"Силь" - читать интересную книгу автора (Петров Дмитрий Владимирович)

Третья глава

Армия орков остановились в некотором отдалении от деревянной стены, окружающей Городом Людей. Стоящие впереди трое орков — главнокомандующий и оба Шамана, некоторое время осматривали стены, имеющие необычную форму — они плавно изгибались назад, внутрь Города, будто лежали на поверхности гигантской полусферы. Ворота, ведущие внутрь, были закрыты, а наверху стены стояли вооруженные люди, готовые к осаде.

— Странное оборонительное решение, — нахмурился Старший Шаман.

— Иди! — скомандовал главнокомандующий Младшему Шаману, а когда тот немного замешкался, отправил его вперёд мощным пинком. Младший Шаман потихоньку побрёл к воротам, настороженно посматривая на луки в руках защитников Города. Пока он шёл, явно собираясь произнести речь и подыскивая для этого наиболее удачное место, главнокомандующий внимательнейшим образом осматривал суетящихся и размахивавших оружием защитников, большинство из которых не имело доспехов. Вооружение людей также оставляло желать лучшего — в основном оно состояло из сельхозинвентаря, от топоров до вил и кос. Главнокомандующий презрительно процедил:

— Крестьяне…

Спокойствие среди защитников Города сохраняли лишь несколько человек. В первую очередь внимание орка привлек седобородый старец с величественной осанкой, и двое разодетых молодцов, стоящих по сторонам от него. Обеспокоенный орк пригляделся к ним внимательнее — и на его лице отразилась смесь облегчения с презрением. Надменный юноша по левую руку от старосты хоть и сверкал позолоченным доспехом и инкрустированным самоцветами оружием — но эти дорогие побрякушки никак не годились для боя. Человек, хоть сколь-нибудь знакомый с военным делом, их бы никогда не нацепил. А старец и стоящий справа от него человечишка с таким вожделением поглядывали на доспех главнокомандующего оркской армии, что тот безошибочно понял, в чём их слабое место.

Затем внимание орка привлёк рослый парень, вооружённый копьём и рассматривающий армию орков с лёгкой усмешкой — на левом фланге; заметив его, главнокомандующий орков заметно помрачнел:

— Воин… Откуда здесь — Воин?…

На правом фланге защитников выделялась группа из трёх низкорослых бородачей. Двое из них, одетые в полный металлический доспех, тускло блестящий железом, поигрывали внушительного размера металлическими дубинами, нехорошо поглядывая на орков. А третий, стоящий в центре, одетый в явно более дорогой и очень прочный доспех — прочный даже на вид — был занят тем, что беззаботно грыз сочное яблоко, подбрасывая и ловя свободной рукой молот. Заметив эту троицу, главнокомандующий помрачнел ещё сильнее.

— Гномы… — с неприкрытой ненавистью протянул он. — Только их здесь не хватало…

— Гномы, — уверенно констатировал Старший Шаман. — Из клана рудокопов. Двое простых рудокопов, а один — сын главы клана… третий сын, судя по молоту. Интересно, что они здесь делают?

— Ты уверен? Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил главнокомандующий.

— Я — шаман, — ответил тот. — А шаман должен много знать, иначе его племя долго не протянет. А с чего ты переполошился? Их же всего трое — пустяк…

— Если это рудокопы, то это пустяк. Хвала Морготу, что они не из клана Воинов… Ты не видел гнома-Воина в деле, и не представляешь, на что эти бестии способны — сильные, как элефанты, быстрые, как пантеры, в их проклятых непробиваемых доспехах… С рудокопами — управимся…

Тем временем Младший Шаман остановился, приосанился, принял, по его мнению, гордую позу оратора и начал речь, обращённую к обитателям Города:

— Приветствую вас, Люди! Час настал, и свобода пришла на вашу многострадальную землю! Мы принесли вам свободу, независимость и магократию!

Защитники никак не отреагировали на эту речь, разве что гном, грызший яблоко, небрежным, но сильным движением отбросил недоеденный остаток яблока.

— Магократии — ДА!… - провозглашал тем временем оратор, не заметивший броска гнома. За это ему тут же пришлось расплатиться, ибо на последнем слове сочный огрызок врезался ему точно в лоб, разбрызгивая сок во все стороны. Младший Шаман, увлечённый своей речью, совершенно не ждал ничего подобного — поэтому он неловко отшатнулся, запоздало вскидывая ладони. Споткнувшись, он потерял равновесие, взмахнул руками и неловко сел наземь. Защитники стены, увидав такое зрелище, дружно грянули хохотом. Хуже всего для орка было то, что воины армии орков тоже не удержались от смеха — нечасто им выпадает увидеть подобное происшествие в исполнении важных и неприступных шаманов!

— Что это за балаган? — недовольно процедил главнокомандующий, с презрением глядя на Младшего Шамана.

Младший Шаман в совершеннейшей ярости вскочил на ноги, размазывая яблочный сок по лицу, и закричал, срываясь на фальцет:

— Вы… Вы… По какому праву?!

— А по какому праву вы собираетесь установить у нас магократию, без нашего на то согласия? — в диалог вступил тот самый рослый парень с копьём.

— А вы против? — не ожидавший такого вопроса Младший Шаман попытался найти выход из положения, стараясь потянуть время, постепенно остывая и приходя в себя.

— Против, — уверенно сказал парень с копьём, а гном добавил:

— Против-против, не сомневайся!

— Это из-за диктатуры тирана вы против! — орк наконец-то овладел собой и включился в словесную дуэль. — Мы освободим вас от диктатора, который вас злобно гнетёт…

— Какого ещё диктатора? — ехидно поинтересовался гном, разводя руками и нарочно играя на публику, изображая удивление, и даже немного переигрывая. — Нет здесь никакого диктатора!

— А как же… Вами же кто-то управляет… Кто вами управляет? — спросил несколько сбитый с толку орк.

— А ты не знаешь? — нахально подмигнув, ответил вопросом на вопрос гном. — Сначала бы выяснил, потом бы приходил! Сходи узнай!

Орк лихорадочно принялся искать достойный ответ и, наконец, когда его взгляд упал на седобородого старца, выглядящего весьма начальственно, нашёл в себе силы ответить:

— Вот он — тиран! — произнёс орк, указывая пальцем на старца.

— Этот? — картинно изумился гном. — Да это дядюшка Джо, работающий в харчевне; он протирает столы и подносит пиво, а также выносит мусор… иногда.

