"Женская гордость" - читать интересную книгу автора (Рид Мишель)

10

Клея окинула взглядом внушительное кирпичное здание.

Квартира Макса занимала весь пятый этаж. Клея насчитала в ней шесть окон-«фонарей» – три по одну сторону центрального лифта и три по другую. Наверно, два из них принадлежали чете Уолтере, которые вели хозяйство. Или Макс расположился на всем этаже? Он ведь был здесь полновластным хозяином: Клея знала это, так как ей приходилось вести кое-какие дела, касающиеся аренды дома.

Она подивилась сама на себя – странно, что ее занимали такие несущественные вопросы, когда ей прежде всего нужно было пытаться понять, зачем Макс привез ее сюда.

Он тихо сидел рядом и внимательно наблюдал за ней сдержанными голубыми глазами.

– Пообедаем у меня, – спокойно сказал он. – У миссис Уолтерс все для нас готово. Я думаю, так будет лучше всего.

Понятно, промелькнуло у нее в голове, и с бесстрастным выражением она повернулась к нему:

– Ты решил, что, когда пригласишь к себе моих родителей, им покажется странным, что я здесь никогда не была.

Но Макс насмешливо улыбнулся, давая понять, что не собирается вступать в очередную ссору.

– А может, я злодейски покушаюсь на твое тело?

– Что? На мое… это тело? – Клея тоже не была лишена чувства юмора, поэтому она сделала большие глаза и театрально развела руками. Затем покачала головой. – Ну уж нет, ни за что не поверю, что тебе понадобится… это тело.

Они вышли из лифта на верхнем этаже, все еще улыбаясь и обмениваясь шутками. Но смех замер на губах Клеи, когда ошеломленная, она остановилась у порога холла, где были расположены двери в три квартиры.

Изумленными глазами смотрела она на ослепительно-белые стены. Старинная лакированная китайская мебель черного цвета выглядела более чем внушительно, а абстрактная живопись на стенах – желтые всплески в черных рамах – дополняла всю эту даже немного агрессивную по своему великолепию картину с очень смелыми контрастами. Да, такой холл не мог не произвести впечатление.

Макс, совсем не обращая внимания на ее удивление, как ни в чем не бывало взял ее под руку и подвел к одной из дверей. И все же по чуть-чуть обозначившейся довольной улыбке на его губах было видно, что вся эта ситуация его забавляет.

– Ага, вот и миссис Уолтерс. Перед ними предстала высокая худая женщина с седыми волосами. Макс подвел к ней Клею.

– Вы ведь много раз разговаривали друг с другом по телефону. Мисс Мэддон – миссис Уолтерс. – Макс представил их друг другу.

– Очень рада наконец с вами по-настоящему познакомиться, миссис Уолтерс.-Клея постаралась улыбнуться как можно приветливее, но в ответ получила улыбку более чем прохладную. Миссис Уолтерс смотрела на Клею с недовольным видом, откровенно оглядывая ее с головы до ног быстренькими глазками.

– Обед готов, мистер Лэтхем, – объявила она сурово. После чего исчезла – в ту же дверь, откуда появилась. Раздосадованной Клее показалось, что ее только что щелкнули по носу.

– Вообще-то она очень добрая, – пришлось извиниться Максу.-Не знаю, что бы я делал без нее и ее мужа.

Макс прошел вперед упругим шагом, открыл дверь и первым вошел в комнату.

– Мистер Уолтерс служит здесь швейцаром, – бросил он через плечо. – В другом крыле на этом же этаже еще две квартиры. Одна для Уолтерсов, а в другой останавливается моя мать, когда приезжает в Лондон. Выпьешь что-нибудь? – Пройдя к бару, он еще раз обернулся, чтобы уточнить ее желание. – Я могу предложить тебе… – начал он, но не закончил до конца фразу – очень уж смешное зрелище представляла собой совершенно пораженная увиденным Клея.

Боже праведный! Ничего себе! – только такие мысли приходили ей в голову, пока она мялась на пороге еще одной экстравагантной комнаты.

Здесь доминировали сочетания ярко-синего и ослепительно-белого цветов. Комната была залита светом, проходящим сквозь два огромных окна-эркера, обрамленных бархатным занавесом благородного синего цвета. Ковер на полу тоже был синий с крупным симметричным рисунком красного цвета. Красный цвет здесь служит для контраста, как желтый в холле, подумала Клея. Белые стены, белые диваны и кресла из натуральной кожи, синие и красные разбросанные по ним подушки… Макс не побоялся добавить сюда и зеленый цвет – в комнате было много роскошных тропических растений, чьи огромные блестящие листья ползли по стенам.

