"Двое с «Летучего голландца»" - читать интересную книгу автора (Джейкс Брайан)

Глава 4

Теперь «Летучий голландец» лег на курс, срезав путь вдоль берегов Германии и Нидерландов, здесь его подхватило течение и понесло в Ла-Манш. На долю Нэба выпало несколько счастливых дней. Петрос отказывался выходить из каюты. Он лежал на своей койке и стонал день и ночь напролет. Оставшись один на камбузе, Нэб готовил еду для всей команды. Справиться с меню было нетрудно: соленая треска или солонина, а к ним то, что было под рукой, — капуста, репа или свекла. Все это Нэб мелко рубил, сбрасывал в кастрюлю и варил с перцем и солью. Время от времени, когда ему очень хотелось чего-нибудь сладкого, он толок сухари, размачивал их, превращая в тесто, а потом добавлял сушеные фрукты — фиги, курагу или изюм. Из этого получался вполне сносный пирог. Жалоб от команды не поступало, а один матрос заметил даже, что грек стал готовить лучше.

Нэб решил назвать свою собаку Денмарк[2], ведь они оба были из этой страны. Черный Лабрадор заметно изменился. Благодаря заботам своего юного хозяина он подрос, поздоровел, шерсть стала лосниться. Пес оказался умным, спокойным и послушным. Стоило мальчику быстро кивнуть головой, и Денмарк исчезал в своем убежище под столом.

Они шли по Ла-Маншу. С носа корабля можно было разглядеть белые утесы Дувра. Сменившись с вахты, матросы, посиневшие от холода, собирались в своем кубрике, расхватывали глиняные кружки и жадно набрасывались на дешевый кофе. Его готовили из жареных желудей, цикория и небольшого количества кофейных зерен, он горчил, но, главное, был горячий.

Нэб ежедневно варил кофе в кубрике и убедился, что на него обращают внимание не больше, чем на морскую качку. Матросы к тому же считали его глухим и слабоумным — так люди обычно относятся ко всем, кто не похож на них. Медный кофейник Нэб начистил заранее, и лица сидевших в кубрике отражались в его до блеска надраенных боках. Нэб видел отражения Скрегса, Джамиля и бирманца по имени Синдх, обезображенного шрамом. Он слышал каждое их слово. Они что-то замышляли против капитана.

— Как только он заснет, Джамиль, войдешь к нему в каюту с ножом.

— Нет, нет, Джамиль не пойдет. Говорят, голландец никогда не спит.

— В каюту лучше не соваться. Там у него всегда под рукой острый палаш. Если мы хотим покончить с Вандердеккеном, надо сделать это на палубе, всем вместе и быстро. Потом его можно сбросить за борт, а мы поплывем дальше. Ну как?

Скрегс задумчиво отхлебнул кофе.

— Да, Синдх… так будет вернее. Дождаться, когда он выйдет проверить перед сном ночную вахту. Самый удобный момент.

Шрам на лице Синдха задергался.

— Ладно, сегодня ночью. Мы с Джамилем поменяемся с кем-нибудь вахтами. А ты спрячешься на палубе.

Скрегс положил на стол кинжал, сверкнуло лезвие.

— Вы вдвоем его схватите. А я быстренько пощекочу его этой хорошенькой штучкой. Потом мы его разденем и пусть отправляется на корм рыбам.

Синдх провел по своему шраму обломанным ногтем.

— Капитана не станет и что тогда, Скрегс? Один зеленый камень не разделишь на троих.

Скрегс подмигнул обоим.

— Значит, командовать кораблем буду я. Мы поплывем в Вальпараисо, я выдам себя за капитана и заберу камни. Тогда будет что поделить на троих.

После некоторого раздумья Синдх спросил:

— А почему я не могу быть капитаном или Джамиль?

— Потому что я — англичанин. Я легче сойду за голландца, чем вы оба. И говорю по-голландски. Возражения есть? — наблюдая за ними, Скрегс поигрывал зловещим кинжалом.

Джамиль заставил себя улыбнуться и похлопал помощника капитана по руке.

— Да нет, никаких возражений, приятель. Только есть один безобидный вопрос. Скажем, у нас будет корабль и камни. Что дальше?

— Дальше мы будем идти вдоль берега на север, пока не придем в страну под названием Коста-Рика. Бросим там якорь, запасемся пресной водой и фруктами. Пока команда будет заниматься запасами, смоемся с корабля. За горами Карибское море, Гаити, Картахена… там закон нас не достанет. Солнце, синее море, золотой песок и мы — богатые, словно короли. Только подумайте, мы сможем построить себе по замку, купить корабли, нанять слуг, завести рабов. До конца жизни — ни одного холодного дня. Мне это по душе!

Из соседней каюты приковылял Петрос. Заговорщики подтолкнули друг друга и замолчали. Грек здоровой рукой дернул Нэба за ухо.

— Каков щенок, даже кофе от него не дождешься! Ну-ка, иди, поставь кружку в моей каюте!

