"Лилия и Леопард" - читать интересную книгу автора (Виггз Сьюзен)

Глава 12

Вокруг Ранда была такая непроглядная тьма, что, казалось, не имело значения, открыты или закрыты у него глаза. В сыром воздухе подземелья пахло плесенью и гнильем. На сердце у Ранда тоже было холодно, пусто, темно. Он не мог спать: кошмары терзали рыцаря день и ночь.

Он безумно любил женщину, которая ненавидела его.

Он потерял одного человека и убил другого.

Он — узник француза, который скоро узнает, что английский король и не собирается платить за него выкуп, потому что деньги из его казны идут только на военные приготовления.

Покрытой грязью рукой Ранд провел по скользкой влажной стене, пока не нащупал несколько царапин, которые он делал на камне кончиком своего шнурка. Один, два, три… Ранд считал каждый день заточения, отмечая их после регулярного посещения молчаливых тюремщиков, приносивших ему ведерко с пищевыми отходами и выносившими ночной горшок. Четыре, пять, шесть… Со стен капало, очевидно, темница находилась очень глубоко под землей. Семь, восемь…

«Я здесь, Генрих, — мысленно обратился он к молодому королю. — Я наконец-то в Буа-Лонге.

Ранд сидел, стараясь не прислоняться к влажной стене, и напряженно всматривался в темноту. Восемь дней прошло с тех пор, когда он последний раз чувствовал солнце на своем лице и ветер, дующий в спину. Восемь долгих дней прошло с тех пор, как они последний раз виделись с Лианной. Воспоминание пронзило его сердце подобно отравленной стреле. Вот Лианна сидит в седле рядом с Жерве Мондрагоном, с застывшим как красивая маска лицом и ведет себя так, как будто ее муж всего-навсего обычный браконьер. Правда, она предупредила Ранда об опасности во время схватки и даже добилась для него отсрочки казни обещанием выкупа. Тем не менее Лианна, вероятно, теперь очень довольна тем, что ненавистный ей англичанин гниет теперь в подземелье замка и уже больше не может претендовать на Буа-Лонг.

В глазах у Ранда потемнело от гнева, который клокотал у него в груди. Ему нужно было убить их всех, он бы смог это сделать. Только кинжал Жерве у горла Лианны остановил его шпагу. Ранд мечтал о том, что любовь к ней даст ему силы, а вместо этого она сделала его беспомощным.

Эта мысль обожгла Ранда. Он так резко встал, что ослабленные вынужденной неподвижностью ноги болезненно хрустнули в суставах. Голова Ранда ударилась о потолок, и отсыревшая известка дождем посыпалась ему на плечи.

Проклиная все на свете, он принялся отряхиваться, чувствуя отвращение к самому себе: волосы свисали вдоль лица серыми грязными прядями, от тела исходило зловещее зловоние.

Ранд с трудом пошевелил занемевшими плечами и поморщился от боли. Его тело было покрыто синяками от ударов дубинок стражников, которым он пытался оказать сопротивление, давали также знать о себе уколы, нанесенные шпагами французов, нестерпимо ныла обожженная факелом рука.

Безоружный, ослабленный отвратительной едой и долгим заточением в сыром подземелье, Ранд уповал только на помощь своих людей, надеясь, что они сумеют найти способ освободить его.

Но после долгих размышлений он пришел к заключению, что рыцари Гокура и пушки Лианны сделают бесполезной любую, даже самую отчаянную попытку. А герцог Бургундский, всегда готовый на рискованное мероприятие, находился сейчас в Компьене.

Ранд вспомнил о своем отце, Марке де Бомануаре, который тоже был узником. Девятнадцать лет прожил он в Аранделе в плену у англичан. Жена отца год за годом игнорировала его просьбы о выкупе. И тогда у Марка появился незаконнорожденный сын от простой крестьянки, названный Энгуирандом. Умер отец при неясных обстоятельствах.

Кажется, Ранду уготована такая же судьба. Но в подобных условиях он не проживет девятнадцати лет.

Чувствуя полное бессилие изменить что-либо, Ранд в отчаянии ударил кулаком в стену и едва поморщился, до крови разбив костяшки пальцев. Как и у отца, у него тоже есть жена, которая даже не думает о том, чтобы выкупить его. Но в отличие от Марка де Бомануара он, Ранд, все-таки собирается выбраться на свободу.

