"Прекрасная защитница" - читать интересную книгу автора (Питерсен Дженна)

Глава 1

Лондон, 1814 год

Морозный ночной воздух просто обжигал, но Эмили Редгрейв вряд ли ощущала это, когда, толкнув дверь, тихо ступила на обледеневший пол террасы. Стояла зима – одна из самых холодных зим, которые только можно было припомнить, но сегодня Эмили была равнодушна к холоду. Она убегала из тюрьмы. Эмили не один месяц планировала этот побег, не одну неделю трудилась. Ее старания вот-вот принесут плоды. Еще немного – и она на свободе.

Сердце гулко стучало, когда Эмили натянула на плечи толстый плащ и проверила, покрывает ли тяжелый капюшон ее светлые волосы. Они могли выдать ее в темноте. Но переодеться как следует и изменить внешность не было времени. Если выбираться отсюда, это нужно сделать сейчас – или никогда.

Эмили осторожно ступила на скользкий парапет и, стараясь сохранить равновесие, посмотрела вниз, на сад. Высота была, приличной, и Эмили надеялась, что веревка, которую она сделала из припрятанных простыней, выдержит ее вес.

Она присела, чтобы прикрепить конец веревки к каменной перекладине на стене террасы. Потом перекинула веревку через край, обхватила ногами узел, который образовался там, где она связала первую и вторую простыню, и с облегчением вздохнула. Все в порядке: она висит, веревка не обрывается. Это хороший знак. Теперь остается только спуститься вниз на пятнадцать футов – и она окажется на пути к благословенной свободе.

Дюйм за дюймом Эмили спускалась вниз, обхватывая руками и ногами узлы на своей самодельной лестнице. Время от времени она устремляла взгляд вниз, дыхание окружало ее лицо облачком пара, а земля все приближалась и приближалась.

Подул ветер, веревка закачалась. Беглянка из последних сил вцепилась в нее. Все еще было довольно высоко: если Эмили упадет, она сильно ушибется. Недавно оправившись от ранения, она меньше всего хотела снова оказаться в постели. Она непременно сойдет с ума, если такое случится.

Наконец режущий ветер стих, и Эмили продолжила спуск. Сапоги ее коснулись земли, и понадобилась вся сила воли, чтобы не издать торжествующий крик. Дерзкий побег совершен. Первый побег за многие месяцы. Она плотнее закуталась в плащ и повернулась к садовым воротам, выходящим на оживленную в дневное время улицу.

И оказалась лицом к лицу с мужчиной. Чарлз Айли поднял фонарь, который держал в затянутой в перчатку руке, и бросил на Эмили взгляд, смысл которого нельзя было не понять даже в ночном полумраке.

– Эмили, – протяжно и укоризненно проговорил он.

Она топнула ногой, сознавая, что ведет себя по-детски. Потом откинула с головы капюшон, открыла лицо и сердито посмотрела на Чарлза.

– Добрый вечер, Чарли.

– Войдите в дом. – Он указал на французскую дверь, ведущую из сада в гостиную. Это было приказание, а не просьба, и поскольку Чарлз был ее начальником, Эмили оставалось только подчиниться.

Вздохнув, она вошла в светлую теплую комнату. Она ведь была в двух шагах от свободы! Чарли закрыл за собой дверь и запер ее на засов, а Эмили бросилась в ближайшее кресло и с вызовом скрестила руки на груди.

– Эмили, Эмили… – начал Чарли, качая головой и наливая два бокала шерри. Подав бокал Эмили, он уселся напротив и замолчал.

Поджав губы, она пыталась справиться с охватившими ее чувствами. Черт бы его побрал. Всякий раз, когда она нарушала условия договора или проявляла слишком много усердия, он заставлял ее чувствовать себя виноватой. И теперь это ему тоже прекрасно удалось. Эмили стиснула зубы. Нет, она не станет просить прощения.

– Как вы узнали? – Эмили отставила в сторону бокал, даже не пригубив вина.

Чарли не успел ответить, потому что дверь в гостиную отворилась. Эмили подняла глаза и увидела двух своих лучших подруг – Мередит Арчер и Анастасию Тайлер.

