"Все ради любви" - читать интересную книгу автора (Рид Мишель)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Эви вынырнула из глухой темноты, надолго поглотившей ее после того, как Рашид ушел, и нахмурилась, услышав в соседней комнате приглушенные гневные голоса. Там разговаривали явно на повышенных тонах.

Один голос принадлежал Рашиду, холодный и непреклонный. Второй… О нет! Это была ее мать. Застонав, Эви с трудом выбралась из постели. Поспешно надев на себя первую попавшуюся вещь – это был длинный шелковый малиновый халат, оставленный здесь, по-видимому, специально для нее, – и затянув потуже пояс, она босиком заспешила к двери.

Очутившись в холле, Эви услышала более разборчиво, о чем они говорили.

– Любовь? – ледяным тоном отчеканила ее мать. – Нельзя постоянно брать и брать ее, ничего не давая взамен! А что ты дал моей дочери, шейх Рашид, за все время вашей связи? – гневно вопрошала она. – Ведь не твоя репутация была растоптана, не ты превратился в объект всеобщей унизительной жалости!

Жалости? Побелев как мел и задрожав всем телом, Эви остановилась как вкопанная под высокой аркой, соединявшей гостиную с широким холлом, ведшим в другие комнаты просторной квартиры Рашида.

Ее мать, одетая в дорогой белоснежный костюм, удивительно подходящий к ее молочно-белой коже и светлым волосам, и Рашид в темно-синем национальном костюме своей родной страны стояли в гостиной друг против друга – олицетворение двух противоположных стихий, которые никогда – никогда не смогут соединиться. Враждебные и непримиримые.

– Вчерашний день должен был стать очень важным для моей семьи, – дрожащим от гнева голосом продолжала Люсинда Делахи. – И надо отдать Эви должное, она сделала все от нее зависящее, чтобы он прошел гладко! Но тебе непременно понадобилось приехать. Тебе понадобилось отодвинуть жениха и невесту на второй план, чтобы самому появиться на первых полосах газет, как обычно! Ты спокойно танцевал с моей дочерью, в то время как за вашей спиной уже шелестели сплетни о твоей предстоящей женитьбе на другой женщине! Но этого мало! Твоему отцу понадобилось устроить так, чтобы весь мир узнал о том, какая Эви несчастная дура во всем, что касается тебя!

– Постарайтесь довериться ее суждениям хотя бы раз в жизни, – холодно посоветовал Рашид. – Как знать, может быть, Эви приятно удивит вас.

– Почему бы тебе не убраться, наконец, отсюда в свои нефтяные пустыни, к своей невесте, и не оставить мою дочь в покое? – воскликнула Люсинда, теряя самообладание.

К ужасу Эви, Рашид расхохотался.

– Если бы вы только знали… – пробормотал он.

– Откровенно говоря, я ничего не желаю знать, – отрезала ее мать. – Все, что я хочу, – это поговорить с моей дочерью.

– Эви отдыхает, – возразил Рашид. – Она чувствовала себя… не очень хорошо. Она…

– Я здесь, – поспешила Эви выступить вперед, чтобы помешать Рашиду сказать то, что он собирался.

Они разом обернулись. Эви почувствовала себя меж двух огней.

– Что такое с тобой произошло? – с подозрением спросила мать.

– Н-ничего… – пробормотала в ответ Эви, старательно отводя глаза от Рашида. – Я п-просто устала, в-вот и все… А ч-что ты хотела, мама? – нерешительно спросила она.

– Что я хотела? – драматическим тоном повторила Люсинда. – Я хотела узнать, о чем ты думаешь, укладываясь в постель с этим человеком, который тем временем собирается жениться на другой! Неужели у тебя не осталось ни гордости, ни стыда? Неужели ты не думаешь о том, какой урон это наносит твоей репутации – ведь ты пришла сюда, уже зная о его планах!

– Ваш тон, леди Делахи, оставляет желать лучшего, – вмешался Рашид.

