"Раненая страна" - читать интересную книгу автора (Дональдсон Стивен)

Глава 7 Марид

На какое-то время в комнате воцарилась тишина. Сандер неподвижно стоял у двери, словно потерял контроль над обессиленным телом. Из темноты послышался его хриплый напряженный голос:

– Только не предавай меня, Томас Кавинант.

Прежде чем тот успел что-либо ответить, гравелинг отдернул занавес. Они увидели пустую площадь, освещенную лунным светом.

– Что мы будем делать с охраной? – тихо спросил Кавинант.

– Здесь нет никакой охраны. – Голос Сандера казался шепотом ночного ветра. – В нашем подкаменье жертвы отдаются на попечение гравелинга. И это правильно. Тот, кто проливает кровь людей, должен до конца разделять их предсмертные мгновения. Жители деревни спят. Нам некого бояться.

Уловив в тоне Сандера затаенную злость, Кавинант отбросил прочь свою усталость.

– А как насчет тех постов, которые охраняют подходы к деревне?

– Нам надо проскользнуть мимо них незамеченными.

Сандер вышел из хижины. Линден последовала за ним, но, поравнявшись с Кавинантом, остановилась и тихо прошептала:

– Ты ему доверяешь? Между прочим, он уже жалеет о том, что согласился.

– Я знаю, – ответил Кавинант, и, обругав в уме остроту ее восприятия, он мрачно добавил:

– Мое недоверие обычно вызывают те, кто никогда не сожалеет о своих решениях.

Немного помолчав, Линден холодно ответила:

– В отличие от тебя я не считаю сожаление одним из человеческих достоинств.

Она гордо приподняла подбородок и вышла в ночь.

Кавинант остановился в дверном проеме, устало вглядываясь в тьму. Его подташнивало от голода, и мысль о том, что ожидало их впереди, подрывала те малые силы, которые ему удалось сохранить до этого времени. Язвительность Линден задела его за живое. Почему она отвергала такие простые человеческие чувства? Как будто она сама никогда ни о чем не сожалела…

Впрочем, момент для размышлений был неподходящим. Им требовалось как можно быстрее покинуть деревню. Спотыкаясь о камни, Кавинант поспешил за своими спутниками.

После темной комнаты луна казалась ослепительно яркой. Сандер и Линден поджидали его у стены ближайшего дома. Как только он присоединился к ним, гравелинг махнул рукой на север и начал быстро пробираться между каменными строениями. Линден едва не наступала ему на пятки, а Кавинант держался позади, отставая на несколько шагов.

Когда они оказались на краю деревни, Сандер остановился. Велев Кавинанту и Линден ждать его на этом месте, он торопливо вернулся в подкаменье.

Кавинант попытался успокоить дыхание. Линден стояла рядом, взволнованно сжимая кулаки. Ее губы беззвучно шевелились, словно она о чем-то спорила со своим страхом. По спине Кавинанта пробежала зябкая дрожь. Казалось, что ночная прохлада нагнетала вокруг беглецов тревогу. Минут через пять из темноты появился Сандер. В его руках виднелся продолговатый предмет, похожий на дыню.

– Это гнилянка, – прошептал он Кавинанту и, кивнув, зашагал вперед.

Словно три привидения, они миновали последний ряд домов и покинули подкаменье.

Сандер вел их к реке. Он шел, полупригнувшись, уменьшая тень, которую отбрасывала луна. Линден следовала его примеру. Казалось, она была рождена для бегства в ночи. Ее тело буквально скользило сквозь лунный свет. Но заплетающиеся ноги Кавинанта сводили их труды на нет. Он поминутно спотыкался и производил столько шума, что его хватило бы на дюжину человек.

Внезапно Сандер лег на живот, повис на краю скалы, а затем спрыгнул вниз в глубокую и широкую впадину, некогда бывшую руслом стремительной реки.

Линден прыгнула следом. Песок смягчил ее падение. Она быстро отбежала в тень под обрывом и присоединилась к Сандеру.

Кавинант замер на гребне скалы. При взгляде вниз у него закружилась голова. Он беспомощно осмотрелся по сторонам. Пересохшее русло тянулось зигзагом в оба конца – к горам и Южным Пустошам.

Он ничего не понимал. Прошлой ночью река Мифиль грозила затопить всю долину.

– Скорее! – шепнул гравелинг. – Тебя же могут увидеть!

Кавинант прыгнул вниз. Упав на четвереньки, он растянулся на песке. Сандер бросился к нему на помощь, но Кавинант махнул рукой, давая понять, что с ним все в порядке. Погрузив пальцы в песок, он попытался добраться до влажного слоя. Однако ниже песка находилась только сухая пыль, от которой он едва не зашелся в кашле.

Невероятно!

Русло казалось таким же сухим, как ложбина между двумя барханами. Неужели в Стране изменился Закон – незыблемый закон природы?

– Кавинант! – зашипела Линден.

Сандер схватил его за талию и поднял на ноги. Подавив порыв слепой ярости, Кавинант спотыкаясь перебежал в тень, которая тянулась вдоль берега. Овладев собой, он перевел дыхание и осмотрелся. Сандер указал на север, где в сотне футах от них над руслом темнела арка длинного моста.

– Там стоит один из охранников, – прошептал он на ухо Кавинанту. – Другие нас не могут заметить, но мимо этого нам не пройти.

– Что же делать? – спросила Линден.

Гравелинг приложил палец к губам. Подняв с земли гнилянку, он начал подкрадываться к мосту. Тень берега служила прекрасной защитой. Кавинант и Линден последовали за ним.

Они двигались медленно и осторожно. Помимо острых камней, которыми ощетинилось дно реки, у берега встречалось множество ям. Кавинанту все время приходилось смотреть себе под ноги. Тем не менее его взгляд постоянно возвращался к мосту – зловещей черной дуге, которая преграждала им путь к свободе. Он вспомнил, как шел по этому мосту с Этиаран и Леной. Память вернула прежнюю боль, заставив сердце задрожать от горя.

Несмотря на хорошее зрение, Кавинант так и не увидел охранника. Скорее всего, тот прятался за перилами моста.

Они подползли почти к самым опорам. Затаив дыхание, Кавинант следил, как Сандер взбирался по крутому откосу. Гравелинг двигался с предельной осторожностью, понимая, что каждая галька или горсть песка могла стать поводом для сигнала тревоги. Через несколько секунд он исчез за оградой моста.

Неопределенность повисла в воздухе, как колокол, готовый расколоть ночную тишину на части. Внутренности Кавинанта сжались в комок. Линден испуганно съежилась и присела на корточки. Внезапно они услышали тихий шлепок, за которым последовали стон и звук упавшего тела. Еще через миг они увидели гравелинга, который, скользнув под перилами моста, мягко спрыгнул на песок пересохшего русла.

– Теперь нам надо спешить, – сердито промолвил он. – Вскоре появится смена, и наше бегство перестанет быть тайной.

Сандер отвернулся от Кавинанта и зашагал в темноту. Его плечи подрагивали, словно он плакал. Очевидно, там, на мосту, ему пришлось столкнуться с тем, кого он знал всю свою жизнь, и это было для него невыносимым.

Гравелинг перешел на быстрый шаг. Кавинант и Линден с трудом удерживали взятый им темп.

Лунный свет ронял серебро, превращая рябь песка в старинную чернь, а ночную тьму – в изделие ювелира. Звезды подмигивали над кромкой гор, как целомудренные девы из окон женского пансиона. Колючие вершины тянулись к недосягаемым небесам, забыв о смирении и скромности. И у Кавинанта захватывало дух от удивительной красоты, которую дарила ему Страна.

