"Радуга" - читать интересную книгу автора (Стоун Кэтрин)

Глава 11

Поместье Инвернесс, Мэриленд

Август 1989 года

— У тебя замечательные родители. Так вот от кого ты унаследовал свою удивительную честность! — Алекса повернулась к сидевшему за рулем Джеймсу: воскресным вечером они возвращались в Роуз-Клифф после обеда в Инвернессе с Артуром и Марион Стерлингами. — Я уж не говорю об их потрясающей внешности.

— Спасибо. Ты им наверняка тоже понравилась. Еще бы! Есть шанс повторить данное мероприятие до приема.

— Согласна. Кстати, о приеме. Вчера вечером Кэт спросила меня, что ей надеть, и я… растерялась. — Услышав в голосе Алексы неуверенные нотки, Джеймс бросил на нее вопросительный взгляд. — Ладно, признаюсь, я — деревенская девчонка из Канзаса и знакома с подобными приемами исключительно по кинофильмам. Итак, будет ли все это похоже на пикник у «Двенадцати дубов» из «Унесенных ветром»? Знаешь: туго затянутые в корсеты дамы в платьях с бесчисленными нижними юбками, медлительные, как сонные мухи, возмутительно флиртуют, ничего не едят, а мужчины курят сигары, пьют виски и рассуждают о политике? Или же это будет нечто в стиле кровавой драмы Агаты Кристи, где компания людей, знающих взаимопереплетающиеся тайны друг друга, прибывает в далекий мрачный замок на вершине скалы, и там все потягивают шампанское и зловеще поглядывают друг на друга в ожидании, когда же разразится трагедия?

— Ни то ни другое, хотя я еще и не получил от тебя твердого обещания не смотреть зловеще на Хилари.

— Сладкий мой, ты прекрасно знаешь, что я никак не могу дать тебе такое обещание, — прогнусавила Алекса и часто заморгала длинными пушистыми ресницами, передразнивая мимику и южный акцент Хилари.

— Подозреваю, что там ты блеснешь безупречным поведением из-за Бринн, которая наверняка тебе очень понравится, я уже не говорю о родителях и твоей младшей сестре, и…

— Уверена — блесну! Но что же все-таки насчет безупречных нарядов?

— Хорошо. На приеме в парке, в воскресенье, костюмы будут официальные, словно на свадебной церемонии, но вот в субботу все будет гораздо любопытнее: пляжные платья, шорты, купальники и все такое.

— Купальники, — лукаво протянула Алекса. — Интересно, как теперь выглядит в купальнике Хилари?

— Полагаю, что потрясающе. Естественно, не так умопомрачительно, как ты, но впечатляюще. И тем не менее в купальнике Хилари не появится.

— Почему? Наряд, не подобающий первой леди? — Алекса оставила язвительный тон, как только увидела, что Джеймс помрачнел, и тихо предположила:

— Это ведь связано с Робертом, да? Из-за шрамов, которые он получил во Вьетнаме?

— Да.

Алекса, ясное дело, тоже не собиралась надевать купальник. Из-за Кэт. Младшая сестра утверждала, что диета ее проходит прекрасно, но даже и с безупречной фигурой, Алекса это знала, застенчивая Кэт чувствовала бы себя среди незнакомых в купальнике очень неловко.

— Итак, никаких ярких купальников в воскресенье, в субботу — по обстоятельствам. Запомнить несложно. Я скажу Кэт.

— Как она там?

— Голос звучит бодро и весело. С французской курсовой покончено, занятия и новые произведения под контролем, и говорит, что очень довольна результатами своей диеты.

— Отлично. Да, не забудь напомнить ей (а заодно и себе), упаковать джинсы, свитера и кроссовки для прогулки на яхте.

— Так точно, капитан!

Кэтрин хотелось бы провести пятницу накануне приема с Алексой в Роуз-Клиффе. Она мечтала снова увидеть благоухающий розами сад и побыть целый вечер наедине со старшей сестрой.

