"Бег к твердыне хаоса" - читать интересную книгу автора (Чалкер Джек Лоуренс)

ДЕМОНЫ НА РАДУЖНОМ МОСТУ

Ган Ро Чин ткнул сигару в пепельницу рядом с подлокотником командного кресла и лениво подумал, проживет ли он достаточно долго для того, чтобы прикончить весь ящичек. Он щелкнул тумблером интеркома и сказал:

– Святые, я корректирую курс и направляюсь к намеченной точке. Датчики не засекли никаких кораблей или маяков, крупных или мелких, хотя всю дорогу из Миколя мы ловим странные помехи. Как только коррекция курса будет закончена, я собираюсь начать медленное торможение, которое может вызвать незначительный шум или вибрацию. Это нормально. После столь долгого времени полета на такой высокой скорости замедляться придется очень постепенно. Однако, если вы пожелаете присоединиться ко мне на мостике через… э-э, скажем, через два часа… полагаю, мы подойдем достаточно близко и достаточно замедлимся, чтобы получить изображение пункта нашего назначения. Для сведения: действующий корабельный канал, по которому передали сообщение, все еще время от времени открывается, но активен лишь луч аварийного локатора. Я сказал бы, что кем бы или чем бы они ни были, если они вообще до сих пор живы, они снизили энергопотребление до минимума и, возможно, живут в скафандрах. Тысяча извинений, что нарушил ваш покой, но я подумал, что вам может быть интересно это узнать.

Он откинулся на спинку кресла и улыбнулся. Временами было забавно быть капитаном – ведь на корабле он автоматически становился выше по рангу, чем самое высокое духовенство, и мог даже вмешиваться в их дела.

В назначенное время на мостике появились только Морок, возглавлявший операцию во всем, что не касалось корабля, и Криша, ответственная за безопасность, – зато, как он отметил, появились ровно через два часа, минута в минуту.

– У вас уже есть что-нибудь для нас, капитан? – спросил старгин, проявляя первые признаки нетерпения.

– Может появиться в любой момент… Вот оно! Солнечная система, весьма многообещающая. Звезда класса G, четыре внутренних твердых планеты и четыре газовых гиганта. Забавное сочетание. Слегка маловаты, но четвертая от звезды планета находится в зоне углеродной жизни. Видите эту диаграмму? Вон та красная линия – наш сигнал. Немного скачет, но – вот! Да, четвертая планета. Поскольку сигнал довольно устойчивый, полагаю, они находятся на геостационарной орбите, что, вероятно, означает, что они высаживали на планету десантный отряд.

– Согласно предположениям, это разведывательное судно, – напомнила Криша. – Это означает наличие внизу научной или исследовательской базы, но никаких военных наблюдателей, даже автоматических защитных станций. Они совершенно не ожидали враждебных действий.

– Не ожидали, – подтвердил Чин. – И мы тоже не должны столкнуться ни с какими неожиданностями. По крайней мере, до тех пор, пока не наткнемся на ту, на которую наткнулись они. При текущем курсе и скорости торможения я смогу подойти к ним через… э-э… шесть часов. Если они находятся на достаточно высокой орбите, а судя по данным, так оно и есть, мне, возможно, удастся подвести корабль настолько, чтобы мы смогли добраться до них на реактивных ранцах.

– Начните автоматический вызов судна, – приказал Морок. – Если получите ответ, немедленно дайте знать.

Брови Чина удивленно взметнулись верх.

– Вы уверены? Если в непосредственной близости от нас скрывается что-то враждебное, или в этом секторе есть хоть один патрульный корабль Биржи, мы неминуемо привлечем к себе их внимание.

– Если бы здесь кто-нибудь был, их локаторы уже засекли бы нас, а наши – их, – возразил старгин. – В любом случае, существует стандартная процедура, которой мы должны следовать, если собираемся и дальше делать вид, что просто отвечаем на сигнал бедствия. Не забывайте, возможно, нам еще придется отвечать кому-нибудь, – и в любом случае нам необходим путь к отступлению.

– Согласна, – поддержала Криша. – Единственная причина, по которой сюда до сих пор не налетел целый флот биржанских кораблей – с таким-то сильным и широким сигналом, – это геостационарная орбита. Корабль вращается по орбите, с которой луч уходит почти прямо через Миколь и в Мицлаплан, но все равно большую часть времени сигнал направлен на Биржу, он транслируется на приграничные районы, которые, если верить картам, почти не заселены. Я не удивлена отсутствием биржанских кораблей, – хотя они наверняка еще появятся здесь, – но должна признаться, меня удивляет, как это миколианцы не воспользовались такой возможностью, чтобы сунуть сюда нос.

Чин бросил взгляд на аппаратуру и указал на монитор:

– Поэтому-то меня и беспокоят эти помехи. Они, конечно, могут быть естественными, но в то же время это очень похоже на то, что выдавал бы военный скремблер, если бы его повернули и направили на нас. Не сказал бы, что я очень удивлен тем, что миколианцы не оказались здесь наперед нас, но боюсь, что они, скорее всего, находятся не слишком далеко позади.

– А это не может быть биржанское судно? – спросил Морок. – Правда, это было бы лишь немногим лучше…

– Вряд ли они тогда шли бы в точности тем же курсом, что и мы. Будь они из Биржи, то не прилетели бы с той стороны, и не стали бы тратить попусту силы и время, пристраиваясь к нам в хвост. Это, скорее всего, какое-нибудь военное судно – возможно, миколианский патрульный корабль. Думаю, нет нужды напоминать вам, что грузовики Мицлаплана, как правило, не вооружены до зубов и не оснащены боевыми компьютерами.

– Они здесь точно такие же нарушители, как и мы, – заметил Морок. – Они не осмелятся нападать на нас здесь, на территории Биржи.

Это замечание не произвело на Чина впечатления.

– Прошу прощения, Святой, но боюсь, что, учитывая, где мы находимся и всю ситуацию в целом, у них развязаны руки в отношении нас. Сомневаюсь, чтобы Биржа стала утруждать себя подачей ноты протеста из-за того, что один нарушитель застрелит другого нарушителя, даже если это произойдет на ее территории.

Криша решила, что на доверие к букве закона и наивный оптимизм Морока полагаться не стоит.

– Что бы вы рекомендовали, капитан?

– Ну, что тут можно сказать… Они идут тем же курсом, что и мы, но не приближаются. У них более быстроходное судно, чем наше, и скорее всего, затормозить они тоже смогут гораздо быстрее. Однако, будь я их капитаном, то, находясь на вражеской территории и зная, что цель безоружна, я держался бы в отдалении, дождался бы, пока мы остановимся, выйдем в космос и оглядимся – а вдруг внизу нас дожидается целая военная база Биржи! Медленно подобрался бы поближе, все проверил и поймал бы нас, когда мы будем вне корабля и наиболее уязвимы. Я бы сказал, что они дадут нам два, от силы три часа, в особенности если их датчики покажут, что мы делаем в точности то, чего они от нас ждут.

– Но мы ведь именно это и собираемся делать, – заметил Морок.