Когда луна начала клониться вниз, а горы слева от них сменились высокими холмами, усталость окончательно одолела Кавинанта. Его сердце давало перебои, отказываясь участвовать в дальнейшем бегстве. Мышцы рук и ног наполнились песком бессилия. Кроме того, ему требовалось выполнить еще одно дело. Шепотом Кавинант попросил гравелинга остановиться. Опустившись на землю, он лег на спину и всосал прохладный воздух в горящие легкие.

Линден села рядом с ним. Она немного задыхалась, но по-прежнему была полна энергии и сил. Сандер нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Его выносливость и привычка к длительным переходам еще раз напомнили Кавинанту о тех невыносимо трудных условиях, в которых жили теперь обитатели подкаменья Мифиль. Чтобы не умереть голодной смертью, им приходилось убивать не только чужаков и преступников, но и своих больных сородичей. Как могла докатиться до этого Страна – прекрасная Страна, которую он безумно любил?

Дав передохнуть своим спутникам, Сандер заторопил их:

– Конечно, до восхода солнца мы будем здесь в полной безопасности. Но не надо забывать, что в подкаменье Мифиль уже знают о нашем бегстве. Поддавшись усталости и лени, мы можем накликать на себя огромную беду. Утром нас будет видно с большого расстояния. Тот Всадник, который направляется в деревню, может заметить нас. И он обязательно кинется в погоню, когда ему расскажут о вашем бегстве. Томас Кавинант! Ты просил меня стать проводником. Но я до сих пор не знаю, куда вы собираетесь идти. Кавинант со стоном приподнялся.

– Давай сначала о главном.

Он многому научился в прошлом и повидал немало людей. Кавинант был убежден, что большой и обстоятельный ответ не понравится простому жителю подкаменья. Поэтому он решил остановиться на более понятной и близкой цели.

– Прежде всего я хочу найти Марида.

– Марида? – с удивлением переспросил гравелинг. – Разве я не говорил вам о наказании, наложенном на него людьми моего подкаменья? Согласно Заповедям, он отдан на милость Солнечного Яда. И этот приговор уже приведен в исполнение.

– Я знаю, – ответил Кавинант. – Ты говорил нам об этом. Но я повторяю – он невиновен.

– Есть на нем вина или нет, это ничего не значит, – печально произнес гравелинг. – Наказание исполнено. Мужчины и женщины, уводившие его на равнину, вернулись незадолго до того, как я отправился к вам.

Усталость пробуждала раздражение. Кавинант с трудом сохранял спокойствие:

– И что они с ним сделали?

Недовольно вздохнув, Сандер посмотрел на далекие звезды.

– Они отвели его на равнину, связали и оставили там ждать исполнения приговора.

– А тебе известно, где они его оставили?

– Приблизительно. Мы говорили об этом перед их уходом. Но я не знаю точного места.

– Ничего. Попробуем найти.

Ослабевшие мышцы Кавинанта казались заполненными водой. Тем не менее он поднялся на ноги и строго посмотрел на гравелинга:

– Веди нас туда.

– Кавинант! Мы только зря потеряем время! – Лицо Сандера выглядело как сгусток тьмы. – Это очень далеко. Давай лучше найдем для себя убежище. Не забывай, с рассветом солнца мы превратимся в добычу.

– Но Марид невиновен! – В голосе Кавинанта зазвучала безумная ярость, но он тревожился не об этом. – Пойми! Опустошитель овладел им только из-за меня и Линден. Я не собираюсь бросать его на произвол судьбы. Черт бы тебя побрал! Веди нас к нему! – Он сердито схватил Сандера за грудки:

– На моих руках и так уже много крови!

Гравелинг нахмурился, словно только что понял какую-то важную и пугающую истину. Взглянув на Кавинанта, он тихо ответил:

– Ты не знаешь, что такое Солнечный Яд.

– Тогда расскажи нам о нем! Почему ты так его боишься?

– Мы все пострадаем от проклятия Марида! Линден, стоящая за спиной Сандера, сказала:

– Он говорит что думает. Ему кажется, что на восходе солнца с нами произойдет что-то ужасное.

Взяв свою ярость под контроль, Кавинант отступил на шаг от Сандера, посмотрел на Линден и тихо спросил:

– А ты что думаешь?

Помолчав какое-то время, она хрипло произнесла:

– Когда ты говорил мне об одержимости Джоан, я тебе не верила. Но вчера мне довелось увидеть Опустошителя своими глазами. Я знаю, что он потом покинул Марида. И конечно, мы должны спасти этого парня. – Казалось, она сплетала свои слова из ночного воздуха. – Если хочешь, оставайся с Сандером здесь. Скажите, куда идти, и я сама отправлюсь на поиски Марида…

– Небо и земля! – воскликнул гравелинг. – Неужели я предал свой дом ради того, чтобы вы искали человека, которого уже невозможно спасти? Если вы не одумаетесь, мы будем молить небеса о смерти!

"Кавинант взглянул на темный силуэт Линден, удивляясь силе ее духа. Затем мягко ответил Сандеру:

– Ты называл Марида своим другом.

– Вы просто сошли с ума! – закричал гравелинг. – Вы такие же безумные, как и мой отец Нассис! – Схватив камень, он яростно швырнул его в речной берег. – Я тоже сошел с ума…

Внезапно он повернулся к Кавинанту:

– Хорошо. Я отведу вас туда. Но я не хочу… Неудержимый гнев сдавил его горло. Взревев, он вонзил кулак в ночное небо.

– Я не хочу страдать от Солнечного Яда, будь вы даже трижды безумными или мудрыми!

Он резко повернулся к берегу и начал карабкаться по крутому откосу.

Кавинант подошел к Линден. Он хотел поблагодарить ее за поддержку и готовность идти на риск ради спасения без вины осужденного человека. Но она отвернулась от него и поспешила за Сандером.

– Скорее, Кавинант, – шепнула Линден через плечо. – Мы должны поторопиться. Я не знаю, чего боится Сандер, но думаю, нам это тоже не понравится.

Он смотрел, как она взбиралась по откосу. Мы будем молить небеса о смерти. Кавинант провел ладонью по подбородку, чувствуя под пальцами колючую щетину. Собравшись с силами, он поспешил за своими спутниками.

Когда они вскарабкались на край откоса, перед ними предстал совершенно иной ландшафт. За исключением неровной полоски мифильских гор, равнина казалась голой и невыразительной. Она простиралась на север и запад до самого горизонта, и ее разнообразили лишь легкие ложбины и русло пересохшей реки. Кавинант не мог поверить своим глазам – здесь не было ни кустов, ни травы. Свет низкой луны придавал бесплодной земле вид жуткого и призрачного мира, который веками страдал от бесконечной жестокой засухи.

Сандер зашагал на север-восток – почти параллельно горам, которые виднелись вдалеке. Кавинант изо всех сил старался не отставать от него, хотя и не понимал, чего тот так боялся. В конце концов он попросил проводника немного сбавить темп. Гравелинг угрюмо ответил, что на отдых не осталось времени.

– Но зачем нам доводить себя до изнеможения? – спросил его Кавинант.

Сандер выругался и снова двинулся вперед. Однако, несмотря на свое лихорадочное беспокойство, замедлил шаг.

Через некоторое время луна зашла за горизонт. К счастью, местность не преподносила никаких сюрпризов, и путникам хватало скудного света звезд. Сандер уверенно вел их по равнине. Серая полоска на востоке все больше и больше вгрызалась в ночное небо.

