"Свобода любить" - читать интересную книгу автора (Доули Кейт)

Глава 13

Беатрис аккуратно складывала документы в коробки. Она и сама не понимала, зачем делает это с такой педантичностью, ведь никого не буду интересовать бумаги фирмы, добровольно ушедшей с арены бизнеса. Она решила распустить сотрудников «Счастливого дня» сразу же после разговора с Шейном. Больше не было смысла в том, чтобы к чему-то стремиться, чего-то искать. То настоящее, за что, как ей казалось, стоило бороться, оказалось всего лишь игрой. А Беатрис еще с детства не терпела бессмысленных игр. Значит, надо уходить, если не хочешь играть.

Она тяжело вздохнула и положила в коробку отчет за прошедший год. Как она гордилась тем, что оборот ее фирмы вырос на двадцать процентов! Тогда Беатрис казалось, что высшего достижения быть просто не может. Но жизнь, как всегда, все расставила по-своему.

Теперь не было ничего выше любви. Ее преданной и опороченной любви.

Руки, держащие документы, задрожали, и бумаги рассыпались по полу. Беатрис закрыла глаза и изо всех сил постаралась не разрыдаться. Она не могла позволить себе эту слабость.

Только не сейчас. Она и так не может смотреть в глаза сотрудникам, которые уже начали строить планы по развитию «Счастливого дня». Каждый день Энни клала ей на стол новые проекты. Некоторые были просто фантастическими, а в некоторых было здравое зерно. И если бы все сложилось иначе, многие из идей были бы воплощены в жизнь.

Только не думать о том, что могло бы быть! — уговаривала себя Беатрис. Мне нельзя плакать, особенно сейчас. Вот когда я останусь одна, тогда можно будет позволить себе слезы. Только не сейчас.

Она несколько раз глубоко вдохнула и принялась собирать документы.

— Миссис Пирсон? — раздался у двери знакомый голос.

Вот только сразу вспомнить, где она его слышала, Беатрис не смогла.

— Лучше мисс Керуин, — ответила она, и в ее голосе внимательный слушатель уловил бы нотки отчаяния.

— Пока что миссис Пирсон. — Кажется, гость был очень чутким человеком. — Мы уже виделись с вами, но напомню, меня зовут Эдриан Льюэнс. Я поверенный мистера Пирсона.

— Что привело вас ко мне? — холодно спросила Беатрис.

— Ваша просьба о разводе. Вы утверждаете, что отказываетесь от положенной вам доли состояния мистера Пирсона. Вы уверены в том, что делаете?

— Я очень расстроена, как вам, наверное, уже рассказали, но все же в своем уме. Я не имею никакого права на состояние мистера Пирсона. Только поэтому от него и отказываюсь.

— Но вы не заключали брачный контракт, поэтому все, что было нажито в браке, теперь вы можете поделить пополам. В том числе и прибыль предприятий. А это очень, очень большая сумма, миссис Пирсон, или, если вам так угодно, мисс Керуин!

— Мне не нужны эти деньги, — медленно повторила Беатрис.

— Но мистер Пирсон просил меня настоять на том, чтобы вы получили причитающуюся вам долю и приняли от него содержание в размере десяти тысяч фунтов в месяц.

— Очень щедро, но я не могу их принять.

Давайте оставим этот разговор.

— Мисс Керуин, вы не понимаете, хотите вы или нет, но, содержание вы будете получать. Мистер Пирсон просил заметить, что он должен содержать свою жену, пусть даже и бывшую.

— Я уже сказала, что не приму этих денег.

— Вы можете делать с ними, что хотите. — Льюэнс пожал плечами. — У меня только одна просьба: когда средства начнут поступать на ваш счет, не переводите их обратно, если только не хотите дать банку подзаработать на этом.

— Я не буду их принимать, — глядя ему в глаза, ответила Беатрис.

Льюэнс не выдержал ее взгляда и первым отвел глаза.

— Можете отдавать их куда угодно, только не отсылайте обратно. И так вся общественность взбудоражена сначала этим странным браком, а потом скоропалительным разводом.

Не стоит усугублять общественное мнение неразумными поступками.

— Так, значит, для Шейна до сих пор главную роль играет то, что говорят в салоне Анабеллы Стейтон… Или другой дамы, похожей на нее до мелочей?

— Не будьте столь строги к мистеру Пирсону. Все же он общественная фигура. Ему априори не должно быть все равно, что о нем говорят. И потом, никто бы не сказал ни слова, если бы он не стал содержать вас.

