"Глиняный бог" - читать интересную книгу автора (Днепров Анатолий)4. УРАГАНЧерез полгода моя жизнь вошла в монотонную колею. Наступила зима. Теперь после захода солнца становилось так холодно, что выходить на дозволенную вечернюю прогулку совершенно не хотелось. Электрическая печь не согревала моей комнаты, и поэтому с наступлением темноты я сразу же забирался под одеяло и читал. Как раз в этот период я заметил, что в южной лаборатории закипела работа. Из труб барака круглые сутки валил дым, окна светились ночи напролет. И вот однажды, когда мой рабочий день окончился, в лабораторию вдруг вбежал высокий белокурый человек в роговых очках, с фарфоровой банкой в руках. На мгновение он остановился в двери как вкопанный. – Простите меня, пожалуйста, мне необходимо видеть господина Шварца, – наконец пролепетал он по-немецки, растерянно улыбаясь. – Господин Шварц куда-то ушел. Наверно, в свою лабораторию, – тоже по-немецки ответил я. – Увы, его там нет. Я там был. А это так срочно, так срочно… – Может быть, я смогу вам помочь? – спросил я. – Не знаю, не знаю… – Он прижал банку к груди. – Ме-ня послал доктор Грабер… Нужно немедленно произвести полный анализ вот этого. – Это как раз по моей части, – сказал я и протянул к нему руку. Немец отскочил от меня и попятился к двери. – А вы допущены к работам «Изольда-два»? – прошептал он, прикрывая ладонями свою драгоценную банку. – Конечно! – нагло соврал я, решив, что сейчас мне представляется исключительный случай узнать нечто очень важное. – Конечно. Я допущен к работам «Изольда-два», «Зигфрид-ноль», «Свобода», «Лореляй», вообще ко всем работам цикла «Глиняный бог». На меня нашло какое-то безрассудное вдохновение, и я придумывал шифры неизвестных мне работ с быстротой молнии. Он заколебался и робко спросил: – А вы немец? – Господи, конечно! Разве может иностранец быть допущен к этим исследованиям? Я родом из Саара, – продолжал я лгать, а мозг сверлила лишь одна мысль: «Скорее, скорее же давай твою проклятую банку, иначе будет поздно, иначе придет Шварц». – Тогда берите. Только я должен здесь присутствовать. Так мне приказали… – Хорошо. Я-то ведь порядок знаю! Он протянул мне белую фарфоровую банку, закрытую крышкой. – Что нужно определить? – спросил я. – Концентрацию водородных ионов, количество кремния, натрия и железа. – И все? – спросил я весело. – Все. Только, пожалуйста, скорее… В моей лаборатории под потолком горела яркая электрическая лампа. Кроме нее, еще одна, без абажура, стояла на рабочем столе. Я подошел к ней и открыл крышку. Меня поразил запах находившейся там жидкости. Я слегка качнул банку и застыл, потрясенный, глядя, как по белоснежным стенкам стекает густая красная масса. Это была кровь. – Боже мой, что вы так медлите? Это же образец семнадцать-сорок два… От вчерашнего он отличается только концентрацией водородных ионов… Если анализ не сделать быстро, кровь скоагулирует! Я поднял на немца вытаращенные глаза, продолжая сжимать банку. Я вдруг почувствовал, что она теплая, более теплая, чем ее можно было нагреть в руках. – А вы уверены… что она свернется? – проговорил я наконец хриплым голосом, медленно подходя к немцу. Он попятился, уставившись на меня своими огромными голубыми глазами. Так мы шли, очень медленно, он – пятясь к двери, а в двух шагах от него-я, судорожно сжимая фарфоровую банку. – А теперь вы мне скажите, – проговорил я сквозь стиснутые зубы, – чья это кровь? – Вы сумасшедший! – завизжал он. – Вы разве забыли? Серия «Изольда-два» – это кролики, крысы и голуби! Скорее же, вы… И я захохотал. Я не знаю, почему я так испугался этой крови, почему она произвела на меня такое страшное впечатление. Кроличья кровь! Ха-ха-ха! Вот чудо! А я-то думал… – Ах да, конечно! – воскликнул я, смеясь, и сильно ударил себя по лбу ладонью. – А я-то думал, что это по серии… – А разве есть серия, в которой… – вдруг прервал меня немец и в свою очередь пошел на меня… Его лицо исказили ненависть и презрение. Симпатичное и молодое лицо мгновенно стало страшным… Трудно представить, чем бы кончилась эта неожиданная встреча, если бы в лабораторию не ворвался доктор Шварц. Он влетел как вихрь, разъяренный и взбешенный. Таким я его никогда не видел. Все его добродушие, любезность