"Слоеный торт" - читать интересную книгу автора (Коннолли Дж. Дж.)

В субботу вечером

Я совершенно не настроен на веселье. Вероятность того, что я наткнусь на Билли, не очень-то велика. Мне удалось проскользнуть в пару мест в Вест-Энде, где, как было сказано, он может ошиваться. И я не заплатил ни пенни, потому что знаком с владельцами заведений. В этой части города можно встретить кого угодно: и пышногрудых красоток, и хулиганов, и жуликов, и наркоманов, и крупных бизнесменов, и фотомоделей… Здесь попадаются и пустышки, выдающие себя за состоятельных особ, и по-настоящему богатые дамочки, которые выглядят как дешевые проститутки. А также толпы представителей шоу-бизнеса и простых шлюх, похожих на папенькиных дочек. И, конечно же, граммовые пакетики кокаина и пилюли, которых море. Выпивка по десятке за порцию. Музыка гремит из всех дверей. В общем, жизнь бьет ключом. Атмосфера, как на большой вечеринке, немного дикая и безнравственная. Повсюду употребляют наркотики, танцуют, пьют и, полагаю, трахаются за каждым углом. Даже если случится так, что кто-то из присутствующих вдруг умрет, что вряд ли, то, скорее всего это будет не насильственная смерть, а смерть из-за причиненного самому себе вреда. Тут почти никогда не бывает драк и проявлений бессмысленной агрессии.

У меня редко возникает желание «нюхнуть», разве что в качестве стимулирующего средства перед сексом. Если все же настроение есть, я с удовольствием делаю две дорожки и уношусь в места, куда в нормальном состоянии не попасть.

Пару граммов чистейшего кокаина, абсолютно без примесей, почти прозрачного, я на всякий случай храню в аптечке в ванной комнате. Товар первоклассный. Мы вместе с Морти, Терри и Кларки оставили его себе для личного пользования. Иногда ведь и нам необходимо отвлечься. Но это не означает, что я – наркоман. Хочу – принимаю. Не хочу – обхожусь. Зависит от настроения.

Я сижу у стойки бара в каком-то клубе, расположенном в районе Беркли-сквер, и болтаю с барменом. Танцпол далеко, и вся субботняя толпа именно там. Вдруг какой-то парень окликает меня по имени и, не успел я и сообразить, направляется прямиком в мою сторону. Какой же я тормоз! Если бы я его заметил, то обязательно увернулся бы от встречи. Но он заметил меня первым, так что деваться мне некуда. Это член одной иногородней бригады молодчиков. Мы иногда с ними работаем. Обычно у меня хорошая память на имена. Но я, хоть убей, не могу вспомнить, как зовут этого типа. В отличие от остальных членов банды он не опасен. Что-то вроде прилипалы. Так, мальчик на побегушках. Вот черт, он хлопает меня по спине. Трясет руку. Называет приятелем. Терпеть этого не могу.

Ребята, с которыми он связан, время от времени появляются на горизонте и требуют сотрудничества. Обитают они за чертой города, за трассой М-25, поэтому мы зовем их «Деревенщиной» или «Бандитос». Они забивают стрелку через Джимми или Джина, так что послать их не так уж и просто. Бывает, молодчики нагрянут в город, как злодеи из старых вестернов, и начинают палить направо и налево, терроризируя местных жителей. Их позиция: если у тебя есть ствол, надо, чтобы все об этом знали, даже законники. А чего стоят их дикие фантазии о том, что они являются прямыми потомками знаменитых гангстеров, чьи имена гремели в шестидесятые – семидесятые годы: Близнецов и других романтиков с большой дороги. Они прочли все книги, посмотрели все фильмы, изучили все мифы и легенды. В общем, потешные ребята. За исключением, пожалуй, трех моментов: неоправданная жестокость, в основном по отношению друг к другу – таким образом они пытаются установить своего рода иерархию; номера телефонов – их просто невозможно запомнить; и их грязная работа и наплевательское отношение – они легко подведут тебя под статью. Из-за этих комиков можно схлопотать десятки лет заключения. Десять, двенадцать, пятнадцать или двадцать лет тюряги – это уже не шутки. Им не дано постигнуть идею мира и спокойствия. И не моя обязанность обучать их работе. Морти верно сказал: они живут в неорганизованном преступном мире.

