"Самозванка (Сокровища)" - читать интересную книгу автора (Джексон Лиза)

Глава 4

Джек Логан не доверял Полидори. Ни теперь, ни раньше. И не только потому, что они были итальянцами. Они были итальянцами худшего сорта, тесно связанными с криминалом.

«От этих грязных даго всегда жди неприятностей», – подумал он, включая зажигалку в своем роскошном двухдверном «Форде» 1969 года. Вишневая машина со сверхмощным двигателем была подарком Уитта Дэнверса. И недешевым подарком. Логан не хотел думать об этом как о взятке. Он старался не вспоминать, как он, честный коп, стал карманным полицейским Дэнверса. На красный свет у Семнадцатой улицы он вытащил из кармана пачку «Мальборо» и сунул себе в рот сигарету. По правде говоря, Дэнверс нравился Логану не больше Полидори. Зажигалка щелкнула, он закурил и поехал дальше, когда вспыхнул зеленый.

Логан вообще не доверял людям с деньгами, особенно с политическими амбициями. И во главе его списка подозрительных лиц – если бы таковой существовал – стояли бы Энтони Полидори и Уитт Дэнверс. Полидори собирался баллотироваться от штата в сенат, и его горячо поддерживали как католики, так и итальянцы. Уитт, по мнению Логана, собирался стать мэром или губернатором, и все профсоюзы Портленда отдали бы за него свои голоса. От одной этой мысли Логану становилось тошно.

Проехав бульвар, Логан повернул на юг, к Милуоки. Там селились все итальянские фермеры еще в прошлом столетии. Когда-то Полидори были торговцами овощами. Они копили деньги, покупали по дешевке землю, продавали свои продукты в лучшие рестораны Портленда и незаметно превратились в богачей. Конечно, до Дэнверсов им было далеко, однако семья Полидори была далеко не последней в городе.

Вдыхая ароматный дым, Логан представлял себе, с каким удовольствием он бы посадил Полидори за похищение ребенка Дэнверсов. Посмотреть, как этот самодовольный маленький итальяшка потечет на допросе! Но этого никогда не будет. Логан знал это, Полидори знал это, и даже Уитт Дэнверс, этот упрямый осел, и тот прекрасно это понимал, хотя и не желал никому в этом признаваться.

Игнорируя ограничение скорости, Логан сильнее нажал на газ и промчался по узким улочкам Милуоки мимо клуба «Уоверли-Каунти», самого элитарного клуба в графстве. Акры, когда-то сплошь засаженные овощами и зеленью и принадлежащие предкам Полидори, теперь были территорией загородного клуба, протянувшейся по восточному берегу реки Уиламетт.

Сколько Логан помнил, Полидори жили в Хайтсе. Стефано, отец Энтони, был очень неглуп. Он умел беречь деньги и умел их хорошо вкладывать. Стефано купил почти целый квартал Портленда и построил открытый рынок и маленькое кафе, которое со временем превратилось в настоящий итальянский ресторан, один из лучших ресторанов города. Во время Великой депрессии Стефано покупал собственность в городе по бросовым ценам, а когда начался подъем, открыл целую сеть ресторанов в разных районах, а также приобрел один из самых старых отелей всего в трех кварталах от «Дэнверса». Это был настоящий памятник архитектуры, красивейшее здание Портленда.

Но на этом Стефано не остановился. Когда он завоевал положение и богатство, ему понадобился новый дом для его семьи. И он приобрел огромное имение рядом со знаменитым клубом.

Первый итальяно-американец, поселившийся в аристократическом Хайтсе, Стефано перестроил имение и создал, подобие итальянской виллы. Розовое здание на вершине холма, шесть каминов, облицованных мрамором, три фонтана и многоярусный сад, уступами спускающийся к реке, – это было нечто.

Когда Стефано неожиданно погиб, Энтони унаследовал виллу, которую в Хайтсе прозвали «Маленькой Италией».

Логан повернул и подъехал к воротам виллы. К машине подошел темноволосый охранник, и Логан молча показал полицейский значок. Это было больше ритуалом, чем необходимостью, так как охранник знал копа в лицо.

Наконец ворота открылись, и «Форд» покатился между кустами роз и фонтанами к главному входу.

Энтони Полидори, коротышка без талии, с редкими усиками и темными умными глазами, которые загорались, когда он злился, встретил Логана на пороге и провел в холл, в котором могло бы поместиться все жилище копа.

– Можешь не объяснять, почему ты здесь, – сказал Полидори, когда они прошли в кабинет. – Это снова из-за дочки Дэнверса.

Предложив посетителю кресло, он прошел к бару, налил в два хрустальных стакана на три пальца ирландского виски и передал один из них Логану.

Аромат напитка приятно щекотал ноздри, но коп, не пригубив, поставил свой стакан на массивный стол. Логану страшно хотелось выпить, но он старался скрыть это.

– Так вышло, что в связи с этим делом всплыло твое имя.

– Именно так мне и сказали. – Полидори стоял у окна и смотрел на открывавшийся вид на сверкающую на солнце реку. – Твои ребята уже были здесь сегодня. Ты знаешь, что я терпеливый человек, но даже я считаю, что не нужно зря тратить мое время и деньги налогоплательщиков. Мне нечего сказать ни тебе, ни твоим людям. Оставьте меня в покое, займитесь настоящими бандитами.

Логан не потрудился ответить. Пусть итальяшка выговорится. Он успеет прижать ему хвост.

