"Расклад рун" - читать интересную книгу автора (Хайнс Джеймс)

12

На следующее утро Вирджиния отправилась в кампус в самой длинной своей юбке. Она прошла прямо к двери кабинета Карсвелла, располагавшегося этажом выше ее кабинета, и постучала. Никто не ответил, дверь была заперта.

Вирджиния ощутила какой-то странный холод, поднимавшийся с пола по ногам, глянула вниз и увидела, как слегка раскачиваются оборки ее платья от ветерка, дующего сквозь щель между ковром и нижним краем двери. Вдруг какой-то непостижимо сильный порыв его поднял ей платье до самых колен, и Вирджиния от неожиданности отскочила к противоположной стене коридора. И только тогда она заметила объявление, аккуратно отпечатанное на специальной карточке и прикрепленное к двери.

Оно гласило: «Профессор Карсвелл находится в академическом отпуске до конца осеннего семестра. По всем вопросам обращаться в деканат».

– Он оставил адрес, по которому пересылать почту? – спросила Вирджиния секретаршу в деканате, и та молча указала ей на картонную коробку у стены, куда складывалась вся корреспонденция, адресованная Карсвеллу.

К коробке была прикреплена еще одна карточка с аккуратно отпечатанной надписью: «Лаффордское аббатство, Уорвикшир, Соединенное Королевство».

– Оттуда присылают все письма обратно, – не без удовольствия сообщила секретарша. – Почтовое отделение в Уорвике утверждает, что такого адреса не существует.

– И когда же он вернется? – спросила Вирджиния, стараясь не выказывать излишнего интереса.

– После Рождества, – ответила секретарша тоном, в котором слышалось плохо скрываемое удовольствие. – Только к началу зимнего семестра.

– Мне необходимо во что бы то ни стало с ним связаться, – сказала Вирджиния. – Это очень, очень важно.

– Гм… – Секретарша наклонила голову и задумчиво устремила взор куда-то вдаль. Подобный взгляд она использовала со всеми сотрудниками факультета, которым любая их просьба казалась принципиально важной. – Ну конечно, конечно, я вас прекрасно понимаю. Но я даже не представляю, где он может сейчас находиться. Ая ведь знаю, где находятся все, абсолютно все (она имела в виду, естественно, сотрудников факультета).

– А кто-нибудь еще знал, что он уезжает? – Вирджиния чувствовала, что у нее начинают трястись коленки. – Почему мне никто ничего не сказал?

– Не имею ни малейшего представления. – Секретарша бросила на Вирджинию сочувствующий взгляд больших красивых глаз. – Честно говоря, не столь уж многие им интересуются.

Девушка оглянулась по сторонам и немного подалась вперед.

– Строго между нами, профессор Даннинг, – прошептала она, – профессора Карсвелла здесь очень не любят.

Остаток дня Вирджиния провела как в тумане. Если Карсвелла нет, если он уехал из Техаса, то каким же образом он мог организовать всю эту жуткую кампанию против нее? Кто прислал ей календарь, если его самого нет? И кто приклеил маску к ней на окно? Чьи глаза смотрели на нее сквозь прорези в маске? Вне всякого сомнения, у Беверли Харрингтон найдутся ответы на ее вопросы, только вот Вирджиния не желала их слышать. Она была совсем не уверена, что выдержит разговор с Беверли. То, что с ней произошло, весьма печально, но горе довело несчастную женщину до откровенного безумия, до большего безумия, чем то, что отличало Карсвелла. И у Вирджинии не было ни малейшего желания присоединиться к их компании.

Начался ноябрь. Дни стали короче, ночи – длиннее, и даже светлое техасское небо потемнело. Больше двух месяцев прошло с тех пор, как Карсвелл вернул ей статью. Тот, кто (или то, что) следил за Вирджинией, подходил все ближе и ближе. Временами, находясь в одиночестве дома, или пересекая центральную площадь кампуса, или даже стоя в аудитории перед студентами, Вирджиния ощущала чье-то холодное дыхание позади или вдруг замечала краем глаза какое-то непонятное движение воздуха рядом, словно кто-то только что пробежал мимо.

Однажды, проходя по коридору с почтой, Вирджиния почувствовала прикосновение к плечу. Она резко повернулась – и никого не увидела. «У него было три месяца» – гласила надпись на автобусе. А у нее оставалось меньше трех недель. До чего?

Однажды вечером в начале ноября после окончания занятий Вирджиния надолго задержалась в своем университетском кабинете. Засидевшись за компьютером, она и не заметила, как опустились сумерки. Узкий клин флюоресцентного света падал в открытую дверь из коридора, и уже начали зажигаться фонари на центральной площади кампуса, и фигурки студентов, бежавших в библиотеку, отбрасывали длинные, скользившие по траве тени, а на потолочных панелях у Вирджинии над головой появились пятна желтого цвета. В остальном в ее кабинете было темно, горел только экран компьютера. Она решила немного поработать с главой из книги, чтобы хоть чем-то занять консультационные часы, на которые уже давно не приходил никто из ее студентов.

