"Как синьор Ламберт покинул сцену" - читать интересную книгу автора (Дойл Артур Конан)VIВурбуртон-стрит принадлежит к тому клубку улиц, которые соединяют Челси с Кенсингтоном; она замечательна огромным количеством помещающихся на ней ателье артистов. Знаменитый тенор, синьор Ламберт, снял себе квартиру именно на этой улице, и на ней часто можно было видеть его зеленый «брухам». Когда сэр Вильям, закутанный в плащ, с небольшим саквояжем в руке, повернул за угол улицы, он увидал фонари «брухама» и понял, что его соперник уже на месте. Он миновал «брухам» и пошел по аллее, в конце которой сверкал огонь газового фонаря. Дверь была открыта и выходила в огромный вестибюль, выложенный ковром, на котором была масса следов грязных ног. Сэр Вильям приостановился, но все было тихо, темно, за исключением одной двери, из-за которой лился в щель поток света. Он открыл эту дверь и вошел. Затем он запер ее на ключ изнутри, а ключ сунул в карман. Комната была огромная, с более чем скромной обстановкой, освещена она была керосиновой лампой, стоявшей на столе в центре комнаты. В дальнем конце ее сидевший на стуле человек вдруг поднялся на ноги с радостным восклицанием, перешедшим в крик удивления, за которым последовало ругательство. — Что за дьявольщина? Зачем вы заперли эту дверь? Откройте ее, сэр, да поскорее. Сэр Вильям даже не ответил. Он подошел к стоЛу, открыл свой саквояж и вынул из него целую кучу вещей: зеленую бутылочку, стальную полосу для разжимания челюстей, какие употребляют дантисты, пульверизатор и ножницы странной формы. Синьор Ламберт глядел на него остолбеневшими глазами, точно парализованный гневом и удивлением. — Кто вы такой, черт возьми? Чего вам нужно? Сэр Вильям снял плащ, положил его на спинку стула и впервые поднял глаза на певца. Последний был выше его, но гораздо худощавее и слабее. Инженер, несмотря на невысокий рост, обладал геркулесовской силой; мускулы его еще более укрепились благодаря тяжелому физическому труду. Широкие плечи, выпуклая грудь, огромные узловатые руки придавали ему сходство с гориллой. Ламберт откинулся назад, испуганный странным видом этой фигуры, ее холодным безжалостным взором. — Вы пришли обокрасть меня? — задыхаясь, спросил он. — Я пришел, чтобы поговорить с вами. Моя фамилия Спартер. Ламберт сделал усилие вернуть себе хладнокровие. — Спартер! — повторил он тоном, которому старался придать небрежный оттенок. — Значит, если я только не ошибаюсь, сэр Вильям Спартер? Я имел удовольствие встречаться с леди Спартер и слышал, как она говорила про вас. Могу я узнать цель вашего посещения? Он застегнулся нервной рукой. — Я пришел, — сказал Спартер, вливая в пульверизатор несколько капель жидкости, заключающейся в зеленой бутылочке, — я пришел изменить ваш голос. — Мой голос? — Именно. — Вы с ума сошли! Что это значит? — Будьте добры лечь на эту кушетку. — Но это сумасшествие! Ага, я понимаю. Вы хотите запугать меня. У вас имеется для этого какой-нибудь мотив. Вы, вероятно, воображаете, что между мной и леди Спартер существует связь. Уверяю вас, что ваша жена… — Моя жена не имеет никакого отношения к этому делу ни в данный момент, ни раньше. Ее имени нет надобности произносить. Мои мотивы чисто музыкального характера. Ваш голос не нравится мне: его надо вылечить. Ложитесь на кушетку. — Сэр Вильям, даю вам честное слово… — Ложитесь. — Вы душите меня! Это хлороформ. На помощь! Ко мне! На помощь! Скотина! Пустите меня, пустите, вам говорят! А-а! Пустите! Ля-ля-ля-я!.. Голова его откинулась назад, а крики перешли в несвязное бормотание. Сэр Вильям подошел к столу, на котором стояла лампа и лежали инструменты. |
|
|