Но Кэтрин абсолютно точно знала, что ей ни за что не одолеть три пролета лестницы, ведущей к коттеджу на вершине скалы. Поэтому она прилетела в Вашингтон в субботу утром, чтобы сразу же из аэропорта отправиться в Инвернесс.

Алекса была у выхода из терминала задолго до того, как самолет приземлился и из него потянулись пассажиры. Она восхищенно улыбнулась ошеломляющей красотке, направлявшейся прямо к ней… которая кого-то напоминала… и которая оказалась… ее младшей сестренкой!

— Кэт! Ты потрясающа. Но…

— Но что? — встревоженно спросила Кэтрин.

— Но ты потеряла слишком много веса за такой короткий срок, что… Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. Я в полном порядке, Алекса.

— Что ж, выглядишь ты и вправду что надо! — Она пристально всматривалась в лицо сестры, несмотря на беспокойство, загоревшееся в глазах Кэт. Наконец улыбнулась и сказала:

— Я как-то раньше и не замечала, что у тебя скулы, совсем как у мамы — высокие, классической формы, абсолютно аристократические. Мне всегда втайне хотелось унаследовать именно такие.

— Спасибо, — с облегчением вздохнув, пробормотала Кэтрин.

Но радость она чувствовала совсем недолго: лицо Алексы вдруг стало серьезным, и улыбка сошла с губ, отчего Кэтрин почувствовала, как чудовищные челюсти страха снова щелкнули где-то в глубине ее вечно пустого желудка. Понимала ли Алекса, что восторженное принятие резких перемен в младшей сестре было сделано слишком поспешно? Не могла ли она заключить при более пристальном рассмотрении очаровательных аристократических скул, что они на самом деле не имеют ничего общего со скулами Джейн? Ведь Кэт совсем не была похожа на нее…

Однако Алексой владело совсем иное беспокойство, вызванное нежными, трогательными сестринскими чувствами.

— Ты ведь просто перестала есть, так? Не отвечай. Я знаю это по твоей невообразимой дисциплинированности. Но, Кэт, теперь ты потеряла уже достаточно фунтов, ведь так? Ведь хватит?

— Кажется, да, — ответила Кэтрин, впрочем, не совсем уверенно.

Терять вес оказалось так просто. Почему бы не избавиться еще от нескольких фунтов? У Кэт пропал всякий интерес к еде, и теперь девушка питалась, только когда об этой необходимости ее предупреждали головокружение и слабость. Тогда она неохотно съедала нужное количество питательных веществ; неприятное ощущение полноты в желудке создавало ощущение принятия лекарства, а не вкусной еды, доставляющей удовольствие.

— Да, дальше вес терять уже некуда. Ты достигла совершенства, Кэт. Подожди, это еще Джеймс тебя не видел!

— Здравствуй, Алекса, дорогая, — с чувством приветствовала Марион Стерлинг прибывших в Инвернесс гостей.

Ее гостеприимная улыбка и сияющие глаза сначала приветствовали ту из сестер Тейлор, с которой Марион уже была знакома и которую успела полюбить, причем настолько, что симпатия ее тут же распространилась и на младшую сестру.

— А вы, должно быть, Кэтрин? Добро пожаловать. Мы безмерно рады, что вы смогли присоединиться к нашей компании.

— Благодарю вас, — прошептала Кэт. — Очень любезно с вашей стороны, что вы включили меня в список гостей.

— Мы сделали это с удовольствием.

Увидев мать Джеймса, Кэт сразу же почувствовала тепло и доброту, излучаемые этой женщиной, — волшебные сети, рассчитанные, вероятно, на Алексу, но и Кэтрин умудрилась в них угодить. Весьма приятная ловушка.

— Мы приехали последними? — спросила Алекса. — Я рассчитывала, что ранним субботним утром движение на дорогах будет не столь интенсивным.