– Мой тон, молодой человек, – высокомерно парировала Люсинда, – не ваше дело. Я разговариваю с моей дочерью, а не с вами.

Если сейчас начнется новая словесная перепалка, с ужасом подумала Эви, то они выскажут друг другу в лицо все, что думают, а этого сейчас она не выдержит ни за что.

– Рашид… – умоляюще проговорила она, поворачиваясь к нему. – Позволь нам на несколько минут остаться наедине. Пожалуйста.

– Как угодно, – с ледяной вежливостью произнес он и, едва кивнув Люсинде, вышел, оставив позади себя ощущение напряженности.

– Этот человек своим высокомерием и упрямством буквально заставляет мою кровь кипеть! – процедила Люсинда сквозь зубы.

– Твое собственное упрямство не уступает его, – с тяжелым вздохом отозвалась Эви. – Рашид у себя дома, – добавила она, – а ты ведешь себя с ним так, будто он ворвался к тебе.

Ее мать на сей раз, как ни странно, приняла критическое замечание без возражений.

– Мне он не нравится, – только и ответила она. Причем это чувство взаимно, мысленно добавила Эви.

Негромко вздохнув, Эви подошла к бару и открыла дверцу, чтобы взять бутылку минеральной воды.

– Хочешь чего-нибудь, мама? – обернувшись, спросила она.

– Нет, спасибо, – ответила мать. Тоже тяжело вздохнув, она бросила сумочку на кресло и позволила себе наконец обратить внимание на окружающую обстановку.

В этой комнате не было ничего, что можно было бы назвать кричащим или безвкусным. Полированный кленовый паркет был покрыт персидскими коврами, сочетание кремовых тканей и гладкого мрамора радовало глаз. А оклеенные светлыми обоями стены были увешаны картинами, в основном пейзажами родной страны Рашида.

Подойдя к одному из пейзажей, Люсинда принялась внимательно его рассматривать. Эви тем временем налила себе воды.

– Это его дворец? – с интересом спросила мать.

– Да, – кивнула Эви. – Или один из них, – добавила она, потому что семья Аль-Кадах владела несколькими дворцами, похожими на тот, изображение которого рассматривала сейчас Люсинда. Но этот принадлежал лично Рашиду.

– У него какая-то особая, драматическая красота, тебе не кажется? – неохотно признала ее мать. Слова матери заставили Эви удивленно поднять голову.

– Рашид сам проектировал его, – слегка улыбнувшись, сказала она. Мать вряд ли порадует, что она невольно похвалила своего врага. – Он выстроил его за несколько лет до нашей с ним встречи, – пояснила она. – Дворец стоит у подножия гор: с двух сторон пески, с третьей – Персидский залив…

– А… – мать не сразу придумала, что ответить на это. – Этот человек, по-видимому, скрывает свои таланты.

Их гораздо больше, чем ты думаешь, невесело отметила Эви, поднимая стакан к губам. Вода прошла без особых осложнений, с облегчением отметила она.

– Едем домой, Эви.

Подняв глаза, Эви увидела, что ее мать смотрит на нее с каким-то странным, незнакомым выражением сочувствия в холодных голубых глазах.

– Если начистоту, милая, ты выглядишь ужасно, – помрачнев, продолжала Люсинда. – Все беспокоятся о тебе. Джулиан звонил из аэропорта, он очень расстроился, когда прочел утренние газеты, и даже лорд Беверли шокирован и возмущен тем, как бессовестно Рашид тебя использует…

– Рашид меня вовсе не использует, – возразила Эви. – Он любит меня.

– Любит! – воскликнула Люсинда тем же тоном, каким несколько минут назад обращалась к Рашиду. – Этот человек понятия не имеет о том, что значит это слово, раз он тебя предал!

– В данном случае предали вовсе не меня, – ответила Эви. – Его отец поместил это объявление без разрешения Рашида.

– Это он тебе сказал? – с недоверием спросила мать.

