"Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет" - читать интересную книгу автора (Ффорде Джаспер)

Глава 30 «Карденио» попадает в переплет

Харрис Твид и Кот отвели меня обратно в Библиотеку. Мы уселись на лавочку перед Буджум-мориалом, и Харрис буравил меня взглядом, пока Кот – сама любезность – ходил за пирожками в буфет рядом со складом Уэммика.

– Где она только вас откопала? – рявкнул Твид.

Я уже привыкла к его грубоватым манерам. Если бы он действительно считал меня пустым местом, как всячески старался показать, меня, наверное, вообще не приняли бы в беллетрицию.

Между нами из пустоты выросла кошачья голова.

– Тебе горячих или холодных пирожков?

– Горячих, если можно.

– Ладно, – сказал Кот и снова исчез.

Я поведала собеседнику, как Хэвишем совершила прыжок из подвалов «Голиафа» в ярлычок с инструкцией по стирке. Твид был просто потрясен. До того он много лет прослужил стажером у командора Брэдшоу, а тот считался книгопрыгуном столь же неуклюжим, сколь мисс Хэвишем – виртуозным, и потому так интересовался картами.

– Ярлычок с инструкцией по стирке! Впечатляет, – пробормотал Харрис. – Немногие агенты рискнут вслепую прыгнуть менее чем в сотню слов. Хэвишем очень рисковала ради вас, мисс Нонетот. Что скажешь, Кот?

– Скажу, – Кот протянул мне горячие пирожки, – что ты забыла принести мне кошачьего корма с запахом тунца, как обещала.

– Извини, – ответила я. – В другой раз не забуду.

– Ладно, – сказал Кот.

– Верно, – продолжил Харрис. – К делу. Расскажи мне, кто первым обнаружил «Карденио»?

– Ну, – начала я, – есть такой лорд Скокки-Маус, наследный пэр. Он сообщил нам, будто обнаружил рукопись у себя в библиотеке. Симпатяга, но глуповат. Потом, есть еще Хоули Ган, лидер партии вигов. Этот надеется использовать свободный доступ к пьесе для привлечения на свою сторону шекспирианцев и получения их голосов на завтрашних выборах.

– Я посмотрю, из какой они книги, если они из книги, – сказал Кот и исчез.

– Неужели такое возможно? – спросила я. – Скокки-Маус известен еще с довоенной поры, а Ган появился на политической сцене лет пять назад.

– Это ничего не значит, мисс Нонетот, – нетерпеливо ответил Харрис. – Мэллорс[58] лет двадцать скрывал жену и детей в Слау, а Хитклиф проработал три года в Голливуде под псевдонимом Сам Ецц-Мачио, и никто ничего не заподозрил ни в том ни в другом случае.

– Но при чем тут «Карденио»? Это же библиотечный экземпляр, верно?

– Несомненно. Несмотря на все предосторожности, кто-то сумел похитить его прямо из-под носа у нашего Кота. И он весьма этим обеспокоен.

– Так как ты сказала, он фиг или виг? – спросил вновь появившийся Кот.

– Я сказала «виг», – ответила я. – И пожалуйста, не появляйся и не исчезай так внезапно, – голова идет кругом.

– Ладно, – ответил Кот и на сей раз исчез очень медленно, начиная с кончика хвоста и кончая улыбкой.[59]

– Не похоже, чтобы он очень волновался, – заметила я.

– Наружность обманчива, тем более если речь идет о Коте. До вчерашнего дня мы и слыхом не слыхивали о «Карденио». Глашатая чуть кондрашка не хватила. Он уж собирался ринуться в одну из своих безумных буджумочреватых экспедиций. Как только стало известно о намерении Гана сделать «Карденио» достоянием общественности, я понял, что надо действовать, и действовать быстро.

– Но послушайте, – мозг у меня начал потихоньку закипать от всех этих безумных Новостей, – почему так важно сохранить «Карденио» в тайне? Это же блистательная пьеса.

– Я и не рассчитывал на ваше понимание, – сухо ответил Харрис, – но поверьте мне, есть весьма серьезные причины не извлекать «Карденио» на свет божий. Послушайте, не случайно же из сотни пьес Эсхила уцелели только семь, а «Вновь потерянный рай» никогда не станет достоянием читателей.

– Почему?