— Да, но вы не опоздали ни на минуту. Завтрак подадут только через час. Предлагаю вам устроиться в своих комнатах и присоединиться ко всем на южной веранде.

Кэтрин и Алексу в отведенные им комнаты проводил человек из многочисленной прислуги, нанятой для обслуживания этого приема. Алекса уже знала, что не будет жить в одной комнате с Джеймсом в восточном крыле здания. На домашних приемах в Мэриленде только супружеские пары спали в одной комнате. Алекса об этом знала и… не имела ни малейших возражений. Марион и Артур Стерлинги были почти на поколение старше ее собственных родителей, но в Топике работала такая же система. Кроме того, очень удачно, что комната Алексы была рядом с комнатой Кэтрин. Не исключено, что сестры проведут немало времени вместе, обмениваясь впечатлениями.

Алекса быстро распаковала небольшой чемодан, расчесала пышные золотистые волосы, бросила придирчивый, но несомненно одобрительный взгляд в огромное зеркало и отправилась к Кэт. Младшая сестра все еще разбирала вещи и была так поглощена этим занятием, что не заметила появления в дверях Алексы, которая несколько минут наблюдала за ней, вновь пораженная переменами во внешности младшей сестры.

Пышная, чувственная красота Кэт уступила место удивительной прелести — незабываемой, утонченной и загадочной. У Кэт изменилась даже манера двигаться. Движения ее теперь стали неторопливы и плавны, как у балерины. Алексе и невдомек было, что эта новая грация, столь элегантная и царственная, являлась лишь результатом того, что организм Кэт находился у критического порога истощения, и изможденная плоть инстинктивно пыталась сохранять как можно больше энергии.

— Привет! — Алекса наконец поняла, что Кэт вряд ли сама заметит ее присутствие. — Ну разве эти комнаты не роскошны?

— Привет, — откликнулась Кэтрин. — Они просто великолепны.

— Ты готова присоединиться к остальным гостям?

— Мне кажется, я должна переодеться.

— Зачем? — удивилась Алекса. — То, что на тебе, — прекрасно… потрясающе.

— Спасибо, но, я думаю, мне лучше надеть платье. Марион сказала, что завтрак только через час, так что время еще есть, ведь так?

— Действительно, уйма времени.

— Тогда я переоденусь, — решительно заявила Кэтрин и подошла к встроенному шкафу, в котором развесила свои вещи.

Сколько же времени заняло у Кэт приобретение гардероба на этот уик-энд! Все вещи она выбирала сама, несмотря на то что в каждом магазине на Пятой авеню продавщицы просто сгорали от нетерпения ей помочь, восторженными улыбками давая знать, что догадываются: Кэтрин — новая супермодель. Всю свою жизнь она одевалась исключительно по необходимости, совершенно не задумываясь о моде или стиле, но теперь изменила свой взгляд на наряды. Кэт извлекла из шкафа восхитительно женственное платье в скромный мелкий цветочек и развернула его перед Алексой:

— Вот это.

— Прекрасное платье. — Алекса закусила нижнюю губу, обычно сестры или подруги переодевались друг перед другом безо всякого стеснения, но только не сестры Тейлор. — Может быть, я пойду?

— О нет, — попросила Кэтрин. — Тебе не трудно подождать?

— Нисколько.

Алекса сидела на постели и никак не могла определиться, смотреть ли ей, как переодевается сестра, или же отвернуться. Но, словно притягиваемая магнитом, вдруг поняла, что никак не сможет не смотреть. Любопытство объяснялось тем, что фигура младшей сестры совсем не была похожа на фигуру старшей. Холеное, безупречное тело Алексы, ее смугловатая кожа словно были созданы для бикини и соблазнительных нарядов. Но белоснежная кожа и мягкие линии тела Кэт, несмотря на худощавость, обладали чарующей женственностью.

— Ты очень ждала этого уик-энда? — спросила Алекса, нарушая затянувшееся молчание и пытаясь скрыть собственную неловкость.