* * *

— Восемь дней, — напомнила Лианна Жерве. — Боже мой, прошло уже восемь дней.

Мондрагон прервал свою полуденную трапезу и, приподняв бровь, взглянул на девушку с циничным равнодушием.

— Да.

— Я хочу видеть его, — настаивала Лианна.

— Последний раз говорю тебе, нет. Он не благородный рыцарь, а опасный преступник.

— Черт побери, Жерве, но он умирает там внизу.

— Не беспокойся, он еще силен как бык. Сегодня утром англичанин выбил стражнику два зуба.

Дав понять, что разговор окончен, Жерве взял сочный кусок мяса и принялся сосредоточенно работать челюстями.

Лианна сжала кулаки. Сколько раз твердила она себе, что Ранд — ее враг, что он предал ее и не заслуживает ничего лучшего, чем быть брошенным в подземелье. Но его образ преследовал Лианну днем и ночью. Она не могла так просто выбросить Ранда из головы и из сердца. Его любовь подарила ей новые острые ощущения, а бескорыстная дружба заполнила пустоту в жизни Лианны. Даже предательство Ранда не сумело вытеснить воспоминания о пронизанной солнечными лучами рощице и о человеке, который поклялся в вечной любви смущенной, неуверенной в себе девушке.

Но Ранд умел не только любить, но и ненавидеть. Он оказался бесстрашным воином. Лианна хорошо помнила его смелое нападение на закованных в латы французских рыцарей. Она знала, что и в подземелье ой набрасывается на своих стражников, и понимала, почему Жерве посылает их к нему вчетвером или впятером.

Но разве Ранд заслужил смерть за свое предательство?

— Зачем ты послал Шионга в Агинкур? — неожиданно для Жерве вдруг спросила Лианна.

Он отвел взгляд.

— Я же объяснял тебе, чтобы купить пеньку.

— Восьми дней вполне достаточно, чтобы сделать покупки и вернуться.

— Возможно, его задержали.

Лианна озабоченно нахмурилась. Жерве отослал подальше Шионга, скорее всего, потому, что побаивался оружейного мастера. Китаец был единственным, кто понимал, что Мондрагон прикладывает все силы, чтобы стать хозяином замка. Теперь и Лианна поняла это, но слишком поздно. В замке у нее не осталось союзников. Ее окружали лишь праздные рыцари Гокура да смущенная челядь Буа-Лонга, простые люди, которые не знали, какому хозяину служить.

— Я хочу видеть англичанина, — повторила свою просьбу Лианна.

Жерве внимательно посмотрел на нее.

— Я нахожу твои угрызения совести утомительными.

— Дело не в моей совести, — попыталась оправдаться девушка. — Я просто считаю, мы должны придерживаться рыцарских правил в нашем отношении к узнику такого высокого положения.

Лианне казалось, что она говорит словами Ранда, защищая те самые условности, которые всегда высмеивала.

— Зачем? — удивленно спросил Жерве. — Он ведь ничего не стоит.

Похолодев, Лианна внимательно посмотрела на Жерве. В его темно-карих глазах мелькнула насмешка.

— Почему? — осторожно спросила она. — Что ты скрываешь от меня?

С самодовольной улыбкой Жерве засунул руку в свой камзол и вытащил пергаментный свиток. Дрожащими руками Лианна развернула его и повернулась к слабому свету, проникающему через высокое узкое окно. Она сразу узнала королевскую печать Генриха.

— Ты прочитал это?

Жерве кивнул.

— Но ты же не читаешь по-французски, а тем более, по-английски.

Он пожал плечами.

— Гай прочитал.

Лианна постаралась не показать своего волнения и испуга. Раньше всегда, когда прибывал гонец с известиями, Гай как сенешаль Буа-Лонга оповещал об этом ее. Но в последнее время челядь замка больше склонялась на сторону Жерве. Все они, без сомнения, соблазнились его обещаниями уменьшить объем выполняемых работ и увеличить обеденные порции.

Лианна быстро пробежала глазами написанное. Ничего неожиданного для себя она не обнаружила. Там говорилось о том, о чем Лианна уже знала, и знала еще тогда, когда упрашивала Жерве не убивать Ранда: король Генрих отказывался выкупать Энгуиранда Фицмарка.

