"Английский язык с Джеромом К. Джеромом. Трое в лодке, не считая собаки" - читать интересную книгу автора (J J J, K K K, J J J, Еремин Андрей, Франк Илья...)
CHAPTER XVI
(глава шестнадцатая)
Reading (Рэдинг). — We are towed by steam launch (нас тащит на буксире паровой баркас). — Irritating behaviour of small boats (раздражающее поведение маленьких лодок). — How they get in the way of steam launches (как они мешают паровым баркасам; to get in the way — мешать, стоять на пути, поперек дороги). — George and Harris again shirk their work (Джордж и Гаррис снова уклоняются от своей работы). — Rather a hackneyed story (довольно банальная история). — Streatley and Goring (Стритли и Горинг).
Reading. — We are towed by steam launch. — Irritating behaviour of small boats. — How they get in the way of steam launches. — George and Harris again shirk their work. — Rather a hackneyed story. — Streatley and Goring.
WE came in sight of Reading about eleven (мы увидели Рэдинг около одиннадцати). The river is dirty and dismal here (река здесь грязная и унылая). One does not linger in the neighbourhood of Reading (люди не задерживаются в окрестностях Рэдинга; in the neighbourhood of — по соседству с, поблизости от; около). The town itself is a famous old place, dating from the dim days of King Ethelred (сам городок — знаменитое старинное местечко, ведущее свое начало от смутных дней короля Этельреда), when the Danes anchored their warships in the Kennet (когда датчане бросили якоря своих военных кораблей в Кеннете), and started from Reading to ravage all the land of Wessex (и отправлялись из Рэдинга опустошать все земли Уэссекса; to ravage — губить, разорять; опустошать); and here Ethelred and his brother Alfred fought and defeated them (и здесь Этельред и его брат Альфред сразились с ними и разбили их; to fight), Ethelred doing the praying and Alfred the fighting (Этельред — молясь: «совершая моление», а Альфред — сражаясь).
launch [lɔ:nʧ] dismal [ˈdɪzm(ǝ)l]
WE came in sight of Reading about eleven. The river is dirty and dismal here. One does not linger in the neighbourhood of Reading. The town itself is a famous old place, dating from the dim days of King Ethelred, when the Danes anchored their warships in the Kennet, and started from Reading to ravage all the land of Wessex; and here Ethelred and his brother Alfred fought and defeated them, Ethelred doing the praying and Alfred the fighting.
In later years, Reading seems to have been regarded as a handy place to run down to (в более поздние годы на Рэдинг, видимо, смотрели как на удобное местечко, /куда/ можно убежать; to run down — сбегать, спускаться вниз /о местности/; съездить из Лондона в провинцию), when matters were becoming unpleasant in London (когда дела в Лондоне становились неприятными). Parliament generally rushed off to Reading whenever there was a plague on at Westminster (парламент обычно устремлялся в Рэдинг всякий раз, когда в Вестминстере случалась чума); and, in 1625, the Law followed suit, and all the courts were held at Reading (в 1625 суд последовал /его/ примеру, и все судебные заседания проводились в Рэдинге; law — закон, юриспруденция; суд, судебный процесс; to hold — держать). It must have been worth while having a mere ordinary plague now and then in London (должно быть, оно того стоило — иметь время от времени всего лишь обычную чуму в Лондоне) to get rid of both the lawyers and the Parliament (избавиться и от юристов, и от парламента).
During the Parliamentary struggle, Reading was besieged by the Earl of Essex (во время борьбы парламента /с королем/ Рэдинг был осажден графом Эссекским), and, a quarter of a century later, the Prince of Orange routed King James's troops there (и четверть века спустя принц Оранский разбил здесь войска короля Якова; to rout — разбивать наголову; обращать в беспорядочное бегство).