— Конечно. А ты уже со всеми знакома?

— Со всеми, за исключением сестры Роберта — Бринн и ее мужа Стивена. Джеймс говорит, что они очень приятные люди, хотя не исключено, что Стивена мы сегодня не увидим: он архитектор и задерживается в Ричмонде на совещании по какому-то сверхважному проекту. Так что сегодня будут только Бринн, Стерлинги (Артур тебе понравится так же, как и Марион), Макаллистеры и Элиот Арчер.

— Элиот Арчер?

— Я не говорила о нем раньше потому, что Джеймс не был уверен, сможет ли Арчер приехать. Элиот — ведущий в Америке, значит, как мне кажется, и во всем мире специалист по борьбе с терроризмом. Ему немного за пятьдесят, хотя выглядит Элиот гораздо моложе, никогда не был женат, очень напористый. Кажется, он начинал свою карьеру секретным агентом, кем-то вроде Джеймса Бонда, и до сих пор сохранил этот романтически-интригующий ореол. Я познакомилась с Арчером на прошлой неделе. Очень приятный мужчина, уверена, тебе он понравится. — Алекса резко прервала свой рассказ об Элиоте Арчере и воскликнула:

— Это платье на тебе просто умопомрачительно!

— Спасибо. Я только хотела узнать…

— Да?

— Видишь ли… я никогда не делала макияж. Я заходила в несколько парфюмерных отделов в разных магазинах, но то, что там предлагалось, мне показалось слишком… Я подумала, ты можешь мне что-нибудь предложить…

Голос Кэтрин замер, и какой-то момент Алекса хранила молчание, удивленная робкой просьбой сестры дать ей совет и жаждущая такой совет дать, но растерявшаяся перед прекрасной реальностью — чудными синими глазами в обрамлении длинных ресниц, чуть пухлыми алыми губами. Наконец Алекса призналась:

— Кэт, но тебе не нужен никакой макияж.

— Правда?

— Да. У тебя высокие аристократические скулы мамы и, так же как и я, ты унаследовала от отца натуральный цвет лица.

— А вот и вы! — тепло приветствовала Марион пришедших на веранду Алексу и Кэтрин.

При появлении сестер Тейлор разговоры умолкли на полуслове, внимание всех было приковано к двум красавицам.

— А теперь давайте выясним, кто с кем знаком.

— Я знаю Алексу, — признался стоявший рядом с Марион импозантный мужчина с серебристой сединой и приветливо улыбнулся.

— Здравствуйте, Артур, — ответила Алекса. — Хочу представить вам свою сестру Кэт.

— Милости просим, Кэт.

— Благодарю вас, Артур. — И она вопросительно посмотрела в глаза отцу Джеймса.

— А это — Роберт. — Хозяин дома указал на подошедшего мужчину, продолжая знакомство, словно они стояли перед чередой гостей, представляемых на свадебной церемонии.

— Здравствуйте, Роберт.

— Здравствуйте, Кэт. — Тепло улыбнувшись поразительно красивой младшей из сестер Тейлор, Роберт уже не в первый раз за три месяца, прошедших со дня его знакомства с Алексой, задался вопросом, какую встречу ему устроит старшая сестра.

После того вечера вчетвером Алекса неизменно приветствовала Роберта ледяным взглядом. Но после спектакля лед растаял и в глазах Алексы появилось теплое сияние и радушие, Макаллистер прекрасно помнил те мгновения и надеялся, что сегодня лед тоже растает. И теперь, отведя взгляд от сапфировых глаз Кэт, он встретил искрящиеся изумрудные глаза Алексы, в которых читалось, что и она помнит моменты их взаимопонимания.

— Здравствуй, Алекса.

— Здравствуй, Роберт, — На какой-то короткий миг она с наслаждением окунулась в доброжелательный взгляд темных глаз; затем повернулась к презрительно-холодной жене Роберта и тщательно отрепетированным, ровным тоном спросила:

— Хилари, ведь ты же помнишь мою сестру?