– Может, да, а может, и нет. Я собираюсь наметить другой порядок действий. Я намерен подойти к планете достаточно близко, но не выходить на орбиту и даже не останавливаться до конца. Я буду пилотировать челнок вручную, и сначала мы отправимся на орбитальное судно. Оба Кли останутся на борту; я прикажу им убираться отсюда на полной скорости и ждать в поясе астероидов между первым и вторым газовым гигантом, пока мы не позовем их на помощь, или они не будут вынуждены выйти оттуда.

– Но что помешает миколианцам продолжить преследовать корабль, уничтожить его, а потом не спеша вернуться за нами? – спросила Криша.

– Это возможно, но я сомневаюсь в этом. Я как-то был на одном из их патрульных кораблей. Они приспособлены для уничтожения планет и могут в одиночку вести войну, а их команды набирают по принципу жестокости и совершенной безжалостности. Но дело в том, что это скорее не дозорный корабль, а корабль-перехватчик. Он может двигаться довольно медленно или невероятно быстро, но на умеренной скорости передвигается не слишком уверенно. Шансы не полностью на нашей стороне, но я готов биться об заклад, что миколианскому капитану приказано пробраться сюда, узнать как можно больше о том, что здесь происходит, и убраться, пока не попал в руки к биржанцам. Он не может позволить себе «не спешить». Он такой же нарушитель границы, как и мы. Если он предпочтет не пускаться в погоню, а выйти на орбиту, то я полагаю, что Кли и мои компьютеры справятся с этим. В конце концов, мы-то ведь не можем вылезти из астероидов и подстрелить их! Из чего? – Ган Ро Чин вздохнул. – Нет, он выйдет на орбиту и будет следовать за нами, пока не поймает нас. Он не станет охотиться за кораблем, потому что ему это не нужно. Корабль рано или поздно все равно вернется, чтобы подобрать нас, или его интернирует Биржа.

– Вы говорите так, как будто это задание – чистой воды самоубийство, и у нас нет никакой надежды спастись, – с тревогой в голосе сказал Морок.

– Надежда, Святой, остается всегда, – надежда и молитва. Я только предупреждаю о такой возможности. Отступить мы уже не можем. Если я сейчас поверну, они приблизятся и прикончат нас, а потом выйдут на орбиту сами. Я почтительно рекомендую вам поесть и попить, даже если вы поститесь, проверить ваши скафандры, оружие и снаряжение, а потом как следует отдохнуть. Я буду ждать вас в челночном отсеке вместе с теми, кому вы прикажете идти со мной, через… пять часов пятнадцать минут. Я начинаю автоматический вызов терпящего бедствие корабля, используя шифры, оговоренные Соглашениями.

– Они не стали выходить на орбиту! – доложила Тобруш. – Они выпустили челнок прямо на лету и ускоряются в направлении границы системы!

Этот святоша-капитан прочитал мои мысли! – сердито подумал Джозеф. Вслух же сказал:

– Значит, он знает, или хотя бы предполагает, что мы здесь.

– Мы могли бы поймать его и уничтожить! – возбужденно воскликнула Калия. – Это было бы интересно. Я еще никогда не взрывала космический корабль.

– И сейчас не взорвешь. По крайней мере, пока. Эта консервная банка меня не волнует; она не уйдет далеко, потому что в любом случае должна будет вернуться и забрать их – или бросить здесь. Любая из этих возможностей вполне нас устраивает. Потом поймаем, если позволят время и обстоятельства. Мы можем потерять несколько часов, пытаясь догнать и уничтожить его, тем самым дав им время.

– Ну и что? – отозвалась женщина. – Что бы они ни узнали, это умрет вместе с ними.

– Думаешь, они этого не знают? Что их карта бита? Они же фанатики! Они умрут еще до того, как мы возьмем их; они знают, что всякие переговоры бесполезны. Если они не найдут для себя ничего интересного, то, скорее всего, уничтожат или повредят все, что может пригодиться нам. Я не намерен давать им эту возможность. Я хочу, чтобы все подготовили скафандры и полное снаряжение. Я собираюсь подойти как можно ближе к биржанскому кораблю, и мы посмотрим, что там происходит.

– Мы отправляемся все вместе? – спросил Робакук, скорее возбужденный, чем взволнованный.

– Этот корабль способен совершенно самостоятельно поддерживать свою деятельность, самостоятельно летать, самостоятельно защищаться, а в случае нужды самостоятельно уничтожить себя, чтобы не попасть в руки к врагам. Тот грузовик ничего ему не сделает, разве что снабдит целью для стрельбы. Эти мицлапланские челноки способны вместить до девяти пассажиров, в зависимости от расового состава, а их расовый состав на данный момент неизвестен. Я уже знаю, что этого капитана не стоит недооценивать. Мы отправляемся все вместе. И не стоит быть слишком самоуверенными и самонадеянными. Как я уже говорил, это фанатики, которые с радостью погибнут, если смогут забрать с собой кого-нибудь из нас, и они отнюдь не глупцы. Вероятно, многие из них жрецы, но пусть это не вводит вас в заблуждение. Практически все жрецы, которым предоставляют такую свободу – Таланты, очень хорошо тренированные и далеко не новички в своем деле. И, что самое главное, они окажутся на месте раньше нас. Если бы первыми туда попали мы, что бы мы стали делать?

– Устраивать ловушки и засады, – отозвалась Калия. – Для них единственный шанс спастись – это истребить всех нас.

– Согласен, и хотя пока что местность одинаково незнакома как им, так и нам, они будут знать ее лучше, чем мы, поскольку спустятся туда первыми.

– Я бы предложила оставить корабль в режиме ожидания, отключив все системы, кроме системы слежения, – вставила Тобруш. – Конечно, это большое искушение – иметь его под рукой; но если, пока мы будем внизу, здесь появятся торгаши, мы окажемся в одинаково бедственном положении с мицликами. А так, если биржанцев будет немного и они не будут ничего подозревать, мы сможем пробиться отсюда с боем. Если же их окажется много, мы всегда можем попытаться договориться с ними.

– Хорошо. Согласен. Дезрет, ты что-то отмалчиваешься.

– Я обдумывал возможность того, что биржанцы уже здесь, – ответил коринфианец.

– Что?

– Если они действительно появились первыми, то уж по крайней мере мицлапланский корабль засекут раньше, чем тот засечет их. Они вполне могут заинтересоваться: что это мицлапланский корабль делает так далеко от дома, рискнув даже пересечь территорию Миколя, чтобы ответить на сигнал бедствия? В таком случае они скорее всего залягут на дно и станут наблюдать, точно так же, как поступили бы и мицлики, что будет дальше. Это с их стороны будет самое разумное, поскольку и мы, и мицлики находимся здесь на основаниях, которые лишь с большой натяжкой можно назвать законными. И если мы устроим здесь перестрелку или отправимся туда, где находиться не имеем права – а именно высадимся на планету, – то сразу станет ясно, что мы вовсе не проводим спасательную операцию, а совершаем противозаконное деяние на их территории.

Джозефу это не понравилось.

– Остальные, что скажете? Биржанцы действительно способны на такое?

