"Кризис" - читать интересную книгу автора (Дрейк Дэвид, Фосетт Билл)

Челси Квин Ярбро ТАРНХЕЛЬМЫ

Оставалось только три месяца, или семьдесят восемь дней. И закончится для него станция четвертого класса со всеми удобствами, какие можно ожидать от грузового терминала, не будет ужасной планеты с отвратительными аборигенами, которые почти никогда не ели людей – все пройдет, как кошмарный сон. Кин Трэверз уставился в огромный иллюминатор станции на осточертевший пейзаж – ровное, без всяких деталей пространство, поросшее мхом; оно внезапно обрывалось у острых, похожих на колосья образований, видимо, что-то вроде деревьев. На самом деле это были не деревья, а колонии симбиотических микроорганизмов, которые на эволюционной лестнице планеты занимали промежуточное место между животными и растениями. Вдалеке виднелась горная гряда, а за ней сверкали уже привычные вечерние отблески грозы и зигзаги молний. Трэверз глубоко вздохнул и мысленно спросил себя, как же ему все-таки удалось прожить здесь уже два года и семь месяцев?

– Вскоре вам предстоит возвратиться на Данегельд, – сказал его инспектор, которому предстояло стать менеджером – как только Трэверз покинет станцию. Хотя он был не настолько усерден, чтобы ожидать его ухода, так как любил эти места ничуть не больше, чем сам Трэверз.

– Отлично, – сказал Трэверз, прислушиваясь, как где-то неподалеку Тарнхельм схватил одно из отвратительных созданий, составлявших добрую половину диеты Тарнхельмов: нечто среднее между дикобразом и жуком-оленем, но при этом размером в половину взрослого человека. Обычно эти твари прятались в укрытиях, особенно по вечерам, когда Тарнхельмы были особенно активны.

– Мне казалось, вы будете рады вернуться домой, – сказал инспектор, ничем не выказывая радости по этому поводу.

– Я буду рад оказаться где угодно, лишь бы отсюда смотаться, – поправил его Трэверз.

Никто не любил Ошибку Сиггирта – само название станции давало полное и абсолютно верное представление о ней. Для планеты, находившейся за пределами скопления, это было еще мягко сказано; она так и осталась слабым отзвуком тех времен, когда Хаакон Сиггирт пытался превратить Синдикат в межзвездную торговую империю, наподобие древней легендарной Ганзы. В Совете Директоров все были согласны с тем, что Ошибка Сиггирта полностью бесполезна, концентрация минералов очень небольшая, здесь практически нет ресурсов, которые стоило бы экспортировать, да и как торговый центр она тоже никуда не годилась.

Но только не для Тарнхельмов.

– Встреча с главой Бешеных Тарнхельмов назначена на вечер, – сказала Рейган Кейр, программист станции; – Сеньор Восковой Тарнхельм вчера согласился на это. По крайней мере вы сможете поставить это себе в заслугу.

– Ну что же, если они и в самом деле собираются показаться нам на глаза, это произойдет действительно впервые, – сказал Трэверз, скрестив руки на груди. Затем он перевел взгляд на инспектора. – Бешеные Тарнхельмы, должно быть, лучшие из лучших Тарнхельмов, хотя кто может знать наверняка? Если они все прибудут на встречу, то это и в самом деле станет значительным достижением, которым можно по праву гордиться. Как ты оцениваешь наши шансы, а, Кройдон?

– Кто знает? – отозвался инспектор. – Бешеный Пять и Бешеный Девять заключили договора с нами, а Шестой и Четырнадцатый всерьез обсуждают такую возможность, так как эго может повернуть ситуацию в их пользу. Это, считай, уже половина командиров эскадронов – если только они вызовут свои так называемые эскадроны, – сброд, да и только. Им известно о наших контактах с Песочными Тарнхельмами, а также с Пыльными, и я должен проинформировать вас, что они вполне удовлетворены нашим исполнением всех пунктов договора, по крайней мере это полезно для четырех Бешеных, считающих себя стоящими намного выше Песочников и Пылевиков. Таким образом, можно сделать вывод, что офицеры на нашей стороне. Правда, мне неизвестна позиция Главного Бешеного Тарнхельма.

– Надеюсь, вскоре мы узнаем о ней, – сказал Трэверз и уставился в окно тяжелым взглядом.

Среди двадцати независимо-подвижных форм жизни, которые можно было устойчиво выделить, лишь Тарнхельмы представляли какой-то интерес и ценность. Они были хищниками, охотились в одиночку, внешне выглядели – в те редчайшие моменты, когда их можно было видеть вообще – наподобие мантов из морей Старой Земли, но намного больше, ростом почти с человека, когда их веера-крылья опускались. У них также был двойной спинной хребет по обе стороны от спинного гребня. Маленькие лица, теряющиеся в кольцах перьев вокруг шеи, были мягкими и сморщенными, как гнилые яблоки. Для общения они использовали сложный язык, почти полностью состоявший из употребляемых в качестве прилагательных фраз; письменность представляла собой жесткую последовательность, описывающую предписанные действия: убей все, кроме твоя кровь, твой босс и кровь твоего босса, и съешь, если можешь. И еще: они отвратительно пахли горелой чечевицей.

– Их интерес вселяет некоторую надежду, – сказал Кейр.

Трэверз вновь повернулся к окну и прищурившись посмотрел на небо.

– Как по-вашему, они наблюдают за нами? – спросил он.

– Кто его знает? Зачем им это нужно? – переспросил Кройдон. – Даже если это и так, большого смысла в этом нет. О Тарнхельмах начинаешь беспокоиться только тогда, когда сам можешь видеть их. – Он присел на краешек подоконника. – Пошли. Пора ужинать. Сколько в окно ни пялься, делу это не поможет.

– Не верю я им, – сказал Трэверз; он не доверял им с того самого момента, как впервые принял пост на Ошибке Ситтирта. – Они заставляют меня нервничать.

– Возможно, то же самое они могли бы сказать и о тебе. Примитивные существа вообще больше склонны нервничать, чем высокоразвитые, – произнес Кройдон, заказав ударом кулака горячий чай. – Лепешки или пирожные? – поинтересовался он.

Рейган Кейр откинула свои огненно-рыжие волосы назад.

– Пирожные, – сказала она, – небольшие и не замороженные. – Она передвинула кресло и уселась в него рядом с Кройдоном.

Менеджер позволил уговорить себя.

– Почему бы и нет? – громогласно произнес он, решив что постоянно активированные системы не отреагируют без его замечания. Дома, где никто не имел представления об опустошающем одиночестве на Ошибке Сиггирта, любое недовольство рассматривалось с подозрением. Трэверз выбрал одно из глубоких кресел и двинул его ближе к столу, на котором находилась полость выходного устройства.

– Крепкий чай, такой, как я люблю, – заказал он и одарил присутствующих самодовольной улыбкой. – Вы еще не почувствовали, какой у него вкус?

Этикет станции требовал, чтобы по крайней мере один раз в день он разделял трапезу вместе со своими ближайшими помощниками; остальные пятьдесят три сотрудника не требовали такого внимания.

– Похож на настоящий, – уклончиво ответила Кейр.

– Откуда вы можете знать? – спросил Трэверз. – Прежде такой крепкий чай был популярен на Старой Земле, и тогда он был совсем иным. – Он вообще редко снисходил до пояснений, и теперь сам удивился своим словам – пока ему не пришло в голову, что это помогает ему прогнать из головы прочь всякие мысли о Тарнхельмах.

– Сейчас уже ничего нельзя установить, – сказал Кройдон. – Конечно, скорее всего он изменился. Вроде бы его пили тогда с молоком и сливками, но кто знает, что имели в виду под этими словами? Какое молоко? Предки не удосужились объяснить нам это. – Он нажал еще несколько кнопок. – Мы тут поймали несколько тварей для Тарнхельмов: им тоже нужен пряник.

– Ненавижу эту дрянь, – с отвращением произнесла Кейр.

