"Поцелуй ветра" - читать интересную книгу автора (Дайли Джанет)

21

Выехав из каньона, они взяли путь на запад. Шейла чувствовала, что ее лошадь уже спотыкается от усталости, следуя за натянутыми поводьями, которые понуждали ее идти вперед.

Время от времени похитители судорожно оглядывались назад. Шейла понимала, что они хотят как можно дальше умчаться от каньона. Какую бы цель Ортега ни преследовал, он намеревался достичь ее прежде, чем ему помешает погоня. Шейле оставалось только одно: молиться, чтобы Рафага поскорее напал на их след.

Лошадь Ортеги споткнулась и чуть не упала на колени. Сильный рывок поводьев заставил ее поднять голову. Ортега осыпал ее злобными испанскими проклятиями. Шейла заметила кровавую пену вокруг лошадиной пасти. Ей стало жаль загнанное животное, но потом она решила, что гораздо уместнее будет пожалеть себя. Скоро наступит ее очередь, и тогда Ортега не остановится ни перед какой самой изощренной пыткой.

Выехав на поляну, Ортега остановил лошадей, чтобы дать им долгожданную передышку; видимо, он понял, что, если загонит лошадей, им придется дальше идти пешком. Шейла чувствовала себя такой же усталой, как и несчастные животные. Ее руки онемели от туго стягивающих их веревок. Однако страх заставлял ее быть вдвойне бдительной.

Похитители спешились, утолили жажду из фляги. Шейла чувствовала, как пересохло у нее во рту. От кляпа у нее сводило челюсти, язык стал деревянным. Напившись, они попоили лошадей.

Шейла подвинулась в седле, стараясь размять затекшие руки. Скрип седла привлек внимание Ортеги. Его губы растянулись в гнусной ухмылке, когда он бросил взгляд на застежку ее блузки.

Солнце палило немилосердно, и пот струился по ее телу. Намокшая блузка прилипла к коже, плотно облегая грудь.

Шейла съежилась от страха, когда Ортега направился к ней. Она решила держаться твердо и непреклонно, понимая, что он будет счастлив видеть ее трепещущей от страха перед ним. Ей стоило большого труда не отпрянуть от отвращения, когда он стал отвязывать веревку от седла.

Грубым рывком он стащил ее с седла. Он намеренно сделал так, чтобы она тяжело свалилась ему прямо в руки. Одной рукой он тут же сграбастал ее грудь, злорадно посмеиваясь над ее слабым, задушенным кляпом протестом. Шейла пыталась обрести равновесие, чтобы не сдаваться без борьбы.

Второй мужчина что-то сказал Ортеге. Шейла разобрала несколько испанских слов. Тот пытался втолковать Ортеге, что сейчас не время для глупых забав. Но Ортега, не спуская с лица плотоядной улыбочки, возразил, что лошади все равно отдыхают. Шейла безуспешно старалась вырваться, ее ноги едва доставали до земли. Мужчина покачал головой и отошел в сторону.

Но Ортега окликнул его и повернул Шейлу к нему лицом. Рукой, которой до этого грубо мял ей грудь, он ухватился за ворот блузки и изо всех сил рванул его вниз.

Разорванная блузка распахнулась, обнажив две нежные округлости, вздымающиеся при каждом вздохе. Ортега подзадоривал своего соучастника воспользоваться завоеванным трофеем.

Теряя голову от омерзения, Шейла сделала нечеловеческое усилие и выскользнула из его рук. Она попыталась бежать, но Ортега успел схватить ее за полу блузки. Ее подхватил сообщник Ортеги. Пока тот удерживал ее, Ортега сдернул с нее блузку. Шейла отчаянно сопротивлялась, когда он принялся расстегивать ее брюки.