Старец недовольно нахмурился и грозно зыркнул на гнома, но среди остальных защитников воцарилось непринуждённое веселье и смех. Орк, не в силах найти слов для достойного ответа, да так и остался с открытым ртом, а гном его добил:

— Единственное, по отношению к чему он тиран — так это к объедкам; их он уничтожает со всем пылом нерастраченной юности… Так что не угадал! Попробуй ещё!

И защитники Города, и осаждающие дружно грянули хохотом.

Пауза затянулась, и Старший Шаман не выдержал:

— Пора кончать этот балаган, — негромко сказал он главнокомандующему и быстрым шагом направился к Младшему Шаману. Гном тем временем продолжал осыпать незадачливого Младшего Шамана насмешками:

— Ну же! Неужели не можешь угадать, маготворец? Может, тиран — это он? — издевательски поинтересовался гном, указывая на парня с копьём. — Или вот этот? — гном ткнул пальцем в худощавого подростка с огромной косой в руках. — Или вообще, тиран — это Я! — закончил он под всеобщий хохот, принимая донельзя горделивую и важную позу, которая, с учётом его невысокого роста, выглядела весьма комично.

У орка тем временем появилась идея:

— А почему бы тебе им не стать? — вкрадчивым и странно вибрирующим голосом спросил он у гнома. — Представляешь, всё у твоих ног: роскошные замки, дорогие лошади, длинноногие девушки…

— Зачем мне девушки у ног? — с выражением предельного простодушия на лице поинтересовался гном, вызывая новый приступ веселья вокруг. — Это тебе, чтобы добиться их благосклонности, нужно стать как минимум императором… Да и то не поможет. Разве что станешь Валар… Но всё равно — сомнительно. Крайне сомнительно.

Всё это гном произносил с очень сокрушённым, но в тоже время довольно комичным видом, так что с хохоту принялись покатываться не только защитники, но и сами вояки армии орков. Это совершенно вывело Младшего Шамана из себя — похоже, гном задел больное место, так что орк, совершенно потеряв контроль над собой, исступленно закричал:

— Умри! — и, неуловимым движением выхватывая нечто, очень похожее на обломок кости, направил его в сторону гнома. Рука орка сдавила обломок, и из обломка сплошным потоком в сторону гнома полетели шары, мерцающие тёмно-фиолетовым светом. В процессе полёта они увеличивались в размерах и в конце пути достигли двух локтей в диметре, вот они всё ближе к гному, всё ближе…

Защитники стены шарахнулись в стороны, но гном остался недвижим — он даже скрестил руки на груди и, усмехаясь, смотрел на приближающуюся фиолетовую смерть. Но на расстоянии вытянутой руки от гнома фиолетовые шары словно врезались в преграду — в невидимую стену полусферической формы, которая была своеобразным продолжением стены деревянной. Шары врезались в неё, расплылись по ней кляксами и погасли. Младший Шаман, не замечая этого, посылал шары один за одним, постоянно повторяя:

— Умри… Умри же!

И это продолжалось до тех пор, пока рука Старшего Шамана не взяла осторожной, но цепкой хваткой Младшего Шамана за предплечье. Только после этого Младший Шаман пришёл в себя, и обстрел прекратился. Гном спокойно продолжал стоять на стене, даже не шевельнувшись, и с ироничной улыбочкой на устах наблюдал за орками.

— И это всё, на что ты способен, недомерок? — издевательски поинтересовался он у Младшего Шамана. Тот ядва не взвился от этого оскорбления, особенно обидного как раз из-за того, что высказано гномом, но ладонь Старшего Шамана, с маху опущенная на плечо, удержала его от новых опрометчивых поступков.

— Мы проводим маготворческую операцию по избавлению людей от тирании! — торжественно возвестил Старший Шаман.

— Чьей? — поинтересовался парень с копьём.

— Тирании как явления, — не моргнув глазом, как и полагается опытному спорщику, ответил Старший Шаман,

— По какому праву? — продолжил парень словесный поединок.

— Во исполнение распоряжения Великого Моргота! — торжественно возвестил Старший Шаман. — Моргот в своей милости сказал принести вам свет магократии, ибо он не в силах видеть, как люди стонут под гнётом…

— Не стонем мы! — не выдержал подросток с косой.

— А вас никто не спрашивает! — в мгновение ока злобно окрысился орк. И продолжил столь же торжественно:

— Великий Моргот сказал принести вам…

— Какое право он имел такое сказать? — в словесную дуэль включился старец, которому, похоже, надоела роль пассивного наблюдателя. Орк явно ждал этого вопроса и очень обрадовался:

— Вы ослеплены диктатурой! — патетически воскликнул Старший Шаман. — А у нас свобода слова, и каждый имеет право сказать все, что хочет! Моргот реализует своё право! Он сказал: "Город Людей", и мы идем в Город Людей…

Наступила неловкая пауза. Видно, что защитникам Города нечего было ответить на столь оригинальную систему логических построений. Орк выглядел весьма довольным, он уже считал себя победившим в словесном поединке. Но в дуэль вновь включился гном:

— Значит мы, как свободные люди, можем вас свободно послать подальше, и вы также свободно пойдёте на все четыре стороны?

— Не советовал бы этого делать! — нахмурившись, ответил орк. Свою цель — победу в словесном споре — он считал достигнутой, и не хотел встревать в новый спор. А тут какой-то гном… Шаман начал злиться:

— Если вы не подчинитесь, то мы вас всех! ВСЕХ-Х!!! - голос Старшего Шамана, явно усиленный заклинаниями, усиливался и вибрировал. Гном тем временем извлёк из-под ног деревянную посудину, размером с полведра, принюхался и мечтательно закатил глаза:

— Да вы даже нормальное пиво не умеете приготовить! Вот у людей, — гном сделал глоток, явным образом демонстрируя удовольствие, — пиво хорошее, а придёте вы — где мне пиво добывать?

— У нас хорошее пиво, ты!… - сорвался Младший Шаман.

— Только пить его могут не все, — меланхолично поправил его гном. — А то, которое могут позволить себе все — такое пойло!…

— Сейчас ты убедишься, гном! — прошипел Старший Шаман и подбросил вверх нечто, похожее на камушек. Всем, кто помимо воли следил за его полётом взглядом, казалось, что его очертания смазываются, дрожат, он словно надувается изнутри. Шаманы тем временем начали совершать ритуальные движения, и увиденная непонятная поначалу картина стала компоноваться, приобретать знакомые очертания… Дракон. Огромный дракон, с горящими глазами, голодным взглядом и очень зубастой пастью.