Бумага выпала из ее онемевших пальцев.

За окном шумел проливной дождь. Казалось, даже природа оплакивает Ранда. Отчаяние сдавило сердце Лианны. Его жизнь теперь ничего не стоит.

— Что ты собираешься с ним делать? — тихо спросила она.

Жерве опять пожал плечами.

— Мне надоело содержать врага.

— Ты не убьешь его!

Жесткие глаза Мондрагона сузились.

— Лучше убить одного англичанина, чем потерять сотни французов, когда Генрих нападет на Буа-Лонг.

Он неторопливо доел мясо и швырнул кость под стол пятнистой собаке. Бросив взгляд в открытое окно, Жерве озабоченно заметил:

— Дождь не прекращается. Скоро река выйдет из берегов.

Лианна была просто без ума от тревоги за Ранда, но постаралась взять себя в руки.

— Я — владелица замка, Жерве. И решения принимаю я.

— О чем ты говоришь? После смерти отца по закону Буа-Лонг переходит ко мне.

— Нет, если…

Лианна прикусила губу. Нет, подумала она, не сейчас. Жерве пока ничего не должен знать о ее замужестве и о ребенке, которого ждет Лианна.

— Если что? — допытывался он.

— Если ты будешь продолжать безрассудно расходовать деньги и вести праздную жизнь, тебе в скором времени станет нечем управлять.

Жерве улыбнулся и медленно покачал головой, потом с довольным видом махнул рукой в сторону нижних столов, откуда доносился громкий смех и шумные разговоры. Он не жалел вина и угощения, чтобы снискать себе симпатии рыцарей и челяди замка.

— Ошибаешься, — проговорил Мондрагон. — У меня есть земля, а также преданность этих людей и их любовь.

— Любовь! — пренебрежительно фыркнула Лианна, пряча свою боль. — Ты щедро раздаешь им запасы замка и освобождаешь от работы.

— Да что ты сама знаешь о любви?

Жерве был прав. До недавнего времени Лианна, действительно, не имела об этом понятия. Но любовь вошла в ее жизнь вместе с Рандом, а теперь она чувствовала в душе только пустоту.

* * *

Бонни сидела на кухне и придирчиво наблюдала за служанками, которые обмакивали свечи в чан с расплавленным пчелиным воском. Лианна быстро производила подсчеты, делая отметки на палочке. Запах воска и дыма смешивался с запахом дождя.

Маси тоже изъявила желание принять участие в работе, но ее отвлек бродячий торговец испанскими кружевами и венецианскими бусами. Она тут же бросилась разыскивать Жерве, чтобы выклянчить у него денег на эти безделушки.

В кухне было тепло и уютно; работа как нельзя подходила для дождливого весеннего вечера.

— Еще дюжина, госпожа, — сказала Бонни, но Лианна, казалось, совершенно не слышала ее. Девушка повторила еще громче: — Еще дюжина.

— Да, — поспешно ответила Лианна, делая отметку на палочке. — Конечно.

— Сомневаюсь, что Жерве позволит принести ему хотя бы одну свечу, — пробормотала Бонни.

Лианна встрепенулась.

— Кому?

— Вашему мужу. Только не притворяйтесь, будто он вам совершенно безразличен.

— Говори потише, Бонни, — испуганно прошептала Лианна. — Я рассказала тебе о Ранде вовсе не для того, чтобы ты распускала по замку сплетни.

— Извините, госпожа. Я храню вашу тайну, — она наклонилась к Лианне и спросила приглушенным голосом: — Неужели вы позволите ему умереть?

Лианна до боли закусила губу.

— Он — англичанин, который предал меня.

— Он — рыцарь, который завоевал ваше сердце.

— Он использовал меня самым подлым образом, играл моими чувствами, чтобы завоевать этот замок.

— Вы поступили с ним точно также, госпожа: использовали его, чтобы забеременеть.

— Я ненавижу его!

— Да? — притворно удивилась Бонни. — А, может быть, вы ненавидите себя за то, что отдали ему свое сердце, за то, что чувствуете к нему сострадание?

— У тебя слишком смелый язык.