Все в жизни они измеряют наличными. Наличными же и расплачиваются. Мы иногда даже принимаем чеки и переводим деньги с одного чистого счета на другой. Конечно, если это проверенные клиенты, те, с кем мы давно сотрудничаем и кому доверяем. Как правило, это парни, живущие по принципу мира и спокойствия. Одни покупатели расплачиваются за товар бриллиантами, отправляя их с курьером из-за границы. Они вкладывают их в конверт с мягкой подложкой и как-нибудь во время обеда в одном из ресторанов города их забирают. А Морти однажды в обмен на два с половиной килограмма «зерна» получил дом с четырьмя спальнями в Саутхолле, хотя цена на «овес» тогда была намного выше. Чистые деньги, запущенные в систему, стоят гораздо больше, чем пачки наличных в пластиковом пакете. Хотя и от них мы никогда не отказывались. У нас есть фирмы-прикрытия, довольно успешные сами по себе и доказывающие, что в первую очередь мы – неплохие предприниматели. Только вот «деревенские» ничуть не беспокоятся по этому поводу. Для них это слишком сложно. Они живут на широкую ногу: в огромном доме, у которого припаркованы две новенькие тачки, повсюду светят наличными и даже раз в две недели выписывают танцовщицу-креолку. У них это называется «бал». По-моему же, это безграничная тупость и жадность. Они бы еще попросили напечатать о себе в газете, желательно сразу на первой полосе. Мне этого не понять. Зачем обращать на себя внимание? Зачем выставлять себя напоказ?

В общем, они рисуются, мы же ведем себя вежливо и любезно, но пытаемся держаться от них на почтительном расстоянии. Когда они заезжают, мы оказываем им радушный прием и в определенный момент отказываемся от сделки, ссылаясь на переизбыток или же недостаток товара, в зависимости от того, продают они или же покупают. Мы, конечно, стараемся не вести с ними торговлю, при этом приходится еще соблюдать интересы алчного Джимми П. Поэтому действовать нужно очень тактично. Однако сотрудничать с ними иногда все же приходится. Только в том случае, если отказывать уже просто глупо, да и неприлично. Но и в таких редких случаях мы прикладываем максимум усилий, чтобы они не мешкали и свалили как можно быстрее. Каждый член нашей команды бесконечно капает им на мозги, изводит разговорами о безопасности. Переговоры ведутся вполголоса, при этом мы осторожно оглядываемся по сторонам, ерзаем на месте, напускаем на себя взволнованный вид, словно полицейские сидят у нас на хвосте, уголовный отдел отслеживает каждый наш шаг, и вот-вот нагрянут парни из Скотленд-Ярда и повяжут нас по рукам и ногам.

Один раз мы поставляли товар небольшой группе в Финсберри-парк. Сообразительные ребята. Так вот мы придумали с ними одну фишку. Они притворяются полицейскими и как будто бы держат нас под наблюдением. Мы пообещали им товар по специальной цене за кило при условии, что они блестяще сыграют роль. Нужно было сделать так, чтобы их присутствие бросалось в глаза. Поэтому прямо напротив места встречи с нашими приезжими «друзьями» мы пригнали фургончик с цветами – прямо как в кино, – из окна которого, словно невзначай, торчали толстенные линзы телеобъектива, который жужжал и щелкал, как безумный. Никогда нельзя предугадать, что эти недоумки выкинут в следующий момент. В общем, они, тыча прямо в направленные на них камеры средними пальцами и хватая себя за яйца, на всю улицу орали в сторону подставных легавых: «Отсосите, суки!» Потом мы даже проявили пленки и отпечатали фотографии. Первоначально все задумывалось как шуточный эксперимент, чтобы показать ребятам с Финсберри, с чем нам иногда приходится сталкиваться. На самом же деле мы сами увидели, чего можно ожидать от приезжих отморозков, когда поблизости бродят полицейские, даже если и не настоящие. Только дураки верят, что закон глуп. Добрая половина сотрудников криминального отдела имеет ученую степень по той или иной политической дисциплине. И по-детски наивные простаки, поливающие законников грязью, лишь разжигают в них еще более сильное желание сгноить нас всех за решеткой. Морти позаимствовал снимки, чтобы передать их Джимми и Джину. Те сочли их уморительными и от души посмеялись. Морт вернулся с директивой продолжать ублажать этих шутов, поскольку, по словам мистера Прайса, «нам нужны такие психи, как во время военных действий стране нужны фанатики. В определенный момент их безумие может сыграть нам на руку». Справедливое высказывание. Только вот обязанность развлекать этих психопатов возложили на нас. Джимми, видите ли, считает, что от нас не убудет. А по мне, это просто шайка здоровенных, примитивных, задиристых и совершенно бесполезных недоумков.