— Конечно, помню. Как приятно снова увидеть тебя, Кэт.

— Я тоже рада тебя видеть, Хилари, — вежливо отозвалась Кэтрин, несмотря на то что при виде надменной красавицы кровь застучала у нее в висках и голова закружилась еще сильнее, чем во время голодных приступов после третьей недели диеты.

Кэтрин оттягивала встречу с Алексой из страха, будто той покажется, что она вовсе не ее младшая сестра. Еще больше Кэтрин боялась встречи с Джеймсом, правда по причине, которой она и сама не могла определить. Но теперь самые кошмарные страхи были связаны с этой неожиданной встречей.

Что, если жестокая девочка из Далласа выросла в жестокую женщину, которая обратится к остальным гостям, как в свое время к подружкам-подросткам? Вдруг высокомерная Хилари скажет: «Ответьте мне все: неужели два этих ничтожных существа похожи на сестер? Ну разве не очевидно, что они абсолютно разные? Эти Тейлор не могут быть сестрами. Одна из них — самозванка!»

Подавляя в себе ужас, Кэтрин отважно встретила взгляд темных глаз Хилари и почувствовала, что ее бросает в жар от откровенно оценивающего взгляда богатой аристократки. Оценивающего и… одобрительного…

— Моя мать на седьмом небе от счастья, что ты согласилась весной выступать еще неделю в Далласе, — выдала неожиданный комплимент Хилари. — Хотя даже две недели — срок явно недостаточный для такой пианистки, как ты, но это все же лучше, чем одна.

— О-о, хорошо, я очень рада… — пробормотала Кэтрин, с трудом припоминая, что действительно согласилась еще на семь дней выступлений в Далласе.

Но сейчас Кэтрин не было никакого дела до того, сколько времени ей придется провести в Далласе весной, поскольку она была рада, безумно рада, что Хилари заговорила о ее выступлениях, а не о ее внешности.

— Знакомьтесь, моя сестра Бринн, — минуту спустя представил Роберт. — Бринн, дорогая, это Алекса и Кэт.

То, что Бринн и Роберт Макаллистеры были братом и сестрой, не вызывало ни малейших сомнений: оба обладали роскошными темно-каштановыми волосами, живыми темно-карими глазами и изящно вылепленными чертами лица. Но что замечательно, по мнению Алексы: черты, которые делали Роберта таким сильным и мужественно-красивым, у Бринн каким-то чудесным образом смягчались и превращались в утонченное женское обаяние. Ее темные глаза лучились теплом, казалось, вокруг нее сияла аура доброты и благородства, и, как предупреждал доверительно Джеймс, Алекса мгновенно прониклась симпатией к Бринн.

После того как Кэтрин, Алекса и Бринн обменялись приветствиями и коротко обсудили впечатления Кэт от Нью-Йорка, сестра Роберта высказала свое непредвзятое мнение о фильме «Ее величество» и сериала «Пенсильвания-авеню».

Элиот Арчер терпеливо дожидался своей очереди быть представленным.

Из необходимых качеств, приобретенных Элиотом за время многолетней работы в секретной службе, самым ценным, вероятно, стала скрытность. Не раз и не два способность не показывать свои настоящие чувства спасала жизнь как Арчеру, так и многим работавшим с ним людям. Элиоту приходилось немало практиковаться в этом искусстве, но после стольких лет напряженной работы это качество стало его второй кожей.

И все же если бы кому-нибудь вздумалось бросить внимательный взгляд на Элиота Арчера в тот момент, когда он впервые увидел Кэтрин Тейлор, то наблюдатель заметил бы мгновенное потрясение и последовавшую за ним вспышку чувств — любовь, горе и гнев. Однако в тот момент никто не смотрел на Элиота, поскольку общее внимание было обращено к очаровательным сестрам Тейлор, и потому у Арчера была возможность быстро взять себя в руки и скрыть свое волнение. Хотя в душе его кипели и бушевали воспоминания…

Причина заключалась в том, что Кэтрин Тейлор была очень похожа на принцессу Изабеллу Кастиль.

