"Несущий смерть" - читать интересную книгу автора (Колосов Дмитрий)

ВТОРАЯ БЫЛЬ КЕРЛА ВЕЛЬХОУМА

На Новой России в свое время пользовалась популярностью водка «Витязь Илья», на этикетке которой был изображен здоровенный бородатый тип с увесистой дубиной в руке. Кто такой витязь и кто такой Илья, никто толком объяснить не мог, но валила эта штука с ног подобно дубине этикеточного бородача.

Керл никогда не пил перед боем ничего, кроме сока, зато Диг Фейстерс глотал стакан за стаканом. Завтра им предстояло драться. Сначала парой против команды из шести новичков, а затем, если оба уцелеют и не получат серьезных ран, друг против друга.

Они сидели в баре «Гибель трусливых паци» и обсуждали план предстоящего поединка. Говорил больше Диг, а Керл потягивал свой сок и разглядывал раскрашенный под мореный дуб потолок. Ему было наплевать, какие ловушки могут придумать шесть молодых недоумков, которым по сценарию отводилась роль добычи. Это были статисты, обреченные на смерть, а в лучшем для них случае — на увечье. Мысли Керла куда больше занимал возможный поединок с Дигом Фейстерсом, которого он уважал хотя бы потому, что Диг был лет на пять старше его и имел на своем счету больше сотни побед, а кроме того, Керла восхищала поразительная способность Дига восстанавливать силы. Фейстерс мог дотемна тренироваться на стадиуме, а затем всю ночь поглощать крепчайшие коктейли и заниматься любовью сразу с несколькими шлюхами. Наутро же он выглядел бодрым и свежим, словно целые сутки нежился в постели.

Прежде им приходилось драться вместе лишь раз. Это было на Армагаске. Тогда они работали вчетвером с Розовым Полем и еще одним парнем, имени которого Керл не помнил. Против них сражались восемь гладиаторов-кафров — сильная, спаянная команда, выигравшая не один бой. Керл убил четверых, Диг — троих. Розовый Поль был ранен в самом начале поединка, но все же сумел выпустить кишки одному кафру. Парень, имени которого Керл не помнил, не успел сделать ни одного выстрела. Верно, потому Керл и не запомнил его имени. Диг показал себя тогда великолепным бойцом, и Керлу не хотелось встречаться с ним в очном поединке. Не то чтобы он опасался Дига — Керл знал, что дерется лучше, — просто Фейстерс был превосходным гладиатором, каких осталось совсем немного. Если погибнет и он, могут настать времена, когда Керлу будет не с кем померяться силой.

Диг проглотил шестой стаканчик и потребовал еще один.

— Тебе не кажется, что уже достаточно?

— Брось, Керл! Не будь занудой.

— Как знаешь, Дигги. Но я бы на твоем месте остановился.

— А я бы на своем — ни за что. Скажи лучше, ты слышал что-нибудь о гладиаторах-паци?

Керл пожал плечами:

— Макс Терраунд говорил мне, что на турнире в Нервегуте пожелали принять участие двое парней, не входящих в Гильдию. Правилами это не запрещено, поэтому тургер поставил против них пару новичков. Ставки, говорят, были весьма высоки. Дилетанты дрались хорошо и победили, хотя и были ранены. После того как они получили деньги и смотались, прошел слух, что одного из этих парней видели в Атлантик-Мехико и будто он вел себя как отъявленный паци.

Диг пригубил своего «Илью», шлепнул стаканчиком об стойку и, проведя пальцем по щеточке усов, заявил:

— Выходит, эти паци наплевали на все свои принципы ради того, чтобы заработать быстрые деньги.

— Выходит, что так. А может быть, Совет Пацифиса затеял какую-то игру.

— Хотел бы я оторвать яйца какому-нибудь паци! Ты не знаешь случайно, на турнире не будут участвовать какие-нибудь дилетанты?

Керл с усмешкой посмотрел на Дига:

— Тебе мало неприятностей, приключившихся с тобой в Баграсе?

Диг продемонстрировал искусственную челюсть, одарив Керла белозубой улыбкой. Баграсские похождения относились к числу самых приятных его воспоминаний. Празднуя свой успех на турнире в Ладенте, Диг разошелся во взглядах с местными паци. Спор перерос в потасовку, в которой двум десяткам паци пришлось несладко. Корогеры, местные стражи порядка, попытались успокоить драчуна. Сначала Диг беседовал с ними при помощи кулаков, затем раззадорился и извлек бластер. Он перебил корогеров всех до единого, после чего ухитрился благополучно покинуть планету.

Стоит заметить, что вскоре местный парламент принял закон, запрещавший гладиаторам посещать Баграс. Диг как раз собирался поведать о том, как ловко он расправился с паци, но Керл не был расположен выслушивать эту историю вновь. Он поднялся с табурета и расплатился за свой сок.

— Завтра рано вставать. Пойдем отдыхать.

— Ты иди. Я тебя догоню.

— Как знаешь.

Диг так и не догнал Керла. Скорей всего, он заказал восьмой стаканчик и принялся рассказывать кабатчику о своих похождениях на Баграсе.

Наутро Диг Фейстерс выглядел как всегда великолепно. Было шесть часов по местному циклу. Керл и Диг стояли на отгороженной невысоким барьером площадке по правую сторону от сфероэкрана, на котором стремительно мелькали цифры ставок. Расклад был сегодня пять к одному в их пользу. В случае очного поединка Керла Вельхоума ценили вдвое выше, чем Дига Фейстерса.

Неподалеку от Керла и его напарника стояли шесть гладиаторов-новичков. Они старались выглядеть воинственно, но на деле были смущены направленными на них сферокамерами. Керл, позевывая — перед боем его обычно одолевала судорожная зевота, — рассматривал своих противников. По виду они были ничего себе атлетичные, настороженные, с внушительными мышцами. Их мощные торсы были увешаны оружием: создавалось впечатление, что эти парни собираются воевать с целой армией.

Начало поединка затягивалось. Где-то пропадал один из тургеров — судей, которые с помощью мониторов следили за соблюдением правил. Толпа, собравшаяся на Площади игр, постепенно заводилась. Болельщики то тянули бесконечное «пель-цель», то начинали скандировать имена любимых гладиаторов, нетерпеливо поглядывая на матовые пластины сфероэкранов. Ставки на Керла и Дига выросли до шести к одному.

Наконец последний тургер прибыл. Делая вид, что не замечает недружелюбных взглядов зрителей, он проскочил мимо гладиаторов и исчез в контрольном модуле. Вскоре оттуда появился глашатай, пригласивший внутрь сначала новичков, а затем Керла и Дига.

Началась обычная процедура оформления поединка. Гладиаторы заполнили типовые формуляры, гласившие, что они намерены совершить самоубийство при помощи граждан Содружества — далее перечислялись имена — и не имеют претензий к своим противникам. Затем следовало указать того, кому завещается имущество. Керл вписал в эту графу свою тетку Силву, хотя не был уверен, что она до сих пор жива. В крайнем случае пятьюстами кредитами, что остались на его счету, воспользуется правительство Белонны.

Когда все бумажные формальности были улажены, тургеры сообщили условия поединка. Право назначать зону было отдано, как всегда, «добыче». Новички, как и предполагал Керл, выбрали каменные джунгли. Неопытные бойцы всегда предпочитали драться именно в этой зоне, полагая, что здесь у них будет больше шансов сразить своих противников.

Они рассчитывали не на свою реакцию или владение оружием, а на слепую случайность, которая позволит сразить противника из-за угла. Это было большой ошибкой с их стороны, так как Керл и Диг знали каменные джунгли Тореммы словно свои пять пальцев. На месте этих желторотиков Керл избрал бы пустыню или озеро, где можно было использовать преимущество в плотности огня. Но давать подобные советы своим противникам он, естественно, не собирался. Судя по нарочито кислому выражению лица Дига, каменные джунгли его тоже вполне устраивали.

С оружием никаких проблем не возникло. Шестеро новичков избрали категорию «А». Это означало, что гладиаторы могут использовать все виды современного оружия, кроме психотропов и паралитических газов. Новички могли бы поставить своих противников в весьма затруднительное положение, избери они для поединка категории «Д» или «Р», — Керл давным-давно не дрался на мечах и неважно орудовал воздушной петлей.

По требованию тургеров Керл перечислил оружие, которое он намеревается взять с собой: многозарядный мелтановый бластер, пять синхронизированных гранат, отравленный нож, два метательных диска, керамическую жилу. Диг ограничился двумя бластерами — он любил стрелять сразу с двух рук — и гранатами. Оба гладиатора были облачены в доспехи. На Керле был гимпиор, Диг затянулся в новомодный нивитановый комбинезон.

