"Их хотели лишить Родины" - читать интересную книгу автора (Лисовенко Дмитрий Ульянович)

Глава III. Перед выступлением на фронт

Утром 20 апреля{3} 1916 года «Гималаи» и «Лятуш-Тревиль» вошли в Марсельский порт и стали у причалов, вслед за ними вошли в порт «Лютеция» и «Сантай», а затем пристали к своим причалам «Тамбов» и «Ярославль». Французский военный оркестр вначале исполнил встречный марш, а затем русский и французский национальные гимны.

В день прибытия в Марсель все солдаты бригады были ознакомлены с обращением главнокомандующего французской армией генерала Жоффра к народу Франции. В обращении говорилось:

С раннего утра 20 апреля улицы Марселя были переполнены [31] народом. В открытых окнах и на балконах всех этажей ярко пестрели платья по-праздничному одетых горожан. Огромные толпы людей заполнили центральные улицы и непрерывным потоком направились в порт. Французский народ радостно встретил русских солдат.

Пароходы один за другим медленно подходили к причалам. Все солдаты стояли на палубах. Звуки военного оркестра и приветствия многотысячной толпы смешались с громким «ура» с пароходов. Оркестр исполнял «Марсельезу» и русский гимн, а толпы людей, стоявших в порту, с нарастающим ликованием кричали: «Да здравствует Россия! Да здравствует Россия!»

Солдаты бригады были взволнованы такой теплой встречей, и неудержимо громкое «ура», пока пароходы подходили к причалам, потрясало воздух...

Высадка полков прошла быстро и образцово. Выслушав приветствие французского генерала и ответив на него дружным троекратным «ура», роты одна за другой, в порядке расчетов, направились к арсеналу за оружием. Винтовки выдавались солдатам с поразительной быстротой, на ходу. Никто не нарушил строя и не зашел в помещение арсенала. Роты пропускались двумя шеренгами, и каждый солдат, не убавляя шага, получал винтовку, строясь на ходу в колонну, по отделениям. Затем начался переход по городу в большой и благоустроенный лагерь Мирабо.

Все улицы города были заполнены народом, который бурно приветствовал русских солдат. Сотни и тысячи граждан кричали: «Да здравствует Россия!» Дети на руках отцов и матерей смеялись, махая ручонками. Со всех балконов и из открытых окон под ноги солдатам сыпались цветы. Лица людей всех возрастов радостно сияли. Многие мужчины и женщины врывались в ряды солдат, горячо пожимали им руки, дарили цветы и маршировали вместе с ними по улицам.

В искренности такой встречи нельзя было сомневаться. Конечно, ни приказы, ни полицейские меры не могли вызвать таких искренних и глубоких чувств. Их мог выразить только сам французский народ, встретивший русских солдат, как своих друзей.

Прием, оказанный 1-й русской бригаде в Марселе французским народом, поднял дух солдат, ободрил их, заставил забыть все лишения и тяготы, вызванные двухмесячным [32] плаванием. Настроение солдат заметно улучшилось.

Широко отметила день прибытия русских войск во Францию и французская пресса. Одна из популярных газет писала:

«Мы приветствуем этих братьев по оружию, которые вместе с англичанами, бельгийцами, итальянцами и нами образуют единую армию. Раскроем наши объятия и дадим место у наших очагов этим старым друзьям, явившимся помочь нам освободить человечество от германского ига»{5}.«Если наши враги надеялись ослабить французские резервы под Верденом и прорвать наш фронт, — писала другая газета, — то сегодня, после чудесного плавания, совершенного русскими солдатами, они убедятся, что никто из союзников не даст им осуществить этот отчаянный план»{6}.«Высадка русских войск в Марселе, — писала газета [33] «Время», — осуществляет на деле формулу Бриана — единство действий на едином фронте. Русское знамя ныне развевается рядом с французским, бельгийским и английским от Северного моря до Юры в качестве блестящего доказательства общего решения союзников продолжать борьбу до тех пор, пока прусский милитаризм не будет окончательно сломлен»{7}.

Следует сказать, что благодаря разъяснительной работе, которую провели в бригаде наиболее грамотные в политическом отношении солдаты и унтер-офицеры, большинство солдат с первых же дней пребывания во Франции правильно разбирались в обстановке. Испытывая полное удовлетворение от теплой и дружеской встречи, устроенной бригаде французским народом в Марселе, солдаты очень сдержанно отнеслись к шумихе, поднятой французской буржуазной прессой в связи с прибытием русских войск. Отвечая дружбой на дружескую встречу французского народа, солдаты бригады не без иронии прочитывали или прослушивали напечатанные во французских газетах ура-патриотические призывы к «защите отечества», к единству и сплочению всех сил союзных Франции государств для «войны до победного конца». Угар шовинизма, которым была пропитана буржуазная военная пропаганда всех воюющих стран, в том числе, конечно, и Франции, не оказывал на солдат бригады одурманивающего действия.

