"Лоскутное одеяло, или Психотерапия в стиле дзэн" - читать интересную книгу автора (Соколов Дмитрий Юрьевич)Д-1. Что ж, девочка, - сказал змейД-1. - ЧТО Ж, ДЕВОЧКА, - СКАЗАЛ ЗМЕЙ, опустив морду на сложенные лапы (уютно, гад, устроился!), - тебе и голову сложить не жалко, столько там глупостей понапихано. - Ну и сложу. - Ну и сложи. - Ты, змей, ничего не понимаешь. То есть ты знаешь много, и про пустыню, и про город, но у тебя нет главного. - Чего? - змей поднял морду и сощурил глаза. - Что такое братство, - медленно сказала девочка. - Чтобы все заодно. - Поползли, - сказал змей. - Я тебе одну вещь хочу показать. Всё равно тебе в яму рано прыгать. Девочка нерешительно последовала за ним. - Быть живым или мертвым - вопрос согласованности с окружающими, - разглагольствовал змей. - Прошу обратить внимание на вон те постройки. Ты знаешь, что это? - Кладбище. - Правильно. Чем тебе не братство, где все заодно? И позже: - Тебя не смущает, что я всё время прав? Девочка не ответила. - Расскажи мне, кем был твой отец. - Он был… Ну, я не знаю точно, как эта профессия называется. - Тебе всё равно? - Наверное, да. - Посмотри туда. Ты видишь лошадь? - Да. - Это и есть твой отец. - Почему? - Что значит почему? Ты не веришь? - Нет. - А зря. Это правда. А что здесь странного? Он всегда хотел, чтобы его считали за лошадь. Все желания исполняются. Кем бы ты хотела увидеть свою мать? - Пантерой. - Жалко. Не в этот раз. Вон попугай в золоченой клетке. Это она. Дай ей семечек. - Я тебя ненавижу, змей. - Это причина отказать ей в семечках? Дай. Она будет рада. - Почему я? - У тебя они есть, а у меня - нет. - А где твои родители, змей? - В зоопарке. - Как? - Она замерла, застыла. - Как? В зоопарке? - А что ты удивляешься? Змеи почти все живут в зоопарках - или в музеях. В пустыне мало кто живет. - В музеях? В музеях мертвые змеи. - Это вопрос согласованности, малыш. Мне не нравится об этом говорить. Ползем дальше, чего ты остановилась? - Хорошо, пойдем. Расскажи мне про зоопарк. Мы туда сейчас идем? - Да чего я поведу тебя к своим родителям? Я туда вообще очень редко хожу. - А как они туда попали? Их поймали, змей? - Нет, они сами записались туда. Прошли по конкурсу, дождались очереди. Слушай, что ты мне травишь душу? Я не люблю об этом говорить. Зачем тебе нужно знать про зоопарк? - А зачем тебе нужно было знать, что я делала на краю ямы? - Логично. Но если ты просто поддерживаешь таким образом светскую беседу… - Нет. Расскажи мне. Я хочу знать, как твои родители попали в зоопарк. - Думаешь, я это знаю? Я мало следил за процессом, мне тогда нужно было о себе заботиться. Но я потом видел много змей, переселявшихся туда. Думаю, у моих родителей всё было точно так же. - Как? - Видишь ли, мы, змеи, меняем кожу, несколько раз за жизнь. У нас несколько шкур. Три шкуры есть у всех, их меняют еще в детстве. Скажем так Ну вот, и после того, как кожа меняется в третий раз, почти все начинают бояться - вдруг это всё, последняя. Скажем, так - Но в музее же они мертвые! - Конечно, с ними уже не поговоришь. Но и те, что живут в зоопарке, говорят только об условиях содержания. А в музее - о господи, что ж тут непонятного! Если ты хочешь сберечь шкуру - то как ее лучше всего сберечь? Удалить остальное. Они идут в зоопарк, к родителям змея, уже по городу. Лица встречных становятся злее и напряженнее, и девочке становится легче, привычнее. Змей ползет по асфальту, ему хуже. - Змей, тебе нравится город? - Ужас. - А