"Танец теней" - читать интересную книгу автора (Андерсон Сьюзен)

Глава 16

Тристан знал, что Аманда проснулась. Он почувствовал на себе ее взгляд, но помедлил немного, прежде чем позволил себе повернуть голову и взглянуть на нее. Она сидела посреди кровати, обхватив руками колени.

Уголки губ Тристана дернулись в легкой усмешке, пока тело его принимало сидячее положение. Он изучил вчера каждый дюйм ее тела, но, забавно, он радовался при этом ее скромности. Стало быть, все то, что он видел, видели очень немногие и этот факт удовлетворял глубоко сидящий в нем инстинкт собственника, в котором он с трудом признался бы самому себе. Тристан улыбнулся, глядя на нее.

— Доброе утро, Аманда Чарльз. Аманда пыталась отгородиться от его снисходительного обращения, стараясь уберечь себя от неизбежного обратного превращения пылкого любовника в копа. И если он восхищался про себя ее скромностью, то она была оскорблена полным отсутствием таковой у него. Как он может сидеть вот так, совершенно не стесняясь ее, и даже не пытается прикрыть то, что, как ей было уже известно, обладает замечательной эрекцией?

Аманда отвела взгляд в сторону. Ей показалось, что она не сможет перенести такой фальши в их отношениях, когда ночью он будет любить ее и ласкать, а днем официально называть мисс Чарльз.

— Доброе утро, лейтенант, — пробормотала она, заранее предполагая, что так все и будет.

Улыбка Тристана исчезла, и он рухнул поперек кровати, увлекая за собой Аманду.

— Лейтенант? — прорычал он. — А что случилось с «я люблю тебя, Тристан?»

Он увидел ее каменное лицо, и понял, что она не хочет вспоминать о прошедшей ночи. Но какого черта она говорила ему, что любит его, если на самом деле не любит? Боже, ведь он взлетел на небеса в тот момент, когда она вчера произнесла эти слова. Внезапное подозрение заставило его взгляд потемнеть.

Возможно, ее признание было вызвано лишь минутной слабостью, порывом страсти, желанием получить долгожданное удовольствие?

В глазах Тристана вспыхнула решимость.

Он наклонил свою голову и носом отодвинул волосы с ее глаз.

— Скажи: «Доброе утро, Тристан!» — мягко скомандовал он.

— Нет, Маклофлин, нет. Однако у нее не было сил уклониться от его теплого влажного языка, касавшегося ее лица.

— Скажи это, прошу тебя!

— Доброе утро, Тристан.

Он поцеловал ее в глаза, в нос, в щеки в знак одобрения. Она снова оказалась в его власти.

Тристан придвинулся к ней, и его губы оказались возле ее губ, так, что она чувствовала его горячее дыхание.

— Мэнди, поцелуй меня, — он задержал свое дыхание. Она никогда раньше не целовала его первой.

До Аманды дошел смысл просьбы, и сердце гулко ухнуло у нее в груди. Откажись, приказывал ее рассудок. Скажи ему, чтобы он ушел. Но все ее естество кричало об обратном.

Аманда коснулась рукой его лица и повернула к себе.

— Лейтенант Маклофлин, я сделаю все, что ты хочешь, — прошептала она тихо и прижала свои сухие губы к его губам с холодной решительностью. Потом отпрянула назад, изучающе глядя на него.

— Подожди немного, — прошептала она и, сделав глубокий вдох, открыла свои губы и мягким обволакивающим движением схватила его рот, так, как обычно делал он. Когда его губы открылись, она просунула свой язык между его зубами, лаская его. Тристан почувствовал ком в горле, и, схватив ее за талию, опрокинул на подушки.

Его любовь на этот раз была быстрой и неуправляемой, ничем не напоминая тот контролируемый процесс, который он продемонстрировал прошедшей ночью. Аманда приняла его дикую необузданную агрессию как должное. Она еще не пришла в себя после пережитых ощущений, когда он вдруг привстал на колени и откинул волосы с ее лица.

