"СМЕРТЕЛЬНЫЕ СВЯЗИ: ВОЗВЫШЕНИЕ БЕСТЕРА" - читать интересную книгу автора (Киз Дж. Грегори)

Глава 1

Взмах кулака пришелся в дюйме от его лица, но Эл и глазом не моргнул. Еще до выпада Джексона он знал, что тот не попадет.

Оборотный удар – другое дело; это была реальная атака, и Джексон метил Элу в солнечное сплетение каждой унцией своей значительной силы и веса. Однако Эла там не было. Он отступил и "передал" свое следующее движение: ребром ладони по затылку противника. Джексон уловил мысль – как понял Эл – и крутанулся, чтобы уклониться от удара, которого он ожидал.

Эл упал наземь, припечатав обе кисти к полу, вытянув плашмя ногу назад, и развернулся. Повернувшийся, чтобы уклониться от удара в голову, Джексон получил первый знак, когда нога ловко врезала ему снизу. На голову выше и двадцатью фунтами тяжелее Эла, он произвел порядочный шум, приземлившись на мат.

– Стоп! – выкрикнул сенсей Каплан, ступая на ковер. Джексон с трудом встал на ноги. Эл чувствовал его расстройство и враждебность и надеялся, что поединок продолжится; Джексон в таком состоянии терял всякий контроль над стратегией.

Но Каплан закончил поединок.

– Заметьте, – сказал он, – м-р Бестер использовал минимум необходимых движений. Он вел сражение там, где ему действительно место – в уме. Он победил прежде, чем начал атаку. М-р Джексон крупнее, но его разум слабее, – он оглядел группу – все студенты-второкурсники Начальной Академии. – Внимание. Занятие окончено.

Они все дружно поклонились.

Джексон зыркнул на Эла, прежде чем уйти, и Эл ответил ему слабой улыбкой. Он мог позволить себе быть великодушным.

– Отличный поединок, Эл, – сказал Рафаэль, жилистый юноша с ясными черными глазами.

– Спасибо, – он помедлил, пытаясь придумать, как он может ответить на это обращение. Раздумье затянулось.

– Рафаэль, – позвала Сьюзан с другого края комнаты, – как насчет ланча?

– Конечно. Увидимся завтра, Эл.

– Увидимся, – он мысленно пожал плечами. В любом случае, через час у него урок, и Рафаэль, вероятно, знал об этом. Вероятно, поэтому он не позвал Эла на ланч.

Вероятно. Эл направился в душ. Все равно у него не было времени на общение. Держать марку в Начальной Академии было абсолютно необходимо, если хочешь прейти в подготовительные классы Метапола в Высшей. Осталось каких-то три года.

Эл настолько углубился в свои мысли, что почти налетел на Джулию в холле. Он уловил ее ментальный росчерк уже после того, как обнаружил себя лицом к лицу с удивленной кареглазкой.

– Ой, привет, Эл, – сказала она.

– Привет, Джулия, – ее лицо стало уже, черты отчетливее, хотя в пятнадцать лет изгибы, просматривающиеся под ее униформой цвета золота и умбры, еще задержались между девичьими и женскими. – Как… как дела?

– Замечательно, – заявила она, ее глаза блуждали по белому, почти стерильному холлу, будто искали кого-то еще в торопливой массе студентов. – А как твои? Я слышала, ты получил премию Каргса в том году.

– Да, кажется, получил.

– На самом деле я не удивлена. Ты всегда был в звене лучшим. Мы на днях интересовались тобой… – она приостановилась, вероятно, только что заметив, что сказала "мы". Он понял, конечно. Начальная Академия была велика, но не настолько. Он часто замечал Джулию, Миллу, Бретта, Азмуна, Экко и большинство остальных из звена за ланчем или игрой в футбол на площадках.

– Ты уже решила? – спросил он. – В какую школу ты могла бы пойти?

– О, ну… ага, я подумываю о бизнес-школе. Кажется, стану стряпчей, как ты всегда говорил. А ты? Все еще хочешь стать пси-копом?

Эл кивнул.

– Да.

– Ну… тогда удачи. Это будет непросто.

– Спасибо. Я… – как и с Рафаэлем, он хотел сказать что-нибудь еще, но не решался ни на что. Это было определенно неприятное ощущение.