– Ты… ты удивил меня, – пробормотала Клея, когда столкнулись их взгляды.

Макс слегка улыбнулся, немного недоуменно.

– Но почему? – протянул он и многозначительно посмотрел ей прямо в глаза. – Меня всегда увлекала экзотика… И тебе очень идет эта комната. – Голос его звучал чуть таинственно.

У Клеи вырвался короткий смешок.

– Ты считаешь меня… экзотичной? Макс насмешливо покачал головой, как бы не веря ее удивлению.

– Во всяком случае, действие ты на меня оказываешь мощное. – На какую-то долю секунды он удержал глазами ее взгляд, пытаясь сказать ей что-то такое, чего она не понимала. – Ладно, иди и садись, – отдал он шутливый приказ. – Ты стоишь с таким видом, как будто сейчас откуда-нибудь выскочит крокодил!

Клея послушно села на диван – она была слишком взволнована, чтобы спорить. Макс сел рядом с ней и подал ей высокий тонкий бокал.

– Тебе здесь не нравится, – сказал он через некоторое время и, сощурившись, обвел глазами свою великолепную гостиную.

Клея захлопала ресницами.

– Да нет… это совсем не так. У тебя… совершенно роскошная квартира…

– Но что-то тебе все-таки не нравится? Она еще раз посмотрела вокруг.

– Просто мне кажется, что… все тут слишком яркое, – медленно выговорила она. Затем она вдруг решила не смущаться больше, улыбнулась и немного развалилась в мягком кресле. – Понимаешь, во всем тут виден ты. Твоя смелость, блеск, энергия… и резкость. Здесь невозможно расслабиться. Даже тебе необходимо иногда отдыхать… от самого себя. Но здесь это невозможно.

Макс посмотрел на свой дом новыми глазами.

– Но мне здесь нравится, – стал оправдываться он. – Я ненавижу нерешительность, в чем бы она ни проявлялась. Все пресное кажется мне смертельно скучным. Если начнешь потакать своим слабостям и нежить себя, никогда ничего не добьешься.

Как интересно, подумала про себя Клея, сейчас мне представился шанс узнать Макса Лэтхема поближе.

– Я никогда не приглашал сюда никого из моих… в общем, никого, кроме тебя, не приглашал, – неожиданно сказал он, внимательно разглядывая свой бокал. – Можешь смотреть на меня как на чудака, но мне нравится чувствовать себя в своем доме абсолютно свободным… от других людей.

Что это? Предупреждение или просто объяснение?

– Ну, а почему же для меня такая честь?

Макс поднял глаза и поймал озабоченное выражение на ее лице.

– Потому что ты – исключение, – мягко сказал он.

Клея не сводила с него глаз.

– Из-за ребенка?

Макс немного помедлил, затем серьезно кивнул.

– Если тебе так легче будет примириться со мной, с моим домом, тогда да, из-за ребенка.

– Обед, готов, мистер Лэтхем, – прервала их миссис Уолтерс – к великому облегчению Клеи, потому что, по ее мнению, разговор начинал приобретать нежелательный оборот. Но Макс был недоволен.

– Хорошо, миссис Уолтерс, спасибо. – Он поднялся и коротко кивнул экономке. – Вы можете считать себя свободной.

Почти что прогнал, подумала Клея. Без дальнейших слов миссис Уолтерс ретировалась. Настроение у Макса и Клеи немного упало.

– Я ей не нравлюсь, – сказала Клея, криво усмехнувшись. – Она думает, я хочу навязать тебе чужого ребенка.

– Тогда пойди и объяснись с ней, скажи ей все, что ты о ней думаешь, – предложил Макс, помогая Клее подняться – с таким знанием дела, как будто он целыми днями только и занимался, что поднимал отяжелевших женщин с низких диванов.

Клея подняла темные брови:

– Она мне не поверит, даже если бы я с ней заговорила об этом. А почему бы тебе не просветить ее?

– Зачем? Чтобы испортить ей все удовольствие? – спросил он, рассмеявшись, и еле увернулся от руки Клеи, которой она шутливо замахнулась на него.

Настроение их то взлетало, то падало, и вот сейчас оно резко поднялось – им стало очень хорошо вместе. Совершенно естественным движением Макс обнял Клею за плечи – и так они пошли в столовую. Клее очень нравилось, что рука Макса лежит у нее на плече, она даже стала невольно прижиматься к нему, откинув голову, чтобы улыбнуться ему прямо в лицо.