— Значит, это просто жест доброй воли? — Беатрис недобро усмехнулась. — А мистер Пирсон никогда не задумывался, что я могу вообразить, будто он хочет окупиться от меня и этим очистить свою совесть?

— Я не знаю, о чем думает мой клиент, — мягко обошел щепетильный вопрос Льюэнс.

— Передайте мистеру Пирсону, что я не буду пытаться вернуть ему деньги, — вздохнув, ответила Беатрис. — Но оставляю за собой право не пользоваться ими.

— Это ваше право, — согласился с ней Льюэнс. — С вами приятно работать, мисс Керуин.

Он поклонился и пошел к двери, но неожиданно остановился и, обернувшись к Беатрис, добавил:

— Мне жаль, что ваш брак распался. :

— Если бы вы знали, как мне жаль, — тихо сказала Беатрис и отвела глаза, чтобы поверенный не увидел в них слезы.

Когда же она справилась с волнением, Льюэнс уже исчез. Нужно было продолжать разбирать бумаги и собирать свои вещи. Еще было столько дел! И прощальная вечеринка, которую она должна была устроить, но не хотела посещать.

— Эта женщина способна кого угодно свести с ума! — воскликнул Шейн, когда Льюэнс рассказал ему о разговоре с Беатрис. — Она специально делает все, чтобы разрушить мое представление о ней! Но это ей не удастся!

— Если вы вдруг захотите узнать мое мнение, . — усмехнувшись, сказал Льюэнс, — то я должен заметить, что ваше представление о ней превратно.

— Я не хочу знать твое мнение по этому поводу, — ответил Пирсон, сердито глядя на поверенного. — Я лучше тебя знаю, что такое мисс Керуин. Все же я, а не ты, жил с ней почти четыре месяца!

— И вы можете сказать, что не были счастливы все это время? — спросил Льюэнс и, не дожидаясь ответа, вышел из кабинета.

В одном он прав, подумал Шейн, я действительно был счастлив. Особенно в те дни, когда в доме царило перемирие. Беатрис бывала тогда очень ласкова, приветлива. А ведь в остальные дни ссоры затевал я! Она всеми силами старалась их избегать. Даже научилась совершенно не обращать на меня внимания, лишь бы не раздувать огонь.

И все равно, ни за что не поверю, что эта женщина могла измениться, чтобы там Элен ни говорила. Сестра вообще помешалась на своем семейном счастье и теперь требует от окружающих того же. Я не могу не радоваться за нее, но Элен должна понять, что Питер никогда не крутил несколько романов подряд и никогда не допустит даже мысли изменить ей.

Он — образцовый муж. А что может дать мне Беатрис? Постоянное напряжение и ожидание измены. Ведь не смогла же она устоять перед Кристианом. И это в моем доме!

Шейн специально накручивал себя, как часто делал в последнее время. Он постоянно вспоминал о совершенных Беатрис промахах и о тех, которые она могла бы совершить. Шейн чувствовал, что только так может удерживать образ Беатрис на самой грани своего сердца.

Не пускать его дальше. Не давать ей прорасти в его душе прекрасным цветком любви.

Я вообще не должен думать о ней! — уговаривал он себя. Есть много дел, которым стоит посвятить свое время. А мысли о Беатрис ни к чему хорошему не приведут. Я только сойду с ума, как и те трое. На что теперь похожи Стэнли, Джордж и Чарлз? Они просто тряпки! Сидят в барах и вспоминают Беатрис. А самое интересное — ни один из них даже не задумался, что это она во всем виновата! Нет же, восхищаются ею: умная, красивая, веселая. Просто кладезь ценных качеств! Я не желаю пополнить их ряды! Им и втроем не скучно.

— Мистер Пирсон, к вам миссис Виллингтон, — оторвал Шейна от грустных размышлений голос секретарши.

— Я ее не звал! — грубо ответил он.

— Ничего удивительно, ведь ты такой идиот, что твой покойный отец, не будь он уже мертв, повесился бы!

Шейн увидел свою мать все еще стройную и очаровательную женщину. Она стояла, уперев руки в бока, в дверном проеме.

— Мама, я тебя не звал. Ты же знаешь, что я не люблю, когда меня отвлекают на работе.

— Беатрис тебя отвлекала от важных дел? — ехидно спросила миссис Виллингтон.

