"Лицо" - читать интересную книгу автора (Вэнс Джек Холбрук)

Глава 8

Богатые стодвадцатниками пески расположены в экваториальном поясе Дар Сай, отличающемся жарким и засушливым климатом. Закаленная непрестанной борьбой с суровыми природными условиями, раса мужчин и женщин придумала множество способов побеждать нестерпимый зной Коры, добывая богатства из песков. Вот это и есть дарсайцы, ни на кого не похожая раса, отличающаяся от других добрым десятком тысяч самых странных особенностей. Днем они наслаждаются прохладой в тени огромных металлических зонтов, охлаждаемых водой, непрерывно стекающей с наружных краев таких зонтиков, – в знаменитых дарсайских «Сенях». Не приняв специальных мер, в упомянутой зоне, называемой Разделом, человек погибает за считанные минуты от перегрева и ожогов. Под рукотворной «Сенью» он может наслаждаться ледяным мороженым среди буйной растительности.

Дарсайцы – народ не очень-то склонный к веселью, однако и не привыкший глубоко задумываться над смыслом жизни. Все свое внимание они сосредоточивают на сущности каждого мгновения бытия и проявляют удивительную предрасположенность к получению особого удовольствия, начисто отрицая все позитивное в этом самом моменте. Так, в свою пищу они добавляют самые мерзкие на вкус приправы, утверждая, что зато якобы получают максимальное удовольствие от чистой холодной воды. Потребляют огромное количество отвратительнейшего чая и пива, как будто только ради того, чтобы непрерывно подтверждать эту типичную для них извращенность, превращая ее в самоцель.

Любовные отношения между дарсайцами не сопровождаются бурными проявлениями чувств и характеризуются едва скрываемой настороженностью, будучи основаны скорее на ненависти и презрении к партнеру, чем на обоюдном влечении друг к другу.

Дарсайцы не склонны к мелкому воровству. И действительно, за пределами городов воровство – вещь практически неслыханная. Гораздо более распространены убийство в схватке лицом к лицу и разбой, особенно если дело касается стодвадцатников, однако и то и другое расценивается как самое гнусное преступление. Арестованного преступника сначала подвергают порке в голом виде, затем бросают скованным среди скал, где он становится добычей лансларка, гнуса или скорпионов. Наиболее же подлым преступлением среди дарсайцев считается кража у своего соплеменника принадлежащего ему пескохода или запаса воды. Налагаемое за это наказание включает в себя порку, а затем позорный столб на дне общегородской выгребной ямы.

Из статьи Стюарта Собека «Жизнь и быт дарсайцев», опубликованной в журнале «Космополис»

* * *

Путь к «Сени Скансела» лежал еще через одну водяную завесу, однако мелкие капли воды, приятно освежив лицо Джерсена, лишь чуть-чуть увлажнили одежду. В отличие от космополитического модернизма зданий «Центральной Сени», здешние строения были невзрачными и старыми. Обитавшие в них горожанедарсайцы отличались более легкой одеждой, мягкой обувью и гораздо менее сильным загаром, однако у них были такие же огромные носы, сплюснутые челюсти и украшенные всевозможными подвесками вытянутые мочки ушей.

Когда Джерсен вышел к Скансел-плаза, Типпина уже нигде не было видно. По магазинам и киоскам бродили несколько особо дотошных туристов, покупая местные поделки у продавщиц-дарсаянок с невыразительными лицами и черными усами. Кое-кто, превозмогая отвращение, упрямо пил дарсайское пиво у расположенных на открытом воздухе стоек с прохладительными напитками. В целом, отметил про себя Джерсен, картина своеобразная и колоритная, но все же несколько подпорченная витавшим где-то поблизости духом Ленса Ларка.

Здание Диндар-Хауза возвышалось справа – тяжелое нагромождение невысоких приплюснутых куполов, рассекаемых опоясывающими их наклонными аркадами. Огромная вывеска на уровне второго этажа гласила:


«ГОРНЫЙ ЖУРНАЛ»

Сержеуз, Дар Сай

Исчерпывающие сведения обо всем,

что происходит в пустыне, рудниках и «Сенях».


В Диндар-Хаузе находилась контора Оттила Пеншоу. Дасуэлл Типпин направлялся как раз туда, но Джерсен не чувствовал ни малейшего желания сталкиваться с Оттилом Пеншоу, хотя было бы и нелишне проверить, насколько можно полагаться на Типпина. В прокуренный вестибюль с полом, выложенным темно-коричневыми изразцовыми плитками, выходили два тускло освещенных коридора. К верхним этажам вела узкая лестница.

Джерсен взглянул на указатель. «Оттил Пеншоу, страхование рудников и сдача в аренду участков» значился как наниматель помещения под номером 103.

Выбрав наугад один из коридоров, Джерсен вскоре вышел к ряду высоких зеленых дверей, обозначенных номерами 100, 101 и 102. У номера 103 он остановился и прислушался. Ему показалось, что оттуда слышны приглушенные голоса. Приложил ухо к филенке – все тихо: то ли находящиеся за дверью перестали говорить, то ли в помещении никого не было.

Опасаясь быть обнаруженным, Джерсен отошел. Примыкавшие к номеру 103 конторы были отделены от него бетонными стенами толщиною в фут, на что Джерсен обратил особое внимание: подслушать происходящие в конторе Пеншоу разговоры можно было только через дверь или окно.

Джерсен покинул Диндар-Хауз. В расположенном рядом с входом в здание киоске, почти полностью спрятавшемся за густой листвой, тучная пожилая дарсаянка с огромной копной черных волос и потрясающими усами торговала сладостями, журналами, картами и прочей всячиной. Джерсен купил у нее номер «Горного журнала» и небрежно прислонился к киоску, на стенку которого была наклеена афиша:


БОЛЬШОЙ ХАДАВЛ

Динклтаун

День Дэффла

Десятый День Мирмона


От изучения этой и других аналогичных афиш внимание Джерсена отвлекло появление девушки-мезленки, вышедшей из аллеи, ведущей со стороны «Центральной Сени». Сначала Джерсен бросил в ее сторону рассеянный взгляд, затем девушка заинтересовала его, еще через мгновение он был полностью очарован. Лицо мезленки, обрамленное свободно ниспадающими на плечи кудрями, сейчас было сосредоточенным, однако в других ситуациях, несомненно, оно окажется куда выразительнее.

На девушке было темно-зеленое платье до колен, руки сжимали большой серый конверт. Грациозная походка отличалась непринужденной элегантностью, а чуть смуглая и безукоризненная кожа, небольшой прямой нос и изящный подбородок красноречиво свидетельствовали о происхождении и воспитании в той среде, где достаток и высокое положение в обществе являются само собой разумеющимися. Для Джерсена она представляла собой именно тот образ жизни, в котором силою обстоятельств ему было отказано, а случающиеся время от времени напоминания об этом только пробуждали сладостно-горькую тоску в его душе… Проходя мимо киоска, девушка бросила на Джерсена лишенный всякого любопытства взгляд, легко взбежала по ступенькам ДиндарХауза и впорхнула внутрь.

Джерсен с замиранием сердца глядел ей вслед. Особое восхищение у него вызвала стройная фигура девушки, поразившая его великолепием и упругостью форм без какого-либо намека хоть на один лишний грамм веса. Издав горестный проникновенный вздох, он снова сосредоточился на изучении «Горного журнала».