– Вполне, – ответила Тобруш. – Но этот сценарий вызывает у меня сомнения. Обладай они численным преимуществом, оба корабля уже были бы перехвачены. Если же они затаились где-то, то это означает, что их немного и они опасаются, что кто-нибудь из нас может уничтожить их только ради того, чтобы спасти свою честь. В таком случае их можно не принимать в расчет.

– Я бы предпочел, чтобы их вообще не было поблизости, сколько бы их ни было.

– Но все же это было бы интересно, разве нет? Трехстороннее сражение на планете, чужой для каждого из трех участников! Это было бы великолепным испытанием. Я полагаю, что мы выиграли бы такую битву.

– Пф! Жрецы, ученые и торговцы, – фыркнула Калия. – С кем здесь сражаться?

Джозеф вихрем развернулся к ней.

– Я сказал: не сметь недооценивать этих людей! – рявкнул он. – Стоит только начать – и ты погибнешь сама и погубишь остальных! Мне плевать, если мицлики верят в то, что станут богами, или начнут есть траву, кататься в грязи и выть на звезды! Один на один, в настоящем поединке, они, скорее всего, ни в чем не уступят нам. Ни один капитан обычного грузовика из всех, которых я знаю, не обнаружил бы нас, не говоря уже о том, чтобы провернуть такой маневр, какой провернул он, а он сделал это спокойно и хладнокровно, рассчитав все шансы. Каким бы ни было судно, на такое задание новичков бы не послали, и они не новички! Еще одно такое глупое высказывание, и те, кто так думает, останутся на корабле!

Они так и не смогли до конца поверить в то, что кто-то другой – в особенности мицлики – может быть для них достойным противником, но примолкли, потому что хотели отправиться на планету и собственноручно доказать это.

Вот где всплывает отсутствие у команды опыта, хмуро подумал Джозеф. И, черт меня побери, я точно так же неопытен в подобных вещах, как и они!

Хотя в договоре между тремя империями цвет мицлапланского аварийного скафандра официально значился как «золотой», это было сделано лишь для того, чтобы обойти различающееся цветовое восприятие различных рас. Скафандры были не блестящими, а тусклыми; не золотыми, а скорее темно-желтыми, с легкой примесью оранжевого. Плотно прилегающие скафандры, подогнанные под каждого хозяина в отдельности, лишь незначительными деталями – и, разумеется, цветом – отличались от тех, что использовались в Миколе или Бирже. Ган Ро Чин каждый раз в душе ругал дипломатов за то, что не настояли на угольно-черном цвете. В таком ярком скафандре он чувствовал себя маяком – и отличной мишенью.

Несмотря на то, что он скрупулезно выверил время пуска челнока и ускорение, ему потребовалось почти тридцать драгоценных минут, чтобы подобраться к биржанскому кораблю. Корабль висел над планетой с отключенными ходовыми огнями и бортовыми радиомаяками и без каких-либо признаков работающей системы питания.

– Не похоже, чтобы он получил какие-то повреждения, – заметила Криша, пытаясь разглядеть корабль. – Я пытаюсь просканировать его телепатически, но не улавливаю совершенно никакого отклика.

– Я тоже, – подтвердил Савин, который был сильным эмпатом. Эмпаты часто улавливали сигналы с гораздо большего расстояния, чем телепаты, хотя в данном случае оба и не надеялись получить что-то четкое – они хотели уловить всего лишь какой-нибудь признак того, что на борту есть жизнь. – Корабль кажется мертвым.

Манья оторвалась от своих инструментов.

– Он и есть мертвый, – сообщила она. – Никаких работающих источников питания. Даже аварийные источники израсходованы. Лишь аварийный передающий ретранслятор подает хоть какие-то признаки жизни. Корабль мертв. Никаких форм жизни, никакой защиты. Нам придется прорезать люк шлюзового отсека, чтобы войти внутрь.

– Ты уверена, Манья? – переспросил Морок. – Там точно нет никакой жизни и никакой защиты? Он не может быть просто окружен защитным экраном?

– Нет. Если бы были хотя бы какие-то попытки экранирования, силовое поле дало бы о себе знать. На борту нет ничего живого. Даже компьютеры отключены.

– Но кто-то все-таки уцелел, – напомнила Криша. – Ведь кто-то же послал сигнал!

– Да, но сколько времени с тех пор прошло? – вставил Ган Ро Чин. – Явно не один день. Если система жизнеобеспечения вышла из строя, он мог не выдержать. Потерять надежду на то, что кто-то придет на помощь. Он мог сойти с ума.

Огромные глаза Савина внимательно изучали обшивку исследовательского корабля.

– Святой… все аварийные капсулы на месте. Ни одна не выпущена. Даже те, которые находятся в некотором отдалении от поверхности корабля и, судя по всему, могут управляться вручную.

– Да. И что из этого следует? – Морок казался скорее испуганным, чем раздраженным. Как и все.

– Святой, по меньшей мере несколько из расположенных рядом с ретранслятором капсул вполне пригодны для использования, вне зависимости от того, что там у них случилось с системой питания. Но они не были использованы. Первое, что приходит в голову, – это что то, что здесь произошло, случилось очень быстро и со всеми сразу. Со всеми, кроме одного. Он, она, оно – кем бы это существо ни было – уцелело, возможно, благодаря тому, что находилось у действующего ретранслятора, и, вероятно, вышло в эфир только тогда, когда остальные уже погибли. Так или иначе, на подобных кораблях обычно не бывает больших команд. Сейчас этого существа на борту нет, или оно мертво. Лежит где-нибудь рядом с аварийным шлюзом. Или сумело выбраться оттуда, не используя капсулы.

Ган Ро Чин кивнул.

– Челнок приземлился бы на ближайшей пригодной для обитания планете – то есть на этой. Надо полагать, на это задание вряд ли послали бы представителей рас, не способных здесь выжить. Наш уцелевший член экипажа оказался бы там, и у него был бы кров и припасы, которых хватило бы как минимум на месяц. Это означает….

– Это означает, – закончила Криша, – что он предпочел скорее умереть, от чужой или своей руки, чем спуститься в этот мир.

– Вы собираетесь проникнуть внутрь? – спросил Чин.

– Да, – ответил Морок, – но не сейчас. – Если внутри корабля нет жизни, нужно сначала определить, нет ли чего-нибудь на поверхности планеты.

– Ну, что-то на поверхности планеты определенно есть, – заметила Манья. – Энергетический узор на этом корабле четко указывает на то, что он получил удар чистой энергии невероятной мощности именно откуда-то с поверхности. Удар замкнул все системы, закоротил компьютеры и, скорее всего, убил практически всех, кто в тот момент находился на борту. Наш выживший, вероятно, был единственным, кто оказался в изолированном месте и благодаря этому не получил удара.

– Если мне суждено быть убитым разрядом, то я хотел бы знать, кто и за что убивает меня, – ровным глухим голосом сказал Морок. – Снижайтесь, капитан. Приземляемся у их лагеря. Всем проверить скафандры и снаряжение. Да, еще раз. Живо!

Найти лагерь оказалось нетрудно. Этот мир покрывали деревья и моря, но лагерь, судя по всему, был единственным на всей планете признаком одушевленной жизни. По его территории были разбросаны многочисленные сборные домики с параболическими антеннами, заметить которые было легче легкого.