— Да вы что, сговорились все, что ли?!

— Просто вокруг тебя гораздо больше людей, которые могут видеть правду. А ты, лучший выпускник Кембриджа, гордость семьи, оказался слишком близорук, чтобы заметить возле себя самую замечательную женщину в твоей жизни!

— А мне казалось, что Беатрис тебе не понравилась.

— Я тогда не знала ее так хорошо и, должна признаться, слишком много значения придала болтовне Анабеллы. Теперь я раскаиваюсь, что сразу же не раскрыла Беатрис своих объятий, как Питеру. Может быть, тогда бы ты не делал глупость за глупостью. И не болтал всякую ерунду!

— Например? — поинтересовался Шейн, откидываясь на спинку кресла.

— Например, что ты женился на ней только ради того, чтобы отомстить за своих друзей, — Я тебя разочарую, но это так и есть.

— Тогда ты еще больший идиот, чем я думала! Тебя кто-нибудь об этом просил? Да все твои друзья считают встречу с Беатрис самым счастливым моментом в своей жизни!

— Они теперь похожи на тряпки. И ты не видела, как они страдали, когда Беатрис бросала их.

— Она им что-то обещала? Любовь до гроба, например, или вечное поклонение? Я знаю о Беатрис много сплетен, но ни в одной из них не говорилось, что она обещала мужчинам что-то большее, чем хорошо проведенное время!

— Ты считаешь ее всеядность добродетелью?

— Нет, но, по крайней мере, она была честна со всеми своими поклонниками. Питер, например, сразу же ушел от нее, как только понял, что ему не по силам изменить Беатрис, Что она не любит его по-настоящему.

— Откуда ты знаешь, как она его любила?

— Если действительно любишь, другом стать не можешь. Ни одна женщина не позволит своему любимому у нее на глазах целоваться с другой. Нет, Беатрис не любила его, ей было интересно с ним. И поэтому их дружба сохранилась и сейчас. Ты на себя посмотри! Смог бы ты сейчас дружить с Беатрис? Нет, конечно!

Тебе хочется разорвать ее на части за то, что она изменила тебе.

— Ничего подобного!

— Не спорь со мной, сын, я лучше знаю! — отрезала миссис Виллингтон, вызвав слабую улыбку на губах Шейна. — Мать пришла к тебе советовать, что же делать дальше, а ты смеешься ей в лицо!

— Мама, я не смеялся тебе в лицо. И потом я не просил твоего совета.

— Ты сам еще не знаешь, что тебе нужно, а что нет.

— Мама, мне уже тридцать четыре года. Поверь, я большой мальчик.

— Но все такой же глупый! Ты мучаешь себя, мучаешь эту девочку. Разорви порочный круг, извинись перед Беатрис. Она с удовольствием примет тебя обратно. Любому видно, что ты страдаешь! Признайся себе в том, что полюбил ее.

— Мама, она мне изменила, и дороги назад быть не может.

— Ты в этом так уверен? — — Я видел все собственными глазами!

— Глаза могут лгать, а вот сердце — никогда.

Первая встреча с твоим отцом была для меня как удар грома! Я поняла, что другого мужчины мне не нужно. И он это понял. Правда, не без моей помощи и чуточку позже. — Миссис Виллингтон игриво улыбнулась. — Я же вижу, что ты жить не можешь без Беатрис. И она не может без тебя.

— Откуда ты знаешь? Мне кажется, что она уже активно развлекается по барам и клубам.

Она же получила долгожданную свободу!

— Нет. Беатрис сидит дома. Сплетники теперь о ней не могут сказать ни одного плохого слова. Хотя она могла бы пуститься во все тяжкие, ведь всего через месяц она уезжает в США.

— Что?

— Уезжает, Шейн, навсегда уезжает. И кто знает, сможешь ли ты там найти ее. Она распускает своих сотрудников. Ликвидирует фирму. Она действительно собралась уезжать. Уже ищет покупателей на квартиру.

— Но зачем? Ведь я оставил ее в покое, я не препятствую развитию ее фирмы?

— Дело в том, что ты удалился от нее. И ей кажется, что, если она уедет от тебя на другой конец света, ее любовь станет слабее. Как бедная девочка ошибается!

— Все! Мне надоело! Бедная Беатрис, несчастная Беатрис! И никто не подумал о том, что это не я ей изменил, а она мне! Хватит! Я еду домой! И прошу меня не беспокоить хотя бы там.