Затем им дали ознакомиться со списком оружия, которым располагали противники. Новички вооружились ракетометами и ультразвуковыми пистолетами, у каждого было по два бластера, по десять гранат, отравленные ножи, летающие кольца и диски, кинетические дротики и прочая, эффектная с виду, но малодейственная дребедень. Лишь один из них по имени Мел Чолсон был вооружен как подобает настоящему гладиатору — бластером, гранатами и двумя метательными ножами. Похоже, это был парень с мозгами, из него мог получиться неплохой гладиатор. Керл решил, что попытается отключить его, но не будет убивать.

Пока новички занимали позиции для боя, один из тургеров, знавший Керла добрый десяток лет, принес свежезаваренный элтанированный кофе. Считалось, что он улучшает реакцию. Диг осушил свою чашку до дна, Керл чуть пригубил из вежливости.

— Поосторожней, ребята! — пожелал на прощание тургер-дуайен Пуг Пьопоф.

Несмотря на то что смерть Керла и Дига принесла бы лично ему солидные деньги, он предпочитал, чтобы проиграли их соперники, иначе следующий турнир, в котором не будет бойцов класса Вельхоума или Фейстерса, даст мизерные сборы.

— Как всегда, дуайен! — ответил Диг наигранно-веселым голосом. — Не беспокойся. Посуди сам, чем нам могут грозить эти сопливые идиоты, которые, если я не ошибаюсь, собрались начать небольшую космическую войну.

Керл хмыкнул и хлопнул напарника по плечу. Диг мыслил точно так же, как и он.

Пуг Пьопоф позволил себе улыбнуться:

— Мне тоже показалось, что парни взяли слишком много всяких ненужных штучек, но я не стал их отговаривать.

— Все верно, дуайен. Пусть побегают да попотеют, а когда высунут языки, мы возьмем их за задницу.

Тургеры дружно заржали и проводили гладиаторов до выхода из контрольного модуля.

Зрители приветствовали бойцов криком и свистом.

Стоявший на возвышении глашатай быстро затараторил:

— Господа и дамы! Дамы и господа! Вы имеете возможность лицезреть двух великих парней — Керла Вельхоума, на счету которо-го-а-а, страшно выговорить, двести восемнадцать побед, и не менее известного Дига Фейстерса, вышедшего победителем в ста девяти поединках!

Зрители заорали изо всех сил. Керл невольно усмехнулся, отметив, что его лицевой счет ровно вдвое больше счета Дига.

— Сегодня нас ждет потрясающий бой. Шестеро молодых волков против двух матерых тигров. Шестеро или двое? Делайте ваши ставки, господа и дамы. Пока соотношение семь к одному в пользу Дига и Керла. Делайте ваши ставки, и вы не только насладитесь невиданным зрелищем, но и сможете заработать деньги!

Сопровождаемые визгливым голосом глашатая и воплями зрителей, гладиаторы миновали полосу безопасности, разграничивавшую Площадь игр и боевые зоны, и двинулись по узкой дороге, которая вела в каменные джунгли.

Арена в Торемме издавна считалась одной из самых лучших. Она была заложена еще в эпоху Активной экспансии Пацифиса и состояла поначалу из трех зон: пустыни, озера и ледяного каньона. Все зоны были оборудованы с максимальным соответствием природным аналогам, в них даже поддерживался искусственный микроклимат, и получили хорошие отзывы гладиаторов. Предложение построить четвертую зону — часть мегаполиса, что существовали на Древней Земле, поначалу вызвало недоумение, но президенту Новой России Биму Картману, страстному поклоннику всего древнеземного, удалось добиться одобрения своего проекта местной Думой. Деньги на строительство были изысканы, а колоссальная энергия Бима позволила закончить его в рекордно короткие сроки.

В результате получился целый квартал древнеземного города, прозванный Земным Киевом. Все было сделано точно по рекомендациям лучших специалистов-террологов. Строители возвели почти две сотни массивных коробок из бетона, кирпича и камня, были прорыты дренажные системы и разного рода подземные коммуникации, улицы застелены настоящим асфальтом. Так как на большинстве планет Содружества асфальт из-за своей токсичности, недолговечности и дороговизны уже не применялся, его пришлось специально завозить с консервативной Демары.

Строители постарались на славу, возводя этот город-призрак. Помимо зданий и коммуникаций они соорудили множество подземных бункеров, каменных осыпей, грозящих вот-вот обвалиться карнизов и стен. Было сделано все, чтобы игра получилась как можно более интересной. И надо сказать, новороссам удалось достичь задуманного. Турнир на Торемме стал самым популярным. За его ходом напрямую следили пятьдесят тысяч зрителей, делавших ставки. Еще сто миллионов наблюдали за играми по сферовизору. Для этой цели в Каменных джунглях было установлено невиданное число сферокамер — 1800. Они были вмонтированы в стены, полы, потолки, пролеты, арки, каменные тумбы, установленные посреди захламленных дворов. Камеры подавали сигнал на пульт контрольного модуля, компьютер отбирал шесть наиболее интересных изображений и репродуцировал их на сфероэкраны, донося таким образом это увлекательное зрелище до всех граждан Свободных Планет.

Тем временем Керл и Диг достигли крайнего дома, представлявшего собой бетонный приземистый пакгауз с тремя десятками окон-бойниц. В подобном сооружении можно было сдерживать натиск целой армии.

— На прошлом турнире Кира и Буйли встретили прямо здесь, — негромко заметил Диг Фейстерс. Керл молча кивнул, соглашаясь. Обычно новички не особо напрягали фантазию в изобретении коварных ловушек. Они опасались впустить своих более опытных противников в центр города и встречали их прямо на окраине, уверенные, что в этом случае им по крайней мере не ударят в спину.

Не говоря больше ни слова, оба гладиатора вставили в правое ухо крохотные шарики радиофонов, соединенные с трубкой речевика, и разделились. Керл двинулся вправо, Диг — влево.

Все вышло именно так, как они и предполагали. Не успел Керл сделать и двадцати шагов, как в одном из окон что-то мелькнуло. Гладиатор перекатился и втиснулся в небольшую расселину между двумя плитами. Где-то на периферии сознания возникла четкая картина, как в этот миг взрывается дружным воплем толпа на Площади игр и верещит, глотая слова, глашатай.

Над головой Керла пронеслась горячая волна, и тут же раздался взрыв. Спору нет, пьезоракета — неплохое оружие, но ее слишком непросто послать точно в цель. Здесь же, на открытом месте, им следовало использовать ультразвуковые пистолеты. Если бы вместо ракеты был послан ультраимпульс, Керла рвало бы сейчас собственными кишками.

Неподалеку был полузасыпанный ров, и Керл быстро переполз туда. Грохнул еще один взрыв. Затем раздался оглушительный вой — новички все же догадались пустить в ход ультразвуковик. Теперь Керлу даже не стоило думать о том, чтобы приподнять голову. Прижимаясь как можно плотнее к влажной земле, он пополз туда, где, по его расчетам, должен был находиться люк, через который можно было попасть в подземные коммуникации.

Новички наверняка потратили немало времени на изучение каменных джунглей, но все равно они знали их много хуже Керла, сражавшегося здесь уже в двенадцатый раз. Люк оказался на месте. Гладиатор очистил его от мусора и осторожно приоткрыл. В радиофоне раздался голос Дига:

— Ты цел?

Керл приблизил к губам речевик:

— Да, все нормально. Только что увернулся от двух ракет и ультразвука. Как у тебя?

— Похоже, они намереваются зажать меня в доме с разрушенной лестницей. Помнишь такой?

— Да!

Еще бы Керлу не помнить, он однажды едва не подорвался там на гранате, поставленной Длинным Реем.

Слева взорвались две ракеты. Керл вжался в землю. Диг завопил в радиофон:

— Я ползу туда! Они не оставили мне другого выхода! Меня ведут сразу трое. Боюсь, что еще кто-то поджидает меня в самом доме.

— Иду к тебе через подземный коридор. Выйду у небоскреба Ниринга. Держись!

— Ладно.

В радиофоне щелкнуло, и связь прекратилась. Не теряя ни секунды, Керл спрыгнул на дно подземного колодца, нацепил на глаза очки с шелоновыми стеклами, которые позволяли видеть в темноте, и побежал вперед. Это был очень опасный участок. Здесь Керл был уязвим для любого оружия, будь то бластер, ультразвуковой излучатель или синхронизированная граната. Но новички, очевидно, не знали об этом ходе.

Вскоре подземный коридор разделился на несколько ответвлений. Керл выбрал то, которое вело к восьмиэтажному бетонному зданию, прозванному небоскребом Ниринга по имени гладиатора, обожавшего устраивать засады именно в этом месте. Керл торопился, но в меру. Важно было появиться на поверхности, не сбив дыхания. Пару раз ему попадались здоровенные крысогасы, запущенные в зону для пущего сходства с древнеземным Киевом. Это были препротивнейшие твари, способные вцепиться в ногу, и Керл, не задумываясь, пускал в ход бластер.