Henry I. lies buried at Reading, in the Benedictine abbey founded by him there, the ruins of which may still be seen (Генрих Первый похоронен в Рэдинге, в Бенедиктинском аббатстве, основанном им, развалины которого можно по-прежнему видеть); and, in this same abbey, great John of Gaunt was married to the Lady Blanche (в этом же самом аббатстве великий Джон Гонт обвенчался с леди Бланш; gaunt — изможденный; длинный, тощий).
In later years, Reading seems to have been regarded as a handy place to run down to, when matters were becoming unpleasant in London. Parliament generally rushed off to Reading whenever there was a plague on at Westminster; and, in 1625, the Law followed suit, and all the courts were held at Reading. It must have been worth while having a mere ordinary plague now and then in London to get rid of both the lawyers and the Parliament.
During the Parliamentary struggle, Reading was besieged by the Earl of Essex, and, a quarter of a century later, the Prince of Orange routed King James's troops there.
Henry I. lies buried at Reading, in the Benedictine abbey founded by him there, the ruins of which may still be seen; and, in this same abbey, great John of Gaunt was married to the Lady Blanche.
At Reading lock we came up with a steam launch, belonging to some friends of mine (у Рэдингского шлюза мы поравнялись с паровым баркасом, принадлежащим одним моим приятелям), and they towed us up to within about a mile of Streatley (и они буксировали нас до расстояния примерно в милю до Стритли = почти до Стритли). It is very delightful being towed up by a launch (очень приятно, когда вас тянет на буксире баркас). I prefer it myself to rowing (сам я предпочитаю это гребле). The run would have been more delightful still (поездка была бы еще приятнее; run — /за/бег; плавание, короткая поездка), if it had not been for a lot of wretched small boats (если бы не множество жалких маленьких лодочек) that were continually getting in the way of our launch (которые постоянно попадались на пути/мешали нашему баркасу), and, to avoid running down which, we had to be continually easing and stopping (и чтобы избежать потопления которых = чтобы не потопить их, нам приходилось все время замедлять ход и останавливаться; to run down — сбить, переехать; столкнуться; топить /в результате столкновения/). It is really most annoying, the manner in which these rowing boats get in the way of one's launch up the river (действительно очень раздражает манера, в которой эти гребные лодки мешают = привычка этих гребных лодок мешать движению парового баркаса на реке); something ought to be done to stop it (необходимо что-то сделать, чтобы остановить их).
And they are so confoundedly impertinent, too, over it (и они еще страшно нахальны /при этом/). You can whistle till you nearly burst your boiler before they will trouble themselves to hurry (можете = приходится свистеть, пока почти не взорвется котел, прежде чем они соблаговолят поторопиться). I would have one or two of them run down now and then (я бы топил пару лодок время от времени), if I had my way, just to teach them all a lesson (будь моя воля, просто чтобы преподать им всем урок).
impertinent [ɪmˈpǝ:tɪnǝnt] trouble [trʌbl]
At Reading lock we came up with a steam launch, belonging to some friends of mine, and they towed us up to within about a mile of Streatley. It is very delightful being towed up by a launch. I prefer it myself to rowing. The run would have been more delightful still, if it had not been for a lot of wretched small boats that were continually getting in the way of our launch, and, to avoid running down which, we had to be continually easing and stopping. It is really most annoying, the manner in which these rowing boats get in the way of one's launch up the river; something ought to be done to stop it.
And they are so confoundedly impertinent, too, over it. You can whistle till you nearly burst your boiler before they will trouble themselves to hurry. I would have one or two of them run down now and then, if I had my way, just to teach them all a lesson.
The river becomes very lovely from a little above Reading (река становится очень красивой немного выше Рэдинга). The railway rather spoils it near Tilehurst, but from Mapledurham up to Streatley it is glorious (железная дорога несколько портит ее у Тайлхерста, но от Мэплдерхема до Стритли она великолепна). A little above Mapledurham lock you pass Hardwick House, where Charles I. played bowls (немного выше Мэплдерхемского шлюза проплываешь мимо Хардвик-Хаус, где Карл Первый играл в шары/в боулинг). The neighbourhood of Pangbourne, where the quaint little Swan Inn stands (округа Пэнгборна, где находится старинная маленькая гостиница «Лебедь»), must be as familiar to the habitués of the Art Exhibitions as it is to its own inhabitants (должно быть, так же хорошо знакома завсегдатаям художественных выставок, как и ее /округи/ жителям).
