"Книга грез" - читать интересную книгу автора (Вэнс Джек Холбрук)Глава 10Обвиняется Говард Алан Трисонг… Отравлено все руководство. Заговор с целью захватить контроль над Конгрегацией, осуществленный пресловутым Повелителем Сверхлюдей, Властителем Зла Говардом Аланом Трисонгом… – Лично я избежал смерти благодаря удаче, быстроте мышления и действиям моего помощника, – заявил Двиддион, ранее имевший сто первую ступень, а теперь ставший новым Триединым, то есть достигший сто одиннадцатой ступени. – Я не принимал участия в банкете, – продолжал Двиддион, – и узнал о случившемся через разведку Конгрегации. Мне сообщили, что опасный преступник Трисонг ухитрился достичь девяносто девятой ступени, естественно, под чужим именем. Он назвался Спаркхаммером. Я намерен провести расследование, каким образом ему удалось это сделать. Излишне говорить, что ранг, полученный нечестным путем, аннулирован… Я собрал новую Дексаду из числа истинных Братьев. Деятельность Конгрегации продолжается… Я не был на банкете, где произошло убийство, по нескольким причинам. Дексада и Триединый встретились на Диком Острове, на планете Сайзерия Темпестри, чтобы выбрать одного из трех в Дексаду. На банкете подавали чарни – деликатес, известный только на Сайзерии. Я пробовал чарни и нахожу его вкус отменным, но если чарни приготовлен неправильно, это смертельный яд… Говард Алан Трисонг извлек из сырых чарни яд, добавил его в уже приготовленные фрукты, которые подали Триединому, Дексаде и кандидату, имевшему девяносто девятую ступень. Сам Трисонг воздержался от еды, а может быть, ел неотравленные фрукты. Бенджамина Рэука, достигшего сто второй ступени, который, как и я, предпочел не являться на банкет, Трисонг впоследствии утопил… Почему он пошел на такое ужасное действо, когда его могли и так избрать в Дексаду? Потому что дважды его уже не выбирали, и, возможно, Трисонг знал, что в третий раз тоже не будет избран, а предпочтение отдадут либо Видолу, либо Билферду. Если кандидатуру Брата, имеющего девяносто девятую ступень, отклоняют трижды, его никогда не изберут в Дексаду и могут даже исключить из числа кандидатов… Трисонг предпочел убить всех, кто достиг более высоких ступеней. Тогда, по закону Конгрегации, он поднялся бы на самый верх. Но и тогда он получил бы только сто девятую ступень, пока бы не отделался от меня. Я, естественно, как обладающий высшим рангом и как Триединый стою на его пути… Джерсен покрыл лицо желтоватым гримом, надел парик с крупными черными локонами поверх собственных коротко остриженных волос и облачился в изысканный костюм, чтобы снова превратиться в ленивого, лощеного обывателя. Он вышел на площадь Старого Тара. День был серый, висел туман. Жители Понтифракта вяло шли мимо. Их черные и коричневые костюмы казались яркими и нарядными на фоне мокрого камня и старого черного железа. Джерсен повернул на Корриб-плейс, остановился, чтобы посмотреть на здание, где размещалась редакция «Экстанта». Ничего вроде бы не изменилось. Старое строение, черное и грязное, выглядело как всегда. Он отсутствовал недолго, но казалось, что прошло гораздо больше времени. Джерсен перешел улицу, вошел в здание и направился прямо в комнату, где подводили итоги конкурса. Сегодня он объявит, что конкурс окончен: работа практически завершена, и неразобранными остались около полудюжины мешков с почтой. Миссис Инч вышла навстречу, чтобы приветствовать его: – Доброе утро, мистер Лукас! – Доброе утро, миссис Инч. Есть новости? – Нет. Но вы читали утренние газеты? Потрясающе! – Да, удивительно. – Как