Лианна медленно подошла к окну. Пелена дождя закрывала собой сероватое небо, вода в реке все поднималась. Скоро будет прилив, и тогда…

Она представила на миг, как Ранда, сидящего в подземелье, заливает вода, и чуть не лишилась рассудка. Ее собственный страх перед этой стихией придал картине особую остроту.

«Нет, — с внезапной решимостью подумала Лианна. — Теперь нет времени считаться, кто кому причинил больше боли». Простая человеческая порядочность повела ее из кухни к подземелью. Заглянув в свою комнату, девушка накинула плащ с глубокими карманами.

Лианна быстро пересекла зеленую лужайку и, обогнув огромную лужу, нырнула под арку. Длинный наружный переход был пуст. За углом она обнаружила пажа Жерве, который сидел около стены и что-то строгал. В конце крытой аркады [24] виднелась обитая железом дверь, которая вела в подземелье. Она была открыта.

Стараясь оставаться незамеченной, Лианна осторожно спустилась вниз и остановилась, с трудом вдыхая сырой зловонный воздух. Господи, как может человек хотя бы день выдержать в таких условиях? Она сняла с пояса связку ключей и стала перебирать их один за другим, пытаясь на ощупь найти нужный, чтобы открыть дверь, за которой находился Ранд. Лианна редко пользовалась им, но знала, что он имеет форму листка клевера.

Первый поиск не дал никаких результатов, тогда девушка, отбросив свое нетерпение, принялась перебирать ключи более тщательно. Неожиданно за ее спиной вспыхнул яркий свет, чья-то длинная тень заплясала на влажной стене и спокойный ровный голос произнес:

— Ты не найдешь его.

От испуга Лианна даже выронила связку ключей; они тихо звякнули о каменные плиты. Девушка повернулась и увидела в коридоре Жерве и трех стражников.

Жерве улыбался.

— Я снял ключ с твоего кольца.

У Лианны все оборвалось внутри.

— Но ты не имел права! Ключи владелицы замка неприкосновенны, — она нагнулась и подняла с плит связку.

— Так же, как и мое право наблюдать за всем, что происходит в замке, — вкрадчивым голосом произнес Жерве и осторожно, с преувеличенным почтением откинул капюшон с головы Лианны. — Хотя я и уверен, что знаю ответ, полагаю, мне все же нужно спросить, что ты здесь делаешь?

— Я хотела увидеть узника.

Мондрагон торжествующе усмехнулся и потряс перед нею своей собственной связкой ключей.

— Видишь?

Лианна лихорадочно соображала. Возможно, ей удастся убедить Жерве в том, что она жаждет смерти Ранда…

— Я хотела быть первой, кто скажет англичанину, что его любимый король отказался от него, — сказала девушка, стараясь, чтобы в ее голосе прозвучали злорадные нотки.

Свет факела придавал красивому лицу Жерве зловещий вид. Он усмехнулся.

— Возможно, я недооценивал твою жажду английской крови.

— А ты всегда недооцениваешь меня, Жерве.

— И все-таки какого черта тебе здесь нужно?

Лианна бросила на пасынка бесхитростный взгляд.

— Чего ты боишься? Ну, подумай, что я могу такого сделать?

Презрительно фыркнув, Жерве прошел в глубь подземелья, остановился у последней двери и вставил в замок ключ.

— Хорошо, я впущу тебя, но предупреждаю, англичанин даже близко не похож сейчас на того красавца, который прискакал за тобой из Ле-Кротоя.

Лианна вздернула подбородок.

— Теперь некому домогаться меня.

Жерве сделал одному из стражников с факелом знак пройти вперед, повернул в замке ключ и толкнул дверь.

Ранд, согнувшись, сидел у стены. Яркий свет факела ослепил его, и он зажмурился. Прошло какое-то время, прежде чем Ранд сумел различить натянуто-вежливое лицо Жерве Мондрагоча и хрупкую фигурку Лианны, закутанную в темный плащ.

В нем одновременно вспыхнули страдание, любовь и ярость.

— Моя леди? — в хриплом голосе чувствовалась насмешка. — Как поживаете?

Ранд услышал, как Лианна судорожно вздохнула, и внимательно вгляделся в ее лицо. Но она тут же постаралась придать ему холодное мстительное выражение. Правда, Ранду показалось, что в глазах Лианны промелькнуло еще что-то… Он устало провел рукой по лицу, проклиная свою беспомощность и слабость.