– Я тоже, – с жаром согласился Кройдон, что с ним случалось очень нечасто. – Смертоносные, вонючие, отвратительные, ужасные создания. Иногда мне кажется, что я сбежал бы отсюда любой ценой. Всегда удивляюсь – почему бы нам просто не загнать их всех на корабль, закрыть его и отправить прямой дорогой на солнце – это или какое-нибудь иное.

– Тарнхельмов? – удивленно произнес Трэверз и быстро обернулся, как если бы главный дворецкий опрокинул свой чай. Он совсем не хотел, чтобы по станции поползли слухи о тайных желаниях Кейр и Кройдона, хотя и полагал, что пресечь все спекуляции на эту тему, наверное, уже слишком поздно. Изменить их отношение к здешнему миру скорее всего невозможно, и с его стороны было бы непростительной глупостью пытаться сделать это.

– Да нет, я имела в виду этих тварей проклятых. И еще пресмыкающихся. И еще качающихся. – Она вновь махнула головой, сильно нервничая. Оглянувшись через плечо и посмотрев в окно, она стала внимательно созерцать свой прибор с чаем. – Мне кажется, я не отказалась бы от лимона, – внезапно переменила она тему, как всегда поступала в подобных случаях. – И еще попросила бы Чамбуло доставить доклад мне в кабинет до того, как произойдет что-то непоправимое.

– Отлично, программист.

– Это самое плохое место для дикой жизни, – сказал Трэверз, пытаясь свести все к шутке. – Уроды, змеи, качающиеся, быстроногие – настоящий паноптикум всех мыслимых ужасов.

– А я хотел бы Синкват-Квай кофе, – попросил Кройдон. – С этим замечательным сыром с Иммерика. – Он оказывал явное предпочтение продуктам с аляповато-безвкусной планеты гедонистов, с которой вышла как минимум треть всех бакалейщиков Синдиката. – Не правда ли, лучше Синкват-Квай кофе нет ничего на свете?

– Конечно, инспектор, – согласился Харрингтон, принимаясь за чай.

– Тарнхельмы все равно вскоре будут наши, – сказал Харрингтону Трэверз, хотя главный дворецкий знал это и без него. – Нам нужно поймать несколько самых аппетитных зверей для них, а возможно, и одного-двух быстроногой, только не чересчур свирепых. Я думаю, что они не растерзают за это нашу станцию еще до того, как мы установим кооперацию с Тарнхельмами. Они не едят уки, а?

– Полагаю, что нет, – сказал Харрингтон. – А было бы неплохо.

– Да уж, – вздохнул Трэверз.

Кейр первой получила свой чай, поданный в чашке размером с суповую тарелку.

– Как вы собираетесь проводить переговоры? – спросила она, обращаясь к Трэверзу и слегка запнувшись.

– Полагаю, это будет в первую очередь зависеть от Тарнхельмов, – негромко сказал Трэверз. Он подавил в себе желание расхохотаться от того, что древнюю нелепую традицию приходится поддерживать так долго, да еще в подобных условиях. Если бы Синдикат меньше внимания уделял подобному формализму, он бы давным-давно отказался от чаепитий как бесполезной потери времени. – Мне нравятся эти молочные скорлупки, – сказал он Харрингтону. Он и в самом деле питал слабость к ним.

– Вам три или четыре. Менеджер? – спросил Харрингтон.

– Четыре, пожалуйста, – сказал Трэверз. – И я думаю, нужно напомнить Казаджио, что, пока мы будем заняты сегодняшним вечером своими делами, его охранники должны быть в полной готовности. Мы понятия не имеем, сколько здесь окажется Тарнхельмов и скольких из них мы сможем видеть большую часть времени. – Вчера он, Казаджио, предупреждал его об организации обороны на случай внезапной атаки Тарнхельмов, но тогда Трэверз не придал этому большого значения. Сегодня его мнение переменилось.

– Мы можем использовать в ходе операции масс-детекторы, – предложил Кройдон. – Правда, они пожирают уйму энергии, но мы по крайней мере будем точно знать, сколько их здесь и где именно.

– Но тогда они поймут, что мы не очень им доверяем, – возразил Трэверз, набрасываясь на молочную скорлупку. – Насколько нам известно, показать им, что мы сомневаемся в их верности своему слову – худшее, что мы можем сделать.

– А слепая вера в их честность – чистый идиотизм, – сказала Кейр. Все трое на некоторое время замолчали, обдумывая складывающуюся ситуацию.

– Они крайне нужны нам; по крайней мере так утверждает руководство, – напомнил Трэверз, как будто сейчас был инструктаж, а не чаепитие. – В соответствии с имеющимися данными Тарнхельмы будут придерживаться противоположной точки зрения, в частности, из-за нашего конфликта с Альянсом. Они намереваются остаться в своей системе, вместо того чтобы поступить к нам на службу в качестве пиратов. – Последнюю фразу он произнес с раздражением, напоминая, что он ожидал, что им придется иметь дело с вероломным Альянсом.

– Но давайте предположим, что их Флот может сам обнаружить Тарнхельмов и сделать им аналогичное предложение – такое им вполне по силам, не сомневаюсь, или же они прибудут сюда с оборудованием, с помощью которого смогут обнаружить их даже в невидимом состоянии, – сказал Кройдон. – Такое вполне может однажды случиться.

– Вы хотите сказать, что Первый Наследник ошибается? – спросил Трэверз.

Кройдон покачал головой.

– Поставьте вопрос таким образом, и ответ будет "нет", – сказал он.

Горо Казаджио скрестил на груди могучие руки и посмотрел на Трэверза.

– Это плохая идея, – сказал он. – Позволить им оказаться здесь, когда ни один детектор не работает. Это все равно что отказаться от охраны вообще и отправить эскадрон обратно домой. То, что мы разрешаем им появиться здесь, – вообще очень рискованно. А отказываясь от детекторов, вы еще больше усложняете задачу.

– Детекторы могут оскорбить их, – объяснил Трэверз, в душе вполне соглашаясь с Казаджио. – А если они почувствуют хоть малейшее недоверие, о заключении пакта с ними вообще можно забыть.

– У нас уже заключены соглашения с Песочниками и Пылевиками. Там не было подобного риска – по крайней мере такое создавалось впечатление. С Бешеными дело обстоит намного сложнее, хотя из них в самом деле получились бы великолепные космические убийцы. Кроме того вы сами понимаете, что если мы позволим хоть одному двуполому существу выбраться за пределы планеты, их распространение остановить будет уже невозможно. Зачем нам приспичили именно Бешеные? Вы полагаете, что нам необходимо сотрудничество всех троих, а иначе нет никаких шансов заставить кого-либо из них работать на нас за пределами планеты. Мне известна эта теория, и полагаю, что все это глупости. – Его возражения действительно были серьезными, не то что у других. – У нас здесь очень мало сил, и наша безопасность всегда под угрозой. Если мы собираемся отказаться от датчиков только из-за того, что это может обидеть Тарнхельмов, то в этом нет никакого смысла. Если Тарнхельмы явятся сюда, я не смогу гарантировать ничьей безопасности. Не забывайте, ведь они питаются человечиной.

– Ну, не столь уж часто. – Трэверз опустил голову, тихо вздохнув. – Горо, мне не так-то легко было решиться на это. Если бы этого не потребовал сам Первый Наследник, я бы просто отказался от переговоров. – Это было не совсем верно, так как Трэверз – слишком бюрократ и чересчур дипломат, чтобы решиться действовать вопреки интересам Семейства, какими бы благородными ни были мотивы. – Я предполагал отказаться от этого и хочу, чтобы тебе это тоже было известно. Но не думаю, что было бы мудро мне или кому-нибудь другому на Ошибке Сиггирта сказать Первому Наследнику, что его стратегия ошибочна. Вот только вы хотите попробовать.

– Не я, – ответил Казаджио и положил руку на три энергетических оружия, прикрепленных к ремню. – Если мы решимся на это, я прикажу своим солдатам поставить парализаторы в режим широкого луча. Пусть даже Тарнхельмы останутся невидимыми – от него они не уйдут. Кроме того, они не могут оставаться невидимыми, когда находятся без сознания. Проклятие, даже если они останутся невидимыми слишком долго в бессознательном состоянии, достаточно прибавить энергию луча – и мы сможем поразить хотя бы некоторых. Такой план годится?