это отразится на нашем конкурсе? – Надеюсь, никак. Нам повезло, что сегодня мы заканчиваем. В противном случае мы могли бы утонуть в новом потоке писем. Джерсен повернулся и хотел уйти, но миссис Инч снова окликнула его: – Кстати, мистер Лукас… Есть одно интересное письмо. По крайней мере, я считаю его интересным. Вы должны его прочесть, письмо касается шестого номера. – Она протянула конверт. – Спасибо, миссис Инч. – Джерсен прочитал письмо. – Интересно… – Он еще раз прочитал. – Мне кажется, на конкурс не повлияет, что газеты установили настоящее имя Спаркхаммера. – Я тоже так думаю. Наш конкурс оказался очень своевременным. Неужели это совпадение? Джерсен вежливо улыбнулся: – Если у кого-нибудь возникнут вопросы, мы все потрясены новым поворотом событий. – Никто не будет спрашивать, но многие удивятся. – Возможно. Во всяком случае, реклама «Экстанту» не повредит. Джерсен прошел в кабинет. Элис тихо сидела за своим столом. Она надела простую черную юбку и черный жакет, а рыжие волосы уложила в строгую гладкую прическу. Увидев Джерсена, она непроизвольно потянулась к газете, лежавшей на столе, но остановилась. – Доброе утро, мистер Лукас. – Доброе утро, Элис. Вы, очевидно, уже знаете последние новости? Элис не стала притворяться. – Да. – Она посмотрела на статью. – Это интересно. – Не более? Элис только пожала плечами. Джерсен продолжал: – Трисонг – ужасный человек. Он – один из Властителей Зла. – Конечно, – тихо сказала Элис. – Я слышала это имя. – Там упоминается Бенджамин Рэук. Надеюсь, он не имеет отношения к вам? Элис подняла глаза на Джерсена, нахмурилась, потом отвернулась: – Я его хорошо знаю. – Соболезную. Вы очень нравитесь мне. Элис не ответила. Джерсен подошел к своему столу, сел и стал рассматривать профиль Элис. – Я все еще не теряю надежды встретиться с Говардом Аланом Трисонгом. Элис вскинула голову и отрывисто произнесла: – Почему? – Теперь его интервью вызовет настоящий взрыв. Губы Элис дрогнули. – Вы думаете, это оригинально – описывать подвиги такого человека? – Конечно. Рано или поздно, но он плохо кончит. Как действуют подобные люди? Каковы их мотивы? Как он относится к самому себе? – Он никогда бы не позволил писать о нем плохо. – Он мог бы написать сам, на что я надеюсь. Что касается конкурса и убийств… Такие темы подняли бы наш тираж до сотен миллионов экземпляров. Элис резко встала: – Я себя плохо чувствую. Если для меня ничего нет, я хотела бы отдохнуть час-другой. – Как пожелаете, – ответил Джерсен, тоже вставая. – Надеюсь, вам скоро станет лучше. – Спасибо. Бросив на Джерсена быстрый взгляд, скептический и полный сомнений, Элис покинула редакцию. Джерсен сел на место, достал письмо, переданное ему миссис Инч, и перечитал его в третий раз. Джерсен мгновение помедлил, потом позвонил в Информационную службу. Моудервельт оказался у звезды Ван-Каата единственной населенной планетой, несколько большей, чем Земля, с единственным континентом, протянувшимся на две трети длины экватора. Планета была старой, почва – мягкой. Горы, некогда высокие, теперь превратились в холмы, появились обширные прерии и спокойные реки. Моудервельт колонизировали маленькие группы: религиозные секты, кланы, спортивные ассоциации, философские общества и тому подобные организации. Они быстро истребили расу полуразумных существ, населявших планету, разделили землю, установили границы для своих тысячи пятисот шестидесяти двух областей и занялись собственными делами. Маунишленд занимал часть Дьявольской Прерии, в столице Клоути