мне здесь прекраснее, чем где-либо. - Как странно ты начинаешь говорить: твои слова отделяются от тебя. Они похожи на ваши деньги: они так долго были не твоими, в смысле, каждая купюра становится твоею на такой короткий срок, что как бы никогда твоей и не становится. Они всегда чужие. - Что? - Деньги. - Да… Мне очень важно, что я живу в городе. Для меня это не просто город, это Город. Это особое пространство, совершенно независимое от зданий и трамваев. Хотя здания - тоже, они в меня проникают… Мне кажется, что моя душа построена так же, как этот Город, в ней та же структура улиц и иерархия фонарей. Там, внутри, всё построено по тому же плану. - Господь, большие города обречены небесным карам… - Ты ужасно вредный сегодня. “Когда? - ужасается про себя змей. - Она знает меня только два часа. Кто здесь кого гипнотизирует? Она уже моя жена. Адаптируемость резко возросла при переходе из пустыни в город. Зря я согласился вести ее к своим родителям. Впрочем, куда еще? Куда бы я повел ее?” “Может, он обиделся? - скачет мыслями девочка. - А интересно, какие его родители, такие же, как он, или нет? А вдруг они все одинаковые? Почему мне совсем не страшно? Я стояла у края ямы… Хитрец, как он отвлек меня? Обманул? Я сама во всем виновата…” - Змей, сегодня мой день рожденья. - Грустно. - Почему это грустно? - Ты, наверное, ожидаешь чего-нибудь веселого и особенного сегодня. Но, скорее всего, ничего не произойдет, и ты обидишься. - Как ты угадываешь? Слушай, это же точно такая история, которая была со мной, и из-за которой… ну, в общем, я оказалась у ямы. Ты слушаешь? - Да. - Понимаешь, когда я была совсем маленькой девочкой, ну, не совсем, мне было семь лет, так вот, один раз я гуляла по берегу моря. Это было утром, а ночью до этого на море был шторм, настоящая буря, а я всегда мечтала пойти после бури на берег и пособирать то, что выбросит. А родители меня не хотели отпускать далеко. Я обошла наш пляж, который был возле дома, но ничего не нашла такого интересного, кроме одной двустворчатой ракушки. И я хотела идти собирать дальше, но родители мне запретили. Папа просто сказал - во, как я хорошо всё помню - он сказал И вот я, маленькая дура, завернула эту ракушку в мокрую тряпку, принесла домой, вымыла старый аквариум и десять лет делала всё, как сказали родители: и воду меняла, и температуру поддерживала. И через десять лет я ее открыла, и оттуда выпал камешек, вот такой обыкновенный серый камешек, какими завален весь наш берег… Они помолчали. - Вот такие родители гады? - спросил змей. - Нет, не гады… Но это же обман, понимаешь, они меня обманули, это просто подло, они же знали!… - И теперь тебе кажется, что там, дальше, за пляжем, лежало настоящее сокровище, которое могло стать твоим? - Я об этом не думала… меня убил их обман. Они же обещали. Пусть бы уж подсунули туда жемчужину, если… - Какая прекрасная история. Я завидую тебе, малышка. Сейчас тебе семь лет, и вместо того, чтобы идти на берег моря, за пляж, ты бежишь к яме… Твоя жизнь полна смысла. Тебя обманывала погода? - Да. - А подруги? - Да, и тогда они переставали быть подругами. - А я? - Ты же обещал мне что-то показать! Я только поэтому пошла с тобой. - Вот видишь, я ж говорил - Так ты обманул меня? - А ты меня? - А я тебе ничего не обещала. - Вон, - сказал змей. - Вон, чтобы духу твоего здесь не было. Когда ты уйдешь, воздух здесь станет чище. Извини, что отвлек тебя. Исчезни. Я поползу к своим камням, которые ты пока не