Но Эви в ответ гордо вскинула голову и посмотрела матери в глаза со словами:

– Это правда. Рашид никогда не станет лгать – тем более мне.

– Хорошо, предположим, он говорит правду, – процедила ее мать сквозь зубы, решив переменить тактику при виде вздернувшегося кверху подбородка дочери. – Что же он намерен делать?

«Хороший вопрос», – с горечью подумала Эви и опустила глаза, потому что ответа на него не знала.

– Лорд Беверли сказал мне, что Рашид никак не сможет выйти из этого положения, так как о свадьбе объявлено публично, – с нажимом сказала мать. – Это означает, что ты в любом случае оказываешься вне игры, что бы Рашид ни решил предпринять. Семья его невесты непременно настоит на том, чтобы ваши отношения прекратились… так поступила бы любая семья в их положении.

– Мама, неужели ты думаешь, что я стану продолжать наши отношения, если Рашид женится на другой? – холодно поинтересовалась Эви.

Люсинда не ответила, но Эви с болью прочитала на ее лице тайную убежденность в правоте своих предположений.

– Так вот, я не стану, – отрезала Эви и резко повернулась, чтобы поставить опустевший стакан.

– Докажи это, – потребовала мать. – Прекрати их, пока у тебя сохранились еще остатки гордости! Мы можем сейчас вместе вернуться в Вестхевен, – предложила она, заметив в глазах Эви отблески боли и по-своему их истолковав. – Ты можешь пожить там, пока все не уляжется.

– Не могу, – прошептала Эви. – Я не могу оставить его, пока не буду точно знать, что у нас нет будущего.

– О, ради всего святого, Эви! – раздраженно воскликнула мать. Шагнув к дочери, она крепко схватила ее за руку, чтобы заставить повернуться к ней лицом. – Когда же ты собираешься…

Эви громко ахнула от резкой боли. Ее мать испуганно замолчала.

Неизвестно откуда внезапно в комнате очутился Азим, он вежливо, но непреклонно взял Люсинду за руку и заставил ее разжать пальцы на обожженном запястье Эви.

– Что за… – только и смогла потрясение пробормотать Люсинда.

– У вашей дочери повреждена рука, за которую вы только что ее взяли, – пояснил Азим, отпуская руку Люсинды.

– Что ваши люди с ней сделали? – испуганно выдохнула она.

– Несчастный случай, – раздался голос Рашида, – Эви обожглась утром.

– Обожглась? – обращаясь к Эви, переспросила Люсинда.

Но Эви не могла ответить. Она трясла рукой, борясь с тошнотой и головокружением. Ее лицо побелело, все тело снова забилось в ознобе.

– Сядь ты, ради бога! – гневно прикрикнул на нее Рашид. И прежде чем Эви успела что-нибудь сообразить, она оказалась в ближайшем кресле. – Азим! – обратил Рашид свой гневный взор на старого слугу. – Сделай же что-нибудь!

С неизменным спокойствием Азим уже был около Эви и осторожно держал в своих руках ее кисть. Она же сидела неподвижно, закрыв глаза и вздрагивая.

– Черт побери, ей нужно показаться нормальному врачу! – возмущенно воскликнула Люсинда, с ужасом глядя, как Азим аккуратно снимает с руки Эви повязку.

Сухо и коротко Рашид бросил:

– Он уже здесь.

Эви открыла глаза и в немом удивлении уставилась на старого слугу, сидящего перед ней на корточках. Азим перехватил ее взгляд и слегка улыбнулся.

– Я был личным доктором шейха Рашида с самого его рождения, – негромко пояснил он.

– Ах вы, хитрец этакий! – выдохнула Эви. – А я-то была уверена, что ваша обязанность просто готовить еду да подавать напитки! Ой! – дернулась Эви, когда Азим дотронулся до самой болезненной части ожога. Опустив глаза, она увидела, что на коже вздулся пузырь. К ней склонился Рашид.

– Нужно вызывать доктора, Азим? – резко спросил он.