Чем сильнее светлел горизонт, тем взволнованнее становился гравелинг. Он перебегал с места на место, осматривал неровности и озирался по сторонам. Судя по всему, Сандер искал что-то очень важное. Когда они прошли с пол-лиги, он испуганно повернулся к Линден и Кавинанту:

– Мы должны найти большой камень – вроде какого-нибудь осколка скалы. Нам надо отыскать его до восхода солнца. Ищите, если вам дорога жизнь!

Кавинант остановился, переводя дыхание. Равнина покачивалась перед ним, как огромное море. Его руки и ноги наливались свинцовой тяжестью.

– Там, – сказала Линден, указывая вправо. Взглянув в этом направлении, Кавинант ничего не увидел.

Впрочем, он не имел ее обостренных чувств.

Бросив на Линден недоверчивый взгляд, Сандер поспешил проверить указанное место. Он встал на колени и очистил руками поверхность плоского валуна.

– Камень! Большой камень! – шептал гравелинг. – О небеса! Мы все-таки успели! – Вскочив на ноги, он обратился к своим спутникам:

– Мы должны остаться здесь. Этот обломок скалы защитит нас от Солнечного Яда.

Усталость помутила зрение Кавинанта. Он видел Сандера как бы сквозь туманную мглу. Опасения гравелинга не имели для" него никакого смысла. А до рассвета оставалось лишь несколько минут. Лучи разрисовали небо в желтые тона. Горизонт вздувался пузырем, предвещая рождение солнца. Почему же Сандер так боялся этих мгновений?

Как видно, Линден мучил тот же вопрос.

– Ты считаешь, что солнце может нанести нам вред? Но это какая-то нелепость! Во время вашей проверки молчанием мы вчера все утро простояли под солнцем, и с нами ничего не случилось. Можно сказать, нас донимали только ваши предрассудки и ничем не обоснованная злоба.

– Вы стояли на каменных плитах площади! – с раздражением ответил гравелинг. – Кроме того, опасны лишь первые лучи! Когда Солнечный Яд начал наполнять нашу долину, вы находились в хижине под защитой тени и камней!

"Как он мне надоел своими глупыми страхами”, – подумал Кавинант. Прикрыв глаза, он представил Марида, умирающего от жажды и жары. Шатаясь и спотыкаясь на каждом шагу, он медленно двинулся вперед.

– Глупец! – закричал гравелинг. – Ради тебя я предал свой народ! Вернись на камень или ты погибнешь!

Взглянув на Сандера, Линден покачала головой и поспешила следом за Кавинантом. Вдогонку им неслись отчаянные крики:

– Вы разрушили мою жизнь! Неужели мне придется убить вас обоих?

Поравнявшись с Кавинантом, Линден шепнула:

– Он действительно верит в это.

Внезапно по телу Кавинанта прокатилась странная дрожь. Сам того не желая, он остановился и повернулся лицом на восток. Линден последовала его примеру. Какое-то время они щурясь смотрели на огненный диск восходящего солнца.

Тот пылал красным факелом на горизонте, и вокруг него виднелась легкая коричневая дымка – почти прозрачный саван, сотканный из пыли. Лучи впились в их лица, как волна сухого жара.

– Ничего, – хрипло сказала Линден. – Я ничего не чувствую.

Они посмотрели на Сандера. Тот по-прежнему стоял на камне. Его руки закрывали лицо, а плечи дрожали от горьких рыданий. Кавинант смущенно отвернулся и, не зная, что делать дальше, отправился на поиски Марида.

Линден пошла вместе с ним. Голод обострил черты ее лица. Глаза казались немного запавшими, и она слегка пригибала голову набок, словно рана за ухом все еще причиняла ей боль. Приподнятый подбородок придавал ей решительный вид. Поджатые губы казались узкой амбразурой, из которой вот-вот могло вылететь резкое слово. Она производила впечатление женщины, которая не знала поражений. Укрепившись ее волей, Кавинант продолжал идти вперед.

Солнечный свет превратил равнину в настоящую пустыню. Прежде ее тона были серебристыми и мягкими, но теперь она стала преддверием ада. Горячая пыль обжигала ноги даже сквозь толстые подошвы ботинок. Узкие трещины покрывали безжизненную почву старческими морщинами засухи и разрушения. На всем обозримом пространстве царило неподвижное безмолвие, и лишь изредка раздавались гулкие щелчки, когда твердая земля крошилась и лопалась от невыносимого зноя. Ландшафт мерцал от восходящих потоков нагретого воздуха.

Чтобы отвлечь себя от жары и усталости, Кавинант попросил Линден рассказать ему о том, как она воспринимает эту местность.

– Она больна. С ней творится что-то очень странное. – Линден произносила слова с такой обидой, словно вид пустыни наносил ей личное оскорбление. – Земля не должна быть такой. Это как гноящаяся рана. Иногда мне даже кажется, что из трещин польется кровь.

"Конечно, она не должна быть такой”, – подумал Кавинант. Страна стала похожей на Джоан. Фоул вернул ее ему, но в сломанном виде.

Волны жара жгли глаза. Земля белела сквозь пелену набегавших слез, как кровянистый гной огромного фурункула, по которому они брели неизвестно куда. Онемевшие ноги беспомощно оступались.

Линден подхватила его под руку, едва удержав от падения. Он вдруг снова почувствовал себя больным и немощным. Ярость прокаженного заставила его гордо приподнять подбородок.

– Чем же вызвано это омертвение? – спросил он дрожащим голосом.

– Не знаю, – мрачно ответила она. – Причина связана с той аурой вокруг солнца. Но само светило выглядит вполне нормальным.

Линден неохотно отпустила его руку.

– О кровь ада! – воскликнул Кавинант. – Что же натворил этот ублюдок?

Впрочем, он не ожидал ответа. Несмотря на свое новое восприятие, Линден знала не больше его. Кавинант остановился и выполнил процедуру ВСК – визуального самоконтроля. Потом, собрав остатки сил, вновь отправился на поиски Марида. Усталость отступала прочь при мысли о связанном человеке, который лежал под лучами жаркого солнца. Жажда и зной становились невыносимыми, но образ испуганного Марида делал их еще более отвратительными.

Они упрямо шагали через пустошь, покрытую пиявками красных пятен. Пыль наполняла рот соленым привкусом неудачи, а ослепительные лучи пробирались под веки и жалили мозг раскаленными иглами. Вместе с тошнотворной слабостью пришло головокружение. Лишь горы к юго-востоку от них помогали Кавинанту придерживаться выбранного направления. Солнце, словно молот, сплющило равнину, выбивая из людей пот и силы. Порою он даже удивлялся, что все еще оставался на ногах. Туман, мерцающий перед глазами, скрывал за собой бесцветную землю, и временами Кавинанту казалось, что он тоже является частичкой зноя, роняющей пот и шепчущей проклятия.

Вне всяких сомнений, он прошел бы мимо цели. К счастью, Линден сохранила бдительность. Она дернула его за рукав и вытянула из дремоты, предвещавшей близость теплового удара.

– Смотри!

Его губы прошептали беззвучный вопрос. Какое-то время он не мог понять, почему они больше не идут по раскаленной равнине.

– Да смотри же! – повторила она голосом, который походил на карканье.

Они стояли в широком углублении, напоминающем кратер. При каждом их шаге из-под ног поднимались облака колючей пыли. Прямо перед ними виднелись два деревянных столба, вбитых в сухую землю. Они располагались на некотором расстоянии друг от друга, словно для того, чтобы растягивать руки лежавшего человека. От столбов к пятну вытоптанной земли тянулись веревки, концы которых заканчивались петлями.

Петли были не тронуты.

Чуть дальше, на другом конце пятна, темнели две дыры, оставшиеся от столбов, к которым крепились ноги жертвы.

Кавинант судорожно сглотнул.

– Марид!

