"Вероятность равна нулю" - читать интересную книгу автора (Пеев Димитр)Часть перваяI. ПОЛУНОЧНЫЕ ШИФРОГРАММЫКовачева разбудил телефонный звонок. Он сразу же привычно посмотрел на часы. Было начало седьмого. Кому он понадобился в такую рань? Скорей всего, ошибка. Но, может, из управления? Как бы то ни было, придется откликаться на назойливое дребезжанье, не то проснется жена. Соскочив с кровати, он вышел в холл к телефону. – Доброе утро, товарищ полковник! – зарокотал в трубке бас генерала Маркова. – Вроде бы не вовремя звоню, вы уж извините и за воскресенье, и за ранний час. Надеюсь, понимаете – по неотложному делу. Неотложному! – Что случилось, товарищ генерал? – тихо спросил Ковачев. Жена все-таки проснулась. Стояла в дверях спальни – сонная, с недоумевающим взглядом. – Случилось то, что вам надо немедленно ехать в Варну. Вместе с Петевым и Дейновым. Они уже в курсе. Товарищу полковнику, как и положено, звоню последнему – чтоб он прихватил лишних пятнадцать минут сна… – Благодарю. Подробности будут? – Все подробности узнаете из шифровки. Ее передаст вам Петев. Самолет в восемь пятнадцать, машина будет у вас в семь тридцать. Времени хватит, верно? Минев знает о вашем прилете, будет ждать в управлении. Пока Ковачев брился и стоял под душем, жена приготовила ему чемоданчик. К таким вызовам она давно привыкла. Шифровка была лаконичной. Минувшей ночью (точнее, за минуту до полуночи) спецслужба перехватила странную радиограмму, переданную в эфир в районе между Золотыми песками и Балчиком, где-то возле Кранева. Те, кто засек передачу, по «почерку» предположили, что неизвестному радисту что-то мешало. Вероятнее всего, передатчик находился в автомашине – радист воспользовался ее аккумулятором. Вот и весь текст шифровки. Остальное предстояло распутывать. В Софийском аэропорту у них еще хватило времени выпить по чашечке кофе. А в Варне ждала машина, и они с места в карьер понеслись в город. В кабинете, кроме начальника окружного управления генерала Минева, чинно сидел человек в очках, представившийся майором Симовым из отдела дешифровальной службы. Минев ознакомил Ковачева с материалами. По тону его трудно было понять, обижен ли он, что министерство скоропалительно передало дело софийской группе, или радуется, что в самый разгар курортного сезона не придется самому копаться в такой заурядной истории. Впрочем, знакомство с материалами не затянулось. Действительно, в 23.59 седьмая станция перехвата засекла тайную передачу. Электронная автоматика не только записала сигналы, но мгновенно задействовала подстанции Б и В. Три луча пересеклись в квадрате Л-17, где зафиксировали стационарный радиоисточник. Туда немедленно выехали оперативники, но, когда через четверть часа группа оказалась на предполагаемом месте, вблизи не было ни души. Ни одного автомобиля в окрестностях, ни одного строения вокруг. Пока оперативные машины безуспешно прочесывали окрестности, перехваченные сигналы были переданы в Софию. Дешифровальная машина в министерстве бесстрастно проглотила пятизначные группы цифр, «жевала» радиограмму несколько часов и наконец в восьмом режиме алгоритма ЕФ-3 выплюнула дешифровку. Оказалось, передача велась на английском языке. В переводе текст выглядел так: «…ПЕСКИ ДВЕНАДЦАТЬ ОТЕЛЬ ИНТЕРНАЦИОНАЛЬ О'КЭЙ ЭКСТЕРЬЕРА УСЛОВИЯ ЖАЛКИЕ МЭРИ И ДИНГО ЧЕРЕЗ ТУРЦИЮ МАМАН». Повертев листок с переведенным текстом, Ковачев положил его на стол. – Гм… динго. Не о дикой ли австралийской собаке идет речь? И куда – «через Турцию»? К нам или от нас? Вроде и расшифровали, а поди разберись! – То-то и оно, – сказал Минев. – Вероятно, она еще и