Прошло уже столько лет, но память об очаровательной принцессе, предоставившей убежище женщине, которую любил Элиот, до сих пор была жива. Правда, у Изабеллы были волнистые золотистые волосы, а прекрасное лицо Кэтрин обрамляли черные локоны, но замечательные глаза цвета сапфира, наклон головы, мягкая улыбка и еще более мягкий голос были удивительной копией принцессы Кастиль.

Если бы у Изабеллы и Александра была дочь, она выглядела бы точно как Кэтрин Тейлор!

Но Элиот знал, что принц и принцесса острова Радуги были бездетны. Просто эта прекрасная девушка очень похожа на Изабеллу, и это поразительное сходство разбудило, казалось, давно похороненные Элиотом чувства. Однако когда Алекса представила Арчеру свою младшую сестру, на лице искушенного мастера шпионажа уже была маска непроницаемости.

— Рад познакомиться с вами, Кэт.

— Мне тоже приятно с вами познакомиться, Элиот. — Кэтрин ответила Арчеру доброжелательной улыбкой, но нетерпеливое ее сердечко уже торопило продолжить церемонию.

Осталось еще одно последнее приветствие, обращенное к высокому красивому мужчине, который по непонятной причине вызвал у Кэтрин жгучее желание выглядеть как можно лучше. Будет ли Джеймс гордиться младшей сестрой Алексы? Или стыдиться ее? А если так, хватит ли у Кэтрин мужества говорить с Джеймсом? Ведь стройные красивые женщины всегда смелы и уверены в себе, не так ли?

— Здравствуй, Джеймс, — сказала Кэт, глядя в глубокие темные глаза, от взгляда которых у нее перехватывало дыхание, и взгляд этот был сейчас для Кэт самым важным на свете.

— Кэтрин, — ласково отозвался Джеймс, которому хотелось тут же сказать ей тысячу разных слов — нежных, сокровенных, но он только спросил:

— Ты не забыла прихватить джинсы?

— Не забыла.

— Прекрасно! — после бесконечной паузы Джеймс наконец оторвал взгляд от Кэтрин и обратился к присутствующим:

— Надеюсь, вы все привезли с собой джинсы. Сегодня будет идеальная ночь для прогулки на яхте. Луна — полная, и бриз как по заказу.

По мере того как вечер плавно дрейфовал в неторопливых беседах, Алекса пришла к выводу, что он не имеет ничего общего ни с пикником у «Двенадцати дубов», ни с прелюдией к убийству в стиле Агаты Кристи. Вечер больше напоминал Рождество, на которое собрались любящие друг друга люди. Все гости здесь прежде уже не раз встречались на таких приемах, а теперь и Алекса с Кэтрин были включены в эту милую компанию и чувствовали себя желанными. Вечер выдался просто волшебным, словно Инвернесс накрыло сказочным золотым дождем радости и веселья. Разумеется, «волшебство» заключалось еще и в том, что Алекса за весь вечер ни разу не оставалась наедине с Хилари…

— Марион, вы посетили Иль? — спросила Хилари Макаллистер, когда все собрались в столовой на официальный ужин. — Помню, вы говорили, что надеетесь туда попасть.

— Да, мы побывали там.

— И как? Это действительно романтический островной рай, как о том все говорят?

— Совершенная правда. Там на самом деле очень романтично. — Марион одарила Артура любящей улыбкой. — И действительно рай.

— Иль? — удивилась Бринн. Несмотря на слова невестки, будто «все знают о романтическом острове», сестра Роберта без тени смущения заявила о полном своем неведении относительно чудесного острова. «Отлично, Бринн!» — похвалила про себя Алекса, пожалев о том, что сама не решилась задать тот же вопрос.