Вирджиния уже довольно долго сидела не двигаясь, ее пальцы застыли на клавиатуре компьютера. Она с большим трудом могла заставить себя даже перечитать главу, не говоря о том, чтобы ее переделывать. Отвернувшись на мгновение от экрана, Вирджиния заметила, как стемнело в кабинете и какие страшные тени собираются по углам. Сегодня ей пришлось припоздниться. Все другие преподаватели, работавшие на ее этаже, разошлись по домам. И никто, подумала она вдруг, не остановился рядом с ее дверью, чтобы пожелать ей спокойной ночи.

Она повернулась к компьютеру. Какой смысл без толку тратить на все это время, решила Вирджиния, протянула руку к «мышке» и закрыла главу. Вместо ожидаемой заставки рабочего стола, к ее удивлению, экран вдруг сделался совершенно черным, а посередине возникла надпись красными буквами «нажмите здесь». Вирджиния убрала руку с «мышки». Она поняла, что смотрит на веб-браузер – видимо, каким-то образом вышла в интернет. Более того, похоже, она подсоединилась к чьей-то домашней странице, хотя наверху не стояло никакого адреса.

Вирджиния переместила курсор на слова, выделенные красным. Вокруг царила гробовая тишина. Из коридора не доносилось ни единого звука, такая же тишина опустилась и на площадь за окном.

Вирджиния тяжело вздохнула.

– Ну и что теперь? – спросила она вслух и кликнула «мышкой» на словах.

На экране появилась черно-белое изображение – старинная линогравюра, века семнадцатого или восемнадцатого. В то же самое мгновение ее внимание отвлекли два маленьких красных огонька, которые зажглись с обеих сторон компьютера. Это включились колонки.

Вирджиния вновь протянула руку к «мыши», но сколько она ни водила ею по коврику, ничего не происходило, курсор вообще пропал с экрана. Она пару раз кликнула «мышкой». Снова никаких изменений. Поджав губы, Вирджиния решила внимательнее рассмотреть гравюру.

Изображение было довольно примитивным, но ярким. Женщина в традиционной пуританской одежде, в маленьком чепце, туфлях с пряжками, в туго зашнурованной накидке шла по темной тропинке в безлунную ночь. Женщина, грязная тропа, кривые старые деревья вдоль дороги были выгравированы прямыми и грубыми линиями, а окутывавшая все вокруг тьма – темное небо, мрачные тени под деревьями – тонкой штриховкой. Но даже несовершенная техника линогравюры оказалась способна передать необычную силу чувств, отразившихся на лице женщины. Глаза ее были широко открыты и смотрели прямо перед собой, так, словно вся ее жизнь зависела от этого. В выражении лица сквозило что-то такое, что заставляло зрителя заключить: она страшно боится оглянуться. Но дорога за ее спиной была совершенно пуста. Из динамиков раздалось тихое шипение, напомнившее Вирджинии шум ночного ветра в ветвях деревьев.

– Ну что ж, – произнесла она, еще раз кликнув «мышкой», – очень смешно.

Вирджиния глянула через плечо в открытую дверь почти в полной уверенности, что увидит там кого-то: возможно, Беверли, или бомжа, или даже самого Карсвелла. Но там никого не было, а когда Вирджиния вновь взглянула на экран, у нее сразу же возникло ощущение, что картинка изменилась. Полной уверенности, правда, не было, однако создавалось впечатление, что голова женщины слегка повернулась. Теперь и глаза ее были немного скошены в сторону, она как бы посматривала через плечо назад. Изменилось и что-то у нее за спиной, что-то в тенях под деревьями, но относительно этого последнего у Вирджинии было еще меньше уверенности. Шорох, издаваемый колонками, то становился громче, то затихал.

– Довольно! – произнесла вслух Вирджиния.

Она несколько раз кликнула «мышкой», однако ничего не последовало. Тогда Вирджиния решительно нажала указательным пальцем на «Escape» и взглянула на экран. Гравюра, несмотря ни на что, осталась на экране, хотя снова изменилась. Женщина теперь смотрела вперед перед собой, глаза ее несколько расширились. Тень под деревом тоже каким-то образом переместилась.

– Прекрасно! – произнесла Вирджиния вслух. – Я поняла. Достаточно.