— Аманда, расскажи мне, как погибла твоя сестра Тедди.

Он молча слушал, пока она рассказывала, и он поцелуями осушал ее слезы с нежностью, которую никогда не выказывал раньше. Поэтому ее едва не шокировали его слова, когда он заговорил.

— Она, видимо, считала вполне нормальным собственное малодушие, — констатировал он с неодобрением, и, взглянув на него, Аманда увидела то, чего опасалась увидеть чуть раньше — жесткие, с металлическим блеском, глаза копа.

— Как ты смеешь! — вскричала она. — Он не знал самого главного… он не имел права… — она передернула плечами, не желая, чтобы Тристан прикасался к ней, раз он смеет критиковать ее любимую сестру. Тристан разозлился.

— Среди тех, с кем я рос, было много людей, которым пришлось хлебнуть настоящего горя и несчастья. Но они чертовски старались выжить, вопреки всему, что мешало этому.

Он схватил ее за запястья, потому что она все еще силилась оттолкнуть его.

— И они, это ясно, чертовски ясно, они не бросили бы свою младшую сестру в одиночестве, возложив на нее тяжесть вины и горя.

— Заткнись! — заорала Аманда. — Ты не знаешь ничего ни о Тедди, ни обо мне.

— Я знаю лишь, что она имела больше, чем многие. Она имела молодость, здоровье, надежду на лучшее в будущем… и такую сестру, как ты. У нее была ты, о, дьявол, почему же она была столь эгоистична, чтобы не думать ни о чем, кроме собственного горя? Признайся, Аманда, сколько ночей ты не могла спать, обвиняя себя в том, что не смогла ее остановить? Конечно, не было никаких шансов, что ты могла ей помешать, ты понимаешь — никаких, если она уже выбрала такой путь.

— Я должна была! Если бы я… Он остановил поток ее слов крепким поцелуем. Потом произнес с нежностью:

— Ты говоришь, я не знаю тебя? Девочка, я знаю все, что мне следует знать о тебе. Я знаю, что ты стойкая и преданная, и я знаю, что ты не бросишь на полпути начатого дела. Сколько тебе было лет, когда тебе пришлось встать на собственные ноги?

Она глядела на него так, что ему захотелось одновременно снова поцеловать ее и потрясти за плечи.

— Сколько тебе было, Мэнди?

— Восемнадцать.

— И куда ты подалась тогда?

— В Нью-Йорк. Зачем ты спрашиваешь?

— У тебя есть характер и есть выдержка.

— У меня была финансовая поддержка, — произнесла она.

В отличие от нее, он рос в сиротском приюте и все же сумел стать тем, кем он является сейчас. Во всяком случае, он достиг полной независимости и самостоятельности.

Тристан вопросительно посмотрел на нее.

— Ты брала деньги в семье? Ты удрала из дома, но они все же тебя поддерживали, ты это хочешь сказать?

— Я вступила во владение своими ценными бумагами в двадцать пять лет, — сказала Аманда с достоинством. — Ты же не думаешь, что этот трехэтажный дом приобретен на мой заработок в кабаре. Мне жаль разочаровывать тебя, Маклофлин, но…

Тристан сжал ее в объятиях, повалил на подушки и принялся бешено целовать. Он смеялся и шептал:

— Боже, ты просто подарок, детка! Внезапно став серьезным, он отодвинулся от нее и, оперевшись на локоть, принялся изучать ее лицо.

— А теперь признайся, детка, что ты делала и на что ты жила в продолжение целых семи лет, с восемнадцати до двадцати пяти?

— Что?

— В чем все же проявлялась эта неизвестная финансовая помощь? Например, как ты платила за квартиру?

— Я снимала квартиру на паях с другими танцовщицами. Подрабатывала. Развозила на велосипеде корреспонденцию. Ну, иногда перепадала водительская работа.

Он стал наматывать ее белокурый локон себе на палец. Затем, глядя прямо ей в глаза, произнес тихим, не терпящим возражения голосом:

— Как я уже сказал — выдержка и характер!