Сообщнику Ортеги стоило немалых усилий сдерживать ее отчаянное сопротивление. Шейла ощущала, как твердеет его мужская плоть, которой он прижимался к ее спине, и понимала, что он тоже примет участие в ее изнасиловании, после Ортеги. Брюки на ней уже сползли до бедер. Шейла лягнула Ортегу, целясь в пах. Он перехватил ее ногу, прежде чем она успела нанести ему удар. Едва живая от страха, она попыталась звать на помощь Рафагу, но кляп не давал ей возможности сделать это.

Шейла была крепко прижата к земле, но она бешено брыкалась и извивалась как змея. Сообщник Ортеги завел ей руки за голову, чтобы она не могла сопротивляться, а сам Ортега тем временем возился со своими штанами.

Раздался выстрел, и руки Шейлы неожиданно отпустили. Она перевернулась на живот, стараясь подняться. Ортега уже бежал к лошадям. Раздался еще один выстрел — и он упал.

Сквозь пелену слез Шейла увидела Рафагу, мчащегося к поляне с ружьем в руках. Позади него бежали Ларедо и еще один человек.

Шейла забилась в рыданиях. Полными ужаса глазами она смотрела на Ортегу, который отчаянно пытался подняться. Еще выстрел — и он перестал двигаться. Рафага подошел к нему, перевернул его на спину носком сапога и поднес дуло к его затылку.

Потом Шейла увидела стоящего перед ней на коленях Ларедо. Он сорвал с себя куртку и прикрыл ее наготу. Она взглядом поблагодарила его.

— Слава Богу, с тобой все в порядке, — пробормотал Ларедо и хотел вынуть платок из ее рта.

— Не дотрагивайся до нее! — зло предупредил Рафага, наставив дуло на Ларедо.

Хорошо знавший его Ларедо мгновенно отодвинулся от Шейлы. Шейла почувствовала страх при виде Рафаги, чьи тонкие черты сковала ледяная маска. Она невольно сжалась при его приближении.

Не говоря ни слова, он присел и стал развязывать повязку на ее голове. Его движения были осторожны, но лицо оставалось суровым. Долгий, похожий на рыдание вздох вырвался у нее, когда он вытащил платок из ее рта. Слезы покатились по щекам, но плакала она молча. Рафага просунул лезвие ножа между ее руками и, разрезав веревку, поднялся и отошел в сторону. Шейла еще не пришла в себя от пережитого потрясения. Она бессильно сидела на земле, содрогаясь в беззвучных рыданиях.

Ни Ларедо, ни третий спутник Рафаги не подумали прийти ей на помощь. Шейле хотелось ощутить тепло рук Рафаги, но он казался ей закованным в ледяную броню.

Вскоре Рафага привел на поляну трех лошадей, в руках у него было одеяло. Передав поводья третьему спутнику, Рафага подошел к Шейле. Он развернул одеяло и, присев на корточки, заслонил им Шейлу, как ширмой, а сам тем временем снял с нее куртку Ларедо и бросил ему.

Шейла не сделала попытки помочь ему, пока он заворачивал ее в одеяло, точно ребенка. Потом он взял ее на руки и отнес к своей рыжей лошади.

Ларедо стоял возле лошади.

— Что делать с ними? — спросил он, указывая на тела похитителей.

— Пусть этой падалью займутся звери, — сквозь зубы процедил Рафага. Он обернулся к третьему мужчине и приказал ему привести лошадей убитых.

Шейла дрожала. Он обхватил ее рукой и прижал к груди. Она куталась в одеяло, пытаясь согреться. Возвращение домой было долгим и тягостным от безмолвия.

Около дома Рафага соскочил с лошади. Взяв Шейлу на руки, он кивком велел охраннику открыть дверь. Оглянувшись через плечо, Шейла увидела Ларедо, слезавшего с лошади, но Рафага ногой захлопнул за собой дверь. Он внес Шейлу в спальню и осторожно положил на кровать.

Лицо его было похоже на застывшую маску, вылитую из бронзы, черные глаза со стальным отливом смотрели отчужденно.

— Оставайся здесь, — приказал он.

