"Неложные мотивы" - читать интересную книгу автора (Пригов Дмитрий Александрович)По мотивам поэзии АрбузоваВ предуведомлениях к предыдущим сборникам этого цикла — стихи по мотивам чужой поэзии — я, как правило, акцентировал тему моего смирения, покорного следования взятому материалу, умерения поэтических амбиций. Ну, в общем, известный мотив поэтического смирения паче гордости. И вот теперь, дабы не выглядеть именно подобным лицемером, отмечаю для всех, да и для себя, в первую очередь, что по прошествии некоторого времени просто неспособен выделить чужой материал, припомнить не свои слова и даже чувства, подвигавшие меня в случае каждого конкретного стихотворения как-то настраиваться на сопереживание. Ничего не помню. Вижу только тексты. Достаточно обычные свои тексты. А впрочем, иногда мелькает в них что-то — и опять они не мои. Мне было три года А братишке — шесть Мы сидели у входа В храм И вдруг посыпалась жесть С крыши На пустую дорогу Так я узнал про Бога – Что Он есть Я тронул её за юбку А юбка-то и озлилась Я было отдёрнул руку Ан нет — рука прицепилась Уж рвал я её, отрывал – А нет! вот с тех пор и стал Как приклеенный Или, если хотел отцепиться – то отцеплялся, но уже без руки Я взлетел на коня Брызжа пеною сам Кровь текла по усам Он взглянул на меня Конь С некоторым сожалением и пониманием даже И сказал: Аксакал Ты бы что ли поскакал А то всё томишься на месте да слюною брызжешь На меня Селиванову бабу Я вовек не забуду Вот уже — вислозадый Я Вот уже и беззубый А всё помнится снова Вспоминается Как в бору-то сосновом Она уединялась, скидывала платье и голой по колючкам до крови каталась А я весь дрожа подсматривал В самый день Победы новой Хоронили всем селом Он лежал в гробу дубовом В тихой церкви, и псалом Повисал над ним как бредя По-еврейски В виде некоего медведя Местного Среднерусского По Рейхстагу с красными Звёздами гуляли Духовные и праздные Вот и догулялись – Грудь крутая в орденах А кругом — ни ох, ни ах! – Вокруг-то уже одни рейхстаги целёхонькие понастроены Да нас в них не пускают Да и не въедешь как раньше-то на Катюше Туман в сиреневом бору Окутал сытого медведя А я иду себе, ору По молодости не предвидя Ничего подобного И вдруг — невообразимый он! Но тут рассеялся туман И медведь вместе с ним Рассеялся Это, оказывается, он из сиреневого тумана-то и соткался По рекам вздувшиеся жилы Проносят острую форель И ломит кости, сухожилья И стынет кровь — ещё апрель Ведь Вода одежду снизу мочит Но губы синие бормочут: Не пройдут! Белый платочек повяжет Из лесу бормоча Вроде лесного ручья Выйдет Что-то такое мне скажет Про муравейники, или Чтобы её схоронили Когда помрёт На холме |
|
|