Она снова нажала на клавишу «Escape», одновременно оглянувшись на открытую дверь и бросив взгляд на янтарные отблески уличных фонарей в окне. Комната, казалось, наполнилась легким шелестом листьев, и Вирджиния вскочила, отбросив кресло в сторону. Она закрыла дверь кабинета и заперла ее, затем склонилась над столом, стараясь найти клавиши, с помощью которых можно было бы прекратить всю эту фантасмагорию.

– Прекратить, – твердила она, а руки ее летали по клавиатуре, – прекратить, прекратить, прекратить!

Она нашла три нужные клавиши и нажала их одновременно – «Ctrl», «Alt», «Del», – затем отпустила и нажала снова, потом снова взглянула на экран. Голова женщины повернулась еще раз, теперь она смотрела прямо на Вирджинию, в глазах застыл ужас, рот был приоткрыт, как будто она умоляла о чем-то. Позади нее виднелось раздвоенное копыто, только что возникшее на тропинке из лесной темноты.

Вирджиния нажала кнопку включения компьютера, чтобы отключить его. Жесткий диск, несмотря ни на что, продолжал тихо шуметь, экран продолжал гореть, а из шипящих динамиков послышался мужской голос, который, заглушив шорох листвы, произнес нараспев:

Вирджиния подскочила, и клавиатура с грохотом упала со стола, повиснув на шнуре. Вирджиния встала на колени, залезла под стол, оттолкнув клавиатуру в сторону, и начала копаться среди проводов, несколько раз ударившись головой о стол. А голос становился все громче и заполнял собой комнату:

Вирджиния наконец нашла вилку и обеими руками выдернула ее. Голос замолчал, свет погас. Все еще сидя на коленях под столом и сжимая в руках шнур, Вирджиния слышала слабое затихающее жужжание жесткого диска.

А вот звук ветра, пробегающего по листьям деревьев, остался. Пространство под столом было слишком узко, чтобы в нем свободно поворачиваться из стороны в сторону, но Вирджиния все-таки оглянулась вокруг. И ничего не увидела, совсем ничего, не было даже ни малейшего отблеска света с центральной площади кампуса.

Наверное, она слишком долго не отрываясь смотрела на экран компьютера. Глазам нужно привыкнуть к темноте. Вирджиния отшвырнула провод и стала выбираться из-под стола. Плиты пола у нее под руками казались холодными и шершавыми. Она ухватилась пальцами за край стола и встала. Шелест листьев теперь доносился со всех сторон, и поднялся ледяной ветер, дувший откуда-то сзади и прижимавший юбку к икрам. Она повернулась от стола к окну, но так ничего и не увидела. Тьма была сплошная.

Отключилось электричество, я, наверное, весь университет обесточила, подумала Вирджиния и стала на ощупь пробираться к окну, вытянув руки перед собой. Она шла с предельной осторожностью, боясь споткнуться о стул, однако, сделав несколько шагов, к своему величайшему удивлению, так ни за что и не зацепилась.

Холодный ветер теперь дул слева, обжигая кожу на щеке. Его шум перекрывало ее собственное учащенное дыхание и глухой напряженный стук сердца.

– Эй? – крикнула Вирджиния. – Кто здесь?

И с ужасом поняла, что ее голос полностью поглощается темнотой, не встречая нигде никакой преграды. Создавалось впечатление, что она находится посреди бесконечного открытого и совершенно пустого пространства.

Вирджиния повернулась и вслепую направилась к своему столу, подняв голову и продолжая попытки нащупать хоть что-нибудь перед собой. Она уже явно миновала то место, где находился ее стол, и решила считать шаги, чтобы хотя бы таким способом не позволить паническому ужасу полностью овладеть ею. От этого стало только хуже, и, досчитав до тридцати, она поняла бессмысленность своей затеи и зашагала быстрее, почти побежала, продолжая держать руки перед собой. Теперь ее шаги звучали как-то глуше – она явно бежала уже не по плитам пола кабинета. Земля под ней была неровной и не мощеной, ступни то и дело попадали в какие-то ямки и цеплялись за бугры. Вирджиния испугалась, что может вывихнуть ногу, и потому решила идти на цыпочках, чтобы не зацепиться за что-нибудь каблуками.

И тут возник тихий, едва различимый хнычущий звук, совпадавший с ритмом ее неистово бьющегося сердца.

Это я, подумала она, этот звук исходит от меня.

Носок туфли зацепился за что-то мягкое, но достаточно громоздкое, и Вирджиния упала лицом вниз. От неожиданности у нее перехватило дыхание. Поверхность, на которой она лежала, была холодная и ухабистая. Мгновение Вирджиния не двигалась, затем попыталась приподняться, упершись руками в землю. Под ладонями она почувствовала траву и грязь.