Прошло десять минут. Девушка-мезленка вышла из дверей Диндар-Хауза и все с той же веселой беспечностью сбежала по ступенькам. Встретившись глазами с Джерсеном, она ответила ему холодным взглядом, чуть вздернула подбородок и свернула в аллею, по которой десять минут назад пришла сюда из «Центральной Сени».

Джерсен криво ухмыльнулся, закрыл журнал и снова вошел в Диндар-Хауз. Когда он приблизился к номеру 103, ему, как и раньше, послышались приглушенные голоса, но теперь к ним присоединился звук передвигаемой мебели. Джерсен пулей вылетел из коридора в вестибюль и притаился в нише за одной из подпорок массивного сооружения. Из двери номера 103 вышли двое: Дасуэлл Типпин и высокий, мощного телосложения дарсаец с массивным квадратным лицом и длинными мочками. Вместо традиционного халата и таббата на нем была общепринятая короткая поддевка, бриджи и высокие ботинки. Они быстро вышли из Диндар-Хауза. Джерсен выждал секунду-две и тоже последовал за ними на Скансел-плаза, но они уже прошли в одну из густо обсаженных деревьями аллей и скрылись из вида.

Джерсен вернулся в «Центральную Сень» по той же дороге, по которой шел в «Сень Скансела». Перейдя Центральную площадь и заглянув в вестибюль «Туриста», Дасуэлла Типпина за стойкой портье он не обнаружил. Тогда он снова вышел на веранду. Было уже далеко за полдень, воздух стал теплым и плотным. Монотонное журчание падающей воды действовало убаюкивающе, как снотворное. Не обращая внимания на праздно прогуливающихся по площади туристов, Джерсен расположился за одним из столиков, примыкающих непосредственно к площади. Неожиданно выплыло очень много такого, над чем следовало бы самым серьезнейшим образом поразмыслить. Вынув письмо Аддельса, он заглянул в него и выписал следующие цифры:

Оттил Пеншоу…1250

«Банк Ченсета»…1000

Нихель Кахоуз…600

Остальные…1970

Несложный расчет показывал, что, приобрети он все акции, принадлежащие «Банку Ченсета» и Никелю Кахоузу, можно претендовать на участие в директорате «Котзищ», однако до контрольного пакета будет еще довольно далеко.

Чистосердечное признание Аддельса в трусости несколько развеселило Джерсена. Невольно улыбнувшись, он поднял взгляд и снова встретился глазами с уже знакомой девушкой-мезленкой, которая как раз в это мгновение проходила мимо веранды «Туриста». На сей раз Джерсен не мог не обратить внимания на то, какой чистотой и здоровьем дышало все в этой девушке. И еще она показалась ему своенравной и высокомерной. Поджав губы, она метнула в сторону Джерсена раздраженный взгляд и прошла дальше. Улыбка Джерсена превратилась в жалкую гримасу. Со вздохом он проводил девушку глазами.

«Какая она все-таки прекрасная и завораживающая, – подумал он, – хотя и несколько вспыльчивая».

То ли из любопытства, то ли повинуясь мимолетной прихоти, девушка бросила взгляд через плечо. Заметив, с каким неослабным вниманием смотрит ей вслед Джерсен, она презрительно вскинула голову и решительно перешла на другую сторону площади, тем самым ясно показав, что статус Джерсена не вызывает у нее ни малейших сомнений, что он с горечью и отметил.

Проследив взглядом, куда направляется девушка, он увидел фасад «Банка Ченсета», здание которого было одним из самых великолепных среди окружающих Центральную площадь. Девушка вошла внутрь и скрылась из вида, но все помыслы Джерсена были теперь уже совсем о другом. «Банку Ченсета» принадлежала тысяча акций «Котзиш Мючуэл». Теперь, когда его помощником, неизвестно, правда, хорошим или плохим, был Дасуэлл Типпин, решающим фактором становилось время. Джерсен решительно поднялся из-за стола и быстро зашагал через площадь.

Перед самым входом в «Банк Ченсета» был разбит миниатюрный скверик. Там росли четыре высоких дерева, похожие на кипарисы, с тщательно подстриженными кронами в виде слезы, окруженные невысокой живой изгородью из цветущих кустов шиповника. Пройдя под высокой аркой, Джерсен оказался в просторном прохладном помещении с синим изразцовым полом. Справа рабочую зону отделяла резная гипсовая балюстрада. Слева спиральные колонны поддерживали огромный демонстрационный экран, состоящий из множества хрустальных линз. В дальнем конце помещения виднелась зона отдыха, где в удобных креслах восседали человек шестьсемь мезленцев различного возраста, включая и хорошо запомнившуюся Джерсену девушку, которая сейчас сидела рядом с пожилым мужчиной. При виде Джерсена она от удивления разинула рот, затем быстро отвернулась и заговорила о чем-то, обращаясь к своему соседу.

Джерсен грустно улыбнулся и прошел к стойке. Прошла минута, затем еще одна. Джерсена охватило беспокойство.

– Это, как я полагаю, «Банк Ченсета»? – спросил он у клерка.

– Да, – равнодушным тоном отозвался тот.

– Мне нужно встретиться с управляющим.

– Позвольте спросить, по какому вопросу.

– Мне нужно обсудить с ним некоторые финансовые проблемы.

– Сфера нашей деятельности ограничена чисто коммерческими операциями. Поскольку мы не связаны ни с какими другими банками, мы не обналичиваем чеки и не оформляем кредиты.

– Мое дело куда важнее перечисленных вами операций. Пригласите, пожалуйста, управляющего.

– Управляющий – вон тот знатный господин, Высокочтимый[10] Адарио Ченсет. В данное время, советую вам обратить на это особое внимание, он чрезвычайно занят.

– В самом деле? Беседой с очаровательной юной леди?

– Это его дочь, Высокочтимая Шеридин Ченсет. Можете обратиться к нему по интересующему вас вопросу, как только он освободится.

– Мой вопрос гораздо важнее праздной болтовни с девчонкой, – решительно заявил Джерсен и направился в зону отдыха.

Навстречу ему поднялись двое высоких мужчин с одинаково ощетинившимися от возмущения усами. Они взяли Джерсена под руки и поволокли к выходу.

– Эй! Эй! – возмутился Джерсен. – Что это вы затеяли?

– Убирайтесь-ка вон, и чтоб духу вашего здесь не было! – произнес один из мужчин.

– И больше никогда не приставайте к мезленским леди. Это может очень плохо для вас кончиться! – добавил другой.

– Я ни к кому не приставал! – запротестовал Джерсен. – Вы совершаете ошибку.

Он напрягся и попытался было вывернуться, однако его схватили сзади за штаны, проволокли вниз лицом к самому выходу и швырнули прямо на колючие ветки шиповника.

Джерсен поднялся, смахнул с одежды листья и колючки и снова прошел внутрь банка.

Двое джентльменов, удивившись такой настойчивости, вновь вышли ему навстречу.

– Пожалуйста, назад, – грозно предупредил их Джерсен. – У меня дело не к вам, а к Высокочтимому Адарио Ченсету.

