"Двойной контакт" - читать интересную книгу автора (Уайт Джеймс)

Глава 17

На этот раз Приликла отправился в путь один. С помощью дистанционного управления Хэслэм, оставшийся на «Ргабваре», подвел катер к тому месту, откуда можно было проникнуть внутрь чужого корабля. Если робот или его хозяин через посредство видеодатчиков заметили, что в шлеме у Приликлы появилось новшество в виде миниатюрного монитора, эта подробность была оставлена без внимания: никаких препятствий по пути к отсеку управления у Приликлы не возникло. В принципе большой необходимости непосредственно наблюдать за тем, что будет происходить за пределами корабля, у эмпата не было: Флетчер вполне мог рассказывать ему об этом по переговорному устройству, но во все времена и при любых обстоятельствах лучше было один раз увидеть, чем десять раз услышать.

Пробравшись в недра отсека управления, Приликла постарался разместиться как можно ближе к той двери, за которой находился менее сильно пострадавший из двоих членов экипажа. Находясь здесь, эмпат мог с оптимальной точностью отслеживать эмоции неведомого существа. Робот вел себя пассивно и расположился рядом с цинрусскийцем, в полуметре от двери. Приликла понимал, что ловкие металлические пальцы могут разодрать его скафандр за считанные секунды, но еще он понимал – вернее, был в этом почти уверен, – что робот будет сохранять пассивность до тех пор, пока он не будет предпринимать попыток открыть дверь.

– Буду готов по вашей команде, друг Флетчер, – проговорил Приликла.

Через несколько секунд резкая перемена в эмоциональном излучении существа за дверью наряду с изображением, возникшим на экранчике вмонтированного в шлем монитора, оповестили Приликлу о том, что в пространстве между «Ргабваром» и чужим звездолетом началось то самое шоу, о котором говорил капитан.

– Существо видит изображение, которое вы показываете, – взволнованно проговорил Приликла. – Оно излучает понимание, любопытство и обескураженность.

Капитан ничего не сказал, но кто-то из офицеров негромко засмеялся и сказал тихо, не рассчитывая на то, что его услышат:

– Я бы, пожалуй, тоже был бы еще как обескуражен, если бы кто-то взял да и спроецировал одно звездное поле на другое.

Спроецированная картина звездного поля продержалась несколько секунд, затем медленно свернулась и уплотнилась до такой степени, что приняла весьма узнаваемые очертания галактической спирали.

Существо за дверью излучило бесповоротную сосредоточенность.

Мелкие детали изображения постепенно растаяли, клочья межзвездного газа исчезли, число звезд уменьшилось до нескольких сотен, и они стали настолько крупными, что их можно было пересчитать. Одну из них окольцевал ярко-зеленый кружок. Затем на несколько секунд весь «экран» заняло стилизованное изображение звезды и ее планетарной системы, а потом изображение снова сменилось.

Теперь главным объектом показа стала населенная планета звездной системы. Планета была окружена облаками, между которыми проглядывали очертания материков. Затем последовали панорамные виды поверхности – море, ледяные пустыни, горы, тропическая зелень, огромные города, соединяющие их дороги.

Затем изображение резко уменьшилось и сдвинулось в одну сторону.

На второй половине «экрана» начался рассказ о доминирующей разумной форме жизни планеты.

Эта форма жизни представляла собой крупное, невероятно хрупкое летающее насекомое с трубчатым, покрытым панцирем телом, к которому присоединялись шесть тоненьких лапок, заканчивающихся присосками, и еще четыре более тонкие конечности, служащие для хватания, а также две пары широких радужных, почти прозрачных крыльев. Голова насекомого представляла собой витую раковину – настолько тонкую и изящную с виду, что казалось, будто сенсорные органы – особенно два больших блестящих глаза – того и гляди, отвалятся при первом резком движении. И голова, и лапки, хватательные конечности, в ряде которых были зажаты какие-то инструменты, сжимались, разжимались или вращались, дабы можно было продемонстрировать пределы их двигательных способностей. Крылья медленно вздымались и опускались, отбрасывая разноцветные блики, отчего были похожи на подвижные радуги. Это было изображение цинрусскийца, существа, считавшегося одним из самых прекрасных в исследованной галактике.