– Он ушел, – хрипло отозвалась Линден. Ноги Кавинанта подогнулись. Он сел и закашлял от поднятой пыли. Марид ушел. Они напрасно тратили силы.

Линден опустилась перед ним на колени. Ощутив на лице ее дыхание, Кавинант взглянул ей в глаза. Голос его спутницы скрипел, как песок на зубах.

– Я не знаю, как Мариду удалось выскользнуть из пут, но ему сейчас лучше, чем нам. Эта жара нас скоро доконает.

– Я не мог оставить его в беде, – ответил он заплетающимся языком. – Марид оказался такой же жертвой, как и Нассис.

Слова ободрали горло. Линден протянула руку и неловкими движениями смахнула с его бровей мелкий бисер бесполезного пота.

– Ты выглядишь просто ужасно.

Он устало приподнял веки и взглянул на свою спутницу. На ее губах запеклась грязь; лицо прочертили полоски пота; а в складках кожи над переносицей и в уголках рта собралась пыль. Глаза помутнели от жары и истощения.

– Посмотрела бы ты на себя.

– Нам нельзя здесь оставаться. Давай вернемся. Возможно, Сандер ищет нас.

Вопреки решительному виду ее голос испуганно дрожал. Она встала и помогла Кавинанту подняться на ноги. Тот безразлично пожал плечами. Он уже успел забыть о гравелинге.

Пройдя с десяток шагов по своим следам, они заметили фигуру, которая приближалась к ним через мерцавшее марево равнины. Кавинант остановился, всматриваясь в размытые контуры. Неужели мираж?

Линден стояла рядом, словно для того, чтобы подхватить его, если он потеряет равновесие. Фигура приближалась. Через некоторое время они узнали Сандера. Он ускорил шаг, но в двадцати шагах от них вдруг замер на месте, сжимая в правой руке нож. На этот раз он, видимо, знал, как его использовать.

Кавинант, нахмурив брови, мрачно смотрел на гравелинга, словно нож делал их незнакомыми друг другу. Рука Линден коснулась его плеча, предупреждая о возможной опасности.

– Томас Кавинант! Назови мое имя!

Лицо Сандера выглядело, как раскаленный камень. Кавинант встряхнул головой, отгоняя жаркий туман, который мешал ему думать.

– Назови мое имя! – свирепо закричал гравелинг. – Не заставляй меня убивать вас обоих.

"Убивать?” Волевым усилием Кавинант прорвался сквозь дремотное оцепенение.

– Тебя зовут Сандер, – хрипло ответил он. – Ты гравелинг подкаменья Мифиль и поэтому обладаешь оркрестом. Лицо Сандера вытянулось от удивления.

– Линден Эвери, – промолвил он дрожащим голосом. – Назови имя моего отца.

– Погибшего отца, – ответила она. – Его звали Нассис, сын Джюса. Теперь он мертв.

Сандер смотрел на них, как на сверхъестественных созданий. Его руки безвольно повисли.

– Небо и земля! Это невозможно! Солнечный Яд должен был превратить вас в чудовищ… Я еще никогда не видел… – Он ошеломленно покачал головой. – О-о, вы действительно загадочные существа! Как вам такое удается? Неужели кольцо из белого золота может менять законы жизни?

– Иногда может, – чуть слышно ответил Кавинант. Он попытался понять свои взаимоотношения с Сандером. Все, что они делали, являлось неумышленным опровержением тех догм, в которые верил гравелинг. И конечно же, ему требовалось какое-то объяснение.

Горячий туман размывал границу между прошлым и настоящим. В уме мелькнула мысль о ботинках… Пересохшие губы цеплялись за слова, мешая Кавинанту говорить:

– Когда я был здесь в первый раз…

"Да, все дело в подошвах”. Однажды Друлл-Камневый Червь нашел его по сгусткам инородной силы, которые оставались на земле в следах ботинок Кавинанта.

– Наша обувь изготовлена в другом мире. Она не подчиняется некоторым законам Страны. Я думаю, это свойство и защитило нас от Солнечного Яда.

Сандер ухватился за его догадку как за единственно возможное объяснение:

– Да. Наверное, так оно и есть. Плоть восприимчива к Солнечному Яду, но ваша обувь… Она не похожа на то, что мне доводилось видеть прежде. Теперь понятно, почему вы уцелели при первом прикосновении солнечных лучей! Кроме того, ты обладаешь удивительной силой, неведомой среди людей Страны. – Внезапно его лицо помрачнело. – Но разве вы не могли объяснить мне это раньше? Я так боялся за вас… – Сжатые челюсти Сандера красноречиво свидетельствовали о глубине его обиды.

– Поверь! Мы и сами не знали об этом! Нам просто повезло.

– Кавинанту хотелось лечь, закрыть глаза и забыться сном. Ему потребовалось около минуты, чтобы собраться с силами и задать вопрос:

– А где же Марид?

Сандера словно окатили ведром холодной воды. Забыв об обиде, он осмотрелся и увидел два столба с сиротливо висящими веревками. Его брови сдвинулись; на лбу появилось несколько глубоких морщин.

– Глупцы! – закричал он в гневе. – Я же просил их не жалеть веревок. Никто не может предсказать, во что превратит человека Солнечный Яд. Теперь по нашей равнине будет бродить еще одно злобное чудовище.

– Ты хочешь сказать, что он не убежал? – спросила Линден. – Неужели он все-таки понес незаслуженное наказание?

– А разве я не говорил вам, что мы не успеем? – сердито взревел гравелинг. – Посмотрите на себя! Вы только зря растратили силы! Но хватит! Я больше не дам вам совершать таких дурацких поступков! Вы избрали меня своим проводником? Так извольте следовать за мной, а не за собственной глупостью!

Линден холодно взглянула на него:

– И куда мы пойдем?

– Искать убежища, – ответил Сандер, понижая тон. – Мы не вынесем путешествия под пустынным солнцем.

Кавинант махнул рукой на восток, указывая на местность, которую неплохо знал:

– Холмы…

Сандер снисходительно покачал головой:

– Да, мы могли бы найти убежище в холмах. Но по пути нам пришлось бы пробираться через территорию врагов из подкаменья Виндзорна. А это верная смерть для любых чужаков и особенно для гравелинга соседней деревни. Нет, мы пойдем на запад – к реке.

Кавинант не спорил. Усталость лишила его способности принимать решения. Сандер взял Кавинанта под руку и повел его обратно к пересохшему руслу. Маленький отряд покинул пыльный кратер, оставляя за собой широкий шлейф пыли.

Линден поддерживала его с другого бока. Она часто оступалась и выглядела очень утомленной. Сандер, наоборот, казался сильным и целеустремленным, однако его печальный взгляд затуманился, словно он предвидел какое-то несчастье впереди.

Кавинант с трудом передвигал затекшие ноги. Жестокое солнце, оседлав середину утра, хлестало его лучами по плечам, в то время как жар, поднимающийся от земли, обжигал лицо и руки. Лихорадочная дрожь в измученных легких отзывалась эхом в зыбком тумане знойного дня. Глаза слезились; сухие веки царапали кожу. Колени больно стукались друг о друга.

Потом он барахтался в пыли, не понимая, что упал. Сандер помог ему сесть и привел его в чувство, слегка похлопав по щекам. Лицо гравелинга стало серым от пыли, усталости и жары.

– Томас Кавинант, – произнес он, задыхаясь, – зачем ты мучаешь себя? Тебе нужна вода. Почему ты не воспользуешься кольцом из белого золота?

Дыхание Кавинанта с хриплым шипением вырывалось из потрескавшихся губ. Он смотрел невидящим взором на мерцавшее марево и медленно качал головой.

