"Лилия и Леопард" - читать интересную книгу автора (Виггз Сьюзен)

Глава 14

Яркие огни фейерверка освещали комнату Лианны. Она вздрагивала от каждого взрыва и зябко куталась в легкую накидку, наброшенную поверх ночной рубашки. На разрисованной стене плясали причудливые тени.

Лианна задумчиво рассматривала настенную роспись: знакомые образы, застывшая жизнь прошлого века. Вот молодая мать счастливо смеется, играя со своим ребенком; рыцарь преклонил колени, с обожанием глядя на неземную красавицу.

Теперь Лианна смотрела на эти сценки совсем другими глазами. Ранд-Гасконец заставил ее поверить, что они рассказывают о настоящих чувствах, о том, о чем мечтают люди и что сбывается. А англичанин Энгуиранд Лонгвуд доказал, что все это лишь выдумки глупцов.

Возможно, именно об этом она сожалела больше всего, по крайней мере, в своем сердце. Хотя Лианна еще могла сражаться за свой замок, утраченные мечты казались ей большей потерей, вернуть их было уже не в ее силах. А может, все можно исправить? Ведь у нее и Ранда есть будущее: скоро родится ребенок с золотистыми волосами и глазами цвета нежной весенней зелени…

Лианна отогнала от себя образ Ранда. Будь он проклят за то, что она хочет связать свою жизнь с англичанином. За это Лианна ненавидела его больше всего на свете. Из-за этого она заперла дверь своей комнаты.

Треск фейерверка и радостные крики толпы действовали ей на нервы. Лианну возмущало то, что все приняли Ранда и подарки короля Генриха, все, кроме нее и Маси. Лианна почувствовала жалость к жене Жерве. Завтра она обязательно сделает все возможное, чтобы приободрить Маси. Но сегодня…

Неожиданно загремела металлическая задвижка. Лианна встревоженно посмотрела на дверь, которую запирала собственной рукой, и отступила на шаг, не спуская с нее глаз.

— Лианна? — окликнул ее голос Ранда. Муж опять подергал дверь. — Лианна, открой!

Она замерла, не произнося ни звука, пытаясь всеми силами подавить нарастающий в душе страх. Наступившая тишина несколько успокоила Лианну. Возможно, Ранд понял, что она не уступит ему, и ушел искать место, где можно переночевать.

Вздох облегчения превратился во вздох изумления, когда в дверь ударилось что-то тяжелое. Через несколько секунд стук повторился, заставив Лианну вздрогнуть от неожиданности. Трепеща от страха, она смотрела, как задвижка запрыгала и в конце концов отлетела.

Дверь распахнулась.

Потирая ушибленное плечо, в комнату как ни в чем не бывало вошел Ранд. Он казался не более взволнованным, чем человек, который просто спустился к обеденному столу.

Ранд закрыл поврежденную дверь и повернулся к Лианне. При неровном свете свечей она увидела, что он вовсе не так спокоен. Глаза его метали молнии. Никогда еще Ранд не был так страшен, и никогда гнев так не красил человека. Лианна стояла, боясь пошевелиться, с высоко поднятой головой и немигающими глазами.

— Никогда, — еле сдерживая готовую прорваться ярость, сказал он. — Слышишь, никогда не запирай передо мной эту дверь.

— Это ранило гордость моего мужа-барона?

Ранд перестал растирать плечо и напрягся. У него был такой вид, как будто он едва сдерживался, чтобы не ударить Лианну.

— Твоя обидчивость ранит нас обоих и всех тех, кто служит нам. Если я не сумею достигнуть согласия со своей собственной женой, это отразится на наших делах.

— А я не заинтересована в достижении согласия с тобой.

Его глаза полыхнули гневом. Ранд опять начал растирать плечо, словно успокаивая себя этим, снимая напряжение. Несмотря на бушевавшую в нем ярость, он выглядел очень усталым.

