"Рози – моя родня (с иллюстрациями)" - читать интересную книгу автора (Даррелл Джеральд)

Глава восемнадцатая ЗАКОН

«Маленькое гнездышко» сэра Магнуса оказалось недавно построенной на скалах сразу за городом усадьбой в стиле тюдор. Рози поместили в просторном сарае на конном дворе, и Адриан поселился в доме сэра Магнуса, который был, мягко говоря, достаточно взыскательным хозяином.

Начать с того, что он питал неизбывную страсть к вишневой наливке, которую потреблял (настаивая на участии Адриана) в огромных количествах, причем разыгрывал, точно в шахматы, необычные варианты, добавляя в наливку разные субстанции и проверяя на себе результат. На третий день желудок Адриана начал восставать против бесчисленных экспериментов сэра Магнуса, и Адриан твердо решил, что смесь вишневой наливки с молоком и портером, налитая в высокую пивную кружку, ему определенно противопоказана.

Кроме того, сэр Магнус обладал способностью обходиться вовсе без сна. Первые три дня он требовал, чтобы Адриан снова и снова рассказывал ему историю своих приключений, сам при этом либо меряя шагами рабочий кабинет, либо исполняя у кухонного стола вариации на тему черри-бренди. В третьем часу ночи Адриан, с трудом волоча ноги, скорее мертвый, чем живой, направлялся в отведенную ему спальню. И только сомкнет глаза, как у его кровати возникает одетый в причудливо расшитую ночную рубашку сэр Магнус, требуя, чтобы он повторил какую-то часть своего рассказа.

Утром четвертого дня, когда Адриан с гудящей от вишневой наливки головой и слипшимися от недосыпа веками спустился вниз к завтраку, он застал сэра Магнуса уже сидящим за столом и уплетающим огромный омлет с такой энергией, как будто он только что вернулся домой после отрадного долгого отдыха.

– А теперь, – начал сэр Магнус, как будто ночной разговор и не прерывался, – нам нужно сделать следующее. Вызвать всех, повторяю – всех,с кем вы сталкивались на вашем разрушительном пути, в качестве свидетелей.

– Не вижу, что это нам даст, – уныло отозвался Адриан.

– Подумайте о присяжных, дружище, – сказал сэр Магнус, отправляя в рот кусок омлета, сдобренный горстью черного перца.

Адриан, вертя в руках яйцо всмятку и борясь с тошнотой, был совершенно не в состоянии думать о присяжных.

– А что с ними? – спросил он.

Сэр Магнус откинулся на стуле, вытер рот полотняной салфеткой, достал табакерку, отправил по понюшке в каждую ноздрю, оглушительно чихнул и высморкался.

– Вся прелесть английского правосудия, – заговорил он звонким, мелодичным голосом, – заключается в том, что оно основано на двух абсолютно нелогичных принципах. Во-первых, все воображают, будто их судят присяжные, но это, разумеется, полнейший вздор. На самом деле все решает судья, инструктирующий присяжных. Возьмем теперь этих присяжных. Исходя из странного понятия, будто двенадцать человек лучше, чем два человека, или шесть, или четыре, никто не принимает в расчет, что двенадцать недоумков могут быть опаснее, чем два. Мой опыт показывает, что всесудьи и всеприсяжные – недоумки. Вот почему у самого заурядного преступника нет никаких шансов и невинный человек также обречен еще до того, как сел на скамью подсудимых. Адриан опешил.

– Я привык думать, что у нас весьма справедливая система.

– Примерно такая же справедливая, как схватка озверелых регбистов, – холодно заметил сэр Магнус.

– И все же я не понимаю, – продолжал Адриан, – какой мне будет прок, если мы вытащим кучу людей из разных концов страны.

Сэр Магнус зарядил ноздри новой порцией табака и чихнул.

– Это потому, дружище, – сказал он, – что вы не размышляли как следует над этой проблемой. Представьте себе, что я овчарка.