– Полагаю, да, – сказал Трэверз, не глядя вперед, на наступающий вечер.

– Пока они будут невидимыми, все, что мы можем предпринять – это самим оставаться невидимыми, – напомнил Казаджио. – Кроме того, они не совсем невидимы. Мы можем использовать суперсветовые сканеры: они могут дать нам какую-то информацию.

– Никаких сканеров, – жестко отрезал Трэверз. – Ничего в этом роде.

Казаджио пожал плечами.

– Думал ли кто-нибудь о том, что огромные невидимые хищники могут выступить против Синдиката? Читал ли кто-нибудь мои доклады? А если читал, то говорил ли о них на совете? Имеют ли они представление, с какой стихией затеяли игру. Неужели они все совершенно слепы? – Он сделал быстрое движение руками, как будто отмахиваясь от пустого разговора. – А теперь им хочется Бешеных, которыми они просто не смогут управлять. От Песочников и Пылевиков толку действительно немного – почему бы не отправить именно их? Я сообщу вам, когда Тарнхельмы окажутся поблизости. Все мои солдаты будут в полной боевой готовности, если потребуется дать отпор.

– Не говорите об этом таким уверенным голосом, пожалуйста, – попросил Трэверз, надеясь, что ни одна живая душа в Синдикате не поинтересуется принятым решением. – Если Тарнхельмы решат, что мы поступаем с ними бесчестно, мы навсегда лишимся всякой надежды установить контакт в дальнейшем, да и Песочники и Пылевики тоже могут прекратить всякие контакты с нами. А этого высшее руководство нам не простит.

– А кроме того, никто из нас не пожелал бы служить в этой проклятой дыре всю жизнь, так ведь? Или на Мусорных Полях Два. Отлично. Мы будем предельно осторожны, что бы ни случилось. Лучше побеспокойтесь о Тарнхельмах. Что они знают о нас? Скажите мне хотя бы это. Менеджер.

Трэверз отрицательно покачал головой.

– Мне очень жаль… – ответил он.

На расстоянии и в видимом режиме Тарнхельмы напоминали огромные шлемы с рогами, движущиеся в направлении станции. В сумерках они оставались около поверхности, вместо того чтобы расправить свои крылья-вееры и полететь. Самый большой шел впереди, и когда они вышли к периметру станции, Казаджио мог уверенно сказать, что он принадлежит к двойному мужскому полу.

Трэверз и Кройдон надели парадные мундиры с широкими белыми воротничками, по которым можно было определить их звания. Кейр надела сногсшибательное платье, блестевшее от драгоценных камней с четырех различных планет. Ее носик поморщился, когда Тарнхельм появился на станции.

– Ненавижу чечевицу, – прошептала она.

– Тихо, – сказал Кройдон, изо всех сил пытаясь не улыбнуться.

Главный Тарнхельм вплыл в помещение и издал несколько неприятных звуков.

– Боги вашего дома защитят вас от гигантских и ужасных пришельцев Извне, – перевел его речь настенный монитор.

– Приветствую также и вас, Сеньор Тарнхельм, сказал Трэверз как можно вежливей. – Просим воспользоваться нашим гостеприимством, мы рады видеть вас у нас в гостях. – Речь была переведена серией булькающих и скрипящих звуков, которые благосклонно были восприняты Тарнхельмом.

– Я Сеньор Тарнхельм, прославленный в десятках сражений и заговоров, – объявил он. – Мы – Бешеные Тарнхельмы, самые совершенные и ужасные представители нашей расы, готовы выслушать ваши предложения, если только это покажется нам не очень скучным.

– Мы приложим все усилия, чтобы этого не случилось, – заверил Трэверз. – И надеемся, что ничем не оскорбим вас во время дискуссии. Но сначала нам бы хотелось предложить вам еду и развлечения. – Он со вздохом хлопнул в ладоши и обернулся, чтобы посмотреть на Харрингтона, который во всех регалиях – от кружевной сорочки до клетчатой юбки – появился в помещении. – Где добыча? Наш гость может устать…

– Я их сейчас подам, – сказал Харрингтон, поклонившись Трэверзу и Тарнхельму.

– Если этот он/он или он/она или… – начал Сеньор Тарнхельм.

– Мы бываем либо он/он, либо она/она, – объяснил Трэверз, прекрасно понимая, насколько эта новость шокирует трехполого Тарнхельма.

– Так значит, это не сказки? – поразился гость. – Это же очень опасно – иметь только два пола. – Остальные его/его компаньоны-Тарнхельмы стали наперебой неразборчиво поддакивать.

– Разумеется, вы абсолютно правы, – сказал Трэверз, чувствуя, что он вот-вот прикажет включить фильтр воздушной очистки, послав к черту требования протокола. Из предыдущего опыта он знал, что потребуется несколько дней, прежде чем из станции выветрится стойкий запах горелой чечевицы.

– Мы вообще всегда правы. – Снова послышались поддакивания свиты. – Мы благородные Тарнхельмы. Вы пригласили нас, чтобы говорить, – напомнил Сеньор Тарнхельм.

– Да, ради нашей обоюдной пользы, удовлетворения и согласия. Но сначала предлагаю вам утолить голод за только что пойманной добычей. Когда вы… когда вы поужинаете, мы побеседуем. – Он слегка поклонился, надеясь, что Сеньор Тарнхельм уже понял, что означает этот жест.

– Добыча, – произнес Сеньор Бешеный Тарнхельм, и даже транслятор смог передать ощущение затаенной радости, с которым это было сказано. – Замечательно.

Трэверз вздохнул еще раз и приказал Харрингтону подать добычу.

Три или четыре десятка колючих, напоминающих жуков тварей были вброшены в помещение, и Тарнхельмы поднялись в воздух, чтобы наброситься на добычу. Большинство из них исчезло из виду, как только оказались в воздухе, но когда они набросились на добычу, то стали видимы вновь. Двойные ряды зубов на нижней поверхности крыльев вытянулись к вожделенной добыче. Всего в комнате находилось двадцать три Бешеных Тарнхельма.

Примерно через двадцать минут трапеза завершилась, Сеньор Бешеный Тарнхельм величаво подлетел к Трэверзу, на ходу запихивая в себя последние куски лакомства.

– Приятное начало, – сообщил он Трэверзу.

– Рад слышать это от вас, господин Бешеный Тарнхельм, – ответил Трэверз, чувствуя, что первый барьер на пути к взаимопониманию преодолен.

– Вы хотите заключить с нами пакт, как и с меньшими Тарнхельмами, – сказал Сеньор Тарнхельм. – Но не в наших правилах делать то, что делают Песочники или Пылевики. – Он/он отплыл к самому большому окну, где смог раскинуть свои крылья на весь размах.

Трэверз предпочел не возмущаться в ответ, так как Тарнхельм в ширину раза в два превышал его, Трэверза, рост.

– Мы знаем об этом. Но вам также известно, что ваши Тарнхельмы остаются здесь, на этой планете, и вы не… – он хотел было сказать "не можете", но вовремя удержался, – …не собираетесь покидать ее, чтобы переселиться на другие.

– Это верно, – сказал Сеньор Тарнхельм.

– Мы можем помочь вам в этом и перевезти вас на другие планеты. Собственно говоря, мы заинтересованы в этом и предлагаем вам стать частью наших сил безопасности – в качестве охранников вы, с вашей способностью становиться невидимыми, просто незаменимы.

– Мы не невидимы, – возразил Сеньор Тарнхельм. – Просто у нас очень хороший камуфляж.

– В принципе это одно и то же, – продолжил Трэверз. – Лишь очень немногие из обнаруженных нами существ обладают такой же замечательной способностью. – Он не стал развивать мысль дальше и объяснять, что они либо не обладали разумом вообще, либо имели его в крайне незначительной степени и не могли быть использованы Синдикатом в своих целях.

– Другие не могут делать то, что можем делать мы, – с гордостью заметил Сеньор Тарнхельм.