У самой цели его ожидала неожиданность: выход из тоннеля был завален. Возможно, обвал произошел сам по себе, возможно, это было дело рук местных техников, пожелавших усложнить задачу гладиаторов. Керл не утруждал себя долгими размышлениями:

— Диг, как у тебя?

— Жарко. Слегка зацепили ногу. Я, кажется, тоже попал в одного из них. Ракеты…

В радиофоне грохнуло. Стоило надеяться, что Диг еще жив. Стоило. Гладиатор достал из контейнера гранату, сунул ее под люк и, отбежав на приличное расстояние, сжал синхронизатор. Раздался оглушительный взрыв, Керла засыпало каменной трухой. Кашляя и отплевываясь, гладиатор поднялся с пола и бросился к образовавшемуся проему. Теперь его появление не будет для противников неожиданностью.

Так и вышло. Наверху его встретили залпы бластеров. Увертываясь от импульсов, Керл на бегу извлек еще одну гранату, швырнул ее вперед и тут же сжал синхронизатор. В воздухе вырос столб брызжущего каменными осколками пламени. Стрелявших разметало в разные стороны. Один остался неподвижен, второй пополз к углу дома, пытаясь скрыться. Керл прикончил его аккуратным выстрелом в голову.

В тот же миг он почувствовал, что его присутствие в этом месте крайне нежелательно. Керл привык полагаться на свою интуицию и потому со всех ног устремился к кирпичному строению с непонятной вывеской «Хлеб». Тотчас же сзади прогремел оглушительный взрыв, горячо толкнувший гладиатора в спину.

Керл юркнул в дверь «Хлеба», пересек захламленное помещение и выпрыгнул в окно с противоположной стороны. Едва он успел это сделать, как строение содрогнулось и с грохотом развалилось на части.

Это означало, что новички нашпиговали гранатами все близлежащие здания. Керл был вынужден признать, что они не столь глупы, как показалось вначале.

Сейчас его оставили в покое, должно быть, решив, что он погиб от взрыва гранаты. Теперь противники намеревались покончить с Дигом Фейстерсом. Загнав гладиатора в одну из кирпичных четырехэтажек, новички лупили по зданию из ракетометов и бластеров.

Дигу наверняка приходилось туго, но Керл не торопился к нему на помощь. Необходимо было точно оценить ситуацию и выяснить, где находятся противники. Это заняло не слишком много времени. По траектории и количеству выстрелов Керл определил, что двое новичков засели в свежевыкрашенном здании почты, а один стреляет из дома напротив. Диг не отвечал на выстрелы, но Керл был уверен, что его напарник жив. Диг Фейстерс умел выжидать.

Первым делом Керл решил позаботиться о парочке, что засела на почте. Не боясь показаться чересчур осторожным, он ползком подобрался к окну и заглянул внутрь. Два молодых парня лежали у противоположной стены и увлеченно расстреливали дом, в котором прятался Диг, изо всех видов оружия, не исключая и кинетические дротики, совершенно бесполезные в данной ситуации. Они явно играли на публику, то и дело косясь в сторону камеры, которая фиксировала их бесплодные потуги.

Еще одна камера в этот миг поймала в объектив Керла, и толпа на Площади игр, вероятно, ревела от восторга, наблюдая за тем, как Керл достает из контейнера две гранаты, освобождает их от синхронизаторов, перевешивается через подоконник и толкает черные шарики в сторону ничего не подозревающих врагов. Через мгновение и камера, и два молодых гладиатора растворились в огненном облаке взрывов.

Это была хорошая работа. Теперь следовало связаться с Дигом.

— Диг, ты меня слышишь?

— Ага! — Судя по голосу, рот Дига был забит грязью. — Куда ты пропал?

— Да никуда. Я тут, рядом. Только что отправил на небеса двух ребят, сидевших на почте. Диг радостно закудахтал:

— Отлично!

— Ты не очень внятно говоришь. Тебе что, здорово досталось?

— Немного. Контузило и пара царапин. Серьезных попаданий нет.

— Тогда нечего там рассиживаться. Выбирайся из своей норы и вали ко мне. Я за углом желтого дома.

— Иду.

Прошло несколько мгновений, и в одном из окон нижнего этажа показалась физиономия Дига Фейстерса. Керл призывно махнул напарнику рукой. Вскоре Диг сидел рядом с ним.

— «Илья» выходит? — Керл похлопал гладиатора по бурно вздымающейся и опадающей спине.

— Да нет. Надышался какой-то пакости. Похоже, эти умники тайком прихватили с собой гранаты с паралитиком, не занеся их в протокол.

— Подадим протест.

— На кого? — Диг засмеялся-закашлялся. — На покойников?

Какое-то время они сидели молча, глядя прямо в черный зрачок нацеленной на них сферокамеры. Затем Диг спросил:

— Сколько ты уложил?

— Четверых. А ты?

— Двоих.

Керл покачал головой:

— Кто-то из нас ошибается. Один из парней обстреливал твое логово с другой стороны. Если только ты его не ухлопал.

— Нет, я сидел не высовывая носа.

— Значит, один наверняка жив. Придется его искать.

— Разделимся?

— Лучше пойдем вместе, — сказал Керл после краткого раздумья. — А то ненароком перестреляем друг друга. Давай пойдем по косой дуге через Музей и Фонотеку. Он сейчас напуган и сам выскочит на нас.

— Согласен.

Они вернулись чуть назад, выбрались на центральную авеню и рысцой побежали через каменные джунгли. Когда они миновали небоскреб Ниринга, Керл указал на два неподвижных тела:

— Вот мои первые. Еще двое сгорели на почте.

— Значит, остался мой, — сказал Диг. Вскоре они добрались до невысокого забора, сплошь покрытого яркими щитами. Знаки со стороны зоны предупреждали, что гладиатору нельзя пересекать эту границу, в противоположную сторону глазели белые черепа на алом фоне.

— Пошли к школе. Он наверняка спрятался там, — сказал Диг.

Керл кивнул, соглашаясь. Школа была идеальным местом для засады.

Это П-образное здание состояло из доброй сотни помещений, соединенных узкими извилистыми коридорами. Еще здесь были полутемные подвалы и очень неприятный захламленный чердак, где Керла однажды едва не подстрелили. Диг зашел в школу, а Керл остался снаружи на тот случай, если шестой избрал иную тактику — не затаился, а непрерывно перемещается по зоне. Керлу уже приходилось сталкиваться с подобными «бегунами».

Диг осматривал этаж за этажом, периодически сообщая напарнику, где находится. Когда, по расчетам Керла, Фейстерс должен был добраться до чердака, грохнул взрыв. Керл уже мчался по обшарпанному холлу, однако в радиофоне послышался слегка сконфуженный голос:

— Все в порядке. Это был здоровенный крысогас.

В школе шестого не оказалось. Не было его и в соседних строениях. Посовещавшись, гладиаторы решили обратиться к коллегии тургеров. Дуайен выслушал их и ответил:

— По правилам я не могу сообщить вам, где он, так как это противоречит нашим обязательствам по отношению к гладиаторам. Но так как в Кодексе Гильдии есть пункт, запрещающий затягивать игру, я вправе дать вам подсказку. Тот, кого вы ищете, находится в данный момент примерно в тысяче футов к северо-востоку от вас. И сдается мне, он пытается выйти из игры, так как начал уничтожать сферокамеры.

— Мы спасем имущество муниципалитета Тореммы, — с легкой усмешкой заметил Керл, после чего отключил связь. — Дядюшка Пуг-Пуг дал нам наводку. Шестой в районе Серых домов.

Вскоре они были на месте, но приступать к розыскам не спешили. Шестой был напуган, а значит, запросто мог затаиться.

— Надо заставить его раскрыть себя, — сказал Керл. — Ты неплохо поработал в школе. Теперь моя очередь.

Керл должен был стать приманкой. Сунув бластер в нагрудный контейнер так, чтобы его рукоять высовывалась наружу, он беспечной походкой двинулся по улице вдоль цепочки одинаковых бетонных пятиэтажек, прозванных Серыми домами. Диг наблюдал за товарищем издалека, стараясь не попасться на глаза шестому. Противник должен был поверить, что Керл здесь один, без напарника, и настроен более чем беспечно.

Керл медленно ступал по выщербленному асфальту, каждой клеточкой ощущая, что вот-вот последует выстрел. Только бы этот идиот не воспользовался ультразвуковым излучателем — гимпиор бессилен против ультразвука. Шаг, еще шаг, еще. Гладиатор искоса поглядывал в черные провалы окон. Как их, однако, много, а еще есть и подвальные отдушины. Тут даже не надо целиться. Достаточно положить излучатель перед собой и нажать на спуск.

Он миновал четыре здания, оставалось еще три. Если дуайен не солгал — хотя зачем ему лгать? — шестой должен прятаться где-то здесь. Внезапно внимательный взгляд Керла засек разбитую импульсом сферокамеру. Это доказывало, что шестой недавно был здесь. Был… А скорее всего, и остался. Следовало подтолкнуть его на решительные действия.