Он решительно прошел мимо обоих мужчин и приблизился к Ченсету, который по сему случаю даже отвернулся от Высокочтимой Шеридин.

– Что все это значит?

Джерсен протянул Ченсету свою визитную карточку:

– Прошу, если не возражаете, обсудить со мной некоторые деловые вопросы.

– «Достопочтенный Кирт Джерсен, – прочел вслух Ченсет. – Председатель „Банка Куни“, Форт-Эйлианн, Элойз». – Он с сомнением покачал головой. – И какое у вас может быть ко мне дело?

– Его обязательно нужно обсуждать прямо здесь? У меня в «Банке Куни» дело поставлено иначе. Если бы вы пришли ко мне обсудить интересующие вас вопросы, вас никто бы не швырнул в кусты живой изгороди.

– Произошла, очевидно, ошибка, – холодно произнес Ченсет. – Будьте добры хотя бы намекнуть на характер интересующих вас вопросов, чтобы я мог по крайней мере ответить, являюсь ли я тем лицом, с которым вы можете вести переговоры.

– Как вам угодно. По правде говоря, я здесь для того, чтобы посоветоваться с вами. Интересы моего банка тесно связаны с горнодобывающей промышленностью, и мы рассчитываем открыть его отделения как здесь, так и в Твонише. Нас интересуют как сами стодвадцатники, так и сложившееся на рынке положение с ними.

– Давайте обсудим этот вопрос конфиденциально. Ченсет провел Джерсена к себе в кабинет и предложил сесть, сам же при этом так и остался стоять.

Не обращая внимания на подчеркнутую суровость хозяина, Джерсен расположился в кресле поудобнее и произнес как можно более небрежным тоном:

– Мезленцам, по-видимому, свойственна поистине уникальная манера обращения с деловыми партнерами.

– Моя дочь, – сдержанно произнес Ченсет, – сообщила мне, что вы бесстыдно разглядывали ее, «с плотоядной ухмылкой», как она выразилась, причем не один, а несколько раз, следуя за ней по пятам сначала в «Сень Скансела», а затем до самого входа в банк. Поэтому я и распорядился, чтобы вас выдворили отсюда.

– Если бы не ваша дочь, а какая-нибудь другая женщина выступила с подобными жалобами, – заметил Джерсен, – я посчитал бы ее тщеславной и легкомысленной.

Ченсет, которого совершенно не интересовало мнение Джерсена о его дочери, уныло кивнул головой:

– Дар Сай – дикая, нецивилизованная планета, да будет вам известно, а сами дарсайцы – неописуемо вульгарный народ. Они грубы и несдержанны. Сержеуз может показаться вам местом, где царят спокойствие и порядок. Так оно и есть на самом деле, но только потому, что мезленцы не потерпят ничего иного. Мы здесь с особой настороженностью относимся к любым непотребствам, и ваше поведение, какой бы ни была его природа, сочли предосудительным… Оставим этот инцидент в покое. Объясните, пожалуйста, причины, которые побудили вас обратиться за советом ко мне.

– Пожалуйста. Существующие способы добычи и сбыта стодвадцатников недостаточно эффективны. Я считаю, что эти процессы можно организовать более рационально. Например, создание централизованного агентства было бы выгодно для всех сторон, принимающих участие в вышеозначенных процессах.

– Ваша оценка сложившегося положения вполне справедлива, – согласился Ченсет. – Добыча стодвадцатников производится крайне неорганизованно, никак не регламентирована их продажа. Но ведь добывают руду дар. сайцы, а они совершенно не расположены к дисциплине.

– Тем не менее, – сказал Джерсен, – они оценят преимущества единого стабильного агентства. Возможно, их деятельность начнет даже реорганизовываться на кооперативных началах.

Ченсет в ответ только невесело хохотнул:

– Если вы хотите, чтобы вас растерзали, попробуйте обсудить этот вопрос с дарсайскими рудокопами. «Котзиш Мючуэл» как раз и была подобным синдикатом. Рудокопы-дарсайцы получили сертификаты акций за свою руду, склад был ограблен, а акции теперь ничего не стоят.

– Я кое-что слышал об этом, – сказал Джерсен. – Если бы «Котзиш» возродилась и каким-то образом смогла поднять курс уже выпущенных акций…

– Очень дорогостоящая затея.

– И все же я рискнул бы приобрести какое-то количество акций «Котзиш». Это, по крайней мере, обеспечило бы мне доступ к общине дарсайцев.

Ченсет задумчиво кивнул, затем прошел к письменному столу и сел.

– Что ж, это возможно. Мне принадлежит небольшое количество акций – точнее, ровно тысяча, – которые я могу продать за какую-то долю от их номинальной стоимости.

Джерсен равнодушно пожал плечами:

– Мне нужно всего лишь несколько сотен акций, да и то, пожалуй, будет слишком много. Как нынче котируются акции на бирже?

– Понятия не имею. Однако не сомневаюсь, цена очень низкая.

– Безусловно. Что ж, я возьму имеющиеся у вас акции за чисто символическую цену. Пятидесяти севов должно быть вполне достаточно.

Ченсет поднял брови:

– Вы серьезно? За тысячу акций, номинал каждой из которых эквивалентен десяти унциям стодвадцатников?

– Десяти унциям несуществующих стодвадцатников. Каждая из этих акций ничего не стоит.

– Возможно, но только до тех пор, пока кто-нибудь не возьмет на себя обязательство возместить ущерб, нанесенный держателям акций. Вот вы, например.

– Попробуйте рассмотреть такую возможность применительно к самому себе.

– И все же пятьдесят севов – очень уж ничтожная сумма.

Джерсен печально вздохнул:

– Я уплачу ровно сто севов, и ни центом больше. Ченсет прошел к одному из стенных шкафов, извлек из него папку и выложил ее перед Джерсеном.

– Вот ваши акции. Все они на предъявителя. Никакого документального оформления их передачи не требуется.

Джерсен уплатил Ченсету сто севов.

– Деньги, разумеется, выброшены на ветер.

– Не спорю.

– Как вам достались эти акции? Ченсет ухмыльнулся:

– Они мне все равно ничего не стоили. Я обменял их на нечто, в равной степени ничего не стоящее, – на акции благополучно скончавшейся горнодобывающей корпорации.

– Каковой была, разумеется, «Дидроксус»?

– Откуда вам известно?

– Она числится в качестве дочернего предприятия «Котзиш», хотя за нею не зарегистрировано никаких имущественных или иных прав.

– Верно. Единственное, чем она располагает, – правами на разработку месторождений на Шанитре, спутнике Мезлена.

– Но ведь это, как я полагаю, очень важная концессия.

Ченсет удостоил Джерсена типичной для него холодной улыбкой:

– Шанитра сотни раз обследована вдоль и поперек. Она представляет собой не более чем огромную глыбу пемзы. Вот я и променял шило на мыло.

– Но этот обмен принес вам сто севов. В мудрости вам не откажешь.

Ченсет снова, в какой уже раз, холодно улыбнулся:

– Хочу на прощание дать вам один бесплатный совет, который немало стоит. Если у вас на уме открыть здесь или где-нибудь еще на Дар Сай отделение своего банка, то выбросите эту мысль из головы. Вам здесь абсолютно нечего делать. Торговля стодвадцатниками практически вся в руках мезленцев, вам сюда не втиснуться, а сами дарсайцы редко прибегают к услугам банков.