Итак, спустя несколько часов после высадки бригада удобно разместилась в помещениях, отведенных для нее в лагере Мирабо, в окрестностях Марселя.

К вечеру в гости к русским солдатам пришли французские солдаты, размещавшиеся в другой части этого лагеря. Завязались оживленные дружеские беседы на самые разнообразные темы. Поскольку переводчиков не было, а солдат, унтер-офицеров или вольноопределяющихся, знавших французский язык, также оказалось немного, весь разговор шел при помощи французско-русских словарей, которые предусмотрительно доставили в лагерь владельцы книжных магазинов Марселя.

Между русскими и французскими солдатами сразу же установились дружественные отношения. В память встречи, а также в знак взаимной симпатии русские и французы обменивались скромными подарками: носовыми [34] платками, недорогими кольцами, портсигарами, мундштуками и т. п.

Так же дружески протекали встречи русских солдат с населением Марселя. Каждый простой марселец приглашал русских солдат к себе в дом или в кафе, чтобы угостить вином или кофе.

Первый день пребывания русских войск в Марселе закончился импровизированным самодеятельным концертом, устроенным русскими солдатами для своих новых друзей.

На сцене появились гармонисты, гитаристы, балалаечники. Сменяя друг друга, солдаты исполняли русские песни. Начались пляски. Разнообразные колена русской камаринской или украинского гопака приводили в восторг зрителей.

Самодеятельный концерт русских солдат собрал весь французский лагерь, в том числе и многих офицеров. В веселом вечере, который продолжался вплоть до вечерней поверки, приняло участие и немало французских солдат.

Особенно волнующей была встреча русских солдат с марсельцами на второй день их прибытия во время прохождения частей бригады под Триумфальной аркой на площади Э. Сюда собрался весь рабочий люд Марселя и с исключительной теплотой рукоплескал русским солдатам и кричал: «Да здравствует Россия!» Французские рабочие бросали солдатам букеты цветов и почти каждому солдату на ходу вручали маленькие флажки союзных стран. В этот второй день встречи русских солдат с гражданами Марселя в магазинах города не осталось ни цветов, ни флажков союзных стран — все было раскуплено жителями города и поднесено русским солдатам в знак признательности и дружбы.

При прохождении по городу войска двигались поротно, соблюдая строй. Во главе колонны шли знаменосцы 1-го и 2-го полков бригады. За знаменами шли начальник бригады генерал Лохвицкий вместе со штабными офицерами бригады и командирами полков, за ними — полковник и три солдата французской службы. Они несли в руках огромные букеты цветов. Весь этот строй замыкал оркестр французских колониальных войск. Время от времени он возвещал трубами о приближении к тому или иному месту русских войск. [35]

На всем пути прохождения бригады энтузиазм французских граждан не уменьшался ни на минуту. Из окон домов и с балконов непрерывно неслись рукоплескания, приветствия.

По случаю смотра русской бригады на всех государственных и частных зданиях, а также на судах, стоявших в порту, были вывешены и подняты государственные флаги союзных стран.

По условиям военного времени, как об этом говорили тогда многие французские военные чины, союзные власти не считали возможным организовать широкие народные торжества в честь прибытия русских войск. Поэтому было решено высадке первых эшелонов русских войск во Франции придать официальный характер и разрешить присутствовать при ней в Марселе лишь представителям русской и французской прессы.

Вначале предполагалось, что после высадки и размещения русских солдат в отведенном им лагере, в тот же день на одной из площадей города Марселя союзные власти произведут смотр полкам бригады. Однако в связи с тем, что солдаты были утомлены почти двухмесячным плаванием, смотр войскам и прохождение маршем по улицам Марселя было решено перенести на утро следующего дня.

На другой день полки бригады прошли из лагеря Мирабо прямо на площадь префектуры. Здесь и состоялся войскам смотр военными и гражданскими властями. Сюда прибыли военные атташе и послы союзных стран.

Пребывание русской бригады в Марселе, в лагере Мирабо, было непродолжительным. Для постоянного расположения русских войск до отправки их на фронт был отведен-лагерь Майльи под Шалоном. Туда бригада должна была следовать по железной дороге.