Керл сжал кулак, в котором был синхронизатор. Издалека донесся грохот взрыва — сработала граната, оставленная ими у небоскреба Ниринга. Пусть шестой думает, что кто-то из его партнеров еще сражается. А Керл один. И тогда…

Матушка Алине родила Керла по меньшей мере а двух рубашках. Шестой намеревался пустить в ход ультразвуковик, но нечаянно задел рукой камень, лежавший на подоконнике. Этим движением он выдал себя. Керл заметил своего противника за мгновение до выстрела и бросился под защиту стены. Позади него проревела ультразвуковая волна. Не целясь, Керл швырнул в одно из окон последнюю гранату. Мощный взрыв должен был отвлечь противника и помешать ему сделать более прицельный выстрел. Так оно и вышло. Второй импульс прошел ближе от Керла, но не задел его. И все. Гладиатор запрыгнул в одно из окон. Теперь шестому было не уйти. Выход из здания был всего один, а прыгать с четвертого этажа — безумие, на которое могли отважиться лишь Керл Вельхоум и еще пять-шесть столь же отчаянных головорезов. Этот парень был явно не из их числа. Вряд ли следовало опасаться, что он попытается спуститься по веревке. Тот, кто берет с собой ракетомет и ультразвуковик, как правило, забывает захватить обычную веревку.

— Керл, с тобой все в порядке? — послышался в радиофоне слегка встревоженный голос Дига.

— Лучше, чем когда-либо, — ответил гладиатор, прижимаясь спиной к холодной стене. — Поднимайся наверх. Только осторожно. Этот тип палит из ультразвуковика. Я на третьем этаже. Он — чуть выше. Придется выкуривать.

Диг не заставил себя ждать. Довольный тем, что развязка близка, он был не прочь пошутить:

— А здорово ты петлял, когда он накрыл тебя волной!

— Хотел я посмотреть, как петлял бы ты!

Оба захохотали, вгоняя затаившегося шестого в смертную тоску. Радиофон внезапно вякнул голосом Пуга Пьопофа:

— Поторопитесь, ребята! Зрители начинают скучать. Кстати, ставки на вас поднялись до двадцати к одному.

— Почему так мало? — удивился Диг. — По-моему, они должны быть сто к нулю.

— Мы не задержим вас долго, дуайен, — сказал Керл.

Однако шестому хотелось жить. Он устроился у входа на этаж и поливал лестницу из всех видов оружия, какие были у него под рукой. Напарники безуспешно пытались достать его импульсами, затем Диг извлек последнюю гранату. Прогремел взрыв, принесший больше вреда, нежели пользы — рухнула вниз солидная часть лестничного пролета, каменный осколок рассек Керлу щеку.

— Поторопитесь, парни, — вновь возник в радиофоне голос Дуга. — Шестой дерется отчаянно. Тургеры подумывают о том, чтобы объявить ничью.

— И отдать этому ублюдку половину призовых денег! — возмутился Керл. — Ни за что! Дуайен, дайте нам еще десять минут.

— Хорошо. Время пошло.

— Ты с ума сошел! — зашипел Диг, дождавшись, когда Керл отключит радиофон. — Что мы сможем сделать за десять минут?! Да нам потребуется час, чтобы выкурить этого подонка!

— Десять минут! — отчеканил Керл. — Ты постреливай вверх. Я сейчас вернусь.

— Ты куда?

— Сейчас.

По коридору Керл добрался до самой отдаленной комнаты. Здесь он извлек из контейнера тонкий шнур с титановым цилиндриком на конце. При ударе о твердую поверхность из цилиндрика выскакивали четыре острых крючка. Подобные приспособления использовали мегаряне для охоты на жемчужных акул. Керл внес в конструкцию кое-какие изменения, слегка выпрямив зубья таким образом, что теперь каждый из них напоминал кошачий коготь. Четыре когтя — кошачья лапа. Керл не подозревал, что изобрел давно изобретенное — приспособление, на Древней Земле именовавшееся кошкой.

Со второй попытки он забросил кошку на крышу здания. Несколько раз дернув за шнур и убедившись, что стальные когти не соскользнут с бетона, Керл оттолкнулся от окна, уперся ногами в стену и стал медленно подниматься наверх. Вскоре беспорядочная стрельба прекратилась, и Диг Фейстерс с удивлением услышал голос Керла:

— Эй, Диг! Кончай пальбу. Поднимайся.

Через мгновение Диг был наверху.

— Ловко сработано! — восхитился он, хлопнув Керла по плечу. — Что будем делать с этим?

Под «этим» Диг подразумевал шестого, который с посиневшим лицом хватал ртом воздух, пытаясь оторвать от шеи керамическую петлю.

— Лично мне он не нравится.

— Мне тоже.

— Спроси у дуайена.

— Пуг! — завопил Диг Фейстерс. — Что нам делать с этим ублюдком?

— Сами решайте, ребята. Публика, как и вы, не слишком симпатизирует ему. Но если надумаете его шлепнуть, сделайте это на улице. Здесь на этаже не работает ни одна камера.

— Хорошо, дуайен! Постараемся ради искусства.

— Пошли! — Керл потянул за собой упирающегося шестого. Не без труда преодолевая истерзанные взрывами пролеты, все трое спустились вниз. Здесь Керл освободил пленника от петли и подтолкнул его к стене.

— Так хорошо, дуайен?

— Отличный план, ребята! Отойдите чуть вправо. Все, отлично! Можете приступать.

— Oп! — сказал Керл.

Гладиаторы вскинули бластеры и изрешетили шестого импульсами.

— Лучше бы ты, парень, принял честный бой, — философским тоном заметил Диг.

Он подошел к ближайшей стене и, повозившись с застежками, стал справлять нужду. Керл вновь вызвал на связь контрольный модуль.

— Работа сделана, дуайен.

В ухе раздался короткий смешок:

— Не совсем, Керл.

— Как это понимать?

Ответа Керл не услышал, потому что в этот миг раздался дикий крик Дига:

— Керл, сзади!

Жизнь приучила Керла Вельхоума не дожидаться подробных объяснений. Памятуя о том, что рука стреляющего легче перемещается вправо, Керл бросил свое тело влево. Импульс сжег его плечо. Падая, Керл перевернулся на спину и выхватил бластер, но опоздал. Диг стрелял сразу с двух рук. Мелтановые струи подбросили новичка в воздух и рвали его тело до тех пор, пока оно не врезалось в кирпичную стену и медленно сползло вниз. Керл поднялся на ноги.

— Вот он, шестой.

Диг медленно выпустил через усы застрявший в горле воздух и картинным жестом сунул бластеры в нагрудный контейнер. После этого он сложил на груди руки и оставался в позе героя все то время, пока Керл осматривал убитого.

— Это тот парень, не помню его имени полностью, который взял с собой лишь бластер и гранаты. Я полагал, что убил его у небоскреба Ниринга, но, верно, он был лишь оглушен и оказался достаточно умным, чтобы притвориться мертвым. Ты молодец, Диг, но все же, — Керл искоса взглянул на напарника и, не выдержав, расхохотался, — застегни комбинезон. Ведь на нас смотрят и дамы!

Пуг Пьопоф не дал им вдоволь посмеяться над этим казусом. Сферовремя дорого стоило, а они занимали его около трех часов.

— Вы победили. Теперь по условиям состязаний вы должны драться между собой, если, конечно, у кого-нибудь из вас не найдется веских причин для отказа от поединка. Победитель получает весь выигрыш плюс еще пять тысяч кредитов. Бросаете ли вы вызов друг другу?

— Нам надо посоветоваться, — сказал Керл.

— Хорошо. У вас две минуты.

Накануне Керл не испытывал желания драться с Дигом Фейстерсом, сегодня ему не хотелось делать этого еще больше. Они провели славный бой и по разу выручили друг друга. Керлу было трудно представить своего напарника в качестве мишени.

— Ты, кажется, ранен? — спросил он Дига.

— Пустяки. Пара царапин. Все вместе они не стоят раны на твоем плече.

— Там лишь ожог, — заметил Керл и замолчал.

Дигу не хотелось брать инициативу на себя, но ему все же пришлось произнести эти слова первым:

— Керл, мы должны драться. Они ждут этого.

Керл невесело усмехнулся. Да, они — сотни и сотни миллионов, сидящие у экранов сферовизоров, — с нетерпением ждали этого. Уже давно не было поединков между гладиаторами столь высокого класса, и зрители мечтали о подобном зрелище.

— Но мы можем сказаться ранеными, и любой врач подтвердит это. Мы ведь действительно оба ранены и к тому же здорово устали.

— Керл, я буду драться. Если хочешь, ты можешь отказаться.

Наверно, это был единственный выход из данной ситуации. Никто не осмелился бы обвинить Керла Вельхоума в трусости. Но…

— Керл Вельхоум никогда не отказывался принять вызов!