закодирована. Однако пора выслушать соображения майора Симова. – Действительно, в дешифровке сориентироваться трудно. Надо иметь в виду, что начало радиограммы отсутствует, мы располагаем текстом лишь с того момента, когда включился магнитофон. Передача шла с небольшим ускорением, не более двадцатипятикратного. Но «растягивание» сигналов до скорости, с которой работал неизвестный радист, показало, что специалист он отнюдь не классный. Скорее всего, недостаточно хорошо обученный любитель. Об этом можно судить не только по неравномерным интервалам между цифрами, но и по неровному радиопочерку. К тому же почерк немного вялый, замедленный… – Но этот ваш «заурядный любитель», – перебил Ковачев, – располагает приставкой для предварительной записи сигналов, которая в нужную минуту «выстреливает» загадочную цифирь. – И что самое интересное, – подхватил Симов, – приставка снабжена достаточно мощным передатчиком. Отсюда его услышат хоть в Новой Зеландии. – Или в Австралии, – сказал Минев. – К тому же радист располагал и аппаратурой для шифрования текста, для превращения букв в цифры – правда, в несколько ограниченных пределах. Такую аппаратуру, как и приставку для ускорения записи, в магазине «Тысяча мелочей» не купишь… – Вы хотите сказать, радист хорошо подготовлен? – спросил Ковачев. – Специфические для его профессии средства – это вполне естественно. – Я хочу обратить внимание на тот факт, что оснащен он как раз слабовато. Возможности для шифрования у него были ограниченные. Потому мы так легко и раскусили орешек. – Простой шифр, говорите? – в задумчивости проговорил Минев. – Да, очень. – Странно. Будто нам хотели облегчить задачку по дешифровке… Но тогда едва ли можно верить этой шифрограмме. – Хоть верь, хоть не верь – все равно будем разбираться, – сказал Ковачев. – Первая наша задача – найти Маман, раскрыть этот псевдоним. Надо установить наблюдение за всеми автомобилями, которые ночью останавливаются на шоссе с работающим двигателем. Понятно, такая слежка в чем-то бессмысленна, но другого выхода нет. Дейнов, твоя задача – поинтересоваться гостями, прибывшими в последние дни в гостиницу «Интернационалы». А Петев возьмет на себя наблюдение за машинами. Вдруг кто-нибудь еще раз выйдет в эфир? – Он перевел взгляд на Минева. – Товарищ генерал, одной нашей группе здесь не управиться. И для поисков машины с передатчиком, и для кое-чего другого потребуется ваша помощь. Нам нужны люди. – Согласен, я уже думал об этом. Предлагаю капитана Крума Консулова. Этой весной его перевели к нам из Софии, но он наш, варненский. Обстановку знает отлично, инициативен. Порою даже сверх меры… Энергии у него – на троих. В тоне, которым превозносились достоинства Консулова, чувствовалась скрытая ирония, и непонятно было, разыгрывают ли столичных гостей или хотят им капитана подсунуть. Поэтому Ковачев, зная о Консулове с чужих слов, не стал вступать в игру, а лишь спросил: – И за эти несколько месяцев он так преуспел, что уже сработался с местными коллегами? – Сработался, да еще как! Попробуйте парня. Если не подойдет, его всегда можно заменить. Полковник Ковачев любил работать с так называемыми «трудными» людьми – знал, как затрагивать потаенные струны их сердец. А «трудные» отплачивали ему преданностью, предельным напряжением сил. И порою – даже дружбой… В небольшом кабинете директора гостиницы Дейнов внимательно просматривал списки гостей. С первого числа «Интернациональ» принимала только иностранцев. Болгар не было. Но, как Дейнов ни старался, выйти на след не удавалось, тоненькая ниточка от Маман обрывалась в самом начале. Эта кличка могла принадлежать