Санитары подземелий

Часть 1

Сидеть на железном полу было жестко и неудобно. Постоянно затекала то одна, то другая половинка задницы, и соответствующая ей нога. Менять положение приходилось очень осторожно и тихо, так, чтобы не издать ни малейшего звука. Скрючившись за ящиком, Гоблин, не мигая, смотрел в прицел рейлгана. Притомившийся в ожидании Лютый уснул на полу рядом.

Могучая оптика воспроизводила мельчайшие детали дверного проема, расположенного в противоположном от небрежно составленных в углу ящиков конце помещения. Под тонкими волосками перекрестья и рисок красными угольками тлели цифры часов, а под ними весело бежали зеленые циферки дальномера. Дальномер сообщал хозяину, что до цели ровно 91 метр, 17 сантиметров и 8 миллиметров.

«Надо будет загрубить настройки, – в сотый раз подумал Гоблин: заколебал ты уже своей точностью.»

Где же ты есть ублюдок? Последний раз гладиатор прошел 36 минут назад, и выстрелить тогда не удалось. То есть выстрелить было можно, но только в спину. А полной гарантии летального исхода такой выстрел, конечно же, не давал. Поскольку пулями для рейлгана служили обыкновенные металлические болванки, жертву просто прошибало на месте попадания насквозь, что сопровождалось обширными повреждениями тканей, но в случае с гладиатором 100-процентного эффекта ожидать было трудно. Поэтому стрелять надо было наверняка – в голову. Надо ждать.

Время тянулось, как патока. Тихонько гудела обмотка соленоидов. Мышкой лежа в казеннике, ждал старта снаряд. Сделан он был из простой нержавейки, поскольку носить с собой обедненный уран в свинцовом контейнере дураков не было.

Где ж ты бродишь, тварь? Кто так службу несет? Точняк, он там был не один, поэтому и не возвращается... Главное – попасть по мозгам. Ну, иди же, иди, скотина...

Шлем сидел на голове как влитой, и его веса диверсант не замечал. Установленные на нем стерео микрофоны чутко улавливали любые звуки, а встроенная в шлем акустическая система их многократно усиливала и точно воспроизводила. Воспроизведение было бинауральным, и стоило закрыть глаза, как создавалось впечатление, что ты висишь в середине беспредельного, наполненного шорохами и звуками, пространства. При желании можно было даже послушать, как бегают по стенкам местные тараканы. Будда, который в свои лучшие дни слышал «как растет трава и разговаривают муравьи», против шлема отдыхал.

Со стороны прохода донесся металлический звук. Боец подобрался. Грязный указательный палец начал нервно поглаживать скобу спускового крючка.

Немного погодя уже можно было четко разобрать ровные шаги. Звук шагов стих и раздался грубый командный голос. Руководит, урод. Разводящим он у них. Бугор. Голос смолк, залязгало железо, и через секунду весь дверной проем загородила огромная фигура гладиатора.

Монстр остановился лицом к походу. Через прицел было видно, как его злобные маленькие глазки, похожие на торчащие из амбразур дота спаренные пулеметы, шарят по помещению.

Иди сюда, пес, иди...

Гладиатор уверенно шагнул вперед и, тяжко ступая металлическими подошвами, вошел в помещение. Остановился. Сделал еще пару шагов, и опять остановился, медленно поворачивал свою маленькую несоразмерную головенку, по-хозяйски озираясь.

Перекрестье прицела стояло точно между бегающими по сторонам глазами. Гоблин плавно вздохнул, выдохнул и, не дыша, начал медленно выбирать свободный ход спускового крючка.

Бздынь! – Взвизгнул рэйлган, сердито лягнув диверсанта в плечо. И в ту же секунду пробивший чужую голову снаряд гулко ударил в металлическую стену, а между глазами монстра появилась маленькая, аккуратненькая дырочка. Оба глаза по сторонам дырочки часто заморгали и дружно закатились под лоб. Гладиатор начал медленно клониться вперед и с глухим металлическим стуком упал.

Гоблин сидел не отрываясь от прицела и не шевелясь. Рюхнутся или нет? Удар в стену и падение тела не расслышали только на поверхности.

Еще со времен свирепых войн двадцатого века было известно, что при стрельбе из автоматического оружия на одного убитого противника в ходе боя расходовалось около 50000 патронов. Зато снайпер для поражения цели тратил всего один патрон, не имея себе равных эффективности и экономичности. Созданный лучшими умами человечества рэйлган, пришедший на смену снайперской винтовке, довел состояние дел в этой области до идеальности. Его тактико-технические характеристики были таковы, что теперь можно было смело забыть про ветер и расстояние. Однако при всех своих несомненных достоинствах, он обладал и целым рядом отрицательных качеств. Самым гнусным из них было то, что из-за огромной скорости полета снаряда за ним оставался закрученный в спираль инверсионный след, по которому легко обнаруживался стрелок. Во-вторых, начальную скорость полета снаряда не возможно было установить меньше 1000 метров в секунду. При такой скорости следа в воздухе не оставалось, но удар по металлической стене получался оглушительным, а про рикошеты и говорить не приходилось. Силу тока в соленоидах Гоблин выставил по минимуму, и, хотя снаряд разогнало относительно не сильно, все равно ударило громко.

Тишина. Притаились, хитрые вы мои. Ну-ну.

Гоблин скосил влево. Лежащий на спине Лютый от выстрела проснулся, открыл левый глаз и смотрел на приятеля подняв бровь – дескать, как? Гоблин ухмыльнулся – как обычно. Затем медленно встал, шипя сквозь зубы и разминая затекшую ногу, потому как ее невыносимо кололо изнутри. Прихрамывая, осторожно пошел вдоль стены к упавшему монстру. Лютый уже сидел на его месте и, так же припав к прицелу рейлгана, держал в прицеле проход.

Подойдя к огромной туше, боец притормозил. Он стоял не двигаясь, внимательно слушая и глядя в дверной проем. Гладиатор все еще хрипел, тело его били конвульсии и железные ступни судорожно скребли пол. Да чтоб ты сдох, баран. Огромные ноги дернулись, отчаянно взбрыкнув в последний раз, и монстр затих. Не сводя глаз с прохода, Гоблин присел над левой рукой, ловко сковырнул ножом крышечку, поддел аккумуляторы и вытащил их наружу. Техника у строггов была серьезной, а в деле производства всяких там батареек в этой части галактики не имели равных. Аккумуляторам вообще не было цены. Свои было заряжать уже негде, поэтому трофей пришелся как нельзя кстати.