Диг сглотнул слюну и связался с контрольным модулем:

— Пуг, мы готовы драться!

Со стороны Площади игр донесся вой болельщиков. Керл представил себе, как зрители у сферовизо-ров потирают руки и спешат достать из морозильных камер еще упаковочку пива.

— Оружие? — спросил тургер.

— Выбирает Диг.

Диг Фейстерс раздумывал лишь мгновение.

— Я беру два бластера.

Он вопросительно взглянул на Керла.

— Мне достаточно ножа и метательных дисков.

Похоже, Диг счел это оскорблением, хотя Керл не думал обижать его, он хотел лишь уравнять шансы.

— Хорошо, будь по-вашему, — согласился дуайен. — Место?

— Где вам угодно, — сказал Керл. Диг поддакнул ему.

— Тогда большой магазин. Там действуют все сферокамеры.

Керл машинально провел рукой по контейнеру, где лежали отравленный нож и метательные диски. Что ж, драка в большом магазине обещала быть захватывающей. Он взглянул на Дига:

— Пошли?

— Пойдем.

Они шагали плечом к плечу, как прежде, и ничто внешне не свидетельствовало о том, что судьба назначила одному стать убийцей другого. У большого магазина они разделились. Керл вошел в первый подъезд, Диг — в четвертый.

— Дуайен, мы начали, — сказал Керл.

— Отлично. Камеры работают. Удачи!

Губы Керла растянулись в усмешке. Хорошее пожелание — удачи! Вот только кому?

Первую сотню футов Керл преодолел бегом — необходимо было выиграть побольше времени для маневра. У обувной секции он остановился и прислушался. Радиофон тоненько пискнул:

— Ау, Керл!

— Я слышу тебя, Диг, — негромко ответил гладиатор.

— Напрасно ты оставил свой бластер. Позерство тебя погубит. Я отстрелю тебе задницу!

— Побереги свою!

Керл миновал еще два отдела, дошел до лестницы и, немного подумав, поднялся на второй этаж. Если ему не изменяла память, здесь должен был располагаться отдел верхней одежды.

Он не ошибся. Две тысячи квадратных футов, сплошь заставленные стояками со множеством обветшалых одежд древнеземного стиля. Здесь было нетрудно спрятаться и устроить засаду. Так же легко можно было попасть и в засаду, устроенную Дигом. Керл медленно двинулся вдоль стеллажей, готовый при любом подозрительном шорохе броситься на пол. Зрачок сферокамеры бесстрастно фиксировал его движения.

— Эй, Диг! — позвал Керл.

Экс-напарник не отозвался.

Керл двинулся дальше мимо стопок с изъеденными крысогасами ремнями и полуистлевшими комбинезонами. Ожидание становилось невыносимым, тишина давила. Начиналась игра нервов. Керл проиграл первый раунд — желая хоть немного разрядить обстановку, он с грохотом обрушил на пол стеллаж, заполненный какими-то металлическими штуковинами, после чего немедленно перебрался в отдел игрушек. Он затаился среди больших ярких мячей и какое-то время сидел не дыша, ожидая, не послышатся ли осторожные шаги Дига. Но тот не клюнул на уловку противника и не бросился на шум. Диг был опытным гладиатором и понимал, чем может обернуться спешка в бою против Керла Вельхоума. Он явно не хотел стать двести двадцать третьим.

Это был поединок нервов. В нем должен был победить тот, у кого хватит терпения не обнаружить себя и чья рука не дрогнет, нанося смертельный удар. Керл знал, что сразить Дига он должен одним ударом.

Он по-прежнему прятался в отделе игрушек. Мгновения тянулись томительно. Керл представил себе, как Диг точно так же, как он, сидит едва дыша где-нибудь в бакалейном отделе, и едва удержался от нервного смеха. Он уже хотел было вызвать Дига по радиофону, но вдруг уловил едва заметное перемещение объектива сферокамеры. Ее механизм реагировал на тепло и на движение. Это могла быть крыса. Это мог быть Диг Фейстерс. Керл распростерся на полу и выглянул в щель между сваленными грудой уродливыми зверюшками, сделанными из ткани, насквозь пропитавшейся пылью, которая лезла в нос, вызывая нестерпимое желание чихнуть.

Вначале ничего не было видно — скорее всего, Диг следовал той же тактике, что и его противник, — затем глаз уловил едва заметную тень. Диг медленно двинулся вперед, не подозревая о том, что уже проиграл бой.

Теперь от Керла Вельхоума требовалось лишь одно — быть терпеливым. Сотни миллионов зрителей, затаив дыхание, следили за тем, как Диг Фейстерс медленно крадется навстречу своей смерти. Они разом вскрикнули, когда брошенный Керлом диск рассек Дигу яремную жилу. Но Диг был еще жив. Упав на колени и зажимая рану рукой, он начал расстреливать стеллажи с пластиковыми солдатиками и пустоглазыми куклами, за которыми прятался Керл Вельхоум.

Керл появился из-за его спины, взвился в воздух и на лету ткнул в щеку Дига отравленным ножом. Смерть пришла мгновенно, Диг Фейстерс дернулся и затих. Рука, сжимавшая разрезанное горло, беспомощно повисла вдоль тела, давая выход алой крови, которая мгновенно залила комбинезон и жирными струйками растеклась по полу.

Вынув из безвольной руки бластер, Керл отсалютовал в потолок, осыпая себя и мертвого Дига крошками штукатурки. Затем он подошел к сферокамере и произнес:

— Великий боец Диг Фейстерс умер!

Никто не ответил ему, и тогда Керл разнес камеру вдребезги.

Засунув бластер Дига в нагрудный контейнер, гладиатор покинул магазин и направился к выходу из зоны. С горьким чувством покидал он сегодня это место, где все — дома, улицы, дворы — было фальшивым. Настоящей была лишь смерть. Он шел туда, где его ожидали пятнадцать тысяч кредитов и восторг болельщиков.

А еще его ждали восемьдесят рейнджеров с Посьерры…

Подходя к Площади игр, Керл с легким недоумением отметил, что толпа не приветствует его дружным «славный парень Керл» — словами, которые стали, по сути, девизом иррационалистов. Болельщики угрюмо молчали, неприязненно поглядывая на группу людей в черных комбинезонах, в руках которых были длинноствольные бластеры. У контрольного модуля стояли два третбера, также выкрашенные в черный цвет. Их мощные трехствольные излучатели были направлены на дорогу, по которой шел Керл Вельхоум.

Первым побуждением Керла было броситься назад в Каменные джунгли, где было достаточно оружия, чтобы уложить не одну сотню молодчиков в черном. Словно предостерегая его от подобной затеи, из-за окружавшего дорогу бетонопластового забора поднялись вооруженные люди. Черные дула их бластеров были направлены в грудь гладиатора.

В этой ситуации ничего не мог поделать даже Керл Вельхоум. Поэтому он не сопротивлялся, когда один из солдат вытащил из нагрудного контейнера бластер Дига, а второй забрал нож и метательный диск. Керл ласково улыбнулся им. Он желал выглядеть нахальным, а кроме того, был доволен, что они не обратили внимания на керамическую жилу, которая в его умелых руках была страшным оружием.

Затем Керл позволил отвести себя в контрольный модуль, где лежали трупы пяти тургеров и глашатая. Еще работал компьютер, давая на контрольные экраны картинку — поочередно убитых шестерых и истекшего кровью Дига Фейстерса. Один из черных вскинул бластер и выстрелил. Кашлянув дымом, компьютер умер, изображение исчезло.

Пришельцам потребовалось совсем немного времени, чтобы убедиться, что захваченный на выходе из зоны человек действительно тот самый Керл Вельхоум, которого жители Свободных Планет считают символом мужества и иррационального статута.

— Он-то нам и нужен, — заметил один из черных, на левом плече которого было пять золотистых звездочек. Затем он обратился к Керлу:

— Керл Вельхоум, в соответствии с полученным приказом я должен доставить вас к генералу Сатгу, командующему Особым корпусом армии Посьерры.

Керл слышал это имя. Знал он и о том, что представляет собой Особый корпус армии Посьерры.

Планета Посьерра, входившая в Пацифис, пользовалась своеобразной известностью. Знакомый Керла полипланетник Бо Тмей не раз говорил, что здравым смыслом не объяснить, почему Посьерра добровольно уступает Соммете лидерство в Пацифисе. В военном, да и в экономическом, отношении это была самая сильная планета Содружества. Вместе с тем это была и самая закрытая планета. Мало кто из инопланетников-паци, не говоря уж о иррационалистах, мог похвастать, что гулял по асфоделевым лугам Посьерры. Консулат чрезвычайно неохотно выдавал разрешения на посещение планеты.