— У меня все хорошо, — ответила Лианна ледяным голосом. — И моя жизнь вас больше не касается, англичанин.

Ее руки нервно теребили завязки плаща.

Эти слова острым кинжалом пронзили сердце Ранда. Еще совсем недавно он видел любовь в серебристой глубине ее прекрасных глаз; сейчас в них был только лед.

— Ты сама окажешь ему эту честь или это сделать мне? — напомнил Жерве.

Лианна расправила плечи, продолжая перебирать завязки у горла.

— Мы, наконец, получили ответ от вашего любимого короля. Он не выкупит вас.

Ранд не смог подавить злой ироничной улыбки. Ему с самого начала было известно, что его жизнь ничего не стоит, потому что приготовления к войне забирали все деньги, поступающие в казну.

— Разумеется, Генрих бережет каждую монету, чтобы завоевать вашу самодовольную Францию.

Жерве взглянул на свои остроконечные туфли и нахмурился. Вода готова была вот-вот намочить их.

— Англичанин, похоже, не очень-то беспокоится о своей шкуре. А нам нужно уходить, Лианна. Скоро начнется прилив, и вода затопит здесь все до потолка.

Ранд воспринял эту ужасную новость с полнейшим безразличием.

Лианна озабоченно покачала головой.

— О Господи, я совсем забыла, что после длительных дождей случается наводнение. Мне нужны люди, чтобы вынести мешки с порохом из склада наверху. Они ни в коем случае не должны отсыреть, — сдвинув брови, она посмотрела на низкий потолок помещения. — Полная луна вызовет сегодня сильный прилив…

— Совершенно верно, — подтвердил Жерве, пятясь к двери. — Прощайте, милорд. Возможно, когда король Генрих узнает «о вашем провале, он дважды подумает, прежде чем начать завоевание Франции.

Бросив на Ранда странный испуганный взгляд, Лианна пристально посмотрела на потолок и повернулась, чтобы последовать за Жерве. От резкого движения плащ соскользнул с ее плеч и мягкими складками опустился на пол.

— Проклятие! — воскликнула она. — Мой плащ!

— Возьми его, — посоветовал Жерве. — Возможно, грязь отстирается.

Лианна сокрушенно покачала головой.

— Даже искусные руки Бонни не смогут теперь удалить эту вонь. Оставлю его. Быть может, он согреет «проклинальщика» перед тем, как вода затопит подземелье.

С этими словами она брезгливо переступила через намокший плащ.

Жерве улыбнулся Ранду.

— Она — само милосердие, не правда ли, милорд?

Не в силах сдержать охватившую его безумную ярость, Ранд, сжав кулаки, весь подался вперед.

Но один из стражников приставил к груди рыцаря алебарду. Ранд медленно опустил руки, едва сдерживаясь, чтобы не ударить в это красивое улыбающееся лицо, и бросил на свою жену убийственный взгляд.

Лианна, казалось, была в замешательстве. Она сделала шаг назад и судорожно сглотнула.

— На что ты надеялся, англичанин?

— Я не ожидал, что ты будешь так злорадствовать.

Лианна посмотрела на него долгим загадочным взглядом.

— Умерь свой пыл, англичанин. Иначе ты устроишь здесь пожар.

Они вышли, не произнеся больше ни слова.

После того как ключ повернулся в замке, Ранд что есть силы ударил кулаком об стену, желая, чтобы это было лицо Жерве Мондрагона. Кровь стыла у него в жилах, казалось, что стены надвигаются и вот-вот раздавят его.

Обезумев от бессильного гнева, Ранд схватил плащ Лианны и одним резким движением разорвал на две части. Он собрался было разодрать его на мелкие кусочки, так же, как Лианна разрушила ему жизнь, но что-то остановило Ранда.

— О Боже, — пробормотал он, зарываясь лицом в скомканный плащ. — Ее запах…

На Ранда нахлынули воспоминания. Неужели Лианна могла так быстро измениться? Перед свадьбой они любили друг друга, наслаждаясь нежными поцелуями и страстными объятиями. Теперь же она радуется при мысли о его скором конце.

Ранд судорожно сжал в руках плащ. Неожиданно его пальцы нащупали что-то твердое и острое. И в этот момент вода стала постепенно заполнять камеру, холодным языком смерти касаясь его щиколоток.

