"Холодная гавань" - читать интересную книгу автора (Хиггинс Джек)

Глава 1

Тела, тела вокруг, освещенные лунным светом, некоторые в спасательных жилетах, другие без. Море, покрытое нефтью, горит, и Мартин Хейр, поднятый на гребень волны, видит то, что осталось от эсминца: нос уже ушел под воду, потом глухой взрыв, корма поднимается и судно начинает быстро погружаться. Он соскользнул по волне, поддерживаемый на плаву спасательным жилетом, но другая волна накрыла его, он захлебнулся, теряя сознание и судорожно ловя ртом воздух, чувствуя сильную боль в раненой груди.

Море с бешеной скоростью устремлялось в узкий пролив между островами. Казалось, стихия навсегда завладела им и понесла дальше с какой-то страшной силой, где-то в ночи стихали крики умирающих. Новая волна подняла его, задержала на гребне, полуослепшего от соленой воды, а потом резко швырнула вниз, к спасательному плотику.

Он ухватился за одну из веревочных петель и посмотрел вверх. С плотика свесился вниз человек, японский офицер в форме. Он был без обуви. Хейр почему-то обратил внимание на эту деталь. Они долго смотрели друг на друга, потом Хейр попытался рвануться вверх. Но у него уже не было сил на это.

Японец молча пополз к нему, дотянулся, ухватил за спасательный жилет и втащил на плот. В этот момент они попали в воронку, плот завертелся, словно волчок, и японец рухнул в море вниз головой. Через несколько секунд его отнесло уже на десяток ярдов, его лицо освещала яркая луна. Он рванулся вслед за плотиком назад, стараясь прорваться через пенный бурун между гребнями волн. Внезапно Хейр увидел плавник акулы. Японец даже не вскрикнул, просто вскинул руки и исчез. И Хейр закричал, как всегда, вскочив на постели, весь в поту.

На этот раз дежурила миссис Макферсон, женщина лет пятидесяти, с сильным характером, не допускавшая глупостей, вдова, двое сыновей которой — морские пехотинцы — воевали в Азии. Она только что вошла и остановилась посреди палаты, уперев руки в бока.

— Снова тот же сон?

Хейр поставил ноги на пол и потянулся за больничной пижамой.

— Да, опять. Кто из докторов дежурит с вечера?

— Капитан Лоуренс, но он вам не поможет. Еще пара таблеток — и вы просто опять заснете, как вчера, до вечера.

— Который час?

— Семь. Почему бы вам не принять душ, а я пока приготовлю вашу новую красивую форму. Вы могли бы спуститься поужинать, это поднимет вам настроение.

— Не уверен. — Он посмотрел в зеркало и провел пальцами по спутанным прядям черных волос с проседью — в сорок шесть седина никого не удивляет. Лицо моложавое, но бледное после месяцев, проведенных в госпитале. Глаза тусклые, в глубине застыло выражение безнадежности.

Он открыл ящик тумбочки, достал зажигалку, пачку сигарет и закурил. Подойдя к окну, он закашлялся и выглянул в сад через балкон.

— Восхитительно, — заметила сестра. — Одно хорошее легкое у вас еще осталось, но вы торопитесь доделать то, что японцы так успешно начали! — Около постели стоял термос с кофе. Она плеснула немного в чашку и поднесла ему: — Пора начинать жить, капитан. Как это говорят в голливудских фильмах: для вас война окончена. Вообще-то, вам не стоило заниматься этим с самого начала. Эта игра — для молодых мужчин.

Он глотнул кофе.

— Ну и что дальше?

— Назад в Гарвард, профессор. — Она улыбнулась. — Студентам вы понравитесь. Все эти награды… Не забудьте надеть форму в первый день.

Он заставил себя улыбнуться.

— Да поможет мне Бог, Мэдди, но я не думаю, что смогу вернуться. Я познал вкус войны, теперь я отравлен.

— И она попробовала вас на зуб, мой милый.

— Я знаю, эта мясорубка около Тулугу доконала меня. Мне сдается, что она сделала меня ни на что не годным.