– Совершенно с вами согласен, – согласился Трэверз еще раз. – Именно поэтому мы и заинтересовались вами, понимаете? Разумеется, что таких талантов мы не обнаружим ни у кого, кроме вас. – Он обратил внимание, как побледнел Кройдон, – и жестом указал на него. – Это мой помощник, мой инспектор. Его зовут Кройдон, – сообщил он, зная, что Тарнхельмы не привыкли пользоваться именами.

Инспектор обнажил зубы в приветственной улыбке и слегка поклонился.

– К вашим услугам, уважаемый Сеньор Тарнхельм.

– Его зовут не так, как вас, – возмущенно сказал Сеньор Тарнхельм.

Трэверз выругался про себя, но решил поступить благоразумно и не развивать эту тему.

– Мы двоюродные братья, – солгал он, крепко сжав руку Кройдона. – Но в нас течет одна и та же кровь. – В некотором смысле их действительно можно было назвать родственниками: оба они произошли из семей англоязычных колонистов.

– Бедняги, – посочувствовал Сеньор Тарнхельм. – Это все оттого, что у вас всего лишь два пола.

– Вне всяких сомнений, вы абсолютно правы, – сказал Трэверз, собираясь вновь вернуться к основной теме разговора. – Мы бы хотели заключить с вами соглашение. Вы, насколько мы понимаем, хотели бы научиться путешествовать за пределами этой планеты. Нам, то есть Синдикату, нужны охранники. Вы умеете маскироваться так, что становитесь абсолютно невидимыми, и эта невидимость распространяется также на то, что находится между вашими крыльями. Собственно говоря, пара Тарнхельмов может обеспечить при необходимости практически абсолютную защиту человеку, закрыв его от посторонних глаз. – Мысль о том, чтобы оказаться окруженным крыльями, заставила Трэверза ощутить приступ тошноты, но он продолжил свою игру.

– Мы создадим для вас космический корабль, если вы согласитесь работать на нас.

– Я Сеньор Тарнхельм, и мое слово закон, – объявил он/он.

– Я, эээ, столь же могуществен, – сказал Трэверз и постарался вздрогнуть не слишком сильно, когда к его руке протянулось крыло старшего Тарнхельма.

Тот явно почувствовал скрытую неприязнь хозяина. Тарнхельм, обнажив длинный ряд клыков вдоль своего лица, слегка провел по кончикам пальцев своим крылом.

– Мы отправим команду из двух Тарнхельмов, чтобы защищать вас посредством нашей великолепной маскировки, а вы в свою очередь предоставите нам возможность передвигаться по территории, которая называется "Галактика". С учетом трудностей, с которыми мы уже сталкивались в прошлом, мы возьмем с собой одного из вас в качестве залога за обещанный корабль.

– Залога! – вспыхнул было Трэверз, уверенный в том, что им будет выбран именно он. Семейство поступало всегда именно так – но теперь, здесь, в забытой и заброшенной глуши, это казалось просто невозможным. – Мне осталось всего три месяца.

– Тогда пусть они передадут нам другого, – сказал Сеньор Тарнхельм, хотя Трэверз прекрасно понимал, что вот это уж точно невозможно.

– Я так не считаю, Сеньор Тарнхельм, – тяжело произнес он.

– Большой будет почетнее, – не обращая внимания на возражение, заметил тот.

Кейр и Кройдон слушали разговор в полном молчании. Лицо Кейр не выдавало никаких эмоций, но Кройдон слегка улыбался.

– Мы сообщим Синдикату, что достигли предварительного взаимопонимания, – сказал Трэверз.

– Конечно, вы можете сделать это, – согласился Сеньор Тарнхельм, и его собственный голос прозвучал, как звук барабанящей о металл дроби.

– Нам потребуется ваш… прикосновение вашего крыла, чтобы засвидетельствовать договоренность, – неуверенно произнес Трэверз, уверенный в том, что уж на этом настаивать он имеет полное право.

– Я так не думаю, – сказал Сеньор Тарнхельм после недолгого размышления. – Возможно, позднее – да, но не сейчас.

– Да, – заметил Трэверз, надеясь что его настойчивость не разрушит достигнутый успех. – Но нам необходимо какое-то свидетельство.

– Вы можете взять себе Восьмого Тарнхельма, – сказал Сеньор Бешеный Тарнхельм.

Такой конфронтации Трэверз предпочел бы избежать.

– Мы не можем сделать это до тех пор, пока не получим какого-либо заверения достигнутой между нами договоренности.

– Восьмого будет вполне достаточно, – сказал Сеньор Тарнхельм. Его голос стал более громким, в нем послышалось шипение.

– Но он должен остаться на поверхности до тех пор, пока соглашение не будет достигнуто, – сказал Трэверз, чувствуя, что их разговор все больше начинает напоминать нелепый и смешной фарс. – Нам нужно только подтверждение договоренности, а не настоящий Бешеный Тарнхельм.

– Не хотите Восьмого – тогда Пятого, – решил Сеньор.

Трэверзу захотелось сейчас же задушить проклятую тварь. Он откашлялся – кто знает, что могли значить для Тарнхельмов эти звуки? – и попытался продолжить свою игру.

– Мне не хотелось бы обидеть вас вопросом, но наши соглашения были основаны многие столетия назад и за это время нами были заключены многие тысячи соглашений. Я вынужден заверить своего старшего – эээ, первого брата – в том, что заключенное соглашение было и в самом деле должным образом оформлено между нами. Мы будем везде отстаивать наш договор, так, чтобы все согласились с нами и никто не смог поставить под сомнение заключенный между нами контракт. Прежде чем товары перейдут из рук в руки, прежде чем будут оказаны оговоренные услуги, в соответствии с нашими обычаями – а они составляют самую суть Синдиката – нам нужен документ, который мог бы убедить любого в том, что договор в самом деле был заключен и в том, какова его подлинная ценность. Вы это понимаете? – Он полагал, что Сеньор Бешеный Тарнхельм вообще не поймет, о чем идет речь. – И мне не позволено сделать это каким-либо иным образом. Тогда Синдикат сочтет, что моя миссия закончилась неудачей.

– Мы понимаем, что такое неудача, – сказал Сеньор Бешеный Тарнхельм. – Мы уничтожаем всех неудачников.

Трэверз сделал судорожный глоток.

– Да, – сказал он. – Похоже, вы на это способны.

Переговоры продолжались еще долгие пять часов, пока наконец Бешеный Тарнхельм не согласился оставить отпечаток когтей левого и правого крыльев на документе и не объявил, что он вполне удовлетворен беседой. В последнем Трэверз сомневался теперь даже больше, чем прежде.

Приказ продолжить выполнение миссии, пришедший сразу же вслед за подтверждением соглашения о том, что Бешеному Тарнхельму дозволяется совершить визит в штаб-квартиру Семейства и затем вернуться обратно, на Ошибку Сиггирта, не стал сюрпризом для Трэверза: все выражали симпатии Трэверзу на словах, а три его помощника затребовали – почти одновременно – своей переправки с планеты. Кройдон был одним из них.

– Я, конечно, весьма сожалею, что тебе придется застрять в этой дыре, – сказал он. – Но на твоем месте мог бы оказаться кто угодно. Но ты же не можешь желать, чтобы я тоже застрял здесь навечно. Я знаю, что ты находишься на этой планете очень давно, что тебе давно пора было сменить место службы, но ведь это служба, так ведь? У тебя она одна, у меня другая. Тебе будет проще договориться с ними; если ты оставишь меня здесь еще на год, мне прямая дорога в центр защиты сознания, и надолго, – бестактно добавил он. – Конечно, плохо будет одному из нас лишиться возможности покинуть эту Богом забытую планету, но бороться с этим бесполезно. – Он сделал жест, пытаясь успокоить Трэверза. – И не говори мне о Наследнике, хорошо? Тебе просто не повезло. Однако теперь ты станешь получать двойную зарплату за каждый день, проведенный здесь сверх положенного срока. Конечно, потратить их здесь ты не сможешь, но… Но как бы там ни было, когда все останется позади, ты сможешь повеселиться вволю. Все-таки это лучше, чем ничего.