Я лихорадочно прокручиваю в башке знакомые имена, пытаясь припомнить, как все-таки зовут моего нежелательного собеседника. На нем немодная футболка с дизайнерским логотипом, которую наверняка скроили на какой-нибудь подпольной фабрике. Одежда ему явна мала: рукава слишком коротки, а длина футболки не дотягивает даже до брючного ремня. Он очень похож на большого ребенка, которому мама прокипятила шмотки, а потом еще засунула их в барабанную сушилку, так что они дали приличную усадку. Парня сопровождает девушка невероятной красоты. Просто прелесть! Я чуть не воскликнул: «Черт подери! Что ты делаешь вместе с этим уродом?!» Белокурые волосы, веснушки на переносице, неброский макияж. Прекрасное лицо, невинное и в то же время сексуальное. Коротенький обрезанный топ открывает плоский живот, темный здоровый загар и пирсинг в пупке. Грудь стоит без всякой «поддержки», соски торчат вверх. Подтянутая, упругая, спортивная попка.

– Здорово. Рад тебя видеть, – улыбаясь, вру я и хлопаю его по плечу. – Как делишки?

– Отлично, приятель. Просто здорово. Знакомься, это Тэмми.

– Привет, Тэмми.

Чудесная улыбка. Дивные глаза. Темно-синие. Что это? Мое «Я»? Мой пенис? Или она сама со мной заигрывает? Девушка хлопает ресницами, чуть-чуть расправляет плечи, и теперь ее соски задираются еще выше.

– Привет, – отвечает Тэмми и смотрит на меня огромными глазами.

– Ты тут с кем, приятель? – пристает Тупица.

– Я тут по своим делам. Скоро ухожу. Нет никакого настроения. Сегодня был трудный день.

– Хочешь «шампусика», приятель? – Он держит за горлышко бутылку шампанского. Их бокалы наполнены до краев.

– Нет. И так хорошо. Что-то не хочется сегодня пить.

– Только один стаканчик. Чтобы язык развязался.

Да он укуренный, и Тэмми тоже. Она вообще пыхтит как паровоз. Я до сих пор не вспомнил его имя, зато сузил список возможных вариантов. Он – друг одного дельца из провинции, главаря банды по имени Джей Ди. Следовательно, имя этого тюленя или Том, или Дик, или Гарри, или Берт, или же Эрик – они были очень популярны до войны. Простые традиционные имена.

– А ты что делаешь в этой части города, старина? – интересуюсь я.

– Хотелось чего-нибудь новенького. Тэмми решила проверить этот клуб.

– Давно вы встречаетесь? – обращаюсь я к девице.

– Не-а. Так, виделись три… может, четыре раза. Сколько, Сид?

Сидни. Точно. Так его зовут. Значит, она говорит, у них не серьезно. Эх, Тэмми, я достал бы для тебя кое-что из аптечки в ванной комнате.

– Четыре.

– Что? Прости, Сид? – Никак не соображу, о чем он.

– Мы виделись четыре раза.