проживали три тысячи человек. В восьмидесяти милях к северу находился город Флатер, раскинувшийся на берегу реки Виггал, а рядом – Гледбитук с трехтысячным населением. Маунишленд основали приверженцы Чистой Истины. Последователи этого учения стали противниками космических путешествий, поэтому ближайший космопорт лежал в трехстах милях к югу – на станции Теобальд, в Леландере. Джерсен отвернулся от коммуникатора. Говард Трисонг провел детство в деревне, в одном из наиболее спокойных уголков Вселенной, освоенных человеком. После некоторых размышлений Джерсен решил, что это не так уж важно. Он вновь повернулся к коммуникатору и связался с комнатой 442 в гостинице «Святой Диарминд». Элис уже должна была вернуться в свой номер. Расчеты оказались верными. Он услышал, как открывается дверь, потом донеслись шаги Элис, пока она ходила по комнате. Это продолжалось несколько минут, а потом она села в кресло. Минут пять стояла тишина. Наконец раздался голос Элис, звучавший решительно и твердо: – Это Элис Рэук. Пауза. Затем голос Говарда Трисонга, скрипучий и резкий: – Да, Элис, я слушаю тебя. Что нового? – Я сделала все, что могла. – Меня удовлетворит только конкретный результат. – Где мой отец? Если верить газетам, он мертв! – Не задавай вопросов. Докладывай! – Я могу сообщить только то, что вы уже знаете. Мистер Лукас снова говорил мне, что хочет взять у вас интервью. Голос стал еще более резким: – Он знает, что ты работаешь на меня? – Конечно нет. Он такой же бездушный, как и вы. Он хочет опубликовать вашу автобиографию, чтобы продать лишнюю сотню миллионов экземпляров своего журнала. – И он считает меня альтруистом? – Сомневаюсь, но я просто передаю его слова. Поступайте так, как считаете нужным. – Естественно. Элис помолчала, а потом спросила: – Конкурс завершен. Я выполнила условия нашего соглашения. Мой отец действительно мертв? Голос Трисонга снова изменился, резкие нотки стали еще заметнее: – Теперь тебе известно мое имя. – Да. – И ты знаешь, кто я. – Я слышала о вас. – Может быть, ты догадалась о моих планах? – Вы собирались стать Триединым в Конгрегации. – Этот план расстроен. Кто такой Бенджамин Рэук? Что он значит? Он мертв, конечно, но это ли должно меня беспокоить? План рухнул из-за каких-то журналистов и их конкурса. – Значит, его нет в живых? – Кого? Рэука? А как же иначе? – Вы уверяли меня в обратном. Послышался грубый смех. – Люди верят в то, во что хотят верить. – Я отомщу вам. – Иди своей дорогой, крошка. Ты невероятно красива. Ты внесла разногласия в цвета моей души. Красный пылает страстью, а зеленый хочет доставить тебе боль. Но ничего не выйдет: я оскорблен и страдаю. Да и времени нет. Ты замарала себя, переспав с журналистом. Да, да, по моему приказу, но мне все равно неприятно. – Жалкий приговор, – колко сказала Элис. Когда Трисонг отвечал, его голос был суров и сердит: – Я уезжаю. Вега не принесла мне удачи, да и никогда не приносила. Я ранен, но скоро поправлю свои дела… И тогда… за мою боль я отомщу!.. – Что же с вами случилось? – спросила Элис с неподдельным интересом. – Мы напоролись на засаду. Демон в образе человека выскочил из дома Двиддиона и прострелил мне ногу. – Этого стоило ожидать… Трисонг, казалось, не расслышал ее замечания. Снова возникла короткая пауза, потом он заговорил новым голосом, приятным и чарующим: – Конкурс «Экстанта» заканчивается завтра? – Нет, сегодня. – Так и нет победителя? – Да. – Тогда выслушай инструкции: больше мне не звони. – Яи так считаю себя свободной. Оставьте ваши инструкции при