Сзади тихо подошел Лютый. Без слов и звуков оба двинулись к двери и, не дойдя до нее пары шагов, остановились. С левой стороны прохода на пол падала чья-то еле заметная тень.

Ждешь, козленок. В ушах отчетливо звучало еле сдерживаемое дыхание противника. Хорошая штука – шлем. И ты нас услыхал значит. Ждешь теперь. Считай, дождался. Интересно, один ты или нет? Сейчас посмотрим.

Лютый сделал шаг в сторону и, держа дверь под прицелом, опустился на одно колено. Гоблин двинулся вперед. Подойдя к двери, он осторожно высунул вперед ствол рэйлгана.

И тут же из-за угла влетела металлическая рука, пытаясь перехватить оружие. А за ней, вытянув одну руку вперед и отведя вторую для удара назад, выскочил и весь берсерк целиком.

Бздынь! – снова взвизгнул рэйлган отскочившего назад Гоблина. Бздынь! – мгновенно повторил за ним рэйл Лютого. Срикошетив от стен, пули завизжали по соседней комнате, а в голове монстра стало на 4 дырки больше. Издав глухой стон берсерк с грохотом рухнул ничком на пол. Прыткий какой паренек оказался.

Замерев, бойцы внимательно слушали, что происходит внутри соседнего помещения. Ничто там не происходило. Тишина.

– Как сам-то? – полуобернувшись, спросил Гоблин.

– Поспал чуток, – улыбнулся Лютый. – А ты?

– Жрать хочу. И спать. Пошли назад, там удобнее.

Труп лежал ногами в одном помещении, а головой – в другом. Они дружно ухватили преждевременно усопшего берсерка за ноги и, размазывая по рифленому полу оранжевую кровь, втащили его на свою половину.

После этого подломили щиток дверного управления, покопались в замке, закрыли дверь и перемкнули замок со своей стороны. Потом опять подхватили монстра и поволокли его к первому трупу. Дотащив пристроили его к гладиатору в непристойную позу «бутерброд». Сняли шлемы. Гоблин смачно высморкался на трупы и важно пояснил:

– Операция по открытию гладиатору третьего глаза прошла успешно! Межу прочим, после выстрела в башку монстр не только испытывает утечку мозгов и падает на пол, камрад!

– А что еще?

– А он еще отбрасывает копыта!

Лютый усмехнулся, и диверсанты устало побрели назад, к ящикам. Возле ящиков остались рюкзаки. А в них – еда.

– Весь день не спим. Всю ночь не жрем – кто же это выдержит, камрад?

– Условия не выносимые, камрад, – Гоблин потянул носом. – Ну, от тебя и вонь...

– Ты бы лучше себя понюхал, душистый ты мой.

– Хе, как в анекдоте. Один солдат другому говорит: «Слышь, давай в казарме скунса поселим. Будет наш ротный талисман!» Второй спрашивает: «А вонища?» «А че вонища? Привыкнет! Мы же привыкли!»

Из-за открытой лавы в подземельях Строггоса всегда было жарко. Оба они не мылись уже неделю и одинаково провоняли. Всю неделю они шли вниз по пещерам, туннелям, шахтам и лестницам, а конца не было видно. Связи с поверхностью не было, и ни одной из соседних групп они не слышали и не видели.

– Жар костей не ломит. Ты вспомни как мы на перевале отход прикрывали. Вот бы где потеплее было...

– Да уж. Минус 40, а мы гусеницу на танк натягиваем с этими мазутчиками из мехбатальона поддержки. Четверо суток без сна и жратвы... Давай лучше что-нибудь повеселее вспомним.

– Чего вспоминать? Посмотри вокруг, и так весело. Сорок минут этого балбеса не было кстати.

– Сорок да сорок – раз сорок, спички брал – два сорок, итого – три сорок, – ухмыльнулся Лютый. – Он, наверное, все посты обошел. Так что можно считать, что у нас в запасе один целый час.

– Успеем, камрад. Пошли жрать. А потом вздремнем по очереди.

– Ага, а потом вместо него проверим посты. Чувствую, завалят они сегодня службу. И ведь под трибунал некого отдать-то будет...

– Да... мне бы твои заботы.

Усевшись на ящиках, оба сноровисто раскладывали остатки съестного. Носимый запас пищи был рассчитан ровно на неделю. Ели они всегда как следует, растягивать еду не было смысла. Этот прием пищи был последним. Сколько они здесь еще пробудут и что будут жрать дальше – сказать было непросто. Точнее – просто, только говорить об этом не хотелось.

– Камрад, а на кой черт им столько ящиков, а? – спросил Лютый.

– Вот бы узнать, камрад!

Из-за любви строггов к ящикам и вообще перетаскиванию их с места на место в частности, никто не заметил, как они сволокли их большое количество в определенные места, потом провели сборку, а потом одновременно запустили механизмы гравитационного захвата. Обнаружили их тогда, когда уже было поздно.

Принципы работы и способы запитки этих агрегатов не позволяли отключить их мгновенно. Поэтому на каждый было выделено по семь штурмовых «пятерок» диверсантов, в каждой из которых самый здоровый нес «универсальный выключатель» – фугас. Фугасы эти были последним писком военной физики – маленькие, тяжеленные и невероятно мощные. Внутри корпуса из сверх уплотненного металла в магнитной ловушке, висел солидный кусок антиматерии. Перед взрывом поле отключалось, и антиматерия выбиралась на волю, вызывая полную аннигиляцию всего в радиусе 250 метров. Мощность такого «взрыва» нельзя было сравнить ни с чем другим имеющимся на вооружении. Подразумевалось, что процесс аннигиляции отключит что угодно и рекордно в короткие сроки.

Бойцы принимали пищу. Могучие челюсти медленно и тщательно перемалывали плитки питательного концентрата. Полуприкрыв глаза, Лютый спросил:

– А из местных ты никого жрать не пробовал?

