"Сказание о верном друге" - читать интересную книгу автора (Харламов Дмитрий)ВОЛЧОНОКС каждым днем все ниже за горы опускалось благодатное солнце, все больше широкие тени от высоких скалистых хребтов синим холодом накрывали долину. Все чаще студеными ветрами напоминала о себе зима. Но в полдень солнечные лучи еще ярко освещали по-осеннему пеструю макушку холма за ручьем. Туда каждый день бегал Лан погреться, поваляться в душистых хрустящих листьях, поразмыслить. А размышлять ему было о чем. На протяжении последней луны Мудрый Аун открыл ему столько тайн и знаний, что мальчику казалось, будто голова его стала большой-большой, и окружающее приобрело значительность и глубокий смысл. Огонь – главная тайна. Огня боятся звери, он делает человека сильнее зверей. Как важно сберечь огонь! Без страшных когтей и острых клыков человек может прогнать тигра и волка. Человек сделал лук, и стрелы, пущенные из лука, догоняют быстроногую косулю. А разве в бесчисленном повторении Новых Солнц не заключен великий таинственный порядок? Старый Аун посвятил в тайны предков его, Лана. А он должен сохранить, а потом передать их своему избраннику, чтобы людям племени жилось легче. – Почему нельзя сказать тайны всем людям? – однажды спросил Лан. – Потому что так всегда было. Потому что они собирают людей вокруг владеющих тайной. В заветах и тайнах предков великая сила! – ответил Мудрый Аун. Ночью к Лану приходили видения: наскальные картины из Слова предков оживали, и гулкий голос без конца повторял недоступные его пониманию мудрые заповеди… Мальчик выбрал себе место среди колючих зарослей боярышника, пристально огляделся вокруг, нет ли какой опасности, и тогда только прилег, не выпуская из рук заостренной палки, хрупкого своего оружия. Теплые лучи шаловливо щекотали ноздри, ленивый прохладный ветерок шелестел сухим листом у самого уха и убаюкивал, грустно и ласково. Проснулся Лан от холода. Солнце заметно передвинулось, и ажурная тень от сплетенных стволов и ветвей деревьев надвинулась на него. Вскочил. До захода солнца он должен еще набрать полную суму плодов боярки, шиповника, орехов и яблок. Зурра, жена жреца, строго следит, чтобы женщины и подростки наполняли свои сумы доверху. Беда тому, кто вернется с пустыми руками. Прищурился на солнце: «еще успею», – и пустился бегом к ручью. Он знает одно небольшое ущелье, там довольно орехов и яблок. В ложбинке за стеной кустарника он наткнулся на Муну. Она так увлеклась возней с волчонком, что не заметила мальчика. Волчонок теперь не проявлял к ней былой враждебности. Он весело скакал вокруг, хватал зубами за руки, не кусая. Куда девалась та угрюмая тоска и ярость, которая светилась в глазах звереныша, когда Лан увидел его впервые. Да и подрос он заметно. «Значит, Муна где-то здесь прячет его от людей и зверей», – подумал мальчик. Волчонок почуял постороннего и ощетинился. Уши прижались к голове, глаза превратились в две маленькие злые точки. Заметив настороженность зверька, Муна тоже схватила палку. Лан вышел из-за кустов. Звереныш заворчал, заскулил и спрятался за девочку. – Чего тебе? – сердито спросила Муна. – И ты следишь за мной, как Зурр? – Не слежу. Лан рассмеялся: разъяренная девочка походила на сову – глаза круглые и злые, волосы всклокочены, кажется, вот-вот выпустит острые когти. – Не слежу, – повторил он. – Иду в то ущелье, где родник. Там много орехов и яблок. Муна успокоилась немного. – Ты не убьешь волчьего детеныша? – Покажи твои руки, – сказал Лан вместо ответа. Муна с удивлением протянула ему руки. – Зверь не укусил тебя? – поразился он. В этот момент волчонок бросился на Лана и, если бы тот не отскочил в сторону, вцепился бы ему в ногу. Острые зубы глубоко впились в подставленную палку. Муна закричала и прижала звереныша к земле. Волчонок не сопротивлялся, но продолжал глядеть на Лана непримиримо. – Что же ты будешь с ним делать? – Не знаю, – простодушно и горестно ответила девочка. – Наверное, отпущу. Лан неодобрительно качнул головой. Со снисходительной улыбкой глядел он, как Муна привязывает звереныша к дереву и тот доверчиво жмется к ней. По пути к ущелью мальчик задержался у ручья, чтобы напиться. Задумчиво оглядел он глубокие борозды от волчьих зубов на своей палке. «Все-таки зверь едва не перекусил такую крепкую палку. А ведь еще детеныш!» От ручья Лан пошел быстрее, до заката оставалось недолго. Вдруг он услыхал протяжный вопль Муны, вопль боли и злобы. Не раздумывая, помчался Лан обратно. С поляны доносился шум борьбы: хриплое дыхание, яростные выкрики, рычание. У кустов, за которыми скрывалась поляна, Лан задержался. Внимательно огляделся, не подстерегает ли его какая опасность, и осторожно продрался сквозь колючие ветви. Злоба вспыхнула в нем, когда в противнике Муны он узнал Зурра, сына жреца. Зурр очень сильный. Он, придавил Муну коленом к земле и хищно оглянулся на рвущегося с привязи волчонка. Только тут Лан заметил стрелу, глубоко вонзившуюся в кору дерева, в нескольких пальцах выше головы звереныша, и лук Зурра, брошенный в пылу борьбы. Муна хрипела в бессильной ярости и тщетно пыталась освободиться. О Зурр, победитель девчонок! Как посмел он прикоснуться к Муне вопреки запрету обычая! Пусть он выше, пусть сильнее – быть ему сегодня на земле! Отшвырнув палку, Лан одним прыжком оказался рядом и опрокинул Зурра неожиданным ударом ноги в бок. Они катались по земле и колотили друг друга, свято соблюдая при этом заповедь: «Не пролей крови соплеменника». Зурр был сильнее. Оправившись от неожиданного нападения, он нанес Лану такой удар, что тот задохнулся от боли. От следующего удара удалось увернуться, и Зурр со всей силы хватил кулаком по земле и взвыл: – Бо-бо-бо! В тот же миг, изловчившись, Лан завернул ему здоровую руку за спину и придавил противника коленом к земле. – Ты на земле, Зурр! И ты нарушил обычай – обидел девчонку. Сордо будет тебе! Сордо – так называлось наказание нарушившим обычаи племени. Вождь или жрец громко называли провинившегося и оповещали всех о его проступке. Но бывало сордо и суровее. Так, охотника Ястреба когда-то побили дубинкой и лишили головного убора и охотничьего снаряжения. По сей день называется он Оор, как детеныш… Лан почувствовал, как сразу расслабилось, обмякло напряженное тело противника. Черные волосы Зурра разметались по земле, лицо испачкано в пыли. – Вуа, – простонал он. – Не надо сордо. Лан и сам не был уверен, что скажет старшим о случившемся. – Хорошо. Не станешь трогать Муну? – Нет. Поднявшись с земли, Зурр потер ушибленную руку. Его маленькие, глубоко посаженные глаза блеснули, будто черные звездочки, вызывающе и задорно. – Зурр будет лучший охотник! – Нет, я буду лучший! Ты не попал в зверька! – крикнул Лан и повернулся к дереву, в котором недавно торчала стрела. Но стрелы уже не было. Бесследно исчезли также и Муна с волчонком. |
||
|