"Ты красива, поверь" - читать интересную книгу автора (Берристер Инга)

4

Элинор поспешно натянула на себя первое, что попалось под руку: тонкий джемпер и плиссированную юбку. Тратить время на укладку волос она не стала и спустилась вниз с распущенными влажными кудрями.

Груди у нее слегка покалывало, и вообще они, казалось, стали какими-то слишком чувствительными, отзываясь на прикосновение даже тонкой ткани лифчика.

Внизу Рей бросил на нее пристальный взгляд, однако не сказал ни слова, и Элинор сразу прошла в кабинет.

В гостиной над камином висело зеркало, и, увидев в нем свое отражение, Элинор с досадой обнаружила, что ее соски проступают даже сквозь двойной слой защиты.

Работать, работать и еще раз работать – вот ее единственное спасение, лихорадочно думала девушка, с трудом отводя взгляд от собственного отражения. Что там Рей говорил утром о том, что Эжени не терпелось испробовать силу своей женственности?

Элинор нашла страницы, которые они обсуждали, и быстро перечитала их. Да уж, описание пробуждающегося чувства Эжени к ее кузену откровенно плоское и невыразительное. Элинор закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Она представила себе Эжени: вот она вертится перед зеркалом, с удовольствием разглядывая изгибы своего тела, может быть, даже трогает высокие налитые грудки и воображает, как бы это было, если бы Оливер… Двор Генриха строгостью нравов не отличался, и, уж конечно, шестнадцатилетней девушке все было известно про отношения мужчины и женщины.

Элинор поежилась: ее тело было напряжено, как пружина, даже мышцы сводило. То, что еще несколько часов назад было совершенно невозможно описать, теперь казалось до смешного простым. Мысли лились на бумагу сплошным потоком, так что Элинор едва поспевала за ними. Она печатала, пока не заболели руки, и изумленно ахнула, увидев, сколько исписала страниц.

В ту же минуту, словно он стоял под дверью и ждал, пока затихнет стук машинки, вошел Рей. Он протянул руку, чтобы взять написанное, но Элинор резко одернула его:

– Стойте! Я сама еще не успела прочитать.

И сама удивилась тому, как резко, почти свирепо звучит ее голос. Элинор не желала, чтобы кто-то читал рукопись до того, как она прочтет ее сама и убедится, что в ее героине нет ничего от автора и ничто не выдаст ее собственных ощущений.

А впрочем, с какой стати? Не могло же минутное влечение, которое она испытала от прикосновения Рея, отразиться в только что написанном отрывке. Это просто смешно.

– Что вы там делали? Стояли под дверью, дожидаясь, пока я закончу? – резко спросила Элинор, усилием воли заставляя себя вернуться в обычное настроение.

– Нет. Просто случайно зашел как раз в тот момент, когда вы прервались. Собственно, я лишь хотел спросить, что бы вы хотели на ужин? Можем поужинать в деревне, если хотите.

– Нет. По крайней мере… Послушайте, может, вы поужинаете один, а я попозже что-нибудь себе приготовлю. Мне пока не хочется есть.

– Все еще стараетесь от меня отделаться?

Элинор вспыхнула и протянула руку, чтобы собрать страницы. Одна страничка выскользнула у нее из рук и упала на пол. Рей поднял ее и, небрежно пробежав глазами, подал девушке.

– Маленькие крепкие грудки… Хм. Мне понравилось сравнение с едва налившимися яблочками, хотя сам я предпочитаю женское тело, вполне созревшее и оформившееся.

На короткое мгновение его взгляд скользнул вниз, и Элинор чуть не поперхнулась, увидев, как он задержался на ее бюсте, который вполне отвечал его описанию. Девушка просто не поверила своим глазам. В ответ на этот красноречивый взгляд ее словно ударило током – все тело отозвалось и потянулось к нему. Элинор поспешно отвела глаза в сторону, не смея смотреть на Рея.

– Эжени всего шестнадцать, – ядовито напомнила она. – Так что вряд ли можно ожидать, что у нее чрезмерно развитые формы.

Даже не глядя на него, она почувствовала, что Рей улыбается.

– Она для вас – как реальный человек, правда? Знаете, это как раз то, что не перестает поражать меня в писателях – хороших писателях, разумеется: они так страстно сопереживают своим героям, что, наверное, очень много вкладывают в них от себя. А в Эжени много от вас самой, Элинор?

Как ловко он ввернул этот вопрос!

– Очень мало, – ледяным тоном сообщила ему Элинор. – Что в ней может быть моего? Вы же сами отметили – она красивая, уверенная в себе девушка.

– Вы хотите сказать, что вам самой не хватает уверенности в себе, Элинор?

Господи, просто не верится, что такие жестокие слова можно произносить таким сладким тоном! Как он смеет насмехаться над ней! Как смеет разговаривать этим своим вкрадчивым, почти дразнящим голосом, да еще намекать неизвестно на что!