Аманда растерянно посмотрела на него, пытаясь справиться с охватившими ее смешанными чувствами. Зачем она на него так сердится, когда он явно хочет сказать ей комплимент? Это было настолько непохоже на то, что она вначале думала о Маклофлине. Ей казалось, что он бесчувственный сухарь, а на самом деле в нем столько тепла и нежности… даже юмора. Но зачем он говорит такие ужасные вещи про Тедди?

— Я любила свою сестру, — с нажимом проговорила она. — И я потеряла ее. Я не позволю тебе или кому-либо другому критиковать ее, ты понял?

Тристан промолчал, обдумывая ее слова. Он чувствовал, что Тедди была малодушной и эгоистичной, хотя, конечно, она была еще почти ребенком, когда решила уйти от жизненных проблем. Он инстинктивно догадывался, что это самоубийство было главной причиной сексуальных проблем Аманды, но он не мог сожалеть о том, что у нее было мало мужчин. Ну и он, конечно, не слишком хорошо знает, что такое любовь между родными сестрами. Зато понимает, что Аманда полностью выкинет его из своей жизни, если он будет и дальше испытывать ее верность по отношению к умершей сестре.

— Ладно, — согласился он наконец. — Я больше не буду об этом говорить.

Наградой ему была тихая улыбка. Неспособный противиться ее обаянию, он наклонился к ней.

Телефон звякнул, и они оба вздрогнули.

После третьего звонка Тристан снял трубку и передал ее Аманде.

— Алло, — настороженно сказала она. Затем, немного помедлив, она передала трубку обратно Тристану. — Это тебя.

Аманде было забавно наблюдать, что даже совершенно голый, Тристан производил впечатление полной авторитетности. Но услышав, что он говорил в конце беседы, она стала серьезной. Тристан тоже был серьезен.

— Отпечатки совпадают, Аманда.

— Это он, значит? — прошептала она. — Мужчина, убивший Марианну и других?

— Да, похоже, что так.

Аманда сбросила покрывало, пытаясь встать. Она не отдавала отчета в своих действиях. У нее возникло единственное желание немедленно куда-то бежать, прятаться, Она очнулась только, когда Тристан коснулся ее руки.

— Не паникуй, детка!

Страх, горевший в ее глазах, жег его, и он поднял ее на руки, шепча слова обещаний, относительно которых у него не было никаких гарантий. И шепча их, он удивлялся себе.

Он испытывал по отношению к ней что-то такое, чего не испытывал никогда раньше ни к одному живому существу. Он думал, что это любовь, однако как это можно узнать? Его жизнь точно уж не была переполнена этим чувством, и до того, как он встретил Аманду Чарльз, он, в сущности, никогда и не задумывался, что же такое любовь. Так что, возможно, это что-то другое, потому что какое будущее может быть у полицейского и танцовщицы? Что у них может быть общего? Она почти в открытую ненавидит все атрибуты его профессии, начиная с оружия. И он терпеть не может этих пьяниц в кабаре, которые раздевают ее глазами, когда она выходит на эстраду.

Но не было никакого сомнения в том, что его чувства к ней, как их ни назови, гораздо сильнее всего, что он испытывал прежде. И гореть ему в адовом огне, если он не сумеет защитить ее.

Утешения Тристана подействовали на нее благотворно, она чувствовала себя гораздо спокойнее. Но ей все же не нравилось, что все последнее время она слишком уж позволила своим нервам расшалиться.

Аманда стала собирать с пола пуговицы от разорванной накануне рубашки Тристана. А он уже натянул брюки и носки, одел очки и сидел на краю кровати, зашнуровывая ботинки. Когда он поднял голову, она, избегая его взгляда, разжала протянутую ладонь, показывая собранные пуговицы.

— Я сейчас пришью их, — пробормотала она отстраненно. — Тебе, видимо, пора на работу?

