"Любовники" - читать интересную книгу автора (Валенти Джастин)Глава 2– Пол, как приятно пообедать с тобой! – ворковала Энн, передавая сыну бутылку с вином. – Выглядишь вполне довольным и счастливым. Что нового? – Ничего особенного, – уклончиво ответил тот, разрезая курицу. – Просто я недавно был в Венеции и прекрасно провел там время. – А как же твоя работа? – Успею. Все будет готово к ноябрю. – Я очень горжусь тобой и с нетерпением жду твоих новых творений. – Я уже кое-что играл тебе из своего нового произведения, но сейчас пришлось все переписать. – Ты сказал, что был в Венеции? – неожиданно встрепенулась Энн. – Как интересно! Моя лучшая подруга Николь тоже была там совсем недавно. Ты слышал, что в этом городе выставлялась ее работа? – Не только слышал, но и видел ее. – Правда? Расскажи мне о ней. – О, это что-то необыкновенное! Монумент так гениально задуман и так прекрасно выполнен, что у меня даже дух захватило! Энн долго слушала его, а потом подозрительно хмыкнула: – Не думала, что ты такой любитель скульптуры. Кстати, ты там случаем не встречал Николь и Эдварда? – Мама, – тихо проговорил Пол, осторожно положив вилку и отодвинув тарелку, – я должен сообщить тебе нечто такое, что, возможно, придется тебе не совсем по душе. Мать внезапно насторожилась, какое-то чутье подсказывало ей, что ее сын влюбился по уши. Конечно, она уже давно была внутренне готова к этому, но очень опасалась, что это произойдет как-то глупо и опрометчиво: ну, например, она узнает, что от него забеременела какая-либо итальянская девушка. – Ну что ж, рассказывай, – решилась наконец она. – Я знаю, что тебя это удивит, но у меня случилось весьма романтическое приключение. – Ничего удивительного, – резонно заметила Энн. – Ты уже вполне взрослый мужчина, вокруг которого беспрестанно вьются ровесницы. – Да, у меня были такие, как ты выразилась, ровесницы, но ничего хорошего из этого почему-то не получалось. Они слишком легкомысленны и ветрены, если не сказать больше. – Боже мой, Пол, ты, кажется, действительно втюрился в кого-то! Неужели все так серьезно? Насколько я могу судить, легкий флирт никому еще не помешал, а тем более тебе, талантливому музыканту и композитору. Стало быть, нечего стесняться случайной связи. Расскажи мне всю правду. Готова поспорить, что это была замечательная юная итальянка. К ее удивлению, Пол не рассмеялся и не ответил шуткой на ее слова. – Это была Николь Ди Кандиа. – Что?! Что ты имеешь в виду? – Я влюбился в Николь Ди Кандиа. – Пол, о чем ты говоришь? – На перекошенном лице матери застыл дикий ужас, что заставило сына перейти в глухую оборону. – Я люблю Николь и любил ее с детства, – упрямо повторил он. – И сейчас мы живем вместе, в ее студии. Мать стала хватать воздух широко открытым ртом. – Ты и моя лучшая подруга Николь Харрингтон… – простонала она. – Вы живете вместе в ее студии? Какой кошмар! Невероятно! – Я знаю, что шокировал тебя, и очень сожалею об этом, – попытался успокоить ее Пол. – Пожалуйста, не расстраивайся. – А где же Эдвард? – тихо выдохнула Энн, ничего уже не понимая. – Он живет вместе с вами? – Нет, она бросила его. – Это невозможно! – истерично завопила она, вытаращив глаза на сына. – Она обожает мужа! – Николь оставила его, – еще раз повторил Пол. – Мы действительно любим друг друга. – Любите! – холодно отозвалась Энн. – Да что ты знаешь о любви? Ты же еще ребенок! Ты и Николь – невероятно! Не могу поверить, что моя лучшая подруга способна на такое! – Мама, послушай, пожалуйста, – кисло поморщился Пол. – Я понимаю, что это звучит странно, но мы действительно любим друг друга. – Пол, – нетерпеливо прервала его мать, – ты не видел ее много лет. Вспомни тот концерт. Ты даже не узнал ее с первого раза. – Если хочешь знать, без той встречи я ничего путного не написал бы. – Какая