Мередит сложила руки и тоже пронзила Эмили взглядом, который должен был вызвать у нее чувство вины. Эмили смущенно отвела взгляд.

– Это мы сказали ему, – призналась Мередит, и в ее голосе не прозвучало ни малейшего намека на угрызения совести.

Эмили сжала руки, лежавшие на коленях, и впилась ногтями в ладони.

– И как же вы раскрыли мой план?

Анастасия рассмеялась; они с Мередит уселись на соседнем диванчике.

– Так мы тебе все и расскажем!

Мередит кивнула:

– Вот именно. Чем больше подробностей мы сообщим, тем удачней ты воспользуешься ими в следующий раз, когда решишь улизнуть из дома в ночь.

Эмили прищурилась. Все это выглядело хорошо отрепетированным. По-видимому, все трое знали о задуманном побеге уже давно и приготовились раскрыть карты, когда она приступит к выполнению своего плана. Это привело Эмили в бешенство. Шесть месяцев назад ее никто не сумел бы поймать.

Шесть месяцев назад все было по-другому.

Она отмахнулась от этих мыслей и от охватившего ее ощущения беспокойства. Нельзя, чтобы Чарлз и подруги почувствовали ее страх, иначе будет еще хуже, чем сейчас.

– Ладно, посмотрим, не разберусь ли я в этом сама. Меня выдали простыни, да?

Ана рассмеялась, и Эмили поняла, что попала в точку. Не одну неделю она играла в кошки-мышки с горничными. Очевидно, кто-то завел разговор о недостающих простынях, и этот разговор дошел до ее подруг-шпионок.

Ана до своего недавнего замужества несколько лет жила вместе с Эмили. Можно не сомневаться, что горничные рассказали Анастасии о странном поведении подруги.

И вместо того, чтобы самой поговорить с Эмили, как она сделала бы раньше, Ана пошла к Мередит и Чарли.

Чтобы уберечь ее.

Но Эмили меньше всего этого хотела. Материнская забота и беспокойство друзей подавляли ее. А от их неверия ее собственные страхи звучали в голове еще громче.

Чарли вынул трубку и зажал ее в зубах.

– Неужели важно, как именно мы раскрыли ваш план побега?

Эмили пожала плечами. Наверное, не важно, если не считать, что она чувствует себя донельзя униженной. Важно другое – к чему приведет создавшееся положение. Она схватила со столика бокал шерри.

– И каково будет мое наказание? – спросила она, откидываясь на спинку стула и вертя бокал в руках. – Виселица? Дыба? Меня отправят на каторгу в Австралию?

Чарли улыбнулся в ответ на эти сухие вопросы, но Эмили не дала ему прервать себя:

– Или вы приговорите меня к самой худшей участи? Будете держать под замком в моем доме, чтобы я не могла выполнять свои профессиональные обязанности? Вы и дальше будете делать так, чтобы мне не давали никаких заданий?

Услышав эти слова, Чарли перестал улыбаться, Мередит вздрогнула, а Анастасия тихо вздохнула. У Эмили от напряжения даже заболели мышцы плеч. Этот спор был ей противен так же, как и всем им.

– Никто не собирается мучить тебя, дорогая, – сказала Ана, вставая и принимаясь ходить по комнате.

Эмили смотрела на ее беспокойные передвижения. От подруги с каждым шагом исходили волны тревоги и страха. Ана всегда покровительствовала Эмили, но после того как Эмили ранили, а Ана вышла замуж, все изменилось в худшую сторону. Ана жила с мужем, Лукасом Тайлерам, который тоже был тайным агентом. Теперь он, а не Эмили, был ее партнером. Тайным агентом был и муж Мередит Тристан. У обеих лучших подруг началась новая жизнь.

А Эмили как будто все бросили.

От этой мысли стало больно, и Эмили поднялась:

– Вы не хотите меня мучить, а все равно мучаете. Ведь я тайный агент! Я родилась на свет, чтобы стать тайным агентом, хотя и не осознавала этого до тех пор, пока вы, Чарли, не заговорили со мной много лет тому назад.

Он посмотрел на Эмили, и губы его изогнулись в легкой улыбке, но по выражению лица Эмили поняла, что он просто не хочет ей противоречить.

– Сколько времени я должна сидеть дома, как заключенная, и не участвовать в работе?