— Ну-ну, вы взрослый мужчина. Вам хочется сидеть в этой комнате, медленно разлагаясь, и больше ничего. — Она подошла к двери, открыла ее и повернулась. — Только я посоветовала бы вам причесаться и привести себя в приличный вид. К вам пожаловал визитер. Он хмыкнул:

— Визитер?

— Да, он сейчас разговаривает с капитаном Лоуренсом. Я не знала, что у вас есть знакомые в Великобритании.

— О чем это вы? — спросил Хейр удивленно.

— Ваш посетитель. Очень высокого ранга. Бригадир Мунро из британской армии, хотя такое даже и в голову никому не придет. Он даже форму не носит.

Она вышла, притворив за собой дверь. Хейр постоял в полной растерянности, потом поспешил в ванную и включил душ.

Бригадиру Дугалу Мунро было шестьдесят пять лет. У него были седые волосы и некрасивое, но обаятельное лицо. Твидовый костюм от Донегала плохо сидел на нем. Он носил очки в металлической оправе, принятые в британской армии.

— Но он в порядке? Мне нужно это знать точно, доктор, — произнес Мунро.

На Лоуренсе был белый халат, надетый поверх формы.

— Вы имеете в виду физически? — Он открыл историю болезни. — Ему сорок шесть лет, бригадир. Он получил три осколка шрапнели в левое легкое и провел шесть суток на спасательном плотике. Это просто чудо, что он еще с нами.

— Да, я понимаю, — ответил Мунро.

— Этот человек был профессором в Гарварде. Конечно, он морской офицер в запасе, известный яхтсмен, человек со связями, добившийся, чтобы его послали на Тихоокеанский флот — в сорок три года! — когда началась война. — Лоуренс продолжал листать страницы. — Он побывал в каждом чертовом пекле на Тихом океане. Капитан-лейтенант, ордена… — Он пожал плечами. — Наш герой получил все, включая два Морских креста и этот последний бой около Тулугу. Японский эсминец просто выбросил его из воды прямым попаданием, а он все же протаранил его и взорвал. Он должен был погибнуть.

— Я слышал, остальные почти все погибли, — заметил Мунро.

Лоуренс захлопнул папку.

— Вы знаете, почему он до сих пор не получил орден Почетного легиона? Потому что его представил генерал Макартур, а флот не любит вмешательства армии.

— Но вы не кадровый военный моряк, насколько я понимаю? — спросил Мунро.

— Откуда вы знаете?

— Прекрасно. Я не армейский офицер, так что скажите мне наконец прямо, он в порядке?

— Физически — да. Но имейте в виду: последняя переделка отняла десять лет жизни у этого человека. Медкомиссия отметила, что ему противопоказана морская служба. Имея в виду его возраст, он сейчас легко может демобилизоваться по состоянию здоровья.

— Понятно. — Мунро задумчиво постучал пальцем по лбу. — А как вот с этим?

— С головой? — Лоуренс пожал плечами. — Кто знает? У него была депрессия реактивного характера, но она проходит. Он плохо спит, редко выходит из своей комнаты и, самое главное, не знает, чем теперь заняться.

— Значит, его можно выписать из госпиталя?

— Безусловно. Он физически здоров вот уже несколько недель. Естественно, при наличии соответствующего разрешения.

— Оно у меня есть.

Мунро достал письмо из внутреннего кармана, открыл его и передал Лоуренсу. Тот прочел и тихо присвистнул:

— Боже правый, это так важно?

— Да. — Мунро положил письмо обратно в карман, взял плащ и зонтик.

— Бог мой, вы хотите вернуть его в ад, — произнес Лоуренс.

Мунро вежливо улыбнулся и открыл дверь.

— С вашего позволения, я должен побеседовать с ним.

Мунро посмотрел через сад на городские огни, загоравшиеся в сгущающихся сумерках.

— Очень красиво… Вашингтон в это время года… — Затем вдруг повернулся и протянул руку: — Мунро. Дугал Мунро.

— Бригадир? — спросил Хейр.