– Мне нужно на урок, – сказала Джулия. – Думаю, еще увидимся.

– Ага. Мне тоже. Ну, успехов тебе, – он сверкнул улыбкой, которая не была искренней, и пошел прочь.

– Эй, Эл?

Он обернулся, удивленный, что она все еще смотрит на него.

– Да?

– Я… кое-кто из прежнего Первого Звена собираются в поход, в Альпы. Что-то вроде неформального воссоединения. Ты тоже приглашен, если хочешь.

Он моргнул.

– Конечно, – сказал он. – Это может быть весело.

Она улыбнулась, немного нерешительно.

– В субботу? Мы собираемся встретиться у Хватуна, примерно в семь утра.

– Хорошо. Хорошо, я приду.

Она заспешила прочь, а он отправился на статистику, удивляясь, отчего это шагать стало чуть легче.

На занятии Эл подавил это чувство и постарался усвоить хоть что-нибудь из сказанного профессором Диболдом. Когда прозвучал звонок, он, как обычно, направился в отделение Метапола Вест-Энда.

Центральное отделение Метапола было в административном комплексе. Студентам не запрещалось бывать там, но и не рекомендовалось – без особого приглашения. Офис в Вест-Энде был меньше, более знакомый и намного более доступный. Здесь обычно дежурили всего шесть копов, и трое из них, как правило, бывали на задании.

Долговязый мужчина с тяжелым, угловатым лицом едва ли светлее эбенового дерева приветствовал его болезненной, какой-то смущенной улыбкой.

– А, м-р Бестер. Как поживаете в этот отличный денек? Пришли заниматься, как обычно?

– Да, сэр, лейтенант Ван Арк. Вы против?

– Отнюдь. Но… э… разрешаю вам кое-какую мелочь.

– Сэр?

– Мы не называем друг друга по чину. Это для нормалов. Мы тэпы, мы знаем, кто мы такие.

– О. Но в фильмах…

– Ну, да. Но некоторые нормалы смотрят фильмы типа "Джона Следопыта". Им удобнее с титрами, чинами и подобным, так что мы оставляем им их иллюзии.

– Понял, – сказал Эл. В этом был смысл. – Так как же мне вас называть?

– М-р Ван Арк подойдет.

– Окей. М-р Ван Арк.

Ван Арк хмыкнул.

– Сколько вы уже приходите сюда, м-р Бестер? Года четыре? Вы занимаетесь этими Беглецами, как некоторые дети занимаются бейсболом или футболом.

– Да, сэр. Когда я стану пси-копом, я хочу знать их.

– Когда? Не если? У вас определенно нет проблем с уверенностью в себе, м-р Бестер. Так или иначе, приятно видеть в молодежи столь активный интерес. Вы подаете хороший пример. Все же, – он выразительно развел руками, – вы тут каждый день, в дождь и в солнце! Вы ни дня не пропускаете. А поухаживать, пригласить девчонку на пикник? Когда будете в моем возрасте, пожалеете об этом.

Эл подумал – очень осторожно, строго контролируя себя – что в возрасте Ван Арка он намерен иметь чин повыше лейтенанта, безразлично, будет ли этот титул произноситься вслух или нет.

– Я иду в поход на этот уик-энд, – заметил он, маскируя всякий намек на свою реакцию.

– Ха. По мне, это звучит как еще одно задание. Но каждому свое, – и он взглянул на экран своего компьютера. – Ну, вот сводки, если хотите посмотреть.

Элу показалось, что большой человек позаимствовал его собственное озорное выражение.

– Ух ты, – сказал Эл, расширив глаза при виде списка фамилий. – Взяли Кашиваду, Д'Амико и Эноха. Они всегда числились в розыске.

– Энох еще до вашего рождения, – заметил Ван Арк.

– Всех одновременно, похоже. Нынче утром. Эй, и Дайтц тоже тут, – он нахмурился у экрана. – Что-то произошло, не так ли? Что-то значительное.

Хохот Ван Арка грохотал несколько мгновений.

– Что ж, я не должен был сообщать это тебе, прежде чем оно попадет в новости, но скажу, если поклянешься держать это в секрете.