– Я устала, Рей.

– Вам надо поесть, и сразу станет лучше. Там, в кухне осталось немного супа.

Когда он, наконец, поймет, что она хочет, чтобы он оставил ее в покое? Элинор помотала головой и ощутила забытое прикосновение мягких волос к своему лицу.

– Вам идут распущенные волосы.

Элинор сразу окаменела. Что он несет? Зачем ему делать вид, что он находит ее привлекательной, когда они оба знают, что ни один мужчина, тем более такой, как он, на нее и не взглянет?

– Я… – Слова застряли в горле, грудь болезненно сдавило. Элинор увидела, как Рей протянул к ней руку, и инстинктивно отшатнулась, желая избежать физического контакта с ним.

– В чем дело? Каждый раз, когда я говорю вам что-то приятное, вы реагируете так, словно я вас оскорбляю.

– А что я должна делать? – вне себя выкрикнула Элинор. – Упасть к вашим ногам в знак признательности?

Она рванулась прочь, но Рей схватил ее за запястья и подтащил к себе.

Неужели только сегодня утром она завидовала тому, как он умеет себя держать себя в руках? Сейчас вся его сдержанность пропала. Серые глаза Рея метали молнии, а грудь прерывисто вздымалась.

– Зачем все так драматизировать? Достаточно было просто улыбнуться. Характерная реакция любой…

– Нормальной женщины, да? – закончила за него Элинор. – Вы это хотели сказать?

Она уже не пыталась больше вырываться. Рей явно не собирался ее отпускать, и каждое ее движение больно отзывалось в запястьях.

– Я вовсе не это хотел сказать. Что с вами, Элинор? Почему вы идете на любые крайности, чтобы поглубже запрятать свою женственность? Я наблюдал за вами и, знаете, что я заметил?

Элинор знала. Если собственного отражения в зеркале, которое она видела каждый день, было недостаточно, то оскорбления Брендана, навечно врезавшиеся ей в память, служили хорошим напоминанием.

– Я вижу перед собой женщину, которая по каким-то неизвестным причинам так стремится скрыть свою чувственность, что даже не замечает, насколько себя выдает. Вам известно, что уже самим стремлением не казаться сексуальной вы резко выделяетесь из толпы?

– Неправда!

– Правда.

Рей задумчиво смотрел на Элинор, и постепенно стальная хватка его рук ослабла. Кончиками пальцев он стал слегка поглаживать нежную кожу на внутренней стороне ее запястий. Сердце Элинор подпрыгнуло и отчаянно заколотилось. Казалось, вся кровь прихлынула к тому месту, которого касались руки Рея, и бурно пульсирует под его пальцами.

– Вы такая красивая женщина, а ведете себя…

– Прекратите! Прекратите сейчас же!

Элинор удалось вырвать руки, и она ринулась мимо Рея наверх. Все ее чувства были в полном смятении.

Как он мог так обращаться с ней? Чего он хочет? Очень красивая женщина! Он что, думает, она слепая? Элинор душили слезы гнева, но она не желала демонстрировать свою слабость. Вбежав в свою комнату, она захлопнула дверь и прислонилась к стене, ожидая, что в любую минуту к ней может ворваться разъяренный Рей. Однако минуты шли, а на лестнице царила тишина. Потом раздался резкий стук кухонной двери.

Пораженная Элинор подбежала к окну и увидела, как Рей садится в машину.

Уезжает! Слава Богу, он уезжает!

Однако она почему-то не чувствовала облегчения, и напряжение упорно не желало ее отпускать. Напротив, она чувствовала себя опустошенной и растерянной.

Элинор вернулась в кабинет, но работа не клеилась. Сумерки сменились беспросветной тьмой. Девушка сварила себе чашку кофе и стала бесцельно бродить по кухне. Каким пустым казался коттедж без Рея, а ведь она так мечтала, чтобы он, наконец, уехал!

На мгновение Элинор представила, что было бы, если бы он остался, если бы она действительно была красива, как он сказал…

По ее телу пробежала дрожь, кожа занялась жаром. Руки Элинор тряслись, и, поставив чашку, она крепко обхватила себя, словно стремясь избавиться от своих ощущений.

Когда она в последний раз испытывала такое? Когда в последний раз томилась непонятной сладкой болью, сама не зная отчего? Тьфу! «Веду себя, как подросток или отъявленная старая дева», – обругала себя Элинор.

Рею она интересна только как писательница. Элинор понятия не имела, зачем он притворялся, что находит ее хорошенькой. Ей почему-то казалось, что он более разборчив и вряд ли станет опускаться до такого, чтобы бегать за каждой юбкой.

Ни есть, ни работать Элинор была не в состоянии и решила пораньше лечь спать, чтобы наверстать предыдущую бессонную ночь.