– Я хорошо запомню ваш совет, – сказал Джерсен, поднимаясь. – Передайте вашей дочери уверения в моем глубочайшем уважении. Мне очень жаль, что по моей вине ей пришлось так переволноваться. При первой же возможности я постараюсь лично принести ей свои извинения.

– Пожалуйста, не утруждайте себя. Она уже забыла об этом инциденте. К тому же мы в самом скором времени возвращаемся на Мезлен. – Ченсет чуть наклонил голову. – Желаю вам всего наилучшего, сэр.

Джерсен вышел из кабинета. Высокочтимая Шеридин все еще сидела в вестибюле, беседуя с кем-то из своих знакомых. Джерсен учтиво ей поклонился, однако она сделала вид, что не заметила его.

На площади, неподалеку от «Банка Ченсета», Джерсен нашел уютное кафе в тени развесистых деревьев, где ему тут же подали чай. У него из головы не выходили мысли о дальнейших действиях. Будущее представлялось ему замысловатым лабиринтом, в самом центре которого затаилась зловещая фигура. Лене Ларк определенно скрывается где-то неподалеку. Им способен оказаться даже вон тот нескладный мужчина за столиком напротив, который, громко чавкая, никак не может справиться с заварным пирожным. Как распознать его? Джерсен не знал. Подобно всем Властителям Зла, Лене Ларк умел тщательно маскироваться. Через лабиринт к нему вела единственная цепочка: «Котзиш Мючуэл», Оттил Пеншоу, «Дидроксус», права на геологоразведку и добычу ископаемых на Шанитре (почему Пеншоу побеспокоился совершить такой обмен?), и теперь, не исключено, Дасуэлл Типпин (почему Типпин, несмотря на все предостережения, прямиком направился в контору Оттила Пеншоу и кем был тот вроде бы дарсаец, с которым Типпин там повстречался?).

Следующим звеном в цепочке, похоже, был Никель Кахоуз из «Сени Инкена», которому принадлежат шестьсот акций «Котзиш». Каким образом Кахоузу удалось получить такую огромную долю, эквивалентную трем тоннам черного песка? Но независимо от пути, которым он этого добился, было бы разумно добраться до него раньше Дасуэлла Типпина или кого-нибудь еще… При мысли о Типпине Джерсен непроизвольно заерзал на стуле. Привлечение к делу Типпина, кажется, явилось серьезной ошибкой: показавшись поначалу полезным посредником в приобретении небольших пакетов акций, теперь он мог затеять собственную игру, пытаясь отыскать держателей покрупнее…

И все-таки кто же этот Кахоуз? И где расположена «Сень Инкена»?

Внимание Джерсена привлекла вывеска в одной из витрин магазинов поблизости:


ТОВАРЫ ДЛЯ ПУСТЫНИ

Туристское снаряжение. Путевая информация.

Подготовка и проведение экспедиций и экскурсий.

Возможность насладиться зрелищем настоящего

хадавла в безопасности и комфорте.


Джерсен подошел поближе и заглянул в центральную витрину. Там были выставлены предметы, предназначенные для того, чтобы облегчить и ускорить путешествие через пустыню: макеты пескоходов и скиммеров, различные дарсайские одежды, термоизолированная обувь и нижнее белье, компактные кондиционеры и другие товары аналогичного назначения. Между двумя стендами разместился стеллаж с книгами, картами и брошюрами. На одном из стендов был вывешен плакат с крупным заголовком «Памятка для туристов», на втором – следующее объявление, отпечатанное яркими, бросающимися в глаза желтыми и зелеными буквами:


БОЛЬШОЙ ХАДАВЛ!

Динклтаун, День Дэффла, Десятый День Мирмона.

Одно из крупнейших состязаний года!

Событие, которое никак нельзя пропустить!

Приглашаем в путешествие с полным комфортом

в сопровождении опытного гида! Не упустите

возможность полюбоваться этим типично

дарсайским зрелищем!


Джерсен вошел в магазин и приобрел справочник «Кланы Дар Сай», сложенную вчетверо географическую карту и брошюру «Путеводитель по Сеням».

Со своими покупками он вернулся за столик под деревом и разложил карту, полосу длиной почти в метр и шириной в треть метра. Преобладающим цветом на карте был светло-желтый с вкраплениями других цветов и оттенков. Ограниченные пространства сверху и снизу имели зеленую окраску и надпись «Болото». Никаких иных подробностей на карте приведено не было. Четыре главные города – Сержеуз, Уобберс, Динклтаун и Бельфезер – обозначались черными звездочками, поселения помельче – большими черными точками, изолированные «Сени» – маленькими точками. Объекты, представляющие собой исторический интерес, места проведения зрелищ для туристов и тому подобные – «Мост Душителя», «Турмалиновые Башни», «Ферма Скорпионов», «Равнина Бэгшилли», «Скатч» – обозначались крестиками или были обведены пунктиром. Участки, закрашенные в тот или иной оттенок, – некоторые довольно значительные по площади, другие же совсем маленькие – обозначали владения того или иного клана. Джерсен разыскал «Округ Бугольда» и «Сень Бугольда» в двух тысячах миль к северо-востоку от Сержеуза…

Оторвавшись от карты, он увидел спешащего через площадь Типпина, лицо которого выражало настороженную сосредоточенность. Глазами он так и стрелял по сторонам, но Джерсена, затаившегося среди листвы, не заметил. С едва заметной улыбкой Джерсен проводил его взглядом, когда Типпин вошел внутрь «Банка Ченсета». Беседа между Типпином и Адарио Ченсетом не принесет удовлетворения ни одному из них. Продолжая поглядывать краем глаза на двери банка, Джерсен сложил карту и раскрыл «Кланы Дар Сай». В первой главе излагалась краткая история освоения планеты: возведение «Сеней», образование кланов. Во второй, третьей и четвертой главах были приведены сведения о наиболее характерных чертах каждого из кланов, о взаимоотношениях между отдельными его представителями, кастовых различиях, обычаях, связанных с деторождением, формах проведения досуга. В пятой главе самым подробнейшим образом анализировалась игра «хадавл», причем автор то и дело старался подчеркнуть, что игры, возникающие в любом из человеческих сообществ, можно рассматривать в качестве микрокосма данного сообщества…

Тут из банка вышел Дасуэлл Типпин, теперь, казалось, уже никуда особенно не торопившийся. Нервно озираясь по сторонам, он лениво прошел в то же кафе, где сидел Джерсен, и расположился к нему спиной всего лишь в каком-то десятке метров.

Подошел официант, Типпин отрывисто бросил несколько слов, и ему тут же подали небольшой бокал с газированным пуншем, который он выпил так, будто это было лекарство. Трясущимися руками он залез во внутренний карман пиджака и извлек пачку бумаг. Джерсену они показались очень похожими на сертификаты, которые он приобрел у Ченсета. Все так же трясущимися пальцами Типпин пересчитал количество сертификатов в пачке.

Джерсен поднялся, подошел к Типпину сзади, вытянул руку над его плечом и выхватил сертификаты из неожиданно онемевшей руки Типпина.

