Глава восемнадцатая.

Парис смотрел на обитую войлоком белую стену, зрение затмевали пятна, мозг туманился. Он знал, что был раздет и привязан к столу. Знал, что не занимался сексом много дней и уже не в силах был приподнять голову. Его исследовали и изучали, Ловцы даже подсылали блондинку, чтобы возбудить его и узнать, как действует демон, но он не смог возжелать ее.

Такое случалось прежде только раз.

Давным-давно, сразу же после своего порабощения демоном он достиг подобной степени отчаяния. Подобного уровня слабости. Будучи смертоносным для любой человеческой женщины, он был вынужден принять первого, кто добровольно согласился лечь с ним.

Он поклялся, что больше такого не допустит.

Парис не желал получать силу с помощью мужчины Ловца. Все о чем он мог думать так это про брюнетку с веснушками. Сиенну. Он наконец-то вспомнил ее имя, и теперь оно было запечатлено в каждой клеточке его тела. Если он не сможет заполучить ее, то лучше просто умереть. Каким-то образом и по причинам, которые он не понимал – или возможно не хотел понимать – она очаровала демона.

Как никто другой не смог бы.

Почему? Маленькая Сиенна обманула и предала его, одурманила и посадила под замок, а он по-прежнему хотел трахнуть ее. Хотел, чтобы она истекала влагой желания для него и только для него одного. Хотел, чтобы ее губки кричали его имя, а лицо окрашивалось удовольствием.

После этого он желал, чтобы демон поработил ее, свел с ума от вожделения к нему, чтобы она делала все, что он ни прикажет. Следовала за ним, куда бы он ни шел. Даже молила его о новом прикосновении. Конечно же, он откажет ей, так как будет не в силах взять ее снова. И она будет терзаться своими желаниями. Он же будет смеяться.

Может быть, даже трахнет другую на ее глазах.

От одной мысли ему захотелось улыбнуться. Парис хотел, чтобы она страдала, как страдает он. Он никогда так не хотел и так не ненавидел женщину, и оба эти чувства нарастали в нем с каждой проведенной в обитой войлоком комнате.

Все, что ему надо было сделать, чтобы воплотить свою мечту в реальность, так это убедить Ловцов прислать ее к нему. Хотя как? Казалось, что ответ находился вне его понимания.

«Что нам теперь с ним делать?» спросил кто-то.

Парис закрыл глаза, его веки так отяжелели, что он больше не мог их поднимать. В комнату постоянно входили и выходили медики, но он уже перешагнул порог беспокойства о том, кто здесь находится.

«Такими темпами он подохнет через пару дней. Тогда нам не будет от него пользы, а его демон сбежит и примется терзать мир. Подобная ошибка уже была однажды допущена. Мы не можем позволить ей повториться. Не говоря уже о том, какую катастрофу повлечет за собой разгуливающий на свободе Разврат. Изнасилования, крушение многих браков, рост заболеваемости и подростковых беременностей»

«В таком случае мы должны сохранить его жизнь, пока не придумаем, как сдержать демона»

Пауза. Вздох.

«Сиенна – единственная, с кем он вообще хотя бы разговаривал»

Облик Сиенны вторгся в его мысли. Невзрачные волосы, некрасивое личико. Бледная кожа с веснушками. Такое худое тело, что грудь едва заметна. Однако его член вздрогнул, проявляя первые признаки жизни за последние дни. Изящные руки… мягкие губы… скользящие по всему его телу.

«Ты видел это?» произнес один из смертных. «Сиенна»

Его член опять шевельнулся.

«Пойди и приведи ее. Сейчас же»

«Ты уверен? Ведь она …»

«Приведи ее»

Внезапно раздались шаги. Послышался звук открывающейся двери.

Собирались ли они привести к нему Сиенну? Заставить ее отсосать ему или принять в свое тело? Как бы там ни было. Он почти улыбнулся. Ему не пришлось ничего говорить. Они сами давали ему желаемое на блюдечке с голубой каемочкой. Возможно, он использовал свой дар проецирования, чтобы затронуть их мысли и сам не понял этого. Возможно, это его страсть к ней имела такую силу.

Но согласится ли она или откажется?

«Нет, она не откажется», подумал он, чувствуя, как возбуждение пробивается сквозь усталость. Он ей не позволит. Чтобы ему ни пришлось сказать или сделать, а она будет принадлежать ему.

После он сбежит, а ее прихватит с собой. До сих пор он не был мстителен. Он любил женщин. Они были эссенцией его жизни. Однако для Сиенны он сделает исключение. Он… Мрак покрыл его разум, обрывая размышления.

Должно быть, он уснул, потому что следующим ощущением были теплые пальчики, гладящие его грудную клетку и посылающие электрические импульсы сквозь все его тело.