Эльфийская принцесса резко остановилась. Она видела Город, оркскую армию и надувающегося перед стеною дракона, оббегая армию орков по широкой дуге, с тем, чтобы выйти к Городу с противоположной стороны. Миралисса от усталости едва стояла на ногах, но, тем не менее, почуянное ею шаманство заставило её замереть на месте.

— Иллюзия… — прошептала она, как будто защитники могли её услышать. — Они вас просто пугают…

Она зачерпнула рукой воздух, который остался в её ладони клочком тумана, и резким движением бросила его в направлении дракона, сотворённого орками. Мгновение ничего не происходило, а потом стало ощутимо дуновение ветра, дующего в направлении дракона, и становящегося всё сильнее.

Гном люто смотрел со стены прямо в глаза дракона — страшнейшего врага народа гномов. Он пытался вести себя непринуждённо, сделать вид, что всё в порядке, опрокидывая в себя ещё хороший глоток пива, ополовинивший посудину. Но получалось плохо — рука гнома заметно дрожала, и капли, срываясь с посудины, летели во все стороны. Вдруг крепнущий порыв ветерка подхватил их, закружил в стремительном вихре и направил прямиком на дракона, сквозь которого они и пролетели. Насквозь. Гном мгновенно обернулся в сторону источника ветра, явно почуяв эльфийское волшебство, многозначительно хмыкнул, явно поняв что-то важное, и со злорадным блеском в глазах повернулся к дракону. Защитники Города негромко зашушукались — даже им стало наконец заметно, что крепнущий ветер сказался на облике дракона заметным образом — одно крыло стало длиннее другого, морда немного скосилась в сторону. Шаманы ускорили свои движения, пытаясь удержать форму дракона, несмотря на усиливающийся ветер — и поначалу им это удавалось.

— Эй ты, ящерица-переросток! — внезапно закричал гном, потрясая ведёрком с пивом, которого в нём осталось примерно четверть. А затем, с видимым сожалением, но решительно, швырнул деревянной посудиной прямо в физиономию дракона. Посудина, вращаясь, влетела дракону прямо в глаз — и пролетела сквозь дракона, как сквозь пустое пространство. Суета среди защитников стены несколько поутихла; весьма озадаченные, они уставились на дракона.

Младший Шаман не забыл удар яблоком, и поэтому вовремя заметил опасность. Взмах руки, и на пути посудины возникла мерцающая пурпурным огнём сеть. Посудина врезалась в неё, и сеть её легко, практически не встречая сопротивления, разрезала на кусочки. Но эти кусочки, тем не менее, продолжили свой полёт по той же траектории — вместе с пивом, которое начало здорово пениться в процессе полёта. Глазомер и крепость руки вновь не подвели гнома — траектория движения обломков проходила как раз в точности через голову Старшего Шамана. Тот вовремя заметил опасность, но отойти с пути полёта обломков уже не успевал. Поэтому он совершил плавный взмах рукой, описывая полукруг вокруг своего лица. И за его рукой потянулась белесая плёнка, мгновение спустя в которую врезались все обломки. Деревянные куски легко отлетели от поставленной Шаманом преграды, но жидкость, летящая в том же направлении — сквозь неё беспрепятственно просочилась, омыв Старшего Шамана пенистой пивной волной. Гном довольно прищурился — попал как надо, и Шамана перехитрил!

Тем временем дракона, оставшегося без магической подпитки, ветер сносил всё дальше в сторону, вовсе уж непонятным образом искажая его внешность, как в кривом зеркале — так что защитники вновь разразились смехом, выплёскивая в нём своё нервное напряжение, возникшее при виде дракона, который-то и самого храброго заставит вздрогнуть! Кувыркаясь и искажаясь, частично становясь прозрачным, дракон уносился всё дальше и дальше.

— С вас три серебряные монеты, — шутливо поклонился гном онемевшему от ярости мокрому орку.

— Что ж так дорого? — спросил парень с копьём.

— За доставку! — ухмыльнулся гном, вызывая новый взрыв смеха.

Старший Шаман наконец-то обрел способность членораздельно выговаривать слова:

— Ах ты бородатое чучело! Да, именно ты, с молоточком! Ты на какой помойке его нашёл, кривой такой? Или украл у кого? — намеренно провоцировал орк гнома, отлично зная, как трепетно гномы относятся к своему оружию, особенно к фамильному. Но гном на провокацию не поддался, хотя немного покраснел от гнева:

— Этот? — небрежным тоном спросил он, подбрасывая молот вверх левой рукой и ловя правой. — Мне его подарили.

Не ожидавший такого ответа Старший Шаман замолчал и лихорадочно принялся искать достойный ответ наглецу. А гном тем временем невозмутимо продолжил:

— Твои соплеменники, кстати, и подарили. Орки. Неделю назад мы повстречали полторы дюжины орков, возглавляемых одноухим орком… вернее бывшим одноухим.

— Это же Ухорез! — не смог сдержать удивлённого восклицания Младший Шаман. — Он исчез как раз неделю назад!…

— Почему бывшим? — поинтересовался Старший Шаман, окидывая гнома тяжёлым взглядом.

— Потому что теперь у него не осталось ни одного целого уха…, - охотно ответил гном, — да и головы как таковой — тоже не осталось! — добавил он, любовно поглаживая молот. — К сожалению, я не смог оставить им то, что они так горячо у меня просили взамен своих даров…

— Что же это? — полуспросил, полупрорычал орк.

— Жизнь, — коротко ответил гном. — Они так слёзно умоляли оставить им их жалкие жизни, стояли на коленях, а их главный безодноух даже пытался поцеловать мой сапог — вот этот, — и гном водрузил на бортик стены для всеобщего обозрения свою ногу, обутую в щегольской красный сапожек.

Эта последняя капля не то что переполнила чашу терпения орков, а разорвала её в клочья. Издав утробный вой, орки, совершенно забыв о дисциплине, без всякого приказа со стороны командования, неорганизованной толпой понеслись ненавистному Городу Людей и ещё более ненавистному гному. Ярость затмила им рассудок, они не обращали никакого внимания на отчаянные команды главнокомандующего, не думали ни о необходимости держать строй, ни о тактике и стратегии.