Гоблин от такого вопроса подавился и закашлялся. Прокашлявшись и пристально глядя на приятеля сипло ответил:

– Да нет... Не догадался как-то... А ты?

– Да тоже как-то не пришлось. Сейчас вот думаю, кого бы за «корову» приспособить?

– Я – пас, – сказал Гоблин. – Разве что собачку какую... А у них метаболизм-то хоть на наш похож? Вдруг, их вообще есть нельзя? В гекках вон вообще место крови кислота... Помнишь, перед тем как мы им оборотку дали, нам всем мозги промывали, говорили, сто стогги людей жрут? Оказалось, что нет. Или, может мы не вкусные? А, камрад?

Набив полный рот, Лютый прошамкал:

– Какая тебе разница? И таких-то нас все жрут: и гекки, и мутанты, и рыбы. И что-то я не слыхал, что они от этого животом страдали. И местные мухи охотно лопают трупы обоих сторон: и стоггов, и наших. А наши псы вообще жрут что попало. Гекков – нельзя, согласен. А остальные пойдут на ура, только перца и лука не надо жалеть. Так что если друг дурга жрать не собираемся, то к этим друзьям надо приспосабливаться. Некоторые попадаются упитанные, я давно замечал.

– Ну ты первый и будешь жрать, если опарышей отогнать успеешь. А я посмотрю. Чего это тебя на людоедство потянуло?

– Кто бы спрашивал, – хмыкнул Лютый. – Ты бы лучше рассказал, что это у вас там за новая каннибальская забава очередная процветает?

– А-а, ты вот про что, – усмехнулся Гоблин. – А кто тебе рассказал?

– Да про ваши выходки по всей дивизии на следующий день же узнают, – ответил Лютый. – Так что это такое?

– Да есть у нас в соседней роте парень один, Чарли Циммерман. Вот он и придумал свеженькую модификацию под оба боевых симулятора: сперва под первый, а потом под второй. «Head Hunters» называется – «охотники за головами».

– И ты еще меня каннибализмом попрекаешь. Головы-то, небось, по ходу охоты отрывать-то надо?

– Само собой! Для того и упражняешься, чтобы чужие отрывать в легкую, а свою чтобы ни за что не оторвали. Да ты же сам знаешь, как эти тренировки всем осточертели: вход в помещение, прикрытие, выход... залечь, откатиться... Ребята маются без разнообразия, вот и придумывают, кто во что горазд.

– Где же можно раздобыть это сокровище?

– Как обычно: www.planetquake.com/headhunters/.

– Ну так и что там?

Доев пайку и запив из фляги, Гоблин сыто развалился на ящиках, заложил руки за голову и, блаженно улыбаясь, уставился в потолок.

– В общем-то все как обычно. С одной стороны – нормальный дэсматч. С другой стороны – нормальный дэсматч отдыхает.

– Да ну? – недоверчиво спросил Лютый.

– Отвечаю! отдыхает напрочь. После HeadHunters я к стандарту охолодел напрочь. Quake – стандарт в мальтиплеер – это 10 из 10 возможных, все остальное и рядом не валялось. Я имею ввиду другие симуляторы, а не TF, CTF. Так вот, если стандарт – это крепкая десятка, то HeadHunters – это ровно 13.

– Основание? – серьезно спросил Лютый.

– Система наборов фрагов. Там она не так как обычно.

– А как?

– Ну, во-первых, в определенных местах уровней установлены специальные жертвенные Алтари. Есть там некоторый элемент здорового сатанизма, как это у нас принято. Так вот, Алтари. Стоят они в таких местах, куда есть хотя бы пара входов, а кое-где, и все четыре. В первом КВАКЕ Алтари сделаны очень даже круто: такой частокол из окровавленных острых пиковин, на которые насаживаются оторванные головы убиенных. Во втором КВАКЕ это переделанные респаун споты, в которых булькает кровища и подскакивают ободранные черепа. Лично мне больше нравится вариант за номером первым. Да и вообще, все первое всегда лучше второго, ты же знаешь. Там и звук отличный: под пение тайных, особо злобных мантр, что-то такое тяжко стучит. Кое-кто пытался мне втереть, что это биение сердца Алтаря, но я скажу тебе правду, камрад: это молот Богов шарашит по наковальне, плюща мозги идиотов и неудачников ЛАМЕРОВ, угодивших к ним в лапы на перековку. Алтари эти, скажем так, пункты сдачи и приема оторванных голов. Работают они следующим образом: валишь противника, от него отскакивает голова, ты на нее набегаешь и голова запрыгивает с пола к тебе на пояс. Вместе с ней ты бежишь к Алтарю и пробегаешь через него. Вжик! – голова сдана, то есть насажена на пику, и только после этого благосклонные Боги выдают тебе фраг. А ты смотришь на Алтарь, наблюдаешь воочию торжество справедливости – насаженные на колья вражеские головы, и сердце твое наполняется тихим счастьем, а душа – гармонией.

– Толково придумано! – хмыкнул Лютый.

– Нет, та еще веселее закручено! Ясное дело, когда ты бежишь с головой, из нее на пол хлещет кровища. Чем больше голов, тем длиннее кровавый след. При резких поворотах он красочно завивается за углы и вообще выглядит отлично! Совершенно чарующее зрелище... – Гоблин сладко потянулся. – Ага, очень прикольно смотрится... Но все не так просто, камрад!

– Да я и не сомневался ни секунды!!! И что же у нас опять не просто?

– Система начисления фрагов! Одна голова – один фраг. Две головы – три фрага, три головы – шесть фрагов...

– Это как это?! Что-то я не догоняю.

– Арифметика здесь простая: восемь баб – шестнадцать сисек.

– Ну, с бабами и сиськам и мне давно все понятно, а что с головами?

– И с головами тоже такая же ботва. Одна голова – один фраг. Две головы – это один плюс два, то есть три. Три головы – это один плюс два, плюс три, итого шесть.

– О как! – хлопнув по ляжке крякнул Лютый. – Тонко задумано! Арифметическая прогрессия понимаешь!