Началось движение эшелонов. Поезда шли быстро, на станциях долго не задерживались. Штаб бригады, 3-й батальон и нестроевая рота 1-го полка уже 22 апреля прибыли в новый лагерь. На следующий день прибыли остальные подразделения 1-го полка. 29 апреля в полном составе в лагерь прибыл 2-й пехотный полк, а последним в первых числах мая выгрузился маршевый батальон бригады со всем своим имуществом, нестроевой ротой и другими подразделениями подсобных служб.

На всем пути следования бригады в лагерь Майльи в городах Авиньоне, Валансе, Лионе, Дижоне, Труа, на [36] больших и малых станциях французские граждане тепло приветствовали русских воинов.

Французское военное командование встретило русские войска в лагере Майльи далеко не так радушно, как встречал их французский народ. Встреча была официальной, сдержанной и холодной. Для офицеров бригады был дан обед в офицерском собрании, а солдат быстро развели по казармам и баракам.

По прибытии в лагерь Майльи все части и подразделения бригады полностью получили предусмотренное штатом число офицеров и младших чинов французской службы и материальную часть.

Когда все части бригады прибыли из Марселя в лагерь Майльи, начались регулярные занятия по боевой подготовке.

Программа обучения для офицеров предусматривала изучение под руководством французских инструкторов французских топографических карт различных масштабов, наставлений и инструкций, изданных французской главной квартирой во время войны, а также ознакомление с принципами атаки укрепленных позиций противника. Программа занятий должна была завершиться курсом офицерской стрельбы и верховой езды.

Солдат стрелковых рот и пулеметных подразделений знакомили с материальной частью винтовок и пулеметов, которыми была вооружена бригада.

Когда материальная часть была изучена, началась огневая подготовка. Затем занятия по штыковому бою, обучению одиночного бойца и полевой гимнастике. Курс боевой стрельбы проходили наспех. На занятиях по инженерной подготовке войска тренировались в устройстве проволочных заграждений, блиндажей, глубоких убежищ и перекрытий.

Части бригады были дополнительно доукомплектованы. В соответствии со штатами полков, принятыми во французской армии, из рот маршевого батальона были сформированы и приданы полкам бригады еще две пулеметные роты.

Поскольку при формировании бригады в России не предусматривались специальные полковые команды разведчиков, существовавшие во французской армии, теперь в полках были сформированы две разведывательные команды по 60 человек каждая. [37]

Существенным недостатком в боевой подготовке бригады являлось то, что солдат не знакомили со способами атаки и обороны укрепленных позиций, принятыми на западном, французском, театре войны. Это вызывало у солдат недоумение, однако старшие офицеры бригады на это никак не реагировали.

Боевая подготовка бригады была очень уплотнена. Времени на нее отводилось мало.

Из-за многочисленных смотров и парадов по случаю приезда разных лиц и начальников непроизводительно растрачивалось дорогое время. В результате личный состав бригады оказался недостаточно подготовленным. Это понимали и солдаты, и офицеры. Их тревога возрастала по мере приближения дня выступления на фронт.

Эта тревога была вполне закономерной. Французский театр войны резко отличался от русского театра и характером укреплений, и технической оснащенностью войск, и методами прорыва укрепленных позиций. Это сразу стало очевидным, когда бригада выступила на фронт и заняла оборону в первой линии.

Французские траншеи оказались для наших солдат слишком мелкими, и их в первую же ночь пришлось углублять.

Многие виды технического оборудования были неизвестны русским солдатам. Для правильного их использования требовалась большая смекалка и находчивость.

К тому времени, когда русские войска прибыли во Францию, во французских взглядах на методы ведения боя произошли большие изменения. Позиционная война с ее сплошными линиями укрепленных полос, с насыщением войск автоматическим оружием и артиллерией тяжелых калибров заставила французское военное командование выдвинуть новые принципы организации современного боя. Считалось, что в новых условиях самые хорошие войска бессильны против укрепленных позиций, если эти войска не имеют мощной артиллерии и не подготовили тщательной атаки.

«Если по ходу боя, — говорил один из военных руководителей французской армии маршал Фош, — выяснится, что подготовка атаки артиллерией была недостаточна, лучше начать все сначала, чем нести бесцельные жертвы»{8}. [38]

Придерживаясь этой точки зрения, французы совершенствовали тактику наступательного и оборонительного боя. Прежде чем начать атаку укрепленных позиций противника, они тщательно подготавливали в инженерном отношении поле сражения, обеспечивали наступающие войска мощной артиллерией, готовили тыл. Перед каждой наступательной операцией французские офицеры знакомили солдат с характером предстоящего боя, со строями и боевыми порядками для атаки, способами преодоления различных препятствий. Перед наступлением французы вели артиллерийскую подготовку, длившуюся часами, а иногда и днями.

