"Книга камней" - читать интересную книгу автора (Джеймс Лэйна Дин)

1

Комната в северо-западном крыле замка Госни была тесная и темная, окна в ней предназначались скорее для лучников, чем для счетовода. Дэвин Дэринсон, молодой герцог Госнийский, прищурившись, вглядывался в списки, лежавшие на столе, и старался не обращать внимания на ребенка, который носился кругами вокруг него. Это было непосильной задачей. Мерцающее пламя свечи в конце концов погасло.

— Милорд, прошу вас!.. — раздраженно произнес герцог.

Тейн остановился, запыхавшись.

— Мне надоело! Я хочу идти гулять. Сейчас же! — Хотя приказ был, вне сомнения, королевский, шестилетнего мальчишку в потрепанной одежде и рваных ботинках вряд ли можно было принять за наследника виннамирского трона. Но и платье Дэви было не лучше, так что он тоже не походил на герцога.

— Я пообещал королю выполнить эти расчеты.

— Ты бы лучше нанял чиновника, — заявил мальчик.

Дэви проворчал:

— Я не могу себе этого позволить.

Так же как и многого другого… Это были тяжелые времена для лордов и простолюдинов в стране, которая и так была достаточно бедна. Семь долгих лет Виннамир страдал от последствий войны, от голода и лишений. Но этот год мог стать переломным — если погода будет хорошей. Дети, чьи отцы ушли на битву и никогда не вернулись, наконец достигли зрелости. Эта весна обещала богатый урожай и много молодых, сильных рук, чтобы убрать его. Но ничто не могло заменить утерянные знания и мастерство погибших фермеров и ремесленников, которые передали бы своим сыновьям отцы, возвратись они с войны.

— Опять дождь собирается! — воскликнул Тейн, нарушив ход невеселых раздумий герцога, и тот поднял голову. Мальчик перегнулся через толстый скошенный подоконник. В мрачном замке Госни никогда не пользовались стеклами, хотя некогда в оконные проемы вставляли промасленную бумагу. Крошечные ломкие обрывки до сих пор цеплялись за раму.

— Отойдите от окна, милорд, — предупредил Дэви. Оконные проемы были узкие, но не настолько, чтобы маленький принц не мог выпасть и разбиться насмерть. Тейн, более рассудительный, чем обычно, с громким стуком спрыгнул обратно на деревянный пол. Из дырки в его левом ботинке выбился кончик носка, и мальчик наклонился, чтобы затолкать его обратно. Затем его ярко-голубые глаза забегали по скучной тесной комнатке в поисках чего-нибудь занимательного. Не в первый раз Дэви пожалел, что взял ребенка с собой, — но отказать мальчику было почти так же невозможно, как пытаться не замечать его. Энергичный, напористый и умный не по годам принц Виннамира был почти на голову выше любого своего сверстника. Он пошел в дедушку по отцовской линии — такие же медно-рыжие волосы и глубокие синие глаза; а худощавость и длинные конечности обещали, что когда-нибудь он вырастет таким же великаном. От своей матери, королевы Джессмин, Тейн унаследовал более утонченные черты — полногубое личико херувима, статность и несомненную красоту. От матери же ему достались сообразительность и острый ум, а также добродушный характер, несмотря на его раздражительность.

По правде говоря, Дэви был доволен обществом ребенка, хотя они и не всегда ладили. Молодой герцог, сам едва вышедший из детского возраста, понимал Тейна лучше всех прочих, не исключая родителей мальчика. По традиции Госни всегда были правой рукой Рыжих Королей, служа им верой и правдой. В течение тысячелетий между двумя семействами сложилась почти мистическая связь, и к королевскому сыну Дэви был привязан так же прочно, как к его отцу.

— Кто-то едет! — Принц встал на цыпочки, чтобы выглянуть в другое окно.

— Кто? — спросил Дэви без особого интереса.

Мальчик шумно вздохнул.

— Гости! — радостно воскликнул он. — К нам едут гости!

Прежде чем герцог успел что-либо сообразить, мальчик пронесся по комнате и выскочил на лестницу.