ерунда! – Мама, мы любим друг друга и намерены жить вместе. А ты, если по-настоящему желаешь мне добра, не вмешивайся, пожалуйста, в нашу жизнь. – Боже мой, она же тебе в матери годится! – Возраст здесь ни при чем, и ты это прекрасно знаешь. Мы близки духовно и не намерены расставаться. – О какой духовной близости ты говоришь? Тебе нужно думать о музыке и о предстоящих концертах. Я мотаюсь по всему Нью-Йорку, пытаясь организовать для тебя премьеру, а ты… – Я знаю и весьма благодарен тебе за это. – Пол заметно смягчил тон. – Давай пойдем в гостиную и выпьем бренди. Уверяю тебя, моя личная жизнь никоим образом не отразится на музыкальной карьере. – Не отразится? А как же твой учитель? Да и что ты будешь делать здесь, в Нью-Йорке? Знаешь, сколько здесь голодающих и не менее талантливых музыкантов? Пол откинул волосы со лба, нетерпеливо взмахнул рукой и вышел из столовой. Мать последовала за ним, нервно размахивая руками. – Я все равно через год бросил бы занятия в мастер-классе, – продолжал убеждать ее Пол, подсовывая ей стакан с бренди. Энн надолго умолкла и, сев на стул, почему-то стала мерно раскачиваться на нем. Ей вдруг показалось, что ее сын сошел с ума. – Ты готов бросить музыку после всего того, что я для тебя сделала, – тихо пробормотала она как во сне. Пол залпом осушил стакан и пристально посмотрел на мать. – Никогда не думал, что услышу от тебя столь банальные вещи. – Он подошел к ней и взял ее за руки, отметив про себя, что они холодны как лед. – Мама, ты на всю жизнь привила мне любовь к музыке, за что я тебе очень благодарен. Но ты не можешь устраивать мою личную жизнь так, словно устраиваешь очередной концерт. – Да, разумеется, – неожиданно согласилась с ним Энн, скривившись. Ей стало ясно, что эту проблему надо решать по-другому. – Извини, что устроила такой бедлам. – Вот и хорошо, – облегченно вздохнул Пол. – Я отправляюсь в Нью-Хейвен, чтобы уладить там все дела, а потом вернусь в Нью-Йорк и сразу же тебе позвоню. После ухода сына Энн выпила немного бренди и погрузилась в размышления. Где и как она допустила ошибку в воспитании сына? Как это все случилось и когда? А самое главное – как не допустить дальнейшего развития этого в высшей степени глупого и просто неприличного романа? Нет, она будет до конца бороться за счастье своего ребенка, чего бы это ей ни стоило. Когда прозвенел звонок, Николь бросилась к двери, надеясь, что Джулия уже получила ее записку и пришла побеседовать с ней. На пороге стояла Энн. Николь попятилась назад, успев отметить, что, судя по одежде, ее подруга настроена чрезвычайно воинственно. Несмотря на июльскую жару, на ней был черный шерстяной костюм и белая соломенная шляпка под стать такой же белой сумочке и перчаткам. Они долго смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Затем Энн прошла вглубь комнаты, устроилась на стуле и застыла с каменным выражением лица, не предвещавшим ничего хорошего. – Ника, как ты могла? – вдруг истерично выкрикнула гостья и неожиданно разрыдалась. Николь бросилась к подруге, обняла ее за плечи и попыталась успокоить: – Энни, поверь, дорогая, я не хотела и до последней минуты боролась со своим чувством! Знаешь, после стольких лет жизни с Эдвардом Пол показался мне совершенно фантастическим человеком. По правде говоря, он еще в Лондоне застал меня врасплох своим неожиданным признанием… – Ты видела моего сына в Лондоне? – опешила Энн, мгновенно прекратив реветь. – И ничего мне не сказала? – Я пыталась это сделать, но… Понимаешь, узнав, что Пол ничего не рассказал тебе о нашей встрече, я тоже решила не искушать судьбу. Вообще говоря, тогда я отвергла его и очень надеялась, что смогу справиться с этим наваждением. Я действительно не хотела этого, Энн. – Ты специально устроила встречу с моим сыном в Лондоне! – возмущенно