Не зная, следует ли воспринимать его слова буквально, она не двигалась. Да у нее и не было такого желания: она совершенно обессилела после трагедии, разыгравшейся в горах. Вскоре его шаги послышались на кухне. Шейла вдруг с удивлением подумала, что в доме не видно Консуэло, но тут же вспомнила, как вонзился нож в грудь Хуану.

Когда Рафага вернулся, она захотела спросить его о Хуане, но вопрос застрял у нее в горле. Он поставил таз с горячей водой в середине комнаты. Расстелил рядом полотенце. Потом подошел к Шейле. Она уставилась на него круглыми немигающими глазами, когда он снял с нее одеяло и отбросил его в сторону. Он подвел ее к полотенцу и велел встать на него.

С безразличием, приставшим разве что врачу, Рафага принялся методично намыливать ее тело. Шейла, как манекен, молча стояла перед ним, вспоминая, как однажды она столь же усердно смывала с себя следы грязных прикосновений Хуана Ортеги. Возможно, Рафага тоже вспомнил об этом.

Вытерев ее полотенцем, он отнес ее обратно в кровать и укрыл одеялом. Когда он присел на край кровати, она беспомощно посмотрела ему в глаза и встретила отчужденный до жестокости взгляд. Ей хотелось, чтобы он обнял ее, но она не могла произнести ни слова.

Слезинка соскользнула с ее ресницы и хрустальной капелькой застыла на щеке. Рафага пальцем смахнул ее, мускулы на его лице дрогнули. Не произнеся ни слова, он встал и вышел из комнаты. Шейла отвернулась к стене и свернулась в клубок. Она услышала, как хлопнула входная дверь, и закрыла глаза.

Когда солнце уже зашло, Рафага вернулся и принес ей еду. Шейла пыталась отказаться от ужина, но он настоял на своем. Это были единственные слова, обращенные к ней. Она впихнула в себя едва ли треть того, что он принес, и отодвинула тарелку в сторону. Он молча взял ее и вышел.

Утром процедура повторилась с той лишь разницей, что Шейла съела еще меньше. Она не знала, где спал Рафага, но с ней его не было. Она спряталась в свою скорлупу, видя его отчужденность.

И опять он покинул ее, как только она поела. Шейла встала. Мысль о том, что он снова войдет в комнату и посмотрит на нее, как на чужую, была ей невыносима. Она оделась и подошла к входной двери. Молчание опустевшего дома давило на нее. Она чувствовала себя разбитой и несчастной.

Шейла решилась приоткрыть дверь, но охранник не разрешил ей покинуть дом и, покачав головой, велел вернуться обратно. Итак, она опять превратилась в пленницу.

Шейла беспокойно ходила из угла в угол, боль и обида терзали ей сердце. Она выглядывала в окно, дожидаясь полдня, когда Рафага вновь принесет ей еду. Но вместо него с обедом появился Ларедо. Увидев его, Шейла потеряла власть над собой.

Когда он постучал в дверь, она гневно спросила:

— Что тебе нужно?

Ларедо протиснулся внутрь с небольшим подносом.

— Я рад, что ты встала. — Он быстро окинул ее оценивающим взглядом. — Вот, принес тебе поесть. Рафага говорит, что в последнее время ты мало ешь.

— Если это его так волнует, почему он не пришел сам? — Она сжала кулаки, и ногти больно впились ей в ладони, но злость не прошла. Разъяренная и обиженная, Шейла резко взмахнула рукой и выбила поднос из рук Ларедо. — Я не ела, потому что не была голодна, и сейчас у меня нет аппетита! Так и передай Рафаге, раз он больше не желает меня видеть!

— Шейла, это не так. — Ларедо покачал головой и посмотрел в ее пылающие желтым пламенем глаза.

— Не так? — задыхаясь, спросила она. — Он ни словом со мной не обмолвился за все это время! Прошлой ночью он даже не пожелал спать со мной в одной постели!

— Ты не понимаешь, — начал Ларедо.