Иначе, мама, я разорву отношения и с тобой!

Шейн вскочил с кресла и пронесся мимо растерянной матери как рождественский фейерверк: дымя и рассыпая искры.

— Только за руль в таком состоянии не садись, дорогой! — крикнула ему вдогонку миссис Виллингтон.

Но и дома Шейн не смог найти покоя.

Мысли о Беатрис с новой силой обрушились на него. Он понимал, что не должен вообще вспоминать о ней, если никогда не любил ее. А если он все же полюбил Беатрис? Что теперь делать?

Забыть, вычеркнуть, выбросить. Навсегда! — зло думал Шейн, расхаживая по гостиной.

Взгляд его упал на кипу листов на нижней полке журнального столика. Рядом высилась стопка газет и журналов, поэтому он сразу не заметил их. Шейн протянул руку и взял листы.

Это были наброски Беатрис, и сверху лежал тот самый набросок, который она хотела перенести на холст: они вместе на яхте, рука Шейна лежит на ее плече и она нежно прижимается к нему. А вокруг только море и солнце.

И ни одной живой души на много миль вокруг, кроме реющих над яхтой чаек.

На следующем наброске они сидели за столиком в ресторане и ладонь Шейна лежала поверх ладони Беатрис.

Следующий набросок вызвал жар на лице Шейна. Их первая ночь: неверный свет фонаря, вырывающий части их хаотично переплетенных тел. Игра света и тени. Их страсть, обжигающая страсть.

Он пересмотрел все наброски. На всех одно и то же: счастливые Беатрис и Шейн в те редкие моменты, когда в их жизни было согласие.

А вот последний набросок был робкой мечтой. Высокий мужчина, чем-то похожий на Беатрис, вел ее под руку к алтарю, где их уже ждал Шейн.

Разве такое рисуют, когда собираются изменить? — невольно подумал Шейн. И не смог дать ответа. Все эти дни он старался себя убедить, что Беатрис изменила ему с Кристианом. Доказывал, что ее версия произошедшего не более чем попытка оправдаться и не лишиться «Счастливого дня».

А если она действительно не изменяла мне?

Что же я тогда наделал?! Но как я могу быть уверен в ее честности?

— Спросить у Кристиана! — услышал Шейн голос сестры. — Ты довел себя до того, что разговариваешь вслух и не запираешь дверь. Приди в себя, Шейн! Посмотри правде в глаза, как бы трудно это ни было.

— Я знаю, Элен, что ты очень добрый человек и очень привязалась к Беатрис. Но позволь нам самим разобраться в наших отношениях.

— Пока ты будешь разбираться, кто прав, а кто виноват, она покончит с собой, как ее мать. Ты хочешь, чтобы Беатрис наглоталась таблеток?

— Что ты такое говоришь?! Какие таблетки?

— Снотворные. Мать Беатрис выпила упаковку снотворного, когда ее бросил муж. Беатрис тогда было четыре года. На похоронах матери с Беатрис случилась истерика, бабушка потом ее долго лечила. Но шрам на душе остался до сих пор. Она до сих пор панически боится брака. Она очень похожа на мать и всю жизнь страшилась повторения ее судьбы. Поэтому и мужчин меняла как перчатки, никому не позволяя завладеть ее сердцем. Но она смогла переступить через страх, ради того чтобы выполнить свой долг перед сотрудниками своей фирмы. Кстати, как ты думаешь, такой человек смог бы нарушить условия вашего контракта? Тогда Беатрис не могла выкинуть людей на улицу, а сейчас в ней что-то сломалось.

Она закрывает «Счастливый день». И я не знаю, как долго она еще сможет жить. Да и то, что с ней сейчас происходит, это не жизнь, это существование. Она пьет и ест только потому, что это положено делать. Она почти не спит. И все время думает о тебе. И день, и ночь.

— Но почему, почему, Элен?!

— Я не могу объяснить, почему мы любим именно этого человека, а не кого-то более достойного. Не знаю, Шейн. Но Беатрис отдала тебе все, что у нее было. Отдала свою свободу, свою любовь. А ты все это растоптал.

— Не я, она сама. Я же не заставлял ее спать с Кристианом!

— Она и не спала. К тому же позволю себе напомнить, что ты специально нанял человека, чтобы он соблазнил твою жену. Мне даже кажется, что ты просто побоялся стать счастливым.