– Надеюсь, ты не собираешься угощать меня кабаньей головой, фаршированной яблоками, – поинтересовалась она, увидев средневековое убранство столовой.

Макс довольно рассмеялся:

– Не думаю, что кулинарные способности миссис Уолтерс настолько велики.

– Еще вина? – Макс вынул бутылку из бочонка со льдом и помахал ею перед Клеей. Клея, хихикая, прикрыла свою рюмку рукой.

– Я уже достаточно выпила. Передо мной все плывет. Нехорошо спаивать беременных женщин. Это не вяжется с твоим образом.

Они сидели совсем близко друг к другу, занимая один угол длинного массивного обеденного стола из натурального дуба. Очень вкусно приготовленный летний обед они запивали легким белым вином, но Клея корила себя за то, что разрешала Максу подливать себе вина чаще, чем это было полезно в ее положении. К тому же в последние месяцы она вообще не брала в рот ни капли, и поэтому вино подействовало на нее быстрее и сильнее, чем обычно.

Макс шутливо приподнял брови.

– Какой такой мой «образ»?

Клея подняла рюмку, которую она только что прикрыла рукой, и отпила из нее несколько глотков. Фиалковые глаза ее искрились, дразня Макса.

– Прекрасно ты все понимаешь. Твоя агрессивная мужественность должна была бы заставить тебя бежать от меня сломя голову, а ты возишься с женщиной на сносях.

Она всего лишь шутила, но Макс воспринял ее слова вполне серьезно. Лицо его помрачнело, голубые глаза похолодели.

– Я никогда не собирался оставлять ни тебя, ни ребенка! – начал он горячо оправдываться. – Это ведь ты отталкиваешь и бросаешь меня, не так ли?

– Нет, вот это неправда! – Клея поставила на стол рюмку, чтобы сильнее выразить ему свой протест.

– Но тогда почему ты ничего не сделала для того, чтобы познакомить меня со своими родителями? – холодно осведомился он.

Клея смущенно заерзала на стуле, отводя взгляд.

– Я… я собиралась их предупредить, когда поеду к ним на уик-энд, – промямлила она.

– Ты часто проводишь у них субботы и воскресенья? – поинтересовался Макс.

Клея кивнула, на губах ее заиграла нежная улыбка, пальцы потянулись к рюмке.

– Им нравится баловать меня, и еще они считают, что заставляют меня отдыхать от Лондона.

– Ты хочешь сказать, от твоей знаменитой самостоятельности, – мрачно уточнил он.

– А ты знаешь, что мой отчим знаком с Джо? – вдруг вспомнила Клея. Макс удивленно поднял брови.

– Ты его видела после того, как бросила меня? Как странно он определяет ее уход с работы, подумала Клея. Она изучающе посмотрела на него, но лицо Макса было непроницаемо.

– Нет. – Она тряхнула головой, живые блестящие пряди черных волос зашуршали у нее на спине. – Но я увижусь с ним в этот уик-энд. Джеймс и моя мать устраивают вечеринку в субботу вечером. Джо с женой тоже приглашены. Я буду очень рада увидеться с ним.

Как бы невзначай Макс протянул руку к волосам Клеи и рассеянно намотал черную прядку на палец. Он задумался.

– Хочешь, я отвезу тебя на эту вечеринку? Клея внимательно взглянула на его бесстрастное лицо и все-таки уловила какой-то тревожный блеск в голубых глазах.

– Кажется, ты говорил, что предпочитаешь пригласить моих родителей к себе, познакомиться с ними, так сказать, в «домашней обстановке».

Разве многолюдная вечеринка подходящее место для такого важного знакомства?

– Ты стыдишься меня, что ли. Клея? – насмешливо спросил Макс.

Клея начала волноваться, она понимала, что сейчас ей нужно быть начеку, а она не могла ясно мыслить – по всему телу ее медленно расползался какой-то жар. Наверно, вино подействовало, подумала Клея. Да и Макс так приятно играет ее волосами…

– Знаешь, мне все это кажется подозрительным, – сказала она честно. – Я не понимаю, зачем тебе это нужно.

Макс смотрел на Клею в упор, пока не поймал ее взгляд, в глазах его крылась угроза.

– Мне кажется, вчера я ясно объяснил зачем, – сказал он, медленно растягивая слова и так спокойно, что Клея почувствовала: настроение у него опять изменилось. – Я поставил перед собой цель – жениться на тебе. И если для этого мне придется пройти через несколько экзаменов, что ж, путь будет так.