– Кольцо из белого золота, – молил его Сандер. – Подними на поверхность воду, иначе ты погибнешь!

Вода. Жужжащая мысль сложила свои надкрылья вокруг этого слова, но ей не удалось поднять его к прохладным небесам. Кавинант не мог сосредоточиться. Он использовал дикую магию только для борьбы и уничтожения, и вряд ли такая сила могла служить панацеей от жары и бед раскаленной пустыни.

Сандер и Линден смотрели на него как на свою последнюю надежду. Но они ошибались, принимая его за всесильного мага. В принципе он мог бы сделать ради них попытку, однако она ни к чему бы не привела – по многим и многим причинам.

Мучительно медленно, словно собирая себя по костям, Кавинант передвинулся вперед, встал на колени и затем поднялся на ноги.

– Юр-Лорд!.. – запротестовал гравелинг.

– Я не знаю, как выполнить ваше желание, – прошептал Кавинант. – Я больной человек и не могу видеть того, что видишь ты, Линден Эвери. Мне неподвластна сила, о которой мечтает Сандер…

Земля надвинулась на него, но он придавил ее ногами, вцепившись пальцами в знойное марево и красный туман.

– Я не знаю, как поднять грунтовые воды. Для этого необходима Земная Сила… И Лорд, который бы ею управлял.

Земная Сила иссякла. Лорды исчезли в далеком прошлом. У него не осталось достойных слов, чтобы выразить свое отчаяние.

– Я ничего не могу сделать. Простите меня! Сандер застонал. Однако его печаль длилась лишь мгновение. Покорно приняв удар судьбы, он вздохнул и вытащил нож.

– Ладно. Мы все равно добудем воду. – На его лице появилась кривая усмешка. – Значит, моя сила больше твоей. Надеюсь, мне удастся обойтись малой кровью.

Он мрачно приставил лезвие клинка к насечке шрамов, которые покрывали его предплечье. Кавинант дернулся, собираясь остановить его, но Линден оказалась проворнее. Она схватила гравелинга за руку:

– Нет! Не делай этого!

Сандер без труда освободился и со злостью спросил:

– Ты хочешь воды?

– Только не так!

Кавинанту припомнились порезы на ладони Нассиса. Он вздрогнул, всем существом отвергая подобную возможность.

– Вы можете погибнуть от жажды!

– Лично я не считаю свое положение безнадежным, – ответил Кавинант, едва удерживаясь на ногах. – Во всяком случае, пока.

– Твой нож недостаточно чистый, – добавила Линден. – Ты должен подержать его над огнем, иначе у тебя может начаться заражение крови.

Сандер закрыл глаза, не желая слушать того, о чем они говорили.

– Под этим солнцем я переживу вас обоих. – Его челюсти сжевали голос до тихого шепота. – О, мой отец! Что ты со мною сделал? Твои слова о долге превратили меня в безумца!

– Не укоряй себя и нас, – хрипло произнес Кавинант, обидевшись на гнев гравелинга. – Сейчас мы слишком слабы, чтобы с достоинством ответить на твои упреки. Будь вежлив и дай нам время окрепнуть.

Глаза Сандера расширились и заблестели. Он выкрикнул проклятие.

– И ты еще говоришь о вежливости? Ты, который бросал обвинения людям, чью жизнь совершенно не понимал! Хорошо, отложим наш спор до того момента, когда я вырву вас из лап пустынной смерти!

Он подхватил неуклюжего спутника за поясницу и потащил его в западном направлении. Линден забежала к Кавинанту с другого бока и закинула его руку на свое плечо. При такой поддержке ему оставалось лишь перебирать ногами.

Однако солнце не знало жалости. Оно медленно и неотвратимо вбивало гвозди лучей в тела трех усталых путников. К полудню, провалившись в прострацию, Кавинант повис на руках товарищей. В его ушах звучал погребальный звон колоколов. Перед глазами на фоне дрожащего марева плясали юркие черные пятна. Ночь выжидала момент, чтобы наброситься на него. Она кралась по белой земле за узким кругом ясного пространства. А потом он снова повалился в пыль.

Сандер решил устроить привал. Линден чуть не упала на Кавинанта, и тот едва успел подхватить ее. Сфокусировав взгляд, он осмотрелся вокруг и увидел перед собой скопление небольших остроконечных скал, гряда которых тянулась на запад. Сандер заставил своих спутников подняться и потащил их вперед. Пройдя мимо россыпи огромных валунов, они вошли в тень нависающей скалы.

– Выступ создавал достаточно длинное и широкое укрытие, чтобы приютить трех человек. В благодатной тени пыль и камни источали покой и прохладу. Линден и Сандер усадили Кавинанта спиной к скале. Он попытался лечь, но гравелинг недовольно заворчал, а Линден, переведя дыхание, сказала:

– Немедленно поднимайся. Если ты заснешь, твое тело потеряет слишком много жидкости.

Он покорно кивнул. Прохлада в тени была относительной; его продолжало лихорадить от жажды. Тень не могла уберечь от жары. Но после безжалостного солнца она приносила истинное блаженство. Его спутники сидели рядом. Кавинант прикрыл глаза и позволил себе немного расслабиться.

Через некоторое время в остывшую магму его ума проникли голоса. Линден и Сандер беседовали друг с другом. Судя по унылому тону, Линден с трудом удерживалась, чтобы не заснуть. Сандер отвечал сдержанно и угрюмо. Ее вопросы причиняли ему страдания, но он не смел уклоняться от них.

– Скажи, – спросила она его хриплым шепотом, – что жители подкаменья будут делать без тебя?

– Зачем тебе это, Линден Эвери? – Казалось, он не понял ее вопроса.

– Зови меня Линден. После сегодняшних событий… Ее голос увял, и Сандер, помолчав, повторил:

– Зачем тебе это, Линден?

– Ты – гравелинг. Что они будут делать без своего вожака?

– А-а! – Теперь он уловил суть ее вопроса. – Моя роль в жизни деревни не так уж и велика. Куда важнее потеря Солнечного Камня. Но и она не вызовет больших проблем, потому что Заповеди рассчитаны на выполнение ритуалов без предметов силы. Жители подкаменья очень бережны в отношении своего уклада. Меня заменит мой ученик. Я уверен, что на рассвете он уже пролил кровь несчастной Калины. Подкаменье Мифиль переживет потерю оркреста и позорное бегство прежнего гравелинга. В ином случае я никогда не совершил бы того, что сделал.

Помолчав, она тихо спросила:

– Так, значит, ты не женат?

– Нет, – ответил он дрогнувшим голосом. Это объяснило многое, и Линден добавила:

– Но ты был женат.

– Да.

– А что же случилось?

Закрыв лицо руками, Сандер начал печальный рассказ:

– По законам моего народа только гравелинг имеет право на выбор супруги. Наше выживание зависит от детей, и их зачатие не отдается на риск влечений или предпочтений. Тем не менее, по древнему обычаю, гравелингу предоставлена свобода – как награда за его нелегкий труд.

Выбор моего сердца пал на Аймил, дочь Анест. Анест была сестрой моей матери, а мы с Аймил нравились друг другу с детства. После свадьбы у нас родился сын. Вот почему его назвали Нелибрином, что означало “дитя из сердца”. – Его тон казался таким же безжизненным и сухим, как равнина под солнцем. – Он родился маленьким и слабым. Однако, как и все родители, мы считали своего ребенка самым красивым на свете. За двадцать лунных смен он подрос. И хотя малыш еще не крепко держался на ногах, он ходил и бегал по всему нашему дому.

Потом, в злобный час моей судьбы, Аймил ушибла его тяжелым горшком. Она поворачивалась от очага, а Нелибрин стоял как раз у нее за спиной. Горшок угодил ему в грудь, и удар оказался настолько сильным, что наш мальчик заболел. Темная опухоль разрасталась в нем, пожирая искры жизни.