Нэб покорно налил в кружку кофе и поспешил с ней в каюту Петроса, а тот, идя следом, продолжал ворчать:

— И это после всего, что я для тебя сделал, спас тебе жизнь, кормлю тебя, учу всему. А ты вот как относишься к Петросу! Лучше бы я оставил тебя рыбам на съедение. Смотри, не пролей кофе, поставь здесь. Нет, вот здесь… Здесь! А теперь вон отсюда! Оставь меня. Кому нужен несчастный кок с одной рукой? Никому! Я день и ночь страдаю от боли, а никому дела нет! Убирайся! Вон!

Нэб с удовольствием вернулся к себе на камбуз.

Сидя под столом с Лабрадором, Нэб гладил Денмарка и вспоминал услышанное. Три члена команды задумали убить капитана! Каждый день Нэб убеждался, что матросы «Летучего голландца» — бесчестные людишки и пропойцы. Вандердеккен — безжалостный, жестокий капитан, но он единственный на борту, кто способен вести корабль и держать в руках весь этот сброд. Без опытного капитана дальнейшее плавание было опасно вдвойне. Нэб сомневался, что, почувствовав свободу, эта банда будет подчиняться приказам Скрегса, не было у него уверенности и в том, что англичанин сможет благополучно привести корабль в место назначения. А даже если и приведет, что тогда? Как же предупредить капитана о заговоре против него? Да Вандердеккен и внимания не обратит на самого ничтожного члена команды — на немого, не способного ни слова вымолвить мальчишку. Пес не сводил с Нэба добрых черных глаз. Словно понимая, в каком непростом положении оказался его хозяин, он лизнул ему руку и тихо заскулил.

В тот же вечер с палубы донеслись тяжелые шаги. Нэб кивнул псу, и тот исчез под столом в своем укрытии. Мальчик выглянул из дверей камбуза. Это Вандердеккен вышел из своей каюты на корме. Ему навстречу по палубе направлялись два матроса — Джамиль и Синдх. У мальчика от страха подвело живот. Он чувствовал, как сердце гулко забилось в груди.

Где-то поблизости прятался Скрегс, он ждал, держа наготове кинжал. Тысяча мыслей пронеслась в голове Нэба, глупых, непоследовательных решений. Что делать?

Капитан остановился перед Джамилем и Синдхом и с подозрением поглядел на них. Он знал, кто должен стоять на вахте.

— Что вы здесь делаете? На ночной вахте сейчас должны быть Рансхоф и Фогель.

Джамиль вместо ответа поглядел поверх его плеча в сторону камбуза. Вандердеккен обернулся, клюнув на этот нехитрый трюк, и в это время Скрегс выскочил из укрытия. Джамиль и Синдх навалились на капитана сзади, схватив за горло и за руки. Скрегсу оставалось пробежать еще несколько шагов, в его руке блеснуло лезвие занесенного ножа. Нэб не мог спокойно смотреть, как убивают капитана.

Выскочив из дверей камбуза, он столкнулся со Скрегсом. По инерции они покатились вперед и налетели на Вандердеккена.

— Держите его крепче, — закричал Скрегс. — А я пока разделаюсь с мальчишкой!

Зажатый между капитаном и Скрегсом, Нэб тихо замычал, и теперь уже над ним блеснул кинжал.

Раздалось глухое рычание, в воздух взлетела черная тень. Приземлившись Скрегсу на спину, пес вцепился клыками ему в плечо. Нэб исхитрился схватить матросов за ноги.

Теперь Вандердеккену было легче сбросить с себя двух человек. Перехватив рукоятку кинжала, капитан резким движением вывернул руку Скрегса. Нож со стуком упал на палубу, а Вандердеккен потащил Скрегса к борту, оба едва сохраняли равновесие. Но капитан доволок своего помощника-убийцу до борта и толкнул его изо всех сил. Раздался короткий душераздирающий крик. Скрегс ударился об ограждение и, скрючившись, полетел в море. Несколько секунд он еще барахтался среди волн. Но бороться с океаном было бесполезно, и вскоре Скрегс остался со своими мечтами о богатстве в глубинах Ла-Манша.

Теперь наступила очередь Джамиля и Синдха. Колотя и пиная их, Вандердеккен свалил заговорщиков на палубу и, схватив кинжал, застыл над оцепеневшими от ужаса матросами. Его трясло от ярости, безумные глаза налились кровью. Нэб стоял с ним рядом, держа пса за загривок, и со страхом гадал, что будет дальше.

Вдруг тяжелый вздох вырвался из груди капитана, и он просипел, глядя на заговорщиков:

— А ну встать, вероломные крысы! Марш в кубрик! Идти передо мной! А не то я тут же, на месте перережу вам глотки! А ты, мальчик, иди за мной с собакой, прикроешь меня сзади!

Остальные члены команды сидели в кубрике возле печки, попивая кофе, или лежали на койках. Вдруг дверь с громким стуком распахнулась, капитан ногой грубо втолкнул Джамиля и Синдха внутрь так, что те свалились, уткнувшись носами в палубу. Все испуганно подняли головы и увидели Вандердеккена, а за его спиной — Нэба и собаку.

— Созвать всех сюда! Быстро!

