"Покровитель" - читать интересную книгу автора (Кунц Дин Рэй)

ГЛАВА 2

В Южной Калифорнии дождь редко лил весной, летом или осенью. Настоящие дождливые сезоны обычно начинались в декабре и конце марта. Но в субботу, 2 апреля 1963 года, небо было затянуто тучами и воздух был очень влажным. Раскрыв передние двери бакалейной лавки в Саиба Ане, Боб Шан решил, что настало время для хорошего последнего ливня сезона.

Фикусовые деревья во дворе дома через улицу и пальма на углу дома были неподвижны в спокойном воздухе и казались унылыми в ожиДанни надвигающегося шторма.

Боб убавил звук радио. «Бич Бойз» пели свой новый хит «Серфинг в США». Принимая во внимание погоду, слова песни были также неуместны, как рождественская песня в июле.

Боб посмотрел на часы: 15.15.

– К 15.30 будет дождь, – подумал он, – сильный дождь.

Дела хорошо продвигались утром, но после полудня они продвигались медленно. В этот момент в лавке не было ни одного посетителя.

Фамильная бакалейная лавка стояла напротив целого ряда конкурирующих лавок. Он планировал изменить стиль работы, предлагая покупателям большой ассортимент свежих продуктов, но оттягивал эти перемены, требующие больших затрат времени И сил.

Если шторм все же разразится, то до конца дня лавку посетят немногие покупатели. Он мог бы закрыться раньше и отвести Лауру в кино. Повернувшись от двери, он сказал:

– Лучше готовь лодку, дочка.

Лаура стояла в проходе на коленях возле кассового аппарата и была поглощена своей работой. Боб принес из кладовой четыре коробки консервированного супа, которые Лаура расставляла по полкам. Ей было всего восемь лет, но она была трудолюбивым ребенком и любила помогать отцу. Поставив цену на каждой банке, она ставила их на полки, помня правила торговли и ставя свежий суп позади старого.

Она подняла недоумевающий взгляд:

– Лодку? Какую лодку?

– На втором этаже. Лодка лежит в чулане. Судя по облакам, она нам понадобится сегодня.

– Глупо, – сказала она, – у нас нет никакой лодки в чулане.

Он прошел за прилавок.

– Прекрасная маленькая синяя лодка.

– Да? В чулане? В каком чулане?

Он начал расфасовывать по пластиковым пакетам свежее печенье.

– В чулане, который в библиотеке, конечно.

– У нас нет библиотеки.

– Нет? О! Значит, как ты это заметила, лодки нет в библиотеке. Она в чулане комнаты жабы.

Лаура хихикнула:

– Какой жабы?

– Ты хочешь сказать мне, что не знаешь о жабе? Усмехаясь, она покачала головой.

– С сегодняшнего дня мы сдаем комнату прекрасной жабе из Англии. Эта великосветская жаба приехала сюда по королевским делам.

В апрельском небе вспыхнула молния и прогремел гром. Статический разряд на мгновение прервал песню «Каскадс» «Ритм дождя».

Лаура не обратила внимания на шторм. Она не боялась таких вещей, которые пугали многих детей. Она была такой самоуверенной и самостоятельной, что временами казалась старой женщиной, маскирующейся под девочку.

– Как королева могла поручить жабе свои дела?

– Жабы прекрасные бизнесмены, – сказал Боб, пробуя печенье. Со времени смерти Джэнет и переезда в Калифорнию, он набрал еще пятьдесят фунтов веса. Он никогда не был красивым мужчиной. В свои тридцать восемь лет он приобрел брюшко и потерял надежду на внимание женщин. В жизни он тоже не был особенно удачлив; никто не мог разбогатеть, владея маленькой бакалейной лавкой. Но это его не беспокоило. У него была Лаура, и он был хорошим отцом. Она любила его всем сердцем, также, как он ее, все остальное в мире не имело для него большого значения.

Да жабы прекрасные бизнесмены. Семья этой жабы служит короне уже сотни лет. В действительности это не жаба, а заколдованный рыцарь. Сэр Томми Тод.

Молния сверкнула еще ярче. Гром прогремел громче.

Закончив расставлять консервированный суп, Лаура поднялась с колен и вытерла руки о белый передник, который она носила поверх рубашки с короткими рукавами и джинсов. Она была красивой; с густыми коричневыми волосами и большими карими глазами, она имела больше, чем простое сходство со своей матерью.

– И сколько же сэр Томми Тод платит за комнату?

– Шесть пенсов в неделю.

– Он в комнате, которая по соседству с моей?