— Осторожнее! — крикнул Дэви ему вслед. Узкие каменные ступеньки были крутые и скользкие. Гости… За две недели их беспокоили всего несколько раз, да и то всего лишь местные жители, отважившиеся разузнать что-нибудь о политике новоприбывшего молодого помещика. Герцог отложил бумаги, подошел к тому же окну и посмотрел на холодный пасмурный день.

И вправду гости. Странная процессия двигалась с севера через верхнюю долину, огибая недавно засеянные поля. Десять… нет, двенадцать человек в белых шляпах и темной одежде неслись галопом на белых лошадях. У Дэви зародилось мрачное предчувствие. Не белые шляпы были на головах всадников, а сами волосы их были цвета снега. Это были люди из Ласонии, северного соседа Виннамира. Две страны не обменялись ни единым словом со времен ксенарской войны, когда Сорек, король Ласонии, отказал предоставить убежище королеве Джессмин и ребенку, которого она носила.

— Фитцуол! — крикнул герцог, выглянув из окна в маленький дворик. — Фитцуол!

Через минуту явился сержант. Его узкое лицо было перекошено, глаза что-то искали на башенной стене.

— Да, милорд.

— Подготовь охрану! К замку приближаются незнакомцы.

Фитцуол казался слегка смущенным. Незнакомцы в этих мирных краях не были поводом для тревоги, но он отправился позвать троих стражников. В их обязанности, помимо прочего, входило защищать принца. Дэви тоже поспешил вниз, топая по лестнице изрядно поношенными ботинками.

Когда герцог спустился, вся его небольшая охрана, включая Тейна, уже собралась во дворе.

— Идите в свою комнату, милорд, — сказал он мальчику, а потом добавил:

— Пожалуйста, — потому что увидел, как глаза принца засветились упрямством.

— Не хочу!

— Ваше высочество, король, ваш отец, поручил мне заботиться о вашей безопасности. Как только я буду уверен в добрых намерениях наших гостей, вы сможете вернуться.

Сначала Тейн хотел было возразить, но потом тяжело вздохнул:

— Ну, ладно. Но если я пропущу что-нибудь интересное, я очень рассержусь.

Дэви увидел, как Фитцуол отвернулся, чтобы спрятать улыбку. Старый сержант был оружейником Тейна и особенно любил старшего сына Рыжего Короля. Дэви не улыбнулся. Он слышал грохот лошадиных копыт в отдалении, и это тревожило его. Один из стражников проводил принца и вернулся, чтобы занять место среди немногочисленных защитников замка Госни. Топот копыт становился все громче и ближе, и герцог подошел к тяжелым деревянным воротам в стене дворика. Теперь он мог их разглядеть.

Беловолосые всадники Ласонии на небольших белых лошадях миновали соседнюю дубовую рощу. Начал опускаться легкий туман, когда они подъехали ко внешнему двору. У каждого всадника был меч, но оружие оставалось спрятанным в ножны. Только двое знаменосцев держали в руках шесты. Дэви обнаружил, что с большим интересом разглядывает предводителя, одетого в просторную накидку из мягкого белого меха. Это был крепкий пожилой человек, даже старик, с длинной белой бородой до пояса. Длинные волосы перехватывал сверкающий золотой обруч. Должно быть, это был сам Сорек, король Ласонии.

— Ваше величество, — произнес Дэви, широко распахнул ворота и поклонился.

— А вы новый герцог Госни — Дэвин, сын Дэрина, — ответил король хриплым старческим голосом, сделав знак своим всадникам.

Двое из его свиты торопливо спешились и подошли, чтобы помочь старому королю сойти с коня. На головах у них были серебряные обручи — видимо, это были принцы. Дэви проклинал себя за невнимательность в изучении ласонийского королевского дома.

— Не хотите ли отдохнуть с дороги, ваше величество? — спросил он. — Позвольте предложить вам комнаты, хотя боюсь, что у нас недостаточно слуг, так как замок долго пустовал.

— Мы с удовольствием примем ваши любезные предложения, молодой человек.

Мы долго путешествовали, а из меня уже не тот всадник, что когда-то. — Он потер себя пониже спины и рассмеялся.

Дэви вежливо улыбнулся:

— Моя стража присмотрит за вашими людьми и лошадьми. Если вы последуете за мной, я подышу комнаты для вас и ваших сыновей.