– Я удивлен, – продолжал Полидори, – что ты приехал сам.

– Отчет Тейлора меня не устроил. Он мне показался неполным.

Полидори откашлялся, затем отпил из стакана.

– Я не знаю, что еще надо сказать твоим людям, чтобы они поняли: я не имею отношения к похищению. Передай семье Дэнверс мои глубочайшие...

– Хватит болтать, – Логан сказал это таким низким голосом, что сам себя не узнал.

Глаза Полидори гневно вспыхнули.

– Ты тоже мне не веришь. – Он театрально вздохнул.

– Давай перейдем к фактам. Двое из твоих людей напали на Закари Дэнверса, избили и порезали его. Он сейчас в больнице. И примерно в это же время пропала вместе с няней Ланден Дэнверс. Совпадение?

– Может быть, мне лучше вызвать адвоката?

– Ты мне не ответил.

– Я не имею никакого отношения ни к тому, ни к другому, – сказал Полидори, наливая себе новую порцию виски. – Никакого.

Логан не поверил итальянцу.

– Может быть, тебе следует понять, почему мы на тебя нажимаем. У меня хорошая память. Я не забыл, что ты говорил, когда умер твой отец.

– Это было давно.

Логан, не мигая, смотрел Полидори прямо в глаза.

– Ты обвинял в поджоге отеля Джулиуса Дэнверса, отцаУитта.

Лицо Энтони налилось кровью.

– Ты поклялся мстить всей семье Дэнверс.

В глазах Полидори горела такая ненависть, что даже видавшему виды Логану стало не по себе.

– Джулиус Дэнверс был подлым убийцей. Он убил моего отца, Логан. Об этом знает весь Портленд. Он нанял негодяя, который разлил в отеле керосин, и все здание мгновенно загорелось. – Ноздри Полидори раздувались, он придвинулся ближе к Логану. – На пожаре погибло семь человек. Могло бы погибнуть много больше, если бы отель не был закрыт на уикенд. Кто-то знавший, что отец будет в это время в отеле, рискнул и выиграл.

– А может, твой старик сам поджег отель, чтобы получить страховку? – поддел собеседника Логан.

Эффект превзошел ожидание. Полидори взорвался:

– Он погиб, Логан! Его ударили по голове и оставили в офисе, затем полили все вокруг керосином, осталось только поднести спичку, чтобы начался ад! Я никогда не узнаю, умер отец, не приходя в сознание, или он очнулся в пламени и кричал от боли и ужаса, сгорая заживо! Не проходит и дня без того, чтобы я не подумал об этом! – Он снова глотнул виски. – Стефано был достойным человеком. Преданным мужем. Хорошим отцом. А Джулиус Дэнверс превратил его в живой факел. Уитт все это прекрасно знает.

– Все это лишь твои предположения. Полидори с ненавистью спросил:

– Сколько он платит тебе, Логан, чтобы ты был на его стороне? Сколько бы он ни платил, этого мало за такую работу.

Удар попал в цель. Логан потянулся к стакану, но сдержался. С трудом ему удалось расслабиться.

– Давай вернемся к делу. Похищена дочка Уитта. Где она?

– Я не знаю. Я уже сказал тебе, что мне об этом ничего не известно.

– А может, ты решил наконец отомстить, похитив ребенка?

– Не говори глупости, – бросил Полидори, но сжал свой стакан так, что побелели костяшки пальцев.

– Это самый сильный удар, который можно было нанести Уитту. Ланден – его слабое место.

– Поверь мне, я этого не делал. Если ты собираешься обвинять меня, я вызову адвоката. – Полидори подошел к письменному столу и поднял телефонную трубку.

– Я не верю тебе, – спокойно сказал Логан, так внимательно глядя на Энтони, что видел даже капельки пота, выступившие у корней волос. Многолетний опыт допросов подсказывал упрямому копу, что итальянец виноват. Но в чем?

– Неважно, во что ты веришь, Джек. Важно, что ты можешь доказать. Решай, либо ты у меня в гостях, тогда веди себя прилично и выпей виски, который я тебе любезно предложил, либо ты здесь по своим полицейским делам, тогда предъяви мне что-нибудь или убирайся из моего дома.

Логан не шелохнулся. Наконец он добился своего. Полидори вышел из себя.

– Джой Сири и Руди Джанотти работали на тебя.

– Это было давно.

– Значит, они работали на твоего сына. Полидори снова покраснел и оперся о стол.

– Не впутывай в это Марио, – потребовал он. Его губы заметно дрожали.

– Он уже по уши в этом, – ответил Логан. – Говорят, он встречался с дочкой Дэнверса – со старшей дочкой – несколько лет назад. Она была еще несовершеннолетней, шестнадцать, если я правильно помню, когда их отношения испортились.

– Мой сын был на Гавайях, когда пропала девочка, – нахмурясь, сказал Полидори.

– Удобно.

– Он ничего не знает о похищении.

– Весь город знает о похищении, Тони. Это было во всех газетах и на всех телеканалах, даже на общенациональном. Думаю, и на Гавайях. Многие считали, что Ланден похищена ради выкупа, как ребенок Линдбергов, другие говорили, что террористы украли ее, чтобы превратить в человека-бомбу, как бедную Пэтти Херст, хотя это глупо, если учитывать возраст девочки. Однако она исчезла, и никто не требовал ни цента, и ни одна террористическая группировка не взяла на себя ответственность за ее похищение. Странно, не правда ли?