Ей нестерпимо хотелось швырнуть бокал об стену, чтобы привлечь их внимание. Но друзья, вероятно, восприняли бы такую выходку как новое подтверждение ее неуравновешенности.

– Вы не так давно были ранены, – мягко сказал Чарли. – Я очень не хочу, чтобы вы вернулись на поле боя, не оправившись полностью.

Эмили с досадой отошла. Более шести месяцев назад ее ранили при выполнении одного задания. Да, рана была болезненной – и порой до сих пор еще побаливала, хотя Эмили не желала в этом признаваться. Впрочем, ее друзья и так знали об этом.

Но существовали и более значительные причины для того, чтобы отстранить ее от работы. Как-то ночью она подслушала разговор Чарли с Аной. Он сказал подруге, что Эмили пострадала не только телесно. Она психологически уже не та, какой была до ранения.

Вспомнив об этом, Эмили вздрогнула. Да, это правда. Иногда по ночам она просыпается с криком. Иногда вспоминает о страшном мгновении, когда ощутила толчок, и пуля ворвалась в ее тело. И именно поэтому так страстно хочется вернуться к работе. Хочется доказать себе, равно как и остальным, что она по-прежнему может выполнять свои обязанности.

Это все, что у нее осталось. И она не может это потерять.

Эмили повернулась к Чарли спиной, смахивая ресницами слезы – внезапно навернувшиеся на глаза слезы отчаяния.

– Чарли, – прошептала она, сжимая и разжимая руки, чтобы справиться с нахлынувшими чувствами. – Прошу вас. Мередит нравится быть тайным агентом. Ана стала тайным агентом, когда ее к этому вынудили обстоятельства. Но я шпионка по натуре. Это моя душа, без этого я сойду с ума. Я должна снова работать. Я вас умоляю.

Чарли долго и тяжело смотрел на нее, а потом его взгляд устремился на подруг. По лицу Аны текли слезы, Мередит сохраняла спокойствие; она сидела с опущенной головой, но лицо у нее было тревожное. Он вздохнул:

– Вы твердо решили приступить к работе?

Эмили кивнула, слишком потрясенная, чтобы показать свое нетерпение. Впервые за долгое время Чарли не отказал ей напрямик.

Он медленно кивнул в знак согласия:

– У меня есть дело, которое я собирался передать Мередит, но Военное министерство недавно попросило Тристана заняться кое-чем на севере,[1] и через пару недель Мередит уедет вместе с ним. Дело, которое я задумал, может занять больше двух недель.

От радости Эмили чуть не упала на колени:

– Да, я займусь этим! Я займусь чем угодно! Что это за дело?

Чарли указал на стул, с которого она встала, и Эмили присела на краешек, подавшись вперед. Ожидание стиснуло грудь. Был еще и сильный страх, но Эмили не обращала на него внимания. Она могла скрыть этот страх. Должна была скрыть.

– Вы знакомы с лордом Уэстфилдом? – спросил он.

– С Грантом Эшбери? – Она кивнула, вспоминая. Эмили мельком встречалась с ним пару раз, но никогда не разговаривала дольше того времени, которое требуют приличия.

– Мы перехватили весьма угрожающие сведения, касающиеся его. – Чарли нахмурился. – Нам нужно, что бы за ним наблюдал агент и, возможно, даже вмешался, если на Уэстфилда нападут.

Эмили широко раскрыла глаза.

– Гранту Эшбери нужна защита? – с недоумением повторила она.

Нет, мысль о том, что этому человеку могут угрожать, не вызвала у нее сомнения. Уэстфилд – человек могущественный и широко известный. Конечно, у него есть враги. Но вот мысль о том, что ему требуется охрана, казалась странной.

Во-первых, Уэстфилд необычайно рослый. Будучи гораздо выше шести футов, он всегда возвышается над толпой. И сильный. Всякий, у кого есть глаза, способен разглядеть, что это не изнеженный денди в одежде с ватными плечами и грудью.

– Согласен, это звучит смешно, учитывая его физические и умственные данные, – сказал Чарлз. – Но это правда. Дело в том, что Уэстфилд не знает об угрозе. Он не готов к нападению. Поэтому, несмотря на силу и ум, он, возможно, не сумеет избежать опасности и при этом подвергнет опасности окружающих.