Он отпустил ее волосы. У Клеи готов был вырваться возглас протеста, но она сдержала себя. Как же можно быть такой слабой. Клея! – упрекнула она себя. Этот мужчина твоя самая большая слабость.

– Мне нужно встретиться с твоими родителями и завоевать их доверие и уважение – это важный экзамен, – продолжал Макс.

– Ты все время говоришь о женитьбе, как будто от этого зависит вся твоя дальнейшая жизнь! – раздраженно сказала Клея, хотя в глубине души понимала, что не постоянные его разговоры о женитьбе, а совершенно другие причины вызывали ее недовольство.

Макс загадочно улыбался, совершенно по-новому. Клея была заинтересована. Он все время на что-то намекает, но на что?

– Ну так позволишь мне сопроводить тебя на вечеринку? – В вопросе Макса слышалось и легкое поддразнивание, и настойчивость.

– Нет! – отказалась Клея, быстро выйдя из-за стола. Она чувствовала, что больше не управляет ситуацией. Тело ее говорило одно, но разум подсказывал совсем другое. Макс что-то задумал, непонятно что, и все время насмешничает, чтобы усыпить ее бдительность. Она выпила слишком много вина, да и компания у него сегодня замечательная. Но хорошенького понемножку, нужно заканчивать все это, иначе она наделает глупостей и совершенно опозорится! – На этой неделе я поговорю с ними. Но мне кажется, если ты свалишься на них без предупреждения…

– Но ведь существуют телефоны, – сказал он наполовину устало, наполовину насмешливо – очень уж нелепая у нее была отговорка. Затем он тоже поднялся со стула: – Сегодня ведь только среда…

При этих словах Клея отвернулась. На некоторое время между ними воцарилось молчание. Наконец Макс подошел к ней и со вздохом встал рядом.

– Ну, хватит дуться. Я отвезу тебя домой. У тебя вид усталый.

Клея пошла за Максом в полном ощущении, что она сегодня его чем-то сильно разочаровала. Насколько проще для нее было бы позвонить Эми и предупредить ее, что вместе с ней приедет Макс. Насколько проще было бы уступить хотя бы одной этой его просьбе и прекратить всю эту изнурительную борьбу.

Что со мной? – устало подумала она. Почему она никак не может хоть немного шагнуть ему навстречу? Он делает все, чтобы доказать ей, что она ему небезразлична, что она никогда не была ему безразлична! И разве она сама этого не признала, разве не корила себя за то, что наговорила ему столько несправедливых и обидных слов?

– Извини меня, – еле слышно произнесла она.

– За что? – холодно осведомился он, открывая перед ней дверь из столовой.

Она неопределенно повела плечами, не зная, как ей высказать ему все то, о чем она сейчас подумала. Да, собственно, она и не особенно стремилась к этому. Макс показался ей вдруг огромным и царственным. Его смуглое замкнутое лицо излучало тепло, будившее в ней тайные воспоминания. Да, это был мужчина, которого она любила. Разве можно его винить в том, что он не разделяет ее чувств? Она понуро прошла мимо него, затем остановилась и обернулась, легко дотронувшись до его локтя. Глаза у нее были такие несчастные, что Макс вдруг ощутил к ней острую жалость.

– Извини меня, – начала снова Клея, хотя волнение мешало ей говорить.

На этот раз она решила признать, что ведет себя по отношению к нему несправедливо и грубо, и, чтобы как-то загладить свою вину, все-таки пригласить его на эту вечеринку к родителям.

– Извини, я не хотела…

Макс чертыхнулся и крепко схватил ее за плечи, не дав договорить.

– Клея, ради бога, только не начинай унижаться передо мной! – Макс почти кричал. – Я не хочу, чтобы между нами встало еще и это, у нас и так с тобой неприятностей предостаточно! – Он смотрел на нее сверху вниз, в глазах его горел какой-то странный огонь. Затем он глубоко вздохнул и сказал, совершенно теряя терпение: – Тебе не в чем каяться! Я не хочу входить в твою жизнь на таких условиях! Мне нужно от тебя совсем другое – и гораздо большее!

– Я не понимаю… – Клея дрожала в его объятиях, напуганная его неожиданным выпадом.

Но их неустойчивое настроение вдруг опять стало подниматься, у обоих немного закружились головы.

Незаметно для себя Клея пробралась рукой под его шелковый рукав и дальше, к груди, где начинался расстегнутый ворот. Пальцы ее невольно поглаживали мелкие темные завитки волос.

