"Паутина Лайгаша [=Ворон]" - читать интересную книгу автора (Браславский Дмитрий)Глава XVIIПятый подземный уровень Лайгаша. Череда окованных тусклым металлом дверей. Хрупкого огонька свечи едва хватает, чтобы не наступить в очередную зловонную лужу, как нарочно расплывшуюся в самой середине коридора. Выругавшись, стражник поднял свечу повыше. Кажется, здесь. Лязгнул засов, но пришлось еще подналечь на дверь плечом, чтобы она распахнулась. В этой тюрьме узники появлялись редко: Протектор предпочитал либо казнить их на месте, либо отправлять в Альдомир на суд синклита. Пламя свечи в ужасе шарахнулось от покрытых лишайником и непросыхающей слизью стен, и стражнику пришлось прикрыть его рукой. Пара крыс, мерзко вереща, кинулась прочь от его тяжелых сапог. – Кушать подано, милостивый господин. Изможденный старик, сидящий в углу на куче сырой соломы, благосклонно кивнул, словно не замечая неприкрытой иронии. Когда он потянулся к миске, в которой плавал кусок непропеченного хлеба, звенья тяжелой цепи протестующе звякнули. – Спасибо, сын мой. Пусть и твоя трапеза будет столь же изысканна и обильна. Стражник на секунду замер. Издевается? Вроде непохоже, вон как на похлебку накинулся, только ложка мелькает. Невнятно буркнув что-то в ответ, тюремщик привалился к косяку. Ел бы уж поскорее, что ли. Сколько сидит, а все… Стражник задумался. А сколько здесь, действительно, этот старикан? День? Год? И то и другое казалось одинаково похожим на правду. Тюремщику стало не по себе. Он помнил каждый день своей службы, серенькой, как похлебка в миске узника. Помнил, где провел прошлую ночь и как полтора месяца назад Жмых, уснув на посту, чуть не выколол копьем глаз Щербатому – то-то смеху было! Но вот когда здесь появился этот старикан… Узник громко зачавкал, впиваясь зубами в хлеб. Стражника передернуло. – Эй, как там тебя, не спеши. Чай, не отнимут. – Чай, сын мой, уж точно не отнимут. А вот похлебку… Стражник наморщил лоб. Интересный старикан. Только мутный какой-то: не поймешь, то ли всерьез говорит, то ли посмеивается себе в бороду. Тюремщик вздрогнул. Айригаль с ним, когда этого старика сюда посадили. Но вот за что?! Это уже граничило с преступлением: он был обязан обращаться с узниками соответственно их проступкам. Как бы так спросить… – Слушай, дед. Просто так-то у нас цепями не приковывают. – У вас, может, и не приковывают, – равнодушно откликнулся узник, облизывая ложку. – А у вас? – эх, куда-то не туда его ведет. – А у нас, сам видишь, – приковали. Как собаку, на цепь посадили! И кого – меня, великого… Стражник застыл: раньше старик никогда не называл своего имени. Однако и на этот раз его подопечный внезапно умолк, в последний раз заискивающе оглядел миску, точно надеясь, что она вновь наполнится, и разочарованно протянул ее обратно. – Дед, а величие-то твое в чем? – стражник попытался вернуть разговор в прежнее русло. – Сам подумай: будут простого человека так охранять? Стражник нахмурился. – Ну, не будут. – Вот и я так думаю. Выходит, что великий… Сплюнув на солому, тюремщик вновь загремел засовом. Так и тронуться недолго. За что же все-таки сидит здесь этот тип? Надо будет у центуриона спросить. Но сделав пару шагов от двери, он начисто забыл обо всем: о своих тревогах, странном старике, желании поговорить с центурионом. Впрочем, так же, как и вчера. И позавчера. Между тем камера ярко осветилась, точно в нее внесли сразу дюжину факелов. Грязные вонючие лохмотья превратились в ослепительно белый балахон, солома обернулась низкой мягкой кушеткой. Забившиеся в угол крысы растаяли в воздухе, а замысловатому узору мозаичного пола позавидовал