, обладающего определенными качествами, – рискующего, играющего с судьбой… словом, больше похожего на героического апачи. Чепс, но я не совсем такой. Я люблю книги. Мне нравится проводить время вот в этой библиотеке, размышлять, работать. Я не собираюсь до конца жизни оставаться на дорогах войны.

Виктория посмотрела на него и рассмеялась.

– Черт побери, что в этом смешного? Я не оправдал твоих ожиданий? В таком случае мне придется покаяться в худшем. В свое время я поступил в университет моего отца в Мехико, окончил его и получил диплом. Когда отец начал стареть, я ездил вместо него в другие города. Я был его управляющим в Мексике. В общем, отправлялся туда, куда ему не хотелось ехать. Большая часть моей жизни проходила в разъездах. Вот почему Красный Герцог не знал о моем существовании. Разумеется, я жил отдельно от семьи отца, по причине моего рождения. Но это не значит, что я перестал быть ее частью или был понижен в правах.

– Корд…

– Погоди, это еще не все. Красный Герцог, по сути, крупно просчитался. Алисии никогда не быть наследницей Кордова-ранчо, потому что она с детства помолвлена с Мигелем. Единственным наследником всех этих владений являюсь я. Отныне я испанский гранд. Таким образом, я связан по рукам и ногам. Теперь я не смогу, как прежде, все время скитаться по горам или охотиться вместе со своими собратьями. Надо полагать, тебе все это сильно не понравится.

Виктория снова засмеялась, страшно удивленная, что Корд мог иметь настолько искаженные представления о ее предпочтениях. Но может быть, она сама дала повод для этого?

– Да перестань же наконец смеяться! Я и без того в достаточно глупом положении. Если б ты не притягивала меня так сильно, я бы сейчас не стоял перед тобой и не распинался. Не извинялся бы, что получил в наследство землю и деньги, что умею танцевать вальс или…

– Корд, перестань, пожалуйста…

– Еще мне нравятся искусство и ремесла. В Мехико есть много такого, что я хотел бы показать тебе. Но я подозреваю, тебя больше привлекают эффектные бандиты.

– Мне вовсе не нравятся бандиты.

– И слава Богу! Попробуй только посмотреть на другого мужчину.

– Я не собираюсь смотреть на другого мужчину.

– А если я еще раз услышу от тебя о Красном Герцоге, я… Ну что ты хочешь мне сказать?

– Мне нужен ты. Только ты!

– Чепс! – воскликнул Корд, шагнув к ней. И в ту же секунду прогремел ружейный выстрел. Корд поморщился от боли и схватился за бок. Лицо его выражало растерянность. Он сделал еще один шаг, но споткнулся и упал на колени. Отняв руки, он вытянул их перед собой и, увидев кровь, нахмурился. Потом быстро взглянул на Викторию и повалился на ковер, оставляя алые следы на ворсе.

– Корд! – закричала она и бросилась к нему.