Но тут вдруг Клея замерла в ужасе от собственной смелости. Она чувствовала, как под ее ладонью колотится его сердце, сначала неровно, потом с бешеной быстротой. Их охватила истома – тяжелая чувственная истома, которая как бы зарядила электричеством тишину вокруг них. Макс глубоко вздохнул, так что грудь его высоко вздыбилась под ее рукой – Клея заробела, начала отступать. Макс остановил ее, накрыв ее руку своей, и еще крепче прижал к себе.

– Ты не должна была этого делать. Клея, – произнес он хрипло. – Ты не должна была так до меня дотрагиваться.

Ему не нужно было объяснять ей почему. Все и так было ясно. Она прикоснулась к нему невольно, подталкиваемая никогда не затухающей тоской по его телу. Она просто приоткрыла двери, которые были закрыты вот уже долгие месяцы, и освободила все те желания, которые оба они так старательно в себе подавляли.

Кончиком языка Клея нервно облизнула свои полураскрытые губы. Взгляд ее, казалось, замер на их сомкнутых руках, всем телом она ощутила его близость, от которой у нее немели руки и ноги.

– Я… – Клея попыталась что-то сказать, чтобы хоть немного смягчить напряжение, но слова застряли у нее в горле.

Макс зашептал что-то, притянул ее к себе, сжал в своих объятиях.

– Посмотри на меня! – резко приказал он. Она взглянула ему в его голубые глаза и увидела в них такой пламень, что вся содрогнулась.

– Макс… – еле выдохнула она. – Ты хочешь…

– Да, я хочу, – отрывисто прервал он ее, угадав, что она имела в виду. – Я никогда и не переставал хотеть этого! Неужели ты действительно думаешь, что, если ты беременна, если внутри тебя наш ребенок, я не испытываю к тебе желания? – Он засмеялся – резко, с издевкой по отношению к самому себе. – О, я хочу, я очень многого хочу…

Неожиданно он наклонился и поцеловал ее в губы. Клея не успела пошевельнуться – только что он быстро и горячо говорил, а сейчас изголодавшимися губами раздвигает ей губы.

Клея покачивалась в руках Макса, охваченная внезапной страстью, которая передалась от него к ней. Поцелуй их продолжался целую вечность, и Клея слабела от желания, горячившего кровь.

Такое же желание – это она знала наверняка – жгло и его.

Макс шептал что-то невнятное ей в ухо. Руки его сжимали ее все крепче.

– Как я ждал этого! – простонал он. – Как ждал…

Он наклонился, придерживая рукой откинутую голову Клеи. Оба они не ощущали ничего, кроме накатившего на них неодолимого желания.

Позабыв обо всем, Клея бесстыдно прижималась к нему, погрузив пальцы в его шелковистые волосы и чуть-чуть царапая его. В ответ он только стонал от наслаждения. Их губы, руки, тела, ощущения слились воедино под действием неподвластной им силы. Слишком долго они не позволяли себе такой встречи. Так и простояли они несколько минут на пороге столовой.

– Не здесь, – задыхаясь, прошептал Макс, кладя руку на ее полную округлую грудь и крепко прижимаясь бедрами к ее большому животу. У Клеи уже не оставалось никаких сомнений – Макс был возбужден до предела. – Клея, останься со мной сегодня, – просил он сбивающимся от страсти голосом. – Будь моей сегодня.

– Да, хорошо, – прошептала Клея, ласково ободряя его.

Он немного пришел в себя и окинул ее пылающее лицо горячим взглядом дымчато-голубых глаз.

– Но ты не будешь меня потом ненавидеть? – спросил он неуверенным и хрипловатым голосом. – Это будет ужасно – если ты возненавидишь меня еще больше, чем сейчас.

Клея посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц. Ей пришлось напрячь всю свою волю, чтобы выплыть из омута чувственности и стать на твердую почву, но она так и не поняла его.

– Как я могу ненавидеть тебя. Макс? – спросила она с мягким недоумением. – Я никогда не смогла бы тебя ненавидеть.

Некоторое время он испытующе смотрел на ее нежное, чуть обиженное лицо, затем громко вздохнул, схватил ее на руки и понес, плотно прильнувшую к нему, в затемненную спальню.

Клея видела перед собой только Макса – он положил ее на середину огромной постели, сам рухнул рядом с ней. Он ничего не говорил и только смотрел на нее ласкающим взором. Волосы ее в беспорядке разметались по подушкам. Макс мягко поглаживал ее нежное голое плечо.