– Нет, – ответил тот, поднимаясь. – Но мне нужна моя сумка с лекарствами. Я сейчас вернусь.

Он вышел, оставив позади себя напряженное молчание. Рашид стоял по одну сторону от кресла, где сидела Эви, ее мать – по другую. А Эви не поднимала головы, чувствуя, что не способна сейчас ни с кем из них говорить.

– Прости меня, Эви, – дрожащим голосом пробормотала Люсинда, – я не хотела.

– Я знаю, – мягко ответила Эви. – Признаться, я и сама забыла про руку, пока ты до нее не дотронулась.

– Ты это имел в виду, когда говорил, что она плохо себя чувствует?

Вопрос был адресован Рашиду, но Эви поспешно ответила: – Да.

– Нет, – холодно поправил ее Рашид. – Эви чувствовала себя плохо, потому что беременна.

Со вздохом, вырвавшимся из глубины души, Эви глубже зарылась в подушки кресла и закрыла глаза. Слова Рашида произвели эффект разорвавшейся бомбы. Эви показалось, будто целую вечность никто не шелохнулся, не произнес ни звука, все замерли в ожидании… Что-то сейчас скажет ее мать?

Впрочем, произошло совсем не то, чего ожидала и боялась Эви. Люсинда тяжело рухнула в соседнее кресло.

– О, Эви… – выдохнула она. – Как ты могла… как ты могла?

Эви изумленно раскрыла глаза и в гневе повернулась в сторону матери.

– Ты что… ты хочешь сказать, что я сделала это нарочно? Не могу поверить, – голос Эви сорвался от внезапно захлестнувшей ее боли, – что родная мать способна подозревать меня в подобной низости!

– В наши дни подобные случайности просто так не бывают, Эви.

– Эви, – услышала она голос Рашида, – твоя мать не хотела тебя обидеть. Ее предположение вполне естественно…

Естественно? Неужели? Эви с пылающими глазами обернулась к нему.

– Мне это и в голову не приходило. А ты… ты тоже подозреваешь меня?

– Нет, – со вздохом ответил Рашид, отводя взгляд. И Эви с ужасом осознала, что два самых дорогих для нее человека думают, что она в состоянии опуститься до такого. Ей отчаянно захотелось упасть замертво прямо на этом месте.

И внезапно Эви поняла, что с нее довольно. Гордо подняв подбородок, она холодным взглядом обвела комнату, задерживаясь попеременно то на одном лице, то на другом.

– Не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить вас за это, – сказала она. И, собрав остатки гордости, развернулась и вышла из комнаты.

Азим как раз возвращался в гостиную, когда Эви, даже не обернувшись, прошла мимо по коридору. Что Рашид сообщил ему взглядом, Эви не знала, да и не хотела знать. Но не успела она устало опуститься на край кровати, как Азим осторожно постучал в ее дверь.

– Мне надо посмотреть вашу руку, – тихо сказал он.

Возражать Эви не стала. Она вообще не произнесла ни одного слова, пока Азим смазывал чем-то приятным и успокаивающим ее обожженную кожу. А в голове у нее прокручивались десятки фраз, адресованных всем ее родственникам, всей семье Рашида, сплетникам репортерам, которым так интересно будет узнать, в какую несчастную жертву она превратилась!

– Сейчас всем нелегко, – с присущим ему вежливым спокойствием и сдержанностью заметил Азим, отпуская наконец ее руку. – Людям свойственно говорить вещи, о которых они впоследствии сожалеют.

– Но это не значит, что они говорили в тот момент неправду, – возразила Эви. – Вы ведь тоже думаете, что я забеременела нарочно, чтобы поймать Рашида в ловушку, – обвиняюще добавила она. – Я видела это в ваших глазах, и вам очень трудно было это скрыть.

Конечно, на самом деле она видела в его глазах просто ужас, без какого-либо подозрения. Но теперь Эви понимала, что в каждом взгляде ей будет чудиться это обвиняющее выражение.