– Не спрашивайте, – отрезал Твид. – Кроме того, если остальные персонажи поймут, что можно подзаработать на краже библиотечных книг, начнется сущий ад.

– Ладно, – после ТИПА-секретов к тайнам мне не привыкать, – но я-то тут при чем?

– Да, это задание явно не для стажера, но вы знаете планировку Скокки-Тауэрса и встречались с главными подозреваемыми. Вам известно, где хранится «Карденио»?

– В тамошней библиотеке, в цифровом сейфе.

– Хорошо. Но сначала нам надо туда попасть. Вы не помните, какие еще книги хранятся в замке?

Я немного подумала.

– Мне там попалось редкое первое издание «Упадка и разрушения» Ивлина Во.

– Тогда вперед! – сказал он. – Времени нет.

Мы сели в лифт, поднялись на этаж «В», взяли экземпляр нужного романа, вскоре нырнули в книгу и на цыпочках прошли мимо шумной вечеринки в колледже Сконе. Твид сосредоточился на прыжке из книги, и через несколько мгновений мы уже стояли внутри запертой библиотеки Скокки-Тауэрса.

– Кот, – сказал Харрис, оглядывая неопрятную библиотеку. – Ты здесь?

(– К вашим услугам – свежевылизан, сыт и пьян, шнурки поглажены, готов к…)

– Хватит простого «да». Отправь сюда медвежатников через первое издание «Упадка и разрушения». Если напорются на капитана Граймса, пусть ни в коем случае не дают ему взаймы. Что-нибудь нашел про Скокки-Мауса и Гана?

(– Пока нет. В списках персонажей этих имен не встречается. Я только что начал рыться в неопубликованных романах из Кладезя Погибших Сюжетов. Это займет некоторое время.)

– Черт! – ругнулся Твид. – Глупо было надеяться, что они появятся здесь под настоящими именами.

Рядом с нами вдруг появились двое, и Харрис показал им на сейф. Один был в безукоризненном вечернем костюме, другой – в более строгом шерстяном. В руке он держал саквояж. В саквояже обнаружился набор прекрасно изготовленных отмычек. Окинув сейф оценивающим взглядом знатока, старший из них снял пиджак, взял протянутый компаньоном стетоскоп и стал прослушивать сейф, тихонько поворачивая рукоятку с цифрами.

– Это Раффлз?[60] – прошептала я. – Вор-джентльмен?

Харрис кивнул, глядя на часы.

– Со своим помощником Банни. Если кто и сумеет вскрыть сейф, то они.

– Так кто, по-вашему, украл «Карденио»?

– Любите задавать каверзные вопросы, мисс Нонетот? Список подозреваемых практически бесконечен. В Книгомире миллионы персонажей. Любой мог оказаться жуликом, украдкой выпрыгнуть из своей книги, похитить «Карденио» и спрятать его здесь.

– Тогда как отличить, кто из них самозванец, а кто нет?

Харрис посмотрел на меня.

– Это очень трудно. Как вы думаете, я из вашего мира?

Я посмотрела на невысокого человека в твидовом костюме в елочку и легонько ткнула его пальцем в грудь. Мне он казался таким же реальным, как и любой другой, будь то в книге или в земном мире. Он дышал, улыбался, хмурился – как отличишь-то?

– Не знаю. Вы не из детективного романа двадцатых годов?

– Неверно, – сказал Харрис. – Я такой же настоящий, как и вы. Три дня в неделю работаю оператором связи на воздушном трамвае «Скайрейл». Но как это доказать? С тем же успехом я могу оказаться второстепенным персонажем из какого-нибудь малоизвестного романа. Единственный способ – наблюдать за мной в течение двух месяцев. Таков предельный срок пребывания персонажа вне своей книги. Но хватит об этом. Наша главная задача – вернуть рукопись. После будем выяснять, кто есть кто.

– А побыстрее никак нельзя?

– Я знаю только один способ. Ни одного книжного персонажа нельзя застрелить. Если вы попытаетесь в него выстрелить, он, скорее всего, куда-нибудь перепрыгнет.

– Прямо как суды над ведьмами в старину. Если утонет, то невиновна…

– Способ не идеальный, – проворчал Харрис. – И я первый готов с этим согласиться.