My friends' launch cast us loose just below the grotto (баркас моих приятелей отцепил нас чуть пониже грота; to cast — бросать, кидать, сбрасывать; loose — свободный, неприкрепленный), and then Harris wanted to make out that it was my turn to pull (и Гаррис захотел сделать вид, что сейчас моя очередь грести; to make out — разобрать, различить; сделать вид, притвориться). This seemed to me most unreasonable (это показалось мне совершенно необоснованным; unreasonable — неразумный, неблагоразумный, необоснованный). It had been arranged in the morning that I should bring the boat up to three miles above Reading (утром условились, что я проведу лодку на три мили выше Рэдинга). Well, here we were, ten miles above Reading (и вот мы десятью милями выше Рэдинга)! Surely it was now their turn again (конечно, теперь была снова их очередь).
habitué [hǝˈbɪtjueɪ] exhibition [,eksɪˈbɪʃ(ǝ)n]
The river becomes very lovely from a little above Reading. The railway rather spoils it near Tilehurst, but from Mapledurham up to Streatley it is glorious. A little above Mapledurham lock you pass Hardwick House, where Charles I. played bowls. The neighbourhood of Pangbourne, where the quaint little Swan Inn stands, must be as familiar to the habitués of the Art Exhibitions as it is to its own inhabitants.
My friends' launch cast us loose just below the grotto, and then Harris wanted to make out that it was my turn to pull. This seemed to me most unreasonable. It had been arranged in the morning that I should bring the boat up to three miles above Reading. Well, here we were, ten miles above Reading! Surely it was now their turn again.
I could not get either George or Harris to see the matter in its proper light, however (я не смог заставить ни Джорджа, ни Гарриса увидеть дело в должном свете = не сумел убедить ни того, ни другого, однако); so, to save argument, I took the sculls (поэтому, чтобы решить спор: «избавиться от спора», я взял весла; to save — сохранить, сберечь, сэкономить). I had not been pulling for more than a minute or so (я не греб больше минуты = не успел я погрести и минуты), when George noticed something black floating on the water, and we drew up to it (как Джордж заметил что-то черное, плывшее по воде, и мы приблизились к нему; to draw up). George leant over, as we neared it, and laid hold of it (Джордж наклонился вперед, когда мы приблизились к предмету, и схватил его; to lean; to lay hold of). And then he drew back with a cry, and a blanched face (затем он отшатнулся с криком и побледнел: «с криком и побледневшим лицом»; to draw back — снимать, отдергивать; отходить назад, отступать).
It was the dead body of a woman. It lay very lightly on the water (это было мертвое тело женщины), and the face was sweet and calm (и ее лицо было кротким и спокойным). It was not a beautiful face (оно не было красивым лицом); it was too prematurely aged-looking, too thin and drawn, to be that (было слишком преждевременно состарившимся, чересчур худым и сморщенным, чтобы быть таковым = красивым); but it was a gentle, lovable face, in spite of its stamp of pinch and poverty (но это было спокойное, милое лицо, несмотря на отпечаток нужды и бедности; pinch — щепоть, щепотка; крайняя нужда; стесненное положение, невзгоды), and upon it was that look of restful peace that comes to the faces of the sick sometimes when at last the pain has left them (и на нем было то выражение безмятежности и спокойствия: «спокойного мира», которое появляется иногда на лицах больных, когда наконец боль покинула их).
prematurely [,premǝˈtjuǝlɪ] poverty [ˈpɔvǝtɪ]
I could not get either George or Harris to see the matter in its proper light, however; so, to save argument, I took the sculls. I had not been pulling for more than a minute or so, when George noticed something black floating on the water, and we drew up to it. George leant over, as we neared it, and laid hold of it. And then he drew back with a cry, and a blanched face.