себе. Трисонг не обратил внимания на то, что его перебили: – Продолжай, как и раньше… Элис отключила связь. В полдень Вега вырвалась из-за облаков, но ее лучи едва могли пробиться сквозь молочно-белое марево. Элис вернулась в редакцию бледная и усталая. – Надеюсь, вы чувствуете себя лучше? – спросил Джерсен. – Да, спасибо. Она переоделась в серо-зеленое платье с кружевным белым воротником, ее рыжие волосы, разметавшиеся в легком беспорядке, напоминали какой-то экзотический цветок. Элис заметила внимательный взгляд Джерсена и недоуменно посмотрела на него: – Что я должна делать? – В общем-то, работы нет. Конкурс завершен. События развивались крайне интересно. А вы как думаете? – Пожалуй… – Но все-таки конкурс не совсем удался. Трисонг не сумел возглавить Конгрегацию, но он жив. Ваш отец умер, и это ваша личная трагедия. Раз вам было известно, что Спаркхаммер – Говард Алан Трисонг, то и не стоило рассчитывать ни на что другое. Элис развернулась в кресле и уставилась на Джерсена: – Как вы узнали, что Бенджамин Рэук – мой отец? – От вас, – ответил Джерсен и как-то неловко улыбнулся. – Для меня это было не очень приятно, но я записал все ваши переговоры с Трисонгом. Элис замерла, словно статуя: – Значит, вы знали… – С той самой минуты, как вы вошли в редакцию. Даже раньше, когда вы еще только переходили улицу. Элис внезапно покраснела: – И вы должны были знать… – Да. – И все же… – Что бы вы подумали обо мне, если бы узнали, что я воспользовался удобным случаем? Элис напряженно улыбнулась: – Какая разница, что я думаю? – Я не хочу, чтобы вы перестали уважать себя, тем более что причин для этого нет. – Бесполезный разговор, – заявила Элис. – И глупо тут оставаться. – Куда же вы направитесь? – Куда угодно. Или я не уволена? – Конечно нет! Я восхищен вашей храбростью! Когда я пришел, мне было приятно увидеть вас здесь, и более того… Раздался сигнал коммуникатора. Джерсен нажал кнопку: – Говард Алан Трисонг вызывает Генри Лукаса. – Генри Лукас слушает. У вас есть видеоканал? – Конечно. На экране возникло лицо с высоким лбом, чистыми светло-карими глазами, прямым носом, удлиненным подбородком, большим ртом с тонкими губами. Джерсен надвинул парик пониже на лоб; полуприкрыл глаза и опустил голову, изображая аристократическую истому. Элис насмешливо смотрела на него. Ей явно нравилось, с какой легкостью Джерсен меняет свой облик. Два человека изучали друг друга. Трисонг заговорил глубоким, бархатным голосом: – Мистер Лукас, я следил за вашим конкурсом с большим интересом, ибо, как вам известно, на фотографии изображен и я. – Именно это и вызвало большой интерес к нашему конкурсу. Трисонг продолжал: – Вы мне льстите? – Я журналист. Как это сказать… Автомат, что ли. Существо без лишних эмоций. – Тогда вы – необычный человек. Но неважно. Пока вы не сделали специального объявления, я хочу предложить вам мое решение загадки. Будьте добры, запишите мои слова или попросите это сделать вашу очаровательную секретаршу. Джерсен сказал задумчиво: – Сомневаюсь, что все это можно считать законным. Все остальные ответы мы получили в письменной форме. – Вы не ставили таких условий, так почему же устный ответ не считать действительным? Я могу использовать призовые деньги не хуже других. – Действительно. Вскоре состоится церемония награждения. Если вас признают победителем, вы приедете, чтобы получить приз? – Вряд ли, если, конечно, церемония не будет проходить где-нибудь на Краю Света. – Это, с нашей точки зрения, слишком хлопотно. – Тогда вы должны прислать деньги