— Так точно.

На Хейре были широкие брюки и рубашка с открытым воротом, лицо влажное после душа.

— Простите, бригадир, но я никогда не видел более гражданского человека, чем вы.

— Возблагодарим за это Господа, — ответил Мунро. — До 1939 года я был египтологом, членом Духовного совета в Оксфорде. Мой ранг давал мне, так сказать, доступ в определенные сферы. Хейр ухмыльнулся:

— Минутку. Здесь пахнет разведкой?

— Конечно. Вы когда-нибудь слышали об ИСО, капитан?

— Подразделение по исполнению специальных операций, — ответил Хейр. — Не вы ли засылаете агентов в оккупированную Францию и все такое?

— Именно. Мы были предшественниками вашего Отдела стратегической службы, ОСС, который, и я рад этому, работает теперь в тесном контакте с нами. Я руковожу отделом «Д» в ИСО, более известным как «Отдел грязных шуток».

— А какого черта вы хотите от меня? — решительно спросил Хейр.

— Вы были профессором немецкой литературы в Гарварде, не так ли?

— Ну и что?

— Ваша мать немка. Вы провели много времени у ее родителей в Германии, еще мальчиком. Даже получили степень в Дрезденском университете.

— Ну и что дальше?

— Вы свободно владеете немецким, насколько я знаю, во всяком случае, так меня информировала ваша военно-морская разведка, ваш французский тоже вполне на уровне.

Хейр ухмыльнулся:

— Что вы ходите вокруг да около? Вы что, пытаетесь завербовать меня в шпионы или что-нибудь в этом духе?

— Помилуй Бог, — ответил Мунро. — Видите ли, вы совершенно уникальный человек, капитан. Дело не в том, что вы хорошо говорите по-немецки. Важно то, что вы морской офицер, имеете огромный боевой опыт службы на торпедных катерах, да к тому же говорите по-французски — вот чем вы интересны.

— Вам следовало бы все мне объяснить.

— Хорошо. — Мунро сел. — Вы служили на торпедных катерах во 2-й бригаде на Соломоновых островах, не Так ли?

— Да.

— Это строго секретно, но вам я могу сказать, что, по срочному запросу ОСС, ваши люди будут переведены в район Ла-Манша для переброски агентов на французское Побережье и обратно.

— И вы хотите заполучить меня? — спросил пораженный Хейр. — Я сыт всем этим. Господи, врачи хотят, чтобы я демобилизовался по состоянию здоровья!

— Да выслушайте же меня, — продолжал Мунро. — В проливе наши моторные катера получили основательную трепку от немцев.

— Немцы называют такие катера шнельботами, — заметил Хейр. — Быстрый катер. Весьма точное название.

— Да. А мы называем их И-ботами. Как вы уже сказали, они быстры, дьявольски быстры. Мы пытались захватить хоть один из них с самого начала войны, и я счастлив сообщить, что нам это наконец удалось месяц назад.

— Вы шутите, — удивился Хейр.

— Со временем вы узнаете, что я никогда не шучу, капитан, — ответил Мунро. — Это катер серии С-80. У него что-то случилось с мотором во время ночного рейда у побережья Девона. Когда на рассвете появился наш эсминец, экипаж покинул катер. Естественно, прежде чем оставить катер, капитан установил заряд, достаточный, чтобы оторвало днище. К несчастью для него, заряд не сработал. Последний разговор радиста с базой содержал сообщение о том, что они затопляют свой катер. Значит, Кригсмарин не знает, что мы его захватили. — Он улыбнулся. — Вы все поняли?

— Не совсем.

— Капитан Хейр, в Корнуолле есть крошечный рыбный порт, он называется Холодная гавань. В нем не больше двух-трех дюжин коттеджей и замок. Порт расположен в запретной зоне, так что его жители давно никуда не выезжали. Мой отдел использует порт, скажем, для специальных целей. У нас есть самолеты — «шторк» и ночной истребитель Ю-88 С. Они и сейчас имеют опознавательные знаки Люфтваффе, а летает на них пилот Королевских ВВС, надевающий форму Люфтваффе.