и мужчине и женщине, и старому и молодому. Даже английский язык, на котором была составлена шифровка, не подсказывал, что радист – непременно англичанин (их здесь было достаточно) или американец (гостей из США значилось гораздо меньше). И все-таки Дейнов аккуратно записал подозрительные, на его взгляд, имена и отправился расспрашивать здешнего лифтера. Эти вроде бы неприметные служащие в гигантской машине «Балкантуриста» обыкновенно отличались наблюдательностью и могли быть чрезвычайно полезными, если заручиться их доверием или хотя бы симпатией. Здравко оказался словоохотливым малым. Через несколько минут они уже беседовали как старые приятели. Дейнов представился летчиком-истребителем. Однако, судя по всему, парнишка не только не поверил этой версии, но тут же смекнул, что за «истребитель» вовлек его в разговор. Поглядывал со страхом и любопытством – словно искал, где у гостя пистолет предательски оттопыривает пиджак. Слава богу, хоть оружие сегодня не взял… Может, потому, что обо всем догадался и хотел помочь, а может, из-за обыкновенной мальчишеской болтливости Здравко охотно делился наблюдениями, порою давая остроумные характеристики постояльцам. – А вон еще один редкий тип. Он кивнул в сторону вышедшего из лифта, немолодого господина, одетого с подчеркнуто английскими пристрастиями начала века (да, клетчатый костюм, очки в толстой роговой оправе, дымящаяся трубка). Господин был рыжий, весь усеянный веснушками и надменно важный – точь-в-точь Джон Буль на карикатурах. – Мистер Халлиган тоже наш постоялец, – продолжал парень. – Приехал несколько дней назад вместе с женой. Коллекционирует окурки… – Как это? – изумился Дейнов. – А так. За оригинальный окурок готов выложить хоть целый лев. Вчера высыпали с верхнего этажа пепельницу. Он заметил и тут же попросил меня собрать все окурки на террасе. Там были и наши сигареты, и заграничные. Большинство – в помаде… – Ну и что? – Да ничего. Он их взял, а мне дал очередную купюру. Эх, были бы все постояльцы такие, как мистер Халлиган! Ночью капитан Консулов патрулировал между Варной и Балчиком. Объезжая вместе с шофером свой сектор, они упорно молчали, что было крайне странно для обоих. Но этому была причина: шофер опоздал на две минуты, и Консулов выругал его. Теперь обиженный шофер дулся на капитана. Консулов же не считал нужным снизойти до беседы с подобным растяпой. Машина медленно ехала по пустынной дороге – спешить было некуда. Поднявшись на очередной холм, увидели впереди, возле перелеска внизу на равнине, автомашину с горящими задними огнями. Едва приблизились, огни погасли. Консулов скомандовал включить дальний свет, чтобы высветить чужой номер. Когда проезжали мимо, заметили за рулем мужчину с зажженной сигаретой в зубах. Консулов докладывал по радиотелефону: – На двадцать пятом километре, недалеко от развилки, замечен «вартбург-люкс» ПА 37–18… – Работал у него мотор? – спросил дежурный по управлению. – Да разобрать было нельзя… Ждите очередного выхода в эфир. Когда оперативная машина отдалилась, мужчина в «вартбурге» внимательно огляделся. Шоссе было абсолютно пустым. Тогда он кивнул – и сразу же рядом с ним выпрямилась притаившаяся на соседнем сиденье спутница – женщина с коротко стриженными русыми волосами, – и они принялись целоваться. В ведомственный дом отдыха Петев приехал, чтобы забрать Ковачева и отвезти его в окружное управление. – Что новенького? – спросил полковник уже в машине. – Ничего… не считая ночной ложной тревоги Консулова. – А как Дейнов? – Прикипел к Халлигану, целый день проторчал на пляже возле этого господина. Вообразил, что он и есть та