бы сам антронский халиф. – Вот пристал, – недовольно пробурчал старик, – откуда взялся да за что сидишь. Не у тебя же на коленях сижу! Если бы стражнику в этот момент пришло в голову вновь заглянуть в камеру, он обнаружил бы на месте истощенного и вечно голодного заключенного весьма энергичного старичка – сухощавого, однако явно не страдающего от недоедания – чьи глаза слегка щурились, привыкая к яркому свету. – Нет, не то! Исчезла аккуратно расчесанная седая борода, разгладились морщины, спина распрямилась так стремительно, что узник даже охнул. Теперь ему никто не дал бы больше семнадцати-восемнадцати. Поднявшись с кушетки, он прошелся по камере, привыкая к своему новому телу. Потом раздраженно стукнул кулаком по стене: – Да так я и часа здесь не высижу! В конце концов загадочный узник остановился годах на тридцати-тридцати пяти. Пожалуй, в самый раз. И кости от сырости не ломит, и желания свернуть шею этому заносчивому индюку в латах вроде как не возникает. Оглядев свое жилище, он нетерпеливо щелкнул пальцами. Огромный фолиант, переплетенный в кожу лорь'и, услужливо повис в воздухе и, мгновение помедлив, счел за лучшее раскрыться на нужном месте. – Секунды покоя не дают. То завтрак, то ужин – поработать некогда! Но узник лукавил. Он прекрасно успел изучить повадки своих тюремщиков и знал, что до завтрака его точно не побеспокоят. И то ладно, дела-то не ждут. Если уж он должен терять время в этой дыре, это еще не значит, что от него перестали зависеть судьбы обитателей Двэлла. И не только Двэлла. x x x Паладин Ашшарат. Такой человек должен обладать немалой силой и властью над обстоятельствами. Если, конечно, он действительно паладин. Подмигнув Бэх, Айвен поинтересовался: – И давно вы служите Зеленой Деве? – Я прошел Посвящение ей, когда мне было шестнадцать. Чародей знал, что ни один медальон, посвященный истинному богу, не останется равнодушен, если творится святотатство. А попытка выдать себя за жреца считалась святотатством и по божественным, и по людским законам. Бэх словно случайно коснулась медальона. Тигр под ее пальцами оставался абсолютно спокоен. Поймав ее улыбку, Айвен заметно расслабился: – Мы с благодарностью примем помощь вашей обители. Особенно если вы расскажете поподробнее, в чем она могла бы заключаться. Настоятель поделится с нами настоями лечебных трав? Или у вас есть святыни, которые способны придать силы жрецам и других богов? Лентал пристально посмотрел на мага. В конце концов тот был вынужден отвести взгляд. – Настоятель просил передать вам его благословение и ничего больше. Но не в нем дело. Моя богиня знает, куда и зачем вы идете. В воздухе повисло неловкое молчание. – И она сочла вашу миссию достаточно важной, чтобы направить меня сопровождать вас, – в конце концов, добавил паладин. – Миссию? – переспросил Айвен. – Если угодно, поход, – поправился Лентал. – Одним словом, я готов отправиться с вами в Лайгаш. – Все не любят бедный-несчастный Лазоревый храм, – пробормотал Терри, – буквально все. «Настоятель просил?» – удивилась про себя Бэх. Насколько она знала, все религиозные Ордена организованы примерно одинаково. Каждый жрец имеет Ранг, определяющий его силу и могущество. И какова бы ни была должность, все зависит именно от Ранга. Если настоятель о чем-то просит паладина, получается, что тот уж никак не ниже его по Рангу, а то и выше. Иначе это уже называется не «просить», а «приказывать». Терри и сам не знал, насколько его слова были недалеки от истины. Тигр не посвящал Бэх в паладины: и она была еще слишком неопытна, и он не видел в этом нужды. И все же в последние дни он был с нею рядом куда