— Элен, я ведь вернулся раньше для того, чтобы сказать Беатрис, что люблю ее и что для меня нет жизни без нее. А заодно сказать Кристиану, что его услуги не требуются. Я опоздал. Факт остается фактом, сестричка: она мне изменила.

— Отлично. Мама уже сказала тебе, что ты дурак? Я слышу, что подъехал Питер, сейчас мы разберемся, кто кому изменил.

Элен сложила руки на груди и повернулась к двери. Вошел Питер, а следом за ним человек, которого Шейн и не думал увидеть больше никогда.

— Кристиан? Что тебе нужно здесь?

— Мистер Пирсон, эти люди насильно заставили меня сюда приехать.

— Зачем вы его притащили? — спросил Шейн, поворачиваясь к Элен. Он предположил, и совершенно справедливо, что его сестра была зачинщицей доставки Кристиана.

— Чтобы он сказал правду. А то этот герой-любовник готов врать о своих подвигах на каждом углу.

— Мистер Пирсон, я просто пытался сделать то, что вы просили!

— Кристиан, вы хотите рассказать мне что-то новое о ваших отношениях с мисс Керуин?

— Да. Она вам не изменяла. Я знал, что вы приедете с минуты на минуту, и решил, что, раз вы заказали соблазнение своей жены, стоит применить немного силы. Я не хотел ничего с ней делать против ее воли! — поспешил сказать он, когда увидел выражение лица Шейна. Только разыграть представление! И ведь мне это удалось! Я думал, что она не дает вам развода, или что-то в этом роде!

— Значит, моя жена никогда не изменяла мне с вами?

— Да. Что я только ни делал, чтобы привлечь ее внимание! У меня еще никогда не было таких провалов!

— Сокрушаться будешь потом, слизняк, а сейчас я испорчу твое очаровательное личико Шейн пошел на Кристиана, тесня того в угол и всерьез собираясь избить его.

— Шейн! — воскликнула Элен. — Прекрати немедленно!

Питер тут же повис у него на руке.

— Подумай о том, что это ты поверил не Беатрис, а ему, — уговаривала брата Элен. Только ты виноват в том, что произошло. И никто больше. Успокойся.

— Да, ты права, извини. А ты убирайся из моего дома и больше никогда не попадайся мне на глаза!

Кристиан тут же поспешил выполнить его распоряжение.

— И что мне теперь делать? — спросил Шейн, падая в кресло.

— Это Бетти нарисовала? — спросил Питер, рассматривая наброски.

— Да, — устало ответил Шейн. — Жаль, что я не нашел их раньше.

— Она очень талантлива, — тихо сказала Элен.

Несколько минут она и Питер рассматривали наброски Беатрис. Вся история семьи Беатрис и Шейна проходила перед их глазами.

Каждый счастливый день.

— Вот! Вот же ответ! — воскликнула Элен, вырывая из рук Питера набросок со сценой в церкви. — Она хочет, чтобы ваш брак был освящен в церкви! Ее воспитывала бабушка, которая бы не одобрила ваш нынешний брак. Только в церкви. Шейн, ты должен просить у Беатрис прощения. И должен предложить венчаться!

— А вдруг она не согласится? Вдруг она побоится?

— Она переборола свой страх. Сейчас она больше всего на свете боится остаться без тебя.

Вот этого она не выдержит, — сказал Питер.

— Шейн, как ты думаешь, что это за мужчина ведет Бетти к алтарю? — заинтересованно спросила Элен.

— Думаю, ее отец. Смотри, они очень похожи.

— Но ведь Беатрис со дня смерти матери не видела отца. Бабушка запретила ему приближаться и к ней, и к девочке! Неужели Беатрис хочет увидеть отца?

— А что в этом странного? Она поняла, что такое настоящая любовь. Кажется, она готова простить его. Но не думаю, что будет разыскивать. — Питер с грустью посмотрел на Элен и Шейна. — Она сейчас вообще не способна на серьезные действия. Я боюсь за нее, Шейн. Если ты понял, что совершил страшную ошибку, поезжай к Беатрис как можно быстрее!

Шейн покачал головой.

— Нет.

— Что значит — нет?! — взвилась Элен. — Ты хочешь, чтобы она умерла или сошла с ума?

Как романтично! Из-за тебя женщина потеряет рассудок!

— Подожди, Элен! Не кипятись, — попросил Шейн. — Я хотел сказать, что я обязательно поеду к Беатрис, но только, когда сделаю одно важное дело.