"Отели без звезд" - читать интересную книгу автора (Динец Владимир)

Письмо третье. Сказки об Италии

Здравствуйте, мои дорогие!

Почти месяц я гулял по солнечной (даже зимой) Италии и теперь спешу поделиться впечатлениями. Ни одна из европейских стран не показалась мне такой интересной и красивой, нигде (кроме, разве что, Голландии) не видел я такого веселого симпатичного народа. Причем восхитительное очарование Италии открылось мне буквально с первых минут.

Началось с неприятности. Я совершил грубую ошибку: собираясь въехать сюда из Швейцарии по туннелю под перевалом Сен-Бернар, голоснул попутку с польским номером. В туннеле нас остановили итальянские пограничники. Они извинились передо мной за то, что не могут впустить в страну без визы (!) и завернули обратно. К счастью, там не было швейцарских погранцов, иначе жить бы мне в туннеле до конца своих дней.

Узкая тропинка вела к развалинам монастыря, когда-то стоявшего на перевале (согласно легенде, именно там для спасения заблудившихся путников вывели одноименную породу собак). Я решил рискнуть и попробовать пройти на ту сторону.

Подъем прошел нормально, но на южном склоне снега оказалось намного больше — хорошо, что ночь была лунная.

Далеко за полночь я снова вышел к шоссе через пояс хвойных лесов (они тут очень красивые: белая пихта и черная сосна). Вскоре дорога спустилась в маленькую деревушку из старинных каменных домиков, с большими часами на башне игрушечного замка. За деревней меня догнала машина. Едва я поднял руку, как увидел, что за рулем сидит один из пограничников. «Будет стрелять или нет?» — думал я, собираясь прыгнуть вниз по склону и скатиться по сугробам в темноту ущелья. Тут он затормозил, высунулся из машины и закричал:

— Друг, ты куда? Мой рабочий день кончился! Садись, подвезу в город!

Он действительно подвез меня до Аосты, пригласил в гости, угостил ужином, разрешил переночевать и утром подбросил до нужного мне выезда из городка. Так я попал в Италию.

Первым делом я добрался до национального парка Gran Paradiso и отдохнул пару дней среди еловых лесов и альпийских лугов с куртинками сосны горной, заменяющей здесь наш кедровый стланик. Прямо на окраине поселка гуляют альпийские горные козлы, а чуть выше маячат на скалах серны. Неподалеку высится Монблан, на плечо которого можно подняться по канатной дороге, уходящей оттуда на французскую сторону.

Потом спустился через Милан к морю. Последнюю часть пути до Милана меня подвезли двое ребят, говоривших по-русски (якобы учились в Москве). Они предложили мне прийти на одну улицу вечером — сказали, что поедут в Геную и могут подвезти.

Естественно, я туда не пошел. Главное правило безопасности в путешествиях по Европе — держаться подальше от соотечественников и вообще людей, говорящих по-русски. В девяти случаях из десяти это гастролирующие жулики, шакалящие бродяги или еще кто-то в этом роде. Лучше всего вообще не подавать виду, что знаешь какие-либо языки, кроме английского (и то не всегда).

Милан — большой город: все интересные места можно посмотреть за час, а выходить к месту, где можно голосовать, пришлось весь вечер. Хорошо еще, что дорожных указателей полно — из любой точки можно легко найти путь к нужному шоссе.

Наконец добрел до altstacione — системы турникетов, на которых с шоферов собирают деньги за проезд по платной автостраде. Машин уже не было, так что я проспал в будке контролера до рассвета, а потом укатил в Геную и оттуда — в Пизу. Началась самая интересная часть страны, где каждый город — словно музей под открытым небом. До сих пор все виденные мной страны Европы были скорее похожи друг на друга, чем различны. Италия не похожа ни на что. Маленькая Пиза и соседняя Флоренция настолько очаровательны, что кажется, будто их построили не для жителей, а исключительно для красоты.

Обойдя Флоренцию и галерею Уффици, я в несколько ошалевшем состоянии поехал электричкой в Перуджу — некогда столицу этрусков, а ныне крошечный городишко на вершине высокого холма. Дожидаясь рассвета, я сделал эпохальное открытие, которому суждено было изменить весь мой образ жизни на время путешествия.