– Вы не могли бы вызвать для меня такси, пока я переодеваюсь?

Просьба получилась скорее похожей на приказ, так что Эви не стала дожидаться ответа и ушла в ванную комнату.

Через десять минут она вернулась в спальню, приняв душ и переодевшись в джинсы и футболку, в которых приехала сюда этим утром. Она как раз занималась волосами – собирала их в хвост на затылке, – когда в комнату вошел Рашид.

Эви обернулась и снова занялась прической. Но быстрого взгляда на Рашида хватило, чтобы заметить перемену – он тоже переоделся и теперь был в деловом костюме. Эви даже заметила тревогу в его взгляде – и ощутила нечто вроде горькой радости и удовлетворения, потому что теперь он явно не был так безусловно в ней уверен.

– Твоя мать уехала, – сообщил он.

Это не удивило Эви. Ее матери необходимо время, чтобы осмыслить услышанное и приготовиться к предстоящему громкому скандалу, который готов вот-вот обрушиться на их вроде бы благополучную семью.

– Азим говорит, ты заказала такси, – продолжал он. – Зачем?

– Чтобы уехать отсюда, – бросила она через плечо. – Еще вопросы?

– Куда ты намерена уехать?

– Возможно, в Вестхевен. Чтобы спрятаться там ото всех. Так обычно поступают все выродки.

Ее саркастическое замечание попало в цель: Рашид нетерпеливо засопел.

– Не стоит этого делать, – сердито фыркнул он.

– Почему же? – возразила Эви. – Если начистоту, то так оно и есть – или, по крайней мере, так всем будет представляться, когда все это выйдет на свет.

– Прекрати говорить глупости! – рявкнул он. – Ты слишком болезненно ко всему относишься! Как только мы поженимся, ни один человек не посмеет даже пикнуть о том, как и почему был зачат наш ребенок!

«О, очень тактично», – ядовито подумала Эви.

– Мне казалось, я уже говорила тебе, – бросила она. – Но повторяю еще раз: я не выйду за тебя замуж, даже если тебя доставят ко мне в подарочной упаковке!

В лентах! Я не смогу жить с тобой, зная, что ты втайне думаешь обо мне! Понимаешь ты это или нет?

– Я вовсе не подозреваю, что ты нарочно забеременела! – зарычал он.

Эви ничего не сказала, но ее циничная усмешка была достаточно красноречивой. Дрожащими пальцами она заправила пряди золотистых волос под ленту, стягивающую хвост.

– Хорошо, – с тяжелым вздохом признался Рашид. – Был момент – очень короткий, очень, – когда я подумал, что ты так поступила. Посуди сама, у какого мужчины не возникло бы такого подозрения в нашей с тобой ситуации?

– У мужчины, который достаточно хорошо меня знает и понимает, что я лучше умру, чем воспользуюсь таким подлым приемом, чтобы удержать его!

Язвительный смех заставил Эви резко обернуться.

– Мне кажется, Эви, что это ты чувствуешь себя пойманной в капкан, и это тебя бесит больше всего.

Разве? – подумала она. Потом с большой неохотой призналась себе, что, скорее всего, так оно и есть. Она действительно чувствовала себя загнанной в ловушку, из которой не было выхода, кроме того, которого она принять не могла.

Холодная дрожь пронизала ее. Рашид заметил это и тяжело вздохнул.

– Послушай… – сказал он, подходя к ней и кладя руки ей на плечи. – Прости, если я тебя чем-то обидел. Но… неужели тебе не кажется, что у нас и без того хватает проблем, чтобы еще и препираться друг с другом?

– Все так ужасно и омерзительно, – дрожащим голосом проговорила она. – И обещает стать еще ужаснее и омерзительнее.

Она имела в виду момент, когда обо всем узнает его отец, и Рашид инстинктивно понял ее.

– Доверься мне, – сказал он. – Я добьюсь, чтобы это стало нашим преимуществом, если на то пошло. Даже если это будет последним, что я сделаю в жизни.