«Привет, Парис» услышал он, и слова сами по себе доставили ему столько наслаждения и силы, которых он не ведал за последние дни.

Он не знал, сколько прошло времени. Знал только, что открыв глаза, увидел склонившуюся над ним Сиенну. Неуверенность сквозила во взгляде ее ореховых глаз. Она сняла свои очки. В комнате царил окутывающий ее тенями полумрак, вместо привычного яркого света.

Но он рассмотрел, что одета она была точно так же: мешковатые безвкусные одежки, а волосы туго стянуты. Она источала ранимость, которой он желал воспользоваться. Отдернула руку, сплетая пальцы вместе и явно нервничая.

«Пришла доставить мне удовольствие, не так ли?» усмехнулся он прежде, чем успел придержать свой язык.

Ее щечки зарделись, и она отвела глаза.

«Если ты предпочитаешь кого-то другого, то я могу и уйти»

«Можешь» сказал он. Дыхание свистело в его глотке. Он надеялся, что его слова причинят ей боль. Надеялся, что ей будет больно очень и очень долго. «Ты понимаешь, что это делает тебя их шлюхой, ведь правда? Трахаться с мужчиной ради друзей, ради цели, ради денег, поскольку я уверен, что они тебе платят»

Заткнись! Не отталкивай ее.

Ее губы сжались тонкой линией, когда она снова на него посмотрела, и что бы она ни прочитала в его лице, это заставило ее и без того бледную кожу побелеть. Девушка опять потупила взор. Однако на этот раз она начала отступать.

«Я бы не пришла, если бы меня не тянуло к тебе»

«Ловец, очарованный Повелителем. Как грустно для тебя»

Повисла тяжелая пауза.

Просто заткнись к чертовой матери, мужик. Перед тем как заставишь ее уйти. Тебе нужно ее тело, а не гнев – пока нет.

«Прости» вынудил он себя сказать. «Сиенна»

Изумление заставило ее губы приоткрыться, когда она, задохнувшись, окинула его взглядом и остановилась.

«Ты знаешь мое имя»

«Конечно. Я очарован, как и ты. Невзирая ни на что» К сожалению, эти слова не были ложью.

Дурак.

Она тряслась, меняя направление и приближаясь к нему. В ее ореховых глазах светилось истинное желание, точно такое, как и в первый раз, когда он увидел ее. Парис чувствовал, как твердеет его дружок, вставая для нее. Еще немного пребывая в мстительном настроении, он попробовал остановить его. Положение было опасным, но он хотел заставить девушку потрудиться.

Она подошла к его столу, остановилась и облизнула губы.

«Сними с меня оковы» гаркнул он.

«Мне сказали не делать этого» мягко ответила она.

«Они подсматривают?»

Она покачала головой.

«Я попросила их отключить камеры, и они согласились»

Он понял, что думает о том, как же она наивна. Едва не закатил глаза. Ни за что на свете Ловцы добровольно не откажутся от возможности понаблюдать за ему подобным в действии. Они подсматривают. Ему не пришлось по вкусу то, что они увидят, как Сиенна будет доставлять ему удовольствие, но он справится и с этим.

«Тогда сними с меня цепи. Они никогда не узнают»

«Я … не могу»

Что ж, попытаться все же стоило.

«Тогда чего же ты ждешь, Сиенна? Давай закончим то, что мы начали в кафе»

Рейесу не требовалось пересланное по почте местоположение Аэрона. Тот оставлял за собой след из трупов. Смерть и разрушение сопровождали Гнев, куда бы он ни шел, и это огорчало Рейеса, потому что он знал, что будь Аэрон при здравом уме, то он был бы сам себе противен.

Как и Рейес.

Годами Рейес балансировал на грани морального падения, ненавидя себя за вещи, что ему приходилось творить для ублажения своего демона. Убивать невинных, пытать, разрушать целые города. Однако это было самым худшим – преследовать своего друга, которого он любил как брата. Человека однажды научившего его контролировать чудовище внутри него. Потому что… Рейес проглотил вставший в горле ком. Потому что он решил убить одержимого воина.

«Я более демон, чем мужчина, раз могу обдумывать подобный поступок» мрачно подумал он, но не изменил решения. Он знал, что до этого дойдет, выбирая между Аэроном и Даникой. Но всегда думал, что выберет своего друга. Теперь же когда вопрос стал ребром, он понял, что это оказалось самообманом.

Не мог вынести мысли о том, что Даника будет поранена. Она была единственным, что давало ему наслаждение, хотя даже не коснулась его ни разу. Он не заслуживал ее. Она в любом случае не захочет его, но он намеревался спасти ее.

Быстрее. Найди ее, доберись до нее.