Через полчаса Раффлз подобрал код и занялся механизмом второго замка. Он медленно просверлил дырочку над рукояткой. Наши истерзанные нервы воспринимали тихое жужжание дрели как громкий скрежет. Мы не сводили с него глаз и мысленно торопили, как вдруг шум за тяжелой дверью библиотеки заставил нас обернуться. Мы с Харрисом быстро встали по обе стороны двери, и тут запорное колесо пришло в движение, стальные засовы начали уходить из пазов железной дверной рамы и дверь медленно отворилась. Раффлз и Банни, привыкшие к таким помехам, спокойно собрали инструменты и спрятались под стол.

– Завтра же утром представим публике рукопись, – сказал Ган, входя в библиотеку вместе со Скокки-Маусом.

Твид направил на них пистолет, и они аж подпрыгнули. Я захлопнула дверь у них за спиной и повернула колесо.

– Что это значит? – возмутился Скокки-Маус. – Мисс Нонетот? Вы?!

– Собственной персоной, милорд. Прошу прощения, но я должна вас обыскать.

Оба покорно подчинились. Оружия при них не оказалось, но Хоули Ган в процессе обыска густо побагровел.

– Воры! – прошипел он. – Как вы посмели!

– Нет, – ответил Харрис, подталкивая их вглубь комнаты и знаком веля Раффлзу продолжать работу. – Мы просто пытаемся вернуть «Карденио», ведь ни вам, лорд Скокки-Маус, ни вам, мистер Ган, он не принадлежит.

– Послушайте, я не знаю, о чем вы говорите, – начал Скокки-Маус, явно взбешенный. – Дом оцеплен агентами ТИПА-14, вам не выбраться! А что касается вас, мисс Нонетот, то я глубоко разочарован вашим вероломством!

– Что скажете? – обратилась я к Харрису. – По-моему, он искренне возмущен.

– Действительно. Но он выигрывает от этого меньше, чем Ган.

– Вы правы. Ставлю на Гана.

– О чем вы? – возмутился политик. – Эта рукопись – сокровище мировой литературы! Как я могу легально ее продать? Может, вы и рассчитываете уйти с ней, но я скорее умру, чем позволю вам присвоить жемчужину, принадлежащую всему человечеству!

– Даже не знаю, – сказала я. – Ган тоже весьма убедителен.

– Не забывайте, он политик.

– Конечно, – воскликнула я, щелкнув пальцами. – Совсем из головы вон. А если ни тот ни другой?

Не успел Харрис и рта раскрыть, как нас оглушил страшный грохот, тут же перекрытый взрывом совсем рядом, возможно у входа в замок. Следом донесся низкий утробный вой, а затем отчаянный вопль смертельно испуганного человека. У меня мурашки по спине побежали, да и все остальные явно ощутили то же самое. Даже невозмутимый Раффлз на минуту отвлекся, а затем возобновил работу, но уже куда поспешнее.

– Кот! – воскликнул Твид. – Что происходит?

(– Возможно, я ошибаюсь, но с юго-востока надвигается Искомая Зверь. Она в ста ярдах и продолжает приближаться.)

– Искомая Зверь?! Бет Глатисант? Немедленно вызывай короля Пеллинора!

(– Он сейчас в романе «Миддлмарч». Я пытаюсь добраться до него по комментофону, но ты же знаешь, он глуховат.)

– Искомая Зверь? – переспросила я. – Что, плохо дело?

– Плохо? – отозвался Харрис. – Да хуже не бывает. Представьте себе абсолютное зло, невыносимую мерзость, тошнотворный ужас – и, если преисполнились страха, спасайтесь бегством. Зверь Искомая появилась в устной традиции еще до изобретения письменности, это воплощение самого темного и смрадного ужаса, какой только способен родиться в самых мрачных укромных уголках человеческого подсознания, сочетание всевозможных отвратительных свойств, смешанное в одном зловонном котле. У нее много имен, но цель всегда одна – нести смерть и разрушение. Стоит ей выбить дверь, и все мы – покойники.

– Ей по силам выломать такую дверь?

– Ничему и никому пока не удавалось остановить Зверь Искомую – за исключением Пеллинора. Он годами на нее охотится!

Харрис повернулся к Гану и Скокки-Маусу.

– Но ее появление весьма знаменательно, и вот почему: один из вас – ненастоящий. Он призвал Искомую Зверь. И я хочу знать кто!