– Она родимая! – почесал живот сытый и довольный Гоблин. – При этом, сам понимаешь, чем больше притащишь голов, тем больше получишь фрагов.

– В общем-то, справедливо! – одобрил Лютый.

– Согласный. Но тут главное – не переборщить. Нахапавший голов похож на беременную паучиху, увешанную яйцами. Бежит такой, издалека заметный. Однако подобные потуги – набрать голов побольше – однозначно ведут к тому, что на пути к Алтарю у тебя могут отобрать и все добытые чужие, и твою собственную. И тоже сдать.

– Экое бесстыдство! – расстроился Лютый.

– Не скажите, Федор Михайлович!

Тут надо отметить, что диверсанты постоянно звали всех оппонентов в спорах «Федорами Михайловичами». Пошло это от старого, но страстно ими обожаемого анекдота про Достоевского и Раскольникова:

Достоевский скорбным голосом укоряет своего героя:

– Что же ты это, Родик? За двадцать копеек старушку убил!...

– Не скажите, Федор Михайлович! – злорадно отвечает герой. – Пять старушек – уже рубль!..

Гоблин продолжал:

– Во всем нужна разумная достаточность, иначе может наступить головокружение от успехов. Пять голов – вот мой совет начинающим. Пятнадцать фрагов, если мне не изменяет память. А вот если ты будешь таскать по одной голове – получишь всего пять.

– Как это ты говоришь: кто понял жизнь – тот не спешит.

– Совершенно верно, камрад. У меня редко получается нахапать 8, а девять – это вообще потолок. Столько донести не дадут никогда, ведь там повсюду злые враги с оружием бегают! Так что тише едешь – шире харя!

– Так-то оно так, но ведь любой кретин сможет организовать засаду около Алтаря и еще на подходе отбирать у честных тружеников непосильным трудом нажитые головы.

– С мягким знаком, камрад! Не ты один такой умный. Циммерман тоже не первый день моды строчит, поэтому в каждый Алтарь встроено архиполейзнейшее антикамперское приспособление.

– Это как так?

– А вот так! Как только ты постоишь немножко в определенном радиусе от Алтаря, так зоркие Боги тебе сперва сообщат, что они ненавидят камперов, а потом начнут из тебя отсасывать жизни и портить броню. Дескать иди гуляй, не надо тут торчать. Так что с камперами около Алтаря все очень строго.

– Значит, ты рекомендуешь подтаскивать пяток, не больше?

– Так точно. Передозняк – он и на Строггосе передозняк. Пять голов хорошо, а шесть уже плохо. Жадность ни к чему хорошему не ведет, а скромность украшает диверсанта. Добрее надо быть, камрад!

Угрюмо гудя, над мертвыми монстрами уже во всю работали густые стаи свирепых мух Строггоса. При обычном раскладе мух нигде не было видно, но стоило появиться трупу, как они тут же появлялись из ниоткуда и рьяно принимались за работу. Их жизненный цикл был стремителен и краток. Прилетевшие мухи немедленно откладывали на труп яйца, через минуту из яиц вылуплялись личинки и принимались за еду с таким остервенением, что уже через пол часа на полу оставалась только лужа зловонной жижи и несъедобные металлические части в ней. Именно это и лежало на том месте, где они недавно заскладировали гладиатора и берсерка.

В дверь кто-то скребся, скребся упорно. Было слышно, как на той стороне упорно пытались разблокировать замок. Друзья молча посмотрели друг на друга. Гоблин кивнул и шагнул в сторону щита управления, а Лютый вынул из рюкзака мину и начал пристраивать ее на полу, терпеливо подбирая угол и расстояние. Гоблин закончил возиться со щитком и быстро пошел обратно. Лютый щелкнул рычажком инициализатора на мине и отбежал метров на 15, быстро поставил вторую и побежал за ним.

Они снова засели за ящиками. Рюкзаки были одеты, оружие заряжено, боеприпасы и гранаты аккуратно разложены рядом на полу. Лютый отстегнул черную трубу гранатомета и положил под рукой.

– Погнали наши городских? – спросил Гоблин.

– Вдоль реки, поближе к лесу, – ответил Лютый. – Отворяй.

Щелкнул маленький выключатель, дверь на другом конце помещения пошла вверх. И туту же внутрь рванулось шестеро строггов. Лютый спокойно нажал на кнопку, и на той стороне грянул оглушительный взрыв. Стограммовый заряд вышвырнул плотный рой металлических кубиков и шипов, которые тут же яростно впились в тела и головы нападающих. Вслед за взрывом помещение огласил яростный вой, и монстры волчками закрутились на полу. Сквозь вой завизжали рэйлганы, и через несколько секунд все затихло. Злобно загудев, мухи черной тучей поднялись из лужи и рванули на свежатинку.

– Наши мушки даже заскучать не успели, – заметил Лютый.

Из прохода донеслись отрывистые крики команд и топот множества ног. Затем все снова стихло.

– Камрад, а ведь их там много.

– Слышу. Группируются, козлы.

С той стороны снова раздался громкий выкрик, и в помещение сплошной волной хлынули строгги.

Лютый не торопясь снова нажал кнопку. Грохнул новый взрыв, бегущих впереди силой отбросило назад, и в дверях образовалась визжащая кровавая куча.

– Мочи козлов, камрад! – заорал Гоблин, всаживая в кучу пулю за пулей не целясь.

Лютый уже пристраивал на плече черную трубу гранатомета. Умпф-ф-ф!!! – ухнула труба, изрыгнув с другого конца длинный огненный хвост. Тупорылая ракета стремительно ринулась к дверям. Лютый привстал и, наморщив нос, глядел ей в след. Ракета врезалась прямо под шевелящуюся груду тел, и грянул такой мощный взрыв, что из прохода мгновенно исчезло все. Завизжали рикошетящие по стенам осколки, влажно зашлепали по полу разлетевшиеся обрывки тел.

В ответ из-за двери, рикошетом отскакивая от стены непрерывной очередью полетели гранаты. До укрытия они не долетали, но осколки били по всему помещению. Прячась от раскаленной зазубренной смерти диверсанты упали на пол.

– Добавь! – крикнул Гоблин.