самая Маман… – По мне, так он больше смахивает на Папана. Боюсь, это ложный след. Странный какой-то мужик – окурки собирает… – Может, сумасшедшего из себя разыгрывает? – Едва ли. Какой ему смысл привлекать наше внимание своим идиотским хобби! Войдя в кабинет, который ему отвели, Ковачев снял трубку, чтобы позвонить генералу Маркову. И тут же ее положил. Что нового мог он сообщить? Какую свежую идею подкинуть? Да, две машины патрулируют ночью по шоссе возле Золотых песков, но «они» могут снова выйти в эфир – хоть через неделю, хоть через месяц, могут и вообще не выйти. А этот Халлиган – единственная находка, – по всей вероятности, безобидный чудак, не более… И все же Ковачев позвонил: – Никаких новостей, товарищ генерал. Главное наше занятие – лежать пока что на песочке, доводить до кондиции загар. – Что-то быстро вы выкатились на дорожку, по которой только отдыхающие слоняются. – Не ради прогулок – единственно службы ради… Просто мы целыми днями должны быть на пляже, рядом с нашими подопечными. А что, если и вам сюда переправиться? И пободаете нас, и дадите какое-либо ценное, как всегда, указание. – Не искушай меня без нужды. Коли дойдет до «цэу», я уж не упущу возможности. Продолжайте и докладывайте каждое утро. В оперативном помещении часами, а то и днями царило абсолютное спокойствие. Приборы следили за официально разрешенными передачами, контролировали их согласно эталонам, и только мягкое свечение экранов и едва уловимый шум реле подсказывали, что аппаратура, хотя и дремлющая, задействована. А людям ничего другого не оставалось, как любоваться этим странным техническим пейзажем. Но появись в эфире незарегистрированный передатчик – и в тот же миг с внезапностью взрыва все оживет: и аппараты, и люди. Ровно в полночь опять вышел в эфир тот же самый передатчик. Это никого не удивило. Сигналы на сей раз были записаны с самого начала. И едва пересеклись два луча, дежурный, не дожидаясь третьего, уже сообщил в управление: – Внимание, та же самая станция. Наши машины движутся по направлению к Краневу. К счастью, машины оказались по разные стороны от точки пересечения, но на том же шоссе, лишь в нескольких километрах от прежнего места. Спустя секунды они уже неслись на предельной скорости. В той, что летела со стороны Балчика, Петев поддерживал постоянную связь по радиотелефону. Третий луч пеленгатора уже уточнил нужное место. И тут шифрованные сигналы вдруг прекратились. – Жми на педаль! Газуй! – задыхаясь, подгонял Петев шофера. – Он уже вырубился, пойми! Еще немного! Эх, не упустить бы! Шофер так газовал, что на каждом повороте они рисковали опрокинуться в кювет. Когда взлетели на очередной холм, Петев скомандовал: – Теперь потише! Где-то здесь, близко. Шофер сбросил газ. Вскоре они заметили вдали одну-единственную машину, которая стояла на обочине с зажженными задними огнями. При их приближении шофер вдруг выехал поперек шоссе, словно вознамерился его перегородить. В свете фар был отчетливо виден мужчина за рулем. Впечатление, что им хотели преградить путь, вскоре рассеялось. Стало ясно, что шофер хотел всего лишь развернуться. Огромный американский автомобиль с австралийским номером, который Петев тотчас записал. – Посигналь ему – дескать, мы нервничаем. Пусть думает, что мы спешим, а он перегородил дорогу. Шофер несколько раз просигналил. В ответ мужчина помахал приветливо рукой, как бы пытаясь извиниться. Развернувшись, он поехал затем в сторону города. Петев начал доклад по радиотелефону. Рано утром Ковачев собрал в кабинете Петева, Дейнова и Консулова. – Передатчик находился в автомобиле марки «плимут», австралийский