– Какой мне с них прок, пока я нахожусь здесь, на Ошибке Сиггирта? – тяжело произнес Трэверз и расправил плечи. – С другой стороны, они просто не могут допустить, чтобы я провел здесь больше десяти лет… – одна мысль о десяти годах сделала его речь невнятной, – …и здесь, это же просто… Господи! Одиннадцать месяцев по двадцать шесть дней – это двести восемьдесят шесть дней в году, да на десять лет. Итого две тысячи восемьсот шестьдесят дней. Почти восемь лет Старой Земли. – Последнюю фразу Трэверз произнес уже почти шепотом.

– Да, но ведь ты уже старожил на этом аванпосту? – сказал Кройдон почти злобным голосом, хотя его глаза смотрели на Трэверза с сочувствием и пониманием. – Ты здесь знаешь все назубок. Я же не могу управлять всем этим хозяйством, да и никогда не смогу. Ты должен трезво посмотреть на вещи. Не можешь же ты позволить, чтобы один случай разрушил всю твою карьеру.

Это означало, подумал Трэверз, что они оба с Кройдоном знали о том, что очередного повышения по службе он не получил, а значит, не мог подняться намного выше теперешнего своего поста. Он осторожно подобрал нужные слова, чтобы его объяснение показалось убедительным.

– Иных не посылают в подобные места потому, что семейство им не доверяет. А иных – как раз наоборот, посылают, потому что они хорошо делают свою работу. – Правда, в его случае мотивы были иными, однако слова его в самом деле привлекли внимание Кройдона. – Да, я и в самом деле старожил на этой заставе. И это означает, что я могу иметь дело с более странными формами жизни и с более непривычными нам обычаями, чем ты даже можешь себе представить. Так что прежде чем ты представишь себя как человека, знающего обо всем этом больше любого другого, вспомни, что я уже прослужил девять лет на Лимбо. – Его улыбка была более леденящей, чем эта мерзкая планета.

– Ты ненавидишь Тарнхельмов, – убежденно сказал Кройдон. – Но ты же видишь, что я презираю их. И даже больше, чем просто презираю. Они мне противны.

– Любить я их уж точно не люблю, тут ты абсолютно прав, – сказал Трэверз, пронзив собеседника своим коронным стальным взглядом. – Как не любил и проклятых братциклеров, это отродье с Лимбо. – Он замолчал, давая возможность Кройдону переварить эту не очень приятную для него информацию.

Кройдон еще не был убежден, но уже достаточно заинтригован, чтобы дать Трэверзу повод возвратить должок, пока тот отправлял свои записи.

– Ты мог бы рассказать об этом, – сказал он.

– Зачем? – мягко ответил Трэверз своему помощнику. – Или ты ищешь повод, чтобы остаться здесь?

– На этой станции есть Тарнхельмы, Менеджер, – сказал Горо Казаджио с мрачным удовлетворением. – Я недавно получил доклад.

– Вы видели их? – спросил Трэверз.

– Ха-ха, – пояснил Казаджио. – Вы же сами приказали не включать масс-детекторы. Как же я мог их увидеть?

– А тогда как вы узнали об этом? – вновь поинтересовался Трэверз.

– Я их чувствую. Я могу их ощущать. Трое, а может быть и четверо их постоянно перемещаются по станции. Иногда их можно почувствовать, когда они закрывают собой очищенные воздушные потоки. Это замедляет работу всей системы кондиционирования, но виной тому не она, а Тарнхельмы.

Трэверз почел за благо не демонстрировать излишнюю критичность.

– Почему вы решили, что это и в самом деле Тарнхельмы? Вы всерьез полагаете, что нам угрожает какая-нибудь опасность?

– Если неизвестно, сколько невидимых хищников-людоедов находится в пределах станции, это наверняка связано с определенным риском, – раздраженно ответил Горо. – Что вы ожидаете от этого? Или же вы решили не предпринимать никаких действий в связи со случившимся?

Страшнее этого не могло быть ничего, и хотя выражение его лица не изменилось, мысли Трэверза понеслись с бешеной скоростью. Что, если Горо Казаджио был прав, и теперь на станции появились шпионы-Тарнхельмы? Теперь он не мог предпринять ничего для их поиска, не разрушив установленный с таким трудом контакт. Он пару раз хмыкнул, а затем взглянул на Горо.

– Если ты сможешь прийти ко мне после ужина, мы сможем рассмотреть все возможные сценарии развития событий, прежде чем я вновь встречусь с Тарнхельмами. Тогда же посмотрим, что я могу предпринять в связи со случившимся.

– Опять подождать и посмотреть? – усмехнулся Горо. – Это серьезно?

Трэверз тяжело посмотрел на Горо.

– Не забывай, какие ставки в нашей игре, – сказал он.

– Это единственное, что я делаю, – заявил доведенный до белого каления Горо.

Трэверз не удостоил своим вниманием вспышку гнева у подчиненного.

– Мы почти добились подписания очень важного для нашей безопасности контракта с Тарнхельмами, и теперь впервые безопасность глав семейства может быть обеспечена совершенно по-новому. Тарнхельмы утверждают, что лояльны к нам, а честь – это единственное, что имеет для них неоспоримую ценность. – Он потер ладони. – И я не имею права разрушить это хрупкое взаимопонимание.

– Если вы дадите этим тварям возможность выбраться в космос, то в итоге получите катастрофу галактического масштаба, масштабы которой даже не можете себе вообразить. – Горо поднял вверх кулаки. – Трэверз, здесь в самом деле находятся Тарнхельмы. И не говорите потом, что я не предупреждал вас.

– А если вы ошиблись? – спросил Трэверз. – Если после предпринятого нами поиска их шпионов Тарнхельмы заявят нам, что мы нарушили договор – и они будут абсолютно правы – и объявят нам войну? Как Бешеные Тарнхельмы, они заставят Песчаных и Пылевых присоединиться к ним… – Он сжал губы и не закончил мысль, боясь, что голос может выдать его чувства.

– Вы полный кретин, Трэверз. Будьте благоразумны – сейчас нам срочно нужен отряд вооруженных рыцарей-косанцев, и с кем-нибудь вроде генерала Шенка Роджерса во главе. – Он смерил просторный холл взглядом. – Я посылаю сигнал тревоги о грозящей нам опасности Хеймленду. Под свою ответственность. И сразу предупреждаю вас, что это противоречит вашим приказам.

– Надеюсь, ты не сделаешь этого, – мягко ответил Трэверз. – Казаджио, я прекрасно понимаю, что ты считаешь это своим долгом, но все-таки прошу взвесить все еще раз.

– Но почему? Мы будем откладывать и откладывать до тех пор, пока вообще утратим всякую способность защищаться?

Трэверз содрогнулся, но спокойно ответил ему.

– Послушай, – сказал он. – Я много думал обо всем этом. Я читал твои предшествующие доклады и прекрасно отдаю себе отчет в масштабе угрозы, стоящей перед нами. Но хочу сказать тебе о том, что имеет для меня сейчас первостепенное значение: если ты в самом деле прав, это означает, что Тарнхельмы уже приняли решение напасть на нас. Если Тарнхельмы в самом деле находятся внутри станции, мы еще можем надеяться на то, что они остаются невидимыми и сравнительно безвредными. Но если мы неожиданно примемся разыскивать их, то окажемся по уши в дерьме – вот в этом можешь не сомневаться.

– Тогда почему мы не посылаем за помощью? – спросил совершенно запутавшийся Горо. Глаза его гневно блестели.

– Потому что я хочу создать впечатление, что мы действуем по стандартной, отработанной методике. Если мы поведем себя так, как будто не произошло никаких чрезвычайных обстоятельств, Тарнхельмы будут удовлетворены. – Конечно, подобные доводы выглядели как блуждание в тумане, и он сам прекрасно понимал это. Но произнес он их с обычной своей страстной убежденностью. Горо Казаджио прищурился и всерьез задумался над словами босса.

– Я собираюсь усилить патрулирование периметра, а также объявить состояние полной готовности во внутренних помещениях. Если хоть что-то, хоть на самую малость, будет выглядеть подозрительно, я должен буду узнать об этом немедленно. – Засунув руки в задние карманы, он внимательно посмотрел на Трэверза.