– Я вот уже несколько месяцев мечтал о том, чтобы увидеть тебя здесь, Клея, в моей постели, у себя дома, совсем рядом. – Голос его был похож на шуршание шелка, он возвращал Клее уверенность и спокойствие. – Я часами не могу заснуть – все лежу и представляю, какая ты сейчас – с твоим прекрасным огромным животом, в котором спит наш ребенок… Ты даже не представляешь, сколько эротики в таких мечтах, – говорил он вполголоса. – Как ты могла подумать, что я отвернусь от тебя? Ты такая красивая, удивительно красивая… – Он снова поймал губами ее рот.

Рука его опустилась к ней на грудь, обхватив ее со всех сторон, большим пальцем он нашел сосок и стал ласкать его мягким, поглаживающим движением. Тело Клеи стало с безудержной быстротой наполняться огнем, это почти мучительное ощущение заставило ее изогнуться, чтобы освободиться от этого сладкого бремени. Ей было трудно дышать, она застонала.

– Макс… – прошептала она умоляюще.

– Шшш, – успокоил он ее, потирая губами ее губы. – Не думай ни о чем. Ты этого хочешь так же, как и я. Клея.

И это было правдой. Ее мягкий вздох означал согласие, легкое дыхание ее обвевало его лицо. Она сама потянулась губами к его губам, и они забылись в глубоком, долгом поцелуе. Макс хотел ее, так же страстно, как и раньше, а Клея, как и раньше, не могла сопротивляться, она могла ему только подчиняться. Она всегда знала об этом и именно поэтому тратила столько сил, чтобы возводить между собой и им баррикады. И вот стоило ей допустить его на опасно близкое для себя расстояние, как все кончилось именно так: она потеряла голову.

Клея положила руки ему на плечи, лаская напрягшиеся мускулы, счастливая оттого, что ее прикосновения доставляли ему столько радости. Потом пальцы ее зарылись в его изумительных на ощупь шелковых волосах, губы не отпускали его губ. Их языки встретились. Клея содрогнулась от наслаждения. Макс пробормотал что-то, не переводя дыхания, и резко отодвинулся от нее. Щеки его покрылись темным румянцем, дрожащими пальцами он стал расстегивать рубашку, чтобы полнее ощутить мучительную сладость ее прикосновений. Затем он мягко повернул ее непослушными пальцами, расстегнул ей молнию на платье и осторожно снял его. Потемневшими от страсти глазами Макс жадно смотрел, как часть за частью оголяется ее тело, и вот наконец она лежит перед ним совершенно обнаженная.

С легким вздохом он бесконечно нежно дотронулся до ее соска. Грудь ее была сейчас полнее обычного, коричневые кружки стали больше и гораздо темнее. Сам сосок, напрягшийся под действием ласки, завораживал Макса, изнемогавшего от желания дотронуться до него губами.

Клея лежала, обхватив руками шею Макса, она была почти в забытьи – ей доставляло огромное наслаждение смотреть, как он изучает новые, незнакомые ему округлости ее тела. С величайшей осторожностью руки его остановились на главной возвышенности, внутри которой дремал их ребенок. Клея не испытывала ни малейшего стыда или смущения, только невероятное чувство гордости. Она протянула руку, чтобы ответить ему своей лаской, но он твердо положил ее руку обратно себе на шею, решив не утомлять ее.

Макс начал медленно перемещаться вниз, сейчас его язык и губы были у нижней части ее живота, возбуждая Клею до крайности. Умные пальцы его действовали все более уверенно – ведь он видел, что лежащая перед ним новая и более чувственная Клея приветствовала их присутствие. Затем он раздвинул ей бедра и скользнул на них сверху. Клея сразу ощутила всю мощь его желания, но вошел он в нее очень мягко, принеся с собой такое чувственное возбуждение, что она закружилась в каком-то неистовом вихре и думала только о том, чтобы быть к нему ближе и ближе. Максу пришлось немного переждать, чтобы чуть-чуть остыть и не дать вовлечь себя в водоворот ее чувств раньше времени.

– Клея, – прошептал он.

Клея схватилась за его руки и открылась ему еще больше. Она все время ощущала, как стучит рядом его сердце, как тело его сотрясается от наслаждения. Оба они были пойманы в сети взаимной страсти, и оба они были счастливы этим пленом, где действительность и сознание оставили их: они чувствовали только друг друга. Никогда еще им не было так хорошо.