Он продолжал обследовать плащ и наконец нашел глубокий карман. Внутри него оказался стальной штырь с загнутым концом, чтобы удобнее было держать его.

Где-то в глубине души Ранда затеплилась искорка надежды.

Он стал осматривать второй карман и обнаружил небольшой кремень и металлическую коробочку, в которой лежали трут и железный брусок.

Увлечение Лианны стрельбой вполне объясняло присутствие здесь этих вещей. Без сомнения, потеря драгоценной коробочки огорчит ее куда больше, чем потеря плаща.

— О Господи, — выдохнул Ранд, переступив с ноги на ногу во все прибывающей воде.

Он вспомнил слова Лианны: «Мне нужны люди, чтобы убрать порох…» и посмотрел на потолок.

Ранд чувствовал, как крепнет в нем надежда на спасение.

Разумеется, ее безжалостный тон лишь служил прикрытием. У Лианны все-таки было сердце. В разговоре с ним она указала ему, как выбраться отсюда. Он снова узнавал прежнюю Лианну.

Спрятав за пазуху кремень и металлическую коробочку, Ранд начал быстро ковырять потолок при помощи стального штыря.

Что еще она говорила? «Возможно, плащ согреет „проклинальщика…“

К тому времени, когда ободранными в кровь руками Ранд сумел наконец извлечь большой кусок камня, вода уже доходила ему до колен. Просунув в дыру на потолке израненную кисть, он наткнулся на туго набитый мешок. На ощупь казалось, что это мука. Но нет, пахло порохом.

«Умерь свой пыл, англичанин. Иначе ты устроишь здесь пожар».

Вот еще одна подсказка.

Ранд разорвал мешок и набрал полную ладонь пороха. Вода уже поднялась выше колен.

«Слава Богу, — думал он, отмеряя порох трясущимися руками. — Слава Богу и Лианне, и ее увлечению огнестрельным оружием!» Ранд всегда осуждал интерес девушки к пушкам, теперь же благословлял ее за это. «С порохом все возможно», — вспомнил он слова Лианны, пробираясь к двери.

Едва тлеющая искорка надежды теперь разгорелась ярким пламенем торжества.

* * *

Лианна старалась внимательно слушать разговор за столом: Жерве и Гокур спорили между собой о политике. Оба твердо стояли на стороне Арманьяка, но расходились по отдельным мелким вопросам.

— Король нездоров, — раздраженно произнес Жерве. — Ему следует немедленно отречься в пользу своего сына.

Гокур не спеша отрезал кусок баранины на блюде, стоящем перед ним, и переложил в свою тарелку.

— Он может быть сумасшедшим…

— Да, он совершенно безумен, — перебил его Жерве. — Абсолютно, безнадежно, совершенно безумен, — повторил он.

— Но Карл все еще король, помазанный Богом и Францией. Для нормального управления ему только нужны разумные советники.

— Разумные советники? Королева Изабелла развратна и ветрена. Она и дофин Луи — просто марионетки в руках Арманьяка, в то время как герцог Бургундский расчищает себе дорогу убийствами.

Бесцветные лишенные ресниц глаза Гокура испуганно расширились, потом сузились.

— Думай, о чем говоришь.

— Убийство, — настойчиво повторил Жерве. — Я никак больше это не назову.

Лианна услышала в голосе пасынка гневные нотки и поняла: он опасается, что герцог Бургундский поступит с ним точно так же, как и с его отцом.

В другое время она бы с готовностью включилась в беседу. Лианна терпеть не могла, когда лезли к ней в душу, но разговоры о политике всегда привлекали ее. Девушка ненавидела распри в королевской семье и при дворе, остро переживала из-за творящейся вокруг несправедливости, страдала, наблюдая, как богатства Франции растаскиваются враждующими сторонами.

Но сегодня она не могла говорить об этом. Перекрывая голоса и звон посуды, до нее доносился шум дождя, напоминая о Ранде. Ее враг… Но он не заслужил такую жуткую смерть. Даже в ночных кошмарах Лианна не видела ничего более страшного.

«Обнаружил ли Ранд коробочку в плаще?» — лихорадочно размышляла она. Понял ли он правильно все ее слова? А вдруг они оказались для него слишком горькими и обидными, и Ранд даже не задумался на их истинным смыслом? У Лианны перехватило дыхание. Боже мой! А вдруг его ненависть к ней так сильна, что он просто не услышал ее слов?!