Развитая промышленность, базировавшаяся на богатой сырьевой базе, позволяла посьерранам содержать мощную армию. Посьерра располагала семью общекосмическими корпусами, огромным флотом и Особым корпусом. Последний был своего рода дубиной Пацифиса, каравшей непокорных и устрашавшей несогласных. Насколько Керл мог судить по нашивкам на комбинезонах, он оказался в руках крылатых рейнджеров — наиболее привилегированных солдат Особого корпуса.

— Я не совсем понимаю, что здесь происходит, — обратился Керл к офицеру, объявившему о его задержании. — Насколько мне известно, я нахожусь на…

— Не ко мне! — дружелюбным тоном перебил офицер Керла. — Все объяснения вам будут даны в штабе. Я лишь выполняю приказ.

Керл понял, что спорить бесполезно. Оставалось лишь подчиниться неизбежному и ждать объяснений от генерала Сатга. Гладиатор полагал, что его повезут в штаб в третбере, однако выяснилось, что посьерране весьма ценят персону Керла Вельхоума: за ним прибыл гравитолет. Керла заковали в электронаручники, а в сопровождение назначили капитана и шестерых парней, каждый из которых был на голову выше гладиатора.

Да, посьерране ко всему относились серьезно. В этом Керл смог еще раз убедиться, когда гравитолет прибыл на место. Еще несколько часов назад здесь было виковое поле, теперь же стараниями строительных когорт на нем словно по мановению волшебной палочки возникла первоклассная военная база. Землеройные роботы вырыли глубокие рвы, выброшенная земля образовала валы, по которым были размотаны спирали Риала, генерирующие мощное электроматическое поле. Они грозили смертью каждому, кто приближался к ним ближе чем на двенадцать футов. Мгновенно были собраны легкие пластиковые модули, в которых разместились штаб и различные службы. В данный момент роботы сооружали плац, чуть поодаль солдаты монтировали навесы для техники и модули-казармы.

— Вы ставите свой лагерь быстрее древнеземных римлян! — решил щегольнуть эрудицией Керл.

— Мы пользуемся рекомендациями Вегеция, гусита Клима Кривогузного, Клаузевица и космометодикой Карндорфа, — невозмутимо ответил офицер-посьерранин.

Керл прикусил язык и уставился в иллюминатор. Посьерранин сделал вид, что не замечает смущения пленника.

Генерал Сатг проводил совещание. При появлении закованного в наручники Керла, за спиной которого встали шесть громадных рейнджеров, присутствующие в кабинете офицеры с любопытством уставились на него. Начальник конвоя подбежал к генералу и начал негромко рапортовать. Керл не слышал, о чем он говорил, но на лице Сатга появилась недовольная гримаса. Так же вполголоса — видно, в посьерранской армии не было принято прилюдно распекать подчиненных — генерал начал выговаривать офицеру, указывая взглядом то на скованные руки Керла, то на рейнджеров, с бесстрастным видом взиравших поверх головы пленника. Во время этого краткого разговора капитан не раз краснел и бледнел. Керл заметил, что он облегченно вздохнул, когда генерал Сатг кивком головы отпустил его. Капитан лично освободил руки Керла, подняв при этом брови кверху, словно говоря: ну и влетело мне из-за тебя, приятель! Затем он козырнул и вышел из кабинета. Охранники последовали за ним.

Возникла небольшая пауза, и Керл получил возможность осмотреться. Небольшой кабинет генерала Сатга был чист и неестественно уютен, словно его обживали не один день, и не хозяин, а хозяйка с теплыми умелыми руками. На окнах были повешены аккуратные цветные занавесочки, в одном из углов стояла кадка с огромным декоративным элиантусолом с Геры. Середину кабинета занимал большой старомодный деревянный стол, за которым сидели семь офицеров посьерранской армии. Судя по обилию звездочек, все они были в чине не ниже майора, а могучие фигуры свидетельствовали о том, что они не менее двух часов в день проводят на спортивных тренажерах.

Пока гладиатор изучал обстановку, генерал Сатг поднялся со своего места и подошел к пленнику. Ростом и сложением он походил на своих подчиненных, волосы его были коротко острижены, в глазах блестела сталь. Ее глухой звон присутствовал и в голосе генерала.

— Господа, мне приятно вам сообщить, что нас удостоил посещением знаменитый гладиатор Керл Вельхоум.

Офицеры, все как один, встали и приветствовали Керла аплодисментами. Гладиатор был озадачен. Подобного приема он никак не ожидал. Даже в Тигуласе во время вручения ордена Космической славы к нему относились куда менее почтительно. Керл не слишком хорошо представлял, как следует вести себя в подобной ситуации. Подражая посьерранам, он тряхнул головой и сказал:

— Мне очень приятно. — Честно говоря, он и сам не ожидал, что из его уст вылетит подобная фраза.

— Нам тоже, — сказал генерал. — Позвольте представиться — Дел Сатг, генерал, командир Особого корпуса.

— Левеет Торвигий, бригадир…

Офицеры по очереди называли свои имена и козыряли, будто перед ними был не гладиатор и злобный иррационалист Керл Вельхоум, а сам Секретарь Пацифиса. Все это походило на нелепый розыгрыш, но лица посьерран были серьезны, Керл не смог заметить даже намека на усмешку. Дождавшись, когда последний офицер назовет свое имя, генерал обратился к Керлу:

— Керла Вельхоума, очевидно, интересует, почему он здесь оказался?

— Да, весьма интересует, — подтвердил Керл, Сатг позволил себе улыбнуться:

— Что ж, сознаюсь, это моя прихоть. Я давний поклонник гладиатора Керла Вельхоума. Я видел почти все его поединки, которые транслировались по сферовидению, не исключая и сегодняшний.

Подобное признание озадачило Керла еще более.

— Но, если мне не изменяет память, Совет Пацифиса запрещает пацифистам принимать передачи, транслируемые станциями Свободных Планет, в особенности гладиаторские бои.

Улыбка вновь посетила лицо генерала.

— На Древней Земле была хорошая поговорка — что положено Юпитеру, не положено быку. Поясняю: Юпитер — это бог…

— Я знаю. — Керл знал это благодаря знакомству с Квинтом Курцием.

— Похвально. Приятно иметь дело не только с сильным, но и умным человеком.

— Взаимно, генерал.

— Так вот, на Посьерре военные являются Юпитером. Нам дозволено многое, что запрещено прочим. Совет вынужден мириться с этим, так как мы нужны ему. Поэтому я имел возможность видеть поединки Керла Вельхоума и признаюсь, что считаю его самым опасным человеком в Содружестве.

— Я польщен.

Керл ощущал себя полным идиотом. Он готовился к жестокому допросу, возможно, к смерти, а вместо этого стал участником нелепого фарса, цель которого, казалось, состояла лишь в том, чтобы наговорить друг другу как можно больше приятного. Генерал Сатг словно прочел мысли гладиатора:

— Я говорю это не затем, чтобы сделать Керлу Вельхоуму приятное. Просто так и есть на самом деле. Среди наших привилегий — говорить то, что думаешь. Используя подвернувшуюся возможность, я решил лично познакомиться с гладиатором Керлом Вельхоумом. Потому-то он и оказался в этом кабинете.

— Мне очень приятно, генерал. — Гладиатор посмотрел в глаза Сатга, для чего ему пришлось чуть поднять голову. — Но я хотел бы высказать маленькое пожелание.

— Я слушаю.

— Не говорите обо мне в третьем, лице. Когда я слышу о себе «он», мне кажется, что меня уже пристрелили и вмуровали в бетонопласт на площади Мира в Соммете.

Генерал засмеялся, офицеры, словно по команде, вежливо растянули губы.

— Договоримся так: генерал Сатг симпатичен гладиатору Вельхоуму, и тот позволяет генералу обращаться к нему на ты.

Едва закончив говорить, Керл сообразил, что сказанное им было по крайней мере нелепо — захваченный в плен иррационалист позволяет генералу-паци обращаться к себе… Но Сатг не обратил внимания на этот нечаянный казус.

— Хорошо. Генерал Сатг также разрешает гладиатору Вельхоуму обращаться к нему на ты и объявляет последнего своим гостем. Полагаю, господа офицеры последуют моему примеру.

Господа офицеры дружно кивнули.

Обмен любезностями был завершен. Керл решил, что пришло время поинтересоваться:

— Статус гостя означает, что я могу быть свободен, когда захочу?

— Не совсем. Не торопись, Керл Вельхоум. Всему свое время. Я и мои офицеры должны обсудить текущие вопросы. Ты можешь занять место рядом с космомайором Таромом.

Керл не помнил, кто из офицеров представлялся этим именем, но так как свободное кресло было одно, космомайором Таромом следовало считать моложавого симпатичного блондина, чрезвычайно схожего с популярным ламетянским актером Дуком Горльтоном, специализировавшимся на амплуа благородного героя.

Итак, вначале Керл из пленника превратился в гостя, а теперь ему предстояло стать участником военного совета. Изумляясь подобному повороту судьбы, Керл сел на указанное ему место. Посьерране говорили, совершенно не смущаясь его присутствием. Из их разговоров стала ясна приблизительная картина событий.