Хитрый гном довольно улыбнулся в густую бороду — очевидно, именно на такое спонтанное проявление ярости он орков и провоцировал. Заметив отогнутый вверх большой палец, который украдкой показал ему парень с копьём — дескать, ты молодец! — гном лишь еле заметно кивнул и крепче стиснул рукоять молота. Вовремя — орки были уже у подножия стены. Напирая друг на друга снизу, впиваясь в деревянную стену ятаганами и кинжалами, они принялись подниматься всё выше, вскоре они уже добрались до середины стены, причём скорость их движения всё возрастала, по мере того, как стена загибалась назад — чем дальше, тем сильнее…

— Странно, что они не ведут по наступающим солдатам стрельбу, — едва слышно пробормотал главнокомандующий. — Даже кипятком не пытаются облить, как обычно поступают крестьяне. Уж с крестьянами-то я повоевал достаточно. А эти защитники ведут себя… странно. Нестандартно. Они или вообще ничего не понимают в военном деле, или же готовят какой-то неприятный сюрприз…

Главнокомандующий зябко поёжился, преисполненный нехороших предчувствий. Он очень боялся того момента, которое рано или поздно настанет, и в ходе которого ему придётся сойтись в битве с равным противником. Исподлобья он всматривался в какие-то странные приготовления, которыми были заняты защитники. Каждый из них держал в руке какую-то ветвь с тёмно-зелёными листьями, и они явно чего-то ждали, внимательно глядя на парня с копьём…

Наконец, тот дал сигнал, махнув рукою — и десятки листьев оказались одновременно сорваны с ветвей и брошены в направлении нападающих. Оказавшись за пределами защитной полусферы, листья повели себя удивительным образом — каждый лист с треском разделился на полдюжины частей, быстро разлетающихся от него по весьма причудливым траекториям. С каждой из разлетевшихся частей произошло то же самое — и так несколько раз. Причём листья перестали быть безобидным капризом растительности, ибо из-за своей малой толщины они обрели остроту, сравнимую с остротою режущей кромки лучших клинков. В сочетании с высокой скоростью разлёта это обстоятельство сделало их крайне эффективным оружием для защитников и смертельно опасным — для атакующих.

К счастью для людей, опасность листья представляли лишь для нападающих, ибо защитную сферу они не пробивали, отскакивая от неё с сухим треском. Но даже самые лучшие доспехи, как правило, от листьев не спасали — ибо листья их пробивали влёт, как бумажные. Некоторые орки пытались отбивать летящие листья ятаганами, и иногда им это даже удавалось, если удар ятаганом приходится в плоскость листа. Но достаточно было ятагану встретить режущую кромку под острым углом, как от ятагана отлетал отхваченный кусок. Кроме того, орки вынуждены использовать, по меньшей мере, одну руку, чтобы удержаться на стене. Поэтому эффективно защититься от летящей отовсюду смерти было очень непросто.

Лишь один из орков, мастерски владеющий мечом, ухитрился отбиться от первой волны листочков. Но за ней последовала вторая, настигая уже дрогнувших и отступающих орков. Орк-мастер вогнал кинжал в стену, наступил на него ногой, схватил в каждую руку по ятагану, и приготовился до последнего защищать свою жизнь. Но этот маневр позволил ему прожить дольше соплеменников лишь на несколько мгновений.

Главнокомандующий всматривался в эту одинокую фигуру орка-мастера меча с отчаянной надеждой — ведь если бы ему далось отбиться и проникнуть за защитный купол… Тогда задачу штурма можно было бы смело считать по меньшей мере наполовину решённой. Но надеждам главнокомандующего не суждено было сбыться. В сторону орка-мастера оказались брошены сразу несколько листочков. Искушённый взор главнокомандующего разглядел во всех мельчайших подробностях, как отчаянно орк отбивается от них, но сравниться в скорости движений с листьями так до конца ему и не удалось. Один из них перебил лезвие ятагана примерно посередине, второй — пробил наплечную пластину, как картонную, а третий нанёс удар прямо в сердце. Орк медленно обронил клинки и рухнул наземь.

Шаманы прикладывали всевозможные усилия, чтобы защитить своих солдат от неожиданной атаки магическим оружием. Они кружились волчками, делали руками странные и сложные жесты, выплетая защитные заклинания. Старший Шаман настолько погрузился в эту работу, что даже не стал отвлекаться на то, чтобы утереть пиво, обильно смочившее его одежду, лицо, и заставившее слипнуться волосы гроздьями коротких сосулек.

Наконец Старший Шаман устало выпрямил спину, издав радостный возглас — и над ним появились три туманных шара. Он устало махнул рукой в направлении армии, штурмующей стену, и шары послушно устремились в указанном направлении. Достигнув толпы атакующих, они окутали фигуры трёх орков в средней линии туманными контурами, повторяющими очертания фигуры. Младший Шаман тоже закончил свой танец, но ему удалось сплести лишь один-единственный шар, да и то благодаря помощи Старшего Шамана. Этот шар, как и его предшественники, окутал фигуру одного из наступающих орков. Листья обрушились на туманные контуры… и оказалось, что они обеспечивают неплохую защиту. Листики отскакивали от них ничуть не хуже, чем от сферы, защищающей Город. Четвёрка защищённых контурами орков, повинуясь повелительному окрику главнокомандующего, устремилась на штурм Города.

Орки подбежали к стене и принялись синхронно и весьма сноровисто на неё взбираться. Вышло так, что трое из них находились со стороны стены, защищаемой парнем с копьём, а четвёртый — со стороны гнома. Троица орков поднималась по стене всё выше, синхронно взмахивая кинжалами, зажатыми в правых руках, и ятаганами в левых. Клинки позволяли им совершать подъём довольно быстро. Вот они, уже оказавшись почти у самой вершины, синхронно ухватились правыми руками за бортик стены, и главнокомандующему показалось, что задача выполнена, через мгновение они будут внутри.

Но внезапно перед ними выросла высокая фигура парня с копьём — и без промедления принялась действовать. Первый удар жалом копья пришёлся по руке крайнего справа орка, схватившегося за бортик, тут же за ним последовал второй — пяткой копья прямо в лицо орку, крайнему слева, уже вскакивающего на бортик. Третий удар не заставил себя долго ждать — копьё развернулось горизонтально над головой… и едва успело наперерез ятагану, в самый последний миг отразив удар орка, который находился в центре атакующей троицы. Орк вскочил на бортик, и человек выставил копьё перед собой, принимая на него удар орочьей ноги. Орк от боли в ушибленной ноге немного замешкался, и парень успел отскочить назад и развернуть копьё острием к орку. И на орка, стоявшего на бортике, обрушилась молниеносная серия колющих ударов.