Значит, по всей вероятности, Сид считал. Наверное, он полагал редкой удачей повстречать знакомое лицо. Его даже нисколько не смутило то обстоятельство, что я не кинулся ему на шею и не стал участвовать в ритуальном похлопывании по спине. Должно быть, они уже давно слоняются по кабакам и успели под завязку зарядиться кокаином и алкоголем. По-моему, Тэмми попросту использует дружка в качестве шофера и по совместительству личного наркодилера, не питая к нему при этом ни романтических чувств, ни сексуального влечения. Даже принимая это во внимание, переспать с ней – дело не из легких. У ребят свой кодекс чести, который не одобряет подобных шагов. Они могут расценить это как личное оскорбление. В общем, приходится нести всякую чушь о том, как мне нравится этот клуб и какая приличная публика, а ди-джей – просто виртуоз. Только на самом деле в голове у меня роятся совершенно иные мысли. Я представляю, как Тэмми стягивает с себя коротенький топ, скидывает прозрачные босоножки. Потом я расстегиваю молнию на ее узких джинсах, обнажаю изгибы бедер, стягиваю маленькие эротичные трусики. И вот она стоит передо мной совершенно голая. Наверное, малышка уложилась бы секунды в четыре. Интересно, она тоже об этом думает? Сид тем временем продолжает ездить мне по ушам, травит какие-то старые байки, сам же над ними и смеется. Только, по-моему, он несет полный бред. И мне-то уж точно не до него. От всех этих эротических фантазий у меня такая эрекция, что вот-вот лопнут штаны. Хватит! Надо думать головой, а не хреном. Буду слушать Сида, чего бы мне это ни стоило. Это, по крайней мере, вежливо. Нет, Тэмми, больше я не поведусь на твои уловки, больше ты не увидишь в моих глазах и намека на желание. Но все же, с каким наслаждением я бы похитил тебя с этой вечеринки и увез бы в какое-нибудь тихое местечко, где мы спокойно смогли бы посоревноваться в вольном стиле, где оцениваются оригинальность, воображение, похоть и животная страсть.

Красотка глядит на меня так, словно знает, что я могу засыпать ее порошком по самую шею. Между нами явно возникла телепатическая или химическая связь. Только бедняжка Сид этого не замечает. Она же по заискивающей манере, с которой обращается ко мне Сид, догадалась, что я – парень со связями и что неплохо бы ей со мной закрутить. Тэмми танцует на месте, приподнимается, покачивает бедрами, очень медленно вырисовывая ими в воздухе восьмерку. Глаза полузакрыты. Голова откинута назад. Не знаю, что возбуждает ее больше: музыка, «кокс» или процесс соблазнения моего члена. Пытаюсь представить себе, что прямо в этот момент мы оказываемся в одной постели. Она – надо мной, танцует и одновременно трахает меня, даже не отдавая себе в этом отчет. Движения ее ритмичны. Она удовлетворяет себя моим членом, пощипывает клитор, кусается и царапается, как дикая кошка. Или подсовываю ей под задницу подушку и покрываю ее сверху, и мы делаем «это» медленно и долго. Потом я переворачиваю ее и покусываю упругие маленькие груди. Или я внизу, прильнул к влажным губам, языком ласкаю скользкую «киску», она же постанывает и в предвкушении оргазма умоляет: «Да, да. Вот так. Еще. Да. Да-а-а-а!!!», и я кончиком языка вырисовываю на клиторе знак доллара: $$$$$$$$$.

– Хочешь нюхнуть, приятель? – кричит Сид и одновременно толкает меня в бок локтем. Я возвращаюсь на землю.

– Что?

– Нюхнуть? Хочешь сделаю полоску?

– А, нет, спасибо, Сид. Что-то не хочется. А ты давай.

– Тэмми, а ты? Не хочешь немножко расслабиться?

Она кивает, и Сид протягивает ей пакетик. Красотка, покачиваясь, отворачивается и, повернувшись вновь, шаловливо мне подмигивает, а в глазах – огоньки. Черт, она точно заигрывает со мной. Хорошо еще, что Сид опять ничего не видит.