Затем движения конечностей утихли, крылья сложились, а, тело цинрусскийца оделось в скафандр – точно такой же, как тот, что был на Приликле.

– Помимо фонового волнения я ощущаю чувства удивления и нарастающего любопытства, – доложил Приликла. – Переходите к следующему этапу.

Представитель рода Приликлы был продемонстрирован в первую очередь, потому что его обитатель чужого корабля уже видел и вроде бы проникся к нему доверием. Но теперь его познания и (на что все очень надеялись) степень доверия следовало увеличить.

Затем была показана солнечная система, планета, метеоусловия, городские и сельские районы Кельгии, после чего был продемонстрирован представитель доминирующего вида, обитающий на этой планете. Во время показа удлиненной многоножки, поросшей серебристой шерстью, постоянно находящейся в движении, у существа за дверью не возникло никаких проявлений антипатии. Столь же благосклонно оно просмотрело материалы, посвященные крабоподобным мельфианам и даже шестиногим слоноподобным тралтанам. Но вот во время показа планеты Худлар и ее обитателей стали заметны небольшие перемены в эмоциональном излучении.

Худлар был планетой, сила притяжения на которой равнялась четырем земным lt;Ggt;, а тамошняя почти непрозрачная атмосфера напоминала густой бульон – взвесь животных и растительных микроорганизмов, которыми питались худлариане.

На Худларе постоянно происходили бури, поэтому обитатели этой планеты были вынуждены производить строительство под землей. Приликла подумал о том, что такая жизнь была по душе только самим худларианам, да и то не очень.

– Отмечаются, – сообщил он, – чувства испуга и узнавания. Такое впечатление, будто бы пострадавший узнал привычного врага. Для большинства существ мельфиане и тралтаны внешне выглядят более пугающими, чем худлариане, имеющие обтекаемую форму тела, поэтому я склонен сделать вывод о том, что напугали существо не они сами, а планета, на которой они обитают.

– Это догадка, доктор, – осведомился капитан, – или ощущение?

– Ощущение, и притом очень сильное, – ответил эмпат.

– Ясно, – проговорил капитан, кашлянул и добавил:

– Если Худлар напомнил нашему зрителю о родине, я склонен ему посочувствовать, невзирая на то, что он вытворил с «Террагаром». Продолжим?

– Пожалуйста, – ответил Приликла, и урок продолжился.

Показ планет и сред обитания шестидесяти семи разумных существ, населявших Галактическую Федерацию, отнял бы слишком много времени. Это не входило в намерения Приликлы и Флетчера, поскольку замыслили они только вводный урок. В перечень существ, которых они решили продемонстрировать неведомому обитателю корабля, были намеренно включены самые разные внешне существа: птицеподобные трехногие налладжимцы, гоглесканцы, похожие на разноцветные живые копны сена, покрытые слизью хлородышащие илленсиане, питающиеся жестким радиационным излучением тельфиане. Кроме них, были продемонстрированы ДБДГ, обитающие на Земле, Нидии и Орлигии. Эти три вида существ следовало продемонстрировать обязательно, поскольку главная цель урока состояла в том, чтобы привить неведомым инопланетянам чувство доверия к спасателям-землянам.

– Ничего не получается, – разочарованно проговорил Приликла. – Всякий раз, как только вы показываете ДБДГ, независимо от их размеров, будь то крупные косматые орлигиане, земляне или вдвое меньшие по габаритам рыжешерстые нидиане, реакция все время одна и та же: сильнейший страх и ненависть.

Крайне трудно будет добиться у этих существ доверия к вам.

– Но что же мы такого могли натворить, – изумился капитан, – из-за чего они питают к нам такие чувства.

– Вы тут ни при чем, друг Флетчер, – ответил Приликла. – Но шоу еще не окончено. Прошу вас, продолжайте.