«Как?» едва не завопил он. Рейес находился в Штатах, а именно в Нью-Йорке, и Аэронов сигнал пикал в его телефоне, словно воин летал у него над головой. Но Рейес не видел и не слышал его. Ни хлопанья крыльев, ни звериного рыка.

Целый день напролет в новостях рассказывали мрачные истории о необъяснимых насильственных смертях, о трупах разодранных когтями и зубами, что явно не принадлежали человеку. В данный момент Рейес стоял на оживленной улице, мимо мчались машины, люди мелькали вдоль по тротуару.

Нашел ли уже ее Аэрон? Может быть, он наконец-то спал, расслабившись после месяца постоянной жажды крови?

Рейес едва сдерживался, чтобы не схватить смертного и трясти, требовать, рычать.

Тело неожиданно упало с ночного неба, плюхаясь на землю пред ним.

Мужчина. Смертный. Окровавленный. Мертвый. Несколько человек всхлипнуло. Кто-то завопил. Напрягаясь, Рейес поднял очи горе. Наконец-то он заприметил Аэрона, который насмешливо ухмылялся ему с высоты, неистово взмахивая крыльями в сторону одного конкретного здания.

Рейес зафиксировал взгляд на своем товарище – своей мишени – и рванул с места.

Есть ли у меня воля к убийству?

Даника Форд рассматривала себя в треснутом дешевом зеркале ванной. Когда-то она считала себя творческой личностью, художником, рисовавшим – по большей части – прекрасные вещи. Все, на что она смотрела, становилось пищей для ее творчества. Люди: поворот кисти, изящный изгиб спины. Животные: подвижность и грация. Цветы: нежные лепестки и чувственные цвета.

Теперь же она считала себя бойцом. Тем, кто выживает.

И – девушка сглотнула – убийцей.

Должна быть такой.

Всего лишь месяц назад она была похищена во время отпуска в Будапеште и удерживалась в плену шестью громилами, что хотели ее убить. Хотя не сделали этого. Вообще-то, они даже не обидели ее, но она никогда не чувствовала такой беспомощности и отчаяния. И отказывалась пережить подобное снова.

Никогда.

Эти громилы снова преследовали ее; она знала об этом. Вот почему она меняла свое местоположение каждые пару дней. Где бы она ни останавливалась, она все же находила кого-нибудь, кто тренировал бы ее в рукопашном бою. Она также упражнялась с ножами, с пистолетами, со всем, до чего могли добраться ее руки.

Сегодня новый инструктор положил ее на лопатки и сказал, что ей не хватает инстинкта убийцы, необходимого для выживания в смертельно опасной ситуации.

Несколько горячих слез скатились по ее щекам, и она ударила кулаком по стеклу. Оно содрогнулось, но не треснуло.

Неужели она такая немощная?

Возможно, ее инструктор был прав. А он ведь не знал и половины всего. Один из ее похитителей, Рейес, все еще преследовал ее во снах. Она не хотела причинять ему вреда, такому темному и чувственному мужчине. Она хотела целовать его, наконец-то узнать его вкус, наконец-то почувствовать объятие его сильных рук.

Каждую ночь она мечтала о нем.

«Я больная»

Она направилась в свою крошечную арендованную спальню, упала на матрас и взяла свой мобильник. Когда-то она жила в милой, уютной, квартире среднего класса. Сейчас же перебиралась из подворотен в мотели, из картонных коробок в машины, нищие и ужасающие, постоянно оглядываясь через плечо.

Нуждаясь в поддержке, умиротворении, она связывалась с матерью по ее собственному мобильному номеру. Вся ее семья пряталась – четверых женщин разделили, чтобы затруднить их розыски – но через друзей они обменялись новыми номерами и имели возможность переговариваться каждый день.

Ее мама ответила после третьего гудка, от хриплого рыдания у нее моментально стал ком в горле.

«Что случилось?» торопливо спросила она.

«Это твоя бабушка… она…она…ох, Господи, детка»

Она мертва. Ее бабушка умерла.

«Убита?» сумела выдавить она.

«Не знаю. Я не могу найти ее, ничего не знаю о ней. Кажется, что она исчезла навсегда. Я так переживала за тебя» ее мать рыдала, икая.

Если б Даника стояла, то упала бы. Ярость охватила ее, пламя заплясало перед глазами. Ярость и странное онемение, словно она спала, и ей надо было только проснуться. Проснуться, чтобы все стало на свои места.

«Ты должна спрятаться, детка. Пожалуйста. Я не могу потерять и тебя»

В соседней комнате разбилось стекло.

Даника задохнулась, выныривая из немой ярости, ее сердце пропустило удар и болезненно сжалось.