Ласония и Виннамир соседствовали на протяжении многих столетий, у них был общий язык, различавшийся только акцентом, но тем не менее тревоги Дэви не исчезали. Это не было страхом за маленького принца — гости выказали только добрые намерения, — но глубинным беспокойством, не отпускавшим герцога. Он вел царственных особ по замшелым камням замкового двора, блестящим в тумане, который уже начинал переходить в дождь. Внутри замок был темный, пыльный и очень холодный, даже в большом зале, где в огромном очаге бушевал огонь. Зал был ошеломляющих размеров и почти пустой, если не считать деревянного стола и нескольких шатких стульев и скамеек. Дэви провел Сорека и его сыновей к длинным скамьям у очага, чтобы они могли высушить промокшую одежду и согреться. Герцог сам взял их плащи и повесил на вешалку поближе к очагу. Затем, извинившись, он пошел на кухню распорядиться насчет подогретого вина и ужина для гостей.

Даже в сравнении с нескладным Каслкипом на юге замок Госни был большой, неуклюжей, уродливой постройкой. Давным-давно, во времена бесконечных междоусобиц среди древних племен Виннамира, это была простая крепость. Позже ее достроили, и она стала жилищем жестоких Черных Королей-чародеев, которые правили страной до тех пор, пока их не погубило вырождение и наследственное безумие. Третий Рыжий Король отдал замок и все прилегающие земли герцогам Госни около восьмисот лет назад в награду за долгую и верную службу Виннамиру. К сожалению, за долгие века ни одно новшество не освежило мрачную атмосферу замка. Многие из местных крестьян верили, что тысячи каменных покоев до сих пор несут на себе следы злобного колдовства Черных Королей. То и дело возникали слухи о явлениях призраков, правда, слухи были из недостоверных источников. Дэви, унаследовавший кровь Черных Королей от своей бабки по отцу, ничего не чувствовал, кроме едва уловимого аромата магии. Преступления, совершенные здесь, поглотило время, а злые чары иссякли за долгие годы, так как в замке теперь жили практичные Госни, далекие от суеверий.

— Милорд Тейн, принц и наследник трона Виннамира, — произнес герцог официальную формулу. — Позвольте мне представить вам Сорека, короля Ласонии, и его сыновей, принца…

— Кельвина, — закончил младший сын, улыбаясь, вставая и протягивая мальчику руку. — А это мой брат и наследник трона Ласонии Бэнэк.

Бэнэк тоже встал и снисходительно пожал руку Тейна. Это был мужчина средних лет, но в движениях и приятном безбородом лице его чувствовалась молодость. Принц Тейн достаточно помнил о правилах приличия, чтобы поклониться Сореку.

— Ну, ну, — проговорил старый король, поглаживая бороду так, что капли дождевой воды падали прямо на его зеленую тунику. — Когда-нибудь из него выйдет настоящий Рыжий Король Виннамира.

Бессознательно Тейн прикоснулся к своим медным волосам:

— У моего отца рыжая борода.

— Я слышал об этом. А у твоего деда Рейса волосы были такие же яркие, как у тебя. Мы долго были хорошими друзьями, но встретиться с твоим отцом мне не посчастливилось. В моем возрасте поездка в Каслкип была бы выше моих сил. — Сорек взглянул на Дэви: — Кстати, я много лет ожидал, когда Госни вернутся домой.

— Сколько же вам лет? — спросил любопытный Тейн.

Герцог покраснел, но Сорек горделиво произнес:

— Если будет на то воля богов, этой весной я отпраздную свой сто третий день рождения.

У принца Виннамира отвисла челюсть:

— И вы проделали весь этот путь верхом?

— Почти тридцать лиг. Так далеко я не забирался уже очень, очень давно.

Тейн подошел ближе на шаг:

— А правда, что вы живете в ледяном дворце?

— О, да, — рассмеялся Бэнэк. — Но только зимой.

— А как вы не замерзаете?

— О, у нас есть очаги, такие же как этот, и мы не замерзаем: мокро, зато тепло.

Молодой принц взглянул на Дэви, не понимая, правда это или шутка, но тут Кельвин сжалился над ним.