– Корпус – мать, Корпус – отец, – промолвил Эл. – Я никогда не предам Корпус.

Ван Арк понизил голос.

– Только что разгромили большое гнездо подполья в Объединенных Исламских Нациях – в Казахстане, я думаю. Рапорты все еще поступают. Это там они взяли тех трех.

– Могу я посмотреть еще? Какие-нибудь рапорты?

– Разумеется. При условии твоей клятвы молчать об этом тоже.

– Даю слово.

Ван Арк вытащил свою идентификационную карту и активировал ее.

– Окей, – сказал он. – Ты получил доступ. Радуйся.

Эл кивнул, и Ван Арк, придвинувшись, сел рядом. Перед ним появилось краткая сводка по ситуации, список Беглецов, предположительно скрывающихся там, а затем текущий рапорт. Это был, конечно, лишь четвертый уровень, так что все ключевые детали опускались – источники, рапорты о жертвах, подробная тактическая информация и тому подобное. Тем не менее, было поучительно сравнить первоначальный список с теми, чья поимка была подтверждена. Эноха и Кашиваду они найти ожидали; Д'Амико оказался сюрпризом. Это были крутые парни.

Среди второстепенных он узнал Классена, Бразг и Нильссона, все они числились в основном розыскном списке более пяти лет. Из них, кажется, только Классен был пойман в сегодняшнем рейде. Означало ли это, что Бразг и Нильссон проскользнули у Корпуса сквозь пальцы, или их с самого начала не было там?

Интересно. С разрешения лейтенанта он вызвал их персональные файлы, надеясь, что их истории дадут ключ.

Лара Бразг родилась тридцать лет назад в Канаде. Она была зарегистрирована Корпусом в четырнадцатилетнем возрасте, П5, и получала sleepers. Исчезла в возрасте двадцати одного года. Она была замешана в два покушения на убийство и одну закладку бомбы и похитила, по крайней мере, двух тэпов из исправительных учреждений. Классический тип Беглецов "А", она даже могла быть хорошим человеком, которого сбили с пути истинного, промыв мозги где-то в высокоорганизованном и циничном подполье.

Ее типу можно было показать правду, спасти, исправить и сделать полезным членом Корпуса. Так бывало не раз и не два. На портрете она выглядела красивой, но несколько вульгарной блондинкой с испещренным светлыми веснушками лицом.

Портис Нильссон был совсем другое дело. Родившийся в Великобритании, он был моложе Бразг на год, но имел значительно более длинный список преступлений. Несколько зверств: два убийства во время ограбления, один акт кровопролития в кабацкой драке в Мадриде, многочисленные мелкие и два крупных обвинения в краже. Он отсидел шесть лет в тюрьме как несовершеннолетний, но никогда не проходил положительно тест на телепатию.

Под конец его срока тюремный психолог, тем не менее, убедился, что Нильссон обладает пси-способностями, но просто не имеет митохондриальной метки – не так уж и необычно; в конце концов, у тридцати процентов телепатов ее нет.

По пути в исправительное заведение Нильссон бежал и оставался с тех пор на свободе. За последние четыре года фокус его преступной деятельности сместился на операции, относящиеся к подполью. Нильссон выглядел как Беглец типа "С", социопат, нашедший организацию, которой пригодился. В то время как любой тэп мог быть вразумлен через исправление, тип Нильссона – преступник от рождения, привыкший злоупотреблять своими силами – труднее всего поддавался изменению.

Его фото, казалось, подтверждало это – даже на видео, его глаза излучали злобу, а квадратная челюсть выражала непокорство.

– Опасный клиент, – заметил Ван Арк, прохаживаясь позади него. – Даже среди нормалов трудно найти более жестокого типа.

– Копы возьмут его, – сказал Эл.

– Тебе будет также интересна новостишка, которую я выловил, – как бы по секрету сказал Ван Арк.

– Что это, сэр?

– Стивен Уолтерс всплыл на поверхность.

Эл скорчил скептическую гримасу.

– Он умер лет двенадцать назад.

– Это мы так думали, но он ловкач. Должен быть, он единственный пси-коп, ставший нелегалом…

– …только после того, как его сознание было поражено и перепрограммировано Декстерами, – напомнил ему Эл.