– Прекрасная работа, – произнес Джерсен. – Я забираю все эти акции и расплачиваюсь с вами вечером. Продолжайте в том же духе.

С этими словами он вернулся на прежнее место. Типпин протестующе прохрипел что-то, уже почти поднялся со своего места, затем медленно опустился назад.

Джерсен пересчитал сертификаты: шесть по двадцать акций, пять по десять и восемь одинаров. Итого сто семьдесят восемь.

Типпин безмолвно следил за ним, затем медленно повернулся и сгорбился над столиком. Выгнувшаяся дугой спина красноречивее всяких слов говорила, насколько он возмущен и разгневан случившимся.

Джерсен тут же прикинул в уме: тысяча сто двенадцать плюс сто семьдесят восемь составляет тысячу двести девяносто. Отныне он располагает достаточным количеством акций, чтобы претендовать на пост директора и, возможно, даже на пост генерального директора, если Оттил Пеншоу продолжает владеть лишь тысячей двумястами пятьюдесятью акциями. Не очень-то реальная надежда…

У стола Типпина, появившись как бы из ниоткуда, стоял высокий дарсаец, которого Джерсен заприметил в Диндар-Хаузе. Он опустился на стул рядом с Типпином, встретившим его одной короткой фразой. Дарсаец в ответ выругался сквозь зубы и бросил презрительный взгляд в сторону банка, затем отрывисто о чем-то спросил Типпина, но тот только беспомощно мотнул головой и стал что-то объяснять в попытке умиротворить дарсайца, что побудило того, несмотря на увещевания со стороны Типпина, сорваться с места и быстрым шагом направиться на противоположную сторону площади. Типпин проводил его взглядом, затем скосил глаза в сторону Джерсена. Тот остался равнодушным. Тогда Типпин вприпрыжку пересек отделявшие их десять метров и подсел к столику Джерсена.

– Эти акции предназначались не для вас, – спокойно, чисто по-деловому произнес он.

– А для кого же еще?

– Не имеет значения. Вы должны вернуть их.

– Совершенно исключено. Я расплачусь за акции по той цене; которую за них дали, раз вы так настаиваете.

– Мне нужны эти акции. Мне их дали для последующей передачи тому дарсайскому джентльмену, который только что ушел.

– Кто он? Откуда у него неожиданный интерес к акциям «Котзиш»?

– Его зовут Бэл Рук. Не знаю, для чего ему акции, как не знаю и того, для чего они вам.

– Ему захотелось получить эти акции только после того, как вы рассказали, что они понадобились мне. И сделали вы это вопреки полученным от меня инструкциям.

Губы Типпина изогнулись в болезненной гримасе.

– Все равно эти акции мои, и я настаиваю на том, чтобы вы их вернули.

– Вы приобрели их для меня – и я их у себя оставляю. Вы хотите за них деньги? – Джерсен отсчитал сто восемьдесят севов. – Пожалуйста.

Типпин нерешительно взял деньги.

– Не знаю, как выпутаться из того затруднительного положения, в которое я попал.

– Не нужно было заходить в Диндар-Хауз. Вы сами создали себе трудности.

– Когда-то я был одним из помощников Пеншоу, – пожаловался Типпин. – Вот в чем все дело. Я не мог поступить иначе.

– Бэл Рук тоже работает на Пеншоу?

– Похоже.

– Сколько еще акций вы в состоянии выявить?

– Нисколько! С меня довольно! – Типпин рывком поднялся. Как вспугнутая птица, он следил через просветы в листве, как группа молодых мезленцев устраивается за одним из ближайших столиков, затем повернулся к Джерсену: – Вам известно точное значение дарсайского слова «рейчпол»?

– Мне доводилось его слышать.

– Оно означает «корноухий», то же самое, что «изгой». Бэл Рук – рейчпол. Совести у него ни на цент. Это убийца-профессионал. Если вам дорога жизнь, уезжайте из Сержеуза.

Типпин вышел из кафе. Джерсен возобновил чтение. Через несколько минут один из мезленцев, расположившихся за соседним столиком, – высокий молодой человек с осанкой и сдержанными манерами патриция – рывком поднялся с места и подошел к Джерсену:

– Сэр! Разрешите отвлечь вас на минуту-другую!

– Пожалуйста. Что вам угодно?

– Меня смущает ваше поведение. Я прошу объясниться.

– Мне нечего объяснять. Мое поведение – вот оно: сижу в кафе, пью чай и читаю книгу, которую приобрел вон в том магазине. В ней описываются обычаи дарсайцев.

– Это совсем не то, что я имел в виду.

– Пожалуйста, объясните.

– Речь идет о вашем повышенном интересе к акциям «Котзиш».

– Основополагающий принцип бизнеса таков: покупай подешевле, продавай подороже. Почему бы вам не обратиться за справками к Высокочтимому Адарио Ченсету? Он искусен в подобных делах и может гораздо полнее просветить вас на сей счет, чем я.

Молодой человек сделал вид, будто не слышит..

– Меня беспокоит ваше более чем странное поведение, каждое из ваших действий вызывает подозрения.

Джерсен, улыбаясь, покачал головой:

– К чему углубляться в туманные материи? Мы потратим много часов только на то, чтобы согласовать термины, которыми пользуемся, но лично у меня нет такого количества свободного времени.

Голос молодого мезленца слегка возвысился:

– Ваши действия спровоцировали довольно странную цепь событий. Мне бы хотелось узнать ваши дальнейшие намерения.

– По сути, я и сам не знаю. А теперь, пожалуйста, прошу извинить меня. – С этими словами Джерсен снова уткнулся в книгу.

Мезленец сделал полшага вперед. Джерсен тяжело вздохнул и начал собирать книги. Рядом появился еще кто-то.

– Альдо, дело вовсе не стоит такого внимания. Возвращайся к нам, мы хотим обсудить вопросы, связанные с экскурсией.

Скосив глаза, Джерсен увидел тонкую темно-зеленую материю, плотно облегающую нижнюю часть женского тела. Подняв глаза, он обнаружил, что все это принадлежит Шеридин Ченсет.

Альдо, все еще продолжающий пристально глядеть на Джерсена, ответил задиристым тоном:

– Этот человек упорно отказывается давать прямые ответы! Такое поведение я едва ли могу найти цивилизованным.

– Ну и что же? Надо все принимать таким, как оно есть. Неужели ты надеешься изменить его природу?

– Даже обезьян можно научить хорошим манерам. Не мешало бы, пожалуй, перекинуться парой слов с полицейским. Несколько добрых ударов дубинкой могут сотворить чудо с характером этого субъекта.

– Или обозлить его еще больше. Оставь его здесь, в его берлоге. Почему он тебя беспокоит?

– Все далеко не так просто. Его махинации уже являются источником неприятностей для твоего отца.

– В таком случае позволь мне переговорить с ним. Со мной, возможно, он будет себя вести более любезно.

– Не думаю. И вообще, это чисто мужское дело. Шеридин уже едва сдерживала себя.

– Альдо, отойди в сторону. А еще лучше вернись к нашему столику.

– Я подожду тебя здесь.

Джерсен следил за разговором между ними без особого интереса. Как только Шеридин опустилась на стул, на котором раньше сидел Типпин, он учтиво поднялся, затем снова сел.