Тристан вскочил на ноги и в два прыжка подлетел к ней. Подняв глаза, Аманда обнаружила, что он взбешен.

— Да гори эта рубашка синим пламенем! — вскричал он. — И, хоть на время, черт с ней, с этой работой. Ты думаешь, мне приятно видеть, как ты отворачиваешься, чтобы не смотреть на меня, когда я пристегиваю оружие? Знаешь, я буду чертовски оскорблен, если ты расстанешься со мной, воображая себе, что, как ты и ожидала, я просто хотел трахнуть тебя и забыть.

— Я ни о чем подобном и не думала, — щеки Аманды вспыхнули. — Я ничего такого не говорила… и никогда не скажу…

— О, да, Аманда Чарльз не употребляет подобных выражений, не правда ли? Нет, поскольку она может поступить со мной как вежливая леди, которая отказывает в приеме нежелательным знакомым.

— Это не правда! — Аманда раскрыла его кулак и всыпала пуговицы ему в ладонь. — Вот! Пришивай их сам, и убирайся, понятно? Ты сведешь меня с ума! Я не знаю, как я собираюсь поступать с тобой. Сегодня ты мой любовник…

— Это чертовски правильно, что я твой любовник! Но ты легко сможешь сбросить со счетов это обстоятельство, когда мы не будем заниматься любовью.

— Я вовсе не то хотела сказать, Тристан Маклофлин! Перестань играть словами.

Аманда сделала усилие, чтобы успокоиться и попыталась объяснить свою точку зрения более рационально.

— Я и ты — любовники, да. Но я со страхом ожидала сегодня утром, что ты опять назовешь меня мисс Чарльз. Я не слепая, и от моего внимания не ускользнул факт, что ты выходишь за границу служебного долга в тех случаях, когда это касается меня. Но это ведь ставит тебя в непереносимое положение…

— Да, это чертовски тяжело, — согласился Тристан. — Я не отрицаю. Но если ты думаешь, что я способен, сообщив тебе минуту назад, что звонил тот самый убийца, хладнокровно повернуться и уйти, оставив тебя одну, то ты не продвинулась ни на шаг с того дня, когда назвала меня роботом.

— О, Тристан, — прошептала она, — давно так не считаю. Скорее наоборот… Просто я хотела, чтобы тебе было легче уйти на работу, — Аманда нежно погладила его по груди и затем подняла глаза. — Разве ты не видишь? Я не хочу связывать тебя. Я ведь понимаю, что ты не можешь быть со мной каждую минуту. У тебя есть обязанности, есть дело, которое надо выполнять…

— И я его выполню, будь уверена, — ее ласковые движения погасили его гнев. — Ну, детка, не волнуйся. Если мы будем работать вместе, возможно, нам придет в голову что-нибудь такое, что не приходило раньше. Одевайся. Потом мы сядем и обсудим все это.

Аманда готовила кофе в кухне, когда Тристан, воспользовавшись ключом от квартиры Ронды, ввалился обратно с ворохом платьев, которые он взял наверху. Аманда не успела ни о чем спросить его, так как в этот момент раздался звонок в дверь. Тристан схватился за револьвер и жестом приказал Аманде открыть дверь.

На пороге стояла Ронда.

— Доброе утро, мальчики и девочки, — жизнерадостно приветствовала она их, влетая в квартиру. — Или, может быть, я должна сказать «Добрый вечер?» Ее взгляд остановился на куче платьев, сваленных Тристаном на диван. — Хорошо, хорошо. А это что у вас? Тоже понадобилось?

— А, да, — коротко согласился Тристан. Он взглянул на Аманду, и ей захотелось возразить. Но вместо этого она спросила его, приготовил ли он еду для Эйса, и его лицо озарила одна из редких светлых улыбок. Он обхватил ее за талию, и, прижав к себе, крепко поцеловал в губы. Затем он вышел с собакой, чтобы принести оставшиеся вещи, аккуратно закрыв за собой дверь. Аманда, слегка покраснев, повернулась к подруге.