– Да, в той комнате, в чулане которой лежит лодка.

Она захихикала снова:

– Что ж, тогда ему лучше не храпеть.

– Он сказал то же самое о тебе.

Помятый старый «бьюик» остановился перед лавкой; когда водительская дверь открылась, небо разверзлось от третьего раската грома. Улица заполнилась светом молнии, осветившем припаркованный «бьюик» и проезжающие мимо автомобили. Аккомпанирующий гром потряс дом с крыши до фундамента, как будто шторм разверз не только небеса, но и землю, вызвав землетрясение:

– Ух ты! – сказала Лаура, бесстрашно подойдя к окну.

Хотя не упала еще ни одна капля дождя, ветер неожиданно налетел с запада, гоня перед собой листья и мусор.

Человек, вышедший из синего «бьюика», в удивлении смотрел на небо.

Вспышка за вспышкой молния рассекала облака, обжигая воздух, отражаясь в окнах и хромированной поверхности автомобиля, и с каждой вспышкой гремел гром, словно огромный кулак Бога опускался на землю.

Молния всколыхнула воспоминания Боба. Тогда он позвал Лауру:

– Милая, отойди от окна.

Она прошла за прилавок и дала ему себя обнять, возможно, больше для его успокоения, чем для своего.

Человек, вышедший из «бьюика», заторопился в лавку. Глядя на сверкающее небо, он сказал:

– Вы видели это? Ух!

Гром стих, воцарилась тишина.

Начался дождь. Большие первые капли ударили в окно, затем в одно мгновение пелена дождя скрыла весь внешний мир за пределами маленького магазина.

Посетитель обернулся и улыбнулся.

– Какое зрелище, а?

Боб хотел было ответить, но при более внимательном взгляде на посетителя почувствовал опасность, как олень, должно быть, чувствует приближающегося волка. На парне были потертые рабочие ботинки, грязные джинсы и поношенная ветровка, из под которой торчала белая рубашка. У него были длинные жирные волосы и небритая щетина. Красные глаза были воспалены. Подойдя к прилавку, он вытащил из ветровки револьвер.

– Давай все, что есть в кассе, задница.

– Конечно.

– Быстрее.

– Только спокойно.

Грабитель облизал свои бледные потрескавшиеся губы.

– Не вздумай шутить, задница.

– О'кэй, о'кэй, конечно. Я отдам все, – сказал Боб, толкая одной рукой Лауру за свою спину.

– Оставь девчонку так, чтобы я мог ее видеть!

Я хочу видеть ее. Давай, мать твою, вытаскивай ее из-за спины!

– О'кэй, только успокойся.

Лицо парня растянулось в мертвой улыбке, его тело заметно содрогалось.

– Вот так, чтобы я ее видел. И не тянись ни к чему кроме кассы, не трогай револьвер или я снесу твою вонючую башку.

– У меня нет оружия, – заверил его Боб. Он взглянул на забрызганное дождем окно, надеясь, что другие покупатели не придут, пока не уберется этот грабитель. Этот идиот мог бы пристрелить каждого, кто войдет в эти двери.

Лаура попыталась спрятаться за отца, но грабитель сказал:

– Эй не двигайся! Боб сказал:

– Ей всего восемь лет…

– Она сука, они все долбаные суки, что большие, что маленькие.

Его пронзительный голос быстро надломился. Он выглядел напуганным больше, чем Боб, и этого Боб боялся больше всего.

Хотя его внимание было полностью привлечено грабителем и револьвером, Боб расслышал по радио мелодию Скитер Дэвис «Конец света», которая звучала для него пророчески. Под дулом револьвера грабителя Боб страстно желал, чтобы мелодия не стала предзнаменованием их с Лаурой смерти.

– Вот деньги, это все, бери их.

Собрав с прилавка деньги и сунув их в карман грязной ветровки, грабитель сказал:

– У тебя есть кладовка?

– Зачем?

Одной рукой грабитель зло смел упаковки с печеньем и жевательной резинкой с прилавка на пол. Он протянул револьвер к Бобу.

– У тебя есть кладовка, задница, я знаю, что есть. Идем туда.

Во рту Боба неожиданно пересохло.

– Послушай, бери деньги и уходи. Ты получил что хотел. Уходи, пожалуйста.

Усмехаясь, более самоуверенно теперь, когда у него были деньги, приободренный страхом Боба, но все еще дрожа, грабитель сказал:

– Не беспокойся, я не собираюсь никого убивать. Я любовник, а не убийца. Все, чего я хочу, это только маленькую сучку, потом я уйду.