— Очаги, естественно, каменные. И ты бы удивился, узнав, как хорошо толстый слой льда изолирует помещения. У нас не менее удобно, чем в любом другом старом каменном замке, продуваемом сквозняками. Приезжай к нам зимой как-нибудь и сам все увидишь.

— Но ведь летом он тает. Неужели вы каждый год строите заново?

На этот раз ответил Сорек:

— Нет, малыш. Ледяной дворец не тает на севере, где снег лежит круглый год. Каждую зиму мы только слегка подправляем его.

Из прохода, ведущего к кухням, с поклоном вышел Фитцуол:

— Милорды, комнаты готовы, и ваш багаж принесли туда. Наш повар говорит, что у вас есть время отдохнуть перед обедом, если вам будет угодно.

— В самом деле! — воскликнул Сорек и хлопнул себя по влажному дымящемуся колену. — Не мешает немного вздремнуть. — Он поймал взгляд Дэви. — Но сперва я хотел бы поговорить с вами наедине в моей комнате, милорд.

Беспокойство Дэви внезапно усилилось, но он поклонился:

— Фитцуол, позаботьтесь о принце Тейне, пока меня не будет.

— Но я тоже хочу с вами! — возмущенно сказал Тейн.

Король Ласонии наклонился к нему:

— Мы побеседуем за ужином, мой молодой лорд, но сейчас… — Он снова взглянул на герцога Госни: — Некогда я дал Идонне, бабушке герцога, одно обещание, которое я должен выполнить, поговорив с ним наедине. Это дело чести, ваше высочество.

Принцы Ласонии коротко переглянулись, и Тейн вздернул подбородок, властно, но с удовлетворением.

— Вопросы чести прежде всего, — согласился он. — Пойдем, Фитцуол. Я хочу посмотреть на лошадей Ласонии.

Сержант поклонился:

— Конечно, милорд. — Затем он поклонился Дэви: — Господин, покои короля Сорека рядом с вашими, в северном крыле, а комнаты принцев прямо напротив.

— Славный парень, — произнес Кельвин. — Напоминает мне моего старшего сына Яника, когда он был в этом возрасте. Я сходил с ума от его выходок. — Он усмехнулся: — А потом становится еще хуже, герцог: Поверьте мне.

Дэви поморщился, проводя гостей в северный выход:

— Я не сомневаюсь. Они с младшим братом Робином — как день и ночь. У того куда более мягкий характер, хотя и он порой выходит из себя.

— Наверно, потому, что он родился вторым. Люди с мягким характером, — заметил Бэнэк, — редко бывают хорошими королями.

Герцог не нашелся, что на это ответить.

Он показал королю Сореку комнату, находившуюся как раз под той, где они сидели с принцем Тейном. Эти покои едва ли подходили для короля, но его величество, казалось, был доволен. Комнаты принцев Ласонии по другую сторону коридора мало чем отличались от комнаты их отца, разве что были поменьше размером. Они тоже вежливо поблагодарили герцога за оказанную любезность. Их личные слуги пришли помочь им разместиться, а Дэви тут же вернулся в покои Сорека, ощущая странную дрожь в коленях.

— Входи, входи, — ответил на его стук старый король.

Он уже сбросил промокшую одежду и начал натягивать сухие штаны и рубашку, достав их из дорожного сундука, и Дэви краем глаза успел заметить на удивление мускулистые и сильные ноги старика. В камине весело трещал огонь, но комната еще оставалась холодной. Король указал на деревянный стул перед камином, и Дэви присел.

— Разве у вас нет слуги, как у ваших сыновей? — смущенно спросил герцог.

— Конечно, есть, но он придет попозже — когда мы поговорим. — Король тоже уселся на стул и тяжело вздохнул, придвинув носки своих туфель поближе к огню. — Не нальешь нам еще вина? — Боюсь, я не скоро смогу сдвинуться с места.

Чаши и кувшин с вином стояли совсем рядом с огнем. Дэви налил две полных чаши, и в холодном воздухе запахло гвоздикой и корицей. Старый усталый король отпил большой глоток и обратил голубые глаза на герцога.