и обходительность исчезли. Еще на пороге он не своим голосом заорал: – Вон! Вон отсюда! Как ты смел лезть сюда без разре-шения?! Я думал, что все это относится ко мне, и уже приготовился ответить, как вдруг доктор Шварц подбежал к немцу и ударил его кулаком по лицу. Тот, закрыв рукой глаза, отскочил к окну, а Шварц догнал его и ударил еще раз. – Проклятая свинья, где препарат?! Немец не ответил. Лицо его блестело от пота. – Где препарат, я спрашиваю тебя, подлец! – Он у меня, господин доктор, – негромко произнес я по-немецки, протягивая фарфоровую банку Шварцу. Шварц круто повернулся ко мне. До этого, казалось, он не замечал моего присутствия, но тут уставился на меня вытаращенными глазами: – Какое право ты имел брать этот препарат? – заревел он. – Ах ты, французская свинья… Он замахнулся, но я успел прикрыться рукой, и удар пришелся прямо по фарфоровой банке. Удар был сильный, банка вылетела у меня из руки, ударилась о стену над моим рабочим столом и разлетелась вдребезги. На стене расплылось огромное красное пятно, темные струйки, быстро набухая" побежали вниз. Кровь забрызгала весь стол, все мои бумаги. Несколько капель попало на электрическую лампочку, и алые брызги пузырились на раскаленном стекле. На мгновение водворилась мертвая тишина. Наши глаза были прикованы к пятну на стене. Первым оправился я: – Простите, что я взялся за это дело, но анализ, как заявил этот господин, был очень срочным… – Срочным? – произнес Шварц, как бы проснувшись. – Ах, да, срочным… – Кролика только что убили, господин Шварц… – пролепетал белокурый немец. – Да, только что. Кровь была еще теплой, и нужно было срочно определить концентрацию водородных ионов… – Да, да. Черт возьми! А я-то думал… Этот негодяй Ганс мне сказал… Фу ты, какая глупость!.. Шварц подошел к столу и стал носовым платком обтирать электрическую лампочку. Затем, совсем успокоившись, он улыбнулся и, как всегда, добродушно и весело глянул сначала на меня, а после на немца: – Черт бы меня побрал! А ведь я, кажется, погорячился. Это все негодяй Ганс. Это ему следует задать трепку. Впрочем, не сердитесь на меня, Мюрдаль. И вы, Фрелих. Ведь вам, наверно, в детстве влетало ни за что ни про что от отца, который приходил домой не в духе. Поверьте, я хочу для вас хорошего. Пойдемте, Фрелих… Я сам извинюсь перед доктором Грабером за испорченный образец. Мы его повторим завтра. Простите меня, Мюрдаль, еще раз. Ложитесь отдыхать. Уже поздно. Спокойной ночи. Шварц приветственно помахал рукой и вместе с Фрелихом, с которым я так и не познакомился, вышел из лаборатории. Фрелих продолжал прижимать ладонь к разбитым губам Мне показалось, он посмотрел на меня с удивлением. Оставшись один, я еще несколько минут стоял перед столом, залитым кровью. В голове все перемешалось. Я слышал дикую брань доктора Шварца, робкий и удивленный голос Фрелиха, автоматически повторял про себя: «Изольда-два», «Изольда-два»…" Затем я погасил свет и ушел в спальню. Мне совершенно не хотелось спать. Лежа на спине, я уставился в темноту и продолжал думать обо всем случившемся. Неужели виной всему плохое настроение Шварца? Или, может быть, что-нибудь другое? Почему он так яростно набросился на Фрелиха? Почему он вдруг так внезапно остыл? Что ему наговорил Ганс? Я повернулся на другой бок. В пустыне поднимался ветер, и песчинки яростно ударяли в окно. В соседней комнате в трубе вытяжного шкафа завывал порывистый ветер… Ветер крепчал с каждой минутой, и вскоре окна лаборатории задрожали и зазвенели. Песок шипел на все лады, стараясь, качалось, процарапать себе щель в стенах, ворваться в дом и засыпать все. Я приподнялся на локтях и посмотрел в окно. Тьма была кромешная. Песчаная пыль плотной пеленой заволокла небо. Начинался ураган, песчаная буря. Во время таких бурь в воздух взвиваются тысячи тонн песка. Песчаные смерчи носятся по пустыне, вовлекают в движение новые горы песка, превращая день в ночь, ночь-в ад… Вдруг среди свиста и шипения до моего слуха донеслись какие-то странные звуки… Это было похоже на царапанье, скрежет, потрескивание… С каждой секундой оно слышалось все более и более явственно. Я встал с постели и подошел к окну. Царапанье звучало теперь совсем близко. Я приник к стеклу, вглядываясь