Лианна мысленно проследила весь его сегодняшний день. Чтобы добраться сюда, Ранду, очевидно, пришлось встать задолго до рассвета. Ведь нужно было все подготовить, организовать людей. А сколько событий произошло за это время! Чего стоит, например, взятие в плен Гокура и его так называемых рыцарей. Лианна чувствовала себя виноватой за то, что Ранду приходится подобным образом завершать этот очень напряженный день, но она ничего не могла с собой поделать.

— Законы Франции более строгие, чем в Англии, — тихо сказал он. — Наверное, мы бы быстрее нашли с тобой общий язык, если бы я сразу побил тебя или публично наказал за твое открытое неповиновение.

Лианна судорожно сглотнула.

— Неужели ты сделал бы это?

Ранд шумно выдохнул, подошел к жене и положил ей руки на плечи.

— Мне не нужно этого делать, — сказал он, осыпая поцелуями лицо Лианны.

Она почувствовала себя полностью в его власти, не имея сил дальше сопротивляться.

— Но я не хочу…

— Ты хочешь, — мягко настаивал Ранд, отводя от груди ее руки. Накидка соскользнула на пол. — Лианна, я знаю, что ты злишься, чувствуешь себя обманутой. Мне понятна твоя преданность королю Карлу и разочарование в герцоге Бургундском. Но я совершенно не понимаю, почему ты упрямо отказываешься признать, что любишь меня, почему ты отказываешь себе в наслаждении, которое я могу тебе дать?!

— Нет, — с отчаянием в голосе сказала Лианна. — Я не должна чувствовать…

— Это наше право как мужа и жены — испытать все наслаждения, которые мы только можем дать друг другу. В конце концов, это твое право как женщины, — он наклонился и поцеловал ее. Разгоряченная кровь стучала у Лианны в висках. — Мы во многом разные с тобой, Лианна, но не в этом. Давай, по крайней мере, хотя бы в спальне не ссориться.

На улице раздавались взрывы, в темном небе таяли разноцветные огни, но Лианна, казалось, даже не замечала этого. Она смотрела только на Ранда, внимала его мягкому, дурманящему шепоту, наслаждалась его нежными прикосновениями, пока горячая волна желания полностью не затопила ее.

* * *

Ранд проснулся в предрассветной темноте и лежал, не выпуская Лианну из своих объятий. Сердце его было переполнено любовью. Он улыбнулся, вспомнив вчерашний вечер. Ранд так разозлился, обнаружив дверь в спальню запертой, что даже не почувствовал боли, когда выбил ее плечом. Ярость его не знала границ, он не отвечал уже за свои поступки и боялся прикоснуться к Лианне. В конце концов, всему есть предел, и его терпению — тоже. Даже с Лианной. Слава Богу, она не стала подливать масла в огонь, иначе неизвестно, что бы произошло.

Ранд так крепко прижал ее к себе, что почувствовал боль в ушибленном плече. Лианна сонно пошевелилась, вздохнула и уютно устроилась у него на груди. Он нежно поцеловал жену в висок.

Это прикосновение разбудило ее; испуганно вскрикнув, она попыталась выбраться из постели.

— Лежи, — пробормотал Ранд, удерживая Лианну. — Еще очень рано.

— Твой благодушный вид говорит о том, что ты уже успокоился. Не рановато ли? — спросила она, увертываясь от его рук. — Гокур — не из тех, кто прощает оскорбление.

Близость ее тела возбуждала Ранда, но он сдержал себя, понимая, что Лианна сейчас не в том настроении.

— Гокур уже ничего из себя не представляет, — пожал плечами Ранд. — Он и его люди ждут выкупа, а может, скачут куда глаза глядят, туда, где их никто не знает. Ему потребуются недели, чтобы собрать вместе всех своих людей и пойти на замок. — Ранд поиграл тонкой прядью ее волос. — Но благодаря твоим пушкам, Буа-Лонг не так-то просто взять. Вряд ли Гокур рвется сюда. Он слишком практичен, чтобы ввязаться в драку лишь для того, чтобы залечить свою уязвленную гордость.

— Тогда ты плохо знаешь французов, — усмехнулась Лианна.

Ранд пришел в ярость.