— Около тридцати лет тому назад, — произнес старик, — твоя бабка Идонна предприняла опасное путешествие на север, в Галвей, мою летнюю резиденцию. Для нее это было нелегко, она уже сильно болела к тому времени изнурительной болезнью. Целители Виннамира ничем не могли помочь ей, так же как и целители Ласонии. — Сорек уставился в свою чашу. — Ее муж Эмил, герцог Госни, остался при дворе Виннамира, а его старшие сыновья от первого брака сопровождали Рыжего Короля в походе на юг… в ксенарской войне. Только твой отец, Дэрин, оставался при дворе, так как был слишком молод для похода. Эта часть семейной истории тебе, должно быть, известна. Но кое-какие вещи ты знать не можешь, так как не осталось никого, кто мог бы о них рассказать. — Король поднял глаза и посмотрел отсутствующим взглядом, слабо улыбаясь. — Ах, Идонна… Твоя бабушка была самой прекрасной из всех женщин, которых мне доводилось видеть, — маленькая, изящная, с пышными иссиня-черными волосами до колен. Она отправилась в Ласонию вовсе не за исцелением. Она приехала взять с меня обещание. Я дал ей клятву, но по воле судьбы исполняю свой обет перед внуком, а не перед сыном.

У Дэви прошел мороз по коже, но не от холода. Сорек протянул ему чашу за новой порцией горячего вина, ожидая, не задаст ли молодой герцог какой-нибудь вопрос. Но Дэви только молча наполнил чашу.

— Посмотри, — наконец сказал Сорек. — В сундуке под гербом ты найдешь металлическую коробочку, запертую и довольно тяжелую. Достань ее. Она твоя.

Юноша медленно подошел к сундуку и еще медленнее приподнял крышку. Что-то лежало на самом дне, прикрытое аккуратно сложенной одеждой. По тусклому серому блеску металлической шкатулки Дэви понял, что она сделана из свинца, мягкого материала, исцарапанного и изъеденного временем. Дэви наклонился, чтобы обхватить шкатулку, так как ручек у нее не было, и напрягся, ощутив ее тяжесть. Это был прямоугольный сундучок шириной в ладонь и немногим больше в длину, но довольно глубокий. Дэви подтащил его к очагу и сел у ног Сорека.

— Что это? — удивленно и испуганно спросил герцог.

Старый король покачал головой:

— Леди не говорила этого, а я никогда не спрашивал. Тайна умерла вместе с ней. — Он вытащил из кошелька, подвешенного к поясу, маленький железный ключик. — Открой.

— Прямо сейчас?

— Нет, — Сорек снова покачал головой, его белая борода тоже качнулась.

— Насчет этого Идонна предупреждала. Никто не должен видеть содержимого, кроме… Дэрина… когда он достиг бы настоящего могущества и завладел Колдовским Камнем. — Теперь король не отрываясь смотрел в огонь. — Позже, на смертном одре, она отдала ему Камень. Он был еще мальчиком, не старше двенадцати лет, и он тяжело переживал ее смерть. Дэрин был очень восприимчив — ученый и музыкант, не похожий на своих единокровных братьев-воинов, а отец обращался с ним сурово.

Сорек отхлебнул еще вина.

— Дэрин взял у матери Камень и убежал. Она хотела, чтобы тот стал колдуном, и, должно быть, мальчик испугался. Видишь ли, тогда магия встречалась даже реже, чем сейчас. Люди все еще очень боялись колдовства, и, чтобы стать чародеем, Дэрин должен был найти учителя.

— Сезран, — произнес Дэви с отвращением.

— Именно он. Но конец истории ты должен знать лучше меня. Дэрин никогда не владел своим Камнем по-настоящему и никогда не смог бы стать настоящим колдуном, но он помог стать чародеем Гэйлону Рейссону, королю Виннамира. Я должен был отдать эту шкатулку Дэрину, но поскольку ты последний из рода Госни, то шкатулка твоя.

У молодого герцога заныло под ложечкой.

— Я не колдун. У меня нет Камня. Что мне делать с этим?