На этот раз Лютый перенес прицел немного за дверь. Снова ухнула труба, вторая ракета помчалась через проход. Сдетонировала она об пол метрах в пяти за дверью. Рвануло, и все осколки разлетелись по смежному помещению. За взрывом опять дружно взвыли новые раненые, а поток гранат мгновенно иссяк.

– В очередь, сукины дети!!! – орал из-за соседнего ящика Гоблин. – Еще парочку!!!

Лютый перенес прицел еще дальше и снова выстрелил. Вместе с криками из-за двери донесся звук воющих турбин, и через мгновение через дверь влетел летун. Лютый взял упреждение и спокойно выпустил очередную гранату. Однако летун был вовсе не глуп: мгновенно грамотно застрейфился и открыл беглый ответный огонь из импульсного лазера. Луч заплясал по ящикам, завоняло паленым деревом, и бойцы снова упали на пол. В этот момент ракета попала в стену и взорвалась. Волна ударила летуну в спину и на мгновение сбила ему прицел. Оба диверсанта тут же выскочили из-за ящиков, как чертики из коробки, и одновременно выстрелили из рэйлганов, уворачиваться от пуль которых еще никто не научился. Одна пуля попала в голову, вторая попала в грудь и прошибла двигатель насквозь. Вой потерявшей управления турбины резко пошел на убыль, остатками тяги летуна бросило на пол и проволокло вперед мордой по железу, турбина замолчала, и в помещении наступила тишина. Лютый снова взял трубу и на всякий пожарный пустил в дверь еще одну ракету.

Гоблин уже прыгнул через ящик и побежал к двери. Ракета взорвалась в глубине помещения и количество орущих резко увеличилось. Бросив трубу, Лютый подхватил рэйлган и помчался следом.

На бегу Гоблин рванул с груди гранату, и метнул ее за ракетой. Граната влетела через дверь, отскочила от пола и сразу же ахнул взрыв. Снова осколки ударили по металлу, и количество орущих резко сократилось. Вслед за первой полетела вторая, за ней третья. Крики почти сошли на нет, но несколько голосов продолжали надрываться так, что у Гоблина волосы на руках встали дыбом.

Тяжело дыша, они стояли прижавшись к стенам, по сторонам от прохода. Гоблин глубоко вздохнул, резко выдохнул и молча кинулся в дверь. Лютый без отрыва последовал за ним.

Внутри все стены от потолка до пола были перемазаны оранжевой кровью. Повсюду валялись куски разорванных тел, механические конечности в вперемешку с настоящими. Орали лежавшие на полу посеченные и изуродованные осколками ганнеры. Тут же заработали рэйлганы, и через пару минут наступила относительная тишина.

Остро резал нюх кислый запах взрывчатки, ел глаза дым. Бойцы быстро, по-крысиному, перебегали от тела к телу и безжалостно добивали оставшихся в живых.

– Быстрее, камрад, быстрее... Сейчас остальные подойдут, быстрее... Только не стреляй! – лихорадочно шипел Гоблин, раз за разом загоняя огромный диверсантский нож под панцирь очередного ганнера.

Лютый уже заканчивал на своей половине и энергично потрошил рюкзаки с боезапасом. Гранаты у строггов тоже были хороши, а своих уже почти не осталось.

Внезапно последний ганнер дернулся, перевернулся на бок и молниеносно навел правую руку на Гоблина. Спасло его только то, что пулемет монстра не мог открыть огонь мгновенно. Ему было необходимо сначала раскрутить стволы. Засвистел электропривод, заработали механизмы. Гоблин прыгнул вперед, поскользнулся в луже крови и упал. Тут же загрохотала очередь, однако левая нога в высоком ботинке с маху ударила под руку, отбрасывая струю свинца вверх. Правая рука с хрястом врезалась в искаженную от злости физиономию монстра. Змеей извернувшись диверсант уже лежал на ганнере, левой рукой отводя в потолок грохочущий пулемет, а правой проталкивал нож под квадратный подбородок.

Ганнер захрипел и попытался сбросить с себя человека. Однако сделать это было никак нельзя, потому что Гоблин вцепился в него как паук. Пулемет смолк, только вращались без выстрелов стволы. Нож входил все глубже. Монстр затих, но в глазах его продолжала гореть смертельная ненависть. Гоблин напрягся и рывком пропихнул нож до упора. Глаза недоуменно моргнули и затянулись пленкой.

Гоблин по-отечески похлопал монстра по щеке, выдернул нож и вытер его об физиономию покойного. Затем вскочил, одним рывком перевернул труп на живот и принялся тормошить его рюкзак. Патроны – нет больше патронов, кончились. Гранаты – ага, одна, вторая, третья, четвертая... Всего одиннадцать, больше нет. Успел разбросать, урод. Так, следующий.

Они сноровисто обчищали трупы, не сводя глаз с черневшего в углу прохода. Оттуда в любую секунду могла нагрянуть подмога. Двери там не было, и перекрыть проход было невозможно.

Прошло уже примерно 3 минуты, а никто почему-то не появлялся. Друзья молча переглянулись. Похоже, там никого нет. А почему же тогда эти приперлись? Видно, успел кто-то дунуть.

Лютый подобрал рядом лежащую оторванную голову, установил ее на полу поустойчивее. Встал, отошел на несколько шагов. Взял короткий разбег, набежал, и умелым, мощным ударом сапога послал голову в дверной проем. Голова с тихим шелестом вылетела в дверь и скрылась из виду.

Тишина, никакой реакции. Обычно монстры такого глумления не выдерживали и сразу бросались в атаку. Точно, никого там нет.

Бои в подземельях имели свою специфику. Поскольку все стены были цельнометаллическими, радио связь использовать было невозможно. Гравитационные армейские передатчики надо было возить за собой на тачке, поэтому диверсионно-штурмовые группы действовали автономно, вообще без связи. У строггов подземная связь поддерживалась по проводным и оптическим линиям. Однако как только бойцы находили первый разъем, как тут же к нему подключалось либо напряжение в несколько тысяч вольт, либо боевой криптоновый лазер. И то, и другое вело к полному выводу вражеской аппарутуры из строя. На всякий пожарный так поступали с каждым разъемом.