Логан сверлил Полидори взглядом.

– Похоже на то, что кто-то решил отомстить Уитту Дэнверсу. Так что я занялся этой версией, составил список людей, у которых на Дэнверса зуб, и как ты думаешь, кто оказался первым в этом списке?

– Я не должен все это выслушивать. – Полидори уже в который раз потянулся к телефону.

– А Марио дома? Я бы поговорил с ним. – Логан почувствовал, что переиграл Полидори, и поднял свой стакан. Что с того, что он на службе?

– Тебе не о чем говорить с Марио.

– Я могу поговорить с ним здесь, – невинно добавил Логан, водя пальцем по кромке стакана. – Конечно, я могу надеть на него наручники и отвезти в участок. – Он задумчиво нахмурился, словно обдумывая этот вариант. – Вокруг твоего дома полно журналистов. Шустрые ребята. Все что-то вынюхивают. Но ты сам выбирай, как лучше.

– Ты козел, Логан!

– А ты грязный даго!

Полидори опустил трубку на рычаг. Логану казалось, что он видит, как в голове у итальянца крутятся шарики. Было приятно заставить мерзавца попотеть.

– Если Марио согласится помочь, я не заберу его в участок, если нет...

Логан пожал плечами и отпил из стакана, наблюдая за Полидори. Виски было дорогим, оно мягко прошло по накатанному пути и согрело желудок.

– Будет довольно неприятно, если газеты снова вытащат на поверхность эту старую историю с твоим сыном.

Коп самодовольно улыбнулся.

– Скандальные истории не забываются, время от времени они вылезают на поверхность. У людей в этом городе долгая память.

– Ты будешь держать язык за зубами?

– Может, я и козел, но я не лжец.

Полидори со вздохом нажал на кнопку, спрятанную в крышке стола, и в комнате мгновенно появился охранник. После бурного разговора на итальянском, в котором имя Марио слышалось не один раз, охранник снова исчез.

Через несколько минут в комнату вошел Марио, двадцатишестилетний сын Полидори. Он был выше отца, его смеющиеся глаза светлее, темные густые кудри вились по плечам. Настоящий плейбой: красивый самодовольный сынок богатых родителей. Когда он не гонял на автомобилях или не плавал на яхте в Карибском море, Марио управлял рестораном в южном районе города. Сейчас он был взволнован. Он постоянно двигался. Что это? Наркотики? Страх?

Энтони указал на полицейского:

– Ты уже встречался с детективом Логаном?

– Да, мы встречались, – ответил Марио, скользнув взглядом в сторону Логана.

Тот не потрудился встать.

– Он считает, что ты можешь знать что-то о похищении дочки Дэнверса.

– Ты ошибаешься, Джек. – Марио присел на угол стола и начал нервно покачивать ногой. – Я был на Гавайях.

– Ты знаешь Джоя Сири и Руди Джанотти?

– Они работали на меня.

– Что они делали?

– Выполняли поручения, – сказал Марио с обворожительной улыбкой, открывавшей ровные белые зубы. – В ресторане много всяких дел. Я уволил Руди полгода назад: он связался с наркотиками. Застал его на горячем и выгнал. Джой устроил истерику, сказал, если я уволю Руди, он тоже уйдет. Так что я выгнал и его. – Парень слез со стола и отошел к окну, избегая смотреть Логану в глаза.

– И это все? Ты больше никого из них не видел? – Логан допил виски.

Марио пожал плечами.

– Видел, почему нет. У них остались приятели в нашем ресторане, но на меня они больше не работали.

– Знаешь, Зак Дэнверс заявил, что они напали на него? Марио снова пожал плечами.

– Зак Дэнверс врет.

– Не на этот раз. – Притворяясь, что его не интересует ничего, кроме пустого стакана, Логан спокойно добавил: – Люди говорят, что у тебя с Триш Дэнверс был роман.

Лицо Марио превратилось в застывшую маску.

– Я с ней знаком.

– Говорили, что ты ее бросил, – продолжал нажимать на парня Логан.

Марио не отличался терпением: он кипел от злости.

– Какое твое дело, Логан?

– Вроде бы Дэнверс прекратил ваши отношения. Не хотел, чтобы его дочка путалась с грязным даго. Кажется, ей сделали аборт. – Логан поставил пустой стакан на стол.

– Да?

– Я, конечно, не знаю всех деталей, но я над этим работаю. По-моему, у тебя есть серьезные основания мстить Уитту Дэнверсу.

– У многих людей в этом городе есть основания мстить Уитту, – вмешался Энтони. Логан поднял лохматую бровь.

– У некоторых больше, у некоторых меньше.

– Я был на Гавайях. В то время когда напали на Зака Дэнверса, я...

– Я понял, ты сосал «Мартини» на пляже. Но Джой и Руди напали на Зака, а в это время похитили его младшую сестру с няней.

– Я бы поставил на Закари. – Злые глаза и холодная улыбка неприятно изменили лицо Марио. – Признайся, Логан, ты покрывал его с тех пор, как он вышел из пеленок. Да он мать продаст, чтобы достать Уитта.

Марио обменялся быстрым взглядом с отцом. Логан не просек, что они хотели сказать друг другу. Может быть, то, что настоящим отцом Зака был Энтони Полидори. Глядя на Марио, легко было поверить в это. Зак был гораздо больше похож на Марио, чем на своих братьев.