Боб проклинал себя за то, что не имел оружия. Лаура прильнула к нему, она верила в него, а он ничего не мог сделать, чтобы ее спасти. По дороге в кладовку он мог бы броситься на грабителя и попытаться выхватить револьвер. Но он был слишком неповоротлив. Не умея двигаться быстро, он был бы тут же застрелен и остался бы умирать на полу, пока этот грязный ублюдок насиловал бы его дочь в кладовке.

– Шевелись, – крикнул грабитель.– Быстрее!

Раздался выстрел. Лаура закричала, и Боб прижал ее к себе, заслоняя ее, но застреленным оказался не кто иной, как грабитель. Пуля угодила ему в висок, размозжив череп, и он рухнул на пачки с печеньем и жевательной резинкой, которые он смел с прилавка на пол. Он умер так мгновенно, что даже не успел инстинктивно нажать на курок своего револьвера.

В недоумении Боб посмотрел направо и увидел высокого блондина с пистолетом в руке. Очевидно, он вошел в магазин через заднюю дверь и тихо прокрался в лавку. Войдя в бакалейную лавку, он без предупреждения пристрелил грабителя. Когда он смотрел на мертвое тело, его взгляд был такой спокойный и лишенный всяческих эмоций, как будто он был опытным экзекутором.

– Спасибо Богу, – сказал Боб, – и полиции.

– Я не из полиции.

На парне были серые брюки, белая рубашка и темно-красная куртка, из-под которой была видна подплечная кобура.

Боб растерялся, думая о том, что не был ли их спаситель просто другим вором, которому помешал мертвый теперь грабитель.

Незнакомец поднял глаза от трупа. Взгляд его голубых глаз был прямым и волевым.

Боб был уверен, что видел этого парня раньше, но не мог вспомнить, где и когда.

Незнакомец пересек комнату, обойдя стороной труп, и запер переднюю дверь на засов. Он опустил шторы. Беспокойно взглянув на большие окна, по которым стекал бесконечный дождевой поток, он сказал:

– Как я понимаю, их закрыть нельзя. Нам остается надеяться, что никто не станет в них заглядывать.

– Что вы собираетесь с нами делать?

– Я? Ничего. Я не похож на этого ублюдка. Мне ничего не надо от вас. Я закрыл дверь для того, чтобы сочинить историю, которую вы расскажете полиции. Мы должны сочинить ее раньше, чем кто-то войдет сюда и увидит тело.

– Зачем нам сочинять что-то?

Наклонившись над трупом, незнакомец достал ключи от машины и деньги из кармана пропитанной кровью ветровки. Выпрямившись, он сказал:

– О'кэй, тогда вам придется рассказать о двух вооруженных грабителях. Один хотел Лауру, а другого тошнило от мысли об изнасиловании маленькой девочки, и он решил этому помешать. Они поспорили, второй пристрелил этого ублюдка и скрылся с деньгами. Вы сможете это повторить?

Бобу с трудом верилось, что они с Лаурой спасены. Одной рукой он прижимал дочь к себе.

– Я… Я не понимаю. Ведь вы не были с нами. У вас не должно быть неприятностей из-за этого убийства – в конце концов ведь он хотел убить нас. Почему же нам не рассказать правду?

Шагнув к прилавку и вернув деньги Бобу, незнакомец спросил:

– Ну и как же выглядит правда?

– Ну… вы случайно оказались поблизости и увидели ограбление.

– Я оказался здесь вовсе не случайно, Боб. Я следил за тобой и Лаурой.

Сунув пистолет в кобуру, незнакомец посмотрел на Лауру. Она уставилась на него широко раскрытыми глазами. Он улыбнулся и прошептал:

– Я твой ангел-спаситель.

Не веря в ангелов-спасителей, Боб сказал:

– Следили за нами? Откуда, сколько, зачем?

С настойчивостью в голосе и с неопределенным акцентом, который Боб слышал впервые, незнакомец сказал:

– Я не могу сказать тебе этого.– Он посмотрел на залитые дождем окна.– Я не могу быть допрошен полицией. Поэтому тебе придется рассказать им выдуманную историю.

Боб сказал:

– Откуда я могу знать вас?

– Ты не знаешь меня.

– Но я уверен, что видел вас раньше.

– Ты не видел меня. Тебе не нужно много знать. А теперь, во имя Господа, спрячь эти деньги и оставь кассу пустой, это будет выглядеть странно, если второй грабитель ушел без того, зачем пришел. Я возьму его «бьюик» и брошу через несколько кварталов, так что можешь дать полиции его описание. Дай им и мое описание. Это не будет играть никакой роли.