На мгновение ей пришло в голову, что раз уж Рей уехал, ей самой теперь ничто не мешает вернуться в Бристоль. С другой стороны, коль скоро его уже нет, то какой смысл? Книгу все равно надо заканчивать, и теперь Элинор более чем когда-либо, была полна решимости дописать ее в срок.

Проспав два часа, она неожиданно проснулась – замерзшая и голодная.

Смысла одеваться не было никакого, и Элинор спустилась вниз прямо в пижаме. В кухне было холодно, и только войдя туда, Элинор сообразила, что забыла подложить в бойлер топлива. К счастью, он еще не погас окончательно, но к тому времени, когда Элинор закончила его «подкармливать» и котел разогрелся, она вся перемазалась.

С тех пор, как она приехала в этот коттедж, она только и делает, что от чего-то отмывается, сердито подумала Элинор.

В этот раз она не ограничилась душем, а приняла хорошую ванну, наслаждаясь тем, как ласкает ее окоченевшее тело горячая вода. Элинор как раз собиралась выходить, как вдруг свет замигал и погас.

На мгновение девушка замерла от неожиданности. В городе электричество никогда не отключалось. Выбравшись из ванны, она ощупью пробралась к сушилке за полотенцем, по пути наткнувшись на что-то твердое. Снаружи было слышно завывание ветра, более громкое, чем раньше. Может, разыгравшийся шторм повредил линию электропередач?

Конечно, можно было воспользоваться находившимся в пристройке автономным генератором, но Элинор понятия не имела, как он включается. Она привезла из города фонарь, но тот остался в машине. Кстати, ведь свечи она тоже захватила. Вот только принес ли их Рей вместе с остальными ее вещами? И если принес, то куда засунул?

Ну, конечно, сам уехал, а ее бросил здесь одну разбираться со всем этим!

Только начав спускаться вниз, Элинор осознала всю несуразность собственных мыслей. На ней были только трусики, пижамная куртка и светло-розовые носки – все, что удалось разыскать в темной ванной.

Вниз по лестнице Элинор пробиралась ощупью, однажды едва не пропустила ступеньку и стукнулась головой о балясину, рискуя расшибиться. К великому облегчению, она обнаружила, что кухня слабо освещена светом пылающего бойлера, и возблагодарила Бога за то, что успела вовремя проснуться и заняться им до того, как отключили электричество.

Шкафов в кухне было много, но ни в одном из них свечей не оказалось. А это означало, что придется идти к машине за фонарем.

Куда подевались ее резиновые сапоги? Элинор поежилась, вспомнив, что они протекают, но туфли остались наверху, и не было никакой гарантии, что ей удастся отыскать их в этой кромешной тьме.

Что ж, раз так, придется идти в сапогах.

Открыв дверь черного хода, Элинор испуганно вскрикнула – кто-то хлестнул ее по лицу и вцепился в волосы скрюченными пальцами.

Девушка перепугалась не на шутку. Как и любой житель большого города, она была прекрасно осведомлена об уличном насилии и поэтому среагировала мгновенно, вцепившись в когти и стараясь высвободить волосы. И только тут обнаружила, что «насильником» оказалась безобидная ветка, которую откуда-то принес порыв ветра.

Тем не менее, прошло несколько минут, прежде чем Элинор удалось хоть как-то успокоиться. За это время глаза ее привыкли к темноте, и она обнаружила, что сквозь тучи пробивается лунный свет, слабо освещая постройки и силуэт ее машины.

На улице стоял лютый холод – температура воздуха явно упала. Стоило Элинор выйти из-под навеса, как в лицо ей ударили струи ледяного дождя. Нет, это не дождь, подумала она, это прямо вселенский потоп какой-то, да еще и с градом. Добравшись до машины, Элинор потянула за ручку, однако дверь не поддавалась. Тут девушка со злостью сообразила, что, должно быть, вынося утром ее вещи, Рей запер машину – с него станется. Ну, и где теперь искать ключи? Элинор готова была завизжать от отчаяния. Как она найдет ключи в кромешной темноте?

Теперь ей ничего не оставалось, как вернуться в дом и ждать, пока не включат электричество.

Споткнувшись на крыльце, Элинор подумала, как это ужасно – оказаться вот так во власти стихии, и насколько это бесит. И тут же поймала себя на том, что думает об Эжени: вот так же, наверное, чувствовала себя ее героиня, оказавшись во власти короля. Рей был прав – она бы взбунтовалась и сделала все возможное, чтобы взять жизнь в свои руки. Но как? Может быть, попыткой соблазнить своего кузена?

Откуда-то из темноты всплыл образ смуглого мужчины, вставшего на пути Эжени, и в душе Элинор стало нарастать возбуждение. Рей принес в дом ее портативную машинку. Только бы удалось ее найти! Впрочем, это нетрудно: машинка ведь не ключи. Можно принести ее в кухню, где, по крайней мере, тепло.