Оказалось, что есть поезда, которые подаются к перрону поздно вечером, а отправляются утром. Если не зажигать свет в купе, в них можно поспать в тишине, комфорте и уюте. Из сотен ночующих на вокзалах Европы арабов, негров, славян и прочих бомжей, которых каждую ночь выгоняют на холод на время уборки, воспользоваться вагоном не догадывается никто — мне действительно есть, чем гордиться!

Перуджа — один из самых прелестных городков, какие я видел за все время.

Интересно, что ни одна из бесчисленных московских компаний, организующих туры в Италию, даже не подозревает о существовании этого похожего на волшебную игрушку маленького чуда.

А потом — Рим. Сумасшедший город, наполненный смогом, ревом мотоциклов, толпами туристов, куполами соборов, древними колоннами и сонной полицией. Развалины Императорского Рима меня несколько разочаровали — время не оставило ни одного более или менее целого здания, кроме Пантеона и отчасти Колизея. Зато лабиринт средневековых кварталов так хорош, что по нему можно слоняться часами, не чувствуя усталости. Среди фонтанов и дворцов прячутся древние церквушки и статуи. Иногда среди десятков скульптур одна вдруг чем-то задерживает на себе взгляд — словно живой человек, притворившийся мраморным. Почему-то это всегда оказывается какая-нибудь из работ Микеланджело.

Развалины водопровода и Аппиевой дороги (той самой, вдоль которой распяли участников восстания Спартака), а также современное шоссе и железнодорожная ветка связывают центр города с кратерным озером Альбано, расположенным на соседней горе. Когда-то здесь отдыхали патриции, и в наши дни озеро все так же окружено шикарными виллами. Я нашел укромное местечко под скалой и едва успел расстелить спальный мешок, как рядом затормозил роскошный «кадиллак». Из него вышел абориген с огромным свертком в руках.

— Ты что здесь делаешь? — спросил он.

— Сплю, — ответил я, приготовившись к неприятностям.

— Возьми, пожалуйста, — он протянул мне сверток и быстро уехал.

В свертке оказался циклопических размеров кулич, невероятно вкусный. Всю ночь я отщипывал от него по кусочку, и только к утру добил.

Вернувшись в Рим, посмотрел музеи Ватикана, погулял еще немного по улицам города и уехал дальше на юг. Через изумрудные горы и просторные долины Италии проложены великолепные автострады, некоторые из которых — сплошное чередование мостов и туннелей. Местные жители гоняют по ним на сумасшедшей скорости, прослушивая на всякий случай переговоры дорожной полиции с помощью специальных приемничков.

Кататься по этим дорогам — ни с чем не сравнимое удовольствие. Когда добираешься до очередного города, прямо-таки обидно, что «полет» так быстро кончился. Иногда на обочинах замечаешь молоденьких девчонок-проституток. Из всех известных мне стран только здесь они бывают по-настоящему красивыми. Некоторые такие симпатичные, что хочется дать им денег просто так — может быть, они на это и рассчитывают.

В Неаполе смотреть особо не на что, кроме раннехристианских катакомб и Флегрейских полей — группы фумарол и сольфатар в старых кратерах. Любое из фумарольных полей Камчатки гораздо эффектней. Тем же вечером добрался до городка Эрколано на берегу моря под Везувием, переночевал в чьей-то яхте и с утра доехал на попутке до вершины.

Кратер Везувия очень похож на кратер Авачинского вулкана до последнего извержения. Такая же исполинская чаша с выходами черных и красных скал и ревущими струями пара над газовыми источниками. Но здесь на кромке кратера стоит билетный киоск — так что Авача все-таки лучше. Спускаться приятней пешком — дорога идет через застывшие лавовые потоки и прекрасный сосновый лес. Стайки красноголовых корольков и других птиц, прилетевших на зиму из-за Альп, пересвистывались в кронах.

Эрколано, в римское время называвшийся Геркуланум, был засыпан пеплом Везувия вместе с Помпеями. Этот город был гораздо меньше и беднее, чем Помпеи, но он лучше сохранился и к тому же раскопан совсем недавно, поэтому его тоже стоит посмотреть. А в Помпеях вообще можно провести целый день — словно приходишь в гости к людям того далекого времени. Удивительно все-таки бродить по мозаичным полам комнат, разглядывая домашнюю обстановку тех самых римлян, которые подсознательно всегда воспринимались просто как литературные персонажи. От погибших под горячим пеплом людей остались пустоты в туфовой толще, которые теперь заливают гипсом, получая их слепки.