«Что случилось?» потребовала ответа ее мама.

«Думаю, они нашли меня» прошептала она дрожащим голосом. «Прячься, мама. Где бы ты ни была, убегай и прячься. Люблю тебя» Борясь с парализующим страхом, он бросила телефон и встала на негнущиеся ноги. О, Господи. Ее бабушка, скорее всего, мертва, а теперь отыскали ее. Безоружную.

Думай, думай!

На трясущихся ногах, с холодеющими внутренностями она вбежала в ванную и потянулась за бритвой, которую хранила на раковине.

Сквозь распахнутую дверь она увидела идущего по коридору высокого, мускулистого мужчину, чьи крылья скребли по стенам, словно пальцы по доске для мела. Она едва не упала. Аэрон. Аэрон нашел ее. Она хорошо его помнила. Его жестокие татуировки, его пронзительный взгляд. Если Рейес заполонил ее сны, то Аэрон стал воплощением всех ее кошмаров. Он не был человеком, мог летать подобно мифическим драконам, и был таким же яростным и смертоносным, как и любой вояка из легенд.

Он остановился у дверей ванной, принюхиваясь. Кровью было забрызгано его лицо и перепачканы руки. Кровь ее бабушки?

Сделай же что-то!

Даника заставила себя ринуться к нему, нацеливая бритву на его глотку. Нет инстинкта убийцы? Она резанула его. Если ей не удастся убить его, то он преспокойно нападет на ее мать и сестру – а этого она не позволит. Контакт. Свежая кровь мгновенно полилась из раны.

Он не упал. Черт возьми, он не упал!

Повернулся к ней, хватаясь за шею и рыча. Его глаза искрились красным пламенем, а зубы удлинялись и тянулись в ее сторону.

Она занесла бритву опять.

«Хочешь еще? Ублюдок!» завопила она. «Подходи!»

«Убей» зарычал он. Вцепился ей в волосы, притягивая к себе.

Ее нос впечатался в его грудь. Вопль заклокотал в горле, но она быстро умолкла. Первое правило битвы: сохранять спокойствие.

Она позволила своим ногам подогнуться, и он выпустил волосы, вырвав пару прядей. Она перекатилась на спину, изогнулась и ударила его ногами в живот. Шипя, он отпрянул и ударился в кофейный столик. Дерево и стекло разбилось. Он упал.

«Всегда целься в глотку» говорил ее инструктор. «Лучший путь, чтобы обезвредить противника» Прищурившись, Даника встала на колени, сокращая меж ними дистанцию, и ударила его по горлу – точно там, где порезала его – углубляя рану.

Ярость отчаянно кипела в ней, и она ударила его снова.

Он зарычал на нее, показывая острые поблескивающие зубы.

«Убей. Убей, убей, убей»

«Пошел ты» Удар. Господь Всемогущий. Она могла видеть очертания чего-то под его кожей. Чего-то… опасного, злобного. Костяной череп, демон. Он рычал на нее, костяная маска ненависти и мрака.

«Убей»

Она попробовала снова ему врезать, но он схватил ее руку и стиснул. Только и всего, простое сжатие, но она почувствовала, как ломаются ее кости. Крик боли вырвался у девушки.

А затем краем глаза она увидела, как в парадную дверь вламывается Рейес и спешит к ним в комнату. Он был сплавом темных волос, загорелой кожи и черных, неистовых глаз. Задыхаясь, он покрывался потом, занося кинжалы.

«Рейес!» закричала она, пока Аэрон вставал, таща ее к себе на спину и продолжая сжимать руку. Часть ее хотела вздохнуть с облегчением. А часть стремилась бежать и от него тоже.

«Ты не можешь на него положиться. Он помогал похитить тебя»

Рейес увидел ее и обмер.

«Даника» Он выдохнул ее имя с таким благоговением, что она едва не упала.

«Думай о своей матери. О сестре» она выгнулась и ударила Аэрона по челюсти. Наконец-то он отпустил ее руку. Боже правый, как больно. Ее пальцы не двигались, суставы уже набрякали так, словно ей под кожу загнали мячики для гольфа.

Аэрон отпихнул ее, она отлетела в сторону, чувствуя боль во всем теле. Зубы клацнули, а в глазах помутнело. Рейес взвыл и атаковал. Переплетаясь в схватке, мужчины рухнули на пол подле нее. Они рычали и чертыхались и ревели.

Моргая от стараний сориентироваться, Даника вскочила на ноги. Покачнулась, едва не вырвала.

«Беги» крикнул ей Рейес.

Она подалась вперед, сумела набрать скорость, только достигнув дверей. Не понимала, почему Рейес помогает ей. Не погибнет ли он там?

Слезы обожгли ее глаза, когда она бросилась бежать.