Мы, словно лучшие друзья, сидим плечом к плечу на высоких табуретах. Бар потихоньку пустеет. Исключительно из вежливости я спрашиваю Сида, как там дела у его знакомых, и он с радостью принялся рассказывать мне историю из жизни одного его кореша. Кажется, он имеет в виду двоюродного брата Джея Ди. Я встречался с ним, наверное, пару раз. Он всегда старается оставаться в тени, мнит себя «большим боссом», крупным кокаиновым магнатом.

– Забавная история. Приятель, ты будешь смеяться.

– Ну, давай, приятель. Я весь внимание.

Вот эта история. Один его старый друг, с которым они вместе росли, учились в школе, вместе вышли на большую дорогу и наворотили кучу дел, вместе же терроризировали всю округу. (Где-то я уже это слышал.) Зовут парня Дарен, но он предпочитает называться Герцогом. Он зашибает кучу бабок. Чем только не занимается этот Герцог: и порошок распространяет, и пилюли, и стероиды, сбывает за бугром ворованные тачки, приторговывает пиратскими копиями еще не вышедших в прокат фильмов, продает домашнюю порнографию, финансирует нелегальный оборот спиртных напитков, участвует в торговле оружием – в общем, крутится.

Герцог приобрел огромный дом с полным комплектом удобств: там тебе и бассейн с гидромассажем, и гараж на три машины, и все это на нескольких акрах земли. А однажды на Рождество ради смеха он преподнес своей подружке маленький баллончик со слезоточивым газом в съемном чехле из двадцатичетырехкаратного золота. Чехол этот по специальному заказу изготовил один ювелир, так что вещица получилась чертовски роскошной. Дамочка повесила подарок на кольцо, на котором находились еще ключи от спортивного «мерса», от дома, пара брелков Гуччи и Шанель, поэтому в такой компании он не выглядел подозрительно и походил на дорогущее ювелирное украшение. Больше всех шутка уморила самого Герцога.

Зовут барышню Сара, но ей больше нравится имя Саша. За глаза же люди чаще называют ее Шмара. У них обоих серьезные проблемы с кокаином. С раннего утра, едва продрав глаза, они втягивают носом полоску за полоской. Это продолжается целый день, и к вечеру эти двое превращаются в абсолютных параноиков, неврастеников и психопатов. Ко всему прочему дамочка еще и тоща, как смерть. Но, кажется, ее это ни капельки не смущает. Герцог вдобавок колет стероиды, рубает коктейли из говяжьей вырезки и печени ягненка и с маниакальным упорством тягает «железо» в тренажерном зале. По всему дому разбросан порошок, что очень глупо с их стороны. «Снежок» повсюду: в сахарнице на кухонном столе, на зеркале в ванной комнате, на прикроватной тумбочке, а еще у каждого из них есть своя заначка, припрятанная от партнера на «черный день». А такой день неизбежно настает у каждого одержимого кокаиновой страстью человека. Она считает, что у него есть проблема, он, в свою очередь, полагает, что проблемы у нее. Но оба в своих иллюзиях думают, что разгульная жизнь – явный признак того, что они добились успеха. В реальной жизни, несмотря на роскошный дом и кучу шикарных «тачек» в гараже, они едва сводят концы с концами, хоть и с шиком, но из последних сил проживают каждый новый день.

У них нет детей, потому что Саша не хочет портить девичью фигуру. На мой взгляд, это и фигурой-то трудно назвать. «Кокс» высушил ее до такой степени, что задница стала размером с горошину. Вместо детей они завели двух жирных, как свиньи, доберманов, и Герцог обучает их обратным командам. Например, если крикнуть «Фас», собаки максимум вильнут хвостом, а по команде «Сидеть» они разорвут незнакомца в клочья. Только он так и не выяснил, работает это или нет, потому что не нашел ни одного добровольца, согласившегося бы поучаствовать в эксперименте. Парень выдумал этот метод сам, но до сих пор не выяснил, как он действует. Кинологам, наверное, это не понравилось бы.

В состоянии сильного алкогольного или наркотического опьянения Герцог всегда твердит, что ненавидит законников.