– Очень рад такому неожиданному подарку с вашей стороны. Не угодно ли чаю? Меня, между прочим, зовут Кирт Джерсен.

– Благодарю, не надо чая. С какой целью вы находитесь в Сержеузе?

– Я мог бы дать вам дюжину ответов на этот вопрос. Я очень много путешествую. Мне нравится заглядывать в самые странные уголки Галактики, мне интересны такие своеобразные люди, как дарсайцы или мезленцы. По-моему, они большие оригиналы.

Высокочтимая Шеридин чуть поджала губы. Непонятно было – то ли она раздражена, то ли такое заявление Джерсена лишь позабавило ее.

– Вы и со мной столь же уклончивы, – произнесла она.

– Вовсе нет. Я мог бы рассказать об очень многом. Отошлите прочь этого молодого человека, и мы проведем остаток дня вместе, а может быть, даже и вечер.

Альдо весь напрягся и сделал шаг назад:

– Никогда еще не слышал столь поразительной чепухи! Шеридин, давай уйдем отсюда. У меня нет сил больше терпеть наглость этого человека.

Шеридин строго поглядела на него, и Альдо неожиданно замолчал. Когда же она заговорила с Джерсеном, голос ее стал нежным и ровным:

– Вы представились банкиром.

– Что полностью соответствует действительности.

– Вы совсем не похожи ни на одного из банкиров, которых я знаю.

– У вас отличная интуиция. Обычный банкир уверен и безжалостен только тогда, когда шансы на его стороне. А каково, признайтесь честно, ваше мнение обо мне?

– Единственное, что я могу сказать о вас, – вы обманули моего отца.

Джерсен поднял брови:

– Странно! А вот ваш отец был абсолютно уверен в том, что очень удачно воспользовался в своих целях моей наивностью.

– Такие слова граничат с клеветой! – вскричал Альдо. – Вы еще пожалеете о них!

– Почему бы не попросить этого джентльмена оставить нас? – произнес Джерсен, обращаясь к Шеридин. – Он напоминает мне ворона на чужом пиру.

Шеридин задумчиво поглядела на Альдо, затем снова повернулась к Джерсену:

– Если вы соизволите говорить честно и откровенно, наш разговор может закончиться быстро.

Джерсен сокрушенно развел руками:

– Возможно, я и был уклончив, но Альдо вселяет в меня ужас. Его угрозы и восклицания – причина этому.

– Альдо, пожалуйста, вернись к нашему столику. В самом деле, очень трудно думать, когда ты маячишь у меня над плечом.

– Как хочешь. – Альдо неторопливо побрел прочь. Джерсен тут же подозвал официанта:

– Принесите нам еще чаю или, пожалуй, даже лучше бутылку «Спондент-Флакса» и два бокала.

Шеридин заметно отодвинулась, как бы давая понять, что она совершенно не разделяет желания Джерсена создать за столом атмосферу празднества.

– Мне безразлично, что вы заказываете. Мне уже давно пора вернуться к друзьям.

– В таком случае зачем было вообще сюда подходить? Ведь я все равно вызываю у вас только отвращение.

Это замечание неожиданно развеселило Шеридин. Она рассмеялась и стала еще обаятельнее. Джерсен почувствовал, как учащенно забилось его сердце. Полюбить Шеридин Ченсет и добиться у нее взаимности – что могло быть пленительнее этого?

Девушка, почувствовав, по-видимому, неожиданную перемену в настроении Джерсена, заговорила как можно более спокойно:

– Я сейчас поясню, с какой целью я так поступила. Все очень просто. В скандале с компанией «Котзиш» замешан печально известный Лене Ларк. Когда мы слышим слово «Котзиш», мы тотчас же настораживаемся.

– Понятно.

– Так почему все-таки вы скупаете акции «Котзиш»?

– Это определенный тактический маневр, в котором нет абсолютно ничего постыдного. Если же я объясню вам причину, которая движет мною, вы расскажете об этом отцу, он поделится еще с десятком коллег, и тогда я окажусь в затруднительном положении.

Шеридин взглянула на противоположную сторону площади, затем произнесла:

– И вы не связаны с Ленсом Ларком?

– Никак. Но даже и будь я связан, то вряд ли бы об этом распространялся.

Шеридин неопределенно пожала плечами – то ли легкомысленно, то ли пренебрежительно.

– У меня сложилось впечатление, – сказала она, – будто вы серьезно его опасаетесь.

– Как и вы.

– На то существуют очень веские причины. Он у нас как кость в горле. Честно говоря, нам уже пришлось пережить хотя и небольшой, но крайне неприятный инцидент, в котором оказался замешан Лене Ларк. Он, разумеется, дарсаец до мозга костей и рейчпол в придачу… Вам знакомо это слово?

– Оно означает «изгой».

– Нечто в этом духе. Дарсайцы в торжественной обстановке отрезали у преступника одно ухо.

– Я отрезал другое, – скромно признался Джерсен. Шеридин неожиданно вздрогнула:

– Что вы сказали?

– За какое преступление Ленсу Ларку пришлось поплатиться ухом?

Шеридин вздернула подбородок и сомкнула губы, всем своим видом показывая, что для воспитанной мезленской девушки совершенное Ленсом Ларком преступление не поддается передаче словами и вообще невообразимо.

– Подробности мне неизвестны[11]. А вот вы так до сих пор мне ничего и не сказали.

Джерсен поднял бокал и, прищурившись, погрузился в разглядывание граней хрусталя.

– Действительно, с представителем «Банка Ченсета» я немногословен и уклончив. Кому-нибудь другому, кто мне понравится, кто заденет струны моей души, пленит меня своим обаянием, я мог бы рассказать об очень и очень многом.

Шеридин снова вздернула подбородок.

– Вы, безусловно, дерзки и не в меру развязны. – В голосе ее, однако, не было ни прежней безапелляционности, ни язвительных интонаций. Подумав немного, девушка добавила: – Я, пожалуй, совершенно правильно поступила, пожаловавшись на вас сегодня несколькими часами ранее.

– Вы совершенно неправильно истолковали выражение моего лица. Я оторвал взор от письма, содержание которого меня развеселило, и вдруг увидел вас, но у меня даже в мыслях не было «бесстыдно разглядывать», тем более «с плотоядной ухмылкой». А затем я увидел вывеску «Банка Ченсета» и зашел туда, чтобы переговорить о покупке акций, но был сразу же выдворен.

Выражение оскорбленного достоинства теперь уже почти сошло с лица девушки.

– Ну, а что вы в таком случае скажете насчет Диндар-Хауза? Вы ведь именно из-за меня туда последовали?

– Да как же такое возможно? Я побывал там еще до того, как впервые вас увидел.

– Ну… Может быть. Но даже и сейчас во всех ваших высказываниях можно заметить чисто личные ощущения и оценки.

– Ничего не могу с собой поделать – мне действительно очень приятно глядеть на вас и беседовать с вами.

– Пожалуйста, больше не утруждайте себя комплиментами. – Шеридин решительно поднялась. – Вы действительно очень странный человек. Никак не могу решить, как быть с вами.

Джерсен тоже поднялся из-за стола:

– При более близком знакомстве вы, возможно, станете ко мне относиться не столь скептически.