Эмили наклонила голову набок:

– Почему бы просто не сообщить ему об опасности? И пусть он сам себя защитит?

– Когда мне поручили это дело, я постаралась побольше разузнать об этом человеке, – проговорила Мередит. – Уэстфилд любит чувство опасности. К риску он относится как к азартной игре. Мы боимся, что если передадим ему эти сведения, он воспримет их как вызов.

Эмили кивнула. Она очень хорошо понимала чувства Уэстфилда. Она сама любит опасность… точнее, любила – до того как на нее напали. Она каждый день навлекала на себя опасность, берясь за наиболее сложные и рискованные дела, которые поручали их группе.

Только Эмили научили внимательно относиться к мелочам, а Уэстфилда – нет. В мгновение ока его может погубить то, что он считает не стоящим внимания.

– Кто ему угрожает и почему?

Теперь плечами пожала Ана:

– Это другая загвоздка. Мы просто не знаем. Именно это тебе и предстоит определить.

Чарли открыто встретил взгляд Эмили.

– Что ты решила, Эмили? Хочешь заняться этим делом?

Она колебалась. Расследования такого рода, не имеющие отношения к защите короля и страны, обычно не привлекали ее. Ей не хотелось играть роль нянюшки явно избалованного повесы, которому нравится подвергать себя опасности ради развлечения. Но если она откажется, то у нее скорее всего в ближайшие месяцы больше не будет возможности снова вступить в борьбу. Если она сделает это – то есть защитит Уэстфилда и откроет источник угрозы, то докажет Чарли и леди М., что снова готова к настоящей работе.

По крайней мере это может занять ее беспокойный ум.

Эмили кивнула:

– Конечно, я возьмусь за это дело.

Чарли встал и улыбнулся:

– Прекрасно. Завтра матушка Уэстфилда дает бал. Я устрою так, что вас пригласят. Пока что я оставлю вас с Мередит и Аной, которые сообщат вам все касательно этого дела и помогут подготовиться. Если у вас будут вопросы, свяжитесь со мной немедленно.

Чарли кивнул дамам и направился к двери, но прежде чем он ушел, Эмили окликнула его:

– Чарли!

Он обернулся, и глаза их встретились. В его взгляде были доброта, тревога за нее, отеческая заботливость, и Эмили, увидев все это, растерялась, сердце заныло. Ее собственная семья никогда не испытывала таких чувств по отношению к ней. Вот почему для Эмили так важно Общество. Вот почему она не могла оказаться вне Общества. Эмили подошла к Чарли и обняла его.

– Спасибо, – прошептала она.

Потом отодвинулась, а он улыбнулся, удивленный и явно растроганный этим жестом. Чарлз быстро взял себя в руки.

– Всего хорошего, леди, – сказал он более отрывисто, чем обычно.

Чарлз закрыл за собой дверь, а Эмили посмотрела на подруг. Впервые за несколько месяцев она была готова приступить к новому делу.

И никогда еще не испытывала в одно и то же время столько возбуждения и страха.


– На что ты жалуешься? Это ведь задание!

Грант Эшбери сердито посмотрел на своего младшего брата Бенджамина. На допросах этот взгляд превращал взрослых мужчин в хныкающую бесформенную массу, но на его брата он, кажется, не произвел ни малейшего впечатления.

– Я должен стать нянькой при какой-то… какой-то… вдове, светской даме, будь она неладна. – Грант подошел к камину, поставил ногу на очаг из темного камня и посмотрел на огонь. – Не можешь же ты ожидать, что я на самом деле почувствую вдохновение, сопровождая ее по бальным залам, посещая дурацкие чаепития и слушая, как она болтает о погоде со своими пустоголовыми подругами.

Бен подавил смешок, но Грант краешком глаза все же заметил его улыбку:

– Прости, Грант, но леди Эллингтон не похожа на тех, кто умеет болтать только о погоде.

Грант дернул плечом. Это правда. Эмили Редгрейв не появлялась в обществе с прошлого лета, с тех пор, как заболела, но Грант при всем желании не мог вспомнить о ней как о светской пустышке, какой ее описал. В тех немногих случаях, когда они сталкивались в свете, он неизменно поражался не только ее необычной красоте, но и блеску ума и чувственности в ее глазах.