– Гребаные легавые. Плевать я на них хотел, – так и говорит он своей Шмаре.

Но больше всего Герцог опасается того, что в один прекрасный день кто-нибудь окажется еще безумнее, дурнее и безнравственнее его самого и просто скинет его с трона. Хотя вряд ли найдется кто-то более чокнутый и отмороженный, чем он. Этот парень – самый настоящий психопат. Да и подружка его с каждым днем становится все более и более нервной и раздражительной. Его паранойя подпитывает ее помешательство, и наоборот. В общем, атмосфера накалена до предела, и вот-вот произойдет замыкание.

И это еще не самое плохое. Хуже то, что по всему дому они прячут оружие. А вдруг кто-то ворвется и попытается отнять бабки или наркоту, так бережно припрятанные ими во всех углах дома? Надо сказать, оружие у них самое современное, последнее слово в науке и технике. Тут и лазерный прицел, и шестьсот выстрелов в минуту. Такие пушки, наверное, только у подразделения Скотленд-Ярда, охраняющего дипломатический корпус. Поначалу Герцог надежно прятал их в тайниках, которые специально для этих целей смастерил для него двоюродный брат, профессиональный строитель, и доставал только для того, чтобы похвастаться перед закадычными дружками. Потом просто перестал убирать их обратно. И теперь за спинкой кожаного дивана, под подушкой, под раковиной на кухне и даже в подставке для зонтов – в любом месте можно обнаружить или «глок», или «узи» калибра девять миллиметров, или еще какой-нибудь пистолет с труднопроизносимым названием. Степень одержимости неуклонно возрастает и уже приближается к опасной черте. По сравнению с этой парочкой вооружение полиции напоминает ассортимент магазина детских игрушек. Законники и рядом не стояли с этими двумя психами. Каждая собака в районе испытывает перед их шайкой благоговейный страх. Наверное, потому они и возомнили себя «грозой всего сущего». По-моему, это самообман, плод больного воображения, подкрепленный ложными фантазиями и извращенным самомнением. Только для них это самая настоящая реальность.

Однажды утром, когда Герцога не было дома, приходит к ним тип из городского совета. Дело в том, что они поставили чересчур высокий забор, и люди, точнее сказать, легавые, не могут рассмотреть, что за ним происходит. В общем, оказалось, что, во-первых, при строительстве они захватили около двух футов общественной земли, а во-вторых, Герцог, как обычно, заблуждаясь по поводу своей значимости и предназначения на этой планете, не побеспокоился о том, чтобы взять простое разрешение на строительство. Должно быть, он думал, что никто не обратит внимания на забор длиной в сто ярдов, высотой в двенадцать футов, с осмотрительно натянутой поверху колючей проволокой, окруживший с трех сторон место его обитания.

Парень из городского совета с головы до пят был упакован в полиэстер, в руке нес пластиковый кейс с эмблемой в виде короны. В общем, выглядел в точности так, как и должен выглядеть член ратуши, пришедший побеседовать по поводу проблемы с забором. Однако одурманенная параноидным бредом Герцога Саша увидела в нем мастера конспирации. Уж слишком он безупречен, слишком уж похож на рядового служащего городского совета. Она не станет рисковать. Где-то в промежутке между моментом, когда парень, стоя у ворот, позвонил по внутренней связи и она, нажав кнопку, впустила его, поверив в историю с забором, и той секундой, когда он оказался на крыльце дома, Шмара утратила веру и запаниковала. Открыв дверь, чокнутая баба дала парню возможность ощутить ее сомнения на собственной шкуре и выплеснула бедолаге в глаза двойную дозу слезоточивого газа. Тот заорал во весь голос и нажал тревожную кнопку на портативном устройстве, которые теперь выдают всем служащим городского совета, – слишком много ненормальных развелось в последнее время. Завыла сирена, очень пронзительная и оглушительная, дамочка запаниковала еще сильнее и угостила парня добавкой. На крик прибежали собаки и залаяли на них обоих, потому что одна выкрикивала команду «Сидеть!», подразумевая «Фас!», а другой голосил ту же команду в ее прямом значении. Псы совершенно растерялись и не знали, что делать.