— Ты хочешь вернуть его? Даже зная, что его люди разорили окрестные поселения?

— Они исповедуют те же идеалы рыцарства, что и ты, — отрезала Лианна, убирая из рук мужа свои волосы.

— Не сравнивай меня с французскими налетчиками, — горячился Ранд. — Я запретил своим людям воровство, вымогательство и насилие. Нельзя принуждать женщину, если она сама этого не хочет.

— О?! А я желала тебя прошлой ночью?

Ранд вспомнил эту бурную, полную страсти ночь, которая последовала за ее сопротивлением, и провел рукой по плавной линии бедра Лианны.

— Достаточно сильно, милая, — сказал он, сорвав с ее губ поцелуй. — Ты отказываешься в своих чувствах ко мне, но твое тело говорит совсем другое, — его рука поползла вверх и коснулась груди Лианны. — Когда мы любим друг друга, мир для нас перестает существовать.

— Это лишь слова, — прерывистым голосом возразила Лианна, убирая руку Ранда. — А как же Жерве?

Ранд стиснул зубы.

— Как бы. мне хотелось не ссориться с тобой. Давай, хотя бы в постели, не касаться политики.

— Ты считаешь, он больше не вернется? — настаивала она.

Ранд тяжело вздохнул.

— Без сомнения, сейчас он добивается аудиенции у дофина Луи. Но я уверен, что влияние его настолько слабо, что вряд ли ему окажут серьезную поддержку, кроме незначительной демонстрации силы.

Ранд пристально посмотрел в сердитые серебристые глаза. Ему так хотелось остаться с Лианной, прогнать ее невеселые думы, но она выглядела бледной, усталой, а его ждали неотложные дела. Он поцеловал жену долгим, многообещающим поцелуем и выбрался из постели.

Спустя несколько минут Ранд уже шел по длинным переходам Буа-Лонга, с удовлетворением отмечая, что везде наведен лоск. В комнатах пахло свежим камышом — им были покрыты каменные плиты — и вербеной. Слуги спокойно занимались своими привычными делами, а встречая Ранда, не забывали приветствовать его.

Да, Лианна оказалась очень хорошей хозяйкой, можно сказать, образцовой. Он представил, как здесь будут расти их дети, с интересом слушая захватывающие рассказы о том, как леопарды Англии и лилии Франции объединились под этой крышей.

С тяжелым вздохом Ранд достал список наиболее важных дел и заставил себя сосредоточиться. Прежде всего ему предстояло как следует ознакомиться с замком: повседневные дела, средства защиты, а также нужно пополнить запасы продовольствия на случай осады. Кроме того, королю Генриху необходимо отправить письмо; корабль отплывает с вечерней зарей.

Ранд уже спускался в зал, когда его остановил, отчаянный женский крик. Он торопливо повернул направо и увидел в полутемном коридоре мужчину и женщину, которые боролись между собой.

— Клянусь зубами Святой Аполлонии, — пронзительно кричала женщина. — Ты все же отпустишь меня!

Подойдя поближе, Ранд узнал Джека и служанку Лианны, Бонни. Руки девушки были опутаны веревкой; пользуясь ситуацией, Джек ласкал ее упругие груди, соблазнительно выпиравшие из лифа платья.

— Честное слово, Джек, — раздраженно бросил Ранд. — Неужели нужно связывать своих побежденных? Я же приказал…

— Постойте, мой господин, — перебил его Джек. — Это же просто невинная игра.

Не понимая ни слова по-английски, Бонни отчаянно пыталась высвободить руки, бормоча проклятия и упоминая бороду святого Уилгефорта.

— Мой человек утверждает, что он — сама невинность, — сказал Ранд по-французски. — А ты что скажешь на это, девушка?

— Он такой же невинный, как свинья во время течки, — возмутилась Бонни, — и хитрее, чем исцелитель Святого Луи.

Весь сияя от удовольствия, Джек принялся осторожно разматывать веревку на ее руках.

— Вот так, дорогая, — приговаривал он, — честное слово, я только пытался развлечь тебя игрой в лестницу Иакова, — Джек засунул шнур в карман и поднял свою покалеченную правую руку. — Увы, в этом у меня еще нет достаточной сноровки.