Формат изображения снова изменился. Теперь вместо демонстрации отдельных планет и их обитателей показывалось, как встречаются между собой по двое, по трое представители различных видов, как они разговаривают. Порой при этих встречах присутствовали детеныши, а порой разные существа вместе трудились над созданием всевозможных технических проектов. Иногда облаченные в скафандры существа демонстрировались во время проведения спасательных операций, и тогда они оказывали помощь представителям других видов.

Приликла очень надеялся на то, что в показе этих сцен прослеживался неприкрытый намек на нынешнюю ситуацию. Затем сюжетная линия вновь претерпела изменения. Все уже продемонстрированные существа были показаны снова. Они разместились дружным хороводом и появлялись одно за другим в порядке возрастания габаритов – от миниатюрных налладжимцев и цинрусскийцев до массивных тралтанов и худлариан, превосходивших первых размерами в десятки раз. Посередине хоровода сверкало крошечное изображение галактики, представлявшей собой как бы ось колеса, от которой к «ободу» тянулись тусклые «спицы», соединявшие «ось» с отдельными существами, образовывавшими колесо. Затем отдельные существа были продемонстрированы заново, н6 на этот раз все они были одинакового размера, что, как надеялись демонстраторы, сможет проиллюстрировать равную важность всех и каждого из них.

Миновало несколько секунд. При том, что Приликлу отделяло такое расстояние от капитана, он был не способен уловить его чувства, но вполне мог представить, как волнуется Флетчер.

– Ну что, доктор, – спросил капитан, – была реакция?

– Была, друг Флетчер, – ответил эмпат, – но я еще не завершил подробного анализа эмоционального излучения. На фоне волнения, которое может быть обусловлено тревогой за товарища, с которым прерван контакт, прослеживаются восторг, радость и, в чем я не сомневаюсь, понимание. Я бы рискнул заключить, что зритель понял наш урок.

Больше он ничего не сказал.

Паузу нарушил капитан.

– У меня такое подозрение, что вы собирались добавить «но».

– Но, – послушно продолжал Приликла, – всякий раз, когда вы показывали ДБДГ, существо излучало также глубочайшую подозрительность и недоверие. Характер этих чувств несколько более благоприятен в сравнении с излучаемыми ранее страхом и слепой ненавистью, но ненамного. Я уверен, что существо не желает, чтобы к нему приближались ДБДГ.

Впервые за все то время, что Приликла бок о бок с капитаном трудился на спасательных операциях, он услышал из уст капитана слова, которые транслятор наотрез отказался переводить, поскольку они не значились в его программе. Произнеся эти слова, капитан добавил:

– Ну и что же, проклятие, я еще должен сотворить, чтобы эта ситуация изменилась?

Прежде чем ответить, Приликла медленно обвел взглядом помещение, в котором он находился, и указал на одну из прозрачных панелей, после чего переместился поближе к ней и принялся ее открывать. Робот передвинулся к нему, остановился, но не предпринял попытки помешать его действиям даже тогда, когда Приликла открыл панель, вытянул лапку и, обернувшись, как бы безмолвно испросил разрешения сделать то, что намеревался сделать. Затем цинрусскиец осторожно прикоснулся к одному из пучков проводов. Отвечая на вопрос, заданный Флетчером, он понимал, что его видеокамера передает на борт «Ргабвара» изображение всего, что в данный момент происходит.

– Мы, пользуясь упрощенными видеоматериалами, – сказал он, – пытались донести до сознания инопланетянина очень многое. Мы поведали ему о целом ряде видов, обитающих в Галактической Федерации, о сотрудничестве, существующем между их планетами и проявляющемся, в частности, в помощи кораблям, потерпевшим бедствие, и…

– Если вы не забыли о моем совете, – прервал его капитан, намеренно сделав акцент на последнем слове, – то мы намеревались продолжить показ и продемонстрировать пострадавших, получающих лечение. Это, доктор, было бы откровенной декларацией наших добрых намерений.

– А я не последовал вашему совету, – негромко отозвался Приликла, – в связи с вероятностью недопонимания. При нынешней атмосфере страха и недоверия эмоциональное излучение инопланетянина, наблюдающего за многовидовой бригадой медиков, в состав которой непременно входил хотя бы один ДБДГ, ни в коем случае нельзя было бы не учесть. Мы ничего не знаем о его физиологии, необходимой ему окружающей среде, о тонкостях медицины на его родной планете – если там, конечно, существует медицинская практика. Он мог бы запросто решить, что мы не лечим, а подвергаем пыткам взятых в плен пострадавших.