– Стандартная полевая научная станция, почти ничем не отличающаяся от той, которую устроили бы мы, – сообщила Манья. – Единственное, чего я не могу понять, это вон тот большой… дом, строение… как его лучше назвать. Его конструкция совершенно отличается от остальных. Кажется, как будто оно вытесано из одного огромного кварцеподобного кристалла.

– Может быть, это как раз объект изучения, – предположил Морок. – Послушайте, дело в освещении или в моих глазах? Или этот… этот объект действительно изменяется, как будто двигается?

– Я понаблюдала за ним, – доложила Манья. – Он действительно меняется – некоторым образом. Не в массе и не в размерах, но в некоторых мелочах.

– Возможно, он живой?

– Такое не исключено, но если так, то его нельзя отнести ни к одной известной нам форме жизни. Я не знаю, что это такое, и подозреваю, что они тоже не знали. Поэтому они и высадились здесь.

– У этой базовой станции стандартная мощность, – заметил Чин. – На вид она довольно удобна. Но, судя по данным наших приборов, за нами не наблюдают. Можно подумать, что вся станция заснула. Думаю, я смогу приземлиться неподалеку. Необходимости скрываться нет. Если там и осталось какое-то живое существо, оно уже не может не знать о нашем присутствии и должно выбежать к нам навстречу с распростертыми объятиями.

Однако, встречать их никто не вышел. Они надели шлемы, по всем правилам загерметизировались и вышли на планету, хотя аппаратура утверждала, что местный воздух для них абсолютно безопасен, а температура вполне комфортная. До тех пор, пока они сами все не выяснили, никто не хотел рисковать, принимая что-то как данность.

– Лагерь мертв, как и корабль, – констатировала Криша. – Ничего. Я не чувствую вообще ничего. Савин?

– Ничего, хотя я периодически улавливаю какие-то очень странные ощущения из района того объекта. Даже не знаю, как это объяснить. Они не похожи ни на одно ощущение, которое я испытывал раньше. Что бы это ни было, не думаю, чтобы оно было направлено на нас.

– Пока придется этим ограничиться, – сказал Морок. – Осмотрите сначала их челнок, потом домики – по одному. Будьте крайне осторожны, держите оружие под рукой.

Ган Ро Чин взял на себя челнок. Войти оказалось несложно, а его внутреннее устройство показалось ему немного странным, хотя там и не было ничего такого, предназначения чего он не мог бы понять. Этот летательный аппарат не был предназначен для того, чтобы на нем летали люди, хотя сзади и обнаружилось два человеческих кресла. Остальное он списал на различия в конструкции и другой принцип конструирования. Но тем не менее уже через несколько минут после того, как вошел, он мог бы с уверенностью утверждать, что энергосистемы корабля исправны, находятся в полной боевой готовности и могут быть приведены в действие щелчком нескольких переключателей.

– Челнок в полном порядке, – доложил он в шлемный переговорник.

– Значит, наш уцелевший все же смог выбраться, – донесся из наушников голос Морока.

– Вряд ли. Поскольку энергосистема корабля неисправна, ему пришлось бы срезать лицевую панель внешнего шлюза, чтобы добраться до ручного управления, а он этого не сделал. Этот челнок прилетел сюда раньше и все время оставался здесь.

– Квадратный домик! Быстрее сюда! – закричала Криша.

Все бросились к домику, но едва ввалившись в дверь, в ужасе застыли на пороге.

– Да примут боги их невинные души и возродят к безмятежной жизни, – пробормотал Морок.

Ган Ро Чин не был набожным. Несмотря даже на систему кондиционирования скафандра, его затошнило.

Савин склонился над окровавленным телом.

– Криша, я не слишком силен в экзобиологии – ведь у терран сердце располагается где-то приблизительно в центре грудины?

Криша сглотнула.

– Да, приблизительно. А что?

Огромный месок ухватился за копну белых волос, спускавшихся на грудь трупа, лицо которого было сведено в жуткую гротескную маску смерти, и бесцеремонно отбросил их в сторону.

Средняя часть груди терранина была как будто разорвана каким-то диким зверем, возможно – и даже скорее всего – еще тогда, когда человек был жив. У всех перехватило дыхание, только Манья принялась торопливо орудовать своими портативными инструментами, осматривая страшную рану. Но, похоже, это зрелище проняло даже фанатичную и непробиваемую гноллку.

– Его… его вырвали из груди, – выдавила она. – Точно такие же повреждения и у некоторых других. Что-то с огромной силой придавило их к земле, как детские игрушки, и вырвало у них жизненно важные органы – в зависимости от расы жертвы.

– Как давно они уже мертвы? – спросил Морок.

– Не меньше семи дней. Это произошло не позднее недели назад. Тела высохли и уже начали разлагаться.

Ган Ро Чину не хотелось смотреть на эту уютную маленькую лабораторию, залитую красной кровью терран, и зеленой залерианской, и серой, и пурпурной, и кровью других цветов и других рас. Он отошел в дальний угол и принялся осматривать огромную дыру в стене, которая когда-то была окном. Сдвинув в сторону обломки, он выглянул наружу, и взгляд его уперся в странное, постоянно и неуловимо изменяющееся матовое сооружение.

В небольшом административном домике картина была практически такой же, с той небольшой разницей, что дверь здесь выбили или взорвали. И здесь тоже на полу лежали тела. При осмотре выяснилось, что это скорее всего были офицеры службы безопасности – судя по всему, они, да еще парочка найденных снаружи, были единственными вооруженными членами экспедиции. Некоторые из них сделали множество выстрелов, а даже в их нынешнем виде они не походили на тех, кто мог промахнуться.

Чем бы ни было то, что вышло из того сооружения и убило их всех, оно действовало не исподтишка. Оно просто методично делало свое дело, невосприимчивое к любому их противодействию.

Ган Ро Чин не был зеленым юнцом. Он повидал сотни миров и рас, видел насилие и жестокость, видел и сострадание и доброту, но ничего подобного он не видел никогда.

«Что-то большое», – сказала тогда Келли Морган. Пожалуй, это было что-то слишком большое, даже для них.

Его окликнула Криша:

– Капитан, мне очень не хочется звать вас, но иначе никак. Я нашла хранилище записей, но никто из нас не может прочитать надписи, чтобы понять, что к чему.

Он снова вернулся к месту ужасной трагедии, невольно заметив, каким мирным и спокойным казался этот мир, каким тихим, и вошел в разоренную лабораторию.

Он оглядел шкаф, полный небольших маркированных кубиков, и вытащил один из них.

– С этого вполне можно начать, – сказал он. – Здесь написано «Предварительный отчет дистанционного вскрытия неизвестных форм жизни».

– Система записи отличается от нашей, – сказала Криша. – Я не уверена, что смогу разобраться.

Он оглядел кубик, вошел в кабинет, из которого, казалось, хозяин вышел всего на минутку, и отыскал небольшой прибор для просмотра записей.