— Ну, что ты, не стой как столп, чудачка! — скомандовала Ронда. — Рассказывай! Он так же хорош в постели, как и на вид?

— Еще лучше!

— О, Господи, я так и думала.

Одного взгляда на Ронду было достаточно, чтобы Аманде стало ясно — ей не избежать во время ленча обстрела бестактными вопросами. Частично, чтобы избежать этого, но больше потому что ее невыносимо давила полученная информация, Аманда выпалила:

— Ронда, тот, кто мне звонит, — это и есть убийца эстрадных девушек.

— Не может быть! Я имею в виду, они уверены?

— Да. Недавно Тристану звонили из лаборатории и сообщили результаты экспертизы. Так вот. Отпечатки пальцев совпадают с отпечатками того типа, который звонил ему в участок. Здесь почти не остается сомнений.

— Ох, как ужасно, дорогуша, что… — Ронда оборвала разговор на полуслове, так как в комнату вошел Тристан с Эйсом. Тристан бросил быстрый взгляд на дам и осторожно опустил на пол широкий ящик, который принес с собой. Потом поднял с пола миски Эйса.

Женщины проводили его на кухню, где Тристан наполнил миски едой и поставил их у стены. Аманда сварила кофе, и они уселись втроем вокруг маленького столика. В кухне царило неловкое молчание, пока Тристан задумчиво смотрел на Аманду.

— Не хочешь ли ты уехать из города?

Настойчивость, которая звучала в его предложении, была неожиданна и для самого Тристана. Окажись на ее месте кто-либо другой, он бы попытался убедить этого человека остаться. Ведь Аманда была явной приманкой для убийцы и, позволяя ей уехать, он катастрофически сокращал свои шансы на поимку этого маньяка.

Но ведь это был не кто-либо другой. Это была Аманда. И он понимал лучше остальных, что несмотря на все предосторожности полиции, Аманда все же находится под постоянным ударом. Полиция при всем желании не способна обеспечить стопроцентную безопасность. И, как показывал его опыт, маньяки обычно обладают прекрасным природным умом. Слишком много факторов, и все их учесть невозможно.

— И куда?

Он прикинул возможности.

— К твоим?

— Нет!

— Ты можешь пожить у меня в Сиэтле. Если честно, такая перспектива не слишком привлекла его. Если она увидит его крысиную нору в Сиэтле, возможно, она сразу же удерет от него.

Аманда пыталась разобраться в ситуации.

— Тристан, если я уеду, то что будет с расследованием?

Он недовольно взглянул на нее.

— Оно будет продолжаться, как и раньше.

— Но это же затянет следствие на долгие месяцы?..

Проигнорировав ее вопрос, Тристан сказал со спокойной внушительностью:

— Я не могу позволить тебе выставить себя в качестве приманки, Мэнди, так что, прошу тебя, выброси эту идею из головы.

Ронда, которая до этого момента сидела тихо, как мышка, громко выразила свое согласие.

Аманда глядела на них обоих с решительностью.

— Я и сама не в восторге от такой перспективы. Но не могу же я всю жизнь прятаться в норе, ожидая, пока этого маньяка поймают.

Тристан задумался. Хотя он очень желал оградить ее от опасности, в ее словах была немалая доля правды. Сколько времени ей предстоит прятаться неизвестно где? И к тому же он так хотел, чтобы она всегда была рядом с ним.

— Хорошо, мы пока оставим все как есть, — после мучительных колебаний согласился он наконец. — Пока Дюк ограничивается звонками и рассыпает тебе комплименты, ты еще в безопасности. Но при малейшем намеке на угрозу, Аманда Роуз, ты непременно уедешь!

Аманда фыркнула, но все же вынуждена была согласиться с ним. По всей вероятности, если дойдет до угроз, она последует советам Тристана. Бесспорно, он гораздо лучше ее разбирается в таких ситуациях. Однако она не собирается давать заранее никаких обещаний.

— Тебе дать револьвер, детка? Я научу тебя, как с ним обращаться.