– Вы выполняете исключительно важную работу в очень сложных условиях, – сказал Трэверз, надеясь, что Горо не окажется настолько циничен, чтобы закачаться от подобного комплимента.

Горо пожал плечами и, повернувшись, отправился в зону контроля.

Трэверз мысленно поблагодарил его за предупреждение, почувствовав слабое дуновение ветерка возле самого лица. Его руки уперлись во что-то невидимое, но осязаемое, и он остановился как вкопанный.

– Брату не понравился полученный доклад, – сообщил доктор семейства – высокий цветущий мужчина с небольшим, напоминающим клюв носом и волосами столь бледными, что на первый взгляд он казался совершенно лысым. Звали его Хилендер. Он был уже трижды женат.

Трэверз внимательно смотрел на экран, пытаясь оценить свое положение и дать именно тот ответ, которого от него ожидали. Наконец он с серьезным видом коротко кивнул и решился на мягкий, осторожный ответ.

– Да. На станции действительно произошел раскол. Мнения сотрудников разделились, и сейчас нет полного согласия.

Его собеседник был одет в аккуратно подрезанный ХУП промышленного изготовления, который наверняка нельзя было бы купить даже за годовую зарплату Трэверза. Одеяние производило тем больший эффект, чем небрежней демонстрировалось.

– Шеф вашей службы безопасности непреклонен в отношении Тарнхельмов. Он сообщил, что предыдущие запреты были устными и не должны были быть подняты сейчас – как и в другое время. – Он оттянул вниз нижнюю губу – жест этот наводил ужас на подчиненных.

– Сам Отец поднял запрет и потребовал, чтобы Тарнхельмы оказались под эгидой Синдиката. Он сказал, что нет никаких оснований придерживаться запрета, в то время как главы иных Семейств предпринимают отчаянные усилия, чтобы сформировать из Тарнхельмов охранное подразделение. Семейство полагает, что для нас разумнее самим взять на службу Тарнхельмов вместо обычной охраны для обеспечения безопасности адмирала Флота, раз уж мы их первыми обнаружили. – Он увидел явное неодобрение на лице Инспектора. – Я говорю абсолютно серьезно. Как я уже говорил, вы поддерживали эту идею в то время, как был установлен запрет, хотя мы рекомендовали соблюдать особую осторожность. – Записи об этом не сохранились, подумал он с облегчением, так что сейчас никто не смог бы сказать, одобрял ли Трэверз идею запрета или же выступал против него.

– Я ознакомился с записями и не намерен толковать эти решения именно таким образом. В моем распоряжении имеются многочисленные доклады о бесполезности Тарнхельмов из-за их склонности к шпионажу, наряду с рекомендациями шире использовать их в наших целях. Очень далеко смотрит вперед этот ваш инспектор. Я полагаю, что у него огромные возможности, если он не окажется излишне амбициозен, чтобы добиться ощутимого успеха. Синдикат может многое сделать с такими, как Кройдон. Теперь ваш начальник охраны тоже что-то задумал. Он ведь не очень-то любит рисковать, верно? Конечно, я уж не говорю о том, что он совершенно не подходит для подобной роли. Он из тех, кто предпочитает самый безопасный путь, и это можно понять, если учесть положение, в котором вы оказались. Основная трудность состоит в том, что он абсолютно уверен в том, что Бешеные Тарнхельмы очень опасны. Он утверждает, что они гораздо более воинственны, чем другие существа, крайне скрытны и имеют свои собственные далеко идущие планы. – Он покачал головой. – Это нас не устраивает.

– Ну нет, конечно же, нет, – сказал Трэверз. Мысли у него сменялись с лихорадочной быстротой. – В самом деле, из трех видов Тарнхельмов Бешеные Тарнхельмы обладают наиболее развитой способностью к мимикрии. У них другая структура поверхн… кожи, и они могут становиться практически абсолютно невидимыми. Человек под защитой такого существа – это лишь пара висящих в воздухе глаз, не более того. Несомненно – это выдающаяся и уникальная способность. – Он содрогнулся при этих словах и не смог скрыть дрожь – скорее он предпочел бы живым оказаться в гробу, чем позволить такой твари обернуться вокруг него.

– Что? – От проницательных глаз инспектора не укрылось его отвращение.

Трэверз несколько раз смущенно откашлялся.

– По-видимому, легкий приступ клаустрофобии. У меня это также бывает от поверхностных спящих коконов. И еще – я совершенно не выношу запаха горелой чечевицы.

– Горелой чечевицы? – удивился инспектор. Трэверз с удовлетворением в душе отметил, что его августейший начальник слегка сбит с толку.

– Горелая чечевица, – выразительно пояснил он, решив извлечь максимальную пользу из этого. – Понимаете, они пахнут горелой чечевицей.

Инспектор вздрогнул, что было красноречивей всяких слов.

– И… сильно?

– Да, – прямо ответил Трэверз, собравшись с духом, чтобы отвести закинутый инспектором крючок. – Что, по-вашему, я должен был делать в подобной ситуации? Если Синдикат полагает, что в дальнейшем при необходимости Тарнхельмов можно будет собрать в одном месте вновь, боюсь, это будет несколько затруднительно – особенно если учесть, что мы уже отправили десятки Песочников на Христианин). Там был достигнут определенный прогресс. Именно этот опыт убедил Первого Наследника в полезности Тарнхельмов. Он сказал тогда, что есть разница в том, чтобы окончательно потерять Христианин), и в том, чтобы удержать ее под контролем.

– Мне известно, каковы там ставки, – быстро ответил инспектор. – Кроме того, я пользуюсь более свежей и полной информацией, чем вы. – Он потеребил свой широкий, украшенный дорогими камнями воротничок. – Первый наследник еще не изменил свое мнение о Тарнхельмах. Он сказал, что хочет получить какого-нибудь, чтобы самостоятельно оценить ситуацию.

Больше всего Трэверзу захотелось закричать, объяснить наконец Хилендеру, что вся идея использования Тарнхельмов была идиотской с самого начала, что Тарнхельмы являются самыми опасными и самыми страшными хищниками во всем космическом пространстве Синдиката, что однажды выпустив этого джинна из бутылки. Синдикат уже не сможет чувствовать себя в безопасности. Но из этого следовал логический вывод: первый наследник отчаянный идиот, после чего ему светила прямая дорога на Мусорные Поля Два. Конечно. Ошибка Сиггирта была ужасным местом, как и все объекты четвертого класса, но Мусорные Поля Два относились к классу шесть, а следовательно, были гораздо страшнее Лимбо или Дальнего Поста, относившихся к пятому классу. Ему пришлось призвать на помощь все свое дипломатическое мастерство, чтобы сохранить достоинство.

– Позвольте мне порекомендовать вам, – сказал он с необходимой почтительностью, – чтобы сюда был направлен беспристрастный наблюдатель. Персонал нашей станции уже разделился в оценках, и его мнение могло бы помочь разрядить обстановку.

– Это займет недели три, не меньше, – сказал Хилендер, в корне отвергая саму идею. – Вам надлежит приложить больше усердия, чтобы восстановить единодушие персонала. – Трэверз вновь оказался на крючке.

Он решил предпринять последнюю отчаянную попытку.

– А как насчет серии интервью – которые бы провел кто-нибудь из вашего штаба – со всеми нашими сотрудниками? Это позволило бы вам получить более достоверную картину.

Инспектор Хилендер, был старой лисой и умел обходить подобные штучки.

– Если из вашего доклада будет следовать, что это и в самом деле необходимо, мы так и поступим. В то же время мы продолжим подготовку транспортного корабля для перевозки Тарнхельмов, но задержим его отправку до тех пор, пока не наступит окончательная ясность. Корабли Данегельда не совершат посадки, прежде чем Кризисная ситуация не будет устранена. Нет нужды подвергать их излишней опасности, не так ли? – Он сделал соответствующий замечанию жест, и сеанс окончился с почти непристойной быстротой.

Трэверз так и остался сидеть в приемной, гадая, не было ли такое окончание сеанса оскорблением, адресованным лично ему. Он не мог отделаться от ощущения, что попался в капкан, несмотря на то, что в душе придерживался прямо противоположной точки зрения. И выхода из этого капкана, похоже, не было.