чаще, чем раньше. И когда Бэх, прежде чем отправиться с друзьями в Лайгаш, просила его благословения, она почувствовала, что Тигр доволен. И вот теперь Ашшарат. Между ней и Тигром не было открытого соперничества, однако это не значит, что он одобрит присоединение паладина к талиссе. С другой стороны, только Торрер свято верит, что способен и в одиночку справиться с любыми преградами. Куда он, кстати, запропастился? Хлопнула дверь, и эльф появился на пороге. Он был необычно бледен. – Он… убит … кинжал … Все с удивлением воззрились на эльфа. – Кто убит? Какой кинжал? Взяв себя в руки, Торрер наконец сумел внятно произнести: – Я говорил с пленником. Он убит. Кинжалом. – За что? – резонно поинтересовался Макобер. Но Лентал уже рванулся к двери. Остальные выскочили вслед за ним. Увидев торчащую из груди Кадтриста рукоять кинжала, Бэх сразу поняла, что пленнику уже не поможет даже чудо. – Хлебни-ка! – Айвен поднес к губам Торрера бурдюк с вином. Сделав торопливый глоток, эльф затравленно огляделся по сторонам. Лес оставался все так же спокоен и молчалив, как и четверть часа назад. – Он просто возник, из ниоткуда, ни с того, ни с сего, – Торреру было стыдно, что он не смог уберечь пленника, не почувствовал угрозы. – И Кадтрист был мертв, прежде чем мы оба успели осознать, что случилось. – Ты стоял с ним рядом? – удивленно поднял голову Терри, разглядывавший следы на траве. – Он хотел мне что-то сказать, – Торрер и сам понимал, как глупо выглядит его рассказ. – Что-то необыкновенно срочное и важное. – И чего мы никогда уже не узнаем, – мрачно заметил Айвен. – Мэтт, посмотришь кинжал? – Если позволите, – паладин преградил путь гному, – я бы не рекомендовал трогать такие вещи голыми руками. – Сами с бородами, – буркнул Мэтт и покраснел, вспомнив, как он совсем недавно радостно ухватился за рукоять топора, совершенно не предвидя никакого подвоха. – Бэх, а ты не могла бы… как с тем, на стене… – Думаешь, стоит? Жрица на несколько секунд ушла в себя. – Не получается, – удивленно прошептала она. – Лентал, а вы умеете общаться с мертвыми? Паладин покачал головой: – Иногда удавалось. Но сейчас это бесполезно. Девушка не стала даже спрашивать, почему. Просто кивнула. – Кадтрист говорил о двух чародеях, – напомнил Терри. – И каждый из них мог считать его предателем. Не похоже? – Все бывает, – пожал плечами Айвен. – Но лично я сомневаюсь. Если кто-то из этих магов способен убивать на расстоянии, глупо ждать, пока Кадтрист все нам расскажет. Торрер, ты видел этот кинжал раньше? Обернув руку полой плаща, эльф осторожно вынул кинжал из раны и внимательно осмотрел, держа на вытянутой руке, точно готовую укусить гадюку. – Первый раз вижу. Мэтти? – Сдвинься-ка сюда, поближе к свету, – гном наклонился над клинком. – Позор на мою голову, но я не знаю этого клейма! Бэх давно не видела друга настолько ошарашенным. – Чувствую себя недоучкой, – Мэтт рассеянно потеребил бороду. – Не наша работа. И не человеческая. Все, что пока могу сказать. Торрер потеряно покрутил кинжал, явно не зная, что с ним делать дальше. – Ладно, так уж и быть, давай я его к себе в заплечный мешок кину! В любое другое время любезное предложение Макобера натолкнулось бы на решительный отказ: за каждый волшебный предмет эльф дрожал, как мать за дитя. Однако кинжал отдал с явным облегчением. – Ну что, господа, вернемся в дом? – слова Лентала вызвали у Бэх неожиданное облегчение: она вдруг почувствовала, насколько неуютным был окружавший их лес, из которого только что пришла смерть. – Мы сейчас, – улыбнулся ему Айвен. Паладин понимающе улыбнулся в ответ и прикрыл за собой дверь. Улыбка