Она слышала об Иле — островном королевстве в Средиземном море, излюбленном месте паломничества очень богатых, очень знаменитых и зачастую королевских семейств Европы. И Алексе не терпелось услышать впечатления четы Стерлингов.

— Полное название острова — Иль д’Аркансьель — остров Радуги, — объяснила Марион. — Иль расположен в Средиземном море у южного побережья Франции и, подобно близлежащему Монако, является княжеством. Королевская династия — Кастиль — ко всему прочему владелица компании «Кастиль джуэлс», хотя трудно представить, чтобы существовала более восхитительная драгоценность, чем живописный остров. На его территории можно встретить все — от пляжей с белым песком до великолепных парков и густых тропических лесов; изумительной красоты уголки связаны между собой тропинками, выложенными белым мрамором и обсаженными кустами гардении. Любой из открывающихся видов привлек бы внимание художника, и я искренне верю, что в цветах и закатах Иля я видела такие оттенки темно-фиолетового, розового и золотого, какие никогда прежде в жизни не встречала.

— Можно сказать, что Марион была потрясена, — добавил Артур, как только жена замолчала, чтобы перевести дыхание. — Впрочем, так же как и я.

— Расскажи им о «Ле Бижу», дорогой.

— Хорошо. Итак, «Ле Бижу» — это единственная на острове гостиница. Как и всем прочим, владельцами ее являются Кастиль, и, как и все прочее, гостиница поражает безупречными интерьерами: персидские ковры, нефритовые статуи, античные вазы и великолепные оригиналы живописного искусства. Гостям оказывается совершенно бесподобный прием, такой доброжелательный, точно вы находитесь там по личному приглашению принца и принцессы. Никогда еще нам с Марион не приходилось останавливаться в таком прекрасном отеле, как великолепный «Ле Бижу».

— Более чем убедительно, — заметил Джеймс, слегка улыбнувшись восторженному заявлению отца, ведь Марион и Артуру Стерлинг приходилось останавливаться в самых знаменитых гостиницах мира.

Лицо Элиота, слушавшего об Иле, отражало лишь вежливое внимание, хотя его действительная заинтересованность в разговоре была далеко не случайной. Арчер никогда не рассказывал Марион и Артуру о своей единственной любви — Женевьеве Кастиль, равно как и о трех чудесных неделях любви, проведенных с Женевьевой в дивном островном королевстве.

И сейчас Арчер был рад, что не рассказывал об этом: теперь он мог совершенно спокойно, под видом праздного любопытства, расспрашивать Стерлингов об их впечатлениях об Алене Кастиле.

Ален… Сын того самого Жан-Люка, которого Элиот все еще ненавидел — спустя шесть лет после его смерти… Ален, сын Женевьевы, которую Элиот все еще любил, — спустя тридцать лет после того, как Жан-Люк ее убил.

— Вы познакомились с принцем?

— Да. Мы познакомились и с Аленом, и с его сводной сестрой Натали. Узнав о том, что мы остановились в «Ле Бижу», принц настоял на нашем переезде во дворец. Артур уже рассказал вам, что гостиница была роскошна, но дворец поразил нас еще больше. Трудно было себе представить более гостеприимных хозяев, чем Ален и Натали, которые так охотно показывали нам свой чудесный остров и так увлеченно рассказывали прекрасные мифы и легенды Иля, словно это было их главной заботой.

— Мифы и легенды?

— Их огромное множество, но самой знаменитой, естественно, является легенда о радугах. — Марион загадочно улыбнулась. — После полудня яркое голубое небо становится почти черным, и его закрывают невесть откуда набежавшие грозовые облака. Внезапно наступившая темнота драматична, но не страшна. Дождь продолжается менее часа, и затем появляются радуги.

— Не одна радуга, — подхватил Артур. — Иногда пять, шесть, даже семь радуг, накрывающих друг друга, переплетающихся, пока все небо не заполняется ярким разноцветьем. И такой праздник там каждый день!