выдохнула гостья. – Нет, это не так. Он сам приехал туда вслед за мной. Энн вскочила на ноги и гневно сверкнула глазами. – Я не верю ни единому твоему слову! Все эти годы я пребывала в неведении относительно… – Энн, Пол действительно преследовал меня повсюду. Он приехал в Лондон, затем в Венецию. Я больше не могла сопротивляться этому. – Этому? Чему? – Своей любви к нему, – тихо произнесла Николь. – Любви? Ты называешь это любовью? – Да, поначалу я думала, что это всего-навсего минутное увлечение, вызванное воздействием алкоголя, но оказалось, что все намного сложнее. – Намного сложнее… – рассеянно повторила Энн, с великим трудом контролируя себя, чтобы не заорать во всю глотку. – А что ты еще обнаружила в мальчике, который едва оторвался от материнской юбки? Николь понуро опустила голову. Подруга никак не хотела понять ее, несмотря на все попытки объясниться. – Понимаешь, я люблю Пола по той же самой причине, по которой любая другая женщина любит мужчину. Мне приятно его общество, я ценю его мнение, восхищаюсь его талантом и прежде всего необыкновенной деликатностью по отношению к моим чувствам. – А тот факт, что он намного моложе, не останавливает тебя? И что он – мой сын, а ты – моя лучшая подруга… Да, это было серьезное препятствие, и я только что пыталась объяснить тебе свое состояние. Даже в Венеции Я все еще сопротивлялась, но в последнюю минуту силы покинули меня… – И что же мне прикажешь теперь делать? – Не получив от Николь ответа, Энн оглядела комнату. – У тебя найдется что-нибудь выпить? Джин без содовой, если можно. Николь налила подруге немного джина и бросила в стакан несколько кубиков льда. Себе же добавила изрядное количество тоника. Энн залпом выпила содержимое стакана и с облегчением вздохнула. – Значит, ты действительно решила оставить Эдварда ради моего сына? – Да. Я хочу, чтобы ты поняла… – Нет, я не понимаю. Он что, импотент? Николь густо покраснела. – Нет. – Он любит тебя? – Да, но… – Стало быть, твое отношение к моему сыну можно объяснить только неуемной алчностью, – надменно изрекла Энн тоном, характерным для любой мелодрамы. – Ты всегда была слишком амбициозна и самолюбива. Твоя Ненасытная жажда славы, известности и внимания могла бы погубить тебя в самом начале карьеры, если бы не я и не Эдвард. Только с нашей помощью ты стала известным скульптором и достаточно богатой женщиной, но тебе этого Показалось мало, и вот ты завладела моим сыном. Николь сидела молча и рассеянно слушала горькие слова подруги, которые уже не соответствовали действительности. – Если бы ты была хорошей матерью своей дочери, – продолжала наносить удары Энн, – ты бы поняла всю чудовищность своего поступка. Но ты забросила ее как никчемную вещь и пожертвовала всем святым ради сиюминутного удовольствия. Ты очень эгоистична, Николь, и всегда была такой. Для тебя на первом месте всегда были твои произведения, твое самолюбие и твой успех, а все остальное отодвигалось на второй план. Николь разрыдалась, доставив подруге немалое удовлетворение. Энн поняла, что отыскала слабое место в «стане противника», и вознамерилась возобновить атаку. – Ну что, я не права? Та молча покачала головой. – Интересно, как Джулия отнеслась к твоему романтическому увлечению? Думаю, она не в восторге от того, что ее мать превратила сына своей лучшей подруги в самого заурядного любовника. – Она не разговаривает со мной, – только и смогла выдавить Николь, вытирая слезы. – Впрочем, она и раньше избегала меня. Энни, ты, конечно, права насчет полного провала моих отношений с дочерью, но я просто не знаю, что с ней делать. – Ты можешь начать с того, что оставишь моего сына в покое Она поймет, что ты ценишь ее больше всего на свете. – Вряд ли это поможет, – покачала головой Николь, наливая себе джина с тоником. – Что же касается разницы в