Такой целеустремленной подготовкой офицеров и солдат русской бригады никто не занимался. Главный упор делался на одиночное обучение, отдание чести, на так называемое «размедвеживание» солдат и выработку у них молодцеватого вида. Правда, молодцеватый вид — неотъемлемая часть положительных качеств солдат любой армии. Однако в условиях войны главное — не внешний вид, а боевая подготовка, обучение солдат ведению боя в сложных условиях позиционной войны с применением разнообразной и по тому времени новой техники. А такие занятия в бригаде не проводились.

23 апреля бригада получила приказ командующего IV французской армией генерала Гуро. В приказе объявлялось, что 1-я русская бригада зачисляется в состав IV армии, которая ждет, когда бригада выступит на боевую линию фронта и покажет примеры храбрости и отваги.

После этого приказа опять начались смотры, парады и официальные представления по начальству. 25 апреля начальник бригады генерал Лохвицкий представлялся главнокомандующему французской армией генералу Жоффру. Генерал Лохвицкий заверил французского главнокомандующего, что и за пределами России русские войска честно выполнят свой воинский долг.

Поблагодарив генерала Лохвицкого, генерал Жоффр также выразил уверенность, что русские войска во Франции проявят присущую им доблесть и ни при каких обстоятельствах не уронят достоинства русского и союзного оружия.

14 мая генерал Гуро в сопровождении начальника штаба армии посетил лагерь Майльи и произвел смотр полкам бригады и маршевому батальону. [39]

16 мая военный атташе во Франции полковник граф Игнатьев представил генерала Лохвицкого президенту французской республики Пуанкаре. В заключение беседы генерал Лохвицкий спросил президента, не имеет ли он желания видеть русские войска на смотре в Париже перед выступлением на фронт. Пуанкаре ответил, что предложение начальника русской бригады совпадает с желанием депутатов парламента. Однако это можно осуществить лишь 14 июля, в день национального праздника. Пуанкаре обещал посетить русскую бригаду в лагере перед выступлением ее на фронт.

Свое обещание Пуанкаре сдержал. 26 мая в сопровождении русского посла в Париже Извольского, представителя русского правительства при французской главной квартире генерала Жилинского и генерала Рокка Пуанкаре прибыл в лагерь Майльи и произвел бригаде смотр.

— Отборные солдаты, молодцы, красавцы. Прекрасная строевая выучка, — сказал Пуанкаре своим приближенным, обходя ряды русских солдат. — Рад видеть такие войска...

Обходя войска, выстроенные в каре, Пуанкаре приветствовал каждый батальон тремя русскими, заранее выученными словами:

— Здорово, молодцы-ребята!

По окончании смотра французский президент вручил ордена «Почетного легиона» начальнику бригады, командиру 1-го полка и бригадному врачу.

После вручения наград Пуанкаре со своими спутниками в сопровождении генерала Лохвицкого и командиров 1-го и 2-го полков полковников Начволодова и Иванова осмотрел несколько бараков.

Образцовый порядок и четкое несение службы внутренним нарядом бригады произвели на французского президента хорошее впечатление.

— Трэ бьен{9}, — неоднократно повторял он, обращаясь по очереди то к русскому послу Извольскому, то к генералу Жилинскому.

— Русская пехота прославленная, — добавил он, — она гораздо сильнее германской и в поединке на поле сражения всегда одерживает успех.

На это генерал Жилинский ответил: [40]

— Русской пехоте при недостатке артиллерии трудно успешно сражаться с противником, вооруженным мощной артиллерией. И все же, — заключил Жилинский, — русская пехота с присущей ей доблестью сдерживала врага в течение долгих месяцев лета тысяча девятьсот пятнадцатого года.

У каждого барака и казармы, куда заходил Пуанкаре, он встречал солдат, которые тут же становились в положение «смирно». Иногда он обращался к ним с вопросами, стараясь определить их настроение. Солдаты спокойно, с чувством собственного достоинства отвечали на вопросы президента.

Приезд Пуанкаре в лагерь Майльи вызвал немало различных разговоров среди солдат русской бригады. Многим из них понравился вежливый разговор президента с простыми солдатами, другие отнеслись к этому более сдержанно, объясняя демократизм президента обычным дипломатическим этикетом.