– Ни для кого не секрет, – продолжал младший Полидори, – что Зак ненавидит Уитта. Я считаю, что он инсценировал нападение, чтобы отвести от себя подозрение. Он заплатил няньке, чтобы она увезла Ланден. Пара царапин, и у него отличное алиби. Любой идиот, который знает хоть что-то о семье Дэнверс, знает, что Ланден – любимица Уитта. Ты не там копаешь, Логан.

– Думаешь, отец бы так суетился, если бы похитили кого-нибудь из нас? – спросила Триш, шипя от злости, как разъяренная кошка. – Ничего подобного. Он вне себя, потому что похитили его драгоценную принцессу.

Зак не хотел ее слушать. Лежа в шезлонге у бассейна, он закрыл глаза за стеклами темных очков и мечтал, чтобы Триш убралась подальше. Но она, наоборот, установила свой мольберт в тени старых елей, которые возвышались над кирпичным забором, и уселась на треногий стул рисовать.

День выдался жаркий. У Зака болела голова и горело плечо. Он поправлялся медленно. Он взял жестянку от кока-колы и с удовольствием отхлебнул пива. Вылить колу и налить пива из бутылки, позаимствованной в холодильнике, – дело одной минуты, зато сколько удовольствия! Конечно, его могли застать за этим, но ему наплевать. Зак приложил ледяную банку к ноющему виску и блаженно расслабился, хотя Триш не переставала говорить.

– Отец сходит с ума, потому что ни полиция, ни ФБР не могут найти того, кто стоит за похищением, – сказала она, слегка размазывая рисунок углем кончиком пальца. – Он хочет обвинить Полидори, потому что парни, которые напали на тебя, работали на них раньше.

Неужели так трудно немного помолчать? Зак всего четыре дня назад вернулся из больницы и в первый раз вышел из своей комнаты. Он решил полежать у бассейна, потому что задыхался в четырех стенах.

– Мама вчера звонила, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь, но ты вроде спал.

Зак не хотел думать о матери. Она их предала —принесла в жертву своей гордости. Из-за того, что она не могла смириться с деспотизмом Уитта, ее дети вынуждены были терпеть его тяжелый характер, чтобы Юнис могла сохранить свою репутацию. Она не заботилась о репутации, когда спала с этим подонком, Энтони Полидори. Зак ненавидел ее. Но ее слова снова и снова звучали в его ушах: «Ты всегда был у меня любимцем». Его горло сжалось, и он с трудом выговорил:

– Она приходила в больницу.

– И ты, конечно, не стал с ней разговаривать.

– Мне нечего было ей сказать.

– Господи, Зак, как ты можешь быть таким бесчувственным, – сказала Триш, разглядывая свой рисунок.

– Фамильная черта.

– Я серьезно.

– Я тоже.

Зак протянул руку к столику и включил транзистор, надеясь, что с помощью тяжелого рока ему удастся выкурить сестру. Он покрутил ручку настройки, нашел старый хит «Роллинг Стоунз» и запустил радио на полную мощность.

– Я сама себя не слышу, когда радио так вопит!

Зак молчал. Ему наплевать, если она оглохнет, лишь бы замолчала. Он хотел, чтобы его оставили в покое. И не хотел думать о матери. Или о Ланден. И вообще ни о чем. Он отпил еще пива.

Зак чувствовал, что все члены семьи, включая Триш, постоянно пытались вытянуть у него информацию, касающуюся Ланден, как будто подозревали, что он похитил сестру. Но зачем? И как? И когда?

Зак не верил никому в своей семье. «Может быть, это правда, что в моих жилах течет кровь Полидори», – подумал он с сарказмом. Это было бы что-то – через столько лет узнать, что он сын Энтони Полидори! Это могло бы многое объяснить, например, почему он любимец Юнис. Но Заку не нравилась эта идея. Ни капли. Конечно, Уитт – первосортный мерзавец, но Полидори – скользкий негодяй более низкого пошиба. Полиция уже сто лет знает о его связи с организованной преступностью, но у них нет доказательств.

– Выключи это! – заорала Триш. Зак сделал вид, что не слышал ее.

– Они не нашли родственников Джинни Слэйд? – спросил он.

Джейсон рассказал Заку, что полиция обыскала комнату няни. Если бы нашли ее, нашли бы и Ланден, но ее рекомендации оказались поддельными, а вся семья исчезла.

– По крайней мере, я об этом пока не знаю. – Триш прищурилась, отклонила голову назад и рассматривала свою работу. – Но никто не думает, что она участвовала в похищении, иначе она бы уже потребовала денег. Ее текущий счет в банке нетронут, так же как и ее сбережения. Почти тысяча долларов.

– Откуда у тебя такие подробные сведения? Триш пренебрежительно посмотрела на него.

– Я подслушиваю. У замочных скважин, у открытых дверей и у вентиляционных отверстий.

Зака впервые заинтересовал разговор с сестрой. Он всегда считал, что Триш полностью поглощена собой и ее не интересует ничего, кроме собственной персоны, нарядов, маникюра и очередного приятеля. Хотя в последнее время, припомнил Зак, она не так много встречалась с парнями. После разрыва с Марио Полидори. Зак посмотрел на сестру. Пожалуй, она ничего. Рыжеватые темно-каштановые волосы оттеняли ее голубые глаза. Конечно, она слишком много красилась и носила одежду на два размера меньше, но что-то в ней было, как во всех детях Дэнверса. Но вообще-то она всегда была занозой в заднице.