Бонни отвела взгляд от его кисти, на которой вместо трех пальцев были обрубки, и колко заметила:

— Для такого жалкого калеки, как ты, следует найти более подходящее занятие.

Ранд насторожился. Джек никогда не давал спуску своим обидчикам. Но, судя по всему, пленительная фигурка девушки, ее сладкий голосок, казалось, больше забавляли его, чем обижали.

— Я очень искусен в других вещах, — на ломаном французском невозмутимо ответил он. — Далеко не одна удовлетворенная женщина опробовала мой инструмент любви, — и взмахнул рукой.

Бонни покраснела до корней мягких каштановых волос.

— Тебя поджарят в аду, Джек Кейд!

Он игриво ущипнул ее за мягкое место.

— Я бы предпочел гореть вместе с тобой на земле.

Ранд слегка кивнул служанке.

— Если тебе нужно к своей госпоже…

Бонни поспешно удалилась, все еще краснея от смущения.

Ранд вместе с Джеком направились в зал.

— Я хочу, чтобы ты поехал в Руан, — озабоченно сказал Ранд.

— Сейчас, мой господин?

— Да, прямо сегодня. Нам нужно наблюдать за Жерве Мондрагоном. Маловероятно, что он уговорит дофина Луи двинуться на Буа-Лонг, но если все-таки это ему удастся, я буду знать.

Джек удрученно вздохнул.

— Почему я, мой господин? Я только… — он с тоской оглянулся на темный коридорчик. — Я только начал привыкать к нашему новому дому.

— Мне нужен человек, которому я могу доверять, который понимает французский.

Хитро сверкнув глазами, Джек поднял правую руку.

— Но я — меченый, мой господин. Это слишком заметно.

Ранд снисходительно усмехнулся.

— Да, правда.

— Пьер Атвуд! — радостно вскричал Джек, хлопнув себя по ляжкам. — Он тоже говорит по-французски и почти без акцента: его мать была, кажется, фламандкой. Пьер справится, мой господин. Кроме того, ему не терпится проявить себя после того, как его так нелепо ранил этот азиат.

Ранд от души рассмеялся.

— Почему мне так трудно тебе отказать, Джек Кейд?! Ладно, пусть будет Пьер Атвуд. А ты можешь остаться и попытаться соблазнить эту острую на язык девушку своим знаменитым инструментом любви.

* * *

Лианне хотелось сегодня подольше остаться в постели. Она чувствовала себя усталой, разбитой, ее немного тошнило. Был прерван самый сладкий сон, и организм Лианны протестовал против этого.

Но она не могла допустить, чтобы Ранд считал ее ленивой и беззаботной, поэтому поднялась сразу же после того, как он ушел. Бонни, как всегда, поблизости не оказалось. Лианна сама оделась в легкое платье и причесала спутавшиеся за ночь волосы.

Уже подходя к двери, она покачнулась и чуть не упала. Боже, сегодня Лианна чувствовала себя хуже, чем обычно. Скорее всего, в этом виноват Ранд. В отличие от других людей ему, казалось, совершенно не требовался отдых. Предаваясь ночь напролет любви, утром он встал таким же свежим, как после нескольких часов крепкого сна. «Интересно, — подумала Лианна, — сохранит ли Ранд такую энергию, когда его золотистые волосы посеребрит седина?»

Говорят, у кого совесть чиста, у того подушка под головой не вертится. Или у Ранда совсем нет совести, или он, действительно, вполне искренне убежден, что имеет на нее полное право. Лианна снова подавила приступ дурноты.

Она еще немного постояла, опираясь о притолоку, затем направилась в комнату Маси.

— Пиво уже выдохлось, — послышался капризный голос жены Жерве. — Я не собираюсь начинать завтрак с таким пивом.

Заметив Лианну, Маси смущенно вспыхнула и помахала ей рукой, приглашая войти.