Но какой ценой? Ценой гордости его отца? Его страны? Его собственной чертовой гордости?!

– Твоя мама уже испытывает прилив самых нежных родительских чувств, – мягче добавил он.

Подняв ресницы, Эви буквально утонула в его темных, теплых, слегка удивленных глазах.

– Ее последнее требование перед уходом было, – пояснил он, – чтобы я как следует заботился о ее дорогой дочери, иначе я буду иметь дело лично с ней. – Рашид улыбнулся. – Думаю, мы с ней найдем общий язык, раз уж успели так синхронно тебя обидеть…

– Вы очень схожи между собой, – негромко сказала Эви. – Оба упрямые, требовательные, властные… и слишком много думаете о себе.

– А ты рядом с нами – только несчастная жертва трагического непонимания, ты это хотела сказать?

Эви поморщилась. Слишком напыщенно.

– Твоему отцу еще предстоит сказать решающее слово, – напомнила она.

– Мой отец не людоед и не злодей, Эви, – печально сказал Рашид. – Если твоя мать, узнав о ребенке, смягчилась ко мне, то почему мой отец не проникнется к тебе более нежными чувствами?

– Значит, мы еще можем объединить две счастливых семьи в одну, да? – с сомнением и горечью сказала Эви.

– По крайней мере постарайся дать ему шанс, прежде чем его отвергнуть.

Шанс? Конечно, Эви была совсем не против. Только вот в счастливом исходе их знакомства она отнюдь не была уверена.

– И что дальше? – спросила она. Рашид отпустил ее плечи и выпрямился.

– Я поеду в Беран, чтобы сообщить обо всем отцу, – ответил он.

– Как… сейчас… сегодня?

– Да. – Он бросил быстрый взгляд на часы. – Если точнее, то в ближайшие десять минут. – Он взглянул на Эви тревожно и вопросительно.

– Я действительно причинила тебе массу неприятностей, не сказав о ребенке две недели назад, да? – виновато пробормотала она.

В ответ Рашид только пожал плечами.

– Да, тогда я мог бы предотвратить такое поведение моего отца.

– Я такая безмозглая трусиха, – смущенно пробормотала Эви.

– Нет, ты не права. Ты была испугана, ты была потрясена новостью, хотела сделать то, что, на твой взгляд, было правильным – ведь приближался день свадьбы твоего брата.

– Я хотела всем угодить… а в итоге всем навредила, – поморщившись, сказала Эви.

– В таком случае угоди сейчас мне, – предложил Рашид. – Останься здесь, пока меня не будет. К тому же все твои вещи уже на пути сюда, как я тебе и обещал, и Азим согласился остаться с тобой. Он будет заниматься всеми посетителями и телефонными звонками и сумеет оградить тебя от них.

Иными словами, будет ее телохранителем.

– Он евнух? – суховато спросила Эви.

– Нет, – усмехнулся Рашид. – Но я доверяю ему свою жизнь, так что твою неприкосновенность тоже могу доверить.

– А как ты думаешь, мне ты доверять можешь? – вызывающе усмехнулась Эви.

Его ответ был стремительным и мгновенным – Эви ничего не успела понять, когда вдруг оказалась в его крепких объятиях и губы Рашида приникли к ее губам в поцелуе, на который был способен он один.

– Я могу тебе доверять, – отстраняясь, кивнул он. – Я должен ехать. Мой самолет уже внесен в план вылетов, и я не могу опаздывать.

Это означало, что он полетит в Беран сам, с легкой тревогой подумала Эви. Потому что сейчас, когда удача только-только начала улыбаться им, злая судьба могла подстроить что-нибудь ужасное. А перелет предстоит такой длинный!

– Будь осторожен, хорошо? И обязательно звони мне с дороги!

– Я позвоню, – пообещал он. – И вернусь на этой же неделе!

Прекрасные слова, искренние и нежные. Но Рашид не позвонил ей… и последующие две недели Эви его не видела.