В свои двадцать лет она все еще училась в художественной школе. Несколько раз Триш уходила из дома, но всегда возвращалась либо с разбитым сердцем, либо обвиняемая в употреблении наркотиков, либо с кучей неоплаченных счетов. Иногда все вместе. Дела о наркотиках – в основном марихуана и изредка героин – прикрывались Джеком Логаном, а отец оплачивал поддельные чеки и восстанавливал положительный баланс кредитных карточек. С разбитым сердцем было сложнее. Триш всегда связывалась с неудачниками. Включая Марио Полидори.

Неважно, при каких обстоятельствах Триш уходила из дома, она всегда возвращалась к толстому бумажнику Уитта с поджатым хвостом. Зак думал, что жизнь в реальном мире со счетами за квартиру и электричество, требующими оплаты, была слишком сложна для его сестры. Она привыкла к тому, что за все платит папочка.

Зак продолжал рассматривать сестру. У нее уже появились горькие складки в углах губ, как у матери. После скандала с Марио Триш сильно изменилась. Зак точно не знал, что произошло у них с Марио, но он слышал, как отец кричал, что Полидори использовал Триш, чтобы отомстить ему. Девушка оказалась в центре незатихающей войны между семьями. Этой вражде, казалось, не будет конца. Но Заку было все равно. Плевать на Полидори и на эту бесконечную склоку. Его это не касалось.

– Знаешь, Зак... – сказала Триш, поворачивая мольберт так, чтобы он мог видеть рисунок – карикатуру на него самого: неопрятный подросток развалился в шезлонге и сосет коку. Рядом орущее радио и под шезлонгом жестянка из-под пива. – Ты бы был поосторожнее.

– Очень остроумно, – заметил Зак, имея в виду карикатуру.

– Не только я вижу тебя насквозь, – сказала Триш, убирая уголь в коробку. – Кэт и отец постоянно строят разные планы. Обсуждают преимущества военной школы и закрытой школы в Европе. Хотят отправить тебя на ранчо, чтобы ты там работал и был подальше от неприятностей.

– Вот еще, – проворчал Зак, хотя ранчо было самой приятной перспективой, особенно по сравнению с остальными.

– Что бы ты ни говорил, лучше военная школа или заграница, чем «Макларен», – сказала Триш, имея в виду исправительное заведение для подростков.

– Они думают, что я туда попаду?

– Я не знаю, что они думают, могу только догадываться, Зак. С тобой не так просто с тех пор, как ты вернулся из больницы и покалечил этого репортера.

Он ухмыльнулся и посмотрел на сбитые костяшки пальцев.

– Ты ничего не делаешь, чтобы расположить к себе людей.

– Этот придурок заслужил хороший удар.

Зак будто снова услышал идиотские вопросы и увидел направленную на себя камеру. Когда он с трудом выбрался из отцовского «Линкольна», из-за ограды выскочил репортер.

– Ты можешь объяснить, почему на тебя напали в ту ночь, когда твоя единокровная сестра?….

Реакция последовала незамедлительно, кулак Зака с размаху врезал парню в челюсть, послышался хруст. Журналист упал с залитым кровью лицом. Боль пронизала Зака, зато морально ему стало намного легче. Говорили, что будет полицейское расследование.

Словно читая мысли брата, Триш вздохнула и собрала свои вещи.

– Ты думаешь, что я похитил Ланден? – неожиданно спросил Зак, убеждая себя, что ему безразличен ответ сестры. Она отрицательно покачала головой, рассматривая длинный шрам на его лице, и сказала:

– Я не знаю, что ты делал в ту ночь, но ты не рассказал правду, по крайней мере, не всю правду. И пока ты не выложишь все начистоту, ты будешь под подозрением.

Зака больше всего разозлило то, что она высказала вслух его мысли.

– С каких пор ты у нас непорочная дева? Он допил пиво и смял в кулаке жестянку.

В глазах Триш было слишком много горечи для ее возраста.

– Ты ничего не знаешь обо мне, Зак. И никогда не хотел знать. Я просто хотела помочь тебе, можешь забыть об этом. – Триш направилась к дому, добавив: – Я ошиблась, поступай как знаешь.

Пробуждение было отвратительным. Горечь во рту, стук крови в висках. Резкий солнечный свет ударил в глаза. И главное, ощущение непоправимого несчастья.

Господи! Ланден! Она пропала уже две – или три? – недели назад. Отчаяние затопило Кэтрин.

Она с трудом нащупала на столике сигареты, но пачка оказалась пустой. Смяв, Кэтрин швырнула пачку на пол и зарыдала. Она не могла больше выносить это день за днем. Тупые полицейские, бесполезные федералы и репортеры, туча репортеров. Пролезающие в тараканьи щели, с любопытством рассматривающие ее и спрашивающие, спрашивающие без конца.

Ничего удивительного, что Зак сломал одному из них челюсть, когда вернулся из больницы.

На непослушных ногах Кэтрин доковыляла до окна и посмотрела наружу сквозь щель в занавесках. Полицейская машина у подъезда, и дальше, за воротами, место, где собирались эти навозные мухи. Несколько автомобилей уже стояли в тени старого дуба, ветви которого протянулись над кирпичной оградой.

– Надеюсь, что вы будете гореть в аду, – прошептала она, поправляя занавески.

Кажется, уже день? Кэт посмотрела на часы: два часа пополудни. Она проспала семнадцать часов подряд, спасибо снотворному Макгенри или чем там еще он ее накачал. Надо продолжать жить, с Ланден или без нее.