— Один конец радужных арок уходит в море, а другой — в центр острова, где все они сходятся в огромной пещере, — продолжила Марион, — когда-то доверху заполненной драгоценными камнями: сапфирами, рубинами, изумрудами, аметистами, — которые, согласно легенде, на самом деле являлись сверкающими осколками радуги.

— Какой чудесный образ! — прошептала Кэтрин.

— Не правда ли? Ален и Натали сводили нас в эту пещеру.

— И что же?

— Ничего там не было. Правда, Ален объяснил, что драгоценные камни когда-то действительно хранились и в пещере. Но конечно, это были вовсе не кристаллизованные кусочки радуг. Дело в том, что стратегически Иль расположен на пересечении древнейших торговых путей, и скорее всего нечистые на руку предки Кастиль перехватывали корабли, воровали их бесценный груз и прятали его в пещере. В этом пункте своего изложения правдивой истории Иля Ален Кастиль процитировал Бальзака. — Марион взглянула на своего высокообразованного сына и иронически заметила:

— Ты знаешь это высказывание, Джеймс?

— Надеюсь, что я вспомню его, когда услышу, — уклонился Джеймс от ответа.

— Кэт знает, — тихо пробормотала Алекса.

Она вовсе не имела намерения поставить младшую сестру в неловкое положение, но спросить Кэт о чем-либо связанном с французским языком значило то же самое, что попросить ее исполнить «Собачий вальс»…

Кэтрин действительно знала цитату, хотя прежде сочла нужным как бы извиниться:

— Только вчера я отправила в Оберлин курсовую по французскому. В ней довольно много высказываний Бальзака. Думаю, вы имели в виду его мнение о том, что «за каждым большим состоянием стоит преступление».

— Именно.

— До чего любезно со стороны Алена было признаться в преступлении своих предков, — спокойно заметил Элиот, хотя сердце его резко забилось при мысли об истинной истории семейства Кастиль — истории грандиозных преступлений.

— Так это гению Алена обязаны своими изделиями «Кастиль джуэлс»? — спросила Хилари.

— Мне кажется, что именно Ален настаивает, как, очевидно, он настаивает и на всем, что касается жизни на Иле, чтобы качество драгоценностей было безупречным. Но я полагаю, что Натали — талантливый дизайнер. Во время нашего посещения дизайнерской студии и ювелирного магазина в гостинице именно она неожиданно оказалась настоящим экспертом.

— Что ж, — легко вздохнула Хилари, выставляя левую руку с безупречным маникюром, — мне следует помимо Роберта поблагодарить и того из них, кто отвечал за мое обручальное кольцо.

— Это дизайн Кастиль?

— Да. За две недели до нашей свадьбы Роберт откопал его в ювелирном магазине «Кастиль».

— Кольцо великолепно, — заметила Алекса.

Она обратила внимание на кольцо Хилари еще за тем давним ужином с Макаллистерами. Сверкающие капли бриллиантов и изумрудов в золотой оправе были изящны и, по предположению Алексы, не столь дороги — если исходить из возможностей скромного прокурора, коим в момент женитьбы на Хилари являлся Роберт.

— Спасибо. — Хилари снисходительно приняла комплимент Алексы, а вовсе не благодарила за него. — Не знаю, когда мы с Робертом выберем время посетить остров, но я, безусловно, хотела бы передать свою благодарность принцессе Натали. Марион, вы не собираетесь снова с ними встретиться?

— Ален пригласил нас провести Рождество во дворце. Джеймс планирует присоединиться к нам на своей яхте из Ниццы. — Темно-голубые глаза Марион стали еще теплее, когда она окинула взглядом милые, доброжелательные лица вокруг себя. — Только что мне пришла в голову бесподобная идея. Разве не замечательно было бы всем нам когда-нибудь встретиться на Иле? Учитывая необычайную занятость каждого из вас, понимаю, что это очень сложно, но разве это было бы не чудесно?