по адресу, который я назову. А теперь приступим к делу. – Да, да… Элис, застенографируйте, пожалуйста. – Я буду называть в порядке ваших номеров. Первый – Шаррод Ест. Второй – старая карга Диана де Трембаскал. Третий – дородная Беатрис Атц. Четвертый – многоречивый Ян Билферд, чей острый язык теперь, увы, неподвижен. Пятый – долгожитель Сабор Видол. Шестой – лицо, известное в данном случае под именем Говарда Алана Трисонга. Седьмой – Джон Грей. Восьмой – бывший Триединый, Гадоуф. Девятый – Гизельман. Десятый – Мартилетто. Надеюсь, я первым правильно назвал всех. – Боюсь, что нет. Вскоре после того как опубликовали разоблачение Двиддиона, к нам поступило множество правильных ответов. – Ба! Жадность людей просто невероятна! Еще одно очко в пользу Двиддиона! – Кое-что все же можно поправить. Я хочу опубликовать вашу биографию. Вы уникальная личность, и ваши воспоминания заинтересуют читателей. – Об этом стоит подумать. У меня часто возникает желание изложить свои взгляды. Меня считают преступником, но совершенно ясно, что я – образец совершенства. Мне нет равных. Я создал новую категорию людей, которую один могу понять. Но я пока не склонен говорить об этом. – Что бы вы ни сообщили, материал получится крайне интересным. – Надо все тщательно обдумать. Я не люблю говорить, что буду в определенном месте в определенное время. Если вы знаете условия моей жизни, то должны понимать, что я вынужден быть бдительным. – Да. Мне тоже кажется. – Естественно, никто не примет благосклонно мои излияния, и тем самым люди навлекут на себя наказание. Это уж точно. Я щепетилен в отношении наград и наказаний, уверяю вас. Ведь космос – нечто большее, чем место, где можно найти многочисленные приключения… И поэтому мое существование необходимо. – Все это привлечет моих читателей. Надеюсь, вы согласны дать интервью? – Посмотрим. Сейчас я не располагаю временем. У меня дела на отдаленной планете. Необходимо мое личное присутствие. Пока все. Экран погас. Джерсен откинулся на спинку стула: – У Трисонга, кажется, гибкий характер. – Он меняется каждую минуту. Я боюсь его и все же надеюсь увидеть еще раз. Джерсена заинтересовали слова девушки. – Зачем? – Чтобы убить. Джерсен поднял руки. Узкие плечики пиджака стесняли движения. Он снял пиджак и отбросил его в сторону, потом сорвал парик и кинул на пиджак. Элис молча наблюдала за ним. – Он осторожен, – сказал Джерсен. – Мне повезло только один раз, когда удалось выстрелить в него в Воймонте. Элис широко раскрыла глаза: – Кто вы? – В Понтифракте меня знают как Генри Лукаса, специального корреспондента «Космополиса». Иногда я использую другое имя и занимаюсь другими делами. – Почему? Джерсен поднялся, подошел к столу Элис, обнял ее, приподнял и начал целовать лоб, нос, губы… Но Элис оставалась безучастной. Он ослабил объятия. – Если Трисонг будет спрашивать обо мне, не говори ему того, что узнала. – Я ему ничего не скажу в любом случае. Он больше не властен надо мной. Джерсен снова поцеловал Элис, и она уступила, но по-прежнему равнодушно. – Значит, ты хочешь, чтобы я осталась здесь? – спросила она потом. – Очень хочу. Она отвернулась: – Я не могу ничем тебе помочь. – Ты будешь ждать меня здесь, пока я не вернусь? – Куда ты собираешься? – В старинный мир. На праздник. – Ты летишь туда же, куда Говард Трисонг? – Да. Я все расскажу, когда вернусь. Элис грустно спросила: – Когда это будет? – Не знаю. – Джерсен снова поцеловал ее, теперь она ответила и на мгновение расслабилась. Джерсен поцеловал ее в лоб. – До свидания! |
||
|