– Это несложно, – сказал он. – Просто вместо полноэкранного изображения мы получаем его небольшое отображение на проекционной пластине, вот здесь. Включи свой скафандр на перевод со стандартного биржанского.

Прибор был подсоединен к сети, Чин включил его, вставил кубик маркированной стороной наружу и нажал кнопку пуска.

Это оказался обычный надиктованный промежуточный отчет какому-то руководству, возможно, даже копия, но небольшие трехмерные изображения исследуемого материала, которые были к нему приложены, кое-что прояснили.

– Объект А – самец, 2,4381 метра высотой, оценочный вес от двухсот сорока до двухсот шестидесяти восьми килограммов. Поверхность туловища очень упругая и плотная. Толщина кожи достигает по меньшей мере одной целой двух десятых сантиметра, что дает основание называть ее скорее шкурой, чем кожей, а жизненно важные области, по-видимому, дополнительно защищены костяными пластинами непосредственно под кожным покровом или очень близко к нему. Руки и ноги в сравнении с остальными частями тела кажутся непропорционально большими, волосы на них отсутствуют, они покрыты пятнами и плотные на ощупь, а ладони кажутся очень твердыми. Когти на концах пальцев приспособлены к разрыванию мяса, что подтверждается и зубами, среди которых вообще отсутствуют приспособленные для пережевывания травы моляры. Они плотоядные существа, в этом не может быть никакого сомнения.

– О боги, – пробормотала Криша вполголоса, слушая голос, чей обладатель уже много дней был мертв. – Я смотрю на результаты сканирования, но они практически ничего мне не говорят.

– И мне тоже, – согласился Чин. – Манья?

Гноллка крупно дрожала, ее взгляд был прикован к небольшой проекционной пластине, и она бормотала молитву за молитвой.

Криша, у которой тоже был несколько потрясенный вид, подняла глаза на Чина.

– В ее мозгу постоянно крутится мысль «Демоны! Демоны! Они пробудили воплощение самого ада!»

– Манья! – прикрикнул на нее Морок.

Офицер по науке, похоже, не слышала его. Она ткнула узловатым пальцем в изображение:

– Вот они! Во весь рост!

На экране появилась вся фигура целиком. Это был гуманоид, очень большой, он был на целую голову выше Савина. Медленно, под монотонный гул голоса, продолжавшего излагать свои наблюдения, к изображению прибавлялись все новые и новые детали.

– О боги вечности, спасите нас! – воскликнул Савин. – Манья права. Глядите! Глядите!

Ган Ро Чин был вынужден признать, что при виде того, что они нашли, волосы у него на голове встали дыбом.

Это существо выглядело не совсем так, каким его описывали учителя религии, но было тем не менее вполне узнаваемым – от небольших рогов на голове до тусклых красных глаз, клыкастой пасти и даже раздвоенных копыт.

У него не возникло ни малейшего сомнения в том, что он смотрит не на рисунок, не на какой-нибудь абстрактный образ и не на плод чьего-нибудь воображения, а на настоящую трехмерную фотографию настоящего живого демона во плоти.

– Должно быть, в том сооружении были их тела, – заметил он сухо. Обуревавшие его чувства он выразить был не в силах. – Исследователи, видимо, сочли, что они мертвы. Они держали это открытие в тайне, поскольку не могли не понимать, что оно окажет влияние не только на нашу или даже на миколианскую религию, но и на мириады их собственных верований.

Он представлял себе этих холодных, прагматичных, до крайности материалистических ученых с их непоколебимой верой во все, что можно увидеть, почувствовать, потрогать и доказать, и представлял, как их могла взволновать находка того, что могло быть кладбищем – и притом отлично сохранившимся – возможно, самой ранней космической цивилизации в галактике. Они наблюдали, брали пробы и проводили исследования много недель, возможно, даже месяцев, чтобы узнать как можно больше, прежде чем осуществить физическую попытку потревожить или извлечь останки, на тот случай, если свет или воздух вызовут их повреждение или порчу.

Но в конце концов они выжали из приборов все, что могли выжать, заполнив данными эти информационные кубики и, скорее всего, передав их на самые высшие уровни Биржи. И вот наконец наступил момент, когда стало уже невозможно узнать что-то новое, не изъяв тела из саркофагов.

И тогда спящие пробудились и обрушили чудовищную кару на тех, кто осквернил их могилу и потревожил их сон.

– Мне очень трудно задать этот вопрос, – начал Ган Ро Чин, чувствуя, как у него пересохло в горле, – поскольку я не уверен, что хочу знать ответ, но я должен его задать.

– Да? – отозвался Морок, с еще большим ужасом глядя на второй снимок и слушая бесстрастный бесплотный голос диктора.

– Они находились в анабиозе, но не были мертвы. Их освободили, разбудили, или как это еще можно назвать. Они вышли, перебили всех этих людей и каким-то образом вывели из строя корабль на орбите. А что потом?

– А? Что вы имеете в виду?

– Куда они отправились потом?

В этот миг снаружи раздался рокочущий шум, и они, мгновенно вскинув оружие на изготовку, выбежали за дверь, бросив продолжающую звучать запись.

Рядом с челноком исследователей и их собственным заходил на посадку еще один, совершенно отличной от обоих конструкции.

– Миколианцы! – выругался Чин. – Я совершенно о них забыл! Только их нам сейчас и не хватало!

– Достаньте оружие! – потянувшись за пистолетом, прошипела Криша. Она огляделась. – Капитан, наши люди смогут просмотреть этот кубик?

– Думаю, что да. Если мы умеем взламывать дипломатические коды, я не вижу причины, почему мы не могли бы просмотреть стандартный кубик. Аппарат для просмотра можно купить в Империи Биржи где угодно.

– Тогда заберите его и все остальные, которые там есть. Не задерживайтесь! Манья – ты лучше всего годишься, чтобы проверить наших гостей. Иди, но без стрельбы! Не выдай себя. Дай им пройти мимо и жди, пока мы атакуем. Попытаемся накрыть их перекрестным огнем. Используйте телепатическую защиту и, во имя богов, сдерживайте свои эмоции!

Гноллку все еще трясло при взгляде на изображения, но она была профессионалом, а ее ужас при виде настоящих демонов был не сильнее, чем ненависть к Миколю. Кроме того, она обладала весьма необычным Талантом. Он мог оказаться весьма эффективным, если ей удастся, используя свои навыки, блокировать те Таланты врагов, которые могли обнаружить ее.

– Там слишком много записей, чтобы унести все, – сказал капитан Крише. – Я взял еще три куба, включая тот, что мы смотрели.

Она кивнула.

– Тогда отойди, – она навела пистолет на библиотеку и аппарат для просмотра и выстрелила. Раздался глухой щелчок, и то, что выстрел не смог уничтожить полностью, оказалось расплавленным до непригодного состояния. – Пусть попробуют добыть информацию из этого, – фыркнула она.

Внезапно Криша замерла.

– Нас телепатически сканируют, – сказала она.