Четвёртый орк, почти добравшийся до вершины, окинул быстрым взором ситуацию на другом фланге, и увиденное ему не очень понравилось. Он узрел обмен ударами единственного оставшегося на ногах орка и копьеносца, который явно складывался не в пользу орка. Орк, ранее находившийся слева и получивший удар в лицо, ещё падал со стены; в то время как орк, ранее находившийся справа и потерявший руку, медленно со стены скатывался. Поглядев вперёд, прямо перед собою, орк с испугом увидел готового к отражению атаки гнома с поднятым молотом. На мгновение орк замер, дёрнулся было назад, но гневный окрик главнокомандующего заставил его оставить это намерение и продолжать атаку.

Тем временем у среднего орка дела стали совсем неважны — солдатский ятаган мало что мог противопоставить копью в руках настоящего мастера. Ятаган сумел всего лишь немного отсрочить гибель орка. Которая не заставила себя долго ждать — орк пропустил колющий удар в правую часть живота, от следующего — в руку — выронил оружие… И от последнего удара, нанесённого уже не колющим, а рубящим движением, орк лишился головы.

Главнокомандующий стиснул зубы, глядя на взмывшую в воздух голову.

Это Воин, - сокрушённо подумал он, — и я его недооценил.

Гном на мгновение отвёл глаза от противника, наблюдая за полётом отрубленной головы, и тут четвертый орк произвёл рывок. Он сильным и быстрым движением бросил своё тело в направлении гнома, намереваясь его сбить с ног, ошеломить, а затем использовать ятаган либо кинжал. Но оказалось, что отведённый взгляд был ничем иным, кроме как военной хитростью. Гном молниеносно отпрыгнул в сторону, разгоняя молот вращательным движением; молот встретил орка прямо в прыжке, и… с громким скрежетом сминаемого металла отправил его в полёт в обратном направлении — в расположение оркской армии. Его полет был не столь продолжителен и менее красив, чем полёт головы, поэтому врезались в землю они практически одновременно, причём голова брякнулась в нескольких шагах от главнокомандующего.

Парень поднял вверх копьё и издал победный клич, и мгновением позже его повторил гном, потрясая молотом. Тотчас же клич подхватили остальные защитники, бестолково размахивая своим оружием. Увидев столь бесславную смерть своих товарищей, оставшиеся в живых орки ринулись со всех ног прочь от стены — на безопасное расстояние. Атака была полностью отбита без малейших потерь среди осаждаемых.

— Оборонительное решение идеальное, — спокойным голосом констатировал Старший Шаман, обращаясь к онемевшему от неожиданного удара судьбы главнокомандующему. Тот поднял голову, намереваясь съязвить в ответ, пройдясь, например, по залитой пивом одежде Старшего Шамана… Но вовремя заметил, что тот уже выглядит вполне прилично, похоже, сумел привести себя в порядок с помощью магии.

— Но что это у них за защита, что? — недоумённо обратился к своему старшему коллеге Младший Шаман. Старший Шаман с полуулыбкой глянул на него:

— Этот вопрос как раз в точку. Ибо защищает это поселение именно то, ради чего мы здесь, — при последних словах Старший Шаман опасливо приглушил голос.

— Что же делать? — задал вопрос главнокомандующий, ни к кому конкретно не обращаясь. — Да меня же за этот штурм теперь…

Шаман успокаивающе положил руку ему на плечо.

— Прежде всего — не отчаиваться, — мягко сказал он. — Используем запасной план.

— А он есть? — с внезапно вспыхнувшей надеждой поинтересовался главнокомандующий.

Старший Шаман лишь усмехнулся и звонко щелкнул пальцами. И из рядов оркской армии выдвинулся таран — заострённый с одного конца ствол дерева, влекомый восемью орками — по четверо с каждой стороны. Шаман начал плетение заклинания — и вскоре вокруг каждого из них вспыхнул белёсый защитный кокон. Увидев нетерпеливый жест Старшего Шамана, орки, напрягая все свои силы, спешно повлекли таран к воротам.

На стене возникло лёгкое замешательство. Первое время защитники в соответствии с тактикой предыдущей атаки продолжали осыпать тянущих таран орков листиками, звонко рикошетящими от защитных коконов орков. Но тут же парнем с копьём пресёк неразбериху в рядах защитников. Он, протискиваясь сквозь защитников поближе к воротам, взял руководство на себя:

— Листья не бросать! Стреляйте по ним из луков! Лучники, не спать!

Лучники открыли беспорядочную стрельбу, не причиняющую атакующим, защищённым доспехами, заметного вреда. В уязвимые места доспехов лучникам попасть так и не удавалось, так что стрелы со звоном отскакивали от прочных доспехов. Лишь некоторые орки получили лёгкие раны — настолько лёгкие, что орки даже не сочли нужным обратить на них внимание.

Парень с копьём за спиной оказался поблизости от ворот практически одновременно с орками — и, не теряя ни мгновения, выхватил у первого попавшегося лучника его лук — и спустил тетиву. Выстрел оказался точен — один из орков рухнул как подкошенный со стрелой в смотровой щели шлема. Из-за этого таран немного отклонился в сторону, но, тем не менее, сумел нанести сильный удар по воротам. Ворота затрещали, перекосились, но выдержали. Орки отступили на несколько шагов, чтобы повторить удар. Парень опять спустил тетиву — и ещё один орк рухнул наземь. Стрела угодила ему прямо в горло. Потеря ещё одного орка замедлила движение тарана, но полностью остановить его не смогла. Тогда парень отбросил малоэффективный лук и с копьём в руках прыгнул со стены — прямо на таран. Ещё приземляясь, парень умудрился ткнуть копьём одного орка и пнуть ногой другого. Оставшиеся орки не сумели удержать таран — и он упал на землю, развернувшись поперёк дороги. Орки выхватили ятаганы, готовясь к бою, парень с копьём также принял боевую стойку. Казалось, ещё миг — и закипит сражение, и воздух заполнят звон стали и стоны умирающих. Но вышло по-иному.

Седобородый староста неожиданным движением швырнул в их сторону целую пригоршню листиков. Они, со свистом рассекая воздух и с треском отскакивая от защитной стены и защитных коконов орков, накрыли готовых к сражению противников. Оркам вреда они не причинили, но вот парень с копьём оказался перед ними беззащитен. Но он вовремя оценил опасность и успел откатиться в сторону, копьё в его руках взвизгнуло, расплылось струёй тумана — и отразило атаку листиков. Тут же на него навалилось четверо вооружённых ятаганами орков, но с ними бой закончился ещё быстрее — каждому досталось лишь по одному удару. Во втором ударе не было нужды — ибо какой смысл бить мертвеца? Парень обернулся и тяжелым взглядом буквально пригвоздил седобородого старца к месту. Седобородый сжался, будто усох, и, хотя вся его фигура выражала раскаяние, но парень сумел разглядеть плещущееся на дне тёмных глаз разочарование.