Лицо Ранда, такое изможденное, такое страдающее, внезапно возникло у нее перед глазами, словно призрак в День Всех Святых. Нет, Лианна вовсе не добивалась смерти мужа. Она только хотела, чтобы он исчез из ее жизни, чтобы можно было привести в порядок мысли и направить весь свой ум и энергию на то, чтобы покончить с влиянием Жерве в замке.

Лианна искоса взглянула на сына своего бывшего мужа, с горечью подумав, что Жерве, в сущности, для нее такой же враг, как и Ранд. Правда, он француз, подданный короля Карла, но тоже собирается захватить Буа-Лонг.

Что ей делать? На кого опереться? Лианна чувствовала тяжкий груз нерешенных проблем и не знала, что предпринять.

Ее взгляд упал на Маси, которая флиртовала с одним из лучников Гокура. Воин буквально пожирал глазами ладную фигурку женщины с соблазнительными округлыми формами, блестящие волосы цвета воронова крыла, нежную белую кожу.

— Вы, действительно, с помощью одних луков наголову разбили сотню вооруженных всадников? — кокетливо поинтересовалась Маси.

Она перегнулась к нему через стол, выставляя на обозрение свои тугие груди, едва прикрытые низким лифом платья.

Лучник не спускал взгляда с ее соблазнительных выпуклостей.

— О, да. Рыцарь хорош только тогда, когда закован в латы, а мы полагаемся на свою ловкость и умение.

Интересно, подумала Лианна, он говорит о сражении или подразумевает что-то еще? Его влажные губы и похотливый взгляд лишь подтверждали ее подозрения.

Маси жеманно промолвила:

— О, вы такой…

— Маси! — сердито одернул жену Жерве. В его глазах был затаенный гнев, однако на губах играла улыбка. Он выразительно похлопал по скамейке возле себя. — Иди сюда, дорогая, и следи, чтобы мой бокал не пустовал, На хорошеньком личике Маси промелькнуло удовлетворение. Она послушно поднялась и направилась к Жерве.

Лианна отвела взгляд. Ее всегда удивляли странные отношения между супругами. Жерве держался с Маси довольно холодно, а она, казалось, была очень сильно привязана к нему. Очевидно, он чем-то очаровал ее. И это заставляло Маси флиртовать с другими мужчинами, чтобы добиться внимания Жерве. Мондрагон вел себя с женой, как сытая собака с костью: он не хотел потерять ее, хотя и не нуждался в ней.

Лианна подумала, что в чем-то она похожа с Маси. Несмотря на разногласия с Рандом, их брачная ночь доказала, что со страстью тоже нужно считаться. Неужели однажды она также полностью покорится своему мужу, как хорошо обученный спаниель? Никогда, твердо решила Лианна.

Дождь между тем усилился и еще громче забарабанил за окном. У Лианны даже живот свело от страха. Начался ли прилив? Что сейчас делает Ранд? А вдруг как раз сейчас над ним смыкается холодная вода, не давая ему дышать, отнимая последние силы? В то время как она сидит и попивает вино со своими французскими союзниками, Ранд, может быть, отчаянно борется за свою жизнь? Только теперь Лианна поняла, как он ей дорог, и не представляла, как будет жить без него. А вдруг Ранд так и не прикоснулся к плащу? Эта мысль чуть не лишила Лианну рассудка.

Внезапно в отдалении прогремел взрыв. Все испуганно замерли, недоумевая, что бы это могло быть. Лианна сидела, боясь пошевелиться, уповая на чудо. Постепенно опять начали раздаваться голоса, кому-то показалось, что промелькнула молния; люди сразу успокоились, думая, что началась гроза.

Лианна судорожно вцепилась в ручки кресла, почти теряя сознание от ужаса. Она едва сдерживалась, чтобы не броситься бежать к подземелью, но прекрасно знала, что Жерве наблюдает за ней и не выпустит отсюда без сопровождения.

Лианна молила Бога, чтобы Ранду удалось убежать из замка, чтобы он не ранил себя.