Одновременно со словами она включила свою защиту. Это не означало, что кто-то с соответствующими умениями и силой и таким же Талантом, как у нее, не обнаружит ее присутствие, но из ее разума они уже не могли получить ничего. Морок, Савин и Манья прибегли к эффективной технике пения молитв. Это, благодаря их практике, опыту и тренировкам Криши, хотя и не блокировало полностью вражеского телепата, но оставляло ему намного меньшее количество полезной информации. Телепатия, как и другие способы общения, имеет свои пределы. Невозможно точно сориентироваться, если умелый противник постоянно изменяет рисунок мыслей по мере того, как телепат приближается или удаляется от него.

Но если телепат миколианцев был достаточно хорош и другие помогали ему получать недостающую информацию, спрятаться было невозможно. На этот случай Криша приготовилась к схватке с коллегой ум-в-ум.

Тонкая, когтистая, четырехпалая рука Морока, слишком крохотная для такого большого существа, прикоснулась к ее плечу. Она обернулась и посмотрела в его нечеловеческие кроваво-красные глаза.

– Ты – меч богов, – мягко сказал ей Морок. – Пока есть нужда в мече, ты – всего лишь дополнение к целому, инструмент богов, и Криша не существует и не уместна. Нет ничего больше; ты существуешь только для защиты целого. Другой телепат не может победить тебя, никакой гипноз не действует на тебя.

– Осторожно! У них есть гипнот!

Слова пришли к ней в мозг, когда она отворачивалась; она знала, что они шли не от вражеского телепата, а из другого разума, хозяина которого предупредил телепат.

– Серые тени Валдуса! Один из них только что стал холоднее камня! – сказал другой, вероятно, эмпат.

– Он закрыл свой мозг от телепатов, – сказал третий разум. – Это очень хорошо. Этих фанатиков нельзя недооценивать. Я хочу их! Я хочу их обнаружить – немедленно!

– Они молятся своим святым, – насмешливо заметил телепат. – Я не могу их точно засечь, но большинство из них впереди – скорее всего, внутри или рядом с главным зданием. Есть еще один, он ближе и менее отчетлив. Они очень хорошо подготовлены к защите. Пока что я могу только сказать, что телепат, скорее всего, человек. Про остальных ничего неизвестно.

– Мы не будем полагаться на случай, – сказал им предводитель. – Дезрет, иди и найди их.

– Они послали кого-то по имени Дезрет, чтобы найти нас, – доложила Криша. – Я не могу получить из их умов его четкое изображение, а его вообще не вижу. Кто бы это ни был, он Нуль. Они почти не предпринимают мер предосторожности, но заблокированы там, где необходимо. Двое терран, мужчина и женщина; женщина – лидер и, как я полагаю, гипнот. Я не знаю, какой расы их телепат, но мне он кажется очень большим и гротескным. Он видит иначе, чем мы, и больше зависит от других чувств, но думает на стандартных полосах частот. Другой – тоже неизвестной расы, он более опасен, поскольку мыслит так, что я не могу его понять, и видит тоже по-другому. Я улавливаю в нем только случайные вспышки чего-то похожего на нормальное мышление. Нуля они в своих мозгах как-то заблокировали.

– Тобруш – прикрой сзади! – скомандовал лидер миколианцев. – Не хватало мне только кого-то потерять! Остальные – смотреть за выходами из основного здания. Мы поймаем их внутри.

Манья отошла от основного здания настолько, чтобы видеть и новоприбывших, и здание, в котором находились ее товарищи. Лидер миколианцев был высоким терранином, одетым в ржаво-красные цвета своей империи, крепкий и мускулистый, большой, но без единой капли жира; его мускулы были превосходно видны через обтягивающий скафандр. Он держался холодно-высокомерно, и это нервировало ее; такие манеры она раньше видела только у «диких» гипнотов, чья власть над остальными давала им ложное чувство богоподобия.

Вторым членом команды Миколя была странная терранка, тоже довольно мускулистая, среднего роста, передвигавшаяся неуловимыми движениями зверя из джунглей. В ее лице было что-то неправильное; сначала Манье показалось, что она только с виду похожа на терранку, а на самом деле принадлежит к другой расе. Потом она поняла, что миколианская женщина, скорее всего, когда-то была красива, но теперь ее лицо покрыто шрамами и изуродовано. Так как гноллка не была способна без тщательного изучения уловить отличия терран друг от друга, она подумала, что женщина чем-то похожа на Кришу – темную, злую Кришу, ядовитый концентрат всего, что было греховного в душе молодой женщины.

Третий член красной команды был большим существом со сверкающим, бугристым черным телом, держащимся на шести невероятно тонких ногах, которые, казалось, заканчивались мягкими присосками. Лицо его состояло из уродливых жвал и больших овальных желто-коричневых сегментированных глаз на отдельных коротких стеблях. Четвертый, такого же размера, как и третий, большей частью был заключен в шишковатую, похожую на спираль раковину грязно-бежевого цвета, покрытую массой извивающихся толстых волос, которые, казалось, действовали подобно щупальцам – тысячи щупалец!

Но увидев пятого, Манья пришла в ужас. Он один не носил защитного скафандра, но и не нуждался в нем. По виду похожий на металлический куб, воронено-серый с вкраплениями тускло-бронзового, поддерживаемый шестью длинными ногами, он постоянно менял форму, перетекая из одного облика в другой. Она знала этот вид – это был коринфианец! Машиноподобная, искусственно созданная давно ушедшей цивилизацией жизнь, способная изменять себя по мере необходимости и просачиваться в любой закуток; эта цивилизация имела не только родословную машины, но и такую же душу и мораль. К тому времени, когда концентрированный огонь всей команды обездвижит его, остальные успеют добраться до них!

Она знала, что ей придется выдать себя, хоть ненадолго, чтобы дать предупреждение. Ее переговорное устройство действовало, и она просто сказала в него:

– Здесь коринфианец!

Странное улиткоподобное существо с бесчисленными похожими на волосы щупальцами внезапно развернулось, из него выросли два стебельчатых глаза и посмотрели в ее направлении. Скорее всего, это был телепат.

– Сзади! – громко проскрежетало оно жутким голосом, звук которого заставил Манью похолодеть. – Это женщина – больше я через ее молитвенную защиту не могу разобрать. Она только что по радио предупредила своих о Дезрете.

Лидер остановился и повернулся к нему.

– Ты ее видишь?

– Нет, и я не могу понять, почему, – ответил телепат.

Лидер сухо фыркнул:

– Возможно, это овощ. Накрой весь участок, зачисти его. Может, нам повезет.

Манья не стала ждать. Используя свое оружие, она выстрелила широким лучом по большому существу и начала двигаться. Несмотря на свое гномоподобие и размеры, гноллы, когда было надо, могли двигаться очень быстро.

Атака заставила миколианскую команду залечь, и к тому времени, как они открыли огонь, Манья сумела добраться до челноков. Главной ошибкой миколианцев, которой она теперь воспользовалась, было то, что они приземлились вблизи лагеря и оставили дверь челнока открытой. Если бы они стреляли на поражение туда, где, как они знали, она была сейчас, они могли взорвать собственное судно.

Их лидер был в ярости.