— Что же ты это, староста? — тихо поинтересовался он у седобородого. — Решил отомстить за сломанную руку своего мерзавца-племянничка?

Надменный юноша рядом со старостой испуганно дёрнулся, машинально хватаясь за правую руку.

— Прости, Дон, прости старика… — с хорошо разыгранным раскаянием произнёс староста.

— Не прощаю, — отрезал Дон. — За тобой — отныне должок.

— Пропустите меня! — раздался крик, и к воротам наконец протолкался гном, всем своим видом демонстрируя явное намерение спуститься вниз. — Пустите меня, я должен быть там!

— Зачем? — с интересом спросил парень. — Здесь пока всё закончено.

— Как же так? Неужели ты не оставил мне ни одного завалящего орка? — картинно возмутился гном. — А ещё друг называется — лишил меня возможности приласкать молотом хоть парочку жалких орков!

Оркский главнокомандующий бросил вопросительный взгляд на Шамана. Тот вовсе не выглядел расстроенным, и оставлять попытки явно не собирался. Повинуясь очередному щёлчку его пальцев, из строя солдат выдвинулась ещё одна восьмёрка орков, влекущих ещё один таран — точную копию предыдущего. Отличие состояло лишь в том, что каждый из орков держал в руках прозрачный сосуд с искрящейся жидкостью. Под властным взором Старшего Шамана они синхронно выпили содержимое сосудов, и, легко подхватив таран, устремились к воротам. Вскоре они перешли с шага на бег, с бега — на быстрый бег, разгоняясь сильнее и сильнее… Дон, нахмурясь, крепко стиснул древко копья. В мчащихся орках было что-то необычное, нечто… неправильное.

Скорость их движений заметно превосходит человеческие возможности… и не только человеческие! — сообразил он.

Мгновение спустя раздался тревожный крик гнома:

— Это зелье Ускорения! Останови их, пока не поздно! — и, ловко хватаясь за выступы стены, гном принялся спускаться вниз.

Дон с копьём наперевес метнулся наперерез летящему с ужасающей скоростью тарану, ударился об него сбоку, щедро раздавая удары копьём, несколько орков упало… Бесполезно. Дон отлетел в сторону как пушинка, а таран, словно не заметив его усилий, продолжил движение к воротам. Правда, он перестал разгоняться и вскоре даже рухнул наземь с глухим ударом, заставившим содрогнуться стены, и продолжил скольжение уже по земле.

Это не обычное дерево, его масса прямо-таки чудовищна, - подумал Дон, наблюдая, как таран приминает оставшихся на ногах орков, уже очевидно не способных его удержать, несмотря на любые зелья.

Но по инерции таран продолжал скользить в прежнем направлении. Внезапно перед тараном, преграждая ему путь, выскочил гном. И, недолго думая, с силой раскрутив круговым движением молот, нанёс мощный удар по летящему навстречу тарану — ровно тем же манером, которым он бил прыгающего на стену орка… Но таран был явно тяжелее орка, и результат удара получился совсем не такой, как в прошлый раз — гнома развернуло в противоположном направлении и с силой впечатало в стену рядом с воротами. А сам таран, врезавшись в старый таран и увлекая его перед собой, ударил в городские ворота. Удар ворота не распахнул, а просто снёс с петель и увлёк их за собою вглубь Города. Какое-то время все — от потрясённых защитников до торжествующих орков хранили молчание. Но после орки разразились радостными криками, глядя на зияющее пустотой отверстие, ранее прикрываемое воротами.

— Прошу! — довольно произнёс Шаман. — Путь свободен!

— Почти… — довольно буркнул главнокомандующий, а затем громко скомандовал:

— Вперёд!

— Вперёд! — орки с криком мчались к воротам. Впрочем, они бежали, не нарушая строя, грамотно прикрываясь щитами, стремясь поскорее настичь парня с копьём, убившего их товарищей, который как раз находился у ворот, помогая подняться гному.

— Ходить можешь? — спросил Дон гнома.

— Ходить — нет, — ответил гном, с усилием, при помощи человека поднимаясь на ноги, и хмуро глядя на отверстие в стене, где раньше были ворота, и приближающееся войско орков. — Ходить — нет. А вот убивать орков — да.

Дон почти бегом поволок гнома, так и не выпускающего из рук свой молот, в проём ворот, под защиту сферы. Вовремя — едва они оказываются в безопасности, как вновь раздались щелчки смертоносных листьев, и первые ряды оркской армады просто рухнули на землю.

К проёму подбежали оба гнома с дубинами, а также три дюжины человек с вилами и топорами, в том числе и подросток с косой. Дон отдал две-три отрывистые команды — и гномы, подхватив под руки своего начальника, сместились на левый край проёма, люди попытались образовать некое подобие строя по всей ширине проёма, а сам Дон остался в центре. Повернувшись лицом к атакующим, он подошёл к самому краю защитной сферы, настолько близко, что листочки звонко щёлкали у самого его лица, и пристально всмотрелся в ряды нападающих, словно пытаясь кого-то среди них отыскать. Тем временем гном уже успел отхлебнуть из извлеченной из-за пазухи фляги, что помогло ему хоть и не вполне твёрдо, но, тем не менее, самостоятельно стоять на ногах.

Шаманы вовсю были заняты своими ритуалами — и вокруг некоторых орков то и дело вспыхивали защитные ореолы. Наконец, орки достигли входного проёма, столкнулись с противостоящими им защитниками Города — и закипело отчаянное сражение. Копьё в центре разило без промаха, пропарывая кольчуги и пробивая доспехи — быстрее, чем орки успевали заметить удар и должным образом на него среагировать. Удары гномьих дубин разбивали щиты и шлемы, как глиняные горшки, а удары молота отбрасывали нападающих на несколько шагов, после чего мало кто был в состоянии подняться. А на сунувшихся одиночек к строю крестьян падал одновременные удары десятка различных орудий, и какой-либо из них обязательно достигал цели. Несмотря на все старания шаманов, им удалось прикрыть лишь немногих, и прикрытые вынуждены были нападать поодиночке — и вскоре, поверженные, падали прямо под ноги защитникам Города. Но на смену павшим подтягивались всё новые и новые орки, и схватки с ними становились всё длительнее.