Через некоторое время его все там же обнаружила Рейган Кейр.

– Пора пить чай, – сказала она и внезапно обнаружила, насколько же он расстроен. – Что случилось, Кин? – Она почти никогда не называла его по имени, и это сразу привлекло его внимание.

– Первый наследник требует другой доклад. О Тарнхельмах. – Он заложил ногу за ногу, подперев щеку рукой. – Я ничего не смог сделать. Целый час я пытался втолковать ему, но все зря. – Свободной рукой он прикрыл лицо. – Никакого результата.

– Ничего, у тебя все получится. Тебе же всегда все удавалось. – Она уселась в кресло напротив него. – Я собиралась пить чай, но… если я могу тебе чем-то помочь…

Он тускло улыбнулся ей в ответ.

– Хотелось бы надеяться, но не могу поверить, что такое возможно. – Внезапно он поднял голову – по комнате прошло незаметное дуновение ветерка. Сквозняк? Или Бешеный Тарнхельм? Неужели Горо был прав? – Я сейчас приду на чай. Попроси Кройдона сделать заказ.

– Конечно, если ты желаешь, – неуверенно ответила она. Поднявшись, она добавила:

– Может встретиться что-то, что окажется мне не под силу; ну ты сам понимаешь, изменить что-нибудь, поднять закрытые регистры, так что мы могли бы… эээ, сохранить это в тайне.

– От Тарнхельмов? – спросил он, понимая, что пытается схватиться за соломинку, но не в силах сдержаться.

– Вполне возможно. Но не только от них. Кто знает, может быть, есть и другой канал утечки информации? – Она улыбнулась настолько осторожно, что это вообще нельзя было назвать улыбкой. – Если им помогает…

Трэверз нахмурился.

– Кто-то помогает? Ты всерьез думаешь, что кто-то из персонала станции может… помогать Тарнхельмам?

Ее лицо внезапно помрачнело.

– Да, ведь все мы так ненавидим их, не так ли?

Через два дня Трэверза срочно вызвал Горо Казаджио и предложил срочно встретиться с ним в спортивном зале, добавив, что им нужно переговорить с глазу на глаз.

– С глазу на глаз? – с сомнением произнес Трэверз. – Здесь?

– Конечно. Я тут нашел кое-что. Точнее не я, а Нугунда. Всего час назад.

– Хорошо.

С чувством внезапной слабости в пояснице Трэверз поднялся и задумался над тем, какой мундир приличествует одеть на подобную встречу – хоть какие-то правила приличия следовало соблюдать даже в столь экстраординарных условиях. Наконец он решительно выбрал из множества одеяний наименее броский рабочий ХУП и нацепил его через голову, даже не позаботившись надеть перед этим белый воротничок. По дороге в спортзал он размышлял, что же могло столь взволновать Горо, что он попросил Трэверза о встрече с глазу на глаз. Кто же все-таки беспокоил его больше: Тарнхельмы или кто-то из собственных коллег?

– Заходите, – произнес Горо, увидев в дверях босса. – Управляющий обещал провести здесь уборку, но я бы хотел, чтобы вы сами тоже взглянули на это. – Одет он был впопыхах и небрежно до необдуманности – даже не позаботился добавить украшения и знаки различия. Взяв Трэверза за руку, он потащил его за собой в дальний угол спортзала, где было свалено в кучу запасное оборудование. – Это за спайкбольной сеткой, – добавил он.

За неряшливо спутанной в моток сетью валялись обглоданные скелеты трех уки и двух хорридов.

– Они были убиты не так давно, – сказал Горо. – Чамбуло обнаружил их во время утренней зарядки и мигом сообщил мне. А я – вам. – Он подошел к остаткам трапезы. – У нас на станции по-прежнему не все в порядке; вам известно, как быстро Тарнхельм может превратить, подобную тварь в кучу обглоданных костей.

– Да, это произошло самое большее вчера, – сказал Трэверз, чувствуя что может не сдержать рвоты. – От каких именно костей так воняет серой?

– От хорридов. – Горо сделал шаг назад и глубоко вздохнул. – Я уже предупреждал вас, Трэверз, что на станцию проникли Тарнхельмы. – Он поднял глаза к потолку. – Может быть, они прямо сейчас парят над нашими головами, а мы не можем даже проверить это – без масс-детекторов.

– Но… – начал было Трэверз.

– …но это может поставить под угрозу сам договор и все остальное, – прервал его Горо. – Главе Семейства вряд ли понравится, если среди его войск появятся невидимые убийцы. – Он увидел, как тень промелькнула по лицу Трэверза, и недоуменно покачал головой. – Вы все еще не хотите верить в эту чепуху, не так ли? До сих пор думаете, что они будут заниматься лишь охраной и обороной? Трэверз, не будьте же идиотом! – Горо вскочил на ноги и отступил на шаг от шефа, не сводя с него глаз. – Семейство потеряло контроль над тремя богатыми планетами, перешедшими в собственность других семейств с тех пор, как нынешний Глава стал у руля. Это слишком много, чтобы быть простой потерей. Вы же понимаете, что это означает, не так ли?

– Наше семейство никогда не проводило агрессивную политику, – внушительно ответил Трэверз.

– Тарнхельмы нужны лишь в двух целях: чтобы преграждать путь чужим убийцам и убивать самим. Если Тарнхельмы, оставаясь невидимыми, смогут выполнять какую-то работу. Глава Семейства найдет им применение. Но ведь они не могут атаковать, оставаясь невидимыми. Значит, они будут заниматься шпионажем или контрабандой. – Он потер лоб. – А теперь вы знаете, что Тарнхельмы находятся здесь.

– Вы уверены, что эти твари были убиты на станции, а не принесены сюда потом? – спросил Трэверз. Доказать этого он не мог, но ужасный серный запах, исходивший от скелетов, наводил его на размышления.

– Кто мог принести их сюда? – удивился Трэверз. – И зачем? С какой целью?

Трэверз вздохнул и устало кивнул.

– В этом может быть определенный смысл, – уклончиво ответил он. – Ну что же, пусть их уберут. Полагаю, мне придется побеседовать со старшим Бешеным Тарнхельмом.

Для этого требовалось облачиться для выхода на поверхность и подготовить транспорт, чтобы добраться на нем до ближайшего поселения Бешеных Тарнхельмов.

– Скажи Чамбуло, чтобы он подготовил для меня багги и переводчика, а также чтобы один из лучших его людей отправился со мной в качестве водителя. – Ехать туда ему страшно не хотелось. Трэверз мог только мечтать, чтобы впредь ему ни разу не пришлось видеть Тарнхельмов.

– Как скоро? – поинтересовался Горо и обернулся, заслышав шаги приближающихся уборщиков. – Вон там. Вы не подойдете туда без противогазов.

Только одного из трех работников эти слова, казалось, позабавили, но когда через несколько минут в зал вошел Кройдон, он залился неудержимым хохотом.

Дорога к поселению Бешеных Тарнхельмов заняла большую часть дня; при этом были уничтожены два полных комплекта шин и один топливный модуль. К тому времени, как они добрались до поселения, у Трэверза болело все тело, он устал настолько, что с трудом смог выбраться из багги и почувствовал, что ему особенно трудно быть с Тарнхельмами вежливым и обходительным.

– Бешеный Семнадцать, – обратился он к первому Тарнхельму, выплывшему, чтобы поприветствовать его, надеясь, что он не ошибся в обозначениях степени на крыльях.

– Он/он спросил: "Что ты делаешь здесь, несчастный кучка дерьма", – сообщил переводчик Бингхам.

– Мне тоже очень приятно видеть вас, – пробормотал Трэверз, изо всех сил стараясь оставаться тактичным. – Может Сеньор Бешеный Тарнхельм побеседовать со мной?

– "Он/он поедает четвертый завтрак", – перевел Бингхам.

– Я подожду, пока он/он закончит, – сказал Трэверз, довольный, что не получил приглашения присутствовать на трапезе. Это зрелище в его теперешнем состоянии вынести было бы просто невозможно. Он дал знак Бингхаму следовать за ним. – Смотри внимательно, все запоминай, – сказал он ему. – Потом я потребую отчет.