— И вы хотите провернуть нечто подобное с И-ботом? — спросил Хейр.

— Именно, наконец-то вы начинаете понимать. Теперь катер Кригсмарин нуждается в соответствующем экипаже.

— Все это противоречит правилам ведения войны, экипаж просто расстреляют в случае захвата, — заметил Хейр.

— Знаю. Война, как выразился однажды ваш генерал Шерман, это ад. — Мунро встал, потирая руки. — Бог мой, у нас неограниченные возможности. Мне разрешено сказать вам, что вся разведывательная военная и военно-морская информация немцев закодирована при помощи устройства «Энигма» и застрахована от всяких случайностей. К несчастью для них, у нас есть проект «Ультра», при помощи которого нам удалось проникнуть в эту систему. Подумайте об информации, которую даст вам Кригсмарин, включая опознавательные сигналы, коды на каждый день для захода в порт.

— Авантюра, — сказал Хейр. — Вам потребуется экипаж.

— Экипаж С-80 состоит из шестнадцати человек. Мои друзья в Адмиралтействе думают, что вы обойдетесь десятью, включая вас. Поскольку это общий проект, мы все заняты поиском подходящих кандидатов. Я уже раздобыл для вас идеального механика. Немецкий еврей, беженец, работавший на заводе «Даймлер-Бенц». Они делают моторы для всех И-ботов.

Последовала долгая пауза. Хейр смотрел через сад на город. Было совсем темно, его знобило. Он почему-то вспомнил Тулугу. Когда он достал сигарету, его рука дрожала, и он кивнул Мунро:

— Взгляните. И знаете, почему это так? Потому что я боюсь.

— Как боялся и я во время полета, сидя в брюхе проклятого бомбардировщика, — ответил Мунро. — И мне опять будет так же плохо, когда мы полетим назад вместе сегодня ночью, хотя теперь это будет «летающая крепость». Насколько я понимаю, в ней немного больше места.

— Нет, — прохрипел Хейр. — Я этого не сделаю.

— Сделаете, капитан, — ответил Мунро. — Сказать почему? Потому что вам некуда деваться. Вам определенно не улыбается вернуться назад в Гарвард. Опять в аудиторию, после всего, что выпало на вашу долю? Я скажу вам кое-что про вас, поскольку мы в одной лодке. Мы оба люди, прожившие большую часть жизни в воображаемом мире. Чужие рассказы, весь мир умещался в книге. А потом вдруг пришла война и… знаете что, приятель? Вы наслаждались каждой ее минутой.

— Вы попадете в ад, — сказал Мартин Хейр.

— Вполне возможно.

— А что, если я скажу «нет»?

— Ну, что же… — Мунро достал из внутреннего кармана письмо. — Я думаю, вы узнаете подпись главнокомандующего вооруженными силами Америки, здесь внизу.

Хейр глядел на письмо в оцепенении:

— Боже правый!

— Да, между прочим, он хотел бы сказать вам пару слов, прежде чем мы выедем. В общем, назовем это исполнением приказа, так что будьте хорошим парнем, ступайте и наденьте свою форму. У нас не так много времени.

Лимузин остановился у входа в западное крыло Белого дома, где Мунро показал свой пропуск агентам секретной службы. Пришлось немного подождать, пока ходили за дежурным офицером. Через несколько минут появился молодой лейтенант ВМС в безупречно подогнанной форме.

— Бригадир! — Он остановился, приветствуя Мунро, потом повернулся к Хейру и отдал ему честь так, как это мог сделать только выпускник Аннаполиса: — Капитан-лейтенант, встречать вас — большая честь. — Хейр ужасно смутился. — Дежурный добавил: — Прошу за мной, джентльмены. Президент ждет вас.

Овальный кабинет утопал в тени, единственная лампа горела на столе, который был завален бумагами. Президент Рузвельт в своем кресле сидел у окна, огонек сигареты, вставленной в длинный мундштук, мерцал в темноте, Он развернул кресло.