Но все равно это не означало, что он будет присматривать за ней, словно гувернантка. Он тайный агент. И сейчас, когда идет война во Франции, а также по всей Америке, есть дела и поважнее.

Но его не сочли подходящим для этих дел.

– Этим поручением меня наказывают, – сказал он сквозь стиснутые зубы. – И ты не можешь этого не понимать.

Бен вздохнул, но Грант видел по его лицу, что брат с ним согласен. И еще он мог бы сказать, что Бен не огорчен так, как огорчен он, Грант. Бен почему-то радуется.

– Насколько я понимаю, это не тот случай, который мог бы тебя вдохновить. – Бен побарабанил пальцами по изогнутой ручке темно-зеленого стула, как делал всегда, когда ему хотелось сказать Гранту что-то нелицеприятное. – Но возможно, для тебя это самое лучшее.

– Теперь ты говоришь, как офицеры из Военного министерства, – резко проговорил Грант. Он подошел к бару вишневого дерева и щедро плеснул в бокал виски. – Мерзавцы.

– Эти мерзавцы, пожалуй, говорят дело.

Грант одним глотком осушил бокал, избегая смотреть в обеспокоенные глаза брата. Бен вскочил со стула.

– Послушай, Грант, насколько я понял, ты хочешь снова включиться в работу, но после того…

Грант оборвал его сердитым взглядом.

– Замолчи.

Бен раздраженно поджал губы:

– После того случая ты стал другим. Почему бы тебе не воспользоваться возможностью, которую тебе предлагают? Ты мог бы вернуться к работе постепенно, осторожно и при этом показать себя руководству. Если ты успешно выполнишь это поручение, то перед тобой откроется совершенно новая сфера деятельности.

Грант молча смотрел в пустой бокал. Брат прав. Даже офицеры из Военного министерства – и те правы. Последнее время он стал другим. Он стал одержимым. Он больше не думал об опасности. Он просто хотел работать. Не чувствовать, не думать… только работать. Но, черт побери, он не может согласиться на это задание.

– Так почему же леди Эллингтон нуждается в твоей защите? – спросил Бен.

Грант пожал плечами:

– Вероятно, были какие-то угрозы в ее адрес. Ее покойный муж был человеком довольно значительным, но с опасными аппетитами. Если помнишь, его убили на дуэли из-за замужней женщины.

Бен кивнул:

– Да. История вышла наружу и в свое время наделала много шума.

– Возможно, кто-то, кто был зол на ее покойного мужа, сделал своей мишенью и леди Эллингтон. Хотя я не понимаю, почему они ждали столько лет. Но это-то я и должен выяснить. И еще: я не могу сообщать леди Эллингтон о грозящей ей опасности.

Брат взглянул на него.

– Почему же?

– Она была больна. И то, как она воспримет эту новость, вызывает сомнения и озабоченность.

Он пожал плечами. Необходимость хранить расследование в тайне от леди Эллингтон его вполне устраивала. Он сможет держаться на расстоянии от нее. И его не будут атаковать глупыми вопросами и страхами насчет скелетов в шкафу, которые только отвлекают его от настоящей опасности.

– Ты уж постарайся, – посоветовал брат. – Ты же не знаешь, куда это может привести.

Грант кивнул:

– Да. Конечно, ты прав. Я уже договорился с матушкой, она пригласит леди Эллингтон на завтрашний бал.

Бен кивнул; вынув карманные часы, он сверился с ними и сказал:

– Кстати, о матушке. Я должен ехать к ней. Уверен, что у нее для меня накопились какие-то неотложные поручения.

Грант рассмеялся, впервые с тех пор, как получил это задание. В чем, в чем, а в умении развеселить он всегда мог рассчитывать на брата.

– Ах, матушка. Генерал, да и только.

Брат улыбнулся, помахал ему рукой и оставил одного. Грант подошел к окну и устремил взгляд в холодную ночь. Защищать Эмили Редгрейв – это не совсем то задание, ради которого стоит жить, но если удастся проявить себя, он его выполнит.

Он сделает что угодно, если это поможет ему справиться со своими демонами.