Не было секретом, что на Новой России проживало немало сторонников Пацифиса. Вели они себя вполне прилично, и Дума не обращала на них особого внимания. Тем временем сами новоросские паци не сидели сложа руки. Связавшись с Советом Пацифиса, они предложили совершить государственный переворот, результатом которого стало бы вхождение Новой России в Пацифистскую Лигу. План был гениально прост и апробирован историей уже не единожды. Местные пацифисты должны были захватить один из населенных пунктов, объявить его независимым государством и запросить помощи у Пацифиса. Все остальное брала на себя посьерранская армия. Совет Пацифиса дал согласие, и вскоре консулат Посьерры известил жителей Содружества, что намерен провести военные маневры неподалеку от сдвоенного солнца системы Гаграу. Это было обычным делом, и новоросские иррационалисты ничего не заподозрили. Как только второй космофлот занял исходную позицию, мятежники приступили к осуществлению плана. Вооруженный отряд захватил крохотный городишко Д'Агуцио и объявил о создании пацифистской республики. Новоявленное государство обратилось за помощью к Пацифису, и второй космофлот немедленно блокировал Новую Россию. Три военные базы новороссов подверглись бомбардировке и были уничтожены. Отряды рейнджеров захватили Торемму, свергли Думу и арестовали правительство. Сейчас как раз решался вопрос об образовании нового кабинета, подконтрольного Совету Пацифиса. Посьерранские вояки не особенно церемонились с побежденными, тасуя состав марионеточного правительства по своему усмотрению.

Первая фаза операции, как резюмировал Сатг, была завершена успешно. Но далее все пошло не столь гладко. Новороссы опомнились и начали оказывать сопротивление. Они славились отчаянным иррационализмом и не собирались сдаваться без боя. Почти каждый житель Новой России имел личное оружие, на законсервированных военных складах, оставшихся от прошлых войн, было в избытке вполне пригодной техники, многие новороссы были прежде наемными солдатами и диверсантами, а кое-кому довелось даже попиратствовать в Сиреневой туманности. Поэтому недостатка в опытных командирах не было. На дисплеях, которые стояли перед каждым участником военного совета, ежесекундно появлялись скупые строки донесений, сообщавших о том, что отряды новороссов движутся к опорным пунктам захватчиков. По данным косморазведки, повстанцы имели на вооружении гравитолеты, боевых роботов и даже давным-давно не применявшиеся бробили допотопные прообразы тритберов, вооруженные не излучателями, а орудиями, посылавшими снаряды. Судя по слегка озадаченным лицам посьерран, со снарядами им приходилось сталкиваться лишь на занятиях по военной истории.

— Не хватало еще, чтобы они обстреляли наш штаб какими-то снарядами! возмущенно заметил генерал Сатг, ознакомившись с этим донесением.

Он отдал ряд четких указаний, и трое офицеров, козырнув, отбыли организовывать заслоны на наиболее опасных направлениях. Еще один был назначен военным министром Новой России, а симпатичный майор Таром, видимо, по созвучию имени — комендантом Тореммы.

— Если иррационалисты вздумают сопротивляться, не миндальничайте! — велел ему Сатг.

Двух оставшихся офицеров генерал отослал под надуманными предлогами. Было очевидно, что генерал хочет остаться наедине со своим необычным гостем.

Как и все посьерране, Сатг предпочитал напиток солдат — ром.

— Старая Гавана, — заметил он, наполняя вместительные бокалы желтоватой пахучей жидкостью. — Был такой городишко на Древней Земле. Его уничтожили мономолекулярной бомбой во второй день Религиозной войны.

Ром приятно обжег небо. Керл погонял его во рту и проглотил. Затем он взглянул на Сатга, который выглядел весьма озабоченным.

— Насколько я понимаю, генерал, события развиваются не совсем так, как вам хотелось бы!

Генерал суетливым движением потряс свой бокал.

— Нет, все идет, как я и предполагал. Я был уверен, что новороссы не сдадутся без боя. Но мы намного сильнее. Мы — армия, а они — вооруженный сброд. Кроме того, если события примут неблагоприятный для нас оборот, я уполномочен применить книлтическое оружие. Неподалеку отсюда уже возведен купол, под которым монтируется излучатель.

— Вот даже как! — Керл удивленно вскинул брови. — Но ведь книлтическое оружие запрещено!

— В общем-то да. Однако Особый корпус располагает одной установкой. По личному распоряжению Президента Содружества.

Гладиатор поставил свой бокал на стол. Его лицо выражало негодование.

— Я знал, что паци не слишком искренни, уверяя, что они против убийства вообще, но считал, что, по крайней мере, они отрицают массовое убийство!

— Великий древнеземной ученый Роб Оппенгеймер был пацифистом, но это не помешало ему принять активное участие в разработке мономолекулярного оружия, в котором он видел прежде всего средство для поддержания мира. Он говорил, что ради достижения мира стоит заплатить любую цену. Мы придерживаемся того же принципа. Эта планета заражена духом насилия. Пацифистские идеи оправдывают все средства, если они способствуют искоренению насилия.

— Выходит, насилие ради искоренения насилия?! Подняв вверх указательный палец, генерал подчеркнул:

— Разовое насилие ради искоренения вечного. Словно удалить больной зуб. Мы отрицаем иррациональный принцип, признающий право человека на обоснованное убийство. Заповедь третья гласит — убийство противоречит человеческой натуре. Гладиаторские бои, вендетта, узаконенные разборки с оружием в руках… Насилие должно быть искоренено! Так завещал первый Секретарь Пацифиса Шер Стоурт.

— Но в этом случае вы вступаете в противоречие сами с собой. Выходит, ради того, чтобы предотвратить вероятную — я подчеркиваю, вероятную! — гибель сотни новороссов, вы готовы уничтожить многие тысячи!

— Да, но это случится лишь единожды. Мгновенно! Раз — и больше не будет никаких убийств. Никогда!

— Это логика людоеда, генерал. Ведь для тысяч погибших этот раз будет последним!

— Идея стоит жертв, дорогой мой Вельхоум! Мир нуждается в упорядочении. Все необходимо свести к определенным канонам. И мы сделаем это. Надеюсь, ты обратил внимание на солдат Особого корпуса?

— Да, — Керл усмехнулся. — Сдается мне, вы выращиваете их в одном инкубаторе!

Генерал растянул губы в вежливой улыбке, продемонстрировав ровные, без единого изъяна, зубы.

— Хорошо сказано. Ты почти угадал. С помощью сомметанских геноинженеров мы работаем над созданием расы солдат. Пока идет первый этап программы, в ходе которого мы отбираем наиболее пригодных по своим психофизическим параметрам юношей и девушек и сводим их вместе, чтобы в будущем получить идеальных детей, из которых вырастут совершенные солдаты. Этой расе будет принадлежать будущее!

— Напоминает селекцию скота, — заметил Керл. — Впрочем, идея не нова. Нечто подобное, кажется, пытались сделать тернеладцы во время второй Рифовой войны.

— И не только они. Наместники Тернелада реанимировали генетические программы древнеземного государства, именовавшегося Третьим рейхом. А еще ранее подобные опыты проводил великий полководец Александр, цари Спарты и теночтитланские инки. Но все это было на примитивном уровне. Сейчас же над генетическими программами работают лучшие умы Пацифиса. Пока мы применяем естественно-биологические методы, но вскоре перейдем к искусственному вынашиванию перспективных зародышей в специальных инкубаторах.

— Вы уже заключили в тесные оковы пацифистских догм сознание, теперь же вы хотите подогнать под одну мерку и человеческое тело!

— А почему бы и нет? Что в этом плохого? Не думаю, что ты предпочтешь дурнушку красавице. Зачем же загрязнять мир уродливыми созданиями? Пусть его заселят люди, похожие на моих рейнджеров или на гладиатора Керла Вельхоума сильные и красивые. Или я не прав?

Генерал был в чем-то прав, но Керл не думал сдаваться.

— А что станет с теми, кто слаб и некрасив, кто страдает от телесных болезней? Вы уничтожите их?

Сатг развел руками, словно желая сказать: неужели обо мне можно так думать?

— Они вымрут сами. А если этот процесс затянется, мы лишь немного поможем им.

— И воцарится искусственный человек?

— Нет, мы против создания искусственного человека. Достаточно того, что существуют киборги Кромера. Наш человек будет вполне естествен, но с прекрасными данными и хорошей наследственностью. Он будет умен, могуч телом, у него будут хорошая память, сердце, легкие, зубы, ему будут неведомы неврастения, ипохондрия и слизняковые опухоли. Жизнь будет доставлять ему лишь удовольствие.

— Умен, красив, весел, хорошие зубы, — задумчиво произнес Керл. — Так это же точный портрет генерала Сатга!