It was the dead body of a woman. It lay very lightly on the water, and the face was sweet and calm. It was not a beautiful face; it was too prematurely aged-looking, too thin and drawn, to be that; but it was a gentle, lovable face, in spite of its stamp of pinch and poverty, and upon it was that look of restful peace that comes to the faces of the sick sometimes when at last the pain has left them.
Fortunately for us — we having no desire to be kept hanging about coroners' courts (к счастью для нас — у нас не было желания, чтобы нас заставляли таскаться по коронерским судам; to hang about — торчать, бродить вокруг, околачиваться) — some men on the bank had seen the body too, and now took charge of it from us (какие-то люди на берегу тоже увидели тело и взяли на себя заботу о нем).
We found out the woman's story afterwards (мы узнали историю этой женщины впоследствии). Of course it was the old, old vulgar tragedy (конечно, это была старая-престарая пошлая трагедия). She had loved and been deceived — or had deceived herself (она любила и была обмануты — или сама обманулась). Anyhow, she had sinned — some of us do now and then (так или иначе, она согрешила — /как и/ некоторые из нас грешат временами) — and her family and friends, naturally shocked and indignant, had closed their doors against her (и ее семья и друзья, разумеется, потрясенные и возмущенные, захлопнули двери перед ней).
Left to fight the world alone, with the millstone of her shame around her neck, she had sunk ever lower and lower (оставленная бороться с миром в одиночестве, с ярмом позора на шее = неся ярмо позора, она опускалась все ниже и ниже; to sink; millstone — «мельничный камень» — жернов; бремя, гнет, груз). For a while she had kept both herself and the child on the twelve shillings a week (некоторое время она содержала себя и ребенка на двенадцать шиллингов в неделю) that twelve hours' drudgery a day procured her (которые давала ей тяжелая работа по двенадцать часов в день; to procure — доставать; добывать; обеспечивать), paying six shillings out of it for the child, and keeping her own body and soul together on the remainder (платя шесть шиллингов за ребенка и удерживая душу в теле на остальное; to keep body and soul together — поддерживать существование, сводить концы с концами).
Fortunately for us — we having no desire to be kept hanging about coroners' courts — some men on the bank had seen the body too, and now took charge of it from us.
We found out the woman's story afterwards. Of course it was the old, old vulgar tragedy. She had loved and been deceived — or had deceived herself. Anyhow, she had sinned — some of us do now and then — and her family and friends, naturally shocked and indignant, had closed their doors against her.
Left to fight the world alone, with the millstone of her shame around her neck, she had sunk ever lower and lower. For a while she had kept both herself and the child on the twelve shillings a week that twelve hours' drudgery a day procured her, paying six shillings out of it for the child, and keeping her own body and soul together on the remainder.
Six shillings a week does not keep body and soul together very unitedly (шесть шиллингов в неделю удерживают душу в теле не очень крепко; unitedly — совместно, согласованно). They want to get away from each other when there is only such a very slight bond as that between them (они хотят убежать друг от друга = стремятся расстаться, когда между ними существует лишь такая хрупкая связь, как эта); and one day, I suppose, the pain and the dull monotony of it all had stood before her eyes plainer than usual (и однажды, полагаю, она ясно увидела всю боль и безрадостную монотонность: «боль и монотонность встали перед ее глазами яснее, чем обычно»), and the mocking spectre had frightened her (и насмешливый призрак /смерти/ напугал ее; spectre — привидение, призрак, фантом; дурное предчувствие). She had made one last appeal to friends (она в последний раз обратилась к друзьям; appeal — призыв, обращение; мольба), but, against the chill wall of their respectability, the voice of the erring outcast fell unheeded (но, натолкнувшись на холодную стену их респектабельности, голос заблудшей изгнанницы остался неуслышанным; unheeded — незамеченный, не принятый во внимание); and then she had gone to see her child (тогда она отправилась повидать своего ребенка) — had held it in her arms and kissed it, in a weary, dull sort of way (взяла его на руки и поцеловала, устало и безучастно; dull — тупой, скучный, унылый; монотонный, безжизненный), and without betraying any particular emotion of any kind, and had left it (и, не проявляя никаких чувств, оставила его; to betray — изменять, предавать; выдавать /секрет/; проявлять; particular — особенный, особый; конкретный), after putting into its hand a penny box of chocolate she had bought it (сунув ему в руку грошовую коробку шоколада = конфет, /которую купила ему/), and afterwards, with her last few shillings, had taken a ticket and come down to Goring (а затем, на свои последние несколько шиллингов взяла билет и приехала в Горинг).