– У нашего знакомства нет будущего. Если вы перейдете дорогу Ленсу Ларку, он велит вас убить.

– Он пока еще не догадывается обо мне. У меня есть время.

– Вряд ли. Я возвращаюсь на Мезлен сразу же после динклтаунского хадавла. Удастся ли вам сохранить жизнь до этого времени?

– Очень надеюсь. Увижу ли я вас до вашего отъезда?

– Не знаю.

Шеридин вернулась к друзьям, которые все время, что длилась беседа, скрытно за нею наблюдали и сразу же забросали вопросами. Шеридин отвечала рассеянно. Вскоре вся группа удалилась в сторону гостиницы «Сферинда».

* * *

Кора опустилась к самой кромке бледно-голубого дарсайского неба, затрепетала на линии горизонта, покраснела и сплющилась, а затем исчезла, оставив после себя лимонно-желтое свечение. Вытянувшиеся в несколько рядов на сотни миль к северу и югу перистые облака стали пунцовыми, затем пурпурными, затем исчезли и они. С наступлением темноты воздух в пустыне быстро охлаждался. Водяные завесы Сержеуза пошли на убыль, и вскоре лишь случайные капли падали с краев огромных зонтиков, зато безо всяких помех между куполами задул легкий вечерний бриз. Как только прекратился шум падающей с большой высоты воды, Сержеуз погрузился в странную тишину, а дарсайцы в белых одеяниях превратились в загадочные существа из легенды.

Одним из таких существ во всем белом стал и Джерсен. В руке он нес матерчатую сумку, содержащую предметы, которые можно было бы назвать орудиями его ремесла. Когда он переходил из «Центральной Сени» в «Сень Скансела», территория которой была освещена куда более скудно, ему подумалось, что окажись с ним сейчас Шеридин Ченсет и узнай она, каково его снаряжение, она посчитала бы его гораздо более странным.

И все-таки лучше, что сейчас Шеридин не здесь, что сейчас она, скорее всего, в полной безопасности, в изысканной обстановке гостиницы «Сферинда». Но еще бы лучше было, если б ему удалось навсегда позабыть о ней. Сколь бы высоко ни взлетала его фантазия, никогда Шеридин не сможет стать частью его наполненной риском жизни, грустный конец которой она сама же и предсказала.

Мысль об этом повергла его в глубокую печаль, но одновременно настроила на то, чтобы проявить высочайший уровень профессионального мастерства. К Диндар-Хаузу он подошел предельно собранным, как вышедший на охоту хищник, мобилизовав все свои способности и бдительно следя за всем, что его окружает.

В тени киоска, где днем продавалась всякая всячина, он приостановился. Хозяйка киоска ушла домой, оставив весь товар и блюдце для монет к услугам каждого, кому могло понадобиться что-нибудь из того, что продавалось в киоске.

Прошло пять минут. Ни в одном из окон Диндар-Хауза не горел свет, включены были только три фонаря на шпилях, венчавших три самых высоких купола. В ночной тишине даже очень отдаленные звуки прослушивались четко, как голоса в телефонной трубке. Откуда-то издалека донесся пронзительный крик и тут же стих, затем где-то поближе зазвучала монотонная дарсайская музыка: завывание труб под лишенный всякого ритма рокот ударных инструментов и струнных аккордов. Эти звуки только сильнее подчеркивали тишину, обволакивающую Диндар-Хауз.

Джерсен вышел из тени киоска, легко и бесшумно, как струйка дыма, поднялся по ступеням и прошел в вестибюль. Здесь он остановился, прислушался, но сюда не доносились звуки снаружи. Мертвая тишина.

Включив карманный фонарь, он пробежал лучом по всему вестибюлю и увидел, как и раньше, старомодные массивные бетонные арки, почерневшие от времени лакированные деревянные панели. Джерсен уменьшил яркость до едва различимого мерцания и крадучись направился к заветной зеленой двери в контору Оттила Пеншоу.

Водя по дверному проему тонким лучиком света, он тщательно осмотрел косяк, саму дверь, врезной замок и ручку, однако датчиков охранной сигнализации или искусно спрятанных микрофонов прослушивающего устройства не обнаружил. Попробовал открыть дверь. В отличие от большинства дарсайских дверей, эта была надежно заперта с помощью замка, устройство которого не допускало каких-либо манипуляций с ним. Знаменательно, отметил про себя Джерсен. Замки были изобретены только тогда, когда появились ценности, требующие надежной охраны. Вернувшись на крыльцо перед входом, Джерсен еще раз оценил обстановку. На противоположной стороне площади сквозь густую листву пробивался свет зеленых и белых ламп, освещавших открытые веранды двух пивных. На площади и в выходящих на нее аллеях и переулках – ни души. Высоко подпрыгнув, Джерсен забрался на наклонную поверхность одного из контрфорсов, поднялся по ней на купол и по куполу спустился на опоясывающий часть здания уступ, тянувшийся вдоль линии окон. Оценив пройденное по коридору расстояние, Джерсен определил, какое из окон принадлежит конторе Пеншоу, и приблизился к нему, осторожно двигаясь по уступу. Подход к оконному проему преграждала массивная решетка из прочного жаростойкого сплава, а оконное стекло было очень толстым. В других окнах ряда ничего подобного не было.

Пробраться внутрь конторы Пеншоу оказалось задачей не из легких.

В комнате за окном было совершенно темно. Джерсен попытался различить что-нибудь внутри, подсветив фонариком, но свет только отражался толстым стеклом.

Джерсен отступил на несколько шагов к соседнему окну. Оно оказалось открытым на ночь – хозяина помещения, по-видимому, нисколько не смущала возможность проникновения. Джерсен направил луч фонаря внутрь – здесь, похоже, располагался рабочий кабинет какого-нибудь торгового посредника. Когда-то эта комната и контора Пеншоу составляли единый офис. Дверь, соединяющую оба помещения, перегораживал стенд с книгами, брошюрами и образцами горных пород.

Джерсен забрался в комнату, отодвинул в сторону стенд и внимательно осмотрел дверь. Она висела на петлях и открывалась в сторону Джерсена. Он повернул ручку и потянул дверь на себя, но та не поддавалась, запертая, как показалось Джерсену, с другой стороны накладным замком.

Джерсен стал изучать устройство петель. Они оказались полуутопленными и взаимозаблокированными, рассоединить их можно было, только взломав дверь.

Тогда он снова обратил внимание на саму дверь. Взломщиком-профессионалом он не был, однако не сомневался, что кое-какие задатки у него имеются и к этому ремеслу. Впрочем, для того чтобы открыть эту конкретную дверь, существовал и куда более простой путь.

Дверь открывалась наружу. Значит, она держится только до тех пор, пока держится крепление замка. Джерсен уперся коленом в стенку, схватился за дверную ручку, повернул ее и, напрягая мышцы ноги, потянул на себя.