Они трижды обошли поселение, прежде чем Сеньор Бешеный Тарнхельм выбрался из бесформенной груды шлаков, служивших ему хижиной, и направился к гостям, налету прочищая свои клыки.

– "Для меня большой сюрприз видеть вас здесь", – сказал переводчик, добавив от себя: – Кажется, он/он не очень большой любитель сюрпризов.

– Естественно, – ответил Трэверз. – Сеньор Тарнхельм, – сказал он, надеясь, что в его голосе не будут слышны нотки страха, – скажите мне: находится ли кто-нибудь из ваших Тарнхельмов на моей станции?

– А почему вы хотите это знать? – с легкой обидой ответил тот.

– Из чистого любопытства, – ответил Трэверз, пытаясь сохранять безразличный и беспечный вид. – Вы вполне могли захотеть узнать побольше о нас – мы ведь кажемся вам очень необычными.

– Конечно, там есть несколько, – сказал Сеньор Тарнхельм, явно не устыдившись столь откровенного ответа.

– Можете ли вы сказать мне, сколько именно и… – начал Трэверз, но был сразу же прерван.

– Никто не покажется.

Это была абсолютная правда, и Трэверз решил попытаться еще раз.

– Всего лишь несколько?

– Они находятся там, – сообщил Сеньор, издав недовольный звук, но ничем не показывая своего недовольства.

– Есть, – сказал Трэверз с прямотой, успокоившей его самого. – Я просто не знал об этом прежде. Я хотел бы удостовериться в том, что они наши гости…

– Они не гости, – последовал ответ. – Они в готовности. – Он/он указал на небо, где начинал собираться ночной грозовой шторм. – Все в готовности.

Слабая надежда, которую питал Трэверз, из-за которой отправился сюда, окончательно покинула его. Он понуро опустил голову, размышляя, как можно дипломатично ответить на столь откровенное заявление.

– Что вы имеете в виду? – спросил Трэверз. Ему была знакома теория, согласно которой Бешеные Тарнхельмы мигрировали, хотя еще никто, несмотря на многочисленные попытки, не смог подтвердить ее или опровергнуть. Он произнес про себя короткую молитву, обращенную к кому-то неведомому, чтобы странное поведение Тарнхельмов означало миграцию и ничего больше.

– В какой готовности? – спросил он.

– К отправлению. – Сеньор Бешеный Тарнхельм сделал известный Трэверзу грубый жест, а затем отдал несколько коротких четких приказов.

– Полагаю, нам нужно уходить. Менеджер Трэверз, – сказал переводчик. Он был не на шутку испуган. – Прямо сейчас.

– Столь бесцеремонно? – спросил Трэверз, мечтая в душе броситься прочь отсюда, не медля ни секунды.

– Да. – Он в мгновение ока влетел в багги и, борясь с нетерпением, ждал, пока Трэверз заберется вовнутрь вслед за ним. – Не выношу этих тварей, – сказал он, как только двери багги были надежно закрыты. – Ненавижу их.

– Как, собственно, и я, – утомленно произнес Трэверз, бессильно откинув голову. Он взглянул назад и увидел пару дюжин Бешеных Тарнхельмов, парящих как раз над тем местом, где багги находился всего несколько секунд назад. Нахмурившись, он пристально взглянул на них. – Ты не обратил внимания, это были он/она или она/она?

– А я не знаю, в чем разница между ними, – сказал Бингхам. – Что-то связанное с окраской спин, а?

– Да, – подтвердил Трэверз.

– Они могут быть… где-нибудь еще? Возможно, внутри помещений или где-нибудь еще в пределах поселения? – Багги въехал в гористую местность, и машину начало трясти и бросать из стороны в сторону. Они медленно продвигались в направлении долины, на которой располагалась станция.

– Да. – Трэверз понимал, что однажды нужно подчеркнуть свое начальственное положение, хотя и всячески пытался избежать этой задачи.

Некоторое время они ехали молча. Затем Бингхам неожиданно прервал молчание.

– Они уже уходят, не так ли, сэр?

– Да, – вздохнул Трэверз.

– Не знаю, как объяснить вам, насколько это опасно, – неуверенно произнес Трэверз, увидев перед собой на экране огромное лицо Хилендера. – Выпустить Тарнхельмов отсюда.

– Неуправляемых, жестоких убийц – вы это имели в виду? Без заключенных "на крови" договоров? О, я уже имею об этом представление, – произнес Хилендер язвительным голосом. – Не чересчур ли будет поинтересоваться, насколько много их ушло?

– Нет, и не чересчур будет поинтересоваться куда, – сказал Трэверз. – Мне известно, что они ушли на транспортные корабли, а значит, они были в состоянии обойти как наши масс-детекторы, так и другие средства контроля. – Возможно, правда, была и другая альтернатива, однако он не смог заставить себя произнести ее вслух.

– А что, если это сделал кто-то из персонала станции? – спросил Хилендер. – Или это не приходило вам в голову?

Трэверз на это ответил не сразу.

– Нет, не приходило. Я думал о Синдикате и о самих Тарнхельмах. Я думал о возможных конкурентах, которых мы не смогли обнаружить. Я думал о всех до последнего людях, поскольку они тоже члены семейства. Мне не хочется думать о том, что любой член другого семейства может оказаться таким недальновидным, чтобы спустить Тарнхельмов с цепи, поставив под угрозу весь Синдикат. Вот почему мне не хотелось думать о том, что это сделал кто-то из персонала станции. – Он прямо взглянул в свирепо смотрящие на него глаза. – Мне хотелось думать, что мы немного лучше, чем остальные. Тогда моя оплошность не была бы столь непоправима. Они уравняли бы друг друга. – Он поднялся с кресла и пошел прочь от экрана, не заботясь о том, насколько невежливо его поведение.

Ошарашенный Хилендер долго ничего не мог сказать в ответ.

– Напряжение оказалось слишком сильным для вас, – произнес он наконец, сокрушенно покачав головой.

– Да, вероятнее всего, это было слишком, – согласился Трэверз. – Эта планета, эта станция – всего чересчур. – Он выглянул в окно и увидел на небе мрачные тучи, среди которых сверкали молнии. Помолчав некоторое время, он добавил:

– Вы знаете, они все-таки отбрасывают тень. Я имею в виду Тарнхельмов. Их самих не видно, но они отбрасывают тень. Не забывайте об этом.

– Трэверз? – Голос Хилендера теперь совершенно не страшил его, и он вернулся к экрану. – Что вы делаете?

– Готовлюсь к вечеринке. Мы отправляем отряд за Кройдоном. Он однажды признался мне, что пошел бы на все, лишь бы выбраться отсюда. И похоже, он тогда не шутил. – Он подошел и встал прямо перед Хилендером. – Предупредите Главу Семейства, что у него возникла проблема, решение которой потребует уймы его личного времени.

Теперь Хилендер смотрел на него с явной обеспокоенностью.

– Послушайте меня, Трэверз. Вы провели на этой станции очень много времени и великолепно изучили Тарнхельмов. По-видимому, лучше будет, если вы немедленно отправитесь сюда и…

– Я думаю иначе, – сказал Трэверз, чувствуя абсолютное спокойствие. "Ну и ну, – подумал он, – я либо впервые по-настоящему здоров, либо впервые по-настоящему свихнулся – впервые за всю мою жизнь". – Вы использовали меня долгие десятилетия, но теперь это время прошло. – Он вздохнул. – Сейчас я оденусь для почетного чая, поздравлю моего изменщика-инспектора, затем хорошо поужинаю, а затем – отправлюсь на полночную прогулку.

– Вы шутите, – запротестовал Хилендер; его лицо приобрело фиолетовый оттенок, и выцветшие волосы стали легко различимы. – Вы просто не можете сделать это. Вам не позволено делать это.

– Могу. Моя жизнь прошла среди Тарнхельмов. А теперь вы можете сделать то, что считаете нужным. – Он сделал последний прощальный жест – впервые он получился у него грациозным и изящным – и выключил приемный экран.