– Гемофилия, – чуть слышно прошептала Линден. – О Боже! Бедный ребенок.

– Когда его смерть стала очевидной и каждый мог увидеть ее знаки на лице малыша, мои соплеменники собрались на суд и постановили принести Нелибрина в жертву. Мне приказали пролить его кровь на благо деревни.

Волна отвращения нахлынула на Кавинанта. Он взглянул на гравелинга. Сухость в горле напоминала медленное удушье. Шум в голове казался шипением.

– Они приказали тебе убить собственного сына? – с возмущением спросила Линден. – И что же ты сделал?

Сандер смотрел на равнину, отравленную Солнечным Ядом. Возможно, она походила на его горькую и обездоленную жизнь.

– Я не мог предотвратить смерть Нелибрина. Пустынное солнце сменилось чумным. Мы попали в бедственное положение. И тогда, пролив кровь сына, я поднял воду и напоил подкаменье Мифиль.

"Эх, Сандер!” – с огорчением подумал Кавинант.

– А как к этому отнеслась Аймил? – сурово спросила Линден.

– Смерть Нелибрина свела ее с ума. Она хотела помешать мне.., и, когда у нее ничего не получилось, разум покинул ее. Аймил во всем винила себя. В порыве отчаяния она… – Какой-то миг Сандер не мог найти подходящих слов. Хрипло застонав, он печально покачал головой. – Она попыталась покончить самоубийством и нанесла себе смертельную рану. Мне пришлось пролить кровь Аймил, чтобы ее смерть не оказалась напрасной для деревни.

"И ее тоже? О огонь ада!” Кавинант вдруг понял, почему мысль об убийстве матери заставила Сандера покинуть свой дом. Сколько же можно убивать любимых людей?

– Это не твоя вина, – мрачно сказала Линден. – Ты делал то, что велел тебе долг. Причиной всех ваших бед является Солнечный Яд.

Удивившись страстности, которая прозвучала в ее голосе, Сандер смущенно отвернулся.

– Все умирают – мужчины и женщины. Стоит ли их так жалеть…

Его униженная покорность судьбе подчеркивала царившую вокруг безжизненность равнины.

– Что ты еще желаешь знать обо мне? Не стесняйся, спрашивай. У меня нет от тебя секретов.

Кавинанту хотелось подбодрить гравелинга, но он даже не представлял, как это сделать. В таких случаях ему обычно помогали гнев и вызывающее поведение. На всякий случай он попытался отвлечь загрустившего Сандера:

– Расскажи мне о Нассисе. – Слова с трудом проходили через его распухшие губы. – Почему при его убеждениях он решил завести семью?

Линден с укором взглянула на него. Очевидно, ее раздражали бестактные вопросы Кавинанта. Однако Сандер оживился. Он буквально вцепился в эту тему, стараясь уйти от скорби и напрасных сожалений.

– Мой отец во всем походил на Джюса и Прассана, – устало и мечтательно ответил Сандер. – В свое время он был обычным жителем нашей деревни. Полубезумный Джюс жил в горной долине у развалин храма, и время от времени Нассис навещал своего отца, чтобы убедиться в его здравии. По воле подкаменья юного Нассиса женили на Калине. Они полюбили друг друга, и можно сказать, что их семья ничем не отличалась от других супружеских пар деревни. Но однажды Джюс заболел и начал умирать. Нассиса послали к храму, чтобы он привел старика в подкаменье и отдал его в жертву. Однако тот не вернулся. Умирая, Джюс возложил на него руки, и пророческий дар сумасшедшего отца перешел к его несчастному сыну. С тех пор Нассис стал изгоем для нашей деревни.

Эта потеря опечалила мою мать. Калина страдала от того, что имела только одного сына. Сотни раз она приходила в храм, умоляя отца вернуться или дать ей свою любовь. Но мать всегда приходила домой в слезах и безутешном горе. Боюсь… – Спазм боли заставил его замолчать. – Боюсь, что Калина давно искала смерти. Вот почему она бросилась на Марида.

Внимание Кавинанта постепенно перешло на окружавший ландшафт. Его взгляд тревожно следил за перемещением теней. Солнце миновало зенит, и граница света подобралась к ногам уставших путников. Вторая половина дня грозила лишить их прохладного убежища. Кавинант с раздражением подумал о новых поисках тени под гнетом солнечных лучей. С его губ сорвалось тихое проклятие.

Около края соседней скалы темнел какой-то предмет. Его контуры подрагивали в волнах знойного марева, и Кавинант с трудом различал отдельные штрихи. Если это не мираж, то что? Неужели куст? Но какое растение могло выдержать ад беспощадного солнца, когда все живое выгорало дотла и превращалось в сухую пыль?

Вопрос породил какие-то смутные воспоминания, но он не уловил их сути. Усталость и жажда притупили его ум.

– Почему это растение не погибло?

Внезапно он понял, что выражает свои мысли вслух. Его голос звучал, как песок, сыпавшийся на камень. Какой еще камень? Он заморгал, попытаясь избавиться от пелены в глазах.

– Там куст.

Он кивком указал на темное пятно у края скалы. Сандер пригнулся и посмотрел в указанном направлении.

– Это алианта. Такие кусты можно найти где угодно, но чаще всего они растут около реки. По какой-то причине Солнечный Яд не действует на них. Но они смертельно ядовиты.

Очевидно, эта тема его вообще не интересовала.

– Ядовиты? – вскричал Кавинант.

Боль резанула его по губам. Пересохшая кожа лопнула, и по подбородку потекла струйка крови.

"Нет! Только не алианта!” – подумал он.

Гравелинг протянул ладонь к его лицу, словно грязные красные капли были драгоценностью. Вспомнив о порезах Нассиса, Кавинант отвел руку Сандера в сторону.

– Ты сказал, что они ядовитые? – повторил он хриплым голосом.

В былые времена алианта поддерживала его в пути чаще, чем он мог вспомнить. Если эти ягоды стали ядовитыми… От ярости у него закружилась голова. Если они стали ядовитыми, то Страна обречена – она окончательно потеряла Земную Силу. Неужели Сандер говорил правду? Ему захотелось ударить гравелинга кулаком.

– Откуда тебе это известно? Линден толкнула его в плечо:

– Кавинант!

– Так написано в Заповедях на-Морэма, – мрачно ответил Сандер. – Не забывай, я – гравелинг. Кому как не мне знать истины Заповедей?

"Нет! Это просто невозможно!” – Кавинант задыхался от гнева. – А ты сам когда-нибудь ел алианту?

Сандер с удивлением взглянул на него:

– Нет!

– А может, ты знал людей, которые пробовали эти ягоды?

– Они же ядовитые! Какой глупец будет есть эту отраву?

– Ад и кровь! – Цепляясь за камни, Кавинант поднялся на ноги. – Я не верю тебе! Лорд Фоул не мог разрушить Закон! Если это ему удалось, то Страна обречена на гибель!

Гравелинг вскочил, схватил Кавинанта за плечи и свирепо встряхнул:

– Они ядовитые! Я говорю тебе правду!

– Нет! – упрямо ответил Кавинант. Сандер нахмурился и, едва сдерживая себя, одним толчком повалил Кавинанта на землю.

– Не сходи с ума! – В его голосе чувствовалось злобное отчаяние. – Там, в подкаменье, вы попросили моей помощи, и ради вас я покинул отчий дом. Но ты при каждом случае отвергаешь меня и мои советы! Тебе захотелось найти Марида. Глупость и безумие! Ты отказался защищаться от Солнечного Яда, а потом запретил мне использовать кровь, хотя я мог добыть для нас воду. Все твои действия – это поступки сумасшедшего! А теперь тебе еще понадобился яд?