— В первых рядах шли наименее умелые, — негромко констатировал Дон. — А теперь в бой пошли более опытные, и с ними приходится дольше возиться…

Дон по-прежнему выходил победителем из каждой схватки, но стоило ему покончить с противником, как на него наваливался следующий, а то и сразу двое. Скорость движений копья немного снизилась — усталость брала своё даже у самых выносливых. Гномы тоже махали дубинами уже не столь яростно, так что и на этом участке оборона начала прогибаться. Появились первые жертвы среди людей — одному орку удалось ворваться в середину строя и уложить троих, прежде чем подросток ударом косы прикончил его. Тем не менее, строй людей нарушился и начал отступать — поначалу медленно, а потом всё быстрее и быстрее. Отступление перерастало в стремительное бегство. Лишь подросток с маниакальным упорством отмахивался косой от настырного орка, очевидно желая походить на Дона. Но подросток не имел возможности сравниться с ним в воинском мастерстве — и до сих пор его спасали лишь ловкость и удача. Один из противников Дона упал, сражённый ударом в горло, но на его место стало ещё двое… Чаша весов медленно, но верно склонялась в сторону нападающих.

Дон это отчётливо понимал. Он отскочил на два шага назад, стремясь выиграть хоть мгновение, в течение которого можно выровнять дыхание и расслабить судорогой сведённые мышцы… Орки рвались к нему — так быстро, как могли, стремясь сократить дистанцию и закончить дело ударом ятагана — и внезапно остановились на полурывке. Ибо Дон вдруг принялся нараспев произносить фразы, высоким и чистым голосом, которого уж никак нельзя было бы ожидать от запыхавшегося копейщика:

И пока эхо звенело в воздухе, замерли все — и защитники, и нападающие, и даже стремительно отступавший, а попросту говоря — удиравший бывший строй людей, защищавших ворота. Очарованно застыла и эльфийская принцесса, уже успевшая обогнуть орков и как раз взбирающаяся на стену с противоположной стороны посёлка. Из-за того, что стражи здесь тоже замерли, ей удалось проникнуть в Город беспрепятственно, без ненужных выяснений и разбирательств. Не давая очарованию погаснуть, Дон продолжил:

И эта песня, этот ритм, эта мелодия заставляла кровь быстрее бежать по жилам, усталость — отступить, а волю к победе — усилиться. Принцесса ласточкой соскочила со стены и помчалась сквозь Город. Туда, где решалась судьба сражения.

Орки вновь обрели способность двигаться, но Дон, не прерывая своей полупесни-полурассказа, сам стремительно сблизился с ними… Удары следовали один за одним — сколь молниеносные, столь смертоносные.

Подсознательно копируя движения Дона, подросток своим нелепым оружием сделал хитрый финт, отбивая оружие орка вверх и в сторону, нанёс удар — и голова орка слетела с плеч. На него тут же навалился следующий орк, а на Дона — пятеро разом. Что же — пятеро, так пятеро!

Стремительно отступавший отряд, хотя нет, не отряд — удиравшая толпа испуганных, спасающих свои шкуры обывателей, вдруг остановилась. Люди развернулись — и вновь двинулись на поле боя, вламываясь в ряды противника с необычайной яростью. В эти мгновения душевного подъёма, вызванного песней, невозможного для защитников Города — не было.

И с последними аккордами — финальный удар молота, взмах косы, росчерк копья — бой закончился, ибо живых орков вблизи ворот не осталось.

— Эх, не дали такую песню закончить! — вздохнул Дон, устало облокотясь на копьё.

— Сейчас закончишь, — отдуваясь, произнёс гном, кивком указывая на дюжину орков, стоявшую поодаль от ворот, и не принимавших участия в битве. Особенно из этой дюжины выделялись двое, стоящие впереди — один высокий, другой коренастый и очень широкоплечий. А за их спинами на миг показалась и исчезла очень низкорослая и узкоплечая фигурка в чёрном плаще.

Шаман орков сделал нетерпеливый жест, и орки, довольно нерешительно, извлекли из мешочков на поясах сосуды, мерцавшие странным пурпурным цветом. Орки без особой охоты откупорили их, с опаской оглядываясь назад, на Шамана — но тот настойчиво повторил приказ, сопровождая жест недвусмысленными угрозами. Орки нехотя, но не осмеливаясь ослушаться, выпили содержимое сосудов. Первыми это сделали высокий и коренастый — и изменения их коснулись незамедлительно. У коренастого из-за непомерно увеличившихся мышц начали трескаться доспехи, а пальцы, сжимавшие рукоять металлической булавы, смяли её, как тесто. Высокий же выхватил из ножен два ятагана и принялся вертеть их столь быстро, что его руки казались сгустками серого тумана, а ятаганов не было видно вообще — так, серая дымка вокруг.

Вдруг — быстро, незаметно для глаза — высокий и коренастый сорвались с места и помчались к воротам. Это произошло столь стремительно, что листья успели бросить лишь несколько человек, но высокий их легко, играючи отбил. Со скоростью лесного пожара орки ворвались внутрь ворот и бросились на их защитников — высокий — на Дона, коренастый — на троицу гномов.

Дон, использовав краткую передышку для некоторого восстановления сил, встретил своего противника серией быстрых колющих ударов, однако на этот раз он встретил противника, по меньшей мере, равного. Движения орка были столь же молниеносны, удар следовал за ударом, звон стали заполнил воздух… И вот уже орк двинулся вперёд, стремясь сократить дистанцию, чтобы иметь возможность поразить врага ятаганом.

Гномы попытались взять коренастого в оборот — двое с дубинами неожиданно быстрым движением оказались по бокам от него и нанесли синхронные удары дубинами, гном с молотом немного замешкался, но, тем не менее, его молот также понёсся к орку… Орк исхитрился отбиться. Удар слева он принял на щит и тем же щитом попытался ударить нападающего, но гном вовремя отскочил, так что щит лишь придал ему дополнительное ускорение. Одновременно орк отвёл булавой дубину второго гнома в сторону — и резко, с короткого замаха ткнул своим оружием в открытый нагрудник гнома. Удар, наносимый из неудобной позиции, тем не менее, был столь силён, что гнома отнесло на несколько шагов назад.

И тут в борьбу вступил гном с молотом. Он нанёс коварный удар в область живота орка, удар настолько быстрый, что орк едва успел закрыться щитом, который от удара слегка погнулся, но удар выдержал. Гном тут же повёл молот назад для более сильного замаха, орк, не мешкая, нанёс ему удар булавой в голову… Вернее в то место, где мгновением ранее была его голова, ибо гном успел ловко пригнуться, не прекращая кругового движения, затем развернулся вокруг, всё время разгоняя молот, и нанёс ещё один удар. Орк попытался остановить движение своей булавы и ударить ею гнома ещё раз, но даже с его необычайной силой это не удалось. Орк был вынужден вновь подставить щит, который от такого удара с жутким грохотом разлетелся вдребезги. Удар, пробивший щит, смял и стальные пластины доспеха на груди орка, отбросив его на два шага назад, но не причинив несовместимых с жизнью повреждений.