Эта мысль причинила Кэт острую боль. Нет, она найдет свою девочку. Она уже не верила ни в полицию, ни в ФБР. И от Уитта было мало толку. С тех пор как пропала Ланден, он спал в другой комнате. И Кэтрин знала почему. Он боялся, что ей недостаточно, чтобы ее на ночь погладили по голове, ей нужны настоящие мужские ласки, нужен секс, чтобы успокоиться и спать без таблеток и уколов.

В ванной Кэтрин с трудом содрала рубашку, которую не снимала уже несколько суток, и посмотрела на себя в зеркало. Сальные волосы, бледное лицо с синяками под глазами, сухие потрескавшиеся губы.

Всю жизнь Кэт не позволяла себе забывать, что ее внешность – это ее самое большое богатство. Она постоянно поддерживала себя в форме. Гимнастика, массаж, парикмахерская, маникюр, одежда от кутюр. Теперь она походила на старую спившуюся шлюху.

Горячая, затем холодная вода душа вместе с пылью и потом смывала слезы с ее лица. Она должна держаться ради Ланден. У девочки был единственный шанс – ее мать. Если она перестанет бороться, никто не станет искать Ланден.

Она не должна проявлять слабость, нужно быть спокойной и уверенной.

Через час причесанная, накрашенная и со вкусом одетая Кэт спустилась вниз и прошла на кухню. Кухарка сказала, что Уитт закрылся с копами в кабинете и приказал их не беспокоить. Отказавшись от супа, которым пыталась накормить ее Мария, Кэт налила себе апельсинового сока, добавив в него хорошую порцию водки, когда кухарка отвернулась, затем проглотила пару таблеток успокоительного. Наконец, захватив первую попавшуюся газету и новую пачку сигарет, Кэт была готова встретить новый день.

Она надела солнечные очки и вышла в сад. Немилосердно палило солнце, но легкий прохладный ветерок освежал кожу. Со стороны бассейна слышался плеск воды. Кэт прошла по дорожке, обсаженной рододендронами, и увидела, что Зак плещется в бассейне, играя и кувыркаясь, как морской лев. Его раны затянулись, движения снова стали быстрыми и стремительными.

Неожиданно Кэтрин охватило желание. Страстное, яростное и нестерпимое. Зак всегда вызывал у нее особое чувство. Он не был похож на остальных детей Дэнверса. Более смуглая кожа, серые, а не голубые глаза и, главное, атлетическое сложение.

Может быть, сплетни говорят правду. Хотя Кэтрин трудно было представить холодную, чопорную Юнис, занимающуюся любовью с Энтони Полидори.

Но что бы ни послужило причиной – игра генов или другой отец, – Зак был не похож на Дэнверсов. Его нос не был таким прямым и гордым, как у Уитта. Правда, нос Зака был сломан не меньше трех раз. И последний – как раз в ту ночь, когда похитили Ланден. Была еще авария с мотоциклом. И жуткая драка с парнем, в два раза больше Зака, который сказал, что мать Зака – подстилка, отец – рогоносец, а он сам ублюдок грязного даго. Парень отделался синяком под глазом и ушибленным членом – Заку удалось заехать ему между ног. Сам Закари пострадал гораздо сильнее. Был сломан не только нос, но и несколько ребер. Кроме того, отец противника, скользкий адвокатишка, грозил передать дело в суд. Конечно, Уитт заплатил ему, на что и было рассчитано.

Чертовски сексуальный, мужественный, Зак абсолютно не ощущал своей привлекательности. Кэтрин устроилась в шезлонге у воды и принялась наблюдать за пасынком сквозь темные очки.

За все годы замужества Кэт ни разу не изменила Уитту. И в последние годы, когда он даже перестал пытаться заниматься с ней любовью, ей удавалось справляться с желанием, вспыхивающим при появлении на горизонте привлекательного самца. У нее была масса возможностей за эти годы, причем многие претенденты являлись близкими друзьями Уитта, но она относилась к таким предложениям как к неуместным шуткам и никогда не давала воли страсти, изводившей ее по ночам.

Но справиться со своим чувством к Заку Кэт не могла. И он отвечал ей взаимностью. Он мог сколько угодно протестовать, но она знала, что нравилась ему. В последний раз на вечеринке, когда она заставила Зака танцевать с ней, Кэт чувствовала, что его желание так же сильно, как ее. Шампанское вскружило ей голову, и она представляла себе, каким любовником был бы Зак: опытным и умелым или девственником, которого требовалось учить азам. Хватило бы у него терпения дождаться, когда партнерша достигнет оргазма?

«Господи, я должна перестать думать об этом! Он сын Уитта! Мой пасынок!» – говорила себе Кэт, раздирая длинными ногтями целлофановую обертку пачки сигарет и нервно закуривая.

Выдыхая душистый дым, она постаралась не думать о Заке, и ее мысли снова вернулись к Ланден. Где ее девочка? Жива ли она? Ей страшно? Может быть, она давно убита? Нет, она не могла думать об этом. «Ланден», – прошептала Кэт, и ее глаза наполнились слезами. Она торопливо отпила из своего стакана, надеясь, что водка поможет ей успокоиться. Если бы кто-нибудь обнял ее сильными руками, сказал, что все будет хорошо, что Ланден в безопасности и скоро будет дома. Любил ее. Ей нужен мужчина. Кто угодно. Нет, только Зак.