Сами же солдаты общались при помощи акустической аппаратуры шлемов, которая позволяла вести разговоры на огромных дистанциях. Процессор обрезал пиковые нагрузки, фильтровал звук и выдавал отличный сигнал. Друг с другом можно было разговаривать даже во время артобстрела, орали все просто по привычке, и от перевозбуждения. При этом и в режиме покоя любая человеческая речь в радиусе прослушивания неусыпно отслеживалась, и о каждом слове немедленно подавался сигнал хозяину. Стогги поначалу пытались применить это в своих интересах, однако у них ничего не вышло. Речь солдат обычно состояла из слов непечатных и вне контекста бессмысленных. Так что все потуги строггов имитировать ее ни к чему не привели, потому как правильно ругаться они так и не научились, а шуток не понимали.

Вот и сейчас оба диверсанта, наклонив головы и замерев, внимательно слушали, как кувыркается в соседнем помещение зафутболенная голова. Голова ударилась об пол, подпрыгнула и долго летела по воздуху. Лестница, поняли оба. Голова снова ударилась и опять полетела. Большая лестница, отметили про себя. Голова смачно чвякнула об пол, весело запрыгала с костяным постукиванием, шмякнулась об стенку и затхла. Далеко. Помещение – будь здоров, выпятил нижнюю губу Лютый. Гоблин понимающе кивнул и мотнул головой в сторону двери.

Пятясь задом, они отступили в ту дверь, из которой пришли. Снова заперли ее и опять пошли к ящикам. Там оба собрали с пола разложенные боеприпасы и рассовали их по карманам и рюкзакам. Лютый зарядил гранатомет и снова приторочил его к рюкзаку. Собравшись, они рысью побежали назад.

Вышли через дверь, и на этот раз, закрыли ее с другой стороны, после чего основательно заминировали. То же самое они всегда проделывали с остальными дверьми, которые оставались у них за спиной.

Закончив с дверью, диверсанты двинулись ко второму выходу. Дверь вела на широкую площадку с низким бордюром. С площадки вниз уходила широкая лестница. Бойцы на четвереньках подошли к бордюру и осторожно заглянули через край вниз.

Начиная примерно с километровой глубины все подземелья имели огромные размеры. То, куда они вышли, не было исключением.

Перво-наперво Гоблин высмотрел на стенках решетки вентиляционных труб. Шахты вентиляционных труб были самым удобным путем перемещения по ряду причин. Погоню в них было организовать практически не возможно, а травить забравшихся туда диверсантов газом стогги не могли из-за опасения умертвить своих собратьев. Перекрыть их тоже было никак нельзя, без поступающего с поверхности воздуха жители подземелий продержались бы очень недолго. Диверсанты пользовались трубами винтеляций с особым удовольствием и в тренировочных лагерях проводили даже соревнования по новому прикладному виду бега – в полной выкладке на четвереньках. Все спускавшиеся под землю нашивали на колени и локти толстые кожаные заплатки и в обязательном порядке брали с собой крепкие перчатки, так что ползанье по трубам было поставлено на профессианальную основу.

Присмотрев решетки они направились осматривать помещение. В углу, как обычно, стояли горы ящиков. Диверсанты бдительно осматривали все углы. Вроде никого. Никаких шевелений, тишина. Только вонища какая-то непонятная из угла идет. Там же, с правой стороны, находился широкий водоем. Осторожно подойдя к ящикам, они обошли их с двух сторон. За ящиками никого не было, зато там был стол, а возле него лавочки и бочки с едой. На столе стояло 15 полных мисок, тут же валялись ложки и какие-то крючки.

Лютый наклонился над миской, потянул носом, скривил физиономию и отвернулся.

– Не будешь, что ли? – ухмыльнулся Гоблин.

– Ты сам понюхай! – огрызнулся Лютый. – Как они эту парашу жрут...

Дух от мисок шел чудовищный. Бойцы вышли из-за ящиков и обшарили остальные углы. Насмотревшись, они закрыли глаза и включили акустические системы шлемов на полную мощность. В головах зазвучали какие-то смутные раскаты, непонятный гул и отдаленные шумы. Внутри помещения не было слышно ни дыхания, ни шевелений.

Гоблин открыл глаза и сказал:

– Они все пришли отсюда, из этого помещения.

– Думаешь?

– Да. Иначе все бы уже кишмя кишело этими уродами.

– И никого не предупредили?

– Сам видишь. Сюда придет только разводящий гладиатор, когда хватятся того, что мы завалили. Причем не один, а с целой оравой. Их тут, как в Бразилии обезьян. А вот они уже предупредят остальных обязательно.

– Как?

– А они всегда гонца за собой оставляют. Как только начнем стрелять, гонец сразу побежит за подкреплением. Я тебе больше скажу, камрад: он уже убежал. И времени у нас осталось...

Гоблин глянул в прицел на часы.

– Еще минут 15. Не больше. Сколько у тебя осталось мин?

– Пять, и две ловушки.

– У меня 4 мины и тоже две ловушки. Кто пойдет? На морского кинем?

– Да отстань ты! – и Лютый побежал минировать двери.

Никого не найдя, Гоблин отправился к выходу. Засев за бордюром он внимательно смотрел за обеими дверьми поверх прицела. Лютый внизу быстро поставил две мины, у каждой двери присобачил по две гранаты на растяжках и бегом помчался к воде. Присев около водоема он набрал полную флягу и побежал назад. Запыхавшись выскочил на площадку и залег за бордюром с правой стороны.

– Камрад, шайтан-труба – у тебя! – напомнил Гоблин.

Лютый отложил рэйлган и отстегнул трубу от рюкзака. Проверил заряд, поднял прицельную рамку, установил дистанцию, послушал звуковой сигнал прицела. Затем бросил во фляжку обеззараживающую таблетку и закрутил крышку, запихав фляжку в чехол за пояс, спросил:

– Мы на чем там остановились?

– В смысле?!

– Ну, наши «Охотники за головами».

– А-а... Я уж и забыл. Но вещь хорошая, я тебя понимаю. Ты к голове-то сапожиной эвон как приложился... Чувствую, игра у тебя пойдет!

Гоблин с чувством плюнул на пол.