Шмара, подозревая, что остальные члены банды ворвутся сюда с минуты на минуту, бросилась вооружаться. Спустя мгновение она вернулась с заряженным «узи» в руках. К этому времени пострадавший поднялся на ноги и пытался сбежать, но не тут-то было. Он ни хрена не видел. Бедняга падал снова и снова, натыкался на столбы и припаркованные у дороги автомобили. И тут подружка Герцога совершенно случайно спустила курок. Раздалась трехминутная автоматная очередь, которая просто напополам разрезала одну псину и напрочь вышибла все стекла в джипе «мицубиси». Шмара отшвырнула раскаленный автомат и истерично заголосила во все горло. Парень, весь в слезах, умолял не убивать его, вставал и снова валился, ковыляя вдоль фасада дома. Саша запрыгнула в спортивный «мерс», чтобы сбежать как можно дальше из этого кошмара. Ей было абсолютно плевать, куда ехать, ведь она еще не оправилась от шока. Дамочка задела незваного гостя за плечо в тот момент, когда тот поднимался с земли, и он сослепу подумал, что теперь, чтобы окончательно прикончить, она собирается переехать его на машине. Но Шмара, сорвав ворота с петель, скрылась в неизвестном направлении. Оставшийся в живых пес обнюхивал тело своего менее удачливого собрата и жалобно скулил. Дверь нараспашку. На земле валяется израильский пистолет-пулемет. У дома стоит джип с выбитыми окнами. На всю катушку визжит оглушительная сирена отпугивателя хулиганов. По двору, плача и причитая, ползает полуслепой член городского совета. А сама хозяйка дома со скоростью девяносто миль в час несется по извилистой загородной дороге и яростно жмет на клаксон, как будто это ей как-то поможет.

Сид рассказывает историю буйного помешательства, словно это какой-то уморительный анекдот. На мой же взгляд, это лишнее доказательство того, что я совершенно прав, отказываясь работать с подобными отморозками. У них другие приоритеты. Они – чертовы психи.

– Чем же дело закончилось, Сид?

– А, она вызвала старика по мобильному. Тот пришел в ярость, во-первых, потому что ему пришлось оторваться от дел, и, во-вторых, потому что она застрелила Майка Тайсона.

– Боксера?

– Да нет. Собаку. Ну, разумеется.

– Короче, он отвесил ей пару штук, но, в конце концов, простил. Если бы он в тот день остался дома, может, вообще ничего не случилось бы.

Да уж. Могло быть и хуже. Заложники, осада, перестрелка, число жертв и толстуха-дикторша, тревожным голосом начинающая специальный выпуск теленовостей. Вот такая картина возникает у меня в голове.

– Что случилось с домом?

– Герцог не стал рисковать и послал на разведку пару ребят. И правильно сделал. Там уже вовсю орудовали легавые, растаскивали дом по частям. Слетелись, как мухи на дерьмо.

– Кого-нибудь замели?

– Хрен его знает! Об этом сообщали в новостях. Без подробностей. Показали дом, натянутую ленту, снующих туда-сюда полицейских.

– Все это хорошо. Только я спрашиваю, замели кого-нибудь или нет?

– Да. Они навестили всех, потому что нашли записную книжку Герцога с нашими номерами. К тому же он любит оставлять по всему дому записки.

– Скорее, вас вычислили по телефонным счетам. Взяли и проследили всех, с кем он последнее время разговаривал по телефону. И что ты им сказал?

– Ну, сказал, что знаю его со школы, что иногда пьем вместе пиво в каком-нибудь баре. А что бы ты сказал на моем месте?

– Да то же самое. Нельзя все усложнять. Чем проще, тем лучше. И что, законники остались довольны?

– Кажется, да.

– А наши телефоны Герцог тоже записал в свою книжку? Подумай.

– Такое возможно.

– Но ты не знаешь.

– Нет, не знаю. Черт, я уже жалею, что все тебе рассказал.