Он наклонился вперед и свирепо уставился на Адриана из-под бровей, похожий скорее на злобного керн-терьера, чем на овчарку. Тем не менее Адриан покорно сделал попытку представить себе, что сэр Магнус – овчарка.

– Еще представьте себе, – сэр Магнус наставительно поводил пальцем в воздухе, – что присяжные – стадо овец, причем, сравнивая их со стадом овец, я изрядно завышаю обычный уровень коллективного разума присяжных.

Он остановился, бросил задумчивый взгляд на стоящий на буфете графин с вишневкой, потом посмотрел на часы и уныло вздохнул.

– Так вот, я – овчарка, присяжные – стадо овец, а судья – охотник за чужим скотом. – Голос сэра Магнуса понизился почти до шепота; он встал, заходил взад-вперед вдоль стола, потом вдруг остановился, глядя на Адриана. – И что же из этого следует? А то, что обязанность моя, как овчарки, отогнать вора и направить моих курчавых присяжных ягнят в загон правильного решения. Вы уловили соль?

– Ну, в общих чертах, – ответил Адриан. – Однако разве вы можете так верховодить судьей?

– Судьи, – холодно произнес сэр Магнус, – всего лишь неискушенные законники.

Не очень– то вразумительное описание того, как действует правосудие, сказал себе Адриан, но за неимением опыта в общении с этой системой спорить не стал. Тем временем сэр Магнус подошел к двери, распахнул ее и крикнул:

– Скрич!

На его зов явился, подобострастно кланяясь, некий сморщенный лысый субъект.

– Скрич, – указал на него взмахом руки сэр Магнус, – составит надлежащие послания всем тем, кто мне нужен в качестве свидетелей. Придется вам посидеть вместе, сообщите ему необходимые детали.

– Хорошо, – ответил Адриан, – как скажете.

Он вдруг сообразил – и его обдало жаром при этой мысли – что он может написать Сэмэнте, вызвать ее как свидетеля. Сэр Магнус посмотрел на графин с вишневкой так, словно увидел его впервые.

– Однако на пустой желудок, – заметил он, – нельзя браться за такую работу. Выпейте вишневки.

– Пожалуй, я воздержусь, если не возражаете, – сказал Адриан. – Мне нужна ясная голова, чтобы сочинить все эти письма.

– Вам виднее, – отозвался сэр Магнус, подошел к буфету, смешал в кружке вишневку с ирландским виски и соком двух лимонов, проглотил эту смесь и постоял несколько секунд, передергиваясь всем телом.

– Интересно, – мягко произнес он с закрытыми глазами. Потом повернулся к своему горемычному клерку и рявкнул: – Вам известна ваша задача, Скрич! Мистер Руквисл изложит вам детали, и к двенадцати часам все письма должны быть отправлены!

– Разумеется, сэр Магнус, – ответил Скрич. – Будет сделано, сэр Магнус.

Сэр Магнус прошагал к выходу из столовой и захлопнул за собой дверь, оставив Адриана наедине со Скричем, совершенно бесцветным, но весьма старательным тугодумом, обладателем каллиграфического почерка. Без десяти двенадцать наконец было написано последнее – адресованное Сэмэнте – письмо, и в ту же минуту в комнату ворвался сэр Магнус. Скрич собрал все бумаги и смиренно удалился.

– Я подумал, – объявил сэр Магнус, – что у вас какой-то нездоровый вид. Не могу допустить, чтобы мой драгоценный клиент бледно выглядел в суде.

– По-моему, – Адриан подавил зевок, – все дело в недосыпе.

– Ерунда, – возразил сэр Магнус. – Вы нуждаетесь в стимулянтах. Без сна вполне можно обойтись, но нельзя обходиться без стимулянтов.

Хотелось бы знать, вяло подумал Адриан, что сэр Магнус считает стимуляцией. Не иначе бой с семнадцатью испанскими быками перед ленчем.

– Возможно, вы правы, – кротко молвил он.

– Предлагаю, – сэр Магнус потер руки, – нам с вами и Рози совершить прогулку после ленча.