– Короче, фраги. Как считать – разобрались. Вот наотрывал ты с пяток голов, бежишь к Алтарю на сдачу, а тебя – бэмс! – и грохнули.

– Ты прекращай это – меня и вдруг «грохнули»! Давай лучше это ты бежишь и тебя грохнули.

– Ну ладно, давай это я бегу и меня грохнули. Всякое в этой жизни бывает, камрад. И тогда я резко жму на риспаун и галопом бегу к месту гибели. Враг мог быть ослабленным, а так оно обычно и бывает! По ходу битв даже самым суровым бойцам шкуры так портят, что уже и не до сдачи голов становится, лишь бы где-нибудь отожраться. Еще враг мог ввязаться в бой с кем-то еще и тоже завернуть ласты – возможностей шквал, так что вероятность того, что тебя поджидают твои законные головы и пара свеженьких очень велика. С кучей голов враг много не проходит, слишком много вокруг недовольных. Беги, проверяй наличие голов на месте преступления, а если их нет – бросайся в погоню и отбирай свое. Самая опасная ситуация складывается на подходах к Алтарю: там кипят такие страсти, что со слабым здоровьем лучше не соваться! Особенно на таких проверенных временем уровнях как E1M7. Алтарь там стоит в комнатушке с гренэйд лаунчером, и в этой самой комнатушке идет ТАКАЯ мясорубка, что ни одному любителю «мяса» и не снилось! Причем мясорубка сугубо осмысленная! Или, например, E1M2. Алтарь стоит на мосточке, и головы убиенных валятся прямо в воду. Головы, надо заметить, обладают своей собственной физикой, выражающейся в повышенной прыгучести. При завале противника голова отскакивает достаточно далеко, зачастую ее, подлюку, даже не успеваешь отыскать. И вот они кучами валятся в воду, все прыгают и ныряют за ними, стрельба, вопли, визги – полный атас!

– А свою голову оторванную после риспауна можно взять?

– Легко! Так частенько бывает: грохнули тебя, а ты рядышком появился, головенку свою – цап-царап! – и на сдачу отволок. Пустячок, а приятно!

– А подлянки?

Гоблин ухмыльнулся. В этой области корпус имел массу специалистов, и состязаться с ними в деле причинения вреда и всяких гадостей было невозможно.

– Скажу сразу: все они имеют смысл только в дуэлях. В «мясе» на это просто нет времени, да и ни к чему они там. Значит, дуэль. Перво-наперво, раскидывай приманки. Можно скидывать оружие, рюкзак и головы. Засядешь наверху, метнешь вниз головенку-другую, и ждешь, когда клюнет. Это недолго. Пристрелишь халявщика – и опять ждешь, благо приманка богаче стала. Так что сам поосторожнее с валяющимися бесхозными головами. Там всегда кто-то рядом сидит.

– Так, а что с командами?

– Ну, с командами еще веселее! Там способы начисления фрагов еще круче!

– Да уж куда круче после такого людоедства?

– Нет предела злобе Q, камрад! Значит, команда. Тут главная задача – передача голов друг другу.

– Это еще зачем?

– Поясняю на примере. В команде ты, Кабан и я. Ты захватил голову, и у тебе уже считай есть законный фраг. И тут ты мастерски отдаешь пас Кабану! Кабан подхватывает голову, и ее цена тут же подскакивает на один пункт, то есть при сдаче, за нее Боги дадут уже два фрага. А если у Кабана хватит ума и он паснет на меня, то цена этой оторванной башки возрастет до трех!!! Подчеркиваю красным, камрад: если после этого дотащить ее до Алтаря, то каждый отхватит по три жирных фрага, а все вместе как команда – ровно девять!

– Эвон как!

– Ага!

– А если распасовочку одной головой проводить, взад-назад?

– Это можно. Но толку – никакого. Боги не фраера, камрад, их такими дешевыми трюками не проведешь. А поэтому надо держать стаей.

– Ну ты выдумал: в дэсматче стадом бегать! С первой же ракеты в такую толпу враг по фрагам в отрыв уйдет!

– Осторожнее, камрад! Я сказал стаей, а не стадом. Это же разные вещи! Чему нас учит древняя мудрость народов земли? Семеро одного не боятся! Вот он, разум Тысячелетий! Бежим стаей, охотясь на сбившихся в стада или отбившихся от стад врагов, экстренно оказывая первую хирургическую помощь противнику по избавлению от явно ненужных голов. И вот, как только в наших лапах оказывается чужая голова, как тут же проводится грамотная распасовка! При этом необходимо зорко присматривать за своей броней и здоровьем, потому как нести добычу на Алтарь должен самый крепкий паренек, а остальные должны проявлять о нем отеческую заботу. Если у тебя здоровья осталось ровно на два раза поссать – верни головы немедленно! И если приятель сбрасывает головы назад, то он телом слаб. А если не сбрасывает, то он либо крепок, либо отчаянно глуп. При любом раскладе, надо прикрывать его изо всех сил, иначе хорошего счета не будет. Пойдет один, в результате место него до Алтаря доберется только его бестолковка. А норма разового заноса тут, при командной игре, будет поменьше: четыре-пять голов, не больше!

– А если нахватить головенку убиенного товарища по команде? Или, скажем, самому его завалить? Засчитают?

– Я тебе фамилию автора говорил?

– Ага. Циммерман, ДА?

– Угу. И ты думаешь, он дурнее нас?

Лютый тихо рассмеялся.

– Не дурнее, камрад.

– Ну, тогда и не терзайся сомнениями, все равно ничего не выйдет. Равно как не планируй в целях увеличения командного счета отчаянных самоубийств, это тоже не прокатит. А вот если ты снимешь головы товарища с тепленького трупа злого врага, то тогда Боги расценят их как справедливую добычу и вознаградят твое старание обычным порядком на общих основаниях.

В случае гибели – все как обычно, бежим на место расправы. Желательно по пути отожраться и вооружиться, потому что там вокруг бесхозных голов, наверняка кипят самые жуткие страсти и за кровавыми смерчами и мясными фонтанами вообще ничего не видно! Боги любят это дело, камрад... Как в анекдоте. Приехал в городишко цирк, стоит очередь в шапито. Зайдет двадцать человек, а выйдет, то пять, то три, то один. Мужичок сбоку смотрел-смотрел, считал-считал, потом решил в дырочку заглянуть, как такое получается. Смотрит вокруг арены горы трупов, а на середине арены стоит грузин, крутит вокруг себя на цепи огромную гирю и поет:

– Карусэл, карусэл, кто успэл, тот присэл...