Гладиатор искоса взглянул на хозяина кабинета. Тот добродушно усмехнулся:

— Нет, я рожден обычной матерью от обычного отца. Хотя могу с гордостью отметить то обстоятельство, что мои данные также заложены в банк генетической программы, как, впрочем, и данные большинства моих рейнджеров. Кстати, я давно подметил, что у инопланетников сложился определенный стереотип в отношении военных, который можно охарактеризовать тремя словами — сила, исполнительность, тупость. Возможно, так оно и есть, но только не на Посьерре. Наши военные великолепно развиты не только физически, но и интеллектуально. Я, например, окончил университет и Космическую академию, изучал древнеземную историю, философию, психологию, космоискусство, неплохо разбираюсь в музыке, живописи. Мои любимые композиторы — Глюк и Родинович… Керл жестко усмехнулся:

— Поклонники Глюка ни за что перерезали глотки пятерым тургерам и глашатаю на Площади игр.

— Суровая необходимость. Это был мой приказ. Новороссы должны позабыть даже само слово «гладиатор». Как только беспорядкам будет положен конец, все сфероматериалы и иные документы, касающиеся гладиаторских поединков, будут изъяты, а Площадь игр уничтожена.

— Жаль, — вздохнул Керл, — это лучшая зона в Содружестве.

— Что поделать. Как говорили древние, искусство требует жертв. — Генерал заметил, что Керл не прикасается к бокалу. — Вижу, ром не по вкусу гладиаторам. Может быть, кофе? Мы пьем настоящий, а не из элтанированной губки.

— Не откажусь.

Сатг протянул руку к пульту управления и нажал на одну из кнопок.

— Два кофе. — Генерал допил свой бокал и убрал бутылку в контейнер-морозильник. — Открою тебе один секрет, Керл. Хотя, скорей всего, это не является для тебя секретом. Мы, посьерране, подобно вам, гладиаторам, поклоняемся силе, а не какому-то там разуму, миру и тому подобной дребедени. Заповеди Пацифиса — не более чем побасенки для простаков, в которые не верят даже сами простаки. Древнеземной психоаналитик Фрейд, труды которого были изъяты из информационных хранилищ по распоряжению Совета Пацифиса, справедливо заметил, что человек по сути своей есть дикий зверь, им движет страсть к насилию, стремление подчинить своей воле других людей и распоряжаться их судьбами. Человек жаждет доказать свое превосходство над прочими, поэтому его тянет убивать и насиловать. Когда он убивает, его охватывает наслаждение более сильное, чем от любовного слияния. Это нормально, в этом суть человека. Подобное наслаждение он также испытывает, наблюдая за убийством. Унижая и убивая другого, человек расходует отрицательную разрушительную энергию. Это благо, даже мы признаем это. Но дело в том, что эта энергия расходуется бесцельно. А наша задача — собрать ее и направить в нужное русло, заставив служить нашим целям. Потому-то мы и требуем запретить гладиаторские бои как крайнее проявление иррационализма, как предел бессмысленности. Хотя невозможно отрицать, что это очень увлекательное зрелище, и лично мне жаль, что придется расстаться с ним. Но согласись, Керл, кому это нужно? Ведь даже смерть должна преследовать определенную цель. А те убийства, что совершают гладиаторы, лишены какого-либо смысла. За что один человек убивает другого? За деньги? Или чтобы утолить кровавую похоть испорченных нездоровых людей?

— Слушаю я тебя, генерал, и мне кажется, что передо мной два человека. Один — облаченный в мрачные одежды, со здоровым румянцем. Он жесток и циничен, но он честен. Я могу не принимать того, о чем он говорит, но он мне понятен и по-своему близок. Но стоит этому человеку обрядиться в белый Комбинезон паци-проповедника, и передо мной — лжец и лицемер. Причем превращение это происходит в считанные мгновения. Еще недавно я слушал честного воина-посьерранина, и вот уже говорю с криводушным генералом-паци. И истина, которая уже почти нашла выход из сумрачного тоннеля, застревает в тенетах лживых слов. Почему вы, паци, пытаетесь найти во всем какой-либо смысл? Гладиаторские бои нравятся людям, и они готовы платить за это деньги. А я люблю драться и готов драться. И для меня не существует вопроса: зачем? А зачем в таком случае мы живем? Чтобы дышать, жрать и пить? Тогда я живу для того, чтобы сражаться на арене, а прочие иррационалисты живут ради того, чтобы смотреть, как я сражаюсь. Если это доставляет им наслаждение, то я не вижу здесь ничего дурного. Мы не нарушаем права других граждан. Каждый, кто пожелал стать гладиатором, сделал этот выбор добровольно. Так же добровольно люди сидят у своих сферовизоров и делают ставки. Почему вам, паци, необходим во всем смысл?

Генерал Сатг поспешно накинул на плечи белую пелерину лицемерия.

— Человек должен мыслить рационально. То, что противоречит здравому смыслу и не оправдывается практическими потребностями общества, — бессмысленно. А значит — вредно. Это иррационализм, который рано или поздно будет полностью искоренен. Причем вы сделаете это сами, без нашего вмешательства. Керл хмыкнул:

— Как это произошло на Новой России!

— Да, как это произошло на Новой России, — ничуть не смутившись, подтвердил генерал. — Благоразумные люди, составляющие большинство жителей этой планеты, наконец осознали, сколь пагубно для их общества увлечение иррационализмом, и подняли восстание против тех, кто оправдывает убийство. Мы по вполне объяснимым причинам пришли на помощь.

— На языке военных это называется интервенцией.

— На языке военных это называется братской помощью единомышленникам, поправил Сатг. — А вот и наш кофе!

В кабинет вошла девушка-рейнджер с подносом в руках. Керл взглянул на нее и обомлел. Припухлые губки, чуть вздернутый носик, серые искрящиеся глаза. Вне всякого сомнения, это была таинственная незнакомка, с которой Керл танцевал на Соммете и которая назвалась несуществующим именем — Вельхаум Керл. Гладиатор открыл рот, желая обратиться к той, которую он так долго и безуспешно искал, но она даже не взглянула в его сторону. Поставив поднос на стол, она четко сдвинула каблуки мягких сапожек и вышла. Военная форма удивительно шла ей.

— Так вот, — генерал пригубил кофе, и по лицу его пробежала гримаса удовольствия, — мы избавляем мир от иррационализма, сглаживаем все случайные шероховатости, создавая идеально правильный многогранник. Разве это не благо? Но находятся глупцы, которые отвергают добро, преподносимое им на блюдечке.

— А вы не задавались вопросом, хотят ли эти глупцы жить по вашим правилам?

— А кто спрашивает их желания? — прямо заявил генерал. — Отвергать рациональное — иррационально, а значит, признается аксиоматично вредным. И, соответственно, подлежит искоренению.

После подобного объяснения Керлу расхотелось дискутировать, и он сказал:

— Генерал, ты тратишь на меня слишком много времени.

Но Сатг только вошел во вкус. В ответ на замечание Керла он махнул рукой и философски заметил:

— А что значит это время? Впрочем, может быть, ты боишься снарядов? Генерал усмехнулся. Керл отрицательно покачал головой, и тогда Сатг продолжил: — Все эти жалкие потуги новороссов не более чем примитивная инсургентщина. Война против них подобна гладиаторскому бою, где сильному, опытному, прекрасно вооруженному бойцу противостоит зеленый, неумелый юнец, которого нужно отшлепать. Мы, собственно говоря, и существуем ради того, чтобы учить уму-разуму нахальных юнцов. Здесь проявляется еще одно различие между нами и вами, иррационалистами. Я слышал, ты немало учился, прежде чем вышел на арену?

— Да, — ответил Керл, слегка изумленный внезапной переменой темы разговора. — Пять лет.

— Зачем же так долго?

— Чтобы прожить еще двадцать пять.

— Отлично сказано! Хотя, подозреваю, ты произносишь эту фразу не в первый раз.

Керл не мог отказать генералу Сатгу в проницательности.

— Так вот, все эти пять лет тебя учили те, кому предстояло в будущем сразиться с тобой. Я не ошибаюсь?

— Нет, все так и есть. — Керл все еще не понимал, куда клонит собеседник.

— А так как все, кто сражались против тебя, умерли, выходит, они готовили своего будущего убийцу, или, говоря иначе, каждый из них научил тебя, как расправиться с собою.

— Выходит, так.

— Но ведь это парадокс. Лишенный всякого смысла парадокс! Разве придет нормальному человеку в голову мысль научить своего потенциального убийцу владеть оружием? Куда как предпочтительней иметь дело со слабым противником.

— Но тогда поединок теряет всякую привлекательность.

— Игра, за которую приходится расплачиваться собственной шкурой, задумчиво произнес Сатг. — Я тоже игрок, но предпочитаю делать ставки не на свою жизнь, а на чужую, и желательно без риска проиграть при этом. Вот мы незаметно и подошли к сути дела, ради которого я приказал доставить тебя в мой штаб…