– Прогулку? – испуганно произнес Адриан.

– Вот именно. Мы прогуляемся по набережной.

– По-вашему, это хорошая идея?… – начал Адриан.

– По-моему, это отличная идея. Легкий ленч, затем интенсивная прогулка, и вы убедитесь, что вам сразу станет лучше от свежего морского воздуха.

Управившись с легким ленчем (который состоял из дюжины устриц, желтого, как солнечный закат, пышного грибного суфле, купающегося в густом коричневом соусе, нежного, розового на срезе, как коралл, окорока с надлежащим овощным гарниром и бисквита, обильно пропитанного вишневкой и залитого двумя-тремя литрами сбитых сливок), они пошли погулять по набережной, захватив с собой Рози.

Невыспавшийся, с набитым животом, Адриан еле волочил ноги и никак не мог понять, каким образом эта прогулка может расположить местных жителей в его пользу. А сэра Магнуса, казалось, ничуть не занимала их реакция. Перекинув свою трость через плечо, он зацепил ее концом хобот Рози, и так они шагали вместе в духе полной приязни. Всякий раз, как им встречались группы детей, восторженно таращащих глаза на слониху, сэр Магнус подтягивал Рози тростью вперед, позволяя им трогать ее ноги и поглаживать хобот. Рози, которая, как и большинство добродушных зверей, твердо верила, что люди не способны ее обидеть, радовалась такому вниманию и кончиком хобота, способного стать весьма грозным оружием, тихонько обнюхивала веснушчатые физиономии, косички и грязные ручонки.

В пять часов, к великому облегчению Адриана, после того как они четырнадцать раз прошлись взад-вперед по набережной, все трое вернулись в усадьбу сэра Магнуса, где отвели Рози в сарай, после чего мужчины сели пить чай в библиотеке. Сэр Магнус почему-то был очень доволен прогулкой. Уписывая горячие румяные гренки с маслом, хрустящие тонкие лепешки с кремом и клубничным джемом и большие сочные куски фруктового торта, благоухающего, словно лес в разгар зимы, Адриан слушал очередную лекцию сэра Магнуса на юридические темы, из которой понимал не больше десяти процентов.

– Скажите, – перебил он наконец хозяина, – почему вы были так довольны нашей прогулкой?

Сэр Магнус критически посмотрел на свой чай, добавил в него ложку вишневой наливки и задумчиво размешал.

– Видите ли, дружище, – начал он умильным тоном, как обычно обращаются к умственно отсталому ребенку, – вам, вероятно, невдомек, что пути правосудия никогда не бывают гладкими. Сегодня множество людей наблюдали, как мы спокойно, цивилизованно прогуливались на свежем воздухе вместе с Рози. Слониха, как я и ожидал, вела себя образцово на глазах у всех этих взрослых зевак. С выдержкой, делающей ей честь, она обнюхивала и гладила мерзких сопливых отпрысков местных жителей. Можете не сомневаться – слух о доброте и деликатности Рози уже дошел до самых скромных лачуг сего города.

Сэр Магнус остановился, чтобы съесть еще одну лепешку с кремом и джемом, затем вытер рот и продолжал не совсем внятно, зато вполне самодовольно:

– Мне все равно, где суд будет набирать своих присяжных, но как только те прибудут, услышат от кого-нибудь, какое Рози воспитанное создание.

– Постойте, – ужаснулся Адриан, – я полагал, что весь смысл суда присяжных в том и заключается, что на его членов нельзя влиять.

Сэр Магнус встал, выпрямился во весь свой почти полутораметровый рост и устремил на Адриана надменный взгляд.

– Вы не можете, – жестко произнес он, – подкупить присяжных. Это было бы неэтично.

– Я как раз об этом и подумал, – отозвался Адриан.

– Однако, – вкрадчиво добавил сэр Магнус, – поскольку в присяжные попадают люди, заведомо не блещущие умом, их мысли можно направить по нужному руслу.

С этими словами он наполнил свою чашку вишневой наливкой и одним глотком опорожнил ее.