— Могу дать совет, — сказал Сорек. — Оставь шкатулку закрытой. Видимо, в ней скрыта великая сила — нечто, с чем мог бы справиться чародей Дэрин, но не ты. Спрячь эту вещь в какое-нибудь укромное темное местечко и никогда о ней не вспоминай! — Король перевел дыхание. — Я выполнил свой долг как сумел. Клятву я сдержал, и наконец-то могу уйти на покой. Бэнэк уже давно ждет свою корону.

— Милорд! — встревоженно воскликнул Дэви. — Вы нездоровы?

Сорек улыбнулся:

— Нет. Всего лишь стар. Не волнуйся. Сначала я доберусь до дома.

Думаешь, я боюсь смерти? Вовсе нет. Я прожил так долго только для того, чтобы получше выполнить обещание, данное твоей бабушке. Теперь забирай свое сокровище и дай мне вздремнуть перед ужином.

Дэви встал, не без усилия поднял шкатулку и направился к двери.

— Ты отличный парень, Дэвин, — сказал король ему вслед. — У тебя бабушкины скулы и подбородок, ее полные губы и ее острый ум. Станешь ты чародеем или нет, ты будешь молодцом, мой юный герцог Госни. И ничего не бойся!

Дэви не ответил, сосредоточенно пытаясь отпереть дверную задвижку, не уронив при этом сундук. Но он все слышал и понимал, что не чувствует ничего, кроме страха — беспричинного страха пополам с беспричинной надеждой. Дверь его спальни была не заперта, и Дэви поставил тяжелую свинцовую шкатулку у своей кровати. Несмотря на то что комната была чисто прибрана, она выглядела не более гостеприимной, чем весь остальной замок: оборванные занавеси, потертые гобелены, расшатанная мебель. Денег, чтобы обновить все это, у герцога не было.

Узкие окна смотрели на восток, и утренний свет, несмотря на тяжелые облака, ярко освещал спальню. В воздухе слышался сладкий запах весеннего дождя. Дэви долго смотрел на шкатулку и на одеяло перед собой. Он чувствовал смутное сожаление, что не знал своей бабки и по-настоящему не знал отца, но что толку было в сожалениях!

Возможно, содержимое сундука поможет ему понять женщину, пославшую таинственную шкатулку через пространство и время. Но совет короля Ласонии все еще звучал у него в ушах. Сундук был предназначен для чародея Дэрина. Лучше отправиться в лес и закопать его в землю как можно глубже. Но нет, не сейчас. Что может случиться, если сперва он заглянет внутрь, ведь он ничего не будет трогать. Теперь, когда Дэви остался наедине с собой, ему легко удалось преодолеть недавнее беспокойство.

Дэви осторожно сломал кинжалом печать, закрывавшую замок, вставил ключ, повернул его и так же осторожно поднял крышку. Под первой свинцовой пластиной лежала еще одна, тонкая и плотно пригнанная, и молодой герцог обнаружил свернутую бумагу, хрупкую и пожелтевшую от времени. Когда Дэви развернул страницу, она треснула под рукой.

Письмо было написано витиеватым женским почерком.

«Мой милый сын Дэрин, — начиналось оно. — Скоро я расстанусь с тобой — с твоей музыкой, поэзией и твоим смехом. Я молюсь за то, чтобы ты обрел покой и счастье. Я знаю, что взвалила на тебя огромную тяжесть, но я должна была передать тебе Колдовской Камень твоего деда в надежде, что ты овладеешь его мощью. Когда ты только родился, я почувствовала волшебную силу, таящуюся в тебе. Теперь тебе пришло время овладеть этой силой — задача нелегкая, но я верю, что ты выполнишь ее ради меня».

Пальцы Дэви стиснули бумагу, и край ее начал крошиться. Он ослабил хватку и продолжал читать:

«Но когда ты вернешься в замок Госни, тебя будет ожидать еще более опасная задача. В этой шкатулке ты найдешь Колдовской Камень Орима, Черного Короля, который передавался в нашей семье по материнской линии много сотен лет, всегда от женщины к женщине и всегда втайне: кто знает, что могло бы случиться, попади этот Камень в руки мужчины, способного овладеть им и использовать».