Ган и Скокки-Маус посмотрели на Твида, потом на меня, потом друг на друга и наконец на дверь, из-за которой доносился низкий утробный вой. Легкий пулемет на подступах к замку умолк, а когда тварь пробилась сквозь главный вход, подтаскивая свою омерзительную тушу к библиотеке, мы услышали треск разлетающихся в щепки деревянных панелей.

– Кот! – снова позвал Твид. – Где этот чертов Пеллинор?

(– Он не отвечает. Знаешь, это мне напоминает времена, когда Демогоргона встретилась с Медузой на конкурсе тысяча девятьсот двадцать третьего года «Мисс Мерзость»…)

– Попробуй еще с ним связаться, – пробормотал Твид. – У нас всего несколько минут. Мисс Нонетот, идеи есть?

Навскидку идей не было. Когда в двух шагах от тебя снаружи беснуется порожденная коллективным бессознательным отвратительная тварь, рядом внутри прикидывается настоящим выдуманный персонаж, а ты торчишь посредине и в голове свербит единственная мысль: «А что я тут, собственно, делаю?» – творческий процесс идет туговато. Я промямлила извинение и покачала головой.

Искомая Зверь с грохотом и скрежетом преодолевала коридор под вопли ужаса и отдельные винтовочные выстрелы.

– Раффлз! – взвыл Твид. – Долго еще?

– Пару минут, старина, – не отрываясь от дела, ответил медвежатник.

Он отложил дрель, взял кусочек пластилина, прилепил его к стенке сейфа и начал заливать дырку чем-то вроде жидкого азота.

Сражение за дверью разгоралось. Крики, взрывы гранат, вопли, автоматные очереди, а затем страшный грохот, от которого содрогнулся потолок и посыпались с полок книги. Потом все стихло.

Мы переглянулись. И тут из коридора послышался тихий стук, словно кто-то потюкал в дверь наконечником копья. Пауза. Потом снова.

– Слава богу! – облегченно выдохнул Твид. – Наверное, король Пеллинор прискакал и отогнал тварь. Нонетот, откройте дверь.

Но я повиноваться не спешила, поскольку опасалась отвратительных тварей из темных глубин коллективного подсознания. И правильно. Следующий удар был посильнее. А следующий еще сильнее. Дверь библиотеки содрогнулась.

– Черт! – воскликнул Твид. – Почему эти пеллиноры никогда не появляются вовремя? Раффлз, у нас мало времени…

– Всего пару минут, – спокойно отозвался Раффлз, постукивая по дверце сейфа молоточком, пока Банни тянул на себя латунную рукоятку.

Мы с Харрисом переглянулись. Дверь прогнулась под тяжелым ударом, вороненая сталь треснула, колесо замка слетело и упало на пол. Вопрос заключался не в том, прорвется ли Зверь в библиотеку, а в том – когда.

– Ладно, – неохотно процедил Твид, хватая меня за руку перед прыжком, – кончаем. Раффлз, Банни, уходим!

– Еще секунду, – ответил медвежатник со своим обычным спокойствием.

Раффлз привык к жестким временным рамкам и не любил оставлять вскрытие незавершенным, вне зависимости от возможных последствий.

Стальная дверь снова дрогнула, щель угрожающе зияла – Искомая Зверь с оглушительным треском бросалась на последнюю преграду. Книги рушились с полок, поднимая клубы пыли, а в воздухе начало распространяться зловоние. И тут, когда чудовище изготовилось для очередного удара, мне вдруг пришла в голову мысль, которую я безуспешно ловила последние полчаса. Идея. Я поманила к себе Твида и шепотом изложила ему свой план.

– Нет! – заявил он. – А что, если?..

Я объяснила повторно, и он улыбнулся. И понеслось…

– Один из вас – вымышленный персонаж, – заявила я, глядя на Гана и Скокки-Мауса.

– И мы должны выяснить, кто именно, – подхватил Твид, держа обоих под прицелом.

– Может, Хоули Ган, – продолжила я, не сводя глаз с Гана, который ответил мне яростным взглядом, явно не понимая, к чему я клоню.

– …неудачливый правый политик…

– …яростный сторонник войны…

– …и ограничений гражданских свобод?

Как только я замолкала, вступал Твид, и наоборот. Мы все увеличивали темп, не давая им опомниться, под нескончаемый рев Звери и стук молоточка Раффлза.

– Или, может, лорд Скокки-Маус…

– …аристократ старого закала, жаждущий…

– …вернуть…

– …былые права с помощью…

– …своего приятеля из партии вигов?