На улице прогремел гром, но он уже был тихий и отдаленный, непохожий на тот, с которого начиналась буря.

Воздух пропитался влагой, острый запах крови смешался с вонью мочи. Облокотившись о прилавок и продолжая прижимать к себе Лауру, Боб сказал:

– Почему я не могу сказать им, как вы вмешались в ограбление, застрелили этого типа и, не желая огласки, скрылись?

Незнакомец нетерпеливо повысил голос:

– Вооруженный парень случайно оказался поблизости от ограбления и решил стать героем? Полицейские не поверят в эту дурацкую историю.

– Но ведь так все и произошло.

– Но они не купятся на это! Послушай, они могут начать думать, что это ты пристрелил грабителя. Так как ты не имеешь оружия, во всяком случае официально, они начнут подозревать тебя в нелегальном ношении оружия, но, во всяком случае, никак не поверят в рассказ об Одиноком Рейнджере, который спас твою задницу.

– Я уважаемый бизнесмен с хорошей репутацией.

Глаза незнакомца стали печальными.

– Боб, ты прекрасный человек… Но временами ты становишься немного наивным.

– Что вы…

Незнакомец поднял руку, заставляя его замолчать.

– В такого рода делах репутация человека никогда не значит так много, как это должно быть. Большинство людей имеют доброе сердце, и они хотят приносить пользу другим, но ядовитое меньшинство желает видеть остальных раздавленными и униженными.

Его голос снизился до шепота, и хотя он продолжал смотреть на Боба, казалось, он смотрел в другие места, на других людей.

– Зависть, Боб. Зависть сжирает их живьем. Если у тебя есть деньги, они завидуют тебе. Но если у тебя их нет, они завидуют тому, что у тебя есть хорошенькая, симпатичная, любящая дочка. Они завидуют тому, что ты счастливый человек. Они завидуют тому, что ты не завидуешь им. Одна из самых больших ошибок человеческого существования в том, что некоторые люди не находят счастья в самой жизни, а находят его в несчастьях других людей.

Некоторой своей наивности Боб не мог отрицать, он знал, что незнакомец говорил правду. Он вздрогнул.

После некоторого молчания незнакомец заговорил тем же настойчивым голосом:

– И когда полицейские решат, что ты лжешь об Одиноком Рейнджере, который спас вас, они начнут сомневаться в существовании самого факта попытки ограбления. Они могут решить, что ты знал грабителя, не поделил с ним что-то и решил свести счеты, запланировав убийство и представив все, как ограбление. Так думают полицейские, Боб. Если даже им не удастся повесить на тебя это преступление, они надолго испортят твою жизнь. Разве ты хочешь усложнить жизнь Лауры?

– Нет.

– Значит, сделай по-моему. Боб кивнул.

– Я сделаю так. Но кто ты, черт возьми?

– Это не имеет значения. К тому же у нас мало времени.– Он зашел за прилавок и нагнулся к Лауре.– Ты поняла, что я говорил твоему отцу? Если полиция спросит тебя, что случилось… – Вы были с этим человеком, – сказала она, показывая в сторону трупа.

– Так будет правильно.

– Вы были его другом, – сказала она, – но потом вы начали спорить обо мне, хотя я не уверена, почему, ведь я ничего не делала.

– Это не имеет значения почему, дорогая, – сказал незнакомец.

Лаура кивнула.

– Потом вы застрелили его и убежали со всеми деньгами, а я была очень напугана.

Незнакомец посмотрел на Боба.

– И ей всего восемь лет?

– Она очень смышленая девочка.

– Но все-таки будет лучше, если полицейские не будут много допрашивать ее.

– Я им не позволю.

– Если они будут это делать, – сказала Лаура, – я заплачу и буду плакать, пока они не прекратят.

Незнакомец улыбнулся. Он смотрел на Лауру с такой любовью, что Бобу стало не по себе. Он вовсе не был похож на того подонка, который хотел затащить ее в кладовую; выражение его лица было ласковым и любящим. Он дотронулся до ее щеки. К удивлению, в его глазах заблестели слезы. Он заморгал и выпрямился.

– Боб, убери эти деньги. Помни, я убежал вместе с ними.

Боб понял, что по-прежнему держал в руке пачку банкнот. Он сунул их в карман брюк, и его свисающий передник закрыл выпуклость.

Незнакомец открыл дверь и поднял штору.

– Заботься о ней, Боб. Она очень необычная.

Потом он бросился под дождь, оставив дверь распахнутой, и нырнул в «бьюик». Колеса завизжали, и машина сорвалась с места.