— Да, не понимаю! — кричала она с болью и злостью. — Где он теперь? Что делает? Почему не может…

Голос ее сорвался, и у нее началась истерика. Ларедо взял ее за плечи.

— Он сейчас с Хуаном, Шейла.

Тяжело дыша, она с минуту смотрела на него, потом отвернулась и отошла. Он не пытался остановить ее, но Шейла была уверена, что он смотрит на нее. Она вдруг почувствовала, как у нее закружилась голова и тошнота подступила к горлу, но она подавила приступ.

— Как Хуан? — глухо спросила она.

— Все еще без сознания. Он потерял много крови, — ответил Ларедо. — Нож не попал в легкие, но мы не знаем, насколько серьезны внутренние повреждения.

Шейла поникла головой и закрыла глаза.

— Это я виновата. Если бы я не старалась его предупредить, он сам заметил бы нож в руке Ортеги.

Он кончиками пальцев поднял ей подбородок.

— Не вини себя, Шейла. Хуан слишком хорошо знал Ортегу и не должен был ни на секунду спускать с него глаз.

Что-то в его голосе заставило ее посмотреть на него.

— Ты знаешь, что произошло?

Ларедо кивнул.

— Хуан был в сознании, когда мы подобрали его. Каким-то образом он умудрился доползти до водоема. Рафага, я и охранник нашли его, когда стали искать тебя. Кто-то видел, как Ортега и Чавес взяли трех лошадей из загона, и рассказал об этом Хуану. Хуана это насторожило, и он отправился следом за ними. Тогда он и встретил вас.

Она вздрогнула, вспоминая:

— Когда они ранили Хуана, я не думала, что есть хотя бы малейший шанс, что вы настигнете их, прежде чем они…

Не дав ей закончить, Ларедо взял ее руки в свои.

— Рафага знает эти горы как свои пять пальцев. Как только он узнал, в какую сторону они направились, он решил скакать им наперерез. — Она склонила голову ему на плечо, понемногу успокаиваясь. Он погладил ее по голове. — Ничего, Шейла, теперь все позади.

Подумав о враждебности Рафаги, она возразила:

— Не совсем. Рафага…

Дверь распахнулась, и Рафага, не успев войти, остановился при виде Шейлы в объятиях Ларедо. Неподвижная маска спала с его лица, глаза загорелись гневом. Ларедо нежно отстранил Шейлу и твердо встретил взгляд Рафаги.

— Я рассказал Шейле о Хуане, — объяснил он и прошел мимо Рафаги к двери.

Рафага продолжал пристально смотреть на Шейлу, мало-помалу обретая контроль над собой. Неожиданно он заметил поднос и разбросанную по полу еду.

— Еду приготовили для того, чтобы есть, а не бросать на пол, — ледяным голосом сказал он.

Шейла не могла устоять перед его гневом, но его ледяное безразличие выводило ее из себя.

— Ешь ее сам! — крикнула она. — А я не желаю!

Он стоял перед ней неподвижно, холодный и отстраненный.

— Тогда мы оставим ее тараканам.

Рафага направился к двери, но Шейла не могла позволить ему вот так уйти. Она схватила его за локоть. Он остановился, посмотрел на нее сверху вниз, а она пыталась по его лицу определить причину внезапного охлаждения.

— Что случилось, Рафага? Что я сделала? Ты считаешь меня виноватой в том, что произошло с Хуаном? Неужели ты думаешь, что я добровольно отправилась с Ортегой?

Шейла вспомнила, как прискакал всадник и как она была уверена, что привезенное им известие касалось ее. Рафага положил руки ей на плечи и прижался к ней.

— Ты должна ненавидеть меня за глупость, Шейла, — сказал Рафага, дыша ей в волосы. — Из-за моей глупости чуть не погиб прекрасный человек и мой верный друг — Хуан. Он и сейчас все еще в опасности. Из-за нее ты попала в руки человека, который хотел надругаться над тобой. Я заслужил твою ненависть и недоверие, потому что не сумел защитить тебя, хотя обязан был сделать это. Я видел, как ты испугалась тогда, в горах, видел страх в твоих глазах, когда ты смотрела на меня.