Элинор уже страшно хотелось усесться за работу. Печатала она слепым методом, так что свет ей был не особенно нужен, а уж для того, чтобы думать, электричество не требовалось и подавно.

Через полчаса она уже была погружена в работу, забыв обо всем.

Элинор стянула с ног мокрые носки и положила босые ноги на перекладину стола. Бойлер поддерживал в кухне приятное тепло, и девушка забыла о времени, так ее захватил новый поворот сюжета.

Наконец глава была закончена. Эжени обнаружила, что мужчина, роковым образом вставший между ней и Оливером, был не кто иной, как граф Каннингем – тот самый человек, за которого решил отдать ее Генрих. Тот, которому король, по сути дела, ее продал.

Еле передвигаясь от усталости, Элинор встала и отодвинула машинку. Пора было подниматься в спальню. Девушке казалось, что она способна проспать целую неделю, но сил, чтобы куда-то идти, уже не было. Кроме того, здесь, в кухне было так блаженно тепло… Элинор свернулась калачиком в кресле у огня и почти сразу же погрузилась в глубокий сон.

Она спала так крепко, что не слышала ни щелчка включившегося электричества, ни шума подъехавшей машины, ни звука открывшейся двери.

Рей стряхнул ледяную кашу с волос и поморщился. Казалось, он катался по окрестностям целую вечность, раздумывая, как лучше поступить: вернуться в Бристоль или остаться. Наверное, следовало бы уехать, но, в конце концов, он все же не смог этого сделать – слишком многое зависело от его присутствия здесь. Хотя он до сих пор не знал, почему вообще решил ехать сюда за Элинор: то ли по дурости, то ли потому, что побоялся предоставить ее самой себе.

Рей направился в другой конец кухни, но внезапно остановился, увидев на столе пишущую машинку.

Подойдя к столу, он взял с него пачку листов, перевернул и стал проглядывать – сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Глаза его неожиданно сузились. Рей пододвинул стул, уселся и принялся читать уже внимательно, не пропуская ни одной строчки.

Какое-то легкое движение за спиной заставило его отвлечься от рукописи. Обернувшись, он так и застыл, увидев спящую Элинор.

Во сне она свернулась калачиком, почти как ребенок. Пушистые светлые волосы вьющимися прядками падали ей на лицо… Вот только она давно уже не ребенок, напомнил себе Рей.

Элинор пошевелилась во сне, и ткань пижамной крутки обрисовала ее высокую полную грудь. Рей ощутил, как кровь прилила к его лицу, и тихонько выругался сквозь зубы. Да уж, тот еще ребеночек.

Что это с ним творится? Нахмурившись, он собрался отвернуться, но в это время Элинор снова пошевелилась и слегка потянулась, словно у нее затекли мышцы. У нее были красивые ноги – длинные и стройные, и когда она потянулась, пижамная куртка слегка задралась, открыв их во всю длину.

Ну, все, с него хватит, подумал Рей. Подойдя к креслу, он одним уверенным движением подхватил Элинор на руки.

Ее глаза распахнулись, удивленно взглянули на него, и девушка сонно произнесла:

– Бартон, что вы здесь делаете?

Потом глаза снова закрылись, и голова Элинор опустилась ему на плечо. Легкое дыхание щекотало ему шею, и к тому времени, когда Рей добрался до ее спальни, он уже с трудом переводил дыхание. Уложив ее на кровать, он уже собирался накрыть девушку одеялом, как вдруг обнаружил, что прядка ее волос запуталась в пуговице его пиджака. Шепотом проклиная все на свете, Рей принялся распутывать волосы.

У него так дрожали руки, что пришлось стиснуть зубы, чтобы заставить себя сосредоточиться. Пуговицы на куртке Элинор слегка разошлись, и сквозь щель ему был виден мягкий изгиб ее груди. Наконец Рей справился со своей задачей и напряженно выпрямился.

Спустившись вниз, он взялся за недочитанные страницы. Так вот как она назвала его – Бартон. И, конечно, изобразила грубым мужланом. Прочитав еще несколько страниц, Рей прервался. На его губах играла улыбка.

– Вот, значит, как это было задумано! Хмм… Очень неглупо.

Дочитав до конца, он аккуратно сложил листы в стопку, затем отыскал чистый лист и ручку.

«Блестяще! Мне очень понравилось», – размашисто написал он и положил лист поверх рукописи.

В свою спальню он летел, перескакивая через две ступеньки. Похоже, он все-таки принял правильное решение, приехав сюда.

Интересно, вспомнит ли Элинор, что она ему сказала, когда проснется? Что-то сомнительно. Рей снова улыбнулся и открыл дверь своей спальни.