Они сидели в уютной нише за накрытым к завтраку столиком. Поток солнечных лучей вливался через окно за их спинами, согревая затылок и шею Лианны. Со двора доносился привычный шум: уже закончились утренние молитвы и обитатели замка принялись за работу.

— Пришла поделиться радостью победы своего мужа? — спросила Маси, отправляя в свой похожий на розовый бутон рот кусочек овечьего сыра.

Лианна отвела взгляд от обильно уставленного стола, желая, чтобы свежий ветерок отнес от нее аппетитные запахи еды.

— Ты знаешь, что это не так, Маси, — судорожно сглотнув, ответила она.

Покончив с сыром, Маси принялась за засахаренные фрукты и, слизывая с пальцев крошки, с иронией заметила:

— Неужели? Англичанин был у Жерве в руках, но тем не менее ты помогла ему бежать.

— Я ничего такого не…

— Это сделала ты, — тоном, не допускающим возражения, сказала Маси. — Возможно, тебе и удалось одурачить Жерве, но не меня. Англичанин взорвал дверь и выбрался наружу.

Лианна нахмурилась, вспомнив вчерашнее признание Шионга.

— Англичане уже давно знают о порохе.

Маси с подозрением взглянула на нее.

— А почему ты не сказала Жерве, что вы поженились с Лонгвудом в Ле-Кротой?

— Жерве хладнокровно убил бы его, а мы могли бы получить выкуп.

— Выкуп? Ха! — понимающе усмехнулась Маси. — Скорее всего, ты любишь этого англичанина. Впрочем, ничего удивительного: он красив как бог и, без сомнения, великолепен в постели, — казалось, она говорила это сама себе. — Да, я знаю, что значит любить человека так сильно, что готов сделать для него все, что угодно.

— Любовь здесь совершенно ни при чем, — продолжала защищаться Лианна. — Он мог утонуть в подземелье.

— Как раз это от него и требовалось.

Лианну до глубины души возмутила такая жестокость. Она так разволновалась, что к горлу опять подступила тошнота. Кое-как подавив ее, Лианна напомнила себе, что Маси переживает исчезновение Жерве и беспокоится о своем будущем.

Маси сунула ей под нос блюдо с отличными солеными оливками.

— Поешь что-нибудь. Ты бледна как смерть.

Лианну чуть не вырвало. Она резко оттолкнула от себя тарелку.

— У меня совсем нет аппетита.

Маси подозрительно взглянула на нее.

— Зачем ты здесь? Теперь за меня должны заплатить выкуп?

— Конечно же, нет, — поспешно ответила Лианна. Она с мужем еще не говорила об этом, но она была уверена, что Ранд думает точно так же. — Как только Жерве придет за тобой, ты будешь свободна.

— Свободна! — фыркнула Маси. — Свободна вернуться в разваливающийся дом Лазаря в Трамкуре?

— До прихода Жерве ты вольна жить в Буа-Лонге.

— Что ты имеешь в виду? — Маси положила в рот оливку. Ее глаза в этот момент были похожи на темные влажные маслины.

— С тобой будут обращаться, как с благородным гостем.

Маси с неожиданной силой схватила Лианну за запястье.

— Этого недостаточно, — ее дыхание было горячим и солоноватым. — Лазарь — мертв. Буа-Лонг принадлежит Жерве.

— Возможно. А возможно, и нет, — Лианна один за другим оторвала пальцы Маси от своей руки.

— Что ты хочешь сказать? Что…

Запахи еды, духота, горячность Маси в конце концов сделали свое дело. Пробормотав извинения, Лианна быстро вскочила на ноги. Зная, что ей не добежать до своей комнаты, она бросилась к ночному горшку и, опустившись возле него на колени, выплеснула туда содержимое своего желудка. Потом, схватив салфетку, Лианна вытерла лицо и поднялась; ноги ее дрожали.

Она медленно повернулась к Маси и удивилась произошедшей с ней перемене. Жена Жерве сидела, словно пораженная громом. Гневное, застывшее лицо Маси напомнило Лианне василиска [27] из легенды. Тишину нарушало лишь учащенное дыхание Лианны; кровь стучала у нее в висках.