Ах ты, болван, ни на что не годный придурок, бестолковый алкаш! Тебе бы только посмеяться, да? Поиграть в войнушку со своими тупыми соратниками?… Черт бы вас побрал, сборище идиотов!

– Да ладно тебе, приятель. Не напрягайся. Я просто спросил, – говорю я, похлопывая его по плечу.

Словно по сигналу возвращается Тэмми. Она стояла в очереди, чтобы получить место в кабинке. Мы с Сидом сидим бок о бок спиной к бару. Она склоняется над ним и целует прямо в губы. Теперь они, как какие-то эскимосы, трутся носами, и она протягивает ему пакетик с порошком.

– Спасибо, малыш Сиди, – шепчет Тэмми.

И в тот же самый момент сует что-то мне в руку. Чутье мне подсказывает, что это не для глаз малыша Сиди. Кажется, клочок глянцевой бумаги. Я сильно сжимаю кулак. Сердце бешено стучит, и член снова напоминает о себе. Поцелуй был просто отвлекающим маневром.

– Правда она прелесть? – спрашивает Сид.

– Правда, приятель.

Тэмми вешается на него и покусывает ему ухо. Что она делает с этим поленом Сидни? Черт ее знает. Он улыбается, как полный идиот. Записка прожигает мне ладонь. Умираю, как хочу в нее заглянуть. Что бы там ни было написано, сегодня больше никаких знаков внимания. Мне надо бы поучиться терпению. Так, посижу еще пять минут. Молча. Потом вежливо сваливаю.

Хорошо бы Сид пошел «попудрить нос». Но нет, он засовывает пакетик в задний карман. Тэмми пританцовывает, обхватив руками Сида за шею, однако взгляд ее устремлен на меня. Она знает, о чем я думаю, и, кажется, ее это заводит. Еще немного, и малышка подсядет на меня, как на кокаин. Если у меня случится еще одна эрекция, я могу застрять здесь на десять или двадцать минут, а может, и на всю ночь, пытаясь от нее избавиться. Так, на счет «три» встаю. Один, два, три… Поднимаюсь, быстрым движением запихиваю записку в карман. Все. Я готов попрощаться и уйти.

– Ладно, народ. Я сваливаю.

– Уже, приятель?

– Да, я ведь просто вышел подышать. Еще увидимся, Сид. Приятно было познакомиться, Тэмми.

– До скорого, – тянет порядком нагрузившаяся, но все равно хорошенькая Тэмми.

– До скорого, приятель. Смотри не балуйся.

– Ага, ты тоже не шали, Сид. И присмотри для меня за Тэмми.

Жму ему руку и ухожу. Еще пара слов прощания по пути к выходу. Спускаюсь по лестнице. И вот она – улица и долгожданная прохлада весенней ночи. Достаю из кармана клочок бумаги. Это обрывок клубного флайера. Девичьим почерком написано, местами нацарапано: «Парень, ты меня заводишь. Позвони мне» и номер телефона. Она живет за городом. Приписка: «Не говори Сиду». Молодец, Тэмми. Без тебя бы я не догадался. Она еще оставила мне поцелуй: на записке отпечаток губной помады. Трогательно. Все-таки удачно я сегодня прошвырнулся. Нужно обязательно сохранить эту записку. Она для меня дороже золота. Тэмми, малышка, ты тоже меня заводишь. И двое таких заводных ребят обязательно должны быть вместе. Какие бы отношения ни связывали ее с малышом Сиди, она страшно рисковала, передавая мне записку прямо у него под носом. Поэтому я просто обязан как можно быстрее оправдать ее ожидания. Нельзя заставлять такую куколку слишком долго ждать. А сейчас лучше будет переключиться на другой канал, иначе я либо свихнусь, либо врежусь в фонарный столб. Не так уж это и легко. Всю дорогу домой я пытаюсь не думать о Тэмми – сексуальной малышке Тэмми, – но она все равно танцует вокруг кровати, совершенно обнаженная, если не считать черных кожаных сапог на высоком каблуке и с острыми носами.