возрасте, то сейчас это не имеет для нас ровным счетом никакого значения. Это не просто животная страсть между мужчиной и женщиной. Это, если хочешь знать, полноценная любовь между двумя творческими личностями, готовыми пожертвовать всем ради своей любви… – Ну все, хватит! – истерично прервала ее Энн. – Слышать больше не хочу этот бред! Еще одно слово – и меня стошнит. Никогда не поверю, что мой сын увязался за тобой исключительно по собственной инициативе. Ты опытная искусительница и нашла способ обольстить его. Я давно замечала, что ты вертишь задом и готова наброситься на любого мужика. Нет, дорогая, с моим сыном у тебя ничего не получится. Николь сообразила, что ее подруга уже порядком накачалась джином и теряет над собой контроль. – Хочешь лишить моего сына нормальной семейной жизни? – заорала вдруг Энн, покраснев от гнева и напряжения. – Он мог бы иметь детей. Ты можешь родить ему детей? Можешь?! Николь побледнела. – Физиологически это вполне возможно… – Физиологически? Да будет тебе известно, что женщины в нашем возрасте способны родить лишь какого-нибудь монголоидного урода! Николь пошла на попятную: – Собственно говоря, мы не собираемся жениться. И вообще, вес может закончиться очень быстро, как только Пол разлюбит меня… – Заткнись и не говори больше о любви! – взвилась Энн. – Каждый раз когда ты произносишь это слово, мне хочется блевать. Господи, и за что мне такое наказание? Как я могла упустить своего сына? Когда? – Ты можешь гордиться своим сыном, – еле слышно прошептала Николь. – Он делает тебе честь своими поступками и своей порядочностью. Разве не об этом мы мечтали с тобой в юном возрасте? В нем абсолютно нет мужского шовинизма. – Боже мой, да заглохни ты наконец! Что за чушь! – Нет, это не чушь. Энни, ты действительно воспитала прекрасного сына. Если хочешь знать, моя любовь к нему является своеобразным продолжением моей любви к тебе. Энн вскочила на ноги и набросилась на подругу, опрокинув на пол стакан с джином. – Ах ты сучка! Ты предала меня и еще смеешь говорить об этом! Я хочу только одного – чтобы ты навсегда оставила его в покое! Николь отпрянула и до крови прикусила губу. – Я… я не знаю, как это сделать. Пол будет в отчаянии. Ничего страшного, побесится и перестанет. Женщины приходят и уходят, а мужчина остается. Николь, ты непременно должна сделать это, иначе я никогда не прощу тебя. Более того, ты сама никогда не сможешь простить себя. Лицо Николь стало мертвенно-бледным. – Это не выход из положения, – грустно произнесла она, потупив взор. – Мы все равно будем думать друг о друге и искать встречи. Думаю, нам лучше исчерпать свои возможности естественным путем и спокойно разойтись, когда чувства улетучатся, как утренний туман. Энн снова набросилась на подругу и стала молотить ее своими маленькими кулачками. – Ты все говоришь, говоришь и говоришь, как на политическом митинге, дегенератка чертова! Хочешь сохранить свою молодость за счет моего сына? Николь долго сносила все эти удары, а потом не выдержала и сильно толкнула подругу. – А ты все время талдычишь о своем сыне, забывая о том, что он уже далеко не маленький мальчик. Ты тоже хочешь продлить свою молодость, считая его до сих пор несмышленым ребенком. Чем же в таком случае ты отличаешься от меня? Ты готова разорвать в клочья любую женщину, которую изберет для себя твой малыш! Энн изловчилась и, ухватив Николь за волосы, сильно ударила ее головой о стену. – Ах ты сука, я убью тебя! Телефонный звонок прервал этот драматический поединок. – Джулия! – громко воскликнула Николь и бросилась к аппарату. – Алло? Нет, – понуро ответила она. – Вы ошиблись номером. Энн уже стояла у двери, нервно теребя руками свою белую соломенную шляпку. – Или ты оставишь моего сына в покос, пли пожалеешь, что холишь по этой грешной земле! |
||
|