"Дети бури" - читать интересную книгу автора (Кунц Дин Рэй)

Глава 29

Вскоре после восхода солнца Кеннет Блендуэлл в течение получаса устанавливал ставни в своем доме (как это незадолго до него делали на другом конце острова Генри Далтон и Лерой Миллз). На нем был тяжелый непромокаемый плащ с капюшоном, хорошо затянутым под подбородком, и все же Кен вымок и продрог до костей еще до того, как закончил свою работу.

Стоя снаружи лицом к окну и устанавливая тяжелые деревянные панели, которые потом нужно было накрепко прикрутить к раме массивными, ржавыми металлическими болтами, он чувствовал себя так, словно сотня невоспитанных мальчишек, вооруженных рогатками и приличным запасом спелых грейпфрутов, надумала поупражняться в стрельбе в цель, используя его спину в качестве мишени. По опыту прошлых лет он знал, что самый лучший способ закончить эту работу и при этом вынести все неприятности, причиняемые ветром и дождем, – это позволить себе отвлечься от того, что делаешь... Блендуэлл передвигался от окна к окну чисто механически, как робот, которому нужно только следовать привычному образцу и нет необходимости мыслить. Он задумался о совершенно посторонних вещах и совершенно не заметил, как описал круг вокруг дома и закрыл все окна до единого. При этом он размышлял о всей этой суете вокруг "Морского стража", о Сэйне, о семье Доггерти, обо всех, кто оказался замешанным в истории с угрозами детям Доггерти...

Он мысленно бродил среди знакомых образов, очень напоминая человека, прогуливающегося на досуге по музею. Мужчина перебирал в уме персонажей, игравших в этой жизненной драме, рассматривал кандидатуру на роль потенциального убийцы, но тут же быстро отбрасывал. После долгих размышлений он остановился на мисс Картер.

Блендуэлл был еще молод, по мнению некоторых – красив, богат и хорошо образован, получил степень доктора по литературе и, кроме того, поездил по миру от Англии до Японии и от Китая до Швеции. Согласно общепринятым современным принципам, у него были все данные для того, чтобы быть великим романтиком, любимцем женщин... И все же до того дня, когда Кеннет увидел мисс Картер, он не считал себя способным на романтическое увлечение и, уж конечно, не представлял себя семейным человеком, как это часто случалось с тех самых пор. Обычно он довольно критически относился к окружающему миру, сторонился чересчур дружелюбных людей и сомневался, что когда-нибудь окажется в близких отношениях, полюбит кого-то, кроме своих бабушки и дедушки, с которыми всегда был особенно близок. С годами то, что началось с зависимости друг от друга, переросло в гораздо более глубокие отношения.

Потом он встретил Соню Картер.

Впервые взглянув на "Леди Джейн", медленно движущуюся ко входу в его бухту, он вовсе не планировал следить за соседями; внимание мужчины привлекло огромное прогулочное судно – наблюдая за такими кораблями, он обычно проводил часы, считая это своим маленьким хобби. Заметив, что Петерсон не один, и по-прежнему считая его главным подозреваемым во всей этой истории с детьми Доггерти, он настроил бинокль так, чтобы посмотреть, кто еще находится на катере. Даже с такого расстояния сквозь стекла полевого бинокля девушка выглядела просто обворожительной: не столько внешне, хотя и здесь все было прекрасно, сколько своей улыбкой, манерами...

В школе, еще когда он был тинейджером, одноклассники прозвали Блендуэлла Вороном, потому что считали его похожим на мрачное существо из стихотворения Эдгара По с тем же названием. Он принял это прозвище безо всяких комментариев, хотя, что вполне естественно, не вполне его одобрял.

На самом деле Блендуэлл вовсе не был угрюмым – просто он считал себя реалистом. Что бы ни думали его легкомысленные однокашники, но мир вовсе не был устрицей из известной поговорки. Конечно, в жизни много приятных вещей, и он наслаждался ими, как только мог. Однако всегда приходилось быть готовым к плохому, к разочарованиям и неудачам. Большинство школьников всю свою жизнь прожили в богатых домах с заботливыми родителями, которые давали им все, чего хотелось, и вдвое больше того, что было нужно. До того времени, пока они не станут самостоятельными и не начнут сами налаживать отношения с миром, им не доводится понять, что бывают вещи, которых стоит опасаться. Блендуэлл понимал, что благодаря истории о сумасшедшей матери, преследующей его, благодаря воспоминаниям о страшном дне, когда пришла весть о ее самоубийстве, он знал, что в этом мире есть не только хорошее.

В колледже его тоже считали пессимистом. Сперва он пытался рассеять это заблуждение, но затем прекратил попытки, потому что благодаря такой репутации мог быть один, без друзей. Блендуэлл наслаждался одиночеством гораздо больше, чем это обычно бывает в таком возрасте, и убедил себя в том, что и отсутствие близких людей тоже доставляет ему искреннее удовольствие.

Юноше нравилось думать, что он ко всему относится легко и вряд ли какое-то событие сможет его серьезно расстроить. Он развил в себе чувство юмора, которое невероятно радовало бабушку и дедушку, и оно действительно было потрясающим, хотя и основывалось на сарказме, на циничном отношении почти ко всему, с чем приходилось сталкиваться в жизни. Таким образом, неприятности скорее развлекали его, чем подавляли.