Высокий орк со своей необычайной реакцией дёрнулся было в сторону грохота разлетающегося щита. Воспользовавшись этим, жало копья, вычерчивая немыслимый зигзаг, на мгновение прикоснулась к правому предплечью орка, так что правая рука у него бессильно опустилась, роняя ятаган. Орк покрепче ухватил ятаган левой рукой и продолжил бой. Несмотря на рану, преимущество орка в скорости всё возрастало, и чем дальше, тем больше. Дон удерживал такой темп боя с величайшим трудом, хорошо понимая, что надолго его не хватит.

Гном с дубиной нанёс сильный удар коренастому орку, потерявшему щит — но в последний момент, когда уж казалось, что удар достигнет цели, орк извернулся и ударил гнома рукой — в висок. Гном рухнул как подкошенный. Тут же на орка упали два удара от оставшихся на ногах гномов — молотом сверху и дубиной сбоку. Это были отлично согласованные, синхронные удары, которые без щита никак не отобьёшь… Орк их и не пытался отбивать, он поступил по-другому — сделал быстрый прыжок вперёд и приложил булавой гнома с дубиной. Шлем, изготовленный из отличной гномьей стали, удар выдержал, но полностью устранить его последствия не смог — и гном оказался на земле, выронив своё оружие.

Гном с молотом, видя, что противник сместился, резко изменил направление движения молота и нанёс удар рукоятью в голову орка. Тот отскочил, сдирая с головы искорёженный шлем, смотровая прорезь которого сместилась и уже не годилась для нормального обзора. Орк отшвырнул шлем в сторону и бросился в атаку на гнома, который, в свою очередь, ринулся в сторону орка. Булава встретилась с молотом, и… с грохотом отбросила молот и его хозяина назад. Орк довольно усмехнулся и повторил атаку, потом ещё одну, и ещё… Отводить удары гному ещё удавалось, хотя это становилось всё сложнее и сложнее, но вот гном попытался блокировать удар — и его просто смело, как пушинку…

Это естественная тактика боя гномов, от которой сложно отвыкнуть, ибо гномы в бою больше всего полагаются на свою огромную силу, - думал Дон, с сожалением наблюдая краем глаза за гномом, и кусая губы от бессилья чем-либо помочь ему.

После очередного отвода удара гном попытался заплести оружие противника своим, лишив его подвижности. Но орк понял замысел гнома и принял игру — перехватив второй рукой булаву и повернув её горизонтально, на уровне гномьей шеи, вдавил её вместе с гномом в стену. Гном бросил молот и вцепился в булаву, напрягая все силы, чтобы не позволить задушить себя — и началась силовая борьба.

Высокий наконец-то сократил дистанцию, обрушивая на Дона каскад молниеносных ударов — и на такой дистанции копьё стало скорее помехой, нежели подмогой. После особого финта орк ударил сверху вниз, но Дон успел подставить копьё, ориентированное горизонтально и удерживаемое двумя руками над собой. Ятаган орка впился в древко копья и орк навалился на него всем своим весом, чтобы разрезать его, как кусок хлеба ножом. Копьё опускалось всё ниже, дрожащее чёрное лезвие приближалось к человеку всё ближе… Не желая смотреть на истекающего от злорадного предвкушения орка, Дон отвёл взгляд в сторону. Но там тоже не было ничего утешительного — его взору предстало печальное положение гнома, которому рукоять булавы уже впилась в шею, и группы орков, которые, также употребив содержимое сосудов, спешили к воротам…

Дон обречённо закрыл глаза.

Внезапно до его слуха донёсся короткий свист и два глухих удара. И Дон ощутил, что давление на его руки ослабло. Открыв глаза, он увидел, как нападавший на него орк оседает на землю со стрелой в груди. То же самое произошло и с орком, душившим гнома — стрела попала ему в шею. Но лавина атакующих орков продолжала нестись к воротам, они уже были в нескольких шагах от цели…

Свист, свист, свист!

Из-за спины Дона взвился сплошной поток стрел, пролетавших иной раз совсем близко — одна зацепила волосы, другая холодом обдала щёку… Одно биение сердца — и поток стрел неожиданно иссяк, будто его и не было. Но и атакующих, стоявших на ногах, тоже не осталось. Они лежали на земле. Пронзённые стрелами. Все.

Дон медленно обернулся. За его спиной, в десяти шагах стояла эльфийка, и весь её вид выдавал как внутреннее благородство и достоинство, так и говорил о предельной степени усталости. Принцесса так и не выпускала лук из рук, и в её глазах светилось тревожное ожидание:

Как отреагируют эти странные люди на моё незваное появление в Городе Людей? Неужели так же, как эльфы — очень не любящие незваных гостей?

Дон ободряюще улыбнулся ей, но боковым зрением он увидел лицо старосты — и улыбка на устах погасла. По выражению прищуренных глаз старосты Дон ясно понял, что его отношение к эльфийке не самое дружелюбное. А лицо человечишки, что-то шепчущего на ухо старосте, излучало неприкрытую ненависть.

Интересно, почему? - задал Дон сам себе недоуменный вопрос. — Ведь она спасла наш Город, кем же надо быть, чтобы быть этим недовольным?

Но сейчас было не до поисков ответа. С тревогой он заметил, что староста поднимается со своего места, желая что-то сказать… Для размышлений времени не осталось, и Дон решил действовать первым. Он быстро преклонил перед эльфийской принцессой колено, и, восхищённо глядя на неё как на самое прекрасное чудо, как на сказку, неожиданно ворвавшуюся в жизнь, во всеуслышание произнёс:

— Добро пожаловать в Городом Людей, о несравненная! Мы крайне признательны Вам за помощь! Будьте нашей гостьей!

Остальные люди также поспешили преклонить перед неожиданной спасительницей колени. Гном даже упал на оба колена и принялся неистово ей кланяться. Только староста молча нахмурился и какое-то мгновение помедлил. Но поделать он ничего не мог — ритуальная формула гостеприимства была произнесена в полном соответствии с традицией. И староста со своими опричными поневоле последовали общему примеру.

Принцесса обвела взглядом доброжелательные лица людей, и её душу буквально пронзил взор Дона, не скрывавшего своего восхищения ею. Эльфийка облегчённо вздохнула, улыбаясь ему в ответ.