Из маленького городка Сорренто ходит катер на Капри («Козий остров»). Красивое местечко, похожее на Симеиз, безнадежно засижено миллионерами, но Голубой грот пока никем не приватизирован. Это большая пещера с таким узким входом, что туда едва можно заплыть на лодке. Свет, проходя внутрь через морскую воду, создает поразительную игру красок. Нечто подобное можно увидеть в бездонных гротах Карадага, но там куда мрачнее, загадочней и опасней.

Салерно — близнец Неаполя, лежащий в такой же широкой бухте с вулканическими островками на горизонте, только Везувий здесь с другой стороны. Дальше до самой Сицилии архитектурных и исторических достопримечательностей мало, зато горы и побережье очень красивые. Особенно в Калабрии («носок сапога» на карте), где склоны обрываются прямо в море и лишь изредка попадаются маленькие уютные бухты.

Дороги часто идут через апельсиновые рощи, так что питание — не проблема.

Воровать апельсины, конечно, нехорошо, но я рассматривал их как уплату Римом части контрибуции за Иудейскую войну. В отличие от других стран Европы, в Южной Италии «ловятся» тяжелые грузовики — если поджидать их на бензоколонках сети «Agip». Один шофер был столь любезен, что провез меня в кузове на пароме через Мессинский пролив на Сицилию.

Из маленького городка Милаццо я поплыл на «ракете» по Иолийским островам. Это группа торчащих из моря вулканов, каждый с одной-двумя рыбацкими деревушками.

Они известны лишь немногим любителям путешествий, между тем в этих островках, кажется, воплотилось все очарование Средиземноморья. Чистенькие белоснежные домишки на узких ступенчатых улочках, рыбацкие таверны, медлительный народ, цветущие луга (сезон цветения здесь как раз в феврале-марте), густые зеленые рощи на склонах… В бухтах с черным вулканическим песком вода днем прогревалась настолько, что можно было купаться. Летом тут бывают туристы, но я попал в самое межсезонье.

Самый высокий из островов — Стромболи. На его вершину ведет узкая тропинка, заканчивающаяся небольшой пещерой у кратера. С интервалами в 5-50 минут (ночью немного чаще) из кратера с жутким визгом вылетают фонтаны светящейся лавы. Почти всегда они вылетают в одну сторону, а с другой можно попробовать подойти вплотную. Я переночевал в пещере и перед рассветом слазил к кратеру, но он был заполнен едким дымом, и бурлящее на дне лавовое озеро было плохо видно.

На Стромболи я застрял на несколько дней из-за шторма, но это были чудесные деньки. Я жил в яхте на пляже, купался и трескал апельсины. Рыбаки, продававшие на рынке ракушки, осьминогов, омаров и прочую фауну, частенько угощали меня всякой вкуснятиной. Наконец «ракета» снова начала ходить, и я, вернувшись на Сицилию, двинулся вокруг острова по кольцевому шоссе. Это красивая земля, хотя леса, увы, уничтожены повсюду, кроме самых высоких гор. В городах полно финикийских, греческих, римских, арабских и даже норманнских памятников, особенно в Сиракузах и Арджиенто. Здесь мне здорово повезло: удалось подружиться с мафией.

Произошло это так. Я поймал попутку из Палермо в Сан-Кастро-де-Корлеоне и обнаружил, что владелец машины отлично говорит по-английски — в Южной Италии это редкость.

— У вас хороший английский, — сказал я.

— Пришлось выучить, — ответил он, — в моем отеле теперь бывает много иностранных туристов.

— Наверное, дела идут неплохо, раз много туристов?

— О, да, — подтвердил он, — отель приносит хороший доход. Я никогда не смог бы его купить, если бы мафия не помогла.

— Вы не боитесь говорить первому встречному, что связаны с мафией?

Он рахохотался.

— Это только вы, иностранцы, думаете, что сицилийская мафия — бандиты с автоматами. На самом деле все не так. Если ты порядочный человек, если тебя уважают соседи и ты настоящий сицилиец — ты обязательно должен быть в мафии.

Насколько я его понял, мафия здесь — нечто среднее между английским клубом, масонской ложей и сельской партячейкой.

— Без мафии мы бы пропали, — продолжал он, — ведь мафия — это взаимопомощь. Мне, например, даже съездить с семьей на уик-энд было бы некуда. А так у нас в мафии один парень — капитан грузового парома, он нас каждую неделю бесплатно на Мальту катает.