номер «АУС фау эм 46–57», – начал он. – Шофера зовут Дэвид Маклоренс, австралийский гражданин, пересекший нашу границу на рассвете 12 июля со стороны Греции через погранпункт Кула. Заметьте, в тот самый день, когда засекли первую шифровку. Вместе с Маклоренсом в машине приехала и Эдлайн Мелвилл, тоже австралийская гражданка. Сегодня оба они разместились в отеле «Интернациональ», в двух соседних номерах: 1305 и 1307… – А это именно та самая машина? – поинтересовался Дейнов. – Мы прибыли к запеленгованному месту ровно через минуту после прекращения сигналов, – доложил Петев. – И по пути не встретили ни единой машины. Со стороны Варны двигался капитан Консулов – он тоже никого не видел. Стало быть, сомнений нет. К тому же, заметив нас, Маклоренс сразу же смылся с запеленгованного места. Повторяю, сомневаться здесь бессмысленно. – А этот… Маклоренс, – спросил Ковачев, – он что из себя представляет? – Ему тридцать пять лет. Крупный, атлетически сложенный господин с немного флегматичным, я бы даже сказал, туповатым видом, – впервые отозвался Консулов (он проследил Маклоренса до самой гостиницы и имел возможность разглядеть его вблизи). – Да это же явно Маман! – с энтузиазмом воскликнул Дейнов. – Ну как же! Собственной персоной, – усмехнулся Консулов. – Стало быть, Маман? Вы, значит, тешите себя такими догадками? А я все же задался бы вопросом, с чего это он на своем австралийском рыдване прикатил к нам. То ли пляжей у них нет, то ли соблазнился обслугой «Балкантуриста»? И почему притащился именно из Австралии, а?.. – Хочу ознакомить всех с текстом ночной радиограммы, – счел нужным вмешаться Ковачев. – Она тоже на английском. Шифр идентичен, по этой части наши коллеги не встретили затруднений. Итак: «ДОН БОНИФАЦИО СТАРЫЙ НИКТО И KOKO С ЖЕЛЕЗНЫМ ВОЛКОМ УЖЕ В ОТЕЛЯХ У НАС ЖДУ ПАРОЛЯ МАМАН». – Значит, еще четыре персоны пожаловали, а пароля ждут уже шестеро. Приличная компания! Что же их сюда привело? Размышления Дейнова были прерваны возгласом Ковачева: – Погоди-погоди! Откуда их вдруг шестеро набралось? – Ну… эти… Маклоренс и его возлюбленная, что из Австралии, – двое, старый Бонифацио – трое, Никто, Коко и Железный Волк… Шестеро! – Значит, и Никто зачисляется в компашку? – спросил Консулов. – И Никто, и Железный Волк, и Коко – все это псевдонимы… – Достаточно, Дейнов, я понял. А вы, Консулов, что скажете? – Похоже на розыгрыш, товарищ полковник. Особенно если иметь в виду этот элементарнейший шифр. Текст уж больно несерьезный. А дон Бонифацио сильно смахивает на дона Базилио. – А на что смахивает «жду пароля»? – Тоже с гнильцой товар. Слишком ясно и категорично. – Да, но все же зашифровано, – возразил Ковачев. – Зашифровано, но так, чтоб мы сразу все поняли. И этот легко опознанный автомобиль с передатчиком, и сам радист – все это или какой-то идиотизм, полная глупость, розыгрыш, или… серьезнейшее дело… – Продолжайте, Консулов. – Дон Бонифацио старый – это, несомненно, адрес. Бонифацио-старший – отец Бонифацио-младшего. Такое на Западе практикуется. Для меня по-настоящему загадочны Коко и Никто. Железный Волк вызывает ассоциации с техникой. Может быть, речь идет о какой-либо аппаратуре, уже установленной Коко в нескольких номерах гостиничного комплекса. – Я вас серьезно спрашиваю, – сказал Ковачев. – Я вполне серьезен… Если допустить, разумеется, что текст – не розыгрыш. Железный Волк может означать подводную лодку; тогда «Никто» – название операции, а Коко – дата ее окончания. «В отелях у нас» – это соседние державы, а Пароль – некая красотка, которая вот-вот прибудет. И так далее, если есть желание пофантазировать. |
||
|