Наконец Маси пришла в себя и вскочила на ноги, опрокинув столик:

— Будь ты проклята! Ты — беременна!

— Когда ты об этом узнала? — в голосе Ранда слышалась боль и плохо скрытое раздражение.

Лианна рассматривала рыцарей в зале, слуг, щенков, возившихся под столом, не смея поднять глаза на своего мужа.

— Когда, Лианна?

— Я… стала догадываться несколько недель назад.

— Несколько недель?!

Его кулак с грохотом опустился на стол. Недалеко от них остановилось несколько человек и с любопытством уставились на Ранда. Схватив Лианну за локоть, он торопливо повел ее в комнату позади зала.

Его гнев передался и ей. Лианна вскинула голову, глаза ее сверкали.

— Я не стану отвечать на твои вопросы и выслушивать твои обвинения!

Ранд стиснул плечи жены.

— Нет, будешь! Лианна, подумай, сколько раз ты подвергала опасности жизнь нашего ребенка: спускалась по стене, устраивала взрывы, скакала на лошади во весь опор, как не каждый мужчина сумеет…

— А не ты ли вытащил меня из постели, связал по рукам и ногам, чуть не уронил с лестницы?! — она получила огромное удовольствие, увидев, как он побледнел. — Да, Ранд, ты тоже подвергал опасности жизнь нашего ребенка.

— Только потому, что ты не удосужилась сказать мне об этом, — проревел он так громко, что Лианна отшатнулась назад, как будто ее ударили.

Ранд пристально посмотрел на жену; гнев постепенно исчез из его взгляда.

— С этого дня, — ласково сказал он, прижимая ее к груди, — ты будешь очень осторожна. Мы оба будем осторожны.

Лианна стояла, не шевелясь, раздираемая на части противоречивыми чувствами: яростью и печалью; она всем сердцем стремилась к Ранду и не могла ему покориться. Лианне было так хорошо, спокойно с ним, она знала, что нежно любима мужем, и в то же время всячески противилась этому.

Ранд приподнял ее волосы, нагнулся и нежно прижался к пульсирующей жилке на шее. Теплая волна желания разлилась по телу Лианны, но она не хотела поддаваться своему чувству. Боже, где взять силы сопротивляться ему?

— Почему… — Лианна откашлялась и подавила чувство вины. — Почему ты так уверен, что ребенок твой?

Ранд сначала застыл от неожиданности, затем выпрямился и пристально посмотрел на жену.

Лианна заставила себя продолжать, хотя ее голос предательски дрогнул:

— О, я вижу, твоя мужская гордость не позволяет тебе даже допустить такую возможность, но подумай, я отдалась в лесу незнакомцу. Что остановит меня перед любым другим мужчиной?

Только когда Ранд наклонился и подхватил губами слезинку с ее щеки, она поняла, что плачет.

— О, Лианна, — прошептал он. — Мы оба прекрасно это знаем. Мне достаточно заглянуть в твои глаза, чтобы понять, что ребенок мой, — Ранд нежно погладил ее плечи, грудь. — Мне достаточно вспомнить последнюю ночь, чтобы понять, что ты никогда не отдашься другому. Ребенок мой, как и твое сердце, хотя ты и не хочешь признаться в этом.

Лианна молчала, проклиная себя за то, что не в силах обмануть Ранда. Наконец, сдаваясь, она прошептала:

—Я боюсь, Ранд. Я не знаю, что делать с ребенком.

Он прижал ее к себе.

— О, Лианна. Люби его, просто люби его, — она всхлипнула и уткнулась ему в плечо. — Ты ведь сама хотела ребенка, — продолжал Ранд, — наследника Буа-Лонга. Почему же ты чувствуешь себя несчастной?!

— Я хотела наследника — француза. А этот ребенок будет разрываться, как и я, между Францией и Англией, ведь ты постараешься сделать его вассалом короля Генриха.

Ранд покачал головой.

— Я буду любить нашего ребенка, как люблю и тебя. Я стану осыпать его подарками, поцелуями, оберегать и защищать, впрочем, так же, как и… его братьев и сестер, которые появятся вслед за ним.