магу понравилась: пожалуй, этот человек талиссе не помешает. – Ну, что вы думаете? – излишне громко проговорил Торрер. – Не тащить же его за собой, в самом деле. Особенно когда тут такие дела творятся. – А тебе не кажется, – возразил Айвен, – что мы не в том положении, когда стоит отказываться от помощи? – Которая будет оплачена сокровищами Лазоревого храма. Ну уж нет! – гном был непоколебим. – Пока мы доберемся до этого самого храма, еще глаза позеленеют, – резонно заметил чародей. – Или, что скорее, нас просто перебьют по дороге. К тому же сокровища Ордена – это не то, что можно унести вшестером. – В смысле? – исподлобья взглянул на него гном. – В прямом. Лошадей у нас с собой нет. Повозок тоже. Сколько ты можешь унести на себе? Ну, двести драгоценных камней, ну, триста… – Я?! – гном гордо выпрямился и стал доставать Айвену почти до плеч. Острием шлема. – Да я… – Там их тысячи, – перебил его маг. – Понимаешь, тысячи! На лице Мэтта появилось мечтательное выражение. – Допустим, – продолжал настаивать Торрер, – но разумно ли брать с собой человека, который не входит в талиссу? Ты не боишься, что он будет нам обузой? – Паладин? – усмехнулся маг. – Как бы мы ему обузой не стали. И потом, каждый из нас тоже когда-то не входил в талиссу. Ну и что? Эльф только покачал головой. – Думаешь, он когда-нибудь войдет в талиссу? – удивилась Бэх. – Лично мне пока и вшестером не тесно, – скептически заметил Терри. – Но я не возражаю. Пусть идет. – Пусть идет, – эхом откликнулся Макобер. – Мне тоже кажется, что ничего плохого, кроме хорошего, от этого не будет. – Решили? – убедившись, что других возражений нет, Айвен первым вошел в домик. – Я не претендую на ваши сокровища, а ближайший же бой покажет, кто чего стоит, – встретил их паладин. – Нас было так несложно подслушать? – недобро усмехнулся Терри. – А вы считаете, что в этом была нужда? – спокойно выдержал его взгляд Лентал. – Мы польщены честью, которую оказала нам обитель, – примирительно произнес Айвен. – И не сомневаемся, что паладину Зеленой Девы проницательность присуща в той же мере, что и десятки других достоинств. – Как сказал! – с восхищением шепнул Торрер на ухо мессарийцу. Правда, этот шепот вполне мог разбудить даже мирно почивавшего предводителя енн'ар. – Нам бы так, а? – Тебе бы еще и не так! – в тон ему прошептал Макобер. Лентал слегка поклонился чародею и, встав на пороге, громко свистнул. Великолепный белый конь, появившись из темноты, приветственно заржал и ласково ткнулся мордой в плечо паладина. Отвязав от седла заплечный мешок, тот похлопал скакуна по шее, и благородное животное вновь скрылось в ночи. Эльф открыл было рот, но, поймав взгляд Айвена, благоразумно решил воздержаться от вопросов. Переночевав в деревушке енн'ар, наутро друзья похоронили пленника и отправились дальше. До самого вечера дорога оставалась пустынной. Прошлая ночь понемногу забывалась, и Бэх с Ленталом завели долгий разговор об отличиях культов Темеса и Ашшарат, к которому вскоре с интересом прислушивалась уже вся талисса. К вечеру, когда путники расположилась на ночлег неподалеку от дороги, Бэх с некоторым раздражением подумала, что Лентал знает о богах куда больше, чем она сама: спорить с ним было совершенно невозможно. Похолодало, и друзья с удовольствием придвинулись поближе к костру, где дразнилась капельками прозрачного жира тушка только что пойманного Терри зайца. – Все-таки что-то у нас не так, – решился наконец произнести вслух Айвен. – В смысле, с магией. – Я тоже это заметил, – скромно подтвердил Торрер. Чистая правда: не заметить этого было бы трудновато. – Мне понятно, когда боги не