– А… да, – сказал Ван Арк. – Так или иначе, те его останки, что найдены на месте взрыва в Никарагуа, должно быть, состояли из искусственно выращенных тканей, потому что прядь его волос нашли во время рейда в ОИН.

– Но не его самого.

– Нет.

– Не могут ли волосы быть чрезвычайно старыми?

Ван Арк покачал головой.

– Вдобавок живые клетки кожи. Уолтерс был там.

– Ух ты, легенда жива.

– Похоже на то.

Эл выдвинул челюсть.

– Я почти надеюсь, что он останется здесь, пока я не стану копом. Я его поймаю.

– М-р Бестер, – сказал лейтенант Ван Арк, – этого я вам никогда бы не пожелал.

Эл думал о нелегалах немного позже, на бегу. Он пытался довести свой бег до десяти километров, каждый за шесть минут. Он был на третьем километре – всегда худшем – так что поднажал и попытался занять свой разум чем-то другим, нежели отбивание мяса и костей об асфальт.

Почему кто бы то ни было становится Беглецом? Чего они хотят этим добиться? О, людей вроде Нильссона понять нетрудно – они были просто преступниками, использующими других преступников, чтобы избежать ответственности. Но другие? Что они надеялись найти, чего не мог им дать Пси-Корпус?

Он попытался представить себя самого, вне Корпуса, поздним, выросшим как нормал. Скажем, ему двенадцать к моменту проявления пси-способностей – что бы он стал делать там, во внешнем мире простецов? Принимать подавляющие наркотики? Таким образом он смог бы спрятать свои способности, вести ту жизнь, к которой привык – исключая то, что нормалы могли обнаружить по личным записям или официальным файлам. Он не смог бы получить работу или даже найти жилье, не выдавая своей природы, а нормалы ненавидели бы его все равно, со sleepers или без.

Или он мог бы вступить в Пси-Корпус, получить бесплатное образование, жилье, довольствие, работу, защиту от простецов, общество себе подобных.

Так что нелегалы не желают той жизни, что ведут нормалы, и они не желают использовать возможность отточить свои силы до совершенства, жить и работать как телепаты. Они не хотят быть нормалами, и они не хотят быть тэпами. Чего же они хотят?

Что ж, они наломали дров. Может, все к тому и шло? Они просто хотели неприятностей. Определенно, такой уж народ.

Он поразмышлял над этим еще, но словно бился о стену. Ответ, вероятно, какой-то замечательно очевидный, подумал он. Проблема была в том, что не хотелось соваться повсюду с расспросами вроде этих, насчет Беглецов – если хочешь быть пси-копом. Твоя забота поймать их, а не понять их. Все же – не легче ли поймать их, если их понимаешь?

Он почувствовал, как начало открываться второе дыхание, а это всегда было приятно. Он отложил внутреннюю дискуссию ради вида, открывшегося с вершины холма. Он видел через стены и проволоку, защищавшие Тэптаун, текущую в золоте заката Рону. С легкой улыбкой на лице он пустился спринтом, чувствуя себя галопирующей лошадью или запряженным быком, непобедимым, бессмертным. В конце концов, ему пришлось замедлить бег, но ощущение осталось. И созвучное ему, такое славное имя – Джулия.

– Эл! Приятно видеть тебя. Рад, что ты смог это сделать, – улыбка Бретта была ослепительна.

Эл слегка улыбнулся и коротко, твердо пожал руку юноши в перчатке, такой же, как его собственная. Это звучало весело.

– Джулия сказала тебе, куда мы идем? Примерно до Монблана. Бывал там когда-нибудь? – он помедлил. – Ты добыл себе увольнительную, правильно?

– Да, для отлучки. Не на Монблан.

– На самом деле мы не пойдем на Монблан – но очень близко. Тебе понравится поход. В том месте, где у нас был привал, грандиозный вид, и можно наловить рыбы.

Эл кивнул, так как, по-видимому, иного ответа не требовалось. Бретт вытянулся в кости – он был на две головы выше Эла, с красивым суровым лицом такого рода, какие изображались на вербовочных плакатах Пси-Корпуса.