Кэт развернула газету и под ее прикрытием продолжала любоваться Заком. Ее глаза были скрыты солнечными очками: он не мог видеть, что она наблюдает за ним. Ее мозг усиленно работал над проблемой, как соблазнить пасынка. Кэт собиралась применить беспроигрышную стратегию: план не должен был сорваться.

Зак начал задыхаться, едва зажившее плечо горело. Он плавал уже час, надеясь, что Кэт закончит наконец читать газету и уйдет. Но она, похоже, собиралась сидеть у бассейна до вечера. На самом деле он был рад, что она наконец вышла из своей комнаты. Было странно, что она почти безвылазно сидит там.

Впрочем, в последнее время в доме было много странного. Копы и федералы, репортеры, дежурящие у ворот. Тихое бешенство Уитта и изоляция Кэт. Джейсон переехал домой и бродил по комнатам, как зверь по клетке. А Нелсон, который первые несколько дней после больницы таскался за Заком по пятам, снова закрылся у себя наверху, слушая «Лед Зеппелин».

Заку казалось, что все они смотрят на него с подозрением, будто он и в самом деле знал, что случилось с Ланден и ее няней.

Он вынырнул из воды, тряхнул головой, откидывая с лица мокрые волосы, и вылез из бассейна. С него стекала вода, но полотенце было на другой стороне, около Кэт. А после той вечеринки Зак старался держаться от нее подальше. Рядом с мачехой ему было не по себе, отчасти из-за того, что он сразу начинал думать о Ланден и переживать за девочку, отчасти из-за того, что его снова охватывали те чувства, которые он испытал, танцуя с Кэт. Ему было особенно неприятно, что мачеха знала, что он потом пошел к шлюхе, к проститутке. Как будто ему нужно платить за это! У Зака была масса возможностей делать это с ровесницами, но его не привлекали хихикающие девчонки, которые предлагали ему потрогать их сиськи в обмен на какой-нибудь пустяк. Они постоянно влюблялись, заигрывали с ним, но не интересовали его. Зак не верил в любовь и не собирался верить. Пример его родителей и близких доказал, что любовь – глупая выдумка. Ее не существует.

Горячая плитка обжигала ступни, и Заку пришлось пробежаться вокруг бассейна, чтобы добраться до полотенца.

Кэт посмотрела на него и неожиданно улыбнулась.

– Тебе сегодня лучше, – произнес он неуверенно, понимая, что должен что-то сказать.

– Да.

Кэт сдвинула очки, чтобы лучше видеть его. Господи, как она прекрасна! Мягкие нежные губы, черные глаза... Глядя на нее сверху, он видел ее грудь, открытую почти до сосков.

– У тебя больше ничего не болит? – спросила она заботливо, как будто ей не все равно.

– Вроде нет.

Зак набросил полотенце на голову и вытирал волосы и лицо, стараясь отгородиться от сексуальной ауры, притягивающей его к мачехе помимо воли. Черт, почему она на него так смотрит?

– Хорошо. Я беспокоилась о тебе. – Она потянулась и поменяла позу.

– Правда? – Зак не верил ей. Он чувствовал себя, как кролик рядом с удавом.

Она отпила сока и облизала губы. Где-то в доме хлопнула дверь.

– Конечно. Столько всего случилось. Это такой ужас. – Она тихо заплакала, и впервые в жизни Заку стало ее жаль. – Все равно, я знаю, я вела себя с тобой ужасно. Там, в отеле. Я напилась и разозлилась, но все равно это непростительно. Поверь, я чувствую себя виноватой.

– Ладно, забудь, – пробормотал Зак, его лицо горело.

– Я забуду, если ты простишь меня.

«Господи, что происходит?» – испуганно подумал Зак.

– Конечно.

– Спасибо. – Опять эта трогательная улыбка, только теперь слезы на ее щеках говорили о том, как страдает Кэт, потеряв ребенка.

Зак чувствовал себя идиотом, как он мог думать о ее сексуальности. Перед ним сидела страдающая женщина. Он повертел в руках полотенце и с трудом выговорил:

– Не волнуйся, Ланден скоро найдется.

– Ты думаешь?

Она так обрадовалась! Какое он имел право будить ложные надежды, может быть, Ланден уже давно нет в живых. Зак растерялся.

– Я не знаю, но ведь ее все ищут. – Фраза получилась неуклюжая, он умолк и заметил, что в глазах Кэт снова появилось страдание. Черт, откуда он мог знать, что надо говорить в таких случаях!

Она встала и взяла его за руку.

– Я надеюсь, Зак, – прошептала Кэт, часто моргая, чтобы остановить слезы. В этот момент она казалась такой юной и беззащитной. И такой маленькой рядом с ним. – Господи! Как я на это надеюсь!

К его удивлению, она привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку.

– Спасибо тебе за сочувствие, Зак. Мне так нужен друг.

Кэт улыбнулась, отпустила его руку и пошла к дому. Мокрый Зак ошалело смотрел ей вслед, не понимая, что же тут только что произошло.

Боль горячей стрелой пронизала грудь Уитта. На секунду он перестал дышать, будто кто-то жесткими пальцами сжал его горло. Где это чертово лекарство? Уитт открыл ящик стола, нащупал пузырек с таблетками и сунул под язык нитроглицерин. Поддерживая руками голову, он сидел за столом, ожидая, пока утихнет боль. Зазвенел зуммер внутренней связи, но Уитт не ответил, надеясь, что Ширли, уже двадцать лет служившая его секретаршей, поймет, в чем дело. Зуммер замолчал.