– Калия! Возьми это существо! – рявкнул он женщине. – Тобруш – прикрой ее! Если телепат и эмпат вдвоем не смогут выкопать этот овощ, нам здесь делать нечего! – Он повернулся к насекомоподобному существу. – Робакук, держи эти двери под прицелом. Я пойду за Дезретом. Присоединитесь ко мне, когда обезопасите наш тыл. Надо сделать это быстро! Мы находимся на этой территории без разрешения – но и они тоже. Это легче будет объяснить, если свидетельствовать будем только мы!

Калия тихо и стремительно двигалась к мицлику, находившемуся среди челноков. Ее эмпатическое чутье подсказывало ей, где прячется ее добыча. Тобруш скользила с другой стороны, тоже пытаясь телепатически определить местонахождение врага; большое, похожее на улитку существо двигалось удивительно быстро, словно под раковиной у него колеса, но оно не было настолько гибким и не умело пригибаться и карабкаться, как могла Калия. Эволюция снабдила Тобруш всей защитой, которая требовалась ее расе у нее дома, но выживание джулки не зависело от умения прятаться и убегать.

Из раковины джулки высунулись два стебельчатых глаза, каждый длиной более метра. Она оглядывалась вокруг в очевидном замешательстве. Противник никак не мог скрыть свое присутствие, даже будучи под защитой челнока, и Тобруш сказала:

– Я не понимаю! Оно здесь. Я слышу его, даже чувствую его запах – но я ничего не вижу! Может быть, это что-то совсем крошечное? У него хорошая телепатическая защита – мой мозг заполнен бессмысленным бормотанием его молитв, и я не могу уловить его образ. Я никогда раньше не сталкивалась ни с чем подобным.

Калия скользила в тени челноков тихо, как кошка, затем замерла. Она тоже была в недоумении, а замешательство могло означать быструю смерть. Она чувствовала мицлика так же остро, как Тобруш, но к счастью, ей, как эмпатке, не приходилось выслушивать молитвы. Существо, которое они преследовали, было где-то здесь, и весьма близко. Калия чувствовала напряжение жертвы, смесь ее тревоги и отвращения – возможно, вызываемого ими. Она могла также чувствовать его почти фанатичную ненависть, такую законченную, такую абсолютную, что знание того, что это существо находится здесь, даже лишало ее мужества.

Но где оно? Она осмотрелась, оставаясь в тени челнока мицлапланцев. Отсюда ей целиком была видна часть пространства между ним и миколианским челноком, и она знала, что Тобруш осматривает местность с другой стороны. Здесь просто не было места для того, чтобы спрятаться, только металлические стены челноков давали некоторое укрытие; двери были плотно закрыты. И телепатка, и эмпатка были уверены – жертва снаружи, в коридоре между двумя челноками; но все же там никого не было!

– Великая Суза! Оно невидимо? – расстроилась Калия.

Возможно, так и было, хотя она никогда не слышала о чем-либо подобном. Боец должен быть прагматиком: если это существо там, и они его не видят, то надо уйти и позже выяснить, как такое возможно.

Калия не была телепатом, но когда она думала, Тобруш слышала ее мысли.

– Невидим – не значит неуязвим, иначе ему нет необходимости становиться невидимым, – рассуждала Калия. – Тобруш, следи за своей стороной! Выпусти несколько щупалец на землю, чтобы поймать его, если оно пойдет в твою сторону. Когда будешь готова, дай мне знак, я пущу широкий луч вдоль коридора. Либо это существо пригнется к земле и побежит к тебе, либо попадет под выстрел.

– Давай! – услышала она ответ джулки, настроила пистолет на веерное поражение и нажала спуск.

Манья не прожила бы столько лет, если бы ее можно было поймать таким образом. Как только Калия открыла огонь, она раскрыла защиту, зная, что существо в дальнем конце не станет высовывать глазные стебельки, рискуя подставить их под луч, а девушка, стреляющая из пистолета, будет, естественно, пристально следить за результатом своего выстрела. Когда Калия начала стрелять, Манья была напротив мицлапланского челнока; та ее не видела и должна была выдвинуться, чтобы полностью охватить коридор.

Калия чувствовала, что эмоции ее жертвы усиливаются, и восприняла это как подтверждение своему плану. Она вышла, чтобы накрыть огнем остальное пространство, и внезапно почувствовала мощный удар, как если бы что-то твердое и плотное врезалось в нее, сбив с ног.

– Я его вижу! – закричала Тобруш. – Что-то вроде маленького терранина в желтом!

Но было уже слишком поздно. К тому времени, когда джулки вытащила свое оружие, убегающий мицлик скрылся, и на виду осталось только обмякшее тело Калии. Хуже всего было то, что Тобруш не могла осмелиться оказать помощь своей соратнице – это могло подставить ее под огонь, так как она не знала, где теперь находится этот золотой чтец молитв.

– У нас проблемы, – сообщила она Джозефу по радио. – Калия в отключке, а это существо сбежало. Следите за своим тылом! Похоже, оно может становиться невидимым!

– Только этого нам не хватало! – буркнул Джозеф. – Мы тут как раз собираемся разнести эту группу. Вернемся на помощь, как только сможем. Она жива?

– Да, судя по всему. Это был не полный заряд. Но я не знаю, насколько сильно она ранена, и я не могу подойти к ней, не подставив себя. Делайте, что должны, но если бы я была этим существом, я сейчас была бы не здесь, а на пути к вам.

Манья действительно пустилась прикрывать тылы своей команды, однако не спешила приближаться к миколианцам. Ее Талант действовал почти на все расы, но коринфианца он не одурачил бы и на наносекунду. Поскольку это была не настоящая невидимость, а лишь вариант одного из ментальных Талантов, присущих телепатам, эмпатам, гипнотам и им подобным, он не мог обмануть машину. Обширное поле, которое она передавала на телепатических волнах, могло убедить любое воспринимающее их существо, что там, где она находится, ничего нет; но тот, кто не принимал эти волны, прекрасно видел ее, даже Ноль вроде Ган Ро Чина. Для коринфианца она была бы полностью открыта – прекрасная мишень.

Она пряталась рядом со зданиями, несколько прикрывавшими ее от посторонних глаз. Движение на нормальной или более высокой скорости ослабляло силу ее прикрытия, как произошло тогда, когда Тобруш заметила ее прорыв. Это была полезная и, в сущности, автоматическая защита во время опасности, но она имела сильные ограничения, и хотя Манья не раз желала, чтобы боги немного увеличили ее силу, она точно знала эти пределы.

Теперь она видела миколианцев и была готова ударить. Она не могла сказать, на что был способен гигантский жук – таким ей казался Робакук. Его передние ноги держали специально сделанную силовую винтовку, из которой он, видимо, мог стрелять, но он казался каким-то незащищенным, и его мягкое, бугристое тело выглядело нежным и уязвимым.

Коринфианец, похожий сейчас на некое гладкое, серебристое крабообразное существо, был готов выломать переднюю дверь. Как только он это сделает, большой человек войдет сзади и сразу начнет стрелять, так как его пистолет в режиме широкого луча будет безвреден для его металлического союзника. Криша и Савин, конечно, почувствуют этого Джозефа, но коринфианца они смогут воспринимать только через мозг большого человека. Очевидно, план миколианцев состоял в том, чтобы позволить коринфианцу действовать в собственном ритме, а Джозеф будет играть в паре с ним, не оставляя Манье шанса.