– Но важнее всего, что весь этот диалог…

– …который мы гоняем туда-сюда…

– …вымышленный персонаж…

– …отследить не способен и не знает…

– …кто из нас сейчас говорит.

– Знаете, в этой заварухе мы сами уже запутались!

Дверь опять содрогнулась. Мимо моего виска просвистел осколок стали. Массивные створки почти поддались, еще удар – и тварь бросится на нас.

– Так что мы зададим вам очень простой вопрос: кто из нас сейчас говорит?

– Да вы же! – взвыл Скокки-Маус, указывая на меня, и это было правильно.

Ган, книжное происхождение которого раскрылось из-за его неспособности отслеживать диалог без авторской речи, показал на Твида.

Он быстро поправился, но оказался недостаточно ловок для политика и сам это осознал. Его буквально затрясло от злости. От очаровательных манер и следа не осталось: едва мы захлопнули мышеловку, как его учтивость сменилась грубостью, вежливость – беспомощными угрозами.

– Слушайте, – прорычал Ган, пытаясь овладеть ситуацией, – вы слишком далеко зашли! Только попробуйте взять меня под арест, я вам такое устрою! Один звонок по комментофону, и вы оба навсегда отправитесь в Оксфордский словарь граммазитов ловить!

Но Твид тоже был не робкого десятка.

– Я затыкал дыроляпы в «Дракуле» и «Бигглз летит на восток», – спокойно ответил он. – Меня нелегко запугать. Отзови Зверь и руки на голову.

– Оставьте мне «Карденио» до завтра, только до завтра! – взмолился Ган, резко сменив тактику и принужденно улыбаясь. – Вы получите все, что пожелаете! Власть, деньги, графский титул, Корнуолл, каникулы по программе обмена персонажами в романе Хемингуэя – только скажите, и Ган все сделает!

– Вам меня не подкупить, мистер Ган, – ответил ему Твид, крепче сжимая пистолет. – Последний раз говорю…

Но Ган не собирался сдаваться – ни живым, ни мертвым. Он послал нас обоих в двенадцатый круг ада и растворился, как только Твид выстрелил. Пуля засела в полном комплекте журнала «Панч». В тот же миг дверь сорвалась с петель. Но вместо смрадной адской твари из самых мерзких глубин коллективного бессознательного в комнату ворвалась струя ледяного воздуха, явственно отдающего смертью. Искомая Зверь исчезла так же быстро, как и ее хозяин, вернувшись в фольклор и в книги, имевшие несчастье о ней упомянуть.

– Кот! – завопил Твид, пряча пистолет в кобуру. – У нас книгобежец! Мне нужны книгончие! Срочно!

(– Высланы!)

Скокки-Маус с совершенно обалдевшим видом бессильно опустился на первый подвернувшийся стул.

– Вы хотите сказать, – недоверчиво начал он, заикаясь на каждом слове, – что Ган…

– …вымышленный персонаж, да, – закончила за него я, положив ему руку на плечо.

– То есть «Карденио» не хранился все это время в библиотеке моих предков? – уточнил он, и его смятение уступило место печали.

– Мне очень жаль, милорд, – сказала я. – Ган украл рукопись. А вашу библиотеку использовал для прикрытия.

– На вашем месте, – добавил Твид отнюдь не так мягко, – я бы отправился наверх и сделал вид, будто все проспал. Вы никогда не видели нас, ничего не слышали и ничего не знаете о том, что здесь произошло.

– Готово! – воскликнул Раффлз, повернув рукоятку и вытряхнув замерзший замковый механизм.

Сейф со скрипом открылся. Раффлз передал нам рукопись, а потом исчез вместе с Банни в своей книге, получив от беллетриции только благодарность за ночную работу – весьма ценную по их сторону закона.

Я вручила «Карденио» Твиду. Он с благоговением взял пьесу и улыбнулся, а это случалось редко.

– Ловушка с диалогом без авторской речи – отличная идея, Нонетот. Может, мы еще и сделаем из вас агента беллетриции, кто знает?

– Спасибо…

– Кот! – снова взревел Твид. – Да где эти чертовы книгончие?

(– С минуты на минуту прибудут, Твидушка.)

Из пустоты материализовалась огромная псина с унылой мордой, несколько раз по-собачьи безнадежно вздохнула, а затем с видом опытного профессионала начала обнюхивать разбросанные на полу книги. Твид взял ее на поводок.