Сердце Дэви бешено заколотилось, отдаваясь в ушах, когда он разобрал изящный почерк:

«В этом Камне дремлет злая магия Орима, ее воздействие поглощают стены этой свинцовой шкатулки, которую наш дорогой друг и союзник Сорек передал тебе. На пороге смерти я вижу дальше и яснее, мой милый. У меня нет дочерей, чтобы передать на хранение Камень Орима. Власти Черного Короля приходит конец. Но Колдовской Камень может быть разрушен только чародеем, и об этом я прошу тебя, сынок. Талисман Орима никогда не должен попасть в другие руки, так же как и его» Книга Камней «. Да. Она тоже сохранилась. В подземельях замка Госни ты должен разыскать небольшое хранилище, самое дальнее от входа. Найди десятую плиту от центра западной стены, и под ней ты увидишь еще одну свинцовую шкатулку, побольше размером. В ней лежит Книга Черного Короля — это оригинал, с которого сделаны все остальные копии. Она тоже должна быть уничтожена, зла в ней не меньше, чем в талисмане».

Герцог Госни уронил листок на одеяло и сжал кулаки. Колдовство! В его жилах текла кровь Черных Королей, так же как и у его отца. Когда пятнадцатилетний Дэви впервые побывал в Каслкипе и впервые ощутил великую магию короля Гэйлона, ему захотелось стать чародеем самому. Сила в нем была, в этом он не сомневался, но без Колдовского Камня он не мог ее использовать, а Камни были редкостью. Месяц за месяцем юный герцог проводил все свободное время на берегах Великой реки около Каслкипа в надежде разыскать такой же Камень, как у короля Гэйлона. Дэви надеялся, что один маленький серый камешек среди всех прочих окажется особенным. После долгих и бесплодных поисков он наконец сдался, почти утратив надежду стать чародеем. Но теперь эта надежда вспыхнула с удесятеренной силой, несмотря на ужасные бабушкины предостережения.

Юноша снова сосредоточился на письме.

«Знай, мой милый сын, что мне тяжело покидать тебя и что моя любовь к тебе не умрет с моим телом. Прошу тебя, Дэрин, будь добр к своему отцу. Любовь Эмила кажется тебе суровой и жестокой, но это потому, что она чересчур сильна. Уничтожь Камень Орима и Книгу. Не поддайся искушению сохранить их. Ты сделаешь это, если любишь меня. Такова моя последняя воля».

Последние абзацы и подпись были написаны нетвердой рукой, так как силы покидали женщину, и Дэви обнаружил, что плачет — об утрате своего отца, о своей собственной утрате. Внезапно волнение и страх вернулись к нему вместе с чувством вины. Последняя воля Идонны должна быть исполнена.

Камень и Книгу надо передать Гэйлону Рейссону для уничтожения. Король на себе испытал опасность магии Орима, таящейся в заколдованном мече Кингслэйере. Даже Дэви, не владеющий Камнем, однажды ощутил силу безжалостного клинка — во время битвы с ксенарскими войсками за морской пролив.

Он осторожно положил письмо на одеяло, его внимание теперь приковывал сундук. Какая сила воли потребовалась бы ему, чтобы преодолеть соблазн! Ведь он не мог забыть, как его рука сжимала рукоять Кингслэйера, не мог забыть неистовую силу, пронизавшую его тело. Меч был уничтожен, но теперь перед ним лежало исполнение всех его грез. Опасные мысли, опасные мечты. Герцог медленно поднял вторую крышку сундука.

В тусклом утреннем свете ослепительно блеснула массивная золотая цепь.

Затаив дыхание, Дэви погрузил пальцы в драгоценные звенья и приподнял их. Перед его глазами раскачивался Колдовской Камень Орима, серый, яйцевидной формы, почти в два раза больший, чем Камень в кольце короля Гэйлона. Золотая оправа стискивала Камень, как когти хищной птицы.

Дэви ничего не ощутил. После предостережений Идонны ему казалось, что злая магия Орима, сотни лет ожидавшая освобождения, засияет так мощно, что даже герцог со своим слабым магическим чутьем сможет уловить ее. Но в талисмане не было ничего опасного, только сильный соблазн взять Камень в руки и стать его хозяином — весьма безрассудное желание. Орим был его далеким предком, а иногда, правда, очень редко. Камень мог признать власть другого хозяина из того же рода. Но прикосновение к чужому Камню могло причинить огромный вред, даже убить.