оскорбила, начав превращать в жемчужины. - Нет, змей, нет! - закричала девочка. Начался ветер. Змей пополз против него и исчез в норе. Девочка, борясь с ветром, сделала несколько шагов, но ветер - это был уже настоящий ураган - сорвал ее с места и увлек вдаль. Началась песчаная буря. - Я знала, что ты придешь. Когда и где - этого не знала. Но мне стало всё равно, когда. Проходит не жизнь, проходят дни, а жизнь, как и смерть, безразмерна, и только их смена отмечена временем. Мне недавно снился сон, что ты входишь ночью в мою комнату. Я сплю сейчас одна, муж у себя, и вот ты вползаешь ночью, и свиваешь кольца у моей кровати, кладешь голову рядом с моей. Мне становится так хорошо… И вдруг я слышу, как муж идет по коридору. Я вскакиваю, а ты уползаешь за дверь, и муж то ли пугается тебя, то ли обижается, потому что я слышу, что он идет обратно к себе. Я выскакиваю из комнаты и бегу за ним и думаю: ну как ему объяснить, что это же ты, и тебе можно появляться когда угодно и где угодно, а если нельзя, ты всё равно появляешься… Но только я понимаю, что он ничему не поверит, и возвращаюсь обратно в спальню. И то ли это происходит там же, то ли уже другой сон, только я вижу, как ты изо всех сил дуешь мне в лицо. Так сильно дуешь, и мне хорошо - безумно, я хохочу, а ты дуешь, дуешь… И вот ты правда пришел. - Я здесь уже три дня. - Где здесь? Что ты имеешь в виду? - Я приполз в город, нашел твой дом и наблюдал за тобой. Ну, не фантазируй, я не подглядывал везде, я только смотрел, как ты ходишь на работу, как гуляешь с ребенком и стоишь в магазине. Всё было очень мило и, конечно, довольно скучно, и сегодня я решил перестать партизанить и явиться перед тобой. Ты стала взрослой? - Я? Скорее, одинокой. Как выразился недавно один мой приятель, я обезнадежилась. Я ужасно рада, что ты пришел. Что-то я никак не соображаю. Ты хочешь есть? - Нет. Да. Ну вот, ты и меня запутала. Как тебе моя новая кожа? - Я не заметила. По-моему, ты совсем не изменился. - Этого не может быть. Ты невнимательна. Посмотри мне в глаза. - Мне совсем не нужно ничье внимание. Если бы оно мне было нужно, оно бы у меня было. Я живу в пустоте. - Откуда ты это знаешь? - Я ни от кого не завишу. Я не принадлежу никому и ничему. Может быть, я уже умерла. Я живу в пустоте. - Нет, ты обманываешь себя. Ты не живешь в пустоте. Твоим Богом является тело. - Пусть так. Мне всё равно. Я думаю так, ты думаешь иначе. Какая разница теперь? - Как какая разница? Я же пришел. - Наверное, слишком поздно. Я вытравила из себя всё, что относилось к тому времени. И историю с ямой, и историю с раковиной, и то, что ты бросил меня одну, - я бросила все эти истории вверх, и они так и не упали обратно. Я перестала смотреть на себя и стала смотреть на космос, а на него смотри - не смотри, он одинаково безразличный и бессмысленный. И я стала такой же. А приди ты раньше, я бы просто тебя прогнала. - А ты и гнала. Ты совсем не изменилась. Капризная девчонка. - Да, капризная девчонка. - Бросай всё, пошли со мной. - Ты сошел с ума. - Если ты живешь в пустоте, какая разница? - Да, в пустоте, но всё же… - Ага! Ты не живешь в пустоте. Твоим Богом является тело и чужое мнение. - Пусть так. - Ничего себе пусть! Кому ты живешь? - Хорошо, не себе. - Бросай это. Пошли со мной. - Но… - Не тяни! Ты еще большая змея, чем я. Ты извиваешься бесконечно. Ты способна увидеть свой хвост, что ты тянешь за собой по жизни? - Какой хвост, что за бред… Я живу в пустоте… - Врешь, ты