monotony [mǝˈnɔt(ǝ)nɪ] particular [pǝˈtɪkjulǝ]
Six shillings a week does not keep body and soul together very unitedly. They want to get away from each other when there is only such a very slight bond as that between them; and one day, I suppose, the pain and the dull monotony of it all had stood before her eyes plainer than usual, and the mocking spectre had frightened her. She had made one last appeal to friends, but, against the chill wall of their respectability, the voice of the erring outcast fell unheeded; and then she had gone to see her child — had held it in her arms and kissed it, in a weary, dull sort of way, and without betraying any particular emotion of any kind, and had left it, after putting into its hand a penny box of chocolate she had bought it, and afterwards, with her last few shillings, had taken a ticket and come down to Goring.
It seemed that the bitterest thoughts of her life must have centred about the wooded reaches and the bright green meadows around Goring (видимо, самые горькие мысли ее жизни, должно быть, сосредоточились вокруг = были связаны с лесистыми берегами и яркими зелеными лугами вокруг Горинга; reach — размах; пространство; плес, колено реки, бьеф); but women strangely hug the knife that stabs them (но женщины странным /образом/ привязаны к ножу, что наносит им рану; to hug — крепко держать, сжимать в объятиях; выказывать благосклонность, любовь; лелеять; to stab — наносить удар /ножом и т. д./; ранить), and, perhaps, amidst the gall, there may have mingled also sunny memories of sweetest hours (возможно, среди обиды = к обиде примешивались также солнечные/радостные воспоминания о самых сладких, приятных часах; gall — желчность, злоба; чувство обиды, горечь), spent upon those shadowed deeps over which the great trees bend their branches down so low (проведенных у тех затененных омутов, над которыми большие деревья склоняют ветви так низко; to spend; deep — глубокое место, омут).
She had wandered about the woods by the river's brink all day (она пробродила по лесу на берегу реки весь день; brink — край, берег), and then, when evening fell and the grey twilight spread its dusky robe upon the waters (а потом, когда наступил вечер и серые сумерки раскинули свой темный плащ над водой; robe — мантия, широкая одежда, одеяние), she stretched her arms out to the silent river that had known her sorrow and her joy (она протянула руки к безмолвной реке, что знала ее горе и радость). And the old river had taken her into its gentle arms (и старая река приняла ее в свои нежные объятия), and had laid her weary head upon its bosom (и положила ее усталую голову на свою грудь), and had hushed away the pain (и успокоила боль).
meadow [ˈmedǝu] knife [naɪf] gall [ɡɔ:l] bosom [ˈbuz(ǝ)m]
It seemed that the bitterest thoughts of her life must have centred about the wooded reaches and the bright green meadows around Goring; but women strangely hug the knife that stabs them, and, perhaps, amidst the gall, there may have mingled also sunny memories of sweetest hours, spent upon those shadowed deeps over which the great trees bend their branches down so low.
She had wandered about the woods by the river's brink all day, and then, when evening fell and the grey twilight spread its dusky robe upon the waters, she stretched her arms out to the silent river that had known her sorrow and her joy. And the old river had taken her into its gentle arms, and had laid her weary head upon its bosom, and had hushed away the pain.