Эл отметил слово "мы" и прошедшее время в объяснении Бретта. Эти ребята и раньше совершали прогулки, возможно, часто. Это не было, как сказала Джулия, воссоединением. Они уже были едины; это только Эл Бестер, аутсайдер, присоединялся к ним. Но зачем? На что он им сдался?

Другие – Милла, Азмун, Экко – поприветствовали его, но их энтузиазм был сдержанным, и это усилило его подозрения, но Джулия была сама приветливость. Он позволил себе, через силу, счесть свою надежду оправданной: что он нравится Джулии, и она пригласила его по собственному почину, даже сознавая, что остальные могут быть этим совсем не так довольны.

– Мы поднимемся поездом до Шамони и пойдем оттуда, – объяснил Бретт, пока они стояли в очереди за билетами. – Когда мы спустимся, то можем сесть на другой поезд обратно до Сен-Жервэ.

– Добро.

– И, хм… ты не захватил какой-нибудь другой одежды?

Эл оглядел свои стандартные казенные коричневые штаны для прогулок, золотистую рубашку и легкую академическую куртку.

– Разумеется, у меня есть другая.

– Нет, я имею в виду… знаешь, не форменная?

– С чего это мне не носить форменную? Я не стыжусь Корпуса.

– Не в этом дело, – сказал Бретт. – Просто так лучше… Я имею в виду, никогда не скажешь, что сделают нормалы.

– Эй, – сказал Эл в редком порыве старой гордости. – Мы – Первое Звено. Пусть только попробуют.

Сказанное, это прозвучало неправильно, неуклюже, и он пожалел, что произнес это. Но глаза Бретта расширились, и он сказал:

– Ну, да! Верно, черт возьми! Я позабыл, с нами же лауреат премии Каргса! С тобою мы все одолеем.

– Пойдем, Эл, сядешь со мной, – сказала Джулия, когда они прошли через раздвинувшиеся двери в поезд.

Первый этап путешествия был легким, хотя Эл обнаружил, что должен сдерживать шаг, чтобы другие могли поспевать за ним. В итоге он оказывался ускакавшим вверх по склону, а потом их дожидался. Ясно, что даже физически он тренировался упорнее, чем они.

К разгару дня небольшая неловкость исчезла. В конце концов, они выросли вместе, даже если он виделся с ними мало в последнее время. Они были звеном. Они все вместе предстали Смехунам. Он к ним привык.

О других студентах академии нельзя было сказать того же. О, некоторые были из вторых и третьих звеньев, но даже они выросли в большинстве как нормалы или в Подвале. Большинство из них – почти все в его классе – были действительно поздними, не проявляли свое пси прежде двенадцати лет или старше. Он и не пытался завести дружбу с большинством из них; они считали его чудноватым, так сказать, или, может, даже побаивались его. Вероятно, оно было к лучшему – это оставляло ему больше времени на занятия, на лучшую самоподготовку к Высшей Академии.

Путешествие было приятным. Дикие цветы усыпали блестками освещенные солнцем луговины и пастбища, а лес был словно вечнозеленый храм. Эл редко бывал в лесу – несколько пикников и экскурсий на природу, когда они были детьми, ни единого со времени поступления в Начальную Академию. Это было нечто, что он подумывал предпринять, но на что вечно не хватало времени.

Они устроились отдохнуть возле старой каменной стены – тихая минута, как бы в благодарность дню – когда услыхали голоса поднимающихся вслед за ними. Эл почуял слабые, неупорядоченные сознания – нормалы, конечно. Он принялся отталкивать их, затем из любопытства перестал. У него было немного контактов с нормалами.

Те поднялись на холм довольно скоро. Пятеро молодых людей, может, несколькими годами старше него. Двое были высоки и худощавы, достаточно схожи, чтобы быть братьями. Один был не выше Эла, но куда толще, почти как бульдог, с черными сросшимися бровями. Другие двое были среднего телосложения, рыжий и блондин. Они о чем-то бодро болтали по-французски и мимоходом приветствовали телепатов почти незаметными кивками.

Все, кроме одного, Бульдога, чей взгляд, с интересом пробежавший по девушкам, вдруг задержался на Эле.

– Q'est-ce que c'est que ca? – спросил он скорее резко. Он указывал на академическую одежду Эла.