Когда Блендуэлл увидел Соню, смеющуюся от всей души, откинув голову, с разлетевшимися по плечам, под дуновением морского бриза, золотистыми волосами, всем своим видом демонстрирующую беззаботный оптимизм, он был поражен, по-настоящему поражен, будто кто-то толкнул его в грудь, прямо в сердце, и ему стало трудно биться. Конечно, поначалу мужчину влекло к ней так, как железо влечет к своей противоположности, к магниту. Его заинтриговали очевидные различия между ними. Даже с такого далекого расстояния нетрудно было заметить, что с эмоциональной точки зрения девушка была совершенно не похожа на него и благодаря этому уникальна. Естественно, ему приходилось встречать других оптимистов, целые толпы оптимистов, но никто не был таким искренне веселым и открытым, как эта девушка.

Конечно, их первая встреча закончилась полной неудачей. Он ужасно нервничал, неожиданно встретив ее на пляже возле своего дома, и конечно же совершенно неправильно на нее отреагировал.

Она тоже.

Казалось, что с первого взгляда она была настроена против него, приняла смущение за – это он понял позднее – сильнейшую неприязнь.

После этого девушка впервые встретилась с его бабушкой и дедушкой, и все вышло еще хуже. Блендуэлл нежно любил их обоих и иногда забывал, что возраст делал стариков совсем не такими в глазах окружающих, какими их видел он сам. Теперь они уже не были блестящими собеседниками, как раньше, а любовь к телевизору казалась почти непреодолимой. Если даже они смаковали ужасные детали угроз детям Доггерти, то он понимал, что это не отвратительный интерес к кровопролитию, а просто свойственные пожилым людям странности в разговоре. Если Уолтер говорил с девушкой резко, то это не оттого, что она ему не понравилась, – просто он привык ворчать на всех и вся. Конечно, ничего этого Соня не могла знать.

До чего неудачно все получилось в тот день!

Когда несколько месяцев назад он говорил с Сэйном и впервые услышал подробности о проблемах в семье Доггерти, то понял, полностью уверился в том, что Билла Петерсона не было на острове в то самое время, когда в Нью-Джерси начались эти угрозы. Предполагалось, что он уехал в отпуск. Блендуэлл и Сэйн сразу поладили, должно быть найдя нечто общее: свое недоверие к миру, и Кеннет по его поручению отправился на Гваделупу, чтобы попробовать узнать, что же делал Петерсон в тот критический период, когда в Нью-Джерси все пошло вверх ногами. Кеннету удалось проследить передвижения Билла до частного самолета, совершавшего рейсы в Майами, но там следы затерялись, потому что в списки регистрации коммерческих рейсов легче легкого внести фальшивое имя. Всего этого было слишком мало, чтобы сформировать свое мнение, но с этого времени великан большую часть времени присматривал за капитаном катера.

Потом у Сони сложились дружеские отношения с Петерсоном, слишком дружеские для девушки, чьи взгляды на жизнь делали ее особенно уязвимой для опасности и боли.

Блендуэлл закрыл и закрепил на окне нижнего этажа последнюю ставню и, все еще не переставая думать о "Морском страже", попробовал себе представить, что происходит в доме, отмеченном судьбой, в данную минуту, когда ураган Грета более чем когда-либо отрезал его обитателей от остального мира.

Он хотел бы сейчас быть там, быть еще с того момента, когда лодки и радиотелефон оказались испорченными, – было ясно, что сумасшедший готовится сделать свой ход. Однако посреди самого ужасного урагана за последние тридцать лет его место было в "Доме ястреба", рядом с родными, которым могла понадобиться помощь. Даже если буря не снесет дом, возбуждение, вызванное ветром и шумом, может плохо подействовать на сердце. Он не мог оставить бабушку и дедушку одних, даже несмотря на то, что знал: Сэйну пригодилась бы помощь.

Блендуэлл одну за другой закрыл изнутри ставни на верхних этажах, все еще двигаясь автоматически из-за мыслей, бурливших в голове.

Стоя у последнего окна со ставней в руках и глядя на кусочек залитого дождем мира, который все еще можно было разглядеть из дома, он немного помедлил, прежде чем закончить работу, потому что мысли приняли неожиданный и довольно-таки мрачный оборот. Кеннет очень верил в Рудольфа Сэйна и сильно сомневался в том, что любой человек, даже если он сумасшедший, сможет справиться с этим гигантом. Тем не менее, если предположить, что Сэйн окажется чересчур беззаботным или безумец – более хитрым, чем кто-либо может подозревать... Предположим, что он сделал все, что хотел сделать в "Морском страже", и, подозревая, что Блендуэлл знает, кого считал преступником Сэйн, захочет расправиться и с его семьей...

Мужчину передернуло.

Такая возможность становилась реальной только в том случае, если быть уверенным, что убийца прикончил обоих детей Доггерти, Рудольфа Сэйна и всех остальных обитателей дома, которые могли бы связать его с преступлением.

Он не хотел даже думать о такой кровавой бойне.

Особенно в том случае, если там была Соня...

Блендуэлл взглянул на небо: черные, низкие, быстро движущиеся облака, которые извергают потоки дождя. Затем он посмотрел и на море: высоко вздымающиеся яростные волны, старающиеся сокрушить остров, превращающие его в узенькую полоску земли, во взбитый ветрами комок грязи.

Пройти в такую погоду, когда ураган все еще бушует, милю для того, чтобы убить жителей "Дома ястреба"? Такая попытка могла оказаться смертельной. Только сумасшедший...

Он рывком распахнул ставни.

Во имя Господа, о чем тут думать? Конечно, только сумасшедший пойдет во время бури через весь остров, но ведь именно о том и речь!

Блендуэлл оставил ставни открытыми.

Он пододвинул к окну кресло и пошел принести винтовку, которой, как он говорил Петерсону, в доме никогда не было.