Аманда резко замотала головой.

— Нет!

Ее столь быстрый отказ подействовал на Тристана как пощечина. Он отставил кофе и поднялся.

— Извините меня, — сказал он. — Внизу есть кое-какие вещи, которые я должен принести.

Он вышел из кухни, и мгновением позже Аманда услышала, как громко хлопнула входная дверь.

Аманда поглядела через стол на Ронду.

— Я, наверное, обидела его.

— Может быть, и так. Но тогда догони его… — Ронда пристально посмотрела на нее. — Если… ты собираешься продолжать с ним.

Аманда уже поднялась из-за стола и беспомощно посмотрела на подругу.

— Я думаю, что люблю его, Ронда.

— Это видно невооруженным глазом, чудачка. И я думаю, он вполне способен на большую любовь. Поэтому не позволяй маленькому недоразумению перерасти во что-то серьезное. Иди, помирись с ним.

Когда Аманда вышла, Ронда откинулась на своем стуле и подняла чашку с кофе. Ее душевное равновесие от созерцания чужой любви было нарушено.

Дверь у Тристана была открыта, и Аманда нашла его в спальне. Она встала в дверях, наблюдая, как он роется в ящиках.

— Тристан…

Он медленно повернулся, услышав ее шаги. На лице его было напускное равнодушие.

— Извини меня, — сказала она. — Эта идея просто ошеломила меня. Тристан пожал плечами.

— Это было всего лишь предложение. Тебе не понравилось. Так что забудем о нем.

— Подожди. Я тебе все объясню. Понимаешь, оружие пугает меня, действует мне на нервы. Пока я не встретила тебя, я вообще не видела настоящих револьверов. Но факт, что я испытываю неудобство при виде оружия, не имеет отношения к тебе, Тристан.

Он молчал, и Аманда продолжала с настойчивостью:

— Я бы согласилась иметь оружие, если бы от этого был какой-то толк. Твоя работа приучила тебя носить оружие, а если я куплю себе револьвер, то скорее всего из-за неловкости подстрелю Ронду или еще кого-то по ошибке. Ты же слышал, так случается.

Напускное равнодушие Тристана исчезло, и на смену ему пришла решительная настойчивость.

— Я научу тебя, детка, пользоваться им.

Револьвер не причиняет хлопот тем, кто умеет с ним обращаться.

Аманда не знала, почему он так настаивал, но, очевидно, это важно для него. Это было ново для нее — принимать в расчет чьи-то чужие желания, которые идут вразрез с ее собственными, и ей потребовались немалые усилия, чтобы согласиться.

— Договорились, — дала она наконец свое согласие. — Меня не слишком вдохновляет эта идея, но я попробую.

— Ну вот и хорошо, — мышцы, державшие в напряжении подбородок Тристана расслабились. Если Аманда научится обращаться с оружием, то, возможно, он больше никогда не увидит этого выражения в ее глазах — этот осуждающий презрительный взгляд, который всегда появляется у нее при виде револьвера. Может быть, тогда она поймет, что ношение оружия не превращает сразу человека в отчаянного головореза.

Тристан беспомощно посмотрел на нее. Он знал, что должен попытаться объяснить ей свои переживания, но он не привык рассказывать о своих чувствах кому-то еще, и не знал, как начать. Вместо этого он улыбнулся ей и тихо произнес:

— Спасибо. Ты не пожалеешь об этом, детка, я обещаю тебе.

Аманда казалась растерянной, но улыбнулась ему в ответ. Огоньки желания появились в глазах Тристана, и он наклонился для поцелуя. Это было невыносимо возбуждающе — то, как она прижалась к нему и автоматически развела руки, чтобы обнять его за шею. Его руки обхватили ее за бедра, и он потянул ее к кровати. Однако едва он начал раздевать ее, раздался голос Кэша от входной двери, и реальность внешнего мира вновь напомнила им о себе.

Тристан неохотно оторвался от нее. Почему у них так редко выдается хотя бы несколько свободных минут?