Раздался негромкий треск, и дверь сдвинулась. В образовавшуюся щель шириной в несколько дюймов Джерсен посветил фонариком, пытаясь обнаружить порванные провода охранной сигнализации. И хотя их нигде не было видно, это еще ничего не значило: Джерсен знал добрую дюжину практически необнаружимых способов обезопасить дверь. Сталкивался он и с помещениями, мгновенно наполнявшимися ядовитым газом при попытке неосмотрительного проникновения в них незваного гостя. Джерсен потянул воздух носом, но ощутил лишь едкий запах человеческого пота, свидетельствующий о том, что помещением пользуются очень долго. В любом случае не похоже было, что Оттил Пеншоу в качестве меры предосторожности отравлял воздух в своей конторе. Открыв дверь пошире, Джерсен обвел помещение лучом фонарика и увидел только то, что и рассчитывал увидеть: зеленовато-коричневые стены, письменный стол, еще один стол, перпендикулярный к письменному, три стула, встроенный в стену шкаф и плохо сочетающийся со скромностью обстановки дорогой коммуникатор.

Джерсен работал умело и быстро. Прилепив небольшой кусочек звукочувствительной ленты в самый дальний угол, образованный стеной и дверной накладкой, таким образом, что он был практически незаметен, Джерсен затем с помощью аэрозольного баллончика напылил тончайший слой – токопроводящую дорожку, начиная от датчика и до самого окна примыкающего к конторе Пеншоу помещения, обогнув при этом дверной косяк и пройдясь струйкой по стенам. Вернувшись в кабинет Пеншоу, он, как мог, восстановил замок, вставив вырванные шурупы в прежние отверстия. При поверхностном осмотре вполне казалось, что замок прикреплен к двери достаточно надежно.

Только теперь Джерсен решил заняться письменным столом. На самом видном месте, разбухшая от множества содержащихся в ней бумаг, лежала папка с надписью: «Самое важное. Совершенно секретно». Джерсену показалось, что это явно нарочитое приглашение открыть папку, а элементарная логика тут же расценила его как некий обобщенный сигнал опасности. Благоразумие подсказывало, что нужно как можно быстрее уходить отсюда. Не задерживаясь ни на секунду для того, чтобы проанализировать интуитивно воспринятый сигнал опасности, Джерсен скользнул в смежное помещение, прижал пальцем подпружиненную защелку замка, прикрыл дверь и убедился в том, что язычок замка вошел точно в предназначенное для него гнездо. Затем он передвинул на прежнее место стенд и подошел к двери, выходящей в коридор. Приложил ухо к панели – ни звука. Тогда он чуть приоткрыл оказавшуюся незапертой дверь и сразу же услышал шаги в дальнем конце коридора. Прикрыв дверь и заперев ее на засов изнутри, подбежал к окну. Притаившись в тени, выглянул наружу: внизу стоял кто-то в темной накидке и фетровой шляпе с широкими мягкими опущенными полями. Судя по осанке и габаритам, это был Оттил Пеншоу.

Джерсен чуть отпрянул назад, чтобы не попасть в поле зрения Пеншоу, если бы у того оказались очки ночного видения. Приложив детектор к токопроводящей дорожке, которую напылил на стенку, он добавил громкости. Поначалу ничего не было слышно. Затем раздались звуки, обычно сопровождающие открывание замков, скрип двери. Снова тишина, как будто кто-то осматривал комнату с порога. Потом шаги. И наконец тихий голос. Вошедший в контору, по-видимому, говорил в микрофон рации.

– Здесь никого нет.

Столь же тихо прозвучал голос Пеншоу:

– И никаких следов беспорядка?

– Что-то не видно.

– Наверное, ложная тревога. Сейчас я сам подойду.

Продолжая наблюдать из окна, Джерсен увидел, что Пеншоу направился к главному входу.

Сам он немедленно вылез через окно на карниз и снова приложил детектор к токопроводящей дорожке. Вскоре послышался голос Пеншоу:

– Что вызвало срабатывание сигнализации?

– Падение луча света, кратковременное и очень малой интенсивности.

Молчание. Затем снова голос Пеншоу, нерешительный и задумчивый:

– Ничего как будто не потревожено… Странно. У меня все не выходит из головы этот тип. Хотя, пожалуй, я слишком уж мнителен. Скорее всего, он точно таков, каким себя изображает.

– Такой вывод не требует особой проницательности.

– Возможно, возможно… И тем не менее мы столкнулись с какой-то тайной, от которой Старый Коршун не будет в восторге. Но всему свое время, и поэтому сначала следует провернуть то, что в наибольшей мере ублажит Коршуна, то есть первым на очереди Кахоуз, а тип из «Туриста» пусть пока подождет.

Раздалось недовольное ворчанье, а затем первый голос произнес:

– Кахоуз сейчас не в «Сени Инкена». Возможно, мне придется отлучиться на несколько дней, чтобы разыскать его.

– Действуйте как можно быстрее, но проверните это дело обязательно. Вам предоставляется полная сво, бода действий – я сейчас отбываю в Твониш..

– Так быстро? Лучше бы вы остались здесь и собирали акции.

– Я поступаю так, как мне велено. Что ж, тревога, пожалуй, действительно ложная. Нет смысла оставаться здесь дольше… Минуточку! Дверь к Литто, видите?… Я уверен, что она была взломана. Отлупилась краска.

Затем последовало неразборчивое бормотание и звук торопливых шагов.

Джерсен бегом проделал в обратном порядке весь путь вниз и обернулся только тогда, когда снова очутился в тени киоска неподалеку от входа в Диндар-Хауз. В обоих окнах горел свет. На какое-то мгновенье в окне офиса Литто возник темный силуэт – человек закрыл окно и исчез.

Больше делать здесь было нечего, и Джерсен решил вернуться в гостиницу. Пересекая площадь, он заметил небольшой оркестр на веранде перед входом в «Сферинду». Музыканты-дарсайцы играли для многочисленных мезленцев, одетых в вечерние желтые и белые наряды. На мужчинах были широкие бледно-голубые пояса.

Джерсен постоял немного, с некоторой тоской глядя на царящее среди мезленцев непринужденное веселье, улыбнулся и поспешил к «Туристу».

За конторкой портье стоял Дасуэлл Типпин. При виде Джерсена лицо его приняло почему-то выражение удивления и даже странного интереса. Джерсен подошел к стойке:

– Почему вы на меня так смотрите? Типпин нервно засопел:

– Кто-то спрашивал вас по телефону, всего лишь минут пять назад. Я посчитал, что вы у себя, и именно так и сказал.

– Кто звонил?

– Он не назвался.

– Пеншоу? Нет? Рук? Понятно… А в общем-то, все равно. Я сейчас отправляюсь к себе, так что вы ошиблись всего на пять минут – совсем немного. Вы согласны?

– Естественно!

– Где можно найти Нихеля Кахоуза?

– В «Сени Инкена». Он из клана Фогла. Многие фогловцы живут в «Сени Инкена».

– А если его не окажется в «Сени Инкена»? Типпин всплеснул руками:

– Он может быть где угодно.

– Никому не проболтайтесь о моем интересе к Кахоузу.

– Ваш повышенный интерес к Кахоузу считается само собой разумеющимся, – проворчал Типпин. – Так что я бы не сказал ничего нового.

– И все же постарайтесь держать язык за зубами.

– Так, так и только так! Я буду молчать, как будто у меня вырвали язык!

Джерсен поднялся к себе в номер и тщательно его осмотрел. Затем, установив свои собственные датчики охранной сигнализации на входной двери и окнах, принял ванну, свалился на ложе и заснул.