Кавинант попытался встать, но Сандер толкнул его снова.

– Довольно! Если ты приблизишься к алианте, я изобью тебя до беспамятства.

Взгляд Кавинанта впился в гравелинга, но Сандер не дрогнул. Безысходность подталкивала его к противостоянию. Однако ему удалось взять под контроль свои чувства.

Искоса посматривая на него, Кавинант поднялся и вплотную приблизился к Сандеру. Линден стояла позади гравелинга, но он не замечал ее присутствия.

– Я не верю, что алианта ядовитая! Понимаешь? – Повернувшись, он неуклюже побрел к кусту.

Из горла Сандера вырвался грозный рык. Он бросился на Кавинанта головой вперед, и они растянулись в пыли. От удара в спину из глаз Кавинанта посыпались искры. Он пополз к скале, ожидая новой атаки. Однако Сандер больше не нападал. Кавинант обернулся и увидел Линден, которая удерживала гравелинга каким-то борцовским захватом. Облегченно вздохнув, он встал и поплелся к кусту.

У него закружилась голова. Кавинант упал на колени рядом с чахлым кустом, лишь отдаленно напоминающим то сочное зеленое растение, которое он когда-то знал. На тонких ветках виднелись редкие листья, а среди них, бросая вызов Солнечному Яду, висели три ягоды размером с чернику. Сорвав одну из них дрожащей рукой, он стер с нее пыль и убедился, что ягода сохранила свой вид и цвет.

Сандер сбросил с себя ногу Линден и откатился в сторону. Заметив это, Кавинант набрался мужества и положил алианту в рот.

– Не ешь ее! – закричал гравелинг.

Мир, дико вращавшийся перед глазами, внезапно остановился. Холодный сок наполнил рот Кавинанта восхитительным привкусом радости и покоя. Волна энергии пронеслась по телу, насыщая его бодростью и силой. Рот очистился от горечи пота, а горло – от пыли. Жажда исчезла. Нервы трепетали от восторга, которого он не переживал уже десять долгих лет. Он вновь ощутил Земную Силу – дар и квинтэссенцию Страны.

Сандер и Линден, поднявшись на ноги, наблюдали за ним.

Из груди Кавинанта вырвалось приглушенное рыдание. Глаза затуманились слезами облегчения.

– О милостивый Бог! – прошептал он дрожащим голосом. – Земная Сила еще жива!

Линден подбежала к Кавинанту, помогла подняться и посмотрела ему в лицо.

– Как ты себя… – прошептала она и судорожно закашлялась. – Все в порядке? Тебе стало лучше? Я уже вижу разницу. Но почему Сандер сказал, что ягоды ядовитые?

Кавинант не мог сдержать радости. Ему хотелось обнять изумленную Линден, но он позволил себе лишь прикоснуться к ее щеке и убрать упавшую прядку волос. В знак благодарности за помощь он сорвал вторую ягоду и протянул Линден:

– Ешь…

Она осторожно взяла ее и осмотрела со всех сторон. В глазах Линден блеснули набежавшие слезы.

– Это первая частичка Страны, не омраченная Злом, – прошептала она. Ее голос сорвался.

– Съешь ее, – настойчиво повторил Кавинант. Она сжала зубами ягоду и зажмурилась. На ее лице появилось выражение восхищенного удивления. Линден выпрямилась и расправила плечи. Ее улыбка несла в себе свежесть прохладного рассвета.

Кавинант кивнул, давая понять, что понимает ее чувства.

– Выплюнь семечко. Может быть, из него вырастет еще один куст.

Она сжала в пальцах маленькую темную крупинку и, благословив ее взглядом, бросила на землю. Сандер замер на месте. Он стоял, прижимая руки к груди, и в глазах его пылала обида. Он понял, что его всю жизнь обманывали – грубо и нагло.

Кавинант осторожно сорвал последнюю ягоду, подошел к Сандеру и протянул ему алианту. Его сердце пело при мысли о том, что Земная Сила жива.

– Сандер, – произнес он просительно, – в старину эти ягоды называли сокровищем. Земля дарила их тем, кто страдал от голода и жажды. Попробуй ее, и ты поймешь, какой была Страна.

Сандер не отвечал. В его глазах сверкали слезы.

– Алианта – не отрава, – мягко добавила Линден. – Это лекарство от Солнечного Яда.

– Съешь ее, – повторил Кавинант. – Мы здесь для того, чтобы вернуть утраченное знание. Для того, чтобы принести людям благополучие и Земную Силу. Съешь ее! Не бойся!

С мучительным усилием Сандер заставил себя говорить. Его голос стал ветром пустыни.

– Я не хочу тебе верить, Кавинант! Твои слова перечеркнули всю мою жизнь. Если я узнаю, что алианту можно есть, мне придется признать и более страшные вещи. Ты примешься учить меня, что Солнечного Яда не существует! Что вот уже многие века наша борьба за выживание не имела смысла! Что, проливая кровь людей, я их попросту убивал – убивал ради прихоти на-Морэма! – Он хрипло вздохнул. – И все же у меня нет другого выбора. Я должен найти какую-то истину взамен той, что ты разрушил.

Взяв ягоду, Сандер положил ее в рот. Несколько секунд его лицо было открытой книгой. Первоначальное ожидание смерти сменилось непроизвольным восхищением. Его внутренний мир менялся сам собой. Дрожащими пальцами он вытащил изо рта семечко.

– О небо и земля! – Благоговейный восторг смешался с беспредельной печалью. – Кавинант! – прошептал он, выжевывая каждое слово. – Значит, та Страна действительно была? Прекрасная и добрая Страна, о которой говорил мой отец?

– Да! Я видел ее!

– Теперь мне ясно, что лишило его рассудка. – Плечи Сандера задрожали под тяжестью горьких воспоминаний, но он тут же натянул на себя рваные лохмотья самоконтроля. – Я должен привыкнуть к этому безумию.

Отвернувшись, гравелинг пошел назад под выступ скалы, сел в тени и закрыл ладонями лицо.

Чтобы дать ему побыть одному, Кавинант взял Линден под руку и повел ее к соседней скале. Лицо его спутницы оживилось и на миг потеряло привычную строгость. Сквозь грязные полосы и пыль проступила частичка ее красоты.

– Спасибо тебе… – Кавинант хотел сказать, что благодарен ей за попытку спасти его от фанатиков-сатанистов. Но, не пожелав вспоминать тот удар ножом, он тихо добавил:

– За то, что задержала Сандера.

"Я не знал, что ты так доверяешь мне”, – говорили его глаза.

– Где ты научились этим борцовским приемам?

– А-а! Здорово, правда? – Она попыталась скрыть смущение за мрачной усмешкой. – Наша медицинская школа располагалась в скверном районе. Там могли изнасиловать даже днем на парадном крыльце. Поэтому мы посещали занятия по самообороне…

Кавинант хотел поинтересоваться, как давно это происходило, но Линден перестала улыбаться и озабоченно посмотрела вверх. Прежде чем он успел спросить ее о смене настроения, она сказала:

– Мы должны уйти в тень. Одна ягода, даже самая чудесная, не позволит нам продержаться долго в таком пекле.

– Да, ты права.

Алианта притупила голод, восстановила силы и уменьшила жажду. Однако она не могла защитить их от палящих лучей. Южная Пустошь дрожала в волнах зноя. Земля белела, как обглоданная кость, и острые клыки жары сдирали с нее последние живые волокна. Он вытер с подбородка засохшую кровь и направился к Сандеру. Внезапно за его спиной прозвучал окрик Линден:

– Кавинант!