— Я действительно испугалась. Меня испугало твое холодное бешенство. Потом я подумала, что ты считаешь меня виноватой во всем. Но я не испытываю к тебе ненависти. Как я могу тебя ненавидеть?..

Она хотела добавить: «… если я люблю тебя», но он повернул ее к себе и замкнул ей рот поцелуем. Шейла обвила руками его шею, он подхватил ее и понес в спальню. Тепло его объятий заставило ее позабыть все перенесенные страдания.

Однако на сей раз их близость не была такой всепоглощающей, как обычно. Они не достигли той магической, волшебной вершины, на которую возносились всякий раз до похищения Шейлы. Она не могла избавиться от ощущения, что Рафага не полностью принадлежит ей. Оставалось надеяться, что время вернет ей прежнего Рафагу.

Но этого не произошло. Благодаря стараниям заботливой и любящей Консуэло Хуан стал поправляться. Между тем Рафага по-прежнему то и дело устремлял на Шейлу молчаливый, изучающий взгляд, словно желая прочесть какие-то тайные мысли. Этот взгляд тревожил ее, сколько бы она ни старалась не обращать на него внимания.

Проснувшись, Шейла не увидела рядом с собой Рафагу. В последнее время он поднимался вместе с солнцем и уходил. У Шейлы опять разболелась голова. Она принялась тереть виски, пытаясь разогнать боль.

В коридоре послышались легкие шаги. Шейла повернулась к двери, но, очевидно, слишком резко, потому что у нее закружилась голова и кровь отхлынула от лица.

В дверях спальни появилась улыбающаяся Консуэло.

— Доброе утро, Шейла.

— Доброе утро, — слабым голосом отозвалась Шейла. — Как чувствует себя Хуан?

Последовало короткое сообщение по-испански, из которого явствовало, что раненому намного лучше. Вдруг Консуэло прищелкнула языком и спросила ее о чем-то. Шейла ничего не поняла. Должно быть, боль в висках мешала ей сосредоточиться.

— Что ты сказала, Консуэло? — переспросила Шейла.

Вторая попытка оказалась не более успешной. Консуэло повторила фразу в третий раз, перемежая слова жестами. Шейла широко раскрыла рот, когда Консуэло стала качать на руках воображаемого младенца и, указав на Шейлу, произнесла: «bebe».

— Это невозможно, — с ходу возразила Шейла. Но быстрый подсчет в уме подсказал, что это более чем возможно. Она беременна. Шейла провела рукой по животу, как будто могла почувствовать, как в ее чреве растет ребенок.

Живот был таким же плоским, как и всегда. Боже, до чего же она наивна! — раздраженно заключила Шейла. Так и есть, она беременна! И уже, наверное, полтора, а то и два месяца.

Консуэло же сразу догадалась о том, о чем Шейла даже не думала. Добрая женщина начала заверять ее, как это прекрасно. Шейла поняла это больше по тону, нежели из слов.

В первый момент она не испытала ничего, кроме растерянности и смущения. Потом сообразила, что Консуэло говорит, как обрадуется Рафага, узнав об этом. И Шейла решила, что в первую же минуту, как увидит его, поделится радостной новостью.

Каким-то образом ей удалось выпроводить Консуэло из комнаты, чтобы в одиночестве обдумать случившееся. Она вся трепетала от радости, что носит ребенка Рафаги. Но в то же время ее одолевал страх — как теперь сложится судьба ее и ребенка, как она родит своего малыша, ведь на много миль вокруг нет ни одного врача и помощи ей ждать не придется.

Что же до Рафаги, то, может быть, и ему она будет нужна лишь до тех пор, пока сохраняет стройность и красоту? Но что станет с его любовью, когда ее живот сделается похожим на арбуз, а ее легкая походка станет похожа на утиную?!

При этих мыслях Шейла залилась горькими слезами.