Внезапно Дезрет с удивительной скоростью подскочил к двери и нанес по ней тяжелый удар. Дверь рухнула внутрь, а через секунду или около того Джозеф вломился с тыла, и Манья услышала звуки выстрелов внутри.

Но выстрелы тут же прекратились.

Джозеф, вышибив дверь, тут же пригнулся, боясь ловушки, но он уже подозревал, что напрасно расшиб плечо. В задней стене была дыра – дыра, черт побери, такого размера, что через нее спокойно мог пролететь челнок!

– Они сбежали, – запоздало констатировал Дезрет, юркнув к отверстию. – Мы совершили большую ошибку, не разведав сначала здание.

– Нам пришлось разделиться из-за того диверсанта в тылу, – напомнил Джозеф. Он встал, опираясь на свой пистолет, и принялся растирать плечо. – Кроме того, ты уверен, что они не пробили эту дыру, пока мы готовились к атаке?

– Лейтенант, вам стоит посмотреть на эту дыру, – произнес коринфианец своим странным зудящим голосом, присущим его расе. – Она пробита снаружи.

И тут Джозеф впервые увидел и почувствовал вонь разлагающихся трупов. Он подошел к одному из них, раса которого была ему неизвестна, и принялся его рассматривать. Он не увидел ничего, похожего на кровь, хотя экзоскелет существа был буквально разодран в клочья, – имелось лишь некоторое количество какой-то желтой и черной грязи вокруг ран и естественных отверстий.

– Они были мертвы долгое время, – задумавшись, прокомментировал Джозеф, глядя на дыру в стене. – Что-то вошло сюда прямо через стену и разнесло это место вместе с ними.

– Похоже, – согласился Дезрет. – Все записи тоже уничтожены, но в том секторе нет тел. Это наверняка сделали мицлики, после того, как взяли все, что для них было важно. Я не думал, что они способны на такую тонкую работу. Больше я их не буду недооценивать.

Джозеф подошел к дыре и осторожно выглянул, ожидая выстрелов. Но ничего не произошло. Медленно, по миллиметрам, он высунулся дальше и увидел, что дыра находилась на одной линии с другой, чужой постройкой впереди.

– Хотел бы я, чтобы мы оказались здесь первыми, – пробормотал он. – Или хотя бы имели достаточно времени, чтобы проглядеть эти записи. Что могло устроить здесь такую бойню и само уцелеть при этом?

– Может быть, что-то вроде коринфианца, – предположил Дезрет. – Только больше. Возможно, намного больше. Что-то большое и дикое. Эти тела безоружны; предполагаю, что это ученые, и они не ожидали, что здесь есть что-то опасное.

– Робакук, – позвал в интерком Джозеф. – Ты видишь их?

– Нет. Я следил за вашим разговором и переместился так, чтобы видеть, куда они побежали. Если они не невидимки, как то существо, которое охраняло тыл, то их здесь нет.

Манья не знала языка миколианцев, но по их действиям поняла, что произошло. Похоже, они все ушли через дыру в стене. Вспомнив расположение лагеря, она решила, что если Таланты миколианцев больше не могут определить местоположение мицлапланской команды, то есть только одно место, куда ее товарищи могли уйти.

Ей это не понравилось, но она знала, что тоже должна будет отправиться туда, как только ей представится шанс сделать это незаметно.

Джозеф пришел к тому же выводу:

– Очевидно, ученые изучали это сооружение, а потом оттуда пришло то, что разделалось с ними. И это единственное место, куда могли отступить мицлики, учитывая наше расположение. Тобруш, ты можешь телепатически просканировать местность?

– Только одно существо – то же самое, – ответила джулки. – Где-то рядом с вами.

– Как Калия?

– Приходит в себя. У нее несколько неприятных ожогов, но я смогла подлечить их с помощью аптечки с челнока. Противник был вынужден стрелять широким лучом, чтобы достать ее, так что энергия, пробив ее скафандр, повредила только кожный покров. Она сейчас вряд ли сможет действовать с полной отдачей, но не будет испытывать сильной боли или слабости, хотя скорее всего какое-то время все же будет вялой и медлительной.

– Может, ей стоит остаться в челноке? – предложил Джозеф. – Мне не нравится мысль, что где-то здесь прячется еще один святоша. Этак мы можем остаться на этом комке грязи без путей отхода! Остальные пойдут в это здание. Мицлики пошли туда.

– Я не ранена! – сердито запротестовала Калия. – Наши автоматические системы не хуже меня могут защитить челнок, и ты это знаешь!

– Ты будешь следовать приказам, сержант! – рявкнул Джозеф.

– Ты не можешь приказать мне остаться! Я должна разобраться с той, кто стрелял в меня! Я хочу убить ее, очень медленно, и тогда, может быть, я смогу понять, как ей это удалось!

– Что ж, иди, если должна, – вздохнул лидер. – Но смотри, если твои раны доставят нам проблемы, ты будешь очень жалеть о том, что этот выстрел не оказался смертельным! – Он помолчал. – Всем проверить скафандры! Мы не знаем, что там такое. Если то, что устроило этот погром, все еще там, то мицлики – наименьшая из наших проблем. Тобруш, Калия – принесите дополнительные батареи и аптечки и возвращайтесь сюда как можно скорее.

– Поняла, – ответила джулки.

– Может быть, нам с Дезретом стоит последить за входом? – спросил Робакук. – Чтобы тот, который остался здесь, не проник внутрь?

– Нет. Просто прикрывайте остальных до тех пор, пока мы все не войдем. Вход пока что оставьте без охраны.

– Что? – тхион был сконфужен. – Но ведь он пройдет внутрь!

– Надеюсь. Я предпочту иметь их всех перед собой, чем попасть под перекрестный огонь. Если мы не можем прибить охранника здесь, мы сделаем это внутри. Понятно?

– Понятно.

– И еще, слушайте все! – продолжил Джозеф. – Я хочу, чтобы те, кто этого еще не видел, заглянули сюда, прежде чем мы пойдем. Советую надеть респираторы, – он вздохнул и посмотрел на странное сооружение из какого-то кварцеподобного материала, которое, казалось, постоянно немного менялось. – Только этого мне и не хватало. Если мы не попадем в засаду и не будем перебиты на входе, значит, они все там уже мертвы.

– Ты думаешь о том, что ждет нас внутри? – спросил его Дезрет. – Если они мертвы, то тот, кто сделал это, все еще там и будет ждать нас. Если же они не мертвы, то ждать нас будут они, чтобы перебить, устроив засаду.

Джозеф кивнул и вздохнул.

– Да, я знаю, но у нас нет выбора. Мы нарушили границу и развязали военные действия, не имея никаких полномочий; у нас одно ранение, а мы им ничего не сделали, и даже не поняли, что происходит здесь, в улье Миркхем. Лучше мы быстро умрем здесь, чем вернемся обратно с пустыми руками, так же ничего не понимая, как когда прибыли сюда, чтобы умереть медленно и болезненно во имя сохранения дипломатических отношений между империями.