Он повернулся. Линден смотрела мимо выступа скалы в восточном направлении. Она сложила руки козырьком, прикрывая глаза от солнца.

– К нам кто-то приближается.

Сандер выбежал из тени и присоединился к ним. Какое-то время они молча вглядывались в дрожащее марево.

– Что за черт? – прошептал Кавинант.

Сначала он видел только сверкающую пыль и волны горячего воздуха. Но потом его глаза уловили смутные очертания фигуры, которая покачивалась на границе видимости.

Фигура постепенно приближалась к ним. Контуры существа прояснились, и Кавинант задрожал при виде ожившего воплощения Солнечного Яда. С виду тварь походила на человека. На ней даже болтались обрывки одежды.

– Кто это?

– О Боже! – застонала Линден. Существо направлялось к ним.

– Марид! – закричал гравелинг.

"Марид?” Неожиданная слабость подогнула колени Кавинанта.

Солнечный Яд не знает пощады…

Тварь действительно имела глаза Марида, наполненные ненавистью, безмолвной мольбой и страстным желанием. Он все еще тащил за собой колья, привязанные к лодыжкам. Его походка сочетала в себе шаткую поступь мертвеца и потрясающую ловкость хищного зверя.

Марид превратился в чудовище. Рот и нос исчезли. Чешуя покрывала всю нижнюю половину лица. Вместо рук извивались две толстые змеи, скаля пасти с загнутыми ядовитыми клыками. Его волосатая грудь тяжело вздымалась. Змеи злобно шипели, вытягивая гибкие чешуйчатые тела.

– Черт возьми!

Линден с ужасом смотрела на Марида. Гримаса отвращения исказила ее лицо. Вид того, что стало с безвинно осужденным человеком, отнял у нее храбрость и парализовал движения.

– О, Марид, мой друг, – жалобно шептал гравелинг. – Никто не может предсказать кары Солнечного Яда. Если твоя совесть чиста, как говорит юр-Лорд… – Он едва не плакал от горя. – Прости меня, Марид! – Однако через секунду его голос окреп. – Остановись! – закричал он чудовищу. – Не приближайся к нам! Иначе погибнешь!

Взгляд Марида сверкнул, словно тот понял прозвучавшую угрозу. Но тварь продолжала приближаться, направляясь к выступу скалы. Сандер выхватил нож.

– Марид, я и так виноват в твоем проклятии. Не заставляй меня убивать тебя!

Человеческие глаза на морде чудовища предупреждали Сандера об опасности.

В горло Кавинанта будто насыпали горсть песка. Он натужно всасывал воздух в легкие. Предчувствие неотвратимой схватки превратило пульс в барабанную дробь.

В трех шагах от него стояла Линден – напуганная и окаменевшая от страха. Змеи алчно зашипели, когда Марид метнулся к ней. Он взбежал на выступ скалы и мощным прыжком взвился в воздух. Какой-то миг Кавинант ошеломленно наблюдал, как ядовитые клыки потянулись к лицу его спутницы и как она беспомощно топталась на месте. Ее оцепенение подтолкнуло Кавинанта к действию. Прыгнув на Линден, он сбил ее с ног, и они откатились в сторону по россыпи камней. Вскочив на ноги, Кавинант повернулся к твари.

Марид тяжело упал на твердую землю и, подогнув ноги, несколько раз перекатился кувырком. Сандер бросился к нему, размахивая ножом. Две змеи раскрыли пасти, с шипением отгоняя нападающего врага. Марид вновь метнулся к Линден.

Кавинант принял атаку на себя. Отбив одну змеиную голову правым локтем, он схватил левой рукой второе чешуйчатое тело. Первая змея качнулась назад, готовя смертельный удар.

Помощь Сандера подоспела вовремя. В мгновение ока он чиркнул лезвием по горлу Марида. Змеи даже не успели отреагировать. Вязкая жидкость обрызгала одежду Кавинанта.

Сандер отбросил прочь отсеченную голову. Кровь из поверженного тела лилась потоком на землю. Кавинант отступил на несколько шагов и остановился рядом с Линден, которая, стоя на коленях, давилась сухими спазмами рвоты. Она стонала и ловила ртом воздух, словно ее душил Солнечный Яд.

Гравелинг не обращал внимания на своих спутников. Им овладела лихорадочная торопливость.

– Кровь! – кричал он, погружая руки в растекавшуюся лужу. – Мы будем жить! У нас будет пища и вода! – Смочив ладони в красной жидкости, Сандер вымазал ею лоб и щеки. – По крайней мере, смерть Марида принесет какую-то пользу. Я принимаю ее как дар и свою вину.

Кавинант ошеломленно смотрел на чудовищный торс. Он не знал, что из человеческого тела может излиться так много крови.

Выхватив Солнечный Камень, Сандер склонил голову к шее Марида и наполнил рот струей, хлеставшей из раны. Потом окропил оркрест кровью, чтобы тот вобрал в себя жизнь погибшего человека. Повернувшись к солнцу, гравелинг запел тоскливую песню на незнакомом гортанном языке.

Мерцание воздуха усилилось, словно жара пустыни откликнулась на его призыв. Из оркреста вырвалось сияние. Золотистый луч, прямой, как последний путь от жизни к смерти, понесся к далекому светилу. Он потрескивал и гудел, напоминая электрический разряд. Его основание вбирало в себя кровь, вылизывая ее с ладоней Сандера и из лужи на земле. Через краткий миг пятна красной жидкости исчезли. Горло Марида зияло высохшей плотью, как оскал мертвеца.

Напевая речитативом какие-то слова, гравелинг положил свой камень рядом с головой Марида. Луч, связавший оркрест с солнцем, не дрогнул.

Почти тут же вокруг Солнечного Камня забурлила вода. Она быстро собиралась в широкую лужу. Звенящий родник дал рождение небольшому ручью. Казалось, что чистая и прохладная вода вытекала из горной расщелины, а не из бесплодной пыли.

Жар стучал в висках Кавинанта, как молот. Он потел и краснел под грозной десницей солнца.

Сандер по-прежнему пел. Внезапно рядом с ручьем поднялся зеленый росток, который с потрясающей быстротой превратился в лозу. На стебле появились листья и несколько бутонов. Через минуту завязь превратилась в плоды, а еще через минуту на лозе созрели дыни.

Сандер жестом велел Линден подойти к ручью. Ее удушье сменилось удивлением. Двигаясь, как во сне, она опустилась на колени и припала губами к воде. Прохлада сорвала стон счастья с ее пересохших уст. Она начала жадно пить, время от времени погружая в поток раскрасневшееся лицо.

В правом предплечье Кавинанта разгорался ядовитый огонь. Его дыхание стало неровным и поверхностным. Горечь и пыль заполнили рот. Сердце колотилось в горле.

Линден подняла голову и повернулась к нему.

– Как здорово! – воскликнула она. – О Боже! Как здорово!

Он боялся взглянуть ей в глаза. Ужас поднимался, как вода из сухой земли. Его охватила невыразимая грусть.

– Иди сюда, – торопила Линден. – Попей воды. Ополосни лицо.

Кавинант тупо смотрел на труп Марида.

Чуть позже, не говоря ни слова, он протянул к Линден правую руку. Она взглянула на нее, испуганно вскрикнула и подбежала к нему, чтобы обследовать рану. Вопреки страху он усилием воли заставил себя проследить за направлением ее взгляда.

Рука вздулась синевато-багровой опухолью. У запястья виднелись две ранки, отмеченные красными пятнами.

– Эта тварь укусила меня, – прошептал он тихо и печально, словно уже умирал.