Через пять минут Дэнверсу стало лучше, проклятый приступ прошел. Никто, кроме Макгенри, не знал о его болезни. Уитт и впредь собирался хранить это в секрете. Он ненавидел слабость во всех ее проявлениях. А эти приступы служили сигналом, что он уже не тот железный человек, каким был раньше.

Уитт достал ящик с сигарами, открыл его и вдохнул знакомый аромат. Он взял сигару, но не собирался зажигать ее, во всяком случае, не сразу после приступа.

Пора было узнать, что хотела сообщить Ширли. Оказалось, что его ждет в приемной некий Роджер Фелпс. Вскоре мистер Фелпс уже устраивался напротив него в кресле. Он не произвел на Уитта приятного впечатления: поношенные брюки, грязноватая рубашка, видавшая виды куртка. Дэнверс был разочарован затрапезным видом человека, на которого возлагал большие надежды. Фелпс, бывший агент ФБР, несколько лет назад ушел из ведомства и открыл собственное дело.

– Чем я могу быть вам полезен, мистер Дэнверс? – спросил Фелпс неприятным резким голосом.

– Вы могли бы и сами об этом догадаться. Была похищена моя дочь Ланден. Полиция и ФБР ничего не добились за это время. Они не нашли никаких следов, а уже прошел почти целый месяц.

Фелпс молча пил поданный Ширли кофе.

– Вас очень хорошо рекомендуют. Детектив только пожал плечами в ответ. Уитт начал раздражаться.

– Я хочу услышать, почему я должен платить вам, если никто другой не добился успеха.

Выражение лица Фелпса слегка изменилось, и он напомнил Уитту волка, почуявшего добычу.

– Очень просто. Вы хотите, чтобы ваша дочь была найдена.

– И вы можете это сделать? – недоверчиво спросил Уитт. Может быть, Фелпс не так прост, каким он показался с первого взгляда.

– Если я не смогу, вы ничего не будете мне должны, кроме моего гонорара.

– Который составляет пять тысяч долларов, – уточнил Уитт.

– Это недорого, не так ли? – Фелпс поставил пустую чашку на стол. – Все, что мне нужно, – это абсолютная честность со стороны всех членов вашей семьи. Никаких секретов. Никакой лжи. Никаких скелетов в шкафу.

– Справедливое требование. Вы можете поговорить с ними, пока вся семья здесь, в Портленде. Но я собираюсь вскоре отправить их на ранчо. Я боюсь потерять еще кого-нибудь. Закари...

Уитт поморщился, вспомнив о среднем сыне.

– Закари уедет первым, – продолжал Уитт. – Остальные переедут через пару недель. Так что сначала поговорите с Закари.

– Это тот парень с фальшивой историей о шлюхе? Уитт разозлился.

– Это не фальшивая история. Полиция допросила девушку. Ее зовут Софи…

– Констанцо. Я уже поговорил с ней.

Уитт перебросил незажженную сигару в другой угол рта.

– И что она сказала?

– То же самое, что она рассказала в полиции. Не больше. Подтвердила алиби вашего сына. Но у меня такое ощущение, что она лжет.

– Ощущение? – скептически повторил Уитт.

– Поверьте мне, она говорит не все, что знает, – мрачно улыбнулся Фелпс. – Но проблема не в этом. Что касается Закари, я с ним поговорю и послушаю, что он скажет, может быть, мне удастся узнать больше. Я поговорю со всеми до того, как они уедут.

Детектив вытащил из внутреннего кармана потрепанный блокнот и быстро что-то записал. Затем хмуро спросил:

– Ну а ваша жена? Я смогу связываться с ней здесь, или она тоже уедет на ранчо с детьми?

Уитт поколебался. Он никак не мог принять решение насчет Кэт, но откладывать дальше было уже нельзя. Ей лучше уехать.

– Кэтрин будет на ранчо.

Почему ему будет легче, когда она уедет, Уитт не мог объяснить, но он надеялся, что смена обстановки пойдет жене на пользу.

Фелпс задал новый вопрос:

– А вы сами?

– У меня в Портленде бизнес, большой бизнес, Фелпс. – Парень определенно действовал Уитту на нервы. – Вы сможете найти меня здесь.

– Отлично. – Детектив скрестил руки на круглом животике. – От вашей семьи мне нужно только одно, мистер Дэнверс. Абсолютная откровенность.

– Вы ее получите, —сказал Уитт, стремясь как можно быстрее закончить разговор.

Этот потрепанный малый раздражал его, но Дэнверс нуждался в нем. Ему нужен был кто-то, кто найдет Ланден. Полиция потеряла след, ФБР тоже оказалось бессильно. На душе у Уитта кошки скребли, и, хотя он особенно не верил в бога, ему начинало казаться, что он за что-то наказан. Грехов за ним было предостаточно.

– Но вы, возможно, ее не получили, – заметил Фелпс, прерывая ход мыслей Дэнверса. Детектив наклонился вперед и уставился на Уитта неожиданно проницательными глазами. – Если я обнаружу, что за похищением стоит кто-то из вашей семьи, я получу свой гонорар?

– Вы его получите, – подтвердил Дэнверс, хотя ему на миг показалось, что воротник его рубашки превратился в жесткий собачий ошейник.

Фелпс фальшиво улыбнулся, и Уитт почувствовал, что между ними протянулась невидимая, но крепкая нить. – Отлично, значит, мы друг друга поняли.