Тут я, конечно, подпрыгнул и буквально вцепился в него, чтобы он устроил меня на этот паром. Мы приехали в Сан-Кастро, и он представил меня капитану как «нашего друга из России».

Капитан был настоящий мафиози, с широким затылком и прозрачными серыми глазами.

Вообще, хотя Сицилия долго была во власти Халифата, римский тип тут сохранился лучше, чем на севере Италии, куда в раннем средневековье иммигрировало большое количество семитов-левантийцев. Этот молчаливый мужик без единого слова отвел меня в машинное отделение, где я и проспал в тепле всю ночь, пока мы плыли до Мальты. Там он показал мне дырку в заборе, чтобы выйти с территории грузового порта в обход таможни, и предупредил, что к восьми вечера они разгрузятся и отчалят обратно.

Мальта — маленький островок коммунизма. Кроме красивой крепости, на ней стоит посмотреть сложенные из гигантских каменных глыб святилища времен неолита — возможно, остатки гипотетической «культуры Стоунхеджа». Уже начался весенний пролет мелких птиц, и по полям бродили толпы людей с дробовиками. Довольно большая часть певчих птиц Европы гибнет в результате осенне-весенней охоты, которая очень популярна в Средиземноморье — никакие протесты северных стран не могут заставить жителей от нее отказаться. С удовольствием провел бы на острове недельку, но пришлось в тот же день вернуться на Сицилию. Под Сан-Стефано-де-Камастра я последний раз искупался и двинулся на север.

С Этной мне не повезло. Летом 1992 года там было крупное извержение, и языки лавы спускались прямо в черту города Каттания. Увы, к моему приезду все кончилось, а поверх свежих лавовых потоков проложили автостраду. Впрочем, вершина с дымящимися кратерами все равно смотрелась очень эффектно, а вид с трехкилометровой высоты просто потрясающий: видно пол-Сицилии, Калабрию и Иолийские острова.

Переправившись на полуостров, я поехал обратно по восточной стороне. Апулия («каблук» и «пятка» «сапога») показалась мне совсем неинтересной, да и побережье дальше к северу тоже. Из-за нехватки удобных гаваней эта часть страны была самой отсталой еще в доримские времена. Очень красив национальный парк Абруццо в самой высокой части Аппенин — хвойные леса, чистые реки, серны на скалах, цветущие цикламены в траве… Только с Римини снова начинаются старые города.

Недалеко от побережья на высоком холме стоит красивейший замок Сан-Марино — последняя из средневековых феодальных твердынь, сохранившая до наших дней государственную самостоятельность. Я попал туда ранним утром, до нашествия туристских орд, и удалось погулять по узким улочкам в одиночестве. Визу при въезде, естественно, не спрашивают — даже въездной штамп ставят только за деньги.

Следующее место, где стоит остановиться — Равенна. Она была центром страны в период крушения Рима, и здесь сохранилась архитектура тех мрачных времен — начиная с мавзолея «интеллигентного варвара» Теодориха и кончая постройками самого раннего Средневековья.

От Равенны всего час до Болоньи — чудесного городка, напоминающего Флоренцию, но с кое-какими архитектурными чудесами, не похожими ни на что

— например, квадратными башнями, у которых высота в десять раз больше ширины основания. В Болонье был карнавал — веселые толпы бегали по улицам, поливая друг друга водой и посыпая конфетти. «Неужели и в Венеции карнавал?» — с надеждой подумал я и поспешил туда.

Да, и в Венеции. Обычно подобные зрелища, рассчитанные в основном на туристов, не особенно интересны человеку, выросшему в стране первомайских демонстраций. Но Венецианский карнавал — штука уникальная, как, впрочем, и сам город.

Сравнить его не с чем, и вообще описывать бессмысленно — надо видеть. Венеция красивей, оригинальней, волшебней любого другого города Европы и, наверное, мира. Назвать «Северной Пальмирой» Петербург мог только человек с глубокими нарушениями психики, потому что эти два города — полная противоположность.