— А, вот и вы, бригадир.

— Господин Президент.

— А это капитан Хейр? — Он протянул руку. — Вы оказали честь своей стране, сэр. То, что вы сделали возле Тулугу, очень впечатляет.

— Люди более достойные погибли, потопив тот эсминец, господин Президент.

— Я знаю, малыш. — Рузвельт держал руку Хейра в своих. — Люди получше нас с тобой гибнут каждый день, но мы должны добиваться своего и делать все возможное. — Он потянулся за новой сигаретой и вставил ее в мундштук. — Бригадир включил вас в список по этому делу в Холодной гавани. Как вам это?

Хейр оглянулся на Мунро, замер в нерешительности, потом произнес:

— Интересное предложение, господин Президент. Рузвельт запрокинул голову назад и захохотал.

— Тонко сказано. — Он двинулся к столу. — Носить форму врага — это ведь противоречит Женевской конвенции, вы понимаете?

— Да, господин Президент.

Рузвельт поднял глаза к потолку:

— Поправьте меня, если я не прав, бригадир, но, кажется, в войнах с Наполеоном английские суда иногда атаковали противника под французским флагом?

— Да, господин Президент, обычно английский экипаж плавал на французском судне, взятом в качестве трофея и включенном в реестр британского военно-морского флота.

— Так что в практике ведения войн существует прецедент, — заметил Рузвельт.

— Конечно, господин Президент. Хейр добавил:

— Стоит отметить одну деталь: британцы имели обычай поднимать свой собственный флаг перед завершением боя.

— Мне это по душе, — кивнул Рузвельт. — Это означало, насколько я понимаю, что если мужчина должен умереть, то уж лучше под своим собственным флагом. — Он посмотрел на Хейра. — Прямой приказ вашего главнокомандующего. В любое время на вашем И-боте должен быть флаг Соединенных Штатов, и если когда-нибудь вам придется принять бой, то вы поднимете этот флаг вместо штандарта Кригсмарин. Ясно?

— Так точно, господин Президент. Рузвельт снова протянул руку:

— Прекрасно. Тогда я могу лишь пожелать вам удачи. Они обменялись рукопожатием, и, словно в сказке, откуда-то из тени появился молодой лейтенант и проводил их к выходу.

Когда лимузин свернул на Конститьюшн-авеню, Хейр произнес:

— Замечательный человек.

— Это неполная оценка, — заметил Мунро. — То взаимопонимание, которого они достигли с Черчиллем, просто великолепно. — Он вздохнул. — Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем напишут книги, показывающие их истинную роль?

— Второстепенные статисты, стремящиеся заработать репутацию? — спросил Хейр. — Такие же, как мы?

— Совершенно верно. — Мунро поглядел на освещенные улицы. — Мне будет не хватать этого города. А вам предстоит испытать шок, когда мы доберемся до Лондона. Светомаскировка, Люфтваффе с бесконечными ночными бомбежками…

Хейр откинулся на сиденье и закрыл глаза, чтобы скрыть не усталость, а внезапное сильнейшее возбуждение. Будто он долго спал и только что пробудился к жизни.

«Летающая крепость», горячая, только что с завода, предназначалась для американской 8-й Воздушной армии в Британии. Экипаж постарался обеспечить все возможные удобства, включая армейские подушки, одеяла и пару термосов. Хейр открыл один из них, когда они миновали Новую Англию:

— Кофе?

— Нет, спасибо. — Мунро подсунул подушку под голову и накрылся одеялом. — Я предпочитаю чай.

— А мне годится и то и другое, — сказал Хейр. Он отхлебнул обжигающего кофе, а Мунро вдруг хмыкнул:

— Я кое-что вспомнил. Я забыл сообщить вам, что в связи с особыми обстоятельствами ваше военно-морское ведомство решило повысить вас в звании.

— До полного капитана? — спросил Хейр в радостном удивлении.

— Да, фрегатенкапитан в немецком военно-морском флоте соответствует званию капитана. — Мунро рывком натянул одеяло на плечи и заснул.