Эти слова окончательно успокоили Лианну, слезы ее высохли, сердце уже не выскакивало из груди. Ранд поцеловал жену и отправился по своим делам.

Весь остаток дня Лианна задумчиво бродила по замку. Ей хотелось верить Ранду, стать ему верной женой, родить от него ребенка. А еще хотелось забыть, что он собирается использовать Буа-Лонг с выгодой для англичан…

В эту ночь дверь ее спальни была широко открыта: Лианна ждала Ранда. В ней затеплилась пока еще слабая надежда на лучшее для себя, для ребенка, для их дома, и эта надежда заставила Лианну отказаться от сопротивления Ранду — на время. Да, она станет его страстной возлюбленной… сегодня.

И опять Лианна парила в облаках. Руки и губы Ранда были повсюду, разжигая в ней страсть, отнимая дыхание. Он доставлял ей огромное наслаждение, и Лианна с готовностью отзывалась на его исступленные ласки, отдавая ему себя без остатка. Ранд заполнил ее собою, своей нежностью. Когда он шептал, что любит, она уже безоглядно верила ему.

Да, верила. Прежнее негодование и обиды мешали Лианне хорошенько обо всем подумать. Теперь же она пришла к заключению, что если бы Ранд, действительно, знал, что Лианна — его нареченная, то не стал бы рисковать, похищая ее. Ему гораздо проще было увезти мадемуазель де Буа-Лонг в Ле-Кротой прямо от креста Святого Катберта. Но Ранд не сделал этого, потому что искренне верил, что его будущая жена — брюнетка, которую он видел на мосту.

— Я люблю тебя, — повторял Ранд, осыпая поцелуями лицо, шею, плечи Лианны, — и хочу, чтобы ты верила мне.

— Да, — легко сорвалось с ее губ. — Но разве это облегчит нашу жизнь? Я не могу предать Францию и отбросить от себя, как вышедшее из моды платье.

Ранд провел пальцами по щеке Лианны.

— Возможно, наши короли и военачальники сумеют договориться между собой. Может быть, война и не начнется.

Но Лианна знала совсем другое и по его глазам видела, что он тоже понимает это.

— Ты говоришь, что любишь меня, но любишь ли ты и мою преданность Франции, и мое неповиновение Англии?

— Это все — часть тебя. Я люблю тебя за твою преданность, за твой характер.

Внезапно Лианну осенила блестящая идея: у нее есть любовь Ранда. Ее дядя, герцог Бургундский, однажды сказал, что это — самое сильное чувство на свете. Сможет ли она когда-нибудь положиться на эту самую любовь, испытать, есть ли у нее предел?

Да, подумала Лианна, страстно обнимая Ранда, вызывая в нем трепет наслаждения. Она знает ответ на свой вопрос. Вместо того чтобы бороться с Рандом, ей нужно привязать его к себе, подчинив тело, сердце, душу…

Они опять предались неистовой страсти.

Потом, когда Ранд наконец уснул, она долго лежала без движения рядом с ним, вдыхая аромат его обласканных солнцем волос.

«Он — мой, — яростно заявила Лианна неумолимому английскому королю. — Он — мой, и ты не получишь его. Потому что к тому времени, когда ты надумаешь вторгнуться во Францию, Ранд будет полностью принадлежать мне и отвернется от тебя!»

Она даже вздрогнула от своих мыслей. Нужно ли испытывать судьбу? Решение заставить Ранда выбирать между женщиной, которую он любит, и монархом, которому он служит, наполняло ее душу сомнениями. Такой выбор труден для любого. А Ранд с его глубокими чувствами, чистой душой и железной силой воли, просто разорвется на части.

«Я докажу, что это стоит твоей боли, — пообещала Лианна, уютно устроившись у него на плече. — Да, однажды ты поставишь меня выше империи, и я буду свободна любить тебя».

Она улыбнулась, вспомнив его предсказание в их брачную ночь. Настанет день, поклялась себе Лианна, и она скажет ему о своей любви.