Вместо холодно-казенных административных зданий — веселые дворцы, вместо занудного импортного классицизма — безудержный полет фантазии, вместо открытых ледяным ветрам бездушных проспектов — лабиринт узких улочек, каналов и лесенок, вместо тяжеловесной фундаментальности официоза

— изящная легкость свободного искусства. Но чтобы оценить Венецию по-настоящему, надо попасть сюда в карнавальную ночь. В старой части города нет ни одного автомобиля, а на время карнавала выключается электричество, и улицы освещаются рядами свечей, выставленных на подоконники. Ходить без костюма нельзя — всем выдаются плащи и маски, а очень многие разгуливают в фантастических маскарадных костюмах, изготовленных по средневековым образцам — нередко довольно зловещим. На площадях актеры играют спектакли тех далеких лет. В общем, ничто не напоминает о двадцатом веке — испытываешь удивительное ощущение путешествия во времени.

Почти всю ночь я бродил там, наслаждаясь каждым поворотом улицы и каждым домом.

Потом поспал немного в пустом катере «скорой помощи» (из-за отсутствия проезжих дорог все коммунальные службы пользуются моторками, как и жители: богатые — роскошными яхтами, бедные — обычными лодками). На рассвете открылись церкви, и я сделал еще несколько кругов по этому чудесному лабиринту, а потом покатался немного на речном трамвайчике. Острова в лагуне мне понравились меньше, там только Музей Стекла действительно стоит посмотреть. Впрочем, в магазинчиках на улицах продаются вещи не менее красивые, чем в музее.

Я понимал, что после Венеции любой другой город покажется скучным, и решил отдохнуть немного в горах. Доехал до Вероны и поднялся в Больцано — центр населенного немцами Итальянского Тироля. Отсюда начинается хребет Доломитовые Альпы, увенчанный гигантскими «зубьями» останцевых гор. Поздно вечером пятнадцатая за день попутка довезла меня до маленького горнолыжного отельчика у подножия одного из причудливых пиков, среди густого хвойного леса. Был будний день, отель стоял почти пустой. Трое отдыхающих и хозяин угостили меня ужином, с интересом выслушали рассказ о путешествии и о ситуации в Совке и даже разрешили переночевать в холле на диване.

Наутро я слазил в горы и весело зашагал в сторону австрийской границы. Меня остановили двое итальянских пограничников.

— А где же итальянская виза? — спросили они.

— Я бедный студент, еду с венецианского карнавала, нет у меня визы…

— А, карнавал, — заулыбались они. — Ладно, иди по этому шоссе, через полчаса будешь в Австрии. У тебя есть австрийская виза? Нет? Тогда иди вон по той тропинке, будешь в Австрии через два часа.

Два часа по истоптанному зайцами-беляками заснеженному лесу — и я действительно вышел из прекрасной Италии. Дальше попутки почему-то ловились очень плохо, и только под вечер я сумел добраться до перевала через Высокий Тауэрн — горный хребет, отделяющий Тироль от равнинной Австрии. Было очень холодно и ветрено, повалил снег. Я брел вниз, пока меня не подобрал «Мерседес» с упитанным австрийцем. Закинув рюкзак в багажник, я сел в машину, и мы покатились в Зальцбург.

Вскоре выяснилось, что шофер — фашист. Обычно я не спорю с водителями попуток, что бы они не говорили — по крайней мере, пока не довезут. Но тут не сдержался и что-то возразил. Мужик затормозил, сказал «выметайся» и пошел выбрасывать из багажника мой рюкзак.

Я уже приготовился вновь оказаться на холодном ветру и ждать несколько часов среди слепящей метели. Но тут машина вдруг тронулась с места и покатилась под уклон. «Хальт!» — заорал хозяин, устремляясь следом, в полной уверенности, что его тачку угоняют. На самом деле я едва успел сообразить, что происходит, и не дать «Мерсу» свалиться в ущелье. Несколько километров дорога шла под уклон, а на первом же подъеме я сел за руль и дальше поехал уже с включенным мотором (ключ остался в замке зажигания). Вскоре, увы, пришлось бросить автомобиль — начались развязки, где могла быть полиция, к тому же фашист наверняка успел добежать до одного из расставленных вдоль трассы телефонов. Садиться в тюрьму за угон не хотелось. Съехав в снег и забросив ключи в кусты, я прихватил с заднего сиденья кошелку с фруктами и пошел в Зальцбург — оставалось всего три километра.

Зайдя поужинать в придорожное кафе, я написал это письмо, которое сейчас опущу в ящик. На этом прощаюсь. Не волнуйтесь, у меня все в порядке

— жив, здоров и даже немного поправился на апельсинах. Доберусь до Венгрии, напишу.

Ваш Володя.

Зальцбург, Австрия.