Радио было включено все это время, но Боб услышал его теперь впервые после «Конца света», прежде чем грабитель был убит. Теперь Шелли Фабарес пела «Ангел Джонни».

Неожиданно он снова услышал дождь. Не просто отдаленный шум, а настоящий ливень, зло швыряющий потоки воды в стекла окон и грохочущий по крыше. Несмотря на врывающийся в двери ветер, запах крови и мочи стал гораздо сильнее, чем раньше. Выйдя из транса, вызванного ужасом, и вернувшись ко всем своим чувствам, он только сейчас осознал, как близка была Лаура к смерти. Он подхватил ее на руки, прижал к себе и, повторяя ее имя, гладил ее по голове. Он прижался лицом к ее шее, почувствовав свежесть ее кожи и пульсирующую артерию на горле, он благодарил Бога за то, что она была жива.

– Я люблю тебя, Лаура.

– Я тоже люблю тебя, папа. Я люблю тебя за сэра Томми Тода и за все остальное. Но нам нужно позвонить в полицию.

– Да, конечно, – сказал он, с неохотой опуская ее на пол.

На его глазах появились слезы. Его нервы были так взвинчены, что он не мог вспомнить, где был телефон.

Лаура уже сняла трубку и протянула ее отцу:

– Я могу сама позвонить им, папа. Номер написан здесь, на телефоне. Ты хочешь, чтобы я позвонила?

– Нет, я сам позвоню, дочка.

Моргая от слез, он взял из ее рук трубку и сел на старый деревянный стул, стоявший за кассовым аппаратом. Она положила руку ему на плечо, как будто знала, что он нуждается в этом.

Джэнет была эмоционально сильной женщиной. Но сила воли Лауры и ее самообладание были необычны для ее лет. Боб Шан не знал, откуда в ней это. Может быть, отсутствие матери сделало ее такой самостоятельной.

– Папа, – сказала Лаура, постучав пальцем по телефону, – нужно звонить в полицию, ты помнишь?

– Ах, да, – сказал он. Стараясь не обращать внимания на запах смерти, царивший в лавке, он набрал номер полицейского участка.

Кокошка сидел в машине напротив бакалейной лавки Боба Шана и задумчиво трогал свой шрам на щеке.

Дождь прекратился. Полиция уехала. Неоновые вывески магазинов и свет уличных фонарей освещали ночь, но шоссе оставалось темным, как будто его поверхность поглощала свет, вместо того чтобы отражать.

Кокошка приехал сюда одновременно со Стефаном, светловолосым и голубоглазым предателем. Он слышал выстрел, видел, как Стефан уехал на чужой машине, а потом смешался с толпой любопытных, когда приехала полиция. Он также в деталях знал, что случилось в лавке.

Он, конечно, знал и об истории Боба Шана, в которой Стефан выступал в качестве второго грабителя. Стефан не был их противником, а, напротив, являлся их спасителем. Лавочник без сомнения лгал, чтобы скрыть его истинное участие.

Лаура снова была спасена.

Но зачем?

Кокошка пытался представить себе, какую роль девочка могла играть в планах предателя, но ему это не удавалось. Он знал, что ничего не добьется и от самой девочки, потому что она была слишком мала, чтобы сказать что-нибудь полезное. Причина ее спасения была так же таинственна для нее, как и для Кокошки.

Он был уверен, что ее отец тоже ничего не знал. Стефана, очевидно, интересовала сама девочка, а не ее отец, потому Боб Шан не был посвящен в планы и цели Стефана.

Наконец Кокошка проехал несколько кварталов до ресторана, пообедал и вернулся к бакалейной лавке уже поздно ночью. Он припарковал машину в стороне от здания, в тени пальмы. В лавке было темно, но на втором этаже горел свет.

Из глубокого кармана своего плаща он достал револьвер. Это был кольт «Агент» 38-го калибра с укороченным стволом, но очень мощный. Кокошка любил хорошее оружие, и ему особенно нравилось держать его в руке; это была сама смерть, заключенная в сталь.

Кокошка мог, перерезав телефонные провода, тихо взломать дверь, убить девочку и ее отца и ускользнуть прежде, чем полиция слетится на выстрелы. Он чувствовал талант и влечение к подобного рода работе.

Но если он убьет их, не узнав, зачем убивает их, не поняв их роли в замыслах Стефана, то может позже обнаружить, что их уничтожение было его ошибкой. Он должен был узнать цель Стефана, прежде чем действовать.

С неохотой он сунул револьвер обратно в карман.