"Большая пайка (Часть вторая)" - читать интересную книгу автора (Дубов Юлий)

Большая война льготников

Сережа лихо мчал по направлению к Жуковке. Ему нравилось самому сидеть за рулем "тойоты" и, небрежно высунув левый локоть в открытое окно, топить педаль газа, оставляя позади все движущиеся в том же направлении транспортные средства. Хотя после нападений на его ребят Сереже, по всем правилам, следовало бы перебраться на бронированный "мерседес" и сидеть сзади, рядом с вооруженными пацанами, в эту ночь он решил на правила наплевать. Достаточно "хаммера", идущего по следу и оттирающего все соседние машины. Тем более что в этом году Сереже не удалось получить спецталон, лишающий ментов права проверять документы, и лучше, чтобы он, Сережа был отдельно, а оружие – отдельно.

Увидев впереди белую портупею гаишника. Красивый сбросил скорость. Не потому, что чтил правила дорожного движения, а просто чтобы помахать рукой прикормленному Петровичу, который любил внешние знаки уважения.

Исполнив положенный обряд, Сережа снова нажал было на педаль газа, но тут заметил в зеркале, что идущий следом "хаммер" тормозит и останавливается. Это бывает. Петрович иногда придерживал ребят, если была важная информация. Например, если ожидался проезд по трассе какой-нибудь важной шишки. В этом случае следовало переждать, чтобы не мозолить глаза федералам.

Сережа пристроился на обочине, выключил музыку и стал ждать, когда пацаны отрапортуют по ручнику, что все в порядке и можно двигать дальше. Однако пацаны не спешили звонить. Обернувшись, Сережа увидел, что гаишник стоит у открытой дверцы джипа и ведет с пацанами беседу. Совсем оборзел мужик! Не видит, что ли, что задерживает!

Сережа взял валяющийся на сиденье мобильный телефон, набрал номер и сказал в трубку:

– Вы чего там застряли? Дай ему десять баксов и поехали. Меня люди ждут.

– Ща, – ответили из трубки. – Любопытный попался. Документы смотрит.

Это интересно. На кой ляд Петровичу смотреть документы? Он же знает эти машины, как свои пять пальцев. Сережа включил заднюю передачу и не спеша приблизился к "хаммеру".

Рядом с джипом стоял незнакомый сержант и, шевеля губами, изучал техпаспорт. Увидев подъезжающую задним ходом "тойоту", сержант отвернулся от "хаммера" и лениво побрел к Сереже, продолжая держать техпаспорт в руках.

– В чем дело, командир? – спросил Сережа, испытывая смутное беспокойство. – Предъявите документы. – Сержант небрежно козырнул. Показать документы Сережа не успел. Из двух взвизгнувших тормозами "Жигулей", остановившихся впритирку, на дорогу высыпали люди в милицейской форме.

– Выйти из машины! – рявкнул человек в капитанских погонах. – Ноги шире. Руки на капот.

Сережа не успел опомниться, как уже стоял в унизительной позе, а в салоне "тойоты" вовсю шуровали менты. Краем глаза он успел заметить, что пацанов вытащили из джипа и, обезоружив, уложили на травку лицом вниз.

– Товарищ капитан! – раздался из "тойоты" радостный голос. – Кажись, есть.

– Это что у тебя? – спросил командный голос, и в возникшей перед глазами Сережи татуированной лапе нарисовался прозрачный запаянный пакетик с белым порошком.

Утром в "Последних известиях" передали, что милицейский наряд в ходе проверки документов задержал представителей одной из московских преступных группировок. Они были вооружены, но при задержании сопротивления не оказали. Поскольку выяснилось, что документы на оружие оформлены правильно, отпустили всех, кроме главаря, у которого при обыске машины были обнаружены наркотики. По этому факту возбуждено уголовное дело.

Из следственного изолятора Сережу вынимал один из лучших московских адвокатов. Участники сходки в Ногинске лично против Сережи ничего не имели и вовсе не собирались отдавать своего на съедение. Поэтому умный человек Рабинович переговорил с адвокатом, вручил ему извлеченный из общака задаток и попросил:

– Вы уж постарайтесь, Юрий Петрович. Очень просили, чтобы дня через три выпустили.

Юрий Петрович связался с нужньми людьми и быстро выяснил, что изъятие наркотиков было проведено с грубейшими нарушениями закона. Более того, задержанный, как его ни просили взять пакетик в руку, для чего даже раза два приложили головой о машину, этой глупости, будучи человеком тертым, не сделал. И посему можно говорить лишь о факте обнаружения в известной машине непонятно кому принадлежащего пакетика с веществом белого цвета, а вовсе не о хранении наркотиков конкретным человеком.

При такой постановке вопроса человек выходит на свободу через несколько часов и идет с приятелями пить пиво. Когда Юрий Петрович сообщил о своем мнении умному Рабиновичу, тот очень обрадовался, долго расспрашивал адвоката о всяких подробностях, а потом сказал:

– Отлично, Юрий Петрович, дорогой. Просто отлично. Но вы все же подойдите к этому делу ответственно. Пусть проведут – как это у вас называется – экспертизу, что ли. Проверят порошок. Установят, что на пакетике нет пальцев вашего подопечного. Все как положено. Чтобы ни тени сомнения не оставалось. Но хотелось бы, чтобы максимум через три дня его выпустили.

Юрий Петрович был в адвокатуре не первый год, с тихим и незаметным Рабиновичем ему уже приходилось иметь дело, и он прекрасно понимал, что когда тот дважды произносит слова про три дня, то вовсе не потому, что плохо разбирается в обстоятельствах дела. Просто такова постановка задачи.

Поэтому Юрий Петрович написал ходатайства о проведении всех мыслимых и немыслимых экспертиз. Между прочим, они и не понадобились: в пакетике оказалась питьевая сода.

Через три дня, как было задумано, Сережа Красивый оказался на свободе. Он оценил обстановку и свалил в Карловы Вары на неопределенный срок. Потому что другого выбора обстановка ему не оставляла.