Thus had she sinned in all things — sinned in living and in dying (так согрешила она во всем — согрешила и в жизни, и в смерти). God help her (да поможет ей Бог)! and all other sinners, if any more there be (и всем другим грешникам, сколько бы их ни было).
Goring on the left bank and Streatley on the right are both or either charming places to stay at for a few days (Горинг на левом берегу и Стритли на правом — /и то, и другое/ очаровательные местечки, /где приятно/ остановиться на несколько дней). The reaches down to Pangbourne woo one for a sunny sail or for a moonlight row (участок реки до Пэнгборна так и манит поплавать под парусом в солнечный день или на лодке при лунном свете; to woo — ухаживать, свататься; уговаривать, добиваться), and the country round about is full of beauty (а местность вокруг наполнена красотой). We had intended to push on to Wallingford that day (мы намеревались дойти до Уоллингфорда в этот день; to push on — спешить; проталкивать), but the sweet smiling face of the river here lured us to linger for a while (но ласковый улыбающийся лик реки манил нас задержаться на некоторое время; to lure — завлекать, соблазнять, манить); and so we left our boat at the bridge, and went up into Streatley (и мы оставили лодку у моста, и отправились в Стритли), and lunched at the "Bull," much to Montmorency's satisfaction (и позавтракали в /гостинице/ «Бык», к великому удовольствию Монморенси).
country [ˈkʌntrɪ] beauty [ˈbju:tɪ]
Thus had she sinned in all things — sinned in living and in dying. God help her! and all other sinners, if any more there be.
Goring on the left bank and Streatley on the right are both or either charming places to stay at for a few days. The reaches down to Pangbourne woo one for a sunny sail or for a moonlight row, and the country round about is full of beauty. We had intended to push on to Wallingford that day, but the sweet smiling face of the river here lured us to linger for a while; and so we left our boat at the bridge, and went up into Streatley, and lunched at the "Bull," much to Montmorency's satisfaction.
They say that the hills on each ride of the stream here once joined and formed a barrier across what is now the Thames (говорят, что холмы на обоих берегах реки некогда соединялись и образовывали преграду = преграждали то, что теперь является Темзой; ride — прогулка, поездка; дорожка, аллея, просека), and that then the river ended there above Goring in one vast lake (и что, тогда река оканчивалась выше Горинга /образуя/ огромное озеро). I am not in a position either to contradict or affirm this statement (я не могу ни опровергнуть, ни подтвердить это утверждение; to be in a position to do something — быть в состоянии, иметь возможность что-либо сделать). I simply offer it (я просто называю его; to offer — делать предложение; предлагать вниманию).
It is an ancient place, Streatley, dating back (Стритли — старинное местечко, относящееся), like most river-side towns and villages, to British and Saxon times (как и большинство прибрежных городков и деревень, ко временам бриттов и саксов). Goring is not nearly so pretty a little spot to stop at as Streatley, if you have your choice (Горинг — не такое приятное местечко, чтобы останавливаться в нем, как Стритли, если у вас есть выбор = если у вас есть возможность выбора, то приятнее остановиться в Стритли, чем в Горинге); but it is passing fair enough in its way (но он /Горинг/ по-своему достаточно красив), and is nearer the railway in case you want to slip off without paying your hotel bill (и расположен ближе к железной дороге, на тот случай, если вы захотите ускользнуть, не заплатив по счету в гостинице).
barrier [ˈbærɪǝ] contradict [,kɔntrǝˈdɪkt]
They say that the hills on each ride of the stream here once joined and formed a barrier across what is now the Thames, and that then the river ended there above Goring in one vast lake. I am not in a position either to contradict or affirm this statement. I simply offer it.
It is an ancient place, Streatley, dating back, like most river-side towns and villages, to British and Saxon times. Goring is not nearly so pretty a little spot to stop at as Streatley, if you have your choice; but it is passing fair enough in its way, and is nearer the railway in case you want to slip off without paying your hotel bill.