слышат наши молитвы, – медленно проговорила Бэх. – Но ведь магия, если не ошибаюсь, это практически чистая наука. Есть цель, скажем, осветить комнату. Есть эксперимент – и в конце концов ты знаешь, какие слова и жесты приводят к успеху. Что же здесь может не сработать? – Наука… – Айвен загадочно улыбнулся. – Конечно, наука. Но не только. Знаешь, то, что барды называют вдохновением, и для нас не лишнее. Лентал с интересом прислушивался, предпочитая не вмешиваться. – Согласна, но бард не может задумать одну балладу, а написать совершенно случайно другую! – Барды все могут, – подал голос необычно молчаливый Макобер. – Вот как-то в Маркусе залез я в карман к одному барду, а там… – Опять ты со своими байками! – грубовато прервал его Мэтт. – Здесь магия исчезает, а ты! – А я – нет! И не надейся, – и мессариец гордо повернулся спиной к гному. – Кстати о магии, – ткнув в зайца заостренной палочкой, Айвен почувствовал, как у него потекли слюнки. Ничего, вот-вот, и можно будет есть. – Я так и не понял, Торрер, зачем ты нас всех тогда обманул. Я имею в виду – с кольцом Сильвена. – Я… – начал было эльф, но осекся и приложил палец к губам. – Ш-ш-ш… – Доброй ночи, благородные господа! Друзья обернулись. Перед ними стояли три мужика в потрепанных, многократно заштопанных, но все же относительно чистых одеждах. И каждый держал на плече солидных размеров топор. – Дровосеки! – с облегчением объявил Торрер. В его голосе звучала гордость автора пьесы, в которой наконец-то все пошло как по маслу. – Дровосеки! – обрадовано покивали мужики. – Мы здесь лес, понимаешь, рубили неподалеку… «Странно, что ничего не было слышно, – невзначай подумал Терри. – Или мы просто слишком увлеклись своими разговорами?» – … вот он, – двое вытолкали вперед третьего, который явно чувствовал себя неловко и смущенно переминался с ноги на ногу, – срубил, значит, сосенку, а оттуда свет как брызнет! – Свет? – заинтересовался Айвен. – А не было ли, часом, на той сосенке чего-нибудь необычного? – Необычного? – мужик глубоко задумался, но почему-то почесал не голову, а спину. – Да нет вроде… Разве что тряпица какая-то поближе к комельку, я уж потом ее разглядел… – Показывай! – Айвен мгновенно забыл о еде. – Да объясни ж ты толком, – не выдержал мессариец, – что за тряпица-то? – Ты про Танцующий ковен слышал когда-нибудь? – Ведьмы из Докмара, – усмехнулся Лентал. Похоже, он был знаком с ними ближе, чем все остальные, включая самого Айвена. – Тогда, пожалуй, нам всем стоит на это посмотреть. – Может, я один схожу потихоньку, а вы пока спать будете ложиться? – нерешительно предложил маг. – Здесь ведь близко? Дровосеки кивнули чуть ли не в унисон. – Ну уж нет! – это уже был голос Торрера. – Идти, так всем вместе. А то потом ищи вас с Макобером… Айвен хотел было возразить, что уж его-то, кажется, никому и никогда искать не приходилось, не говоря уже о том, что он совершенно не собирался брать с собой Макобера… Но вовремя сдержался. – Ну что ж, всем так всем. Они углубились с дороги в лесок. Бэх запалила факел и теперь тщетно пыталась осветить путь гному, спотыкавшемуся на каждой коряге и всякий раз поминавшему недобрым словом кого-нибудь из богов. То Крондорна, который в недобрый час послал им этих дровосеков. То Анди, которая не иначе как от полного скудоумия согласилась быть покровительницей таких дурацких творений, как леса вообще и деревья в частности. – Далеко еще? – нетерпеливо спросил Айвен, пытаясь разглядеть из-за спины Макобера, что творится впереди. – Да считай пришли, – пробасил идущий следом за ним дровосек. И с хрустом опустил топор на незащищенный затылок мага. |
||
|