– Если бы я принадлежал к той породе людей, кто просит извинения, – признался он, сдерживая ищейку, которая учуяла запах одного из характерных ругательств Гана и взяла неверный след, – то у вас попросил бы точно. Вы не пойдете вместе со мной ловить Гана?

Соблазн был велик, но я вспомнила папино предсказание, да и о Лондэне не следовало забывать.

– Мне завтра мир спасать, – ответила я, сама подивившись решительности своего заявления.

Но Твид и бровью не повел.

– Ого! Ладно, в другой раз. Ищи, вперед!

Книгончая возбужденно гавкнула и рванула с места. Харрис обреченно вцепился в поводок, и оба исчезли в клубах пыли и запахе горящей бумаги.

– Полагаю, – мрачно произнес лорд Скокки-Маус, прервав молчание, – это означает, что я так и не войду в правительство Гана?

– Не стоит слишком доверять политикам, – ответила я.

– Может, вы и правы, – согласился он, вставая. – Ладно. Спокойной ночи, мисс Нонетот. Я ничего не видел, ничего не слышал, так?

– Совсем ничего.

Скокки-Маус вздохнул и окинул взглядом то, что осталось от внутреннего убранства его дома. Он протиснулся сквозь покореженную стальную дверь и обернулся ко мне.

– Я всегда очень крепко сплю. Заходите как-нибудь на чай с булочками, ладно?

– Спасибо, сэр, непременно зайду. Спокойной ночи.

Скокки-Маус вяло махнул рукой и скоро скрылся где-то в недрах замка. Я улыбнулась про себя, вспомнив, как ловко догадалась раскрыть истинную природу Гана. Полагаю, литературному персонажу не так-то просто оказаться в кресле премьер-министра, но не следовало забывать, что он все же приобрел огромную власть вне мира литературы, – вдруг я услышу о нем еще раз? В конце концов, виги все еще существуют, с лидером или без. Но Твид профессионал, он его и сам поймает, к тому же у меня есть и другие дела.

Преодолев искореженные двери, я выглянула в коридор. От фасада Скокки-Тауэрса мало что осталось. Потолок обрушился, а место сражения Звери с отборными бойцами ТИПА-14 превратилось в настоящие руины. Я пробиралась по разгромленному коридору, рассматривая глубокие борозды, оставленные в полу ее когтями, и выбоины на стенах от ее свинцовой шкуры. Остатки оперативников ТИПА-14 отступили для перегруппировки, и мне удалось под шумок выскользнуть. В ту ночь в бою с Искомой Зверью полегли девять ребят. Всем участникам следовало бы дать ТИПА-Звезду за отвагу перед лицом Жуткого Иного.

Удаляясь по гравиевой дорожке от развалин Скокки-Тауэрса, я увидела скачущего галопом всадника на белом коне. С острым копьем наперевес он приближался ко мне, а за ним с возбужденным лаем мчался белый пес. Я помахала королю Пеллинору, и тот остановился.

– А! – вскричал он, поднимая забрало и глядя на меня сверху вниз. – Девица Нонетот! Вы видели Искомую Зверь, да?

– Боюсь, вы ее упустили, – сказала я. – Мне очень жаль.

– Какая досада, – печально произнес Пеллинор, упирая копье в стремя. – Вот ведь незадача-то, а? Но я ее найду. Участь Пеллинора – загнать жуткую тварь! Вперед!

Он пришпорил коня и понесся галопом через парк Скокки-Тауэрса. Копыта коня выбивали из земли клочья дерна, а за конем с диким лаем несся белый пес.

Я вернулась домой, позвонила инкогнито в редакцию «Крота» и предложила проверить, существует ли еще «Карденио». Квартира по-прежнему осталась за мной, следовательно, Лондэн не вернулся. Хватило же у меня наивности поверить обещаниям «Голиафа»! Хорошо посидеть в темноте, но даже дуракам надо отдыхать, и я отправилась спать – из соображений безопасности под кровать. И правильно сделала: часа в три ночи заявились голиафовцы, все осмотрели и ушли. На всякий случай вылезать я не стала и опять оказалась права, потому что в четыре утра притопали ТИПА-агенты и проделали то же самое. Уверенная, что больше ко мне никто не пожалует, я выползла из укрытия, забралась в постель и продрыхла до десяти утра.