Лютый посмеялся и снова спросил:

– Какие дают знатные привязочки?

– Чтобы действовать, как это у нас принято – грамотно, необходимо знать об имеющихся в наличии импульсах. Основной по умолчанию привязан к цифре 9, которая сбрасывает голову.

– Свою?!

– Нет, камрад, только чужую. Зачем – ты уже знаешь. Все импульсы можно забиндить по собственному вкусу:

impulse 21 – сбрасывает голову, по умолчанию – 9

impulse 22 – вызов товарища по команде

impulse 23 – вызов помощи, по умолчанию – h

impulse 24 – сброс выбранного оружия, по умолчанию – d

impulse 25 – сброс рюкзачка с боеприпасами, по умолчанию – s

– А что на счет оружия?

– Все в порядке! Есть одна добавка: выкинули гвоздомет и место него добавили grapping hook. Причем хук такой много целевой: можно и попрыгать, можно и товарища пристрелить. Инструмент центрального боя, стреляет одиночными гвоздями, каждый из которых по мощности воздействия на организм равен прямому попаданию ракеты в лоб, так что валит напрочь. Два попадания, и порвет любого. Перезаряжается не сильно быстро. Он не особо похож на тот, который с CTF, надо немного привыкнуть.

– А что не так?

– Ну, когда выстрелишь, то гвоздик, понятно воткнется в стену. Дальше надо подпрыгнуть, и тебя потащит вперед. При этом будешь болтаться на веревке, как гиббон на лиане, а если веревка наткнется на угол, сразу свалишься вниз. Отпустишь прыжок – упадешь. А при некотором навыке можешь подтаскивать к себе лежащие головы. Но главное, как обычно, – грэпл-джампы, ибо это самый продуктивный способ прорыва к Алтарю.

– Не кисло. А что с артефактами?

– Все тоже самое. Только невидимость немножко того... Интересная получилась.

– В смысле?

– Ну, сам ты, конечно, кроме квадратных глаз, весь исчезаешь. А вот головы, если они у тебя есть – они непременно есть, потому, как тут самый урожай и начинает собираться! – никуда не исчезают, а висят на тебе, как ни в чем не бывало, и кровища из них хлещет будь здоров!

– И какой же тогда смысл в невидимости?

– А какой в ней вообще смысл, камрад?

– Понятно. А что у нас на статус-баре?

– Ясный расклад: как только подхватишь оторванную голову, в спец окошке показывается перекошенная морда, означающая наличие присутствующей головы, а в правом нижнем углу демонстрируется предполагаемое количество фрагов. Ну, сколько получишь, если донесешь.

– На что похожа модель нашего серьезного бойца – охотника за головами?

– Да такая же. Только цвет один для портков и для куртки, чтобы уже никакой путаницы не было по вопросу «свой-чужой». Когда бьешься командами, то у каждого на голове одета бандана.

– Это еще что такое?

– Ну, тряпка такая полоской завязана.

– А-а... Слово какое-то идиотское. И зачем они?

– Сам не пойму. Все равно ничего разглядеть не успеваешь, там такая «карусэл» идет – мое почтение.

– Уровешки?

– Перво-наперво – все оригинальные от Quake. Вместе с ними – все разлюбезные нашими сердцами DM-карты. Ну и, само собой, нечто оригинальное, изготовленное индивидуальной группой созидателей.

hh1 – Shadows of SIN

hh2 – Spoon's Keep

hh3 – Spoon City

hh4 – The Defiled Chambers

hh5 – DcDm3

hh6 – DcDm5

hh7 – Punishment

hh8 – Armageddon 3

hh9 – The Elektra Complex

hh10 – The Epoch Turning

hh11 – Asylum of Remorse

hh12 – Walking the Dog

Целая куча! Сочинен специальный Пак! HeadHunters – великий мод, и отдавая ему должное, к постройке угрюмых уровней приложили мозолистые руки опытнейшие творцы, среди которых есть даже такой орел, как Dario Casali!

– Это еще кто такой? – недоуменно спросил Лютый.

– Ну, блин, камрад!.. – от такого святотатственного незнанья Гоблин аж подскочил. – Это ж Дарио! Ну, который Prodigy Special Edition навернул! Лучший левел addon для Quake!!!

– Знаешь, я когда слово «Prodigy» слышу, то у меня эмоции однозначные! Если оно где-то на чем-то написано, я обхожу это место за километр.

Гоблин засмеялся.

– Нет, там все наоборот. Prodigy, камрад, означает «чудо». И уровни его – чудо и есть, я их страсть как люблю! Он еще Plutonia Experiment под DOOM забомбил, а потом ушел в VALVE и там Half-life помогал сооружать. Серьезный парень. В общем, все уровни огромные, заточенные под толпу, на некоторых есть несколько Алтарей. Все как обычно: выдвигаешь консоль, пишешь название уровня – к примеру, map hh5, жмешь enter – и мы уже на месте!

– Под команду какие хороши?

– Да все! Но мне нравится hh5. Потом сам поглядишь, Пак – вещь замечательная. Кстати этот же самый уровень и в Half-life присутствует в некотором доработанном виде.

– Известные баги?

– HeadHunters настолько крут, что в нем даже баги отличные! Точнее – баг, потому как он там один одинешенек, сирота, да и тот к делу пристроен.

– Да ну?

– А то! Когда твою отстреленную башку поднимут с пола и поволокут к Алтарю, ты сможешь спокойно наблюдать за процессом транспортировки. А когда насадят на пику, то можешь полетать туда-сюда и покусать товарищей. В Паке голова еще и горит, а зубищами щелкает просто по-волчьи! Правда, время полетов ограничено и определяется количеством фрагов, то есть, чем их больше – тем полет дольше.

Удар в дверь раздался так неожиданно, что оба диверсанта аж подпрыгнули. Сила удара была такова, что толстая дверь аж прогнулась...