– А? – он тыкал пальцем, будто во что-то вонзал. – В чем дело, ты? Не можешь читать мои мысли по-французски?

Его друзья теперь обернулись.

– Viens, Антуан, – сказал один из худощавых.

– Нет-нет, – уперся Антуан и жестом подозвал их. – Я так давно хотел повстречать одного из этих маленьких вундеркиндов. Вы все мозголомы или просто этого выгуливаете? – спросил он Бретта и остальных.

Эл сжал губы и ничего не сказал, но Бретт ответил по-французски:

– Послушайте, парни, мы просто путешествуем. Мы не хотим никаких неприятностей.

– Неприятностей? Это ты нас назвал неприятностью?

– Нет. Я так не говорил.

– Просто идите своей дорогой, – посоветовал Эл.

– О, это приказ, капитан Мозголом?

– Это предложение, – сказал Эл. Он отметил, что у него щекочет в коленках. Вся сцена стала слегка нереальной, будто резко изменилось освещение. Его сердце застучало сильнее. Почти бессознательно он обхватил свои колени.

– О, предложение. Что ж, у меня самого есть парочка, – сказал Бульдог. – Я предлагаю, чтоб вы оставались в своей конуре в Женеве и не околачивались здесь наверху, где вас могут увидеть приличные люди. Я предлагаю вам отвалить из моих, черт возьми, мозгов.

– Правила Пси-Корпуса запрещают сканирование без допуска, – указал Эл. Он сделал паузу, а затем, к собственному удивлению, услышал, как сам продолжил:

– Кроме того, я бы не стал читать твои мысли, как не стал бы нарочно наступать на собачье дерьмо.

Бульдог-Антуан усмехнулся, обнажая зубы, похожие на клавиши пианино:

– Ух, это остроумно. Писи-Ко пошутил, – он выделял "пи".

Джулия попыталась улыбнуться.

– Ладно вам, мальчики…

– Эй, парни, п-сучка умеет разговаривать. Что еще ты умеешь, п-сучка?

Эл окинул парня пытливым взглядом, вышел вперед и врезал ему по носу.

Что случилось потом, было как в тумане. Эл ожидал, что мальчишка нападет на него – он так и так этого добивался, это ясно. Он ожидал, что поймет, откуда будет нанесен удар, как на тренировке по каратэ или фехтованию с более слабым тэпом.

Но это была не тренировка, и Антуан вообще не думал, что ему делать дальше – копье чистой ярости вонзилось Элу в мозг, ослепив разум, и кулаки-кувалды последовали почти тотчас, лупя Эла без разбору, но с поразительной жестокостью. Он рефлекторно вытянул руки, так что его предплечья приняли основную часть удара, шедшего в голову, но он все равно качнулся назад, все равно попятился, когда голова противника боднула его и впечатала в дерево. Затем Антуан навалился на него и дубасил теми же толстомясыми кулаками…

А потом он убрался, с ревом и задыхаясь. Эл открыл глаза и увидел стоящего рядом Бретта со сжатыми кулаками, излучающего холодную решимость.

– Отваливай, – сказал Бретт.

Друзья Бульдога забирали его.

– Ну же, Антуан, – сказал один из длинных. – Он того не стоит. Он сдаст тебя под арест, и что тогда?

Антуан злобно смотрел и медленно поднимался на ноги. Эл, дрожа, сумел вскарабкаться и встать. Его дыхание было прерывистым, и он пытался замедлить его, как учили.

Антуан состроил жуткую ухмылку-гримасу.

– Спорим, теперь ты не считаешь себя таким бедовым, ты, мозголом? Не будь здесь твоего друга, я отделал бы тебя до бесчувствия, а?

Эл потянулся наружу своим пси. Он ощутил разгоряченный, глупый умишко. Он мог сделать с ним почти что угодно. Ударить, как только пожелает. Он мог вызвать у Антуана припадок, наполнить его сознание кошмарами, разодрать его мысли к…

Но нет, это было бы против правил – это значило бы предать Корпус. Так что ему пришлось наблюдать, как мальчишки уходят, Антуан – глумясь над ним, пока они не скрылись из вида. Он мог п-слышать их грубый хохот еще долго после того, как слышал его вообще.