в беспросветную темноту и ожидая увидеть нечто непонятное и таинственное, что вызывало у меня одновременно и страх и любопытство. Я ждал, что вот-вот из потоков бешено несущегося песка вынырнет и прильнет к стеклу с той стороны чье-то страшное лицо… И вдруг я осознал, что скрипение и царапанье исходит не снаружи, а изнутри, что звук рождается здесь, в лаборатории, в соседней комнате! Я бросился к двери и широко ее распахнул, В этот момент скрежет был особенно громким. Как будто кто-то пытается в темноте вставить ключ в замочную скважину! Я пошарил по стене и повернул выключатель. Спектрофотометрическая сразу наполнилась светом. Здесь все было так же, как час назад. Но странный звук слышался совершенно отчетливо. Откуда он шел? Я медленно пошел между столами и приборами, приблизился к вытяжному шкафу и наконец оказался перед большой металлической дверью, которая закрывала понижающий трансформатор. На серой чугунной двери был нарисован белый череп и две кости, перечеркнутые красной молнией. По-немецки было написано: «Внимание! Высокое напряжение!» Да, звуки слышались отсюда! Кто-то пытался открыть дверь с противоположной стороны. Но кто? Разве там не трансформатор? Так я стоял довольно долго, растерянно глядя на изображение черепа, пока скрежет металла внезапно не прекратился. Замок щелкнул, и дверь приоткрылась. Вначале я увидел только темную щель. А затем в щель просунулась голова человека. Я чуть было не вскрикнул, узнав Мориса Пуассона. Паши глаза встретились, и он сделал мне знак, чтобы я погасил свет. Я щелкнул выключателем и на ощупь вернулся к двери. Я не видел Мориса, но слышал, как тяжело он дышит. Затем он прошептал: – У вас никого нет? – Нет. – Поверьте мне, я честный человек, и я не могу здесь больше оставаться. – Что вы хотите делать? – Бежать. – Куда? – Бежать отсюда во Францию. Рассказать всем всё… – А разве отсюда нельзя уйти просто так? – Нет. – Как же вы собираетесь бежать? – Это мое дело. У меня нет времени на объяснения. Который час? Я глянул на светящийся циферблат ручных часов: – Без четверти два. – Через семь минут они будут далеко… – Кто? – Часовые. Вот что. Возьмите этот ключ. Он позволит вам кое-что узнать. Только не ходите по правой галерее. Идите прямо. Поднимитесь по ступенькам вверх и откройте такую же дверь, как эта. Я думаю, на мое место они найдут человека не раньше чем через месяц. За это время вы успеете все узнать. – Чем я могу вам помочь? – Три вещи: очки, бу-тылку воды и стакан спирта. Спирт я выпью сейчас. – У меня нет очков против пыли. У меня рабочие очки. Кстати, почему вы не входите в комнату? – Подождите. Так просто войти к вам нельзя. Давайте очки. Сейчас мне без них не обойтись. Песок. Я вернулся в свою комнату и взял со стола свои очки. Затем ощупью нашел бутылку с завинчивающейся крышкой и наполнил ее водой. Пуассон выпил стакан спирта и запил водой из бутылки. – Так. Кажется, все. А сейчас берите меня на спину и несите до наружной двери. Если там все спокойно, я выйду. – На спину? Вас? – изумился я. – Да. Вы понесете меня. Иначе они узнают, что я у вас. Поворачивайтесь. Он обхватил меня за шею, я взвалил его на спину и понес к выходу. Когда я открыл наружную дверь, облако песка яростно набросилось на нас. Несколько секунд мы вслушивались в воющий ветер. Морис тронул меня за плечо. – Пора. Прощайте. Не забывайте, что вы-француз и человек. Заприте дверь в трансформаторный ящик. Прощайте. Скоро и вам все станет понятным… Он наклонился и нырнул в стонущую темноту. Я возвратился в лабораторию, зажег свет и запер дверь трансформаторного ящика. В эту страшную ночь я не мог уснуть. Только под утро я забылся тяжелым, переполненным кошмаром сном. Меня разбудил яростный телефонный звонок. – Мюрдаль, вы спите как мертвец! – услышал я резкий голос фрау Айнциг. – Почему вы еще не на работе? Вы не спите по ночам и, как лунатик, бродите по лаборатории, но это ваше дело. А на работу извольте подниматься вовремя. – Боже, а сколько сейчас времени? – Сейчас две минуты десятого. – Да, но ведь такая темень.. – Хотя это в мои обязанности и не входит, могу вам сообщить, что на дворе ураган, – ответила она язвительным тоном и повесила трубку. Я быстро оделся и пошел умываться. |
|
|