Началась невообразимая суета. Петрос и другие матросы из кают, расположенных по борту, набились в кубрик.

Наконец воцарилась наводящая ужас тишина — под леденящим взглядом капитана вся команда в страхе замерла. Засунув кинжал за пояс, Вандердеккен вцепился в волосы своих пленников и рывком поднял их головы.

— Кто еще был с вами? — кричал он. — Говорите, или я отправлю вас к рыбам, как этого негодяя Скрегса!

Джамиль сложил ладони и заныл:

— Только мы двое, капитан. Нас Скрегс заставил. Мы его боялись. Он пригрозил, что иначе убьет нас.

Ему вторил Синдх, слезы лились у него из глаз, стекая по синему шраму, он умолял не убивать его.

— Он правду говорит, капитан, — подвывал он. — Мы ничего не знали. Скрегс хотел убить вас. Мы думали, он просто хотел украсть зеленый камень. Пощадите! Мы не хотели причинять вам вред!

Не обращая внимания на их слезы и мольбы, Вандердеккен обратился к здоровенному матросу-немцу.

— Фогель, теперь на моем корабле первым помощником капитана будешь ты. Я заплачу тебе, сколько положено. Сделай две веревочные петли и перебрось их через средний салинг. Всякий, кто становится у меня на дороге, попадает либо на рею, либо за борт, рыбам на закуску.

Фогель отдал честь, но не двинулся с места.

— Капитан, — нерешительно проговорил он, — если вы казните их, у нас будет на три матроса меньше. Обойти мыс Горн — очень рискованная затея, и трое опытных матросов нам не помешают.

Наступило молчание. Потом капитан кивнул:

— Вы правы, мистер Фогель. Распорядитесь, чтобы, пока мы не придем в порт, они получали по полпорции сухарей и воды. А когда вернемся в Копенгаген, их будет судить морской суд, и от виселицы они все равно не уйдут. Да проследите, чтобы после вахты их заковывали в кандалы.

Новый помощник снова отдал честь.

— Есть, капитан.

Он повернулся к Нэбу.

— Полпорции сухарей и воды до конца плавания, слышишь, кок?

Нэб послушно кивнул, а капитан вопросительно посмотрел на мальчика:

— Этот мальчишка — кок? Как так?

Поглаживая поврежденную руку, Петрос захныкал:

— Капитан, у меня рука совсем разболелась. Я не могу работать одной рукой.

Он попытался укрыться за спины других матросов, но Вандердеккен схватил его за горло. Он стал трясти Петроса, словно терьер крысу, и перепуганные глаза грека встретились с ледяными глазами голландца. Голос капитана понизился до предостерегающего хрипа:

— Слушай ты, никчемный пузырь со слезами, я нанял тебя как кока, вот и отправляйся на камбуз и готовь еду, иначе я зажарю тебя на твоей же плите! — и, вытолкнув несчастного Петроса из кубрика, он повернулся к остальным членам команды, в его голосе зазвучала явная угроза: — На этом корабле делают то, что говорю я. Болтаться мне на рее, если кто-то, не поладив со мной, остался еще жив. Ясно?

Отводя взгляды от его пронизывающих глаз, матросы привычно ответили:

— Есть, есть, капитан!

Нэб вздрогнул, когда капитан направил на него палец.

— А ты подойди поближе. Возьми собаку и встань рядом.

Нэб с готовностью выполнил приказ, Денмарк покорно пошел следом. Наступило молчание. Вандердеккен опустил капюшон почти до самых бровей и оглядел оставшихся в кубрике.

— Этот мальчишка с собакой теперь будет сопровождать меня всюду, куда бы я ни пошел. Они останутся у меня в каюте и отныне будут меня охранять. Фогель, встаньте за штурвал и назначьте новых вахтенных. Когда пройдете последний маяк в Ла-Манше, поверните корабль к югу и возьмите один румб на запад, обогнете Острова Зеленого мыса и выйдете в Атлантику. Надеюсь, что мы достигнем мыса Горн и придем в Вальпараисо в рекордное время. Мыс Горн, Фогель, омывают самые бурные моря на Земле. Кто знает, сколько кораблей, разбитых в щепки, выброшено на скалы и сколько моряков нашли там последнее пристанище. Но, разрази меня гром, я намерен преодолеть мыс Горн с ходу. А всем вам как капитан «Летучего голландца» заявляю: я не потерплю никакого нытья, никакого неповиновения и измены! Если кто-нибудь вздумает меня ослушаться, я тому все ребра пересчитаю плетью. А теперь — за работу!

Презрительно растолкав матросов, Вандердеккен вышел из кубрика, а за ним следом и Нэб с собакой. Мальчик был совсем обескуражен тем, как обернулись события, — он радовался, что освободился от садиста Петроса, но его тревожила мысль, что теперь он все время будет рядом с капитаном. И еще одно не давало ему покоя: мыс Горн или как еще его называют «Огненная Земля», где море — самое бурное из всех морей. Какое же оно на самом деле? Влажный нос, ткнувшийся ему в руку, напомнил о том, что, какова бы ни была опасность, теперь он не один. У него есть верный друг — его пес.