Вы, друг Флетчер, – добавил Приликла, не дождавшись ответа, – пока не можете сделать ровным счетом ничего, кроме как помочь мне в случае необходимости техническим советом. Я уже говорил с вами об этой идее, и я понимаю, почему она не вызывает у вас энтузиазма. Но показ картинок окончен. Пора, как выражаются некоторые земляне, любители азартных игр, выложить на кон столько денег, сколько собирался.

Поэтому сейчас, – закончил он, – мы – вернее, я – должны попытаться закрепить преподанный иллюстративный урок реальным делом.

Он медленно отодвинул лапку, закрыл прозрачную панель и указал в ту сторону, где находилось точно такое же помещение, поврежденное при обстреле корабля. Когда он направился в ту сторону, он думал о том, что, будь на месте робота живое существо, можно было бы сказать, что оно дышит ему в затылок.

Между тем робот не предпринимал никаких попыток задержать цинрусскийца.

Добравшись до тускло освещенного отсека, Приликла включил фонарик на шлеме, чтобы лучше рассмотреть порванные провода. Он решил сначала убедиться в том, что прикасаться к ним безопасно. Он уже начал сомневаться в своей способности выполнить эту работу, когда капитан, выказав странную смесь эмпатии и догадливости, свойственную землянам, ответил на незаданный эмпатом вопрос.

– Вам следовало бы начать, – сказал Флетчер, – с чего-нибудь простого. Высоко вверху за первой панелью, которую вы открывали, находятся два довольно толстых кабеля. У одного из них изоляционная оболочка синяя, а у второго – красная. Если вы присмотритесь повнимательнее, то увидите, что провода изгибаются под прямым углом и исчезают в выемке плоскости, которая в том коридоре, где вы сейчас находитесь, судя по всему, является потолком. В результате удара один из проводов надломился в месте прямоугольного изгиба. Видите концы оголенной проволоки, торчащие из рваных краев изоляционной оболочки? Попробуйте соединить их, но будьте осторожны и не прикасайтесь ни к чему металлическому во время работы. Перчатки на вас тонкие, а мы не знаем, какой силы и напряжения ток проводится по этому проводу. Для того чтобы зафиксировать место соединения проводов, вам потребуется изоляционная лента.

– У меня в ранце есть медицинский пластырь, – сказал Приликла. – Он подойдет?

– Да, доктор, но будьте предельно осторожны.

Через несколько минут Приликла покончил с соединением проводков и замотал место их соединения пластырем. Тут же загорелись до того потухшие светильники в коридоре. Робот переходил от одного светильника к другому и, как надеялся Приликла, сообщал своему разумному хозяину о том, что здесь произведен небольшой ремонт. Конечно, это была мелочь, но лучше что-то, чем ничего.

– Что теперь? – спросил Приликла.

– Теперь будет кое-что потруднее, – сказал капитан, – так что сильно не зазнавайтесь. В другом кабеле повреждены более тонкие проводки с более замысловатой цветной кодировкой. В местах обрывов некоторые из них обесцветились, поэтому вам придется внимательно рассмотреть их и определить, какого цвета они были изначально, и только потом приступать к их соединению. Сложность системы проводов наводит меня на мысль о том, что они ведут к датчикам обшивки и связаны с сетью внутренних коммуникаций. Если соединение будет произведено ошибочно, можно ожидать каких угодно неприятностей. Это будет то же самое, как если бы вы присоединили нервные окончания, призванные вести к глазам, к примеру, к ушам. Положение необычное: мы пытаемся произвести ремонт систем, которые нам совершенно не знакомы.

Жаль, что я не могу находиться рядом с вами со специальным оборудованием и не в силах вам помочь. Вам предстоит тонкая, точная и очень трудная работа. Вы готовы к ней, доктор?

– Не волнуйтесь, – отозвался Приликла. – Это чем-то похоже на нейрохирургическую операцию.