Вирджиния подтянула ноги и привстала на четвереньки, стряхнула грязь с рук. Хрипло дыша, оглянулась вокруг в тщетном стремлении разглядеть хоть что-то, хоть силуэт какого-нибудь дерева на фоне ночного неба. Но вокруг не было ничего. Был только ветер, дувший ей прямо в лицо, и шум незримых ветвей.

И тут где-то неподалеку от нее в темноте, наполненной лишь воем ветра, раздался громкий стук, будто на землю упало яблоко. Вирджиния затаила дыхание и прислушалась. Еще один глухой удар. Нет, решила она, такого тяжелого звука от яблока не бывает, наверное, камень. Затем еще один тяжелый удар, и на сей раз он прозвучал уже совсем не как падение чего-то, а как шаг, словно что-то тяжелое, но узкое ударяло по поверхности земли. Словно копыто…

Вирджиния затаила дыхание и зажала рот ладонью. Последовали еще два удара, потом еще один. Они явно приближались оттуда же, откуда дул ветер, и напоминали лошадиную иноходь, однако все-таки было в них какое-то отличие – ритм не тот. Звуки напоминали прыжки двуногого, а не четвероногого существа.

Вирджиния прикусила губу, чтобы не закричать. Опершись на костяшки пальцев одной руки, сняла сначала одну туфлю, потом другую и соединила их вместе. Звук шагов стал равномернее, хотя в нем чувствовалась некая осторожность. Вирджиния едва осмеливалась дышать, хотя какой-то ехидный голосок в глубинах ее сознания спрашивал, а что будет значить в подобной ситуации «отключиться». Она захихикала, чувствуя, что находится на грани истерики, однако сумела овладеть собой и вновь затаила дыхание, а стук приближающихся копыт сделался еще громче.

Вирджиния подскочила и изо всех сил швырнула одну туфлю куда-то налево, навстречу ветру, и услышала, что она упала на землю совсем недалеко от нее. Стучавший копытами, казалось, на мгновение растерялся, а затем поскакал туда, где упала туфля, – тук-тук-тук. Вирджиния, все еще держа вторую туфлю и стараясь дышать ртом как можно тише, начала медленно пятиться в противоположном направлении.

И застыла, услышав новый звук, раздавшийся оттуда, откуда раньше доходил стук копыт. Стук прекратился, на смену ему пришло долгое глубокое шипение, к которому добавилось нечто гортанное, напоминавшее похрюкивание. Вирджиния затаила дыхание. Затем стук копыт возобновился и вновь в направлении к Вирджинии. Она швырнула вторую туфлю и, зажав подол длинной юбки в кулак, бросилась бежать в противоположном направлении.

Ветер дул ей в спину, она чувствовала его ледяное дыхание у себя на затылке. Вирджиния бежала большими шагами, активно работая локтями, босые пятки больно ударялись о землю. Кровь стучала в висках, дыхание с хрипом вырывалось из груди и почти перекрывало оглушительный вой ветра в ветвях невидимых деревьев. На какое-то мгновение Вирджинию охватило ликование, ей вдруг почудилось, что она может выиграть эту гонку, и она чуть не закричала от радости. И тут услышала у себя за спиной глухие мерные удары двух копыт, преследовавших ее вместе с ветром, – они явно приближались. Шаги невидимого существа были короче ее шагов, но бежало оно значительно быстрее – тук, тук, тук, тук – и уже почти настигало Вирджинию.

Она помчалась еще быстрее, выше поднимая колени, еще активнее помогая себе локтями, буквально толкая себя вперед. Каждый удар пяткой о землю отдавался резкой болью вдоль всего позвоночника до самой макушки, в ступни вонзались мелкие камешки и веточки. Деревья вокруг покачивались, словно волны морского прибоя, и Вирджиния с ужасом подумала, что обязательно зацепится за корни или ударится головой о низкую ветку.

Ее преследователь теперь бежал намного быстрее – тук, тук, тук, тук, тук, – с каждым мгновением приближаясь.

Я не могу бежать быстрее, подумала Вирджиния. Я уже на пределе.

Сердце готово было выскочить из грудной клетки, между ребер возникла острая режущая боль, пятки горели от вонзившихся в них камешков. Копыта были уже прямо у нее за спиной, и теперь преследователь делал гораздо более широкие шаги. Тук. Тук. Тук. Волна воздуха, которую всколыхнул бегущий за ней, коснулась уха Вирджинии. Прямо за спиной она снова услышала хриплое похрюкивание, напоминавшее выдох из утробы какого-то страшного и злобного чудовища. И тут же ее шеи коснулось горячее дыхание.

– Ка… – произнесла она или попробовала произнести. Сил говорить не было, но все же она попыталась.

– Ка… Ка… Карсвелл! – с хрипом вырвалось у нее. – Сукин сын!

И с этими словами она на всей скорости врезалась в стену.