В это время в зал вломился стражник. На него было жалко смотреть: бледный, промокший, с перекошенным от страха лицом. Он сплюнул прямо на пол — вместе с кровью вылетело несколько зубов — и, волоча за собой ногу, медленно подошел к столу.

— Милорд, — прохрипел стражник, жалобно скривив свой разбитый рот. — Англичанин сбежал!

* * *

Лианне было и смешно, и досадно смотреть на скачущего за ней следом всадника.

Долгие ночные поиски англичанина не дали никаких результатов. Утром Лианна сама настояла на том, чтобы еще раз осмотреть окрестности. Всем людям было дано распоряжение тут же убить беглеца, как только обнаружат его. Все еще убежденный в том, что Лианна жаждет английской крови, Жерве согласился отпустить ее и дал для сопровождения Роланда.

Сумасшедшим галопом Лианна неслась по окрестностям Буа-Лонга, Роланд не отставал от нее. Его огромный рост и грубоватая внешность никак не вязались с удивительным талантом управления лошадьми.

С каждой полумилей надежда Лианны все крепла. Она не собиралась разыскивать Ранда, ей нужно было только удостовериться, что он сумел убежать и находится в безопасности.

Лианна долго размышляла над своим внезапным проявлением милосердия к врагу. И вынуждена была с болью признаться себе, что сделала это не из соображений гуманности. Она любила своего английского мужа.

Однако подобное открытие не принесло ей радости, а только причинило острую боль. Лианна понимала, что никогда не сможет забыть, что Ранд — англичанин и хочет помочь Англии покорить Францию.

Покружив еще немного вокруг замка, Лианна махнула рукой Роланду и направилась к кресту Святого Катберта. Солнце уже стояло в зените.

Лианна внимательно осмотрела место, где они с Рандом провели столько наполненных страстью счастливых часов. Рощица шумела перед ней такая спокойная, умытая дождем, открытая солнечным лучам, свободная от лжи и политических распрей, перевернувших жизнь Лианны.

Знакомый запах сырой земли и душистых трав дразнил ее, вызывая приятные воспоминания. На ветвях вековых дубов пели птички; легкий ветерок шелестел травой.

Лианна остановила лошадь и посмотрела вверх. Пронизанные солнечным светом листья были такого чистого, такого до боли знакомого цвета, что она обеими руками зажала себе рот, чтобы не разрыдаться. Эта яркая зелень напомнила ей глаза Ранда.

— Госпожа, с вами все в порядке?

Лианна убрала от лица руки и опустила голову, чтобы скрыть муку в своих глазах.

— Да. Просто у меня немного болит голова.

Роланд спешился и помог Лианне спуститься с седла, затем подал ей фляжку с вином, а сам принялся осматриваться по сторонам, вороша ногой траву.

— Госпожа, посмотрите, что я нашел, — неожиданно позвал он.

Лианна, замирая от страха, приблизилась к Роланду.

— Что это?

Он протянул ей серебристую цепочку, на которой был подвешен какой-то амулет. Присмотревшись, Лианна увидела изображение леопарда и девиз под ним: «Для храбрых сердец нет ничего невозможного».

Она сразу же догадалась, что это талисман Ранда. Но когда же он потерял его?

Стараясь ничем не выдать себя, Лианна равнодушно заметила:

— Очевидно, вещица украдена разбойниками и кто-то из них обронил ее.

— Я лучше отдам его Жерве.

Лианна кивнула. Теперь это уже не имело никакого значения. Даже если Жерве догадается, кому принадлежит амулет, его владелиц исчез.

— Странное место, — заметил Роланд. — Немного не по пути для паломников, ищущих святые места, — он подошел к кресту и нагнулся. — Но кто-то недавно был здесь.

У Лианны подпрыгнуло сердце. Она почти подбежала к древнему каменному изваянию: на нем лежал цветок лилии. На белых с бледно-лиловым основанием лепестках еще не высохли капли дождя.

Роланд озадаченно почесал затылок.

— Не могу представить, что бы это могло означать? — вслух размышлял он.

Лианна с трепетом взяла лилию. Капли дождя, словно слезы, упали с лепестков ей на руки.

— Но я могу, — чуть слышно прошептала она, так, чтобы не услышал Роланд, затем повернулась и направилась к лошади. — О, я могу.

Лианна прекрасно поняла послание Ранда, как будто оно было высечено на камне: «Я вернусь».