просто из пустоты соорудила стенку. Ты живешь во времени, причем стараешься во всем сразу. Ты растягиваешь себя на целую жизнь, ты пытаешься занять собою всё время и пространство. Сократись! - Я… - Посмотри мне в глаза! - Не торопи меня! - Не торопить тебя куда? - Угнаться за тобой… - Посмотри мне в глаза. И позже, за секунду перед тем, как исчезнуть: - У нас не получилось в пустыне, на улице и в городской квартире. Давай встретимся на верху горы. - Давай. - Здравствуй. - Привет. - Что это с тобой? - А, это… Ты имеешь в виду цепь и ошейник? Я решил стать твоим ангелом-хранителем и думал, что я могу сделать по этому поводу. Вот, хотел сесть на цепь, да только на мне ошейник не держится. Выползаю, и ничего не могу с этим поделать. - Почему на цепь? - Чтоб всё было честно. Ангел-хранитель, во-первых, должен делить судьбу своего подопечного, а во-вторых, выполнять хоть немного его желания, то есть, обычно, садиться на цепь. - Ёрник, насмешник, дурак и… Ты за этим меня звал? - Много званых, да мало избранных. - Не морочь голову. У меня не так много времени. - О! Вот это уже интересно. Расскажи мне про время. - Время сильнее всех. Оно как асфальтовый каток, хотя от его дыхания не дрогнет пушинка. Я связана им по рукам и ногам. И с каждым моим действием меня становится меньше. - Говори, говори еще. - Время - самое липкое… Меньше всего его в часах. У него несколько ужасно глупых детей: справедливость, память, забвение. - Говори еще, говори… Ты знаешь, нет ничего красивее тебя в пустыне. Ты вся переливаешься, ты создана почти из ничего, ты ничего не понимаешь, но ты удивительно прекрасна. Помнишь, я тебе говорил, сколько у тебя в голове глупостей понапихано, - прошло много лет, а глупостей стало еще больше, и нравишься ты мне еще сильнее. Я как дурак откликаюсь на каждый твой зов, я злюсь, если ты меня забываешь. И та пещера драгоценностей, к которой я тебя вел… - Так ты вел меня к пещере драгоценностей? Змей хохочет. - Я никак не могу привыкнуть к твоей запутанности. Знаешь, раньше у многих людей были звери. Но очень мало кто теперь умеет добраться до человека, так сильно там всё запутано. Вот, пожалуй, у меня получается, потому что я - змей вертлявый. У слонов и тигров еще иногда получается, они идут напрямую, крушат всё к чертовой матери, но всё же проходят. Мне вообще кажется, что у людей теперь больше связи с бактериями. - Почему? - Ну, они незаметные, одинаковые, всепроникающие и всё время что-то синтезируют. - Кто - люди или бактерии? - Вот именно. - А ты не такой? - Я - царский сын. А ты? Она помахала рукой: - Поди сюда, я тебе что-то скажу на ухо. Так вот, змей: я останусь на воле. Понимаешь? - Ага. - Я буду всегда ближе к тебе, понимаешь? - А не к старческому маразму? - Я всё равно буду жить в городе, в своем времени людоедов и в своем племени людоедов. - Ага. - Но я буду приходить на гору. А ты спускайся в город. - Ага, однажды ты залезешь сюда, а меня не будет, и тебе скажут: “Он куда-то уполз”. А тем временем я буду в городе, и решу тебя немного подождать, и стану чистильщиком обуви - или сыщиком! Вот, я всегда мечтал стать сыщиком! Между тем ты отправишься в пустыню, чтобы найти меня там… - Тебе никогда не надоедает болтать? - Надоедает. Иногда. - Тогда завязывай. Тогда он завязал себя узлом и сказал - Я люблю тебя. ЛЕНА И ХОРОШИЕ ЛЮДИ. (Д-2, стр.20) ВЕЧНАЯ ИСТОРИЯ О СЭРЕ ЭЙНШТЕЙНЕ И ЕГО ДРУГЕ СЭРЕ ЧАРЛЬЗЕ ДАРВИНЕ, РАССКАЗАННАЯ ИМ САМИМ. (И-34, стр. 120) |
||
|