Дэви, внезапно решив быть осторожным, решил положить талисман обратно в шкатулку. По инерции Камень качнулся, и герцог, смотревший на свинцовый сундучок, заметил краем глаза ослепительную синюю вспышку.

Сильное желание и богатое воображение могут сыграть злую шутку. Дэви смотрел на плавно раскачивающийся талисман, но не видел ничего, кроме грубого серого голыша, оправленного в золото, — до тех пор, пока опять не посмотрел в сторону. Снова сверкнула синяя вспышка, и юноша похолодел. Вместе со вспышкой появилось еле уловимое ощущение силы.

Ни о каком благоразумии в тот момент не могло быть и речи: герцог дрожал всем телом от предвкушения. Любой ценой, даже ценой собственной жизни, Дэви хотел узнать, сможет ли он владеть Камнем. Талисман на цепи опять качнулся, и Дэви накрыл его ладонью левой руки. Лазурное сияние просвечивало сквозь его пальцы. Ледяной жар, обжегший ладонь, превратился в жгучую боль, поднимающуюся по руке. Дэви подавил крик и продолжал сжимать Камень все крепче, требуя подчинения. Ему послышался отзвук отдаленного смеха. Комната начала вращаться вокруг него все быстрее и быстрее, и он почувствовал, что Камень высасывает из него жизнь. Пришла тьма и поглотила его.

«Сын мой, кровь моя, — услышал он чей-то шепот. — Оставь Камень, иначе ты умрешь».

— Я хочу… его силу, — простонал Дэви сквозь сжатые зубы, преодолевая муку.

«В свое время, сын мой, — прошелестел голос. — В свое время…»

Потом его захлестнула великая пустота, стирая все ощущения…

Герцог очнулся, лежа поперек кровати с раскрытой левой ладонью. Он чувствовал пульсацию своего сердца. Рядом, на одеяле, лежал Колдовской Камень. В центре ладони зияло отверстие, плоть почернела, как от горящего угля, пальцы покрылись волдырями. Все тело болезненно ныло, но сквозь боль пришла надежда и ощущение чуда. «В свое время, — вспомнил он голос. — В свое время».

Магия. Воздух был пропитан ее острым запахом. Дэви сел, ощущая тяжесть во всем теле. Скоро будет обед, но сначала нужно надежно спрятать Камень Орима. Он поднял цепь и положил ее обратно в шкатулку, затем — вторую крышку и письмо, после чего запер замок. Маленький сундучок отлично поместится под кроватью.

На умывальнике около двери стояло несколько кувшинчиков с мазями и маслами. Герцог выбрал жирную зеленоватую смесь камфары, алоэ и воска, чтобы скрыть рану в ладони. Несложно будет объяснить остальным, что обжегся, разводя огонь. Пользуясь зубами и здоровой рукой, Дэви оторвал полоску льняной ткани и перевязал рану. Переодеваясь к ужину, старался не повредить все еще болевшую руку. Его мысли путались. Вскоре к его двери подошел Тейн, и герцог откликнулся на стук.

— Фитцуол уже пригласил всех к столу. Я сказал, что позову тебя и наших гостей.

Принц тоже нарядился в свою лучшую одежду: черный вельветовый камзол, из которого он почти вырос, и темно-зеленые брюки.

— Вы готовы, герцог?

— Да, ваше высочество, — ответил Дэви и вышел в коридор, пряча за спиной поврежденную руку. — Я надеюсь, Тепсон не вздумал проверить на нас новые рецепты.

Тепсона нельзя было назвать счастливым. Он был местным сапожником, но в тяжелые времена ему пришлось взяться за работу повара.

Принц широко улыбнулся:

— Фитцуол сказал ему, что все, что мы не сможем съесть, съест сам повар. До крошки.

Это заставило Дэви тоже улыбнуться, несмотря на боль в руке. В его комнате находился Колдовской Камень Орима, а внизу, в подземельях, был сокрыт оригинал «Книги Камней». Мысль о еде его не вдохновляла. Он